Глава 5. Тени и шорохи
Эллина дремала, откинувшись на спинку сиденья.
Голову то и дело клонило на плечо соседу, но гоэта старалась не допускать подобных вольностей.
Ей по-прежнему было плохо, а колдобины вызывали непроизвольные спазмы желудка. Приходилось постоянно нюхать подушечки с травами.
Судя по взглядам попутчиков, они полагали, что Эллина беременна. Ее это устраивало: не придется объяснять недомогания. А живот… На первых месяцах он незаметен, зато постоянно выворачивает наизнанку. В училище кратко рассказывали о подобных вещах – не для личного пользования, а для работы. Беременные – хорошие клиенты, за облегчение их страданий платят неплохие деньги. Теперь полученные знания помогали Эллине бороться с тошнотой, вызванной другими причинами.
– Да вы прилягте, зачем же так мучиться? – предложила соседка справа, женщина неопределенного возраста и положения. – Что ж вы, дорогая, без дорожной подушки путешествуете? Без нее ведь одно мучение.
Гоэта поблагодарила за заботу, но отказалась. Ничего, скоро рассветет, утро они встретят уже на постоялом дворе.
Это единственный ночной переезд – на дорогах станет небезопасно.
Эллина все же не выдержала, заснула. Тело само собой нашло более-менее удобное положение, а голова – мягкую опору. Хозяин этой опоры и разбудил гоэту, когда дорожная повозка въехала в деревню, где намечалась первая остановка.
Пассажиры, потягиваясь, разминая затекшие мышцы, выбрались наружу, поеживаясь спросонья от студеного воздуха.
Солнце только-только взошло, и дыхание едва заметной струйкой пара поднималось к небу. По ночам уже холодно, хотя заморозков нет, но они не за горами, вот-вот окутают землю искрящимся инеем.
Забрав вещи, пассажиры гуськом, чвакая ногами по немощеной деревенской улице, побрели к постоялому двору, чтобы позавтракать и немного отдохнуть.
Кучер распряг лошадей, давая и им возможность перевести дух и пожевать овса в конюшне.
Эллина вошла на постоялый двор последней, проследив, чтобы о Звездочке позаботились должным образом. Разумеется, не бесплатно, но деньги у нее были – спасибо друзьям. Они и слушать не стали ее возражений, насильно сунув в руки увесистый кошелек.
Стоянка длилась четыре часа – достаточно, чтобы восстановить силы.
Первым делом, войдя в обеденный зал, гоэта попросила кружку воды и растворила в ней прописанные врачом капли. Потом кое-как, безо всякого аппетита, поела. Съела мало – мешала легкая дурнота.
Но Эллина понимала, что голод не преминет проявиться позднее, уже в пути, поэтому запаслась нехитрой провизией: яблоками, хлебом и сыром. Какая хозяину разница, съест ли она это сейчас или возьмет с собой, лишь бы оплатила.
За комнату отдала сущую безделицу – десять медяков – и, не обращая внимания на убогую обстановку и сомнительную чистоту, завалилась спать. Опоздать к отъезду не боялась: служанка согласилась разбудить за лишнюю монетку.
Кратковременный сон пошел гоэте на пользу, унеся с собой дурноту. Тело по-прежнему ломило – не заживают ушибы так быстро, зато запах пищи не вызывал рвотных рефлексов.
Она была одной из последних, кто вышел во двор и сел в повозку. Теперь Эллина устроилась у окна, поменявшись местами с пожилой парой. Отныне ей необходимо было наблюдать за дорогой, чтобы появление погони не стало неожиданностью.
Если что, выпрыгнет на ходу. Да, можно покалечиться, но зато есть шанс уйти от солдат.
Звездочка, если постарается, может отвязаться или оборвать повод. Но гоэта готовилась к тому, что спасаться бегством придется без нее.
Опасениям Эллины не суждено было оправдаться. Весь день прошел в пути под монотонный стук копыт, дребезжание и покачивание повозки и подпрыгивание на ухабах.
Пару раз останавливались: один раз у рощицы, разделившей пассажиров по половому признаку, и в придорожной корчме.
Медленно приближался Бреар – первый город по пути из Сатии на юг. В нем Эллина планировала сойти, позволить себе небольшую передышку и самостоятельно двинуться дальше.
На место ночлега – очередной деревенский постоялый двор – въехали уже в сизых вечерних сумерках.
Место оказалось оживленным, а их повозка – не единственной, заглянувшей на огонек. В ряд выстроились возы с тюками, разномастные телеги; у коновязи не было ни одного свободного места. Гоэта начала опасаться, что и комнаты уже все заняты, но одна все-таки нашлась. Одна на двоих.
Вздыхая, Эллина согласилась разделить ее с самой безобидной на вид пассажиркой, надеясь, что та не станет задавать лишних вопросов по поводу ссадин и синяков. А их и на руках было достаточно.
Увы, женщина оказалась любопытной, хотя гоэта сделала все, чтобы скрыть последствия встречи с тварью в Аптекарском переулке. К сожалению, чтобы умыться, нужно было закатать рукава.
– Ой, а кто это вас?
– Никто, – буркнула гоэта, морщась от попавшей в ранку воды.
Хорошо, что следы от зубов перевязаны, не так страшно выглядят. А вот синяки цветут буйным фиолетовым цветом.
– Муж? – не унималась любопытная.
– Упала. Да какая вам разница? Благодарю, но я в сочувствии не нуждаюсь.
Женщина насупилась, но замолчала.
Наконец они въехали в Бреар.
Эллина вновь сидела в глубине повозки, тщательно щурясь, стараясь скрыть цвет глаз.
В дневное время стражники въезжающих не досматривали, но в этот раз сделали исключение.
Повозка пристроилась в конце очереди ожидающих проверки. Двигалась она неравномерно, в зависимости от того, показались ли путешественники подозрительными. Гоэта заметила, что особенно тщательно проверяли всадников и торговцев.
От кучера потребовали список пассажиров и их документы. Когда, возвращая бумаги, дежурный офицер мельком заглянул в повозку, сердце Эллины замерло, а пальцы непроизвольно впились в сиденье. Хорошо, что он этого не заметил.
Сойдя неподалеку от городских ворот, получив Звездочку и багаж, гоэта осмотрелась, умело приладила сумки на спину лошади и зашагала сквозь людскую толчею.
Мимо первой гостиницы она прошла, а вот вторая ей приглянулась – большая, шумная. С некоторых пор Эллина пришла к выводу, что иногда скопления людей не зло, а благо: кто запомнит в лицо одну из десятков постояльцев? К примеру, в домашнем пансионе ее стали бы пристально рассматривать, а так – скользнут взглядом и не заметят.
Номер удалось снять без труда: как оказалось, желающих поесть и выпить было гораздо больше, чем желающих переночевать.
Эллина не стала торговаться, взяла что дают. Пообедать решила внизу: закажешь еду наверх, обязательно запомнишься. Да и городские сплетни стали насущным хлебом. Где еще она узнает, разыскивают ее или нет?
Риск? Безусловно, но он теперь на каждом шагу. Опасность найдет и за запертой дверью, если уж гончих спустили, они возьмут след.
Торопливо пережевывая пищу, прислушивалась к разговорам, стараясь быть наготове, чтобы успеть выбраться на улицу через окно. Но обсуждали в основном местные новости. Ничего интересного, ничего, из чего бы она могла извлечь хоть какую-то пользу.
Но отсутствие новостей – тоже приятная новость.
Эллина смутно представляла, где находится интересующий ее курортный город, поэтому решила навести справки, как добраться до источников. Спросила не у хозяина гостиницы, а у одного из торговцев. Он ехал в нужном направлении, значит, должен был знать.
Долго думала, под каким предлогом подойти, как вклиниться в разговор, потом вспомнила о том, что попутчики принимали ее за беременную, и пришла к выводу, что будет изображать ее и впредь. Хотя бы здесь, в Бреаре. Будущие мамы часто ездят на юг (если деньги и возможность есть), так что расспросы не покажутся подозрительными даже в разгар осени. А почему без мужа… Так по документам она вдова.
Постаравшись изобразить безутешную скорбь, гоэта задала животрепещущий вопрос. Вопреки ожиданиям, ее не удостоили пристальным вниманием, отмахнувшись невразумительным ответом. Выручил вертевшийся рядом мальчишка, подсказавший нужную дорогу. Дальше она и сама разберется, в крайнем случае местных жителей расспросит. Они, в отличие от постояльцев гостиницы, более надежны, меньше вероятности, что заподозрят что-то неладное.
Поев, Эллина отважилась выйти в город. Ей нужно было найти один из информационных листов, развешиваемых в людных местах и возле правительственных учреждений. В гостинице такого не нашлось, но хозяин заверил, что таковой точно найдется возле храма на площади Двух фонтанов.
Стараясь не выделяться из толпы, гоэта дошла до храма. Она еще издали заметила подрагивающие на ветру листы, но заглянуть в них сразу не решилась. Сначала прошла на территорию храма, достала из кошелька пригоршню монет и пристроилась на корточках в дальнем конце одного из прудов.
Молитвенно опустив ладони на бортики, Эллина аккуратно коснулась лбом холодного камня, прошептала слова приветственной молитвы, а затем с тихим звоном рассталась с приготовленными монетами. Сполохами солнца они скользнули на дно, увлекая за собой просьбу гоэты: дозвольте остаться в живых, дозвольте сохранить честное имя.
Убедившись, что боги не отвергли дары (но услышали ли?), а за ней никто не следит, Эллина поднялась на ноги, повернувшись лицом к святилищу, сотворила храмовый жест, поклонилась и вернулась к ограде.
Гоэта с тревогой вглядывалась в скупые строки, пропускала записи о новых указах и налогах, спускаясь все ниже и ниже, туда, где за жирной черной чертой вписывались приметы и имена разыскиваемых преступников. Она боялась найти там свое имя. Но его не было. Эллина перечитала перечень еще раз и опять не нашла.
Робкая надежда расправила крылья.
Вдруг Анабель смогла, вдруг это страшное недоразумение улажено? Ведь как это может быть, чтобы она, Эллина Тэр, добропорядочная и законопослушная подданная его величества, всегда лояльная власти, никому не перешедшая дороги, неприметный обыватель, вдруг была объявлена убийцей?
Эллина даже представить не могла, как можно убить человека. Она бы не смогла.
В который раз гоэта задала себе вопрос: почему именно она? Обвинили первую встречную? И кто написал на нее донос? Кто и за что ее ненавидит, и почему следователь не желает ей верить? Выходит, вся ее порядочность, весь ее послужной список ничего не значат, и пусть она будет клясться, что невиновна, поверят не ей, а анонимному доносу.
Глаза наткнулись на дату информационного листа, и у надежды опали крылья. Он был помечен позапрошлым днем. Тогда ее еще не искали по всему Тордехешу.
Не задерживаясь у храма, Эллина, подбадривая себя воспоминаниями о передрягах, из которых ей доводилось выбираться, отправилась на поиски рынка. Нужно было запастись провизией – тем, что питательно, но долго хранится.
Купив все необходимое для длительного путешествия, того, что она не взяла из Сатии, гоэта вернулась в гостиницу и заперлась в своем номере.
Остаток дня посвятила отдыху.
Бреар Эллина покинула на рассвете, сразу после того, как распахнулись городские ворота. Одета она была уже иначе, в привычный наряд для конных поездок: в юбке верхом далеко не уедешь, а в брюках и удобнее, и теплее.
Стража ее пропустила – наверное, приняли за боевую магичку.
Ольер ли Брагоньер в ярости сжимал кулаки. Перстень неприятно скрежетал по столешнице, оставляя на ней глубокие бороздки.
Лицо по-прежнему хранило бесстрастное выражение, но сидевшие в кабинете начальника подчиненные знали, что это всего лишь маска, вроде той, что следователи иногда надевают на допросы. Догадывались и солдаты, неуклюже переминавшиеся с ноги на ногу у двери.
– Ну? – Главный следователь откинулся на спинку стула.
Секретарь живо ухватилась за перо, готовая тут же приступить к записи показаний.
– Ее дома нет, господин соэр. Служанка ее ничего не знает, твердит, что госпожа у подруги.
– Адрес, имя.
– Кого? – не понял солдат.
– Подруги госпожи Тэр. Или ты не удосужился спросить?
Зеленые глаза впились в лицо солдата, заставив того потупиться, как шестнадцатилетнюю девицу. Комкая перевязь, он молчал, догадываясь, как «обрадует» Брагоньера очередное «не знаю».
– Я жду. Ты и так заработал на выговор.
– Она не знает, господин соэр, говорит, та живет под Сатией.
– Врет, – безапелляционно заявил следователь, делая какие-то пометки. – Немедленно доставить на допрос в управление. Ответственный, – он задумался, обведя глазами присутствующих, – господин Зонер. В случае упорства допрашиваемой разрешаю применить легкие пытки. Полагаю, пытки каплями воды будет достаточно. Показания служанки должны лечь мне на стол сегодня же.
Подчиненный, недавно принятый на работу следователь, кивнул и вышел, забрав солдат. Их место заняла стража, охранявшая ворота прошлым днем и ночью.
Соэр скрупулезно допрашивал всех, пятерку за пятеркой, холодно повторяя одни и те же вопросы. Его интересовало, через какие ворота и когда Эллина Тэр покинула город. Однако ничего путного он не добился.
Но Брагоньер не привык отступать. Он приказал произвести вторичный, более тщательный обыск дома Эллины и опросить соседей:
– Меня интересует, где и когда ее видели в последний раз, с кем она общалась, во что была одета. Кто заходил в дом в ее отсутствие и какой масти ее лошадь.
Через два часа он получил ответы на некоторые из своих вопросов и позволил себе удовлетворенно улыбнуться. Пряталась в трактире «Белая мышка», по дому бродили ее знакомые, спешно собирая вещи, лошадь серая.
Соэр вывел на листе с печатью Следственного управления список (или, если соседи не знали имен, приметы) людей, общавшихся со сбежавшей обвиняемой в тот день, и заново допросил стражников. Дежурившие в ночь показали, что похожая лошадь была привязана к дорожной повозке, покинувшей Сатию через южные ворота. Только женщины по имени Эллина Тэр в списках пассажиров не было.
– Разумеется. Поддельные документы. Ей тридцать четыре, по возрасту кто-то подходил?
– Там было темно, господин соэр, – оправдывался дежурный офицер.
– Перечень пассажиров мне на стол. И если она ускользнула в вашу смену, будете разжалованы. В любом случае буду требовать сурового взыскания. Для всех. За халатное исполнение служебных обязанностей.
Брагоньер уже знал, что за день до побега в Аптекарском переулке произошло нечто странное. Говорили о нападении некой твари, однако никто этой твари не видел, за исключением госпожи Тэр. Но это не было плодом воображения гоэты – на месте читались следы присутствия неизвестного. Тонкий магический след, который сейчас изучали судебные маги.
Следователь еще не был на месте происшествия, но собирался наведаться туда ближе к вечеру, после допроса ключевых свидетелей. Если там есть что-то интересное, оно останется.
Жертвой нападения стала обвиняемая – на мостовой осталась ее кровь. Допрошенный гоэт и аптекарь подтвердили, что у нее был и разбитый висок, и порезы на руке – достаточно для найденных на камнях следов.
Кровь человеческая, принадлежит женщине – судебные маги проверяли. Соэр жалел, что ее слишком мало, чтобы проверить сущность гоэты. Так бы отпали многие вопросы.
В свете недавних событий следователь склонен был полагать, что причиной происшествия стала неудачная попытка вызова демона. Скорее всего, того самого, который убивал девушек. Почерк похожий, темные твари умеют «выпивать» людей. К счастью, только некоторые, причисляемые к подлежащим немедленному уничтожению.
Брагоньер перерыл море литературы, пытаясь понять, кто может вызывать (или материализовываться) в виде заметного на тепловом уровне оранжевого полога, воздействовать на сознание и не иметь ауры. Хотя отсутствие ауры не доказано: зафиксировать это может только опытный маг не ниже второго уровня. Таковых в момент преступления рядом не оказалось, а аура – вещь хрупкая, особенно у существ с магической сущностью или потенциалом. Иными словами, та же Эллина Тэр не увидела присутствия себе подобной – на тепловой карте оно не отражается, а вот колдовство ощущаться будет.
Итак, выходило, что убивал человек с магическими способностями выше среднего, с ярко выраженными разработанными темными умениями, волшебник, а не недоучка-гоэт. Либо вызванный или выпущенный и науськанный кем-то демон.
Ректор Университета говорил, что теоретически тварь могла быть создана искусственно и наделена определенным перечнем свойств, но тогда ее создатель обязательно когда-то попал бы в поле зрения своих коллег. Такой талант должен был учиться в Университете, но, к счастью, подобные самородки в Тордехеше давно не встречались. Остаться незамеченным он не мог: подросткам сложно контролировать развитый дар, он не сумел бы его прятать.
Запросы по всему королевству показали, что необычных детей в течение полувека не рождалось. Чутье Брагоньера подсказывало, что преступник – не мужчина преклонных лет, ему не больше шестидесяти – и то это предел. Тяжело так быстро передвигаться по стране, когда прожитая жизнь давит на плечи. И аваринцы не стали бы связываться с человеком, которого в самый ответственный момент может подкосить подагра или у которого дрогнет рука.
Хотелось связать воедино две ниточки разных дел – слишком много совпадений, слишком тесно связаны. И сходятся на личности госпожи Эллины Тэр.
На вид она такая безобидная, такая «серая мышка», за время учебы не получившая ни одной почетной грамоты, но и не завалившая ни одного экзамена. По опыту следователь знал, что именно из таких часто вырастают отличные преступники. Тут ведь как: либо яркая индивидуальность – первый в классе, либо ничем не примечательная личность. Последних обычно не принимают в расчет, чем они и пользуются. Удобная личина. Тихий омут обманчив.
Общалась с некромантом, увлеклась его работой, стала по ночам пытаться изучать темную магию. А во время дальних разъездов у нее были и время, и возможность для практики.
Гоэты ведь умеют общаться с духами, в теории слушают в училище краткий курс о сущности разных видов магии, антологии по ним читают – умному заинтересованному человеку достаточно, чтобы найти способ получить необходимые знания.
Мотивы? Море! От банальной обиды до безденежья и любопытства. Разумеется, любимые, власть и желание кому-то за что-то отомстить. Потом входят во вкус и не могут остановиться.
Итак, Эллина Тэр попыталась вызвать демона, но у нее не хватило силы и умений, чтобы управлять им, и тварь напала на нее.
В связи с этим возникает вопрос: делала ли она это ранее или попробовала в первый раз? Два странных убийства говорили о том, что предыдущие попытки были успешны, но тогда почему в этот раз все пошло не так? Торопилась? Возможно.
Либо она вызывала демона сама, либо это делал ее сообщник, хозяин, знакомый – это еще предстояло выяснить, как и то, вызывала ли Эллина демона добровольно. Если же рядом с ней кто-то был, то он ее бросил. Принес в жертву.
Избавлялись от ненужной свидетельницы – что ж, разумная, правдоподобная версия.
На первый взгляд у Эллины Тэр не та нервная система, чтобы удерживать демона в узде, ему нужна твердая рука. На первый взгляд, а на второй?
Попади она в управление, Брагоньер бы знал всю ее подноготную, а не строил догадки.
В любом случае побег госпожи Тэр стал отягчающим обстоятельством. Будь она невиновна, то сама бы явилась в Следственное управление с заявлением о нападении, а гоэта этого не сделала, поспешила скрыться.
Следователь с нетерпением ожидал доклада судебных магов, а пока решил самостоятельно допросить главную предполагаемую пособницу сбежавшей подозреваемой – любовницу графа Алешанского. Она, несомненно, многое знала – близкая подруга. И именно госпожа Анабель настояла на том, чтобы первый префект написал письмо с требованием освободить госпожу Тэр.
Теперь оставалось выяснить, что ей руководило: любовь к подруге, личный расчет либо она и вовсе была сообщницей. Ольер Брагоньер допускал, что внешне равнодушная к колдовству, утопающая в роскоши гоэта могла оказаться тем самым вторым действующим лицом недавних событий. Но только в Сатии – в Рамите она точно не была. Значит, к убийству Ханны не причастна.
Идейный вдохновитель и благотворитель – что ж, возможно.
Две подруги, у одной есть деньги и связи, у другой – талант и знание основ темной магии. С помощью Анабель Меда госпожа Тэр могла позволить себе покупать запрещенные манускрипты, ездить в места, где еще жили темные, совершенствоваться в магии. Разумеется, владеющие черным колдовством волшебники не раскрывают своих секретов первым встречным, наверняка знакомый помог.
Взамен Эллина выполняла бы мелкие поручения подруги, либо и вовсе должна была стать орудием в ее руках.
Женская дружба коварна, зачастую иллюзорна.
Госпожа Меда – любовница первого префекта Сатии. Случайна ли была та встреча в Лицензионной конторе, не готовила ли она все эти годы какое-то преступление, подобравшись так близко к высоким сановникам? Кто знает, может, демона просто тренировали на простых людях убивать по приказу, а главной жертвой должен был стать кто-то из правящей верхушки Тордехеша? Аварин бы дорого заплатил человеку, который сумел бы сотворить такое.
А ведь эта Анабель бывала в столице, могла присутствовать на тех же балах, что и его величество. И с легкостью уговорила бы любовника во время одной из поездок взять с собой в качестве компаньонки подругу.
Вот так цепь рассуждений о магических немотивированных убийствах может привести к мысли о готовящемся покушении на короля.
Идея не казалась Брагоньеру абсурдной. В королевстве действует шпион вражеского государства, в самом этом государстве происходят странные вещи, что-то готовится. Почему это нечто не может оказаться убийством правящей династии Тордехеша?
Положив на стол девственно-чистый лист бумаги и очинив перо, соэр облачился в традиционную бесформенную одежду, надел маску и, вызвав секретаря, осведомился, доставлена ли уже в Следственное управление госпожа Анабель Меда. Получив утвердительный ответ, приказал привести гоэту на допрос.
Анабель, не стесняясь в формулировках, выражала бурный протест против самоволия следователей, грозясь довести это безобразие до ушей вышестоящих властей.
Резко вырвав руку у державшего ее солдата, она с возмущением метнула черный шелковый шарф на стол Брагоньера – тот даже не вздрогнул, отстраненно-вежливым тоном предложив сесть.
– По какому праву меня похитили? – продолжала бесноваться гоэта. – Будьте уверены, графу Алешанскому обо всем станет известно, вы за все ответите!
– Сядьте, госпожа Меда, – чуть более настойчиво повторил следователь и отпустил солдата.
Анабель фыркнула, но все же села, смерив соэра презрительным взглядом.
– Я все равно знаю, кто вы, могли бы обойтись без маскарада. Значит, сначала засадили за решетку мою подругу, теперь взялись за меня? Ну, и что же вы на меня повесите?
– Госпожа Меда, вынужден предупредить вас об ответственности за оскорбление должностного лица при исполнении. Ведите себя прилично, это в ваших же интересах.
– А в ваших интересах немедленно отпустить меня.
– Ваш любовник вам не поможет. Я настоятельно советую вам отвечать на мои вопросы чистосердечно, дабы избежать ненужных неудобств. Вы не на увеселительной прогулке, и ваше эмоциональное возмущение может закончиться совсем не так, как вы ожидаете. Вы подозреваетесь в пособничестве преступнице. Фактически доказанном пособничестве – вы же не станете отрицать, что помогли Эллине Тэр покинуть город?
– Стану. Чушь, глупые домыслы!
– Вижу, вы не настроены быть честной со мной. Что ж, ваше право! Я дам делу ход. Срок вашего тюремного заключения будет определен судьей. Так же, как отказывающуюся сотрудничать со следствием, вас могут подвергнуть пыткам первой категории без телесных повреждений для выяснения обстоятельств важного государственного дела.
Анабель побледнела и попросила воды.
– Вижу, вы передумали, – подавая стакан, заметил следователь. – Рад слышать. А теперь, госпожа Меда, вы расскажете мне все, что знаете об Эллине Тэр, подробно опишете, как помогли ей бежать, и заодно просветите насчет своих отношений с первым префектом Сатии. После будете подвергнуты магическому тесту.
– Это незаконно! – взвизгнула гоэта. – Вы слишком много себе позволяете, господин соэр!
– Ошибаетесь, госпожа Меда, я действую исключительно в рамках закона. Видимо, у вас сложилось превратное представление о моих полномочиях. В королевстве Тордехеш нет места черной магии смерти, вызовам демонов и предательству, и я намерен искоренять это зло любыми доступными мне способами. Дабы вы не питали иллюзий: граф Алешанский не станет рисковать своим положением и добрым именем ради любовницы, обвиняемой в причастности к вышеперечисленному.
– Вы… вы с ума сошли! – не находя слов, выдохнула Анабель. – Какая измена, какие демоны? Точно, вы сумасшедший!
Соэр молчанием отреагировал на ее слова и взял в руки перо.
Допрос длился несколько часов, в ходе которых на лице гоэты сменилась буря эмоций. Следователь же задавал вопросы и делал комментарии в неизменном отстраненном, холодном, вежливом тоне.
Как ни сопротивлялась Анабель, ей все же пришлось рассказать о своих отношениях с любовником, целях, побуждавших ее поддерживать эту связь и планах на будущее. Брагоньер начал именно с этого, намеренно оставив самое главное – Эллину Тэр – напоследок.
– Не беспокойтесь, если сообщенные вами сведения не будут представлять интереса для следствия, они не покинут пределы этого кабинета. В любом случае сотрудники Следственного управления не используют их в корыстных или личных целях, – соэр протянул ей бумагу на подпись. – Распишитесь, пожалуйста, в правом нижнем углу.
– С каких это пор в нашем королевстве принято унижать женщин и копаться в чужом грязном белье? – покусывая губы, стараясь удержать слезы стыда и обиды (следователь задавал и откровенные вопросы, заставляя отвечать), пробормотала Анабель.
– Все, что я спрашивал, – исключительно в интересах следствия, госпожа Меда. Никаких личных целей я не преследую. Быть может, временами был излишне резок – что ж, приношу свои извинения. Зато вы своей честностью оказали себе большую услугу. Разумеется, я проверю ваши показания, но на первый взгляд вы чисты перед законом. В отношении графа Алешанского. А теперь поговорим об Эллине Тэр. Расскажите все, что знаете о ней, постарайтесь вспомнить все увлечения, всех подозрительных знакомых. Не проявляла ли она внимание к какому-либо виду магии? Не занимала ли у вас денег на дорогие покупки? Куда ездила, с кем общалась и, самое главное, где она теперь?
– Я не знаю, – фыркнула гоэта, резко чиркнув пером по листу. Роспись вышла размашистой, с дырой на месте первого соприкосновения с бумагой.
– Если не знаете, то предполагаете. Вас видели в тот день в ее доме: вы собирали вещи подруги. Так же вы много времени провели в трактире «Белая мышка», в котором пряталась госпожа Тэр. Она просила вас помочь или вы сами предложили?
Анабель задумалась. Вопрос именно в этой форме был задан не случайно – Брагоньер подталкивал ее к правильному ответу, ответу, который мог бы смягчить степень ее вины. Или, наоборот, загонял в ловушку. Ведь так и хочется сказать: «Да, это она настояла» – и попасться на лжи. Она ведь до этого не раз отрицала свою причастность к побегу подруги.
Придется выкручиваться, только как?
– Да, я навещала Лину. Ей было очень плохо после нападения той твари в переулке. Кстати, почему вы не желаете выяснить, кто пытался ее убить? – с вызовом спросила Бель. Лучшая защита – это нападение.
– Выясняем, госпожа Меда, но, боюсь, без показаний потерпевшей дело не сдвинется с мертвой точки. Так где она?
– Понятия не имею! Я не видела ее со вчерашнего дня. Как раз собиралась справиться о ее здоровье, когда явились ваши солдаты. Между прочим, врач прописал ей постельный режим: у Лины сильно ушиблена голова.
– И есть незначительные ранения, полагаю. Об этом свидетельствует найденная кровь. Допустим, это объясняет, почему госпожа Тэр сразу не подала заявления о нападении, но почему она не вернулась к себе? Мне кажется, разумнее было бы лечиться дома.
– Дома? – взорвалась Анабель. – После того как вы науськали на нее солдат, которые должны были связать ее и притащить в тюрьму?
– Значит, ей было известно о предписании явиться в Следственный комитет? – довольно улыбнулся Брагоньер. Гоэта попалась, поддавшись порыву чувств, начала рассказывать то, что его интересовало. Можно было позволить себе скупые эмоции под маской. – Его вручили служанке, а та ознакомила с ним хозяйку, верно? И предупредила о том, что ее ждут провожатые. Госпожа Тэр же предпочла скрыться. Неразумно, можете передать подруге, что она лишь усугубила свое положение. Я ограничился бы домашним арестом, проявив сочувствие к ее положению, а так… Под каким именем госпожа Тэр покинула город?
– Понятия не имею.
– Госпожа Меда, неужели мне снова придется напомнить вам о том, с чего мы начали наш разговор? Пособничество подозреваемому в измене и вызове демонов наказуемо.
– Лина не изменница! И никаких демонов она не вызывала. Чушь! Лина таким не занимается, я за нее поручиться могу. И не только я – все гоэты подпишутся. Да, она попросила принести ей кое-какие вещи – только и всего. Или это тоже преступление?
– Вы так отчаянно упираетесь, госпожа Меда, так хотите скрыть правду…
– Я ничего не скрываю! У Лины много друзей, помочь бежать ей мог кто угодно. А я весь вечер провела не одна, можете проверить. Но если уж вам так хочется обвинить меня, вы, несомненно, это сделаете.
– Я стараюсь быть объективным, госпожа Меда. Разумеется, непогрешимы только боги.
В дверь постучали, и в кабинет осторожно заглянул господин Зонер – тот самый молодой следователь, которому было поручено допросить служанку Эллины.
Конец ознакомительного фрагмента.