Глава 4
Уже стемнело, замок отходил ко сну, когда в дверь Влада кто-то постучал. Он ответил, и в комнату неслышно вошел архимаг Борута.
– Извините, барон, что я беспокою вас. Вы, наверное, собирались отходить к сну? Но мне хотелось переговорить с вами окончательно по поводу наших дел. Разрешите присесть?
– Конечно. – Влад придвинул архимагу кресло возле камина и сам уселся напротив, незаметно рассматривая его лицо.
А оно у архимага было непростое. Определить по лицу, что он думает, какие эмоции испытывает, было практически невозможно. «Старый интриган, скорее всего, научился держать свои эмоции при себе за те сотни лет, что он прожил, – подумал Влад. – Ну-ка прощупаю его эмпатически. Те-э-экс… удовольствие, опасение, доброжелательность, спокойствие… Похоже, ты договорился с гильдией».
Влад сразу же решил перехватить инициативу и повести разговор в нужном ему ключе.
– Господин Борута, не проясните ли вы мне один вопрос?
– Что именно? Проясню… если это в моих силах.
– Скажите, на гостевых трибунах во время турнира не было смерти кого-либо? Или какого-то другого странного происшествия?
Влад сосредоточился и опять начал сканировать чувства архимага: удивление, опасение, доброжелательность…
– А откуда вы знаете? Магику герцога на трибунах неожиданно стало плохо, он потерял сознание и не приходит в себя… вернее, пришел, но в виде растения – пускает слюни, мочится под себя, даже есть сам не может. Хм… – Архимаг поднял глаза на Влада, остро взглянул на него: – Ваша работа? Каким образом?
– Вначале скажите мне: это не вы его на меня натравили? Только давайте без уверток, честно, я все равно увижу. Так ваша работа или нет? С ведома гильдии или нет?
– Господин барон, надеюсь, вы не считаете меня и гильдию идиотами? Скажите, зачем нам резать курицу, несущую золотые яйца? Тем более что в общем и целом ваши предложения были приняты и одобрены, за исключением одного – проценты подняты до десяти. – Архимаг развел руками с сожалением: – Я ничего не мог сделать. Даже так это очень хорошо, заверяю вас. Вы могли пострадать гораздо больше. Теперь с вас пылинки сдувать будут, чтобы ничего не случилось, а вы про какие-то натравливания. Я вообще не в курсе, что случилось. Не поясните ли мне?
Влад посмотрел на собеседника, внимательно сканируя: нет, тот не врал. Он действительно был не в курсе произошедшего.
– Во время последнего боя я почувствовал давление на мое сознание: мозг был одурманен, заторможен, меня кидало в сон, я засыпал на ходу. Я понял, что кто-то воздействует на меня с трибун, и постарался наказать напавшего, отправив все обратно. Вероятно, я, не умея управлять этими способностями, доставшимися мне недавно, выжег сознание этого менталиста. К тому же я был в ярости и постарался надавить как следует. Ну вот и вся история.
Влад откинулся на спинку кресла, взявшись за поручни, и продолжил:
– Я сам удивился, решив, что вы напустили на меня этого менталиста. Ведь это на самом деле нелогично. Я определил вас как умного и умелого интригана, простите за откровенность, который способен понять, что выгодно ему и гильдии, и вот это нападение не вписывалось в картину. Теперь мне кое-что понятно. Непонятно только одно – вы что, не контролируете магиков? Как он мог, находясь рядом с вами, проводить ментальную атаку? Вы что, не говорили с герцогом? Почему он пошел против вас?
– Герцог та еще штучка – в глаза говорит одно, за спиной делает другое, – скривился архимаг. – Я говорил с ним, он обещал не вмешиваться в процесс турнира, не мешать – ну вот результат. С ним особо-то и сделать ничего нельзя – воздействовать магией на членов императорской семьи противозаконно… – Архимаг вдруг замолк, видимо, понял, что сболтнул лишнего, ведь если нельзя воздействовать магией только на членов императорской семьи, значит, на остальных людей можно. Потом добавил: – По поводу контроля за магиками. Мы же не можем контролировать всех – кто-то из них работает на членов императорской семьи, кто-то на родовитых дворян, в общем, на тех, кто может оплатить их услуги. Я и не мог проконтролировать его никоим образом. Вообще, вы меня удивили – магики-менталисты большая редкость. А уж такой силы, как у вас, чтобы выжечь мозг нападавшего… я о таком вообще не слыхивал. Может, вы что-то мне недоговариваете? – Архимаг впился взглядом в глаза Влада.
– Уважаемый Борута, вы тоже мне не все рассказываете. Но все обстоит именно так, как я сказал: у меня есть способности, о которых я и не предполагал. Я не могу вам помочь с этим – многого я и сам не знаю. Я и просил вас предоставить мне учителя, если возможно. Что же касается процентов, конечно, мне это неприятно. Но я понимаю, что должен показать свое желание сотрудничать. Предлагаю вернуться к обсуждению процентов отчислений через полгода-год, как вы, не против? Может, за это время гильдия решит, что с меня проценты брать вообще грех, как со святого! – Влад улыбнулся и взял со столика бутылку с вином. – Вам налить?
Архимаг кивнул и тоже улыбнулся:
– Сомневаюсь, конечно, что срежут проценты или совсем уберут – деньги есть деньги, но кто знает? Может, вы проявите себя очень нужным гильдии, а может, вообще станете великим магиком! Чего только не бывает… Что касается учителя, то после церемонии вступления вас в права, после женитьбы, я отправлюсь в Лазутин и пришлю вам учителя, магистра. Он попробует вам помочь. Есть у меня один старый магик, немного эксцентричный, но очень, очень знающий. – Он допил бокал красного вина и встал: – Ну что же, теперь я вас покидаю до завтрашней церемонии. Увидимся. Спокойной ночи… граф.
Они простились, и архимаг вышел из комнаты. Влад разделся и залез под атласное одеяло, с удовольствием ощущая кожей прикосновение нежного натурального шелка. «Все-таки в богатстве есть свои прелести… и еще какие!» – подумал он.
Влад стал вспоминать прошедшие дни, визиты графини, архимага и размышлять: «Самое большое достижение – это перемирие с гильдией. Конечно, в конце концов я их пошлю подальше, но сейчас – это лучший выход. Пусть подавятся своими процентами. Забавно, как я вроде бы с готовностью все выложил архимагу, но и ничего не сказал! Он может видеть, когда ему врут, как и я. И я не дал ему ни одного ложного ответа, но и не сказал правды – он ничего не знает ни о моем родном мире, ни о том, что я могу омолаживать людей, ни о драконьей магии. Все-таки я сумел выкрутиться и безболезненно выйти из положения. Беспокоит герцог: он так и не оставил попыток устранить меня. Что делать? Убить его? Это вызовет большой скандал, может начаться расследование, которое мне навредит. Зомбировать его? Это непросто – надо захватить герцога, привести его в бессознательное состояние, а потом… где гарантия, что зомбирование получится? Не зря ведь дракон как-то упоминал, что это можно проделать, если существо согласно на такую процедуру, а значит, и не сопротивляется… А если не желает? Если его сознание сопротивляется контролю, если у него имеется ментальный блок против таких штучек? Ну да, можно сломать блок, ворваться в мозг – а что потом будет? А если мозг выгорит, как у того менталиста, и получится овощ – на кого сразу подумают? Кому предъявит претензии вся империя, вся карательная система государства? Тем более что воздействие на членов императорской семьи запрещено. Легче тогда просто убить его. А как? Прислать к нему манкурта, сделав его, к примеру, из племянника? Ага, разбил ему башку на турнире, потом являюсь его лечить… И какого хрена мне лечить того, кто со мной подло поступал и чуть не убил? Вот я какой благородный идиот! Вбиваю в башку мысль убить дядю. Если даже все получается и он при этом не выгорит… Вдруг р-раз – и он грохнул дядю. Все тотчас начнут вспоминать: а кто заходил к нему из магиков-менталистов? А-а-а, его враг, граф такой-то?! Да он же лекарь-менталист! Люди же не идиоты, связать такие вещи легко. Нет. Не так надо. И не сейчас. Сейчас – точно нельзя. Это настолько все шито белыми нитками… все наверняка вылезет. Надо позже. Все позже… Графиня – не могу ее понять. Вроде симпатичная девица, явно так и хочет мужика – время пришло. Одновременно какая-то слишком инфантильная, может, играет? Их с детства учат интригам и политическим играм. Ну там посмотрим, что получится. Отдыхать. Завтра свадьба…»
Утром его разбудил распорядитель – и понеслось: ванна, свадебный костюм, инструкции, беготня слуг… Наконец в сопровождении большой свиты будущий граф Савалов двинулся по коридору навстречу будущей жене. Влад был одет в темно-синий камзол, украшенный кружевами и сверкающими небольшими бриллиантами. Он был ужасно тесным и неудобным. Влад все время прикидывал, как в нем двигаться и махать мечом, получалось – никак.
Наконец в коридоре показалась невеста. Она была в ярко-красном атласном платье, как пожарная машина. Владу с усмешкой вспомнилось, что кто-то писал про наряды невест Средних веков: казалось, будто они отправляются не на свадьбу, а на костер. Белый цвет у богатых и родовитых людей считался цветом простолюдинов, недостойным праздника, а посему – вот такая «пожарная машина». Сверху невеста была укрыта от любопытных глаз фатой, а по ее платью узорами были рассыпаны сверкающие камни. «Небедный вообще-то был граф. Сколько можно наделать амулетов из этих камней», – усмехнулся Влад.
Церемония шла своим чередом – жениха и невесту водили, выводили, подводили… вокруг суетились какие-то люди, потом их привели в часовню, где ожидал приглашенный священник. Вся церемония венчания прошла быстро и незаметно – гораздо быстрее, чем в земном загсе. Владу показалось, что все было как-то смазано, урезано… или ему это просто показалось. Наконец они вышли к народу, с утра ожидающему во дворе замка. Там собрались люди из окрестных деревень, съехались из каких-то городков, много было и рыцарей, оставшихся после турнира, – со своей свитой, любовницами, прислугой. Какие-то из женщин, особо родовитые и важные, сопровождали невесту в свадебном шествии. Жених предпочел взять на эту роль своих телохранителей, они по случаю приоделись, но при этом не переставали быть смертельно опасными. Присутствовали и еще какие-то родовитые и важные господа, оказывающие ему внимание, как графу Савалову, видимо рассчитывая на различные куски с графского стола – жирные и не очень. Влад отказался надеть какие-либо украшения, ограничившись лишь кольцом-амулетом с красным алмазом. Следом за ним вынесли мешки с серебрениками и начали разбрасывать их горстями в толпу. Народ давился, кидался за монетами, засовывая найденное прямо в рот, – Влада от вида такой антисанитарии даже передернуло. Наконец герольд объявил:
– Приветствуйте графа Савалова и графиню Савалову!
Люди стали кричать что-то типа: «Многие лета! Славься!» – то, что нужно было кричать в подобных случаях.
Неожиданно Влад почувствовал опасность – слева из толпы на него кинулись два человека с обнаженными кинжалами. В графской свите закричали, дамы визжали, кто-то упал в обморок, телохранители Влада сработали молниеносно, и нападавшие тут же были разрублены едва ли не напополам. Все успокоилось, но тут из толпы вылетел арбалетный болт и угодил прямо в грудь Владу, немного наискосок. Амулет принял удар на себя, болт скользнул по его груди, отрикошетил и вонзился графине чуть ниже левой груди. Она ахнула, посмотрела удивленно на торчавший из тела металлический черенок – глаза ее закатились, и она медленно осела на камни площади. Из уголка ее рта потянулась тонкая струйка крови, и начали выдуваться розовые, радужные на солнце пузыри. Влад оцепенел на секунду, краем сознания отмечая, как Борислав и Степан кинулись в толпу, откуда прилетел болт, рассекли ее как ледоколы и уже сбили с ног неизвестного мужчину с арбалетом.
Влад очнулся, в уши ему ворвался шум толпы и крики людей. Он, не обращая внимания на окружающих, подхватил на руки умирающую графиню – она синела и захлебывалась выкашливаемой кровью – и рванул назад, в замок, как спринтер. По дороге он свалил несколько не успевших отбежать гостей, слуг, добежал до своей комнаты, положил графиню на кровать и рванул с нее платье, оставив совершенно голой. Быстро вошел в транс. Посмотрел ауру – она была слаба и мигала, накачал Силой, потом вырвал из тела болт, уцепившись за скользкий кончик, из раневого канала хлыстнула кровь фонтаном, забрызгав его новый красивый камзол и попав в глаз.
Он вытер кровь, размазав ее по лицу, усилием воли остановил кровотечение и сосредоточился: рана стала медленно смыкаться, перебитая артерия затягиваться, разбитые ячейки легких восстанавливаться. Наконец на месте раны остался легкий шрам, ямка. Потом и он исчез. Влад, уже по привычке, осмотрел тело графини: отметил прекрасное здоровье – даже все зубы были целы, оценил ее формы – немного коротковаты ноги и толстоваты лодыжки, сосредоточился… бедренная кость и кости голени стали удлиняться, высасывая энергию из тела. Есть, готово! Грудь пусть остается как есть – второй размер тоже недурно. Подумал… и разом удалил все волосы с тела, – да здравствует гигиена! Если спросит, можно сказать, что удалил магически – вот такая прихоть, и все тут, – когда лечил. Осмотрел магическим зрением низ живота – девственница. Хотел дефлорировать магически, но не стал, ведь потом – он это знал – надо будет, как идиотам, демонстрировать вещественное доказательство, что половой акт совершен. Без этого женитьба не считается окончательной и может быть расторгнута. Простыней с кровью на ней будут потом размахивать, как флагом. Не стал рисковать – потерпит немного, все женщины через это проходят и даже иногда не умирают.
Влад провел рукой над головой графини – она очнулась, недоуменно посмотрела на него и вдруг спросила:
– Что, уже? Я стала женщиной? Столько крови… А почему вы одеты?
– Ну как вам сказать, Лесана… женщиной в полном смысле слова вы еще не стали, а вот покойницей – едва не стали.
Лесана непонимающе осмотрелась, заметила на полу валяющийся арбалетный болт и вскрикнула, зажав рот:
– Вспомнила! Я умирала! Вы меня спасли?
– Спас. Я же лекарь и магик. Вам же говорили, наверное…
– Говорили… но я не поверила. Вы не похожи на магика… Ой! я совсем голая! А где мои волосы? – Она прикрыла ладонью голый лобок и с недоумением посмотрела на него: – Это вы сделали? Зачем?
– Тьфу! Чувствую себя просто извращенцем каким-то! Ну нравится мне так, да и полезнее для организма, и чище. Вам что, не нравится?
– Нравится… странно только как-то… а я вам нравлюсь? – Она убрала руки с низа живота и от груди. – У меня хорошее тело? Идите ко мне… – Она протянула руки, а ее глаза стали глубокими и влажными.
Влад подумал: «Правда, а какого черта ночи-то ждать? Я уже без женщины целую вечность!» Он сбросил с себя одежду и нырнул в ее упругие объятия…
Через полчаса Лесана, водя пальчиком по его груди, сказала:
– А совсем и не больно было… давай попозже еще повторим?
– Повторим, – усмехнулся Влад. – Вот только теперь нам как-то на люди надо выйти. Одежда-то наша пришла в негодность.
– Я боюсь на улицу… а вдруг опять нападут? Мне так страшно вспоминать. Они в тебя стреляли?
– В меня. Ты просто случайно попала под выстрел. Из-за меня.
– А все равно, так хорошо получилось… может, еще повторим? Ой! болит еще. Наверное, не смогу пока дня два. Или больше.
– Ну я тебе могу помочь, хочешь?
– Хочу…
Влад быстро ввел ее в транс, залечил повреждения и разбудил супругу. Через несколько минут они снова сплелись в объятиях.
На сигнал колокольчика к ним в комнату вошел слуга. И, не обращая внимания на валяющиеся на полу окровавленные одежды новобрачных, спокойно спросил:
– Что желают господа?
– Принесите одежду, чего-нибудь поесть и попить… и еще: пусть Борислав ко мне зайдет.
Слуга удалился, а Влад быстро надел штаны, закрыл занавеси балдахина и распахнул дверь. На пороге стоял Борислав, спокойный и невозмутимый.
– Привет, Борислав. Вы определили, кто это напал?
– Это были трое из бывшего окружения покойного графа Савалова, вы еще их в плен брали и выпустили. Вот они и напали. Одного мы взяли живым, но добиться ничего не можем, он только повторяет: «Я должен убить графа Савалова, должен убить графа Савалова» – и все.
Влад нахмурился – он понял, кто это был.
– Борислав, убей его. Он опасен, пока жив. Для меня. Как там обстановка на улице? Народ не разбежался?
– Да какое там… празднуют вовсю. Им объявили, что брак свершился, графиня жива и здорова и все нормально.
– А откуда ты знаешь, что она жива и здорова?
– Хм… ну, во-первых, ее потащил лучший лекарь империи – и что, неужели вы бы дали ей умереть? А во-вторых, – он ухмыльнулся в усы, – мертвые так не кричат на весь замок. Так что тут уже все в курсе, что брак свершился. И не один раз… – Он еще раз улыбнулся и добавил: – Только вот надо, чтобы распорядитель и нотариус засвидетельствовали акт свершения брака. Сейчас они придут, вы им дайте простыню со следами крови, и они посмотрят на вас, лежащих в постели. Вот тогда все будет официально завершено.
Через час так и случилось – торжественная «комиссия» зафиксировала факт завершения брачной церемонии, и Влад с Лесаной спокойно продолжили свои занятия, прерываемые на поедание различных яств, принесенных в комнату в огромном количестве.
Поздно вечером Влад лежал на кровати рядом с усталой посапывающей Лесаной и думал: «Странно как все закрутилось. Я изготовил живые торпеды и направил их на врага… и эти торпеды вернулись и чуть не погубили невинных людей. Манкурты были нацелены на графа Савалова. И когда меня объявили графом Саваловым – сработал спусковой механизм мозга, и три торпеды, оставшиеся в живых, ударили в цель. Если бы не амулет, если бы на моем месте стоял обычный человек – он бы уже лежал в гробу. Впрочем, если бы я был обычным человеком, этих бы манкуртов не существовало. Круг замкнулся…» Он закрыл глаза и постарался уснуть – через полчаса у него это получилось.
Последующие несколько дней прошли в суете: Влад разбирался с системой безопасности замка, делал смотр гарнизона, порядком уменьшившегося после войны с клиникой. Командиром гарнизона он поставил Борислава – опытней его у него в окружении не было. Сейчас гарнизон состоял из восьмидесяти латников, довольно потрепанных и не вполне умелых. Работа предстояла большая.
Хозяйство замка было сильно запутано – непонятно, откуда и сколько причитается доходов, куда идут расходы. Влад попытался разобраться – так и не смог. Оставил это на будущее.
Герцог Ламунский, сухо попрощавшись, покинул замок вместе со своей свитой и уехал, не оглядываясь. Ясно было, что теперь оглядываться в ближайшие годы придется Владу. Правда, ему было на это наплевать.
Как-то в один из дней он попросил Лесану показать ему замок, в котором она выросла. Они долго бродили, она показывала ему портреты предков – засиженные мухами и закопченные. Он вначале с интересом слушал, потом ему это надоело, и после трех часов хождения Влад отправил ее заниматься своими делами, а сам решил спуститься в подвалы замка – он так и не удосужился туда зайти. Пройдя длинными коридорами, он подошел к темному спуску в подземелье. Возле него стоял охранник, который было заступил ему дорогу, но, узнав графа, отошел в сторону.
– Что там находится? – Влад с интересом смотрел на темный зев, начинающийся крутыми ступеньками.
– Ну вначале, господин граф, тюремные камеры. А потом, дальше – запертые помещения, и я не знаю, что там. Может, управляющий знает?
– А где он, управляющий?
– Где? Да там же, в тюрьме, и есть. В одной из камер.
– А кто его туда посадил-то? С какой стати? – Влад очень удивился, так как знал, что управляющий был доверенным лицом старого графа, и он во всем на него полагался.
– Молодой граф… покойный. Какие-то у них с управляющим вышли неприятности, вот он его и посадил. А потом все о нем забыли. Так и сидит с тех пор.
– Ну-ка пошли, покажешь мне, где он сидит.
Они спустились по крутой лестнице с выщербленными и грязными ступеньками, протоптанными поколениями узников. Факел трещал, отбрасывая неверные призрачные блики на стены подземелья. Влад заметил странную вещь – явно основание замка, подземелье, было гораздо старше, чем сам замок. Они отличались по цвету камня, по строению кладки. Более того, тоннель, ведущий к камерам, был как будто высечен из целиковой глыбы и напоминал древнюю пещеру. Вдоль коридора тянулись закрытые решетками комнаты, где на полу лежали люди в разной степени измождения. Некоторые высовывали руки из-за решетки и слабым голосом просили:
– Еды! Бога ради, еды!
Кто-то уже не поднимался и лежал на полу, в охапках соломы. Владу показалось, что охапки эти как-то странно шевелятся – он присмотрелся: на соломе и на еще живых (а может, и мертвых) людях копошились мириады клопов, вшей, тараканов – солома будто шелестела от насекомых.
– Эт-то что за безобразие?! Что тут за концлагерь?! – Влад с ужасом и отвращением смотрел на это торжество человеческой подлости и бессердечия.
– Так всегда было… при старом графе еще как-то о сидельцах заботились – еда была получше, прибирали в камерах, а уже молодой граф запретил что-то делать для заключенных.
– А кто здесь вообще сидит?
– Ну в основном те, кто бунтовал против графской власти, преступники. Часть заключенных – пойманные разбойники, но таких мало. В основном крестьяне. Те, кто был против, чтобы молодой граф позабавился с его женой или дочерью. Но они тут долго не задерживались – молодой граф любил сам их пытать. Там, в конце коридора, дверь пыточной, граф забирал туда узников, потом их уже никто не видел. – Стражник понизил голос и добавил: – Сказывали, молодой граф якшался с нечистой силой, совершал какие-то древние обряды. Если честно, мы все вздохнули, когда его убили.
– А вы-то как могли служить этому уроду? Вы же видели, что творится?
– А жить как-то надо? Деньги нужны опять же… Напьешься после службы, вроде и забыл… а начнешь возмущаться – сам тут окажешься. – Стражник указал на страшную дверь в конце коридора. – Были такие случаи. Панас как-то сказал графу, что надо прибраться в камерах и хоть немного помочь узникам – там и пропал, в пыточной. Вот мы все и молчали…
– Ладно, разберемся. Где тут управляющий сидит, в какой клетке? Если он еще живой…
– Живой. Вон, шевелится, – стражник показал рукой на крайнюю от пыточной клетку, – живой, родимый. Он так-то мужик хороший, справедливый. Похоже, это молодому графу и не понравилось. Сейчас я открою.
Стражник погремел огромной связкой ключей, дверь с лязгом распахнулась, и Влад с отвращением вошел в клетку. Его замутило от стойкого запаха гниения и нечистот. При виде насекомых он подался назад и выскочил из камеры, чувствуя, что его сейчас вырвет. При всем своем жизненном опыте такого пакостного места он еще не видал.
– Сейчас идешь в стражницкую, берешь людей побольше, в конюшне освобождаете помещение, застилаете его соломой и накрываете тканью. Скажи Бориславу – я велел. Сюда тащите воду, острые ножницы, много мыла – того, что используют для стирки тканей, вонючее которое, хозяйственное. Давай шустрее.
Влад выпроводил стражника, потом создал под потолком тоннеля несколько ярких магических светляков – они осветили весь этот ужас до последней трещинки в стене. Через несколько минут томительного ожидания в этом мерзком месте по ступенькам спустился Борислав.
– Я распорядился, господин граф. Сейчас люди подойдут с водой, мылом и тряпками. Может, выйдете отсюда, а то еще вшей наберетесь. Лучше вы на воздухе подождите. Или там, в помещении, мы освободили несколько стойл под прием заключенных.
Влад подумал и согласился. Торчать ему тут было и противно, и не имело смысла. Лучше принимать больных наверху, в конюшне, и сразу лечить. Он взбежал по лестнице, вышел на свежий воздух и с наслаждением стал его вдыхать, выветривая из легких мерзкий смрад тюрьмы. Даже для тюрем Средних веков это было запредельно. Влад бывал в городской тюрьме, так она выглядела в сравнении с этим вертепом просто санаторием. Граф на своих землях имел право карать и миловать как угодно, и вот результат – десятки, а то и сотни людей сгинули в страшном подвале, в муках, без надежды на освобождение.
Влад вошел в конюшню, пахнущую свежей соломой, там было чисто прибрано, выметено – явно о лошадях заботились гораздо лучше, чем о людях, да и стоили они многократно дороже. Начали приводить и приносить первых узников, с них срезали одежду, волосы, намыливали убивающим насекомых вонючим мылом, смывали липкую грязь и нечистоты. Большинство были буквально при смерти. Влад вливал в них силу, ремонтировал изношенные тела – сразу сильно воздействовать на них было нельзя, они могли не выдержать. Им принесли бульон с кусочками белого хлеба. Давали понемногу. Заключенные захлебывались пищей и выпрашивали еще, но Влад запретил давать больше – это было бы смертельно для них. Наконец их всех уложили рядами на подстилки и накрыли одеялами.
Влад вышел из конюшни после нескольких часов целительства опустошенный – и физически, и морально. Сколько бы ни писали о пренебрежении к человеческой жизни в старину, но, пока это не увидишь своими глазами – не поверишь. Он пошел снова в тюрьму, спустился вниз, подождав, когда вынесут последние ведра и бочки с водой. После санобработки узников пол был залит мыльным раствором, но это мало заглушало смрад. А насекомые в камерах как будто не заметили, что исчезла пища. Везде валялись кучи тряпья, сорванные и срезанные с заключенных, кишащие клопами и вшами. Влад подумал, встал на порог крайней камеры и, сосредоточившись, стал повышать в ней температуру, пока солома и тряпье не начали дымиться. Он вначале хотел ударить фаерболами, потом решил, что это неэффективно, и попробовал просто поднять температуру в помещении, накрыв его каким-то куполом, – как некогда сделал с трупом погибшей девушки в клинике. Он примерно запомнил, что тогда было, и теперь повторял, только в более большом объеме.
Влад обходил все камеры – их было около двадцати, – выжигая дотла, пока в них не осталось ничего, кроме голого раскаленного камня и пепла. Эта работа и лечение опустошили его магический узел почти досуха. Он потянулся к реке, заправить узел, и с удивлением обнаружил, что в этом подземелье он не может дотянуться до источника Силы. Влад поспешил выбраться по ступенькам наверх и с облегчением констатировал, что наверху способность вернулась. «Или это на глубине, под толщей камня способность дотягиваться до реки слабеет, или само подземелье обладает таким свойством. Хорошо хоть, что способность пользоваться магией не исчезает», – подумал он и отправился искать среди узников управляющего.
Стражники указали ему на исхудавшего человека неопределенного возраста – от тридцати до шестидесяти, – слишком он был истощен и измучен, чтобы определить, сколько ему лет. Влад приказал поместить его в отдельное помещение и приставить к нему сиделку. Когда все было сделано, он еще раз осмотрел больного – поправил баланс организма, убрал язву желудка и вылечил раны на спине, оставленные плетьми, которые гноились. Сперва он только заставил их зарубцеваться, теперь же, определив, что узник выдержит более радикальное лечение, убрал их до конца. Закончив эту работу, Влад разбудил управляющего.
– Здравствуйте. Я новый граф Савалов, муж Лесаны. Вы управляющий поместьем Саваловых?
– Был управляющим, пока молодой граф не заточил меня в тюрьму. – Управляющий открыл глаза, глубоко впавшие в череп, и внимательно посмотрел на Влада. – Я приветствую вас, ваша светлость. А куда делся молодой граф?
– Он умер. Вернее, его убил один из приближенных, впав в безумие, не я, – ответил Влад на немой вопрос управляющего. – Вас как звать?
– Михаил Зиланин. Я служил этому роду с младенчества, старый граф за способности выдвинул меня на эту должность, и я занимал ее до заключения в тюрьму.
– А за что вас заключили?
– За что? – переспросил Михаил. – За то, что я осмелился противиться воле графа, был против его экзотических развлечений, таких, как потрава крестьян собаками, скачки с человеком на веревке, волочащемся по земле, испытание мечей на крестьянах, хорошо ли они рубят плоть. За возражения я был высечен плетью и заключен в тюрьму. Вы как, ваша светлость, относитесь к таким удовольствиям? Одобряете их или же равнодушны?
– Я категорически против этих развлечений и считаю, что за них графу надо было башку снести. Я Влад, тот, с кем молодой граф воевать ходил, при вас он отправился в поход?
– Нет, в поход не при мне, но вернулся, когда вы его выпороли, уже при мне. Честно говоря, я был просто счастлив, когда узнал от солдат, как это происходило, – слабо улыбнулся управляющий, – хоть кто-то надрал ему зад.
– Ну в общем, я разбил его войско, потом граф умер от руки соратника. После его смерти объявили турнир за руку графини и титул графа Савалова, и я его выиграл. Честно говоря, мне было некогда разбираться с делами графства на первых порах, потом я стал вникать и обнаружил, что все очень запутанно и без управляющего мне не справиться. Стал искать управляющего – и нашел вас. А так бы вы и до сих пор кормили вшей в камере.
– Слава богу, что вы нашли меня… еще бы неделя, и разговаривать вам было бы не с кем. Молодой граф был страшным человеком. Рядом с моей камерой есть комнаты, в которые вошло очень много людей, при мне только несколько десятков – молодые и старые, мужчины, девушки, женщины, даже дети. Никто оттуда не вернулся, а я слышал страшные крики, доносившиеся после того, как туда входил граф. Я не знаю, что он там делал. По слухам, он занимался какой-то черной магией, иногда оттуда неслись не только крики истязаемых, но и странные звуки – я не могу их воспроизвести. Ключи от помещения были только у графа, никто, кроме него, туда не входил. После смерти старого графа тут все изменилось, стали наведываться какие-то люди в черных капюшонах, надвинутых на голову, граф уединялся с ними внизу, и никто не знает, что там происходило.
– Скажите, а Лесана как-то участвовала в этих пытках и издевательствах?
– Да нет, что вы… Она жаловалась отцу на своего брата, занимавшегося бесчинствами, но тот был озабочен своей болезнью. Вообще Лесана и молодой граф – сводные брат и сестра, они ненавидели друг друга всю жизнь. Лесана младше его, и от любимой последней жены графа, которая погибла в лесу при странных обстоятельствах на прогулке – ее вроде как сбросила лошадь. Поговаривали, что она не сама умерла, что ей помогли, но, возможно, это досужие слухи. Когда ее нашли, у нее был разбит висок и свернута шея. Никто ничего не знает о произошедшем. Так что, как только старый граф умер, Лесана фактически находилась под домашним арестом, и брат собирался ее выдать за какого-то дальнего родственника со стороны его матери. Надо сказать, что о его матери ходили слухи, будто она занималась черной магией и сынка приучала. В общем, Лесана – девица вполне приличная, добрая, любила отца. Тут и с ним-то история странная: он как-то быстро и неожиданно ушел из жизни – такое впечатление, что и ему в этом поспособствовали. Вы, господин граф, осторожнее принимайте тут пищу и напитки – многие из тех, кто служил старому графу и, главное, молодому, остались на своих местах. Осторожнее со стражниками – часть из них участвовала в оргиях с молодым графом.
– Ну что же, спасибо за предупреждение… Как поправитесь – надо будет вместе с вами разобраться в делах, все запутанно донельзя. Отдыхайте. – Влад направился к двери и вдруг вспомнил: – Скажите, а что было на месте замка раньше? Ведь он стоит на каком-то старом фундаменте, гораздо старше его самого.
– Ходили слухи, что тут было какое-то древнее святилище, но чье и какое – я не знаю. Это знал библиотекарь, был у нас такой старик, но в прошлом году скончался. Попробуйте поискать что-то в книгах, может, какая-то запись и осталась. Лесана вам покажет, где библиотека, она часто там бывала.
…Влад листал пожелтевшие страницы старинных книг уже не один час, но ничего по этому вопросу не находил. Только на второй день поисков на глаза ему попалась старая тетрадь, засунутая между толстыми томами географии Мира и правилами поведения юных рыцарей во время застолья, – это был дневник библиотекаря. Граф с трудом разбирал каракули, написанные дрожащей рукой старого человека, наконец через два часа картина в общем-то прояснилась: замок был построен на развалинах древнего храма неких змеелюдей.
В дневнике шли длинные рассуждения о том, кто такие были змеелюди, но все они показались Владу довольно наивными и несостоятельными. Если уж есть разумные тираннозавры – почему не быть разумным динозаврам размером с человека? Именно о таких человекоящерах и шла речь. Как понял Влад, они жили в пещерах, глубоко под землей, и эти пещеры были их спасением и постоянным местожительством после того, как климат изменился в сторону похолодания. Тираннозавры спасались тем, что уходили для размножения в теплые края, а мелкие динозавры откладывали яйца глубоко в пещерах, ближе к источникам тепла – горячим, берущим начало в мантии планеты.
Храм поставили люди – фактически это был скорее даже не храм, а что-то вроде кормушки для змеелюдей. Как было ясно из повествования, змеелюди, судя по легендам и сказкам, считали обычных людей чем-то вроде пищи и постоянно охотились на них. Когда людям это окончательно надоело, произошла война. Змеелюди, понеся потери, ушли в пещеры и стали изредка совершать из них вылазки, обычно ночами, чтобы украсть одного-двух человек.
Кто знает, как зародился культ змеелюдей, но кем-то был поставлен храм Змеебогу, в котором люди приносили жертвы в виде скота, а иногда и человеческие, по выбору жрецов. После этого разразилась еще одна война, в результате которой и эти храмы были уничтожены. Как понял Влад, война произошла между древними государствами, одно из которых и находилось на территории нынешней Истрии, и в этом государстве процветал культ Змеебога. Государство было очень агрессивным, все время нападало на соседей с целью захвата как можно большего числа пленников – в жертву Змеебогу. Фактически они кормили змеелюдей человеческим мясом. Само собой, остальным это осточертело, и территория будущей Истрии была захвачена предками нынешних людей, разговаривавшими на русском языке и веровавшими в единого бога. Все богопротивные храмы были уничтожены вместе с их жрецами и змеелюдьми, которых удалось найти, а входы в пещеры замурованы – и о разумных ящерах забыли на тысячи лет.
Больше всего поразило Влада то, что библиотекарь приводил факты многочисленных исчезновений людей и скота, случившиеся в последние несколько десятков лет. Все списывали это или на волков, или на то, что люди исчезли в болотах, но никто толком ничего не знал. Библиотекарь был очень озабочен тем, что вход в пещеры змеелюдей находился где-то под замком, и ему было ну о-очень неприятно это знать. Он не мог спать спокойно, боясь как-нибудь проснуться в пещере змеелюдей в виде «живой колбасы».
Отложив записи библиотекаря, Влад отправился к Лесане, чтобы обсудить положение. Надо сказать, он был не очень высокого мнения о ее знаниях и умственных способностях. Лесана казалась девушкой с живым и деятельным умом, но ее образование ограничивалось тем, что считалось важным для дам из высшего общества. Их обучали читать, писать, одному иностранному языку, игре на музыкальных инструментах, пению, поэзии, этикету, искусству составлять музыкальные композиции, а также арифметике и народной медицине, включая навыки по оказанию первой помощи. Девушки также обучались верховой езде, искусству выращивать и тренировать охотничьих птиц, танцевать, играть в шахматы, сочинять и рассказывать истории, ну и, разумеется, рукоделию – всякому вышиванию, прядению. Последним, впрочем, занимались женщины и в лачугах, и во дворцах. Юных аристократок помимо всего прочего учили управлению дворцовым хозяйством, сначала через наблюдение за тем, как это делают старшие, а затем доверяя им определенные сферы ответственности. Но вот знания в области истории, биологии, физики или каких-то других наук у большинства женщин были не то что зачаточными – просто нулевыми. И Лесана не являлась исключением. Науки ей были не нужны для будущей жизни. Она на удивление спокойно восприняла то, что ее как приз разыграли на турнире. Ведь ее готовили к тому, что мужей у нее может быть не один, а три или четыре – рыцари частенько погибали или на войне, или на молодецких игрищах. Права самостоятельно выбирать себе спутника жизни знатные женщины не имели, и Лесана не являлась исключением. Она была счастлива хотя бы тем, что муж ее не бьет и даже разговаривает с ней о каких-то серьезных вещах.
Вот и сейчас она была рада, что муж решил обсудить с ней проблему змеелюдей, но никак не могла понять, чего он добивается, ведь, по ее представлениям, змеелюди и Змеебог – это сказки. Не может быть разумных ящериц. Она же видела ящериц – они не умеют думать! Эта ограниченность взбесила Влада. Но закончилось все благополучно – в постели, где жена постаралась как можно изысканнее утешить своего супруга умелыми ласками.
Перед тем как отойти ко сну, Влад вызвал Борислава и переговорил с ним – теперь возле комнаты новобрачных стоял усиленный наряд телохранителей. Кто знает, что задумают противники? А тут еще обнаружились странные сведения о змеелюдях…
На следующий день Влад вызвал в рабочий кабинет управляющего. Тот уже поправился, немного отошел после отсидки и мог соображать – по крайней мере, он сам так заявлял. Через четыре часа Влад примерно представлял, на чем зиждется благополучие графства – это был рабский труд. Кроме того, выяснилось, что финансовое положение графства было довольно печальным. Несмотря на внешний лоск, пиры, алмазы на костюмах господ, казна была пуста – предыдущий хозяин вычерпал ее, готовясь к войне, создавая отряды латников, как известно, благополучно полегших под стенами клиники.
В общем, Влад получил довольно обнищавшее графство с разбегающимися от беспредела господ крестьянами, зарастающими полями и некошеными лугами. Основным видом отношений между крестьянами и хозяином была барщина. Селянам практически не давали развиваться, заставляя работать на полях графа три дня в неделю. Что при этом происходило? Земледелец не мог как следует обработать свой участок, выделенный ему хозяином, а на полях господина трудился плохо. Урожаи были отвратительные, люди, задушенные графским беспределом, бежали, разбойничали или жили где-то в лесах, промышляя охотой и рыбалкой.
Управляющий нарисовал очень неприглядную картину. Скоро должна была начаться посевная, поэтому надо было срочно решать эту проблему.
– Михаил, через неделю у меня должны быть все старосты деревень. У меня к ним предложение, от которого они не смогут отказаться. – Влад устало откинулся на спинку кресла. – Так не может продолжаться. Графство разорено. Единственный выход – перемены.
И он объяснил управляющему, что хочет сделать. Михаил пришел в ужас, долго убеждая, что так нельзя, что это не принято, что это вызовет гнев соседей-землевладельцев, но Влад был непреклонен: будет так, как он сказал. В конце концов управляющий успокоился и неохотно признал, что это может сработать.
Они отправили гонцов во все двадцать семь деревень графства и стали разрабатывать систему, которую предложил Влад. В спорах, вычислениях, в бумажной писанине, за которую усадили несколько писцов, прошла неделя. Наконец настал день сбора старост.
Во дворе столпились двадцать семь старост – в основном это были мужчины, уже вошедшие в зрелый возраст, лет около пятидесяти – пятидесяти пяти. Они подозрительно смотрели на нового хозяина и его управляющего – ничего хорошего от господ они не ожидали, умудренные опытом предыдущих лет. На их бородатых лицах с морщинистыми лбами было так и написано: чем ты еще собрался нас мучить, аспид?
Влад внимательно осмотрел незнакомые лица – из них он знал одного Селифана, и начал:
– Уважаемые! У меня есть к вам предложение, которое вы, надеюсь, оцените правильно. Итак, с нынешнего дня барщина отменяется. – Он сделал паузу и посмотрел на крестьян – они зашумели. Послышались выкрики:
– А что будет?! Как мы будем теперь?!
Наконец по жесту управляющего все угомонились, и Влад продолжил:
– Теперь вы будете платить оброк. Каждая деревня будет платить определенную сумму, с учетом количества работников и членов семьи каждого крестьянина.
Старосты опять зашумели, ошеломленные известием.
– А сколько платить? А с землей как?
– Тихо! Тихо все! Слушать господина графа, вы что, как дети, расшумелись?! – повысил голос управляющий. – Сейчас все узнаете.
Влад продолжил свою речь:
– Все деревни получат землю, всю землю, что предназначена для пахоты и покосов, каждому старосте будет предложена земля – сколько надо, в пределах графства. Староста распределит наделы между крестьянами. Эта земля будет вами обрабатываться, и весь урожай с нее – ваш, за исключением двадцати процентов, которые вы будете выплачивать в денежном выражении или натуральным способом, по ценам, оговариваемым отдельно, – эти вопросы к управляющему. Сразу уточню главное условие – земля не должна пустовать. Вы ее будете обрабатывать обязательно, хотя можете и заниматься отхожим промыслом. Если есть кузнецы, сапожники, другие ремесленники – это приветствуется. Вы станете платить со своей деятельности налог двадцать процентов, а остальное все будет идти вам. Условия закрепим в договоре, заверенном стряпчим, там будут оговорены все условия выплат, аренды, наших отношений на годы вперед. Грамоты уже подписаны мной – каждый получит по такой грамоте. Еще вопрос: воинская повинность. Все крестьянские парни, желающие служить в гарнизоне замка, могут прийти к нам – их будут обучать, поставят на довольствие. Через десять лет службы они получат освобождение. Вот теперь все. Вопросы есть?
Толпа ошеломленно молчала – Влад чувствовал эмпатически, что они излучают недоверие, надежду и радость…
– Ну что вы молчите, бородачи?! Благодарите графа, ведь такой подарок вам сделали! – Управляющий возмущенно крикнул в толпу. Они, как очнувшись, упали на колени и поклонились графу, восклицая нестройными голосами:
– Спасибо, ваша светлость! По гроб жизни спасибо вам!
– Хватит, встаньте, – недовольно бросил Влад. – Какие-то вопросы, пожелания есть?
– Ваша светлость, а как будет с правом первой ночи? Молодой граф всегда им пользовался – всех девок у нас перепортил… и женок тоже.
– Не будет никакого права первой ночи. А если кто-то из заезжих благородных вас обидит, приходите ко мне с жалобой, я с ним буду разбираться и накажу. Вы под моей защитой.
– А что с нашими мужиками, ну с теми, кого молодой граф забрал в замок?
– Часть из них живы. После нашего разговора вам покажут, где они находятся. Это человек шестьдесят, где остальные – я не знаю. Больше такого беспредела не будет. Хотя и преступлений я не потерплю. Все, кто будет уличен в них, будут доставляться ко мне на суд. И я стану их судить по справедливости. Никаких безобразий не потерплю. Убийства, изнасилования, воровство буду карать беспощадно. Тюрьма теперь свободна, учтите.
Вперед вышел пожилой мужчина, лет шестидесяти:
– Ваша светлость. За последние годы исчезло много девок, баб и мужиков, только в нашей деревне человек двадцать. Плохие ходили слухи о том, куда они пропали. Боимся мы…
– Мужики, я занимаюсь этим вопросом. Я сделаю все, чтобы люди не пропадали. – Влад сказал, а у самого сразу проскочила в голове картинка запертой двери в конце тюрьмы – он так туда и не добрался… – Ну, если вам все понятно, – сказал он, подводя итог, – шагайте за управляющим, получите грамоты, определитесь с суммами выплат и с наделами земли.
Мужики зашумели, нестройно стали благодарить графа и потянулись за решительно шагающим управляющим в канцелярию графства.
Влад отправился к Лесане. Он объяснил ей суть происходящего, она долго не могла понять, наконец он растолковал ей все, и она пришла в восторг:
– Какой ты молодец! Ведь теперь они будут стараться работать лучше, нам гарантирован доход, а они будут больше плодиться, и у нас прибавится крестьян, а значит, и увеличится доход! Ты молодец!
– Ты контролируй процесс, вдруг мне придется уехать по делам – в клинику, например, или в столицу, или еще куда – ты должна уметь справляться с хозяйством, держать управляющего под контролем.
– Не беспокойся – меня учили управлять. Отец мне иногда поручал кое-какие дела по хозяйству – закупку продуктов, товаров, контроль за челядью. Не беспокойся об этом, занимайся делами.
Влад как-то сразу поверил ей – она сказала это твердо и явно знала, о чем говорит. Теперь нужно было разобраться с одной проблемой – найти вход в подземелье змеелюдей и понять, что тут вообще происходит. Он вообще-то уже знал, где этот вход, но ему ужасно не хотелось туда лезть. Это дело он оставил на следующий день.