Глава 8.
Следующим вечером Джон Смит снова пришел на работу в таверну. Ноги все еще болели после вчерашней работы, кожа рук покрылась маленькими кровоточащими трещинами от воды, но голод оказался сильнее.
–Привет – встретила его Ника. Она сидела за барной стойкой и держала в руках книгу – я читаю самое интересное место, поэтому сегодня работаешь один. И еще, пока у нас нет посетителей, сделай одно доброе дело: там в подсобке в дальнем шкафу лежат немытые тарелки. Вымой их, пожалуйста.
Джон поплелся в подсобку. В одном из ящиков он действительно нашел несколько грязных тарелок. Ели из них, вероятно, очень давно: они были покрыты изрядным слоем пыли, паутины и засохшей плесени.
Он взял одну из тарелок и провел рукой по гладкой некогда поверхности. Налет из недоеденной пищи был тверд, словно превратился в камень. Смит смочил тарелку и начал усиленно драить ее губкой. Грязь не поддавалась. Тогда Джон взял железную щетку и начал чистить тарелку ей. Остатки пищи начали потихоньку поддаваться, но дно тарелки сильно исцарапалось железным ворсом. Вымытая тарелка представляла собой жалкое зрелище. Джон взял следующую тарелку. Он не рискнул снова пользоваться железной щеткой и решил драить тарелку губкой до тех пор, пока грязь не сойдет. Вся эта процедура заняла около пятнадцати минут. Пальцы покрылись мозолями и болели. Оставалось еще восемь тарелок.
Тут в подсобку вошла Ника.
–Скоро подойдут клиенты. Заканчивай и приходи в зал.
–Но у меня полно работы. Нужно отмыть эти тарелки.
Согрей воды, и положи их в кипяток. Пусть отмокают. Вечером домоешь.
Пришел первый посетитель – пожилой крестьянин. Увидев Нику, он поздоровался с ней:
–Добрый вечер, налей-ка мне стаканчик, и поесть что-нибудь принеси.
–Сегодня обслуживает Омлет.
–Но я не хочу омлет, я хочу свинину!
Крестьянин посмотрел на Нику, Ника посмотрела на крестьянина, и они дружно рассмеялись.
В дверях появился Джон, несущий тарелку с мясом. Собеседники тут же перестали смеяться.
–А вот и они: Омлет и свинина. Два в одном – проговорила Ника и тут же снова залилась смехом.
Джон, красный как рак, молча поставил тарелку на стол, и направился обратно в подсобку.
–Ты куда? – крикнула вслед ему Ника.
–Мыть посуду.
–А как же ром? Ты ведь слышал, что заказал клиент.
–Но ведь ты сидишь за барной стойкой. Может, сама и нальешь?
–Я уже сказала, что у меня интересное место в книге. И к тому же, я нанимала тебя не за тем, чтобы делать все самой.
Джон покорно проследовал за барную стойку и, протиснувшись между стеной и Никой, которая даже не удосужилась подвинуться, налил в стакан алкоголь.
–Думаю, тарелки уже отмокли – сказала ему Ника вместо благодарности.
Через час от посетителей уже не было отбоя. В порт прибыла рыбацкая лодка, которая должна была вернуться уже неделю назад, и экипаж ее уже считался погибшим. Счастливо спасшиеся рыбаки, их друзья и семьи ели, пили, шумели и веселились. Ноги Джона уже не болели. Он их вообще не чувствовал. Грязные тарелки, еда, бутылки с ромом, моряки – все это, слившись в единую абстрактную массу, застилало Джону глаза. Ника весь вечер сидела неподвижно, уставившись в книгу, и не обращая внимания на шум, царивший в таверне. Она лишь иногда поднимала голову, чтобы сделать Джону очередное замечание:
–Поживее, пошевеливайся, ты уже пятнадцать минут не несешь ужин на третий столик…
Когда вечер, наконец, закончился, Ника подняла голову и встала со стула.
–Ох, и устала я сегодня – сказала она – нужно идти спать. Завтра новый день.
Джон ничего не ответил. Он сидел на лавке, за одним из столов, и не мог пошевелиться от усталости.
–Кстати, ты закончил мыть чумные тарелки?
–Какие еще чумные тарелки? – не понял Джон.
–Те, которые лежали в дальнем ящике. Несколько лет назад на берег выбросило нескольких моряков, потерпевших крушение. Мы их обогрели, накормили, а на следующий день они все померли. Дедушка сказал, что, возможно, это чума. С тех пор я боялась прикасаться к их посуде. И вот теперь появился ты.
