2 глава
Разве наши действия невинны?
Утром, я встала очень рано, хорошенько помылась и коснулась кончиком пальцев до магических духов в небольшом флакончике. Этот аромат, наши девчонки умели производить. Вот и оставили каждому на память после учебы в академии. Поэтому, я оделась и спустилась в столовую, увидев Бриана, вспомнив вечернее происшествие, у меня подкатил приступ смеха. Я закрыла ладонью рот и сквозь смех сказала:
– Доброе утро граф, – и прошла вдоль стола, села на стул. Мужчина вздохнул и улыбнулся краешком губ. Затем посерьезнел и опять холодно ответил:
– Леди Люция, вам надо не забывать ужинать, а так же обедать в одно время по правилам этого дома. И конечно, стараться помогать моей жене. И еще, я приношу вам свои извинения, за такой тон моего к вам обращения в детской. Но если вас что-то не устраивает, то… я вас больше не задерживаю.
Я вспыхнула гневным взглядом и магией опрокинула чашку с кофе ему на костюм, сказав при этом с большим сарказмом:
– Да, мне все понятно, граф с вашей стороны, не было такого, чтобы меня чем-то обидеть. Как я вам и сказала, вы скряга и напыщенный индюк.
Брюнет скользнул злобным взглядом на меня и, бросив салфетку на стол, вышел вон. Я закатилась смехом, со мной смеялся мальчишка, который спрятался под столом. Он все видел, когда я вылила чашку на графа. Пауль аккуратно вылез из-под стола, ухмыляясь, сказал:
– Ну, все, тебе конец, вылетишь так же, как и другие. Граф не любит, когда с ним так поступают. Он вообще боится красивых женщин, так однажды спросила его моя мама. А ты Люция красивая, да еще и колдунья.
Я удивилась, почему вдруг мальчик, брюнета зовет граф, вместо того, чтобы звать отцом. Может здесь так принято. И потом, ребенок постоянно утверждает, что я красивая. А это значит, хозяева дома ведут обо мне разговоры? Или молодая хозяйка ревнует своего мужа. Спрашивать ребенка я не стала и посоветовала ему вести себя, как мужчина и стараться помогать маме. Если все выполняют правила, значит, и он тоже должен следовать этому. Я поела и стала выходить, как мальчишка стукнул мне по мягкому месту и мое терпение лопнуло. И мы понеслись с ним вокруг стола.
– Ох, и поймаю тебя Пауль, ох и держись. Каков маленький негодник.
Мы выскочили с ним в коридор и пролетели в каминную комнату. Я расставила руки, а мальчишка изловчился и выскочил обратно. А я с растопыренными руками со всей силы угодила в идущего к выходу графа, и мы прокружились на месте. Я снова рассмеялась и быстро оторвала от него руки. Мужчина вздохнул и с укором произнес:
– Опять вы? Я по вашей вине буду опаздывать на работу или покоя в моем доме больше не будет, не так ли? Я, веселясь, поднялась на мысочки ног и, не зная зачем, чмокнула графа в щеку и побежала дальше искать мальчишку, бросая на ходу графу:
– Ну что вы все время злитесь, да иди те уже, работайте граф, работайте.
Мужчина посмотрел на меня, ухмыльнулся и молча, вышел на улицу. Наконец, я поймала Пауля за широкой занавеской и пригрозила ему трепкой.
– Ты это нарочно сделал? Вот, что теперь подумает граф, а? мальчик прищурился и тихо сказал:
– А он и так сказал моей маме, что ты красивая, что в тебя можно влюбиться. Ха—ха. Я сразу посерьезнела и схватила его за руку, он начал упираться.
– Что? что, ты говоришь, а ну-ка пойдем со мной, – уже совсем рассердилась я.
Пауль уперся и захныкал:
– Ой, Люция отпусти меня, я ничего не знаю. Отпусти, а, а, мама. Люция отпусти. Молодая женщина выскочила из детской с девочкой на руках и строго спросила:
– Пауль, что происходит? Люция, что все это значит, у вас должны быть занятия.
Я тяжело вздохнула и опять прикрыла мальчика. Отпустив его руку, я пообещала, что мы с мальчиком сейчас же уходим в музыкальный зал. Пауль, поджал губы, но я была непреклонна, и он повиновался мне. Мы медленно двинулись в большой зал, где находился орган. В музыкальном зале, посадив Пауля на стул и заперев дверь, я спросила у него, что это он придумывает такие сказочки. И то, что поведал мне мальчик, заставило меня просто задуматься над ситуацией.
– Здесь много жило женщин и такие все глупые, так граф говорил моей маме. А ты другая и веселая, даже милая. А потом, он сказал, вот еще, что красивая и губы твои, как, как… ну я не запомнил Люция. Мальчик уткнулся в клавиши органа и рассматривал их, а я обалдело смотрела на него и потом, осторожно спросила:
– А почему ты называешь Бриана графом?
Пауль нажал несколько клавиш на органе и просто произнес:
– А, это тайна и мне, тебе ее говорить нельзя, поняла? И он деловито перебирал пальцами клавиши органа. Я смотрела на него и уже весело ухмыляясь, спросила:
– Откуда такие познания в музыке? А рисовать ты любишь? Мальчик пожал плечами и ответил, мотая мне головой.
– Музыку просто люблю иногда мама играла, а потом перестала. А рисовать я не люблю. Да и граф не разрешит, это его же дом.
Я разозлилась и подумала «его дом, хм его дом, подумаешь. Молодой, а такой скряга».
– Знаешь, я тоже люблю музыку и еще магию. Я училась в академии магов и закончила ее. Поэтому знаю несколько фокусов. Ну ладно давай заниматься. И так смотри, это малый нотный ряд, здесь звуковой ряд звонче, а в этом ряду грубее и протяжнее. Запоминай соединение нотных рядов. А потом превратим несколько нот в мелодию. Давай посмотрим на слух, – сказала я мальчишке.
Пауль прикрыл глаза, я заиграла, он повеселел и отметил, где эти ноты есть в рядах. Мы занимались до самого обеда, в награду за послушание, я показала фокусы мальчику и, танцуя, кружась, открыли дверь зала и выскочили оба довольные из комнаты. Мы, веселясь и касаясь, друг друга пробежали по коридору и сбежали с лестницы. Мальчик, первый увидел графа и увертываясь в сторону, с криком:
– Лови ее, лови. Бриан, поймай Люцию, поймай.
А я, с открытым ртом тормозя на ходу и спотыкаясь, попала в объятия Бриана. Молодой граф, прижал меня к себе и спросил, заглядывая в мои голубые глаза:
– Я чувствую, с вашим приходом, дом превратился в полный кавардак, да леди? Или вы так рады меня видеть, что бежите в мои объятия, хм. Удивлен.
Слыша смешок мальчика, который спрятался в каминной комнате, я сама прыснула от смеха, и попыталась выдернуться, с весельем сказала:
– Что вы, как скряга, все ворчите и ворчите. Вы не знаете, что такое веселье или не умеете играть с детьми? Ну, так научитесь граф, научитесь. Да отпустите же меня.
Сильные мужские руки обнимали и крепко прижали к себе и моя улыбка начала убегать с моего лица. Я сглотнула и уставилась на хозяина дома и тихо уже дрожащим голосом произнесла:
– Пожалуйста, отпустите меня, я должна… отпустите меня, я вас… я умоляю.
Внезапно, он разжал руки и ударил меня по щеке и проскрипел зубами, я резко обернулась и увидела не довольную Сьюзен.
– Черте что, Сьюзен, никакого покоя. Кого ты наняла дорогая? Эта женщина бросилась в мои объятия, как только я пришел. Люция Фернандес, я жду вас в моем кабинете для разъяснений. Сейчас же, – грубо заорал граф.
Мужчина стукнул кулаком о перила лестницы и быстро поднялся наверх. А я осталась стоять, как вкопанная. И мои глаза заполнялись соленой жидкостью, от непонимания и внезапной боли, что же я ему сделала? Но обнимала его не я, а он. Я стояла и сглатывала первые слезинки. Пауль виновато подбежал к матери и, шепча, сказал:
– Мама, скажи графу, чтобы не выгонял Люцию, она очень хорошая, правда. Мы просто играли с ней. Мама, пожалуйста, она не виновата, это граф…
Я вздохнула и, вытирая слезы, резко повернулась, пошла наверх по лестнице. Женщина умоляюще попросила меня:
– Люция, подождите, пожалуйста, не ходите. Я сама поговорю с ним, а потом будет видно. Поиграйте пока с детьми, надеюсь больше ничего не случиться. Она дала на руки маленькую Камелию и твердой походкой пошла до кабинета мужа. Я вернулась с детьми в детскую комнату. Пауль испуганно посмотрел на меня и сказал:
– Если мама ничего не решит, то ты точно уйдешь и все из-за меня. Прости меня Люция, я не хочу, чтобы ты уходила, и скажу маме, что он ударил тебя. Он никого не ударял, только тебя Люция. Прости меня.
Я шмыгнула носом и, погладив его по голове, произнесла:
– Просто граф, такой серьезный, что не может играть с детьми. И не понимает очень многого. Он вас совсем не любит, так нельзя жить, понимаешь? Мальчишка кивнул, а девчушка вытерла мои слезки, и я расплылась в улыбке.
Сьюзен вошла в кабинет. Бриан со сложенными руками стоял у окна. « О, черт, он ударил эту невинную девушку, простит ли она его? Может заглушить ее боль поцелуем и все будет, как прежде? Почему ему хочется целоваться с этой блондинкой? Как пахнет ее кожа, запах оглушает его мысли. Я мужчина и желание быть с этой женщиной не избежать». Потом повернулся и удивленно спросил:
– Так это ты, дорогая. Что на этот раз? Женщина улыбнулась и спросила:
– Бриан, а ты кого хотел увидеть, ее? Так не придет, ты ее напугал так, что бедная девушка расплакалась, прямо после твоего ухода. Что случилось между вами? Зачем ты ее ударил, что хотел сказать этим? Бриан, ты перешел все границы. И хочу тебя спросить братец, ты долго будешь, всех милых девушек выгонять, а? Ты надеешься найти Лурдес? Бриан, у тебя дочь и ей нужна мать.
Брюнет хмыкнул и сказал сестре:
– Сьюзен, поэтому ты решила, в очередной раз женить меня? Женщина весело посмотрела на мужчину и с прищуром ответила ему:
– А я думаю Бриан, это девушка давно нравиться тебя, я даже полагаю, ты влюблен в нее. И она действительно хорошая. Мужчина потер переносицу своего носа и, улыбаясь, посмотрел на сестру. Затем развел руки в сторону.
– Я так и думала Бриан. Долго мы будем играть в мужа и жену? Подозреваю, что Пауль мог уже что-то рассказать ей. Я больше не смогу долго скрывать это.
Брюнет обнял сестру и хитро улыбаясь, сказал:
– Давай понаблюдаем за ней. И да, Сьюзен, это девушка какая-то особенная. Когда я впервые ее встретил, между нами,…а впрочем, как же звонко она смеется.
Граф вздохнул и мотнул головой. Сестра обняла брата и загадочно произнесла:
– Бриан, а, Бриан, да ты влюбился никак. И не отпирайся. Она милая, правда, ну скажи, правда? Брюнет потрепал волосы сестры и серьезно сказал:
– Сестрица, ты права, конечно, девушка красивая и милая. Возможно, у нее уже есть молодой мужчина, и мы ничего про нее еще не знаем. Конечно, в девушке, есть что-то притягивающее, одни глаза чего стоят. Но ты знаешь, хочу найти свою жену Лурдес. Я ее любил, понимаешь и мне сейчас так трудно. Прошло два года и ничего не слышно. А почему ты не можешь себе найти мужчину? Молчишь? А все потому, что мы до сих пор ждем свои половинки. Поняла дорогая сестрица?
Молодая женщина, обняла мужчину и тихо сказала:
– Я хочу, чтобы ты был счастлив Бриан. Так, что мне сказать сейчас Люции?
Мужчина, улыбнулся и оживленно сказал:
– Ну, просто скажи ей, что граф велел по тише себя вести. Ну, придумай, ты же умница. А вообще, я так устал, ужинайте без меня. И он подошел к окну.
Женщина вышла и тихонько прикрыла дверь, улыбаясь себе, она подумала « Хоть бы любовь снова пришла к Бриану, как он смотрит на девушку, ее то, не обмануть, а так старается скрыть, только, зачем он ее ударил?».
Она прошла по коридору и спустилась вниз, подошла к двери и увидела, как юная блондинка поднимает игрушки к верху и качает их взмахом руки. Она облокотилась о косяк двери и смотрела на девушку «Это юная ведьма достойная партия ее брату, сильная будет пара, а она и правда, чертовски хороша собой».
Мужчина глядел в окно и думал о белокурой красавице. Женщинами мужчина не обижен, но эту блондинку он желает приблизить, и страсть заставляет туманить его разум. Это очень тяжело, но придется смириться, пока девушка сама не ответит на его чувства. Внутри росло терзание от удара. Его удара, как он посмел? Но если бы этого не произошло, он впился в ее губы с жадностью и возбужденной страстью. А ведь там еще был и племянник. Бриан не мог этого допустить. Он тяжело вздохнул.
Я увидела стоящую молодую женщину, в дверном проеме, она смотрела на нас и о чем-то думала. Я встала с пола и, поцеловав, девочку в щечки и погладила, мальчика по волосам, поспешила на выход. Подойдя к двери, посмотрела в серые глаза женщины и сказала:
– Сьюзен, спасибо вам за все, всего доброго. Та подняла свои брови и, удивляясь, ответила:
– Куда, это вы, собрались, на ночь глядя? Вас никто не отпускал.
Я смотрела и ничего не понимая, захлопала своими ресницами. От ступора, меня привел в чувства мальчик. Он радостно прокричал:
– Вот здорово, граф оставил, Люцию, граф оставил мою Люцию. Мы завтра будем играть, Камелия.
Он бегал по детской и радостно подбрасывал игрушки к верху. Я осторожно спросила у Сьюзен:
– Это правда? Граф разрешил мне остаться? и он… больше ничего не сказал? Женщина кивнула и только сказала:
– Сейчас покормим детей и пойдем пить чай, Бриан очень устал и не выйдет к чаепитию. Хорошо? Подожди немного и я освобожусь.
Я поинтересовалась у хозяйки, кто помогает ей с детьми, она ответила, что Эстер. Я побежала на кухню, предварительно спросив, что едят их дети. Прибежав туда, застала Бриана наливавшего в стакан воду, случайно задев его, подлетела к пожилой женщине, даже не посмотрев на мужчину. Меня он ударил, мне было все равно, даже не извинился. Фу, какой-то противный молодой человек.
– Положите мне на поднос все, что едят дети, – отрапортовала я кухарке-экономке. И стала ждать, барабаня пальцами по столу.
Пожилая женщина посмотрела на нас с хозяином и скривилась в улыбке. Стала ставить на поднос овощной бульон, чашки с молоком, хлеб, печенье. Я посмотрела на мужчину и увидела, что опять пролила на него стакан с водой. Он вновь набрал воду и выпил ее быстрыми глотками. Эстер, сложила все на поднос, и я ухватилась за него. Но тут мои руки перехватил мужчина и холодно сказал:
– Позвольте, я сам отнесу, судя по тому, что вы такая неуклюжая гусыня, думаю, вы не донесете и поднос.
Я бросила на него злобный взгляд, он держал поднос и я тоже. Вцепившись в него, мы смотрели друг на друга и пыхтели от злости еще бы долго, пока Эстер, хохоча, не спросила у нас:
– Вы еще долго так стоять будете а? голубки. Дети есть хотят.
Граф слегка разжал пальца, а я шустро изловчилась и, щелкнув пальцами, вылила графин с водой на Бриана. Мужчина сразу отцепил руки, и я, хватая поднос, быстро пошла в детскую, бросая на ходу:
– Это вам за удар по моей щеке, индюк. Напыщенный индюк, просто дурак.
Эстер хохоча, вытирая слезы, произнесла ошарашенному мужчине:
– Ну и девушка, Бриан, вот кому в жены попадет. Покоя не будет, а какая страсть в глазах.
Мужчина молча, вышел в коридор и направился в детскую. Он был зол на Люцию, «применяет магию, когда вздумается. Так, теперь ясно, она владеет бытовой магией. Будем знать. Ох, и отыграюсь я на тебе красавица, отыграюсь».
Сьюзен, доверила мне Камелию, когда увидела меня влетевшую с подносом и красными щеками. Она, хихикнув, опустила глаза. Поднося ложечку с бульоном в рот маленькой девочке, я краем глаза увидела Бриана. Брюнет влетел к нам в детскую. Сьюзен, увидев мокрые волосы брата, догадалась, что-то случилось между ним и юной ведьмой. Еле сдерживая смех, она тихонечко спросила:
– Бриан, дорогой, что-то случилось? Подожди не много, я скоро освобожусь. У меня к тебе есть разговор.
Мужчина сдержал себя и, взглянув на меня, глубоко вздохнул и елейным голосом ответил:
– Нет, любимая, все нормально. Дети приятного аппетита. Наслаждайтесь ужином. Он вышел за дверь. А женщина зажала рот рукой и содрогалась приступом смеха.
Я ничего не понимала и поэтому не стала спрашивать. Покормив детей, Сьюзен отнесла поднос на кухню, а я осталась с малышкой Камелией. Девочка залезла ко мне на ручки, и я начала ее качать, запела колыбельную. Стоя с девочкой на руках, отвернувшись к окну, я пела и пела. Пауль, улегся на стоявшем диване, около стены детской и укрылся мягким пледом.
Мужчина видел, как сестра относила поднос с посудой, он спустился по лестнице и завернул в сторону детской комнаты.
– Бриан не ходи, ну что с тобой, ну, что опять. Бриан посмотри на меня. Почему ты весь мокрый? – удивленно спросила брата сестра.
Брюнет взглянул на Сьюзен и с недовольством произнес:
– Сьюзен, больше не могу, я прибью ее. Она воспользовалась магией и вылила на меня графин с водой, когда я хотел помочь. Не могу я ее терпеть, понимаешь? Внутри все переворачивается, ненавижу ее Сьюзен. Не могу. Молодая брюнетка обняла своего брата и тихо сказала:
– Бриан, есть давняя поговорка, от ненависти до любви, один шаг, кажется, так говорили. Запомни это, Бриан. Открой ей свои чувства, когда придет время. Не жди ты уже свою Лурдес, полюби снова и будь счастлив.
Бриан внимательно посмотрел на сестру и прислушался. Затем, снова поинтересовался, слыша звонкий голос девушки:
– Что это? Сьюзен, что за пение в моем доме? Молодая женщина обняла своего брата и тихо шепнула:
– Это Люция качает твою дочь, ты хотел понаблюдать за ней, вот у тебя есть такая возможность. Пойдем, посмотрим.
Они подошли к двери и увидели девушку, бережно качающую ребенка, затем она аккуратно положила спящую девочку в колыбель и тихо произнесла, но ее слова услышал граф.
– Солнышко, твой папа очень злой, он не любит детей в отличие от меня. Спи солнышко, спи.
Мужчина и женщина быстро отпрянули от двери и на цыпочках пошли подальше и встали около лестницы, обнимая друг друга, о чем-то шептались. Я подоткнула одеяло у спящего мальчика и медленно вышла, чуть прикрыв дверь. Руки легонько дрожали, тут я увидела, как брюнет жадно целует в губы свою жену. Глубоко вздохнув, я легонько толкнула графа своим плечом и взбежала по лестнице.
Мужчина отлепился от сестры и та, вытаращив глаза, грозно прошипела:
– Бриан, ты очумел, что ли? Прекрати свои замашки.
Мужчина положил руку на свою грудь и уже весело прошептал сестре над ухом:
– Прости сестрица прости, так надо было. Она дала реакцию. Я ей не безразличен, понимаешь?
И уже чмокнув сестру в щеку, быстро взобрался по лестнице. Брюнет догнал меня у моей двери и, положив руку на ручку двери, не дал ей открыться. Я хмыкнула и, сложив руки на груди, отвернулась от Бриана. Свободной рукой, мужчина взял меня за подбородок и повернул к себе. Заглядывая мне в глаза, он сказал:
– Прости меня Люция, я не хотел тебя обидеть. Я умоляю тебя о прощении. И да, я болван, напыщенный индюк и еще кто там, я забыл. Ну впрочем не важно, просто прости меня?
Я вывернулась и, отпихивая графа, уперлась ему в грудь, мужчина изловчился и, повернув меня одним рывком, облокотил о стену. Ухмыляясь, я поинтересовалась у него:
– Что же дальше граф? Вас трясет от моего присутствия? Может мне покинуть ваш дом? Как теперь вы докажите своей жене, что вьетесь возле меня?
Брюнет сглотнул, проводя своими влажными губами по моим губам, глухо произнес:
– Меня трясет лишь от того, что такую дерзкую и не покорную, я желаю иметь, но не могу этого сделать, пока ты не ответишь мне. Прости меня, умоляю тебя Люция, обещаю тебе, что не трону тебя ни одним ударом.
Бриан касался своими губами и нежно обласкивал мои губы, было чертовски приятно и тепло. Но и страшно, я, и мужчина в десять раз сильнее меня. Да и на этаже мы одни. А как с ним хорошо. Еще миг и я просто обниму его и прижму к себе. Сдерживая мелкую рожь во всем теле, я напряглась, и мужчина заметил это. Он обхватил мое лицо ладоням и накрыл мои губы в пьянящем сладком поцелуе. Я взяла его за предплечья, а он прижал меня еще сильнее к себе.
– Люция, пожалуйста, Люция прости, – шептал брюнет, оторвавшись от губ. Я, сглатывая комок в горле, произнесла:
– Граф, отпустите меня. Что вы себе позволяете? Вы и правда идиот.
Он шумно выдохнул и уже холодно бросил на ходу, идя в свой кабинет:
– Извините Люция Фернандес. Такого больше не повториться.
Я вошла в свою комнату и облизала свои припухшие губы. На них еще остался след от влажных губ мужчины, который был мне симпатичен.
С каждым днем, чтобы ни происходило в моей жизни, я всегда жду встречи с ним, особенно когда день не задался с самого утра. А после встречи улыбаюсь буквально до ушей. Вот ведь и так каждый день, одни происшествия. Я как наивная дурочка.
Чуть отдохнув, я вышла в коридор и спустилась по лестнице в детскую. Дети играли, Сьюзен вышивала на ткани какой-то узор, и я поинтересовалась у женщины:
– Вы все время одна, ваш муж оставляет так часто одну? Или он вас не любит, простите меня, я не должна была,…простите.
Молодая брюнеточка улыбнулась и ничего не сказала. Я вышла из детской и зашла на кухню, положив на поднос кашу, фрукты и молоко, отправилась обратно. Мы со Сьюзен накормили детей. Ужинать она отказалась, а я попила лишь чай. Меня не покидала мысль, а что если хозяйка дома слышала нашу возню с хозяином? Или видела его поцелуи? А что если… ох.
Бриан так и не пришел, у меня появилось чувство, что я по нему скучаю. Я медленно поднялась на второй этаж, тишина стояла просто жуткая. В своей комнате сняла чулки и, повесив платье на стул, в одном нижнем белье, я улеглась в кровать. Уснула почти быстро, устала, дрожали руки с непривычки таскать детей. Ночью, я проснулась от детского плача. Сначала не поняла, что происходит, прислушалась. Суеты и беготни не было. Я быстро накинула теплый халат и прямо босиком выбежала в коридор. Плач доносился с детской комнаты. Я влетела туда и увидела, как маленькая девочка пытается выбраться из колыбели. Схватив Камелию, я прижала ее к себе и ужаснулась. Ребенок был весь мокрый и горячий. Малышка кашляла и прижималась ко мне. Ища сухую одежду с ребенком на руках, я носилась туда-сюда. Переодев Камелию, вытерев ее досуха, и закутав ее ножки в мелкое покрывало, быстро пошла на кухню. Туда влетела и Сьзен, одетая в длинный тонкий халат. Увидев плачущую девочку и потрогав ее лоб, она спросила у меня:
– Что случилось Люция, девочка вся горит. Надо разбудить Бриана.
Она выбежала в коридор и быстро поднялась по лестнице. Камелия снова заплакала и ее вытошнило. Посмотрев на содержимое и вытирая ротик девочки, я пришла к выводу, что это реакция на молоко, возможно девочка его не переносит. Интересно, где Эстер его покупает? Одной рукой, я схватила полотенце и на мочила холодной водой. Отжав его, уложила девочке на лобик. Бриан ворвался на кухню и, посмотрев на меня, холодно спросил:
– Люция, что с моей дочерью? Отвечайте же. Я посмотрела на девочку, которая пригрелась ко мне и, хлопая глазками, то открывала их.
– Что вы так кричите, пошлите за лекарем, – ухо ответила я. Мужчина почти шепотом ответил:
– Вы же магиня, черт вас подери. Что произошло Люция? Я не выдержала такого бестолкового натиска