Мамлюки. Часть I (Кайрат Бегалин, 2012)

Интересно, что уже в VII веке Пророк предсказывал грядущие события. Безусловно, он был личностью необычной, обладавшей способностями удивительными. Однако далеко не все изречения посланника Аллаха появились благодаря божественному внушению. Некоторые из них способна объяснить история. Для этого необходимо лишь ответить на вопрос: что могло быть известно жителям средневековья о кочевых тюрках?

На исторической сцене кочевые тюрки появились почти на столетие раньше арабов. В 552 году в результате удачных военно-политических кампаний против жужаней они создали новое государство, получившее название Тюркский каганат. У его истоков стояли братья Бумын и Истеми, происходившие из рода Ашина.

Согласно легенде, род Ашина вел свою генеалогию от священного брака волчицы и мальчика-калеки. Враги отрубили ему руки и ноги, бросив умирать на болоте. Но Великий бог Тенгри наделил искалеченное тело Силой Духа, а богиня Умай отправила к мальчику свою служанку в облике волчицы. Она выходила его в пещере Тянь-Шаня и родила ему там десять сыновей. После этого волчица скрылась и появлялась лишь для того, чтобы помочь детям в трудную минуту. Когда они выросли и возмужали, их отец умер, а Сила Духа передалась его потомкам.

С каждым новым поколением людей в пещере становилось все больше и больше, и со временем она стала тесной для пятисот семей. Вождь Ашина [2] вывел сородичей из нее.

И тут легенду сменяет реальная история. Китайские летописцы сохранили упоминание об этом переселении: «По прошествии нескольких колен вождь Ашина со своим родом вышел из пещеры, признав себя вассалом жужаньского хана», – сообщают они.

Владыка Жужаньского ханства управлял могущественной державой, которая простирались от Тихого океана на востоке, до гор Тянь-Шаня – на западе. Северные рубежи этой огромной страны достигали озера Байкал, а на юге границы доходили до реки Хуанхэ.

Жужаньский хан поселил род Ашина в горной долине восточного Алтая с условием, что они будут добывать железо и платить дань изделиями из него. Пришельцы поселились там, где издавна обитали хуннские племена.

В те беспокойные времена большим спросом пользовались оружие и доспехи, а их изготовители занимали в обществе высокое положение. Очень скоро род Ашина возвысился среди соседних родов и племен, занимавшихся скотоводством.

Каждую весну кочевники собирались в Отюкенской черни [3] у подножия горы Ул-Тюрки, напоминающей своим видом огромный воинский шлем. Здесь люди устраивали торжища и отмечали Великий праздник, которым начинался отсчет дней нового года [4], а старейшины и вожди принимали важные решения. Именно тут в 460 году зародился племенной союз десяти родов, получивший название «тюрки» в честь местности, где произошло их объединение.

Своим первым правителем тюрки избрали вождя рода Ашина. Получив высокое доверие народа, он присягнул на верность жужаньскому хану, и тот удостоил его титула шад [5]. С тех пор этот титул стал переходить от отца к старшему сыну, а вместе с ним и вся власть над племенным союзом десяти родов, к которым чуть позже присоединились еще два рода.

В 535 году скончался шад Агын [6]. Вожди двенадцати тюркских родов присягнули на верность его старшему сыну Бумыну, признав своим новым правителем. Бумыну удалось создать Орду со своим населением и сильной армией. Послы и гости соседних государств разнесли весть об этом событии. Благодаря их сообщениям, в китайские летописи вкралась неточность. Дело в том, что ставка кочевых правителей обычно именовалась «домом». Свои жилища тюрки называли «юрт», а резиденцию Бумына – «Тюрк-юрт», что означает «Дом тюрков». Так как буквы «р» в китайском языке нет, то народ, обитавший в предгорьях Монгольского Алтая и возглавляемый правителями из рода Ашина, был впервые зафиксирован в исторической письменной традиции под названием «тюкют».

Земля, ставшая родиной молодого народа, стала известна под названием «Отюкенская чернь». По этому поводу малая надпись в честь Куль-Тегина сообщает: «У тебя совсем нет горя, когда ты остаешься в Отюкенской черни, ты можешь жить, созидая свой вечный племенной союз, и ты, тюркский народ, сыт».

Будучи вассалом жужаньского хана Анахуана, шад Бумын не мог оказывать помощь его врагам. Правда, цены на оружие были высокими, а правитель тюрков обязан был заботиться о благополучии родного народа.

В 545 году северный Китай охватило пламя войны. Правитель Восточного княжества Вэй Гао Хуань, заключив союз с тогонским правителем Куалюем и жужанями, напал на Западное княжество Вэй, где при номинальном императоре правил полководец Юйвынь Тай. Ему удавалось сдерживать натиск, но численность его армии сокращалась после каждой битвы, а новобранцев необходимо было вооружать. Поэтому он отправил посла Ань Нопаньто к Бумыну для установления дружественных отношений. По сути дела эта акция была признанием того, что тюрки стали играть важную роль в Центральной Азии.

Ставка кагана располагалась в доступном месте. Дорога к ней была хорошо известна купцам, торговавшим изделиями из железа. Послы добрались быстро. По поводу их визита «в орде все начали поздравлять друг друга, говоря: ныне к нам прибыл посланник от великой державы, скоро и наше государство возвысится», – сообщается в китайской летописи.

Переговоры велись втайне. Известно лишь, что их результатом стало ответное посольство. Тюрки отправили его с дарами в Китай. Тем самым Бумын установил дипломатические связи с одним из врагов хана Анахуана. Однако этот шаг не привел к разрыву с жужанями. Тюрки продолжали хранить им верность. И даже доказали это на деле.

Западные телеские племена тяжело переносили жужаньское иго. Однажды они восстали и двинулись в Халху, чтобы разгромить ставку Анахуана. Когда бунтовщики преодолели середину пути, из ущелий Гобийского Алтая выехали всадники и преградили им дорогу. Стройные ряды тюрков в пластинчатых панцирях и длинными копьями выстроились в боевой порядок. Увидев перед собой сильное войско, телесцы даже не попытались оказать сопротивление. Они покорились Бумыну без боя, и его армия тут же увеличилась почти в три раза.

Доказав преданность хану Анахуану и усилившись, Бумын решил заключить с жужанями политический союз. Согласно дипломатическим нормам тех лет, скрепить его следовало брачными узами. Поэтому правитель тюрков обратился к жужаньскому хану с просьбой выдать за него одну из дочерей. Ответом было оскорбительное заявление: «Ты мой плавильщик, как ты осмелился сделать мне такое предложение?».

Тюрки казнили посла, огласившего дерзкий ответ, и начали готовиться к войне. Узнав об этом, китайцы отреагировали немедленно. Они предложили Бумыну жениться на своей принцессе Чанле [7]. Правитель Отюкенской черни породнился с Западным княжеством Вэй, но не простил оскорбления Анахуану. Зимой 552 года он выступил против него в поход и одержал победу над жужанским войском. Анахуан кончил жизнь самоубийством, его сын Яньлочен бежал к союзникам цисцам.

Тюрки заняли земли Жужаньского ханства. Бумын принял титул Иль-хана, а его младший брат Истеми задумал расширить границы тюркских владений.

В конце 552 года Бумын скончался, но его смерть не остановила Истеми. Собрав стотысячное войско, он выступил в поход. В 555 году его воины добрались до «Западного моря». К 571 году тюрки подчинили Северный Кавказ и достигли Боспора (Керчь). В VI веке государство кочевых тюрков простиралось от Тихого океана на востоке до Черного моря на западе. Эта огромная степная держава представляла собой конфедерацию двух самостоятельных каганатов с центрами на Алтае и в Семиречье. Историю образования своего государства тюрки увековечили в Бугутской стеле, которую венчает изображение волчицы, вскармливающей мальчика с отрубленными руками и ногами.

Появление мощной кочевой империи, охватившей значительную часть Великой степи, повлияло на ход истории всего Евразийского континента. В средневековые времена тюрки были известны далеко за пределами своих владений и, как выясняется, сам посланник Аллаха знал этот сильный кочевой народ.

После смерти Пророка главой мусульманского мира был избран Абу-Бекр с титулом халиф, буквально – «преемник». В начале его правления ислам не распространился за пределы Аравии, но «Битва цепей» положила начало эпохе великих завоеваний. Арабы проникли в Халдею и Сирию, захватили Иерусалим и Дамаск, подчинили Персию, свергнув династию Сасанидов.

Ранняя мусульманская армия состояла главным образом из бедуинов. Они получали вознаграждение не столько жалованием, сколько в виде военной добычи. Грабить население покоренных стран позволяла специальная сура Корана. Она так и называется «сура о добыче» («сурат ал-ганимат»). В ней даже были предусмотрены нормы распределения награбленного. Одна пятая часть поступала правителям, остальное надлежало сдавать в общую армейскую казну, из которой потом пехотинцам выплачивалась одна четвертая доля, а три другие доли выдавали всадникам. Такой вид оплаты стимулировал кавалерию, что, в свою очередь, объясняет стремительное продвижение арабов по Евразийскому континенту.

В этом победоносном шествии произошли первые локальные стычки завоевателей с кочевыми тюрками, после чего праведные халифы стали давать наставления, которые звучат так, словно это были инструкции: «Если ранили вы тюрка, отрубите ему голову, ибо они возвращаются с порога смерти, а как вернутся, так станут еще непримиримее через вас же, а не сами по себе», – писал Умар аль-Хатаб [8].

К середине VII века армия халифата покорила на Западе Северную Африку, Испанию и остановилась у границ державы Карла Великого, а на востоке арабы достигли берегов Инда. Под их контролем оказалось южное направление Великого шелкового пути, но на севере господствовали тюрки. Интересы двух сильнейших народов средневековья столкнулись в древнейшем стратегическом центре – на Кавказе. Этот регион издавна играл роль своеобразного перешейка между Европой и Азией. На протяжении многих веков он был колыбелью различных тюркских племен и народов. В середине VII века здесь располагался Хазарский каганат, возглавляемый тюркской династией из рода Ашина.

Гегемония Хазарского каганата распространялась на весь Северный Кавказ, в том числе на страну Картли [9]. Об этом периоде в грузинской летописи «Картлис цховреба» сказано: «В пору хазаро-булгарского пленения все пребывали в мире и согласии, в силу крепости страны». Средневековые авторы также сообщают, что когда хазаро-булгарские племена захватили Тифлис и восточную Грузию в 628 году, «в Грузии начали говорить на гуннском языке» [10].

В 651 году арабы организовали набег на Северный Кавказ, а в 653–654 годах они захватили Дербент и двинулись дальше на север. В то время халифат находился в расцвете своего могущества, но хазаро-булгарское войско наголову разбило неприятеля у стен города Беленджер. В сражении погиб прославленный полководец Салмани ибн Рабия. Вместе с ним пало четыре тысячи воинов, остальные укрылись в Дербенте. Так закончилась первая крупная битва арабов с тюрками.

Поражение войска и гибель знаменитого полководца под Беленджером надолго остудили воинский пыл пришельцев с юга. Их продвижение на территорию Великой степи было приостановлено. Потрясение оказалось настолько сильным, что с той поры тюрки стали вызывать панический ужас в мусульманском мире. Эти настроения нашли свое отражение в рассказе из жизни основателя династии Омейядов халифа аль-Муавийя.

Прочитав однажды послание наместника Армении, аль-Муавийя сказал секретарю: «Пиши ответ на его письмо… Ты говоришь, что тюрки совершили набег на твои земли и захватили добычу, а ты послал в погоню за ними людей, и они вернули захваченное. Говорю тебе, не раздражай их ничем, не отбирай у них обратно ничего, как если бы потеряла тебя мать в детстве, и нечем было бы возместить утрату».

Лишь спустя почти пятьдесят лет после битвы под Беленджером арабы начали готовиться ко второму вторжению в Хазарский каганат, который в тот момент истории переживал далеко не лучшие времена. Причиной тому послужили события в Степи.

Сначала в Западнотюркском каганате вспыхнула борьба за власть между влиятельными кланами Дуло и Нушиби. Вражда между ними затронула Хазарский каганат, где клан Дуло выступил против правящего рода Ашина. В результате этого столкновения Дуло распался на две ветви, которые возглавили братья – Батбай и Аспарух.

Молодой хан Аспарух, человек смелый и честолюбивый, выразил неповиновение и откочевал со своей Ордой на берега Дуная, где основал Дунайскую Булгарию. А вот степенный и рассудительный Батбай действовал иначе. Он признал сюзеренитет рода Ашина, и на правах вассала создал Черную Булгарию в среднем течении Волги. Эти катаклизмы затронули и племя мадьяр, которые мигрировали в район Дона и Донца.

Таким образом, Хазарский каганат лишился сильных союзников и ослаб, но все-таки хазары и подчинившаяся им часть булгар во главе с Батбаем были известны в те времена «как народ храбрый, воинственный, внушающий ужас». Зная это, халиф аль-Велид [11] приказал подготовить восьмидесятитысячное войско. При этом он велел не сообщать воинам, в какую страну они направятся. Предосторожность халифа можно понять, желающих сражаться с тюрками было немного.

Армия арабов в пять раз превосходила силы Хазарского каганата, тем не менее, им не удалось покорить степное государство. Армянский историк Гевонд описывает встречу хазарского войска и армии халифата под предводительством полководца Хабибы ибн Масламы у города Тарки: «Обе армии несколько дней стояли в нерешительности, выпуская отдельных удальцов для единоборства. Войска арабов отступили, точнее сказать, бежали, постольку Маслама оставил свой лагерь, полный имущества, и даже собственный гарем».

В другой битве у города Ардебиля хазары наголову разбили арабов и по сути дела уничтожили их армию. В этой битве погиб знаменитый арабский полководец Джеррах. Ардебиль был захвачен кочевниками.

Вести о ратных подвигах хазар мгновенно разлетались по Евразии, и Феофан Исповедник вписал в свое сочинение такую строку: «Хазары, великий народ, они овладели всей землей вплоть до Понтийского (Черного – авт.) моря». Здесь хазары граничили с Византийской империей, которая на протяжении многих веков была одним из важнейших центров международной торговли.

Необходимо сказать, что знакомство эллинов с кочевыми тюрками состоялось раньше появления арабов на исторической сцене и развитие некоторых событий, казалось, не предвещало большой дружбы. Вкратце об этом.

До образования Хазарского каганата гегемоном Кавказа были булгары. В конце V века они создали союз с остатками гуннских племен и заняли пространство от Нижнего Дуная и Днепра до Волги и отрогов Кавказа. В 479 г. Византия пригласила кочевников для борьбы с остготами. Наемники справились с ними. Однако в стане союзников неожиданно вспыхнул конфликт.

Кавалерия булгар обошла императорскую армию и обрушилась на нее с тыла. В битве погибло четыре тысячи византийских воинов, многие были взяты в плен. Это сражение произошло у реки Тцурты.

Булгарская опасность побудила императора Анастасия соорудить каменную стену вокруг Константинополя высотой и шириной около шести метров. Не смотря на преграды и сопротивление, кочевники проникали в пределы Византийской империи, оседая на ее территории. Крупное вторжение произошло в 539 г. По сведениям Феофана, два булгарских князя «с множеством народа» пробились на территорию империи и одержали победу над полководцами захваченных провинций. Им на выручку пришел Иллирий Акум со своим войском. В завязавшейся битве булгарские предводители пали на поле брани.

Казалось, византийцы одержали победу и уже возвращались в лагерь с радостной вестью. В этот момент на них внезапно напали булгары. Их атака была стремительной и неожиданной. Полководца Акума и наместника Мезии Константина кочевники захватили арканами и уволокли в плен. Исход сражения был решен. С той поры, «слава армии Иллирии погибла навеки», – сообщает летописец.

Волны кочевников продолжали набегать на Византию. Сирийская хроника сообщает: «Булгары в количестве 10 тысяч человек прибыли из внутренней Скифии и с разрешения императора Маврикия [12] поселились в Дакии». Еще один случай зафиксирован в той же хронике: «Другая группа булгар численностью 20 тысяч под руководством двух братьев проникла на территорию алан и обосновалась у Каспийских ворот».

Имея таких воинственных соседей, Византия очень скоро усвоила коварное правило «разделяй и властвуй», успешно применяя его в политике с кочевниками. Феофан Исповедник в хронике гуннов рассказывает о войнах империи с Персией при участии сабир [13] и роняет строку: «Доверчивые варвары слушали ложные доносы и беспощадно уничтожали друг друга».

Подобными методами Византия продлевала свое существование. Эта дипломатия раздражала правителей мира степных номадов. Поэтому, когда посольство Тиберия прибыло в Западнотюркский каганат в 580 году с заверениями в дружбе, младший сын правителя западных тюрков выразил настроение достаточно убедительно.

На приветствия посла Валентина Турксанф ответил: «Не вы ли те самые римляне, использующие десять языков и один обман?!». Выговорив эти слова, он заткнул рот десятью пальцами, а потом, вытащив их, продолжил: «Вот как сейчас у меня во рту было десять пальцев, так и у вас множество языков… Мы, тюрки, не знаем ни обмана, ни лжи!».

Словом, связи налаживались непросто. Менандр упоминает о семи византийских посольствах к тюркским каганам. Благодаря дипломатической изворотливости, Византия умело лавировала в политике с кочевниками. Однако наступление мусульман заставило правителей империи изменить отношение к северным соседям, с которыми они установили дружеские отношения.

Эллины поддерживали с кочевниками культурные связи и даже обменивались детьми, отдавая их на воспитание. Иоан Никиусский, описывая в хронике гуннов события 610–641 гг., сообщает о связях императора Ираклия и его наследников с предводителями булгар. По утверждению хрониста, Куврат «вождь гуннов, племянник Органа в детстве был крещен и принят в лоно христианства в Константинополе, и вырос в императорском дворце». К этому стоит добавить, что Куврат получил хорошее образование и был удостоен чина патриция.

В 626 году Византия заключила союз с тюрками. В 627 и 628 годах союзники совершили совместные походы на угров, в Булгарию, Персию и на Кавказ, где были захвачены города Дербент и Тбилиси.

Именно под стенами Тбилиси император Ираклий в знак признания заслуг тюркского оружия надел собственную корону на голову правителя Западнотюркского каганата Тон-ябгу и, именуя его своим сыном, пообещал выдать за него дочь – принцессу Евдокию.

Кочевники, принятые в императорскую семью в качестве так называемых «сыновей», составили ядро византийской армии. В знак почтения в торжественные дни византийский двор одевался в «одежды хазарские» и стражу свою составлял из «храбрых азиатов».

Кстати, дружба с каганами спасла императора Юстиниана II. Лишившись трона, он бежал к хазарам и женился на дочери их правителя. Благодаря этому браку он вернул себе Византийский престол. В 705 году хан Тервел захватил Константинополь и торжественно возвел Юстиниана на трон, после чего император венчался с хазарской принцессой в Константинополе. В святом крещении ее нарекли именем Теодора, а сына Тиверием и объявили его соправителем.

Несмотря на то, что свергнутому императору дорогу к престолу проложили хазаро-булгарские дружины, неблагодарный зять в 710 году развязал с ними войну. Однако в 732 году Византия вновь заручилась поддержкой Хазарского каганата. Царевич Константин V Копроним сочетался династическим браком с сестрой кагана Хазарии по имени Чичак, в крещении ее нарекли Ириной. Их сын будущий император Лев IV, известный также под именем Хазар, родился в 750 году.

Словом, уже с VII века Византию надежно охраняли «храбрые азиаты». Поэтому, когда арабы предприняли несколько попыток захватить христианское государство, то на своем пути они встретили отряды кочевых тюрков, получив от них решительный отпор.

Потерпев ряд поражений на Кавказе и в войне с Византией, арабы обратили свой взор на северо-восток, где к тому времени сложились благоприятные условия для их продвижения. В конце VII – начале VIII веков закончили свое существование Тюркские каганаты (Западный и Восточный). Их сменили несколько мелких государственных образований, созданные племенами тюргеш, карлук, уйгур, кимак, кыпчак и другие.

Вместе с тем благодаря усилиям Кутлуга [14] был образован Второй Восточнотюркский каганат, с центром в Отюкенской черни, то есть на территории Монгольского Алтая. Однако это государственное объединение уже не имело той мощи и величия, что была у тюрков прежде.

В 710 году прославленный арабский завоеватель Средней Азии Кутейба ибн Муслим захватил в плен правителя Тохаристана, но гордый тюрк не пожелал служить халифу и провел долгие годы в дамасском плену.

Мусульманам оказал сопротивление Гурек, правитель Согда. Интересно, что в 712–713 гг. на его стороне сражался пятитысячный отряд воинов Отюкенской черни, которых возглавлял знаменитый Тоньюкук. С ним были молодые Куль-тегин и Бельге, будущий правитель Второго Восточнотюркского каганата.

Кутейба ибн Муслим разбил армию Гурека и в 714–715 гг. мусульмане прорвались за Сырдарью. Однако здесь арабам оказали сопротивление тюргеши. Их правитель Сулук Чабыш-чор происходил из рода каганов. Давняя вражда с соседями поначалу мешала ему развернуться против мусульман во всю мощь. Правда, он смог упрочить своё положение, заключив династические браки.

Сначала Сулук женился на дочери потомка западнотюркских каганов и тем укрепил свою власть. Его второй женой стала дочь Бельге-кагана, сменившего к тому времени Капагана на троне Второго Восточнотюркского каганата. Третьей женой Сулука была дочь правителя Тибета. Своего сына Сулук также женил на дочери Бельге-кагана. Лишь после этого правитель тюргешей активно включился в борьбу против арабов.

В 720–721 гг. полководец тюргешей Кули-Чора (Курсуль, согласно арабским источникам) вел успешные боевые действия на юге. В 728–729 гг. он разбил арабов в горах между Кешем и Самаркандом, затем одержал над ними победу под Кермине. Ему почти удалось освободить Согд. Это побудило халифа аль-Хишима [15] предпринять попытку уладить конфликт дипломатическим путем.

Глава мусульман предложил тюргешскому правителю принять ислам. С этой целью в Степь был направлен посол. Сведения об этой миссии сохранились благодаря историку ибн аль-Факиху.

На аудиенции с Сулуком посол халифа сказал:

– Мой господин видит, что ты находишься в заблуждении и хочет дать тебе совет – прими ислам.

Каган спросил:

– Что такое ислам и кто такие мусульмане?

Посол подробно рассказал ему о своей религии, поведал о ее приверженцах, сказав, что «они жители городов, есть среди них банщики, портные, сапожники».

Выслушав мусульманина, Сулук велел ему ехать вместе с ним. В пути их сопровождали десять знаменосцев.

«Мы достигли окруженного рощей холма, – сообщает посол. – Каган приказал развернуть одно знамя, и оно засверкало в лучах солнца… И появилось десять тысяч вооруженных всадников, которые закричали: чах! чах! Они выстроились под холмом. Их командир выехал вперед. Один за другим знаменосцы стали разворачивать свои знамена, и каждый раз под холмом выстраивались по десять тысяч новых воинов. И когда были развернуты все десять знамен, под холмом стояли сто тысяч вооруженных с ног до головы всадников. Тогда каган сказал, что среди его воинов нет ни банщиков, ни сапожников, ни портных. Если они примут ислам и будут выполнять все его предписания, то что же тогда они будут есть?».

Очевидно, демонстрация силы кагана «десяти стрел» подействовала на арабов убедительно. Больше они не пытались склонить Сулука принять ислам. Мусульмане считали его главной угрозой в степях, расположенных за Джайхуном, и даже дали ему прозвище – Абу Музахим, буквально «Ударяющий».

В конце 732 года Джунейд бен Абдаллах разбил тюргешей и вошел в Бухару. Пять лет спустя Сулук предпринял ответные меры и вторгся в Тохаристан. За короткий срок он вытеснил мусульманскую армию во главе с наместником восточных провинций Асадом бен Абдаллахом. Затем тюргешское войско, разделившись на мелкие отряды, рассеялись по всей стране.

Неожиданно свита кагана столкнулась с силами арабов. В этой стычке Сулук героически погиб, но даже после его смерти границы халифата не продвинулись дальше Амударьи. Между тем с востока сюда приближалась другая сила. Династия Тан поддержала кочевые племена тогуз-огузов в их войне против Второго Восточнотюркского каганата, на руинах которого был образован Уйгурский каганат.

После этого китайская армия двинулась на запад и дошла до Сырдарьи, захватив в 740 году город Тараз. В Семиречье установил свою власть танский ставленник «хан десяти стрел» Ашина Сянь, но в 742 году его убили в городе Кулане. Шесть лет спустя китайский экспедиционный корпус захватил и разграбил бывшую столицу западнотюркских каганов Суяб, а в 749 году пал город Чач (Ташкент).

К сожалению, этот период истории народов Центральной Азии слабо осещен в средневековых письменных источниках. Опираясь на археологические данные, можно сказать, что приблизительно в это время вдоль северного направления международной торговой артерии наблюдается рост старых городов Великой степи и появление новых: Семендер, Беленджер, Чора, Саркел, Итиль, Биляр и других.

Очевидно, произошла миграция части населения с территории, занятой войсками династии Тан. На юге тюрки уступили своему грозному восточному соседу, но удержали северное направление Великого торгового пути.

Успехи танской армии обеспокоили Абу Муслима, наместника Хорасана. По его приказу отряд Салиха ибн Хумейда взял Тараз, где арабы были окружены превосходящей по численности китайской армией. На выручку осажденным подоспело мусульманское войско под командованием Зияд ибн Салиха.

В июле 751 года противники сошлись на реке Тараз. Пять дней они не решались вступить в битву. Все это время за ними со стороны наблюдали тюрки-карлуки. Кочевники стояли неподалеку и держали нейтралитет. Времени у них было достаточно, чтобы решить, какую из противоборствующих сторон им лучше будет поддержать. Сделав свой выбор, карлуки внезапно ударили по китайцам с фланга. Тогда атаку с фронта начали мусульмане.

Бой в Таласской долине шел три дня. Наконец, понеся большие потери, китайцы дрогнули и обратились в бегство. Конвой полководца Гяо Сяньчжи с трудом проложил ему дорогу среди охваченных паникой воинов.

Мусульмане и карлуки поделили между собой богатую добычу. Среди пленных оказались ремесленники. Их доставили в Самарканд и Ирак. Там они занялись изготовлением бумаги и шелкоткачеством.

Таласское сражение положило конец попыткам Китая вмешиваться в среднеазиатские дела. Потерпев поражение, танские войска откатились на восток. Мусульмане отступили за Амударью. Вместе с ними туда мигрировала часть тюркоязычных кочевников. Они расселились в Трансоксиане и Хорасане, где поддержали черные знамена династии Аббасидов, которая пришла к власти в халифате.

Тем временем карлуки создали свой каганат на южном участке международной торговой артерии. Поначалу его возглавляли правители с титулом джабгу, претендуя на главенство над племенами западных тюрков. Позже они объявили себя каганами, декларировав тем самым свои притязания на верховную власть в Степи.

Однако в Семиречье карлуки встретили сопротивление огузских племен, которые во второй половине VIII века были вытеснены ими в низовья Сырдарьи. Вскоре в южном Приаралье сложилось государство огузов со столицей в Янгикенте. Их вождь в пику правителям карлуков тоже принял титул главы западных тюрков, правда, звучал он немного иначе – ябгу [16].

Огузы потеснили и печенегов, которые мигрировали на берега Жайыка (Урала), а позднее они откочевали дальше на запад и дошли до Киева.

В эпоху великих завоеваний арабские летописцы отмечали: «Аллах Всевышний распределил так, что каждый народ, каждое колено, каждое поколение, каждый род преуспевает в пределах своего совершенства: китайцы в ремеслах, греки в философии и литературе, арабы сильны в каллиграфии, письме и богословии, Сасаниды в государственном устройстве, тюрки в войнах».

В середине VIII века арабы переняли опыт Сасанидов в управлении государством и по примеру Византийской империи начали использовать в армии тюркских наемников. Одновременно с их появлением в мусульманском войске, появились и новые виды оружия, было усовершенствовано воинское снаряжение.

Одними из первых на чужбине прославили свои имена тюркские полководцы Хаммад ат-Турки (754–775 гг.) и Мубарака ат-Турки (775–785). Правда, в то время тюркская аристократия еще не влияла на принятие важных государственных решений аббасидского халифата. Ядро мусульманской армии составляли берберы и иранцы.

Тем не менее, уже в годы правления Харуна ар-Рашида (786–809 гг.) тюркское оружие проявило себя в войне с Византией, и армия халифата достигла берегов Черного моря. Харун добился от императрицы Ирины территориальных уступок, закрепив их договором в 798 году. В приграничных с Византией районах тюркские эмиры получили земельные наделы, расселили там своих соплеменников и стали оберегать границы халифата.

К началу IX столетия арабы уже окончательно сокрушили великий Иран и отторгли от Византии Египет и Сирию. Различные кланы вели борьбу за власть, и дворцовые интриги были обычным делом. Люди падали замертво после глотка вина или странным образом тонули в банях. Смерть очередного правителя народ перестал оплакивать на площадях: брат шел на брата, и сыновья убивали отцов.

В этой неспокойной ситуации аббасидский халиф аль-Мамун [17] решил создать отряд телохранителей. После продолжительной тяжбы с родным братом, он уже не доверял коварным соплеменникам и иранским наемникам, посчитав, что охрана будет более надежной, если его будут оберегать люди, не вовлеченные в местные клановые, социальные или конфессиональные конфликты. И такие люди нашлись.

Одна из жен аль-Мамуна происходила из знатного тюркского рода. Согласно традиции, ее доставили к мужу в сопровождении вооруженной свиты торканов [18], которые обычно были частью приданого степных невест. Таким путем тюрки часто проникали в другие страны, в том числе на мусульманский Восток.

Ратные подвиги и преданность халифу возвысили степных аристократов. Вскоре они заняли лидирующее положение при дворе и пользовались доверием правителя. Именно торканы заботились о безопасности аль-Мамуна, а чуть позднее они организовали придворную гвардию, которую пополняли специально обученные юноши, купленные на невольничьих рынках.

Будущий гвардеец проходил обучение в стрельбе из лука, владению саблей, пикой и дротиком. Такую подготовку кочевники получали с раннего детства. Поэтому при покупке им отдавалось предпочтение. Многие из них были захвачены в ходе стычек арабов с тюрками, обитавшими за Джейхуном (Амударьей).

Гвардейцами также становились люди, захваченные в странах Восточной Европы и Северной Африки. Среди них встречались гулямы с нисбой «аз-Руми», то есть они попадали в плен в ходе войны с Византией.

Отборные юноши воспитывались при дворе в специальных школах и только потом зачислялись в гвардию. Выходцы из славянских стран и темнокожие африканцы служили в пехоте, конницу составляли тюрки, издавна считавшиеся прекрасными наездниками и стрелками из лука.

Гвардия аль-Мамуна достигала численности четырех тысяч воинов. С их помощью халиф организовал расправу с неугодными ему людьми внутри государства. В 818 году гвардейцы аль-Мамуна убили вазира аль-Фадла ибн Сахла. Они были схвачены и под пыткой заявили, что действовали по приказу халифа. Их заявление оставили без внимания. Почти одновременно с этим событием при таинственных обстоятельствах умер влиятельный шиитский имам Али ар-Риди. Ходили слухи, будто его отравила «любимая жена» – дочь аль-Мамуна.

Халиф был занят не только внутренними делами, он вел военные действия против Византии. В этой борьбе он использовал разные методы. Некий славянин Фома Капподокийский, объявивший себя византийским военачальником, бежал к халифу из Анатолии. Его радушно приняли при дворе, а в 820 году аль-Мамун устроил ему шикарную коронацию с помощью патриарха Антиохии. Потом, снабдив Фому деньгами и солдатами, халиф отправил его обратно в Анатолию завоевывать себе престол. Тому удалось поднять мятеж и в 821 году осадить Константинополь. После трехлетней войны император Михаил II Заика (820–829 гг.), опираясь на союзников булгар, прорвал осаду. Фома был схвачен и казнен.

Особое место среди гулямов заняли тюрки. Их необыкновенные качества восхищали и удивляли обывателей, ценились правителями, ученые прилагали усилия, чтобы исследовать феноменальные способности этих людей, о чем свидетельствует трактат «Использование тюрок», написанный багдадским эрудитом аль-Джахизом (775–868 гг.).

В своем произведении аль-Джахиз пишет: «Тюрки – народ, для которого оседлая жизнь непостижимое состояние, длительность пребывания на одном месте, малочисленность передвижений и перемен невыносимы. Сущность их сложения основана на движении и нет у них предназначения к покою… Нет у них иных помыслов, кроме набега, грабежа, охоты, верховой езды, поединков воинов, поисков добычи и завоевания стран. Помыслы их направлены только на это, подчинены только этим целям и мотивам, ограничены ими и связаны только с ними. Они овладели этими делами в совершенстве и достигли в них предела. Это стало их ремеслом, торговлей, наслаждением, гордостью, предметом их разговоров и ночных бесед».

Близкое знакомство с тюркскими гулямами позволили аль-Джахизу заметить: «Их недостатки и причина их страданий – тоска по родине, стремление к странствиям, страсть к набегам, влечение к грабежам и сильная привязанность к своим обычаям. Они хуже относятся к тому, кто не знает об их правах. И когда поставили их в одинаковое положение с другими воинами, они не захотели быть в числе всяких других, они сочли это недостойным себя и указали, что им нужно, и увидели они, что им не пристало терпеть притеснения и пребывать в безвестности».

Рассказывая об изготовлении меча у арабов, ал-Джахиз перечисляет около девяти операций, каждую из которых выполняют разные мастера, а затем замечает: «Подобно этому происходит изготовление седел, стрел, колчанов, копий и всего оружия… А тюрок делает все сам от начала до конца, не просит помощи у товарищей, не обращается за советом к другу. Он не ходит к мастеру и не тревожится его отсрочками со дня на день, его лживыми обещаниями, и не думает об уплате ему вознаграждения».

Халиф аль-Мамун по достоинству оценил качества тюрков и начал пополнять ими не только личную гвардию, но и мусульманское войско. Именно при нем появились зачатки профессиональной армии. Имена воинов заносились в списки, составлявшиеся специальной канцелярией под названием Диуан. Так в халифате возникло новое сословие, получавшее за военную службу вознаграждение.

Вместе с тем закончился период крупных завоеваний, снизился престиж племенных ополчений, что отразилось на оплате арабским воинам (мукатилун). Пенсии стали получать не все ветераны, а только представители аристократии из родов хашим и алид.

Реформы привлекли тюркских наемников, они переходили на службу к халифу. Одновременно с их появлением произошли заметные изменения в вооружении мусульманского войска. Первым делом нашли широкое применение различные виды луков. Арабы были поражены, увидев так называемый «ножной лук». Позже европейцы назвали его «арбалетом». Восхищал арабов и способ стрельбы одновременно семью стрелами. Кстати, именно об этом способе стрельбы из лука в казахском героическом эпосе поется: «Достал стрелы из колчана, достал сразу много».

Тюркские отряды и их военачальники служили в халифском войске и раньше правления аль-Мамуна, но лишь при нем в мусульманском мире начали зарождаться тюркские аристократические династии. Потомки Низак Тархана и Тугуж Шада были в числе военачальников армии халифа аль-Мамуна. Из тюркской династии Сулидов вышли два ярких представителя средневековой арабо-мусульманской культуры. Это знаменитый поэт IX века Абу Исхак ас-Сули и известный историк Абу Бакр ас-Сули.

Интересно, что в армии халифата IX века встречались гулямы с нисбой «аль-Хазари», то есть они были выходцами из Хазарского каганата. Средневековый автор Ас-Самани в своих трудах называл несколько знатоков хадисов, которых он считал потомками тюркских рабов-гвардейцев.

Уже в IX веке тюркские эмиры командовали халифской гвардией, управляли двором и почтовым ведомством. Позже тюрки продолжали возвышаться, занимая руководящие посты.

С помощью гулямов власти подавляли восстания и усмиряли крестьян. По этой причине они не пользовались уважением в народе и селились отдельно по признаку землячества. Тюркские кавалерийские отряды располагались в Багдаде. Они создали в «Столице полумира» свою ксению – колонию гостей, из которой позже вышла целая плеяда талантливых воителей и полководцев.

В 831 году в Египте произошло волнение местного населения – коптов, которые исповедовали христианство восточного толка. Аль-Мамун направил на подавление мятежа сводного брата аль-Мутасима. Ему не удалось справиться с бунтовщиками, и халиф вынужден был лично возглавить карательную экспедицию. В этой акции принял участие опытный тюркский военачальник Афшин.

После расправы аль-Мамун разместил в Египте часть мусульманской армии, назначив наместником перса Абдаллаха ибн Тахира. Он отдавал предпочтение тюркам, выбирая их на высокие посты в «Стране фараонов». Тем самым ибн Тахир положил начало главенству тюркских военачальников на берегах Нила.

Халиф аль-Мамун скончался в 833 году, и аббасидский халифат возглавил другой правитель.

Мать нового аббасидского халифа аль-Мутасима (833–842 гг.) происходила из знатного тюркского рода. Ее торканы были преданы мусульманскому правителю, и он опирался на преторианскую гвардию, зарекомендовавшую себя во многих военных кампаниях. По сведениям аль-Джахиза, ядро тюркской гвардии, складывавшееся вокруг аль-Мутасима, состояло из бывших рабов, купленных внутри страны или специально вывезенных из пограничных с тюрками районов.

Мусульманский и тюркский миры существовали рядом. Поэтому арабы не только покупали пленных тюрков, но и приглашали на службу воинственных соседей. При этом все они именовались гулямами.

Интересно, что в мусульманских источниках раннего периода авторы различали тюрков среди жителей Шаша, Уструшаны, Ферганы, Ирана или Рума. Арабы даже хорошо разбирались в кочевых племенах. Например, уже в IX веке ибн Хурдадбех называл такие группы, как тюргеш, кимак, карлук, тогуз-огуз, киргиз, кыпчак и хазар.

Масуди считал, что огузы занимают главенствующее положение среди тюркских племен. «Они – пишет он, – самые мужественные из тюрок». Кроме огузов Масуди в своём труде упоминает также карлуков, кимаков, хазар и кыпчаков.

В 835 году аль-Мутасим назначил тюркского военачальника Афшина «смотрителем над всеми землями от дверей дворца до крайнего округа на Западе». Так было положено начало выдвижению тюркских военачальников на важнейшие должности в политической жизни аббасидского халифата.

Интересно, что имя Афшин исторически было титулом тюркских правителей небольшого эмирата в Ошрусане, который располагался в горной области между Самаркандом и Ходжентом. В прошлом Афшин был буддистом и принял ислам незадолго до поступления на службу к халифу. Словом, будучи эмиром Ошрусана, он возглавил армию Аббасидов.

Возвышение Афшина придало энтузиазма тюркским гулямам. Они и раньше относились к жителям Багдада с высокомерием, а теперь участились их грабежи и вымогательства. Тюрки стали причиной постоянных беспорядков в столице.

Испугавшись народного волнения, вызванного произволом военщины, аль-Мутасим решил перенести свою резиденцию в более безопасное место. Для этой цели он выбрал большой земельный участок на берегу Тигра к северу от Багдада и начал строить там новый город Самарру. Почти полстолетия он служил резиденцией халифов и был столицей аббасидского халифата.

Сбежав от своих багдадских подданных в Самарру, халиф в скором времени попал в зависимость от военачальников придворной гвардии. Командиры тюркских, иранских и берберских отрядов боролись за влияние на правителя. Это создавало хаос в управлении государством, а дворцовая жизнь погрязла в «восточном коварстве» и подлых интригах.

Правитель Хорасана иранец Абдаллах ибн Тахир обвинил Афшина в вероотступничестве. По ложному доносу тюркский эмир был заключен в тюрьму, а в 841 году его убили. Эта акция не принесла выгод главарям иранских и берберских группировок, зато подхлестнула активность тюркских гулямов. Им удалось прибрать к рукам власть не только в Самарре, но и в других центральных областях халифата.

На престоле Аль-Мутасима сменил его сын от рабыни-гречанки аль-Васик (Джафар) в 842 году. Пять лет спустя он умер от рук взбунтовавшихся гвардейцев. Власть перешла в руки ставленника тюркских военачальников, вступившего на трон под именем аль-Мутаваккил [19].

С возрастанием значения тюркской гвардии, как основы военной мощи государства, росло влияние тюркских военачальников. Один из гулямов Ахмад ибн Тулун в свое время получил назначение халифа на пост помошника наместника Египта. В 863 году он захватил там власть, а позже присоединил к Египту земли Сирии и Палестины. Отец ибн Тулуна происходил из племени тогуз-огуз. Он пережил рабство, но его сын смог возвыситься и основать династию Тулунидов. Другому тюркскому военачальнику по имени Итах халиф отдал в управление крупные провинции Хорасан и Синд.

После смерти халифа аль-Мутаваккиля, погибшего от рук гулямов, тюрки, по признанию арабских летописцев, стали «вершителями судеб государства и самих халифов». Смерть аль-Мутаваккиля положила начало целому десятилетию кровавых смут и дворцовых переворотов, во время которых тюркские эмиры назначали и низвергали халифов. За десять лет на престоле сменилось четыре правителя. Причем, трое из них умерли насильственной смертью.

Своим преемником аль-Мутаваккил назначил не старшего сына аль-Мунтасира, а младшего отпрыска от греческой наложницы – аль-Мутазза. По этому поводу в арабском мире был популярен анекдот; когда астролога спросили, сколько предназначено жить и править халифу аль-Мутаззу, ученый, даже не взглянув на звезды, спокойно ответил: «Столько, сколько захотят тюрки».

Тюркские военачальники поддержали аль-Мунтасира, предварительно заручившись его обещанием управлять государством, строго придерживаясь их интересов. Аль-Мутазз был заточен в тюрьму. Однако вскоре между гвардейцами и новым халифом произошел конфликт. После шести месяцев правления тюрки убили аль-Мунтасира.

Халифат возглавил сын аль-Мутасима – аль-Мустаин. Этот выбор не был единогласным. Часть военачальников отказались поддерживать его. Противники аль-Мустаина изгнали его из Самарры в Багдад, вызволили из тюрьмы аль-Мутазза и провозгласили его халифом. В итоге получилось так, что один халиф находился в Багдаде, а другой – в Самарре. Двоевластие длилось недолго.

В 865 году тюркские гвардейцы двинулись на Багдад. Осада длилась около года. Оборону возглавляли тахиридские эмиры, стоявшие во главе полиции. Предместья столицы сильно пострадали от войны, некоторые районы были совершенно разрушены. В конце концов, город капитулировал. Аль-Мустаин отрекся от престола, но это не спасло его от смерти, он был убит.

Аль-Мутазз недолго оставался у власти. В 869 году тюркские гвардейцы схватили его в Самарре, избили, заставили отречься от престола, пытаясь придать видимую законность перехода власти к другому члену правящей династии, а затем убили.

Тюрки захватили власть в аббасидском халифате. После убийства аль-Мутазза и шестимесячного правления его преемника аль-Мухтади на престол вступил другой сын аль-Мутаваккила – аль-Мутамид. Он продержался у власти более двадцати лет – до 892 года. Его сравнительно долгий срок правления объясняется тем, что новый халиф трезво оценил ситуацию: «Халиф всех мусульман не мог и часу удержать власть без тюркских гулямов, а те не могли господствовать в чужой стране без соизволения халифа», – пишет по этому поводу Л. Гумилев.

Аль-Мутамид разделил власть, позволив тюркам управлять государством, а сам занял пост духовного главы. На этой почве зародился союз «Меча и Бога», став основой Аббасидского халифата на многие века. При этом каждый играл в этом союзе свои роли, суть которых очень точно выразил Великий атабек из тюркской династии Идельгизидов Джан-Пехлеван. Он сказал: «Халифу наиболее приличествует заниматься хутбой и религиозными делами. Он должен оставить султану власть и управление светскими делами».

После разделения власти халифат стал представлять собой мозаичную империю, на территории которой духовная власть принадлежала халифу, а на местах господствовали их наместники. Союз с гулямами халифы обычно скрепляли браками, в которых рождались дети от тюркских жен. Например, тюркского происхождения была мать аббасидского халифа ал-Муктафи (902–908 гг.), которую звали Джиджак, что означает «цветок».

Считается, что слово «гулям» означает «раб». Если так, то вряд ли оно соответствовало рангу и положению придворной гвардии, вершившей судьбу халифата. Л. Гумилев обратил внимание на это несоответствие и задал справедливый вопрос: «Адекватно ли мы переводим слово «кул» как раб, хотя оно, несомненно, отражает определенную зависимость?».

Кстати, в истории халифата существует лишь один пример, когда рабам доверили оружие. В 737 году Абдаллах вооружил рабов и обещал им свободу, если они будут сражаться против кочевников. Желающих оказалось немного, в живых из них осталось и того меньше.

Следует пояснить, что у тюрков термин «кул» означал пребывание на чужбине и подчинение иноплеменному правителю, но он никогда не употреблялся в смысле содержания в неволе. Например, китайские летописцы употребляли слово «кул» исключительно в значениях «вассал» или «подданный». Наверняка, арабам должны были быть известны эти значения.

Конец ознакомительного фрагмента.