У Джона совершенно не было сил, чтобы возмущаться. Мало того, он вдруг подумал, что скоротечная чума была бы идеальным избавлением от всех его мучений. Собравшись силами, он встал с лавки и побрел домой.
Утром у Джона болело все тело. К сожалению, это была не чума, и мучениям не было видно конца. Завтракать в таверну он не пошел и провалялся в своей постели часов до двенадцати. Потом, с трудом найдя в себе силы, чтобы подняться, он поплелся к берегу океана. Здесь по-прежнему царила пустота. Только вода и воздух. Ни одного постороннего предмета. Постояв немного, Джон направился к таверне.
Ника сидела на своем обычном месте за барной стойкой и дремала. Когда Джон вошел, она приподняла голову.
–Я вижу, ты дочитала книгу? – спросил Смит.
–Да. Было так интересно, что я читала всю ночь и все утро. И теперь страшно хочу спать. Так что сегодня ты работаешь один. А я пойду, посплю в подсобке.
Надеждам Смита на помощь опять не суждено было сбыться.
В этот вечер у одного из крестьян родился сын, и все его друзья и родственники собрались отпраздновать это событие. Так что работы у Джона оказалось еще больше, чем вчера. Когда уже после полуночи, он нес к столикам очередной поднос с ромом и бифштексами, ноги его подкашивались, и он чуть не упал, споткнувшись о лавку, чем вызвал дружный смех у всех присутствующих. Когда почти все посетители уже разошлись, из подсобки вышла заспанная Ника.
–Завтра приходи пораньше. Пожалуй, ты будешь еще и готовить – сказала она.
Джон ничего не ответил. Он снял с себя фартук и поплелся спать.
На следующий день, придя на работу, Джон застал там пожилого гончара, беседующего с Никой.
–У меня радостная новость – делился старик с барменшей – выдаю дочь замуж. Завтра хотим собраться у тебя, отметить это событие.
–Конечно, приходите. Я буду рада.
–Надеюсь, ты к нам присоединишься, если у тебя будет время?
–У меня будет полно времени. Завтра работает Омлет, и я повеселюсь вместе с вами.
–Омлет – обратилась Ника к Смиту – завтра будет большой праздник. Приходи пораньше, нужно будет все подготовить.
И тут Джона прорвало. Если бы у него в руках была тарелка, он разбил бы ее об пол, или бросил в Нику. К счастью, руки его были свободны, и он ограничился тем, что гневно топнул ногой.
Ника спокойно взглянула на него:
–А ты как думал? Чтобы жить – нужно вкалывать.
–Я нанимался тебе в помощники, а ты перевалила на меня все свои обязанности и сама только тем и занимаешься, что сидишь и смеешься надо мной.
–Смеюсь – потому что смешно. Ты так забавно дуешься, когда я даю тебе очередное задание.
–Ты же видишь, что такая жизнь убивает меня. Это выше моих сил.
–Ты нанялся ко мне на работу. Значит, должен делать то, что я тебе говорю. Потому что я даю тебе пищу и крышу над головой. А если работа тебя все-таки убьет, мне еще придется хоронить тебя за свой счет.
–Я не твой раб! У меня есть права.
–Конечно, у тебя есть права. Ты можешь нарубить побольше деревьев, построить себе из них небоскреб и сидеть там, ждать, когда кто-нибудь не пожалует к тебе за юридической консультацией.
Джон запнулся. Тут возразить было нечего. Но и Ника, похоже, поняла, что перегнула палку.
–Я же справлялась, когда тебя не было. А если с работой может справиться хрупкая девушка, то крепкий здоровый юрист с ней справится и подавно. Иди-ка лучше к стойке, налей себе стаканчик рому. Думаю, он тебя немного развеселит.
Джон последовал совету Ники. Он сел к барной стойке и налил себе из бутылки немного желтоватой жидкости.
–Что, тяжело тебе? – раздался голос с соседнего столика.
Джон обернулся – позади него сидел Дедушка. Джон не слышал, как тот зашел в таверну. А, может быть, старик сидел там уже давно, а он его не заметил.
–Она меня за человека не считает, издевается надо мной как садистка! – ответил он.
–В душе она – маленькая избалованная девочка, которая играет с тобой как с куклой.
–Мне от этого не легче.
–Подожди, когда-нибудь она вырастет. Расцветет как цветок. И тогда все изменится.
–Знать бы, когда это произойдет.
–Может, завтра, а может, через многие годы.
–Думаю, если так пойдет и дальше, я в любом случае не доживу до этого радостного события.
–Все может быть – улыбнулся Дедушка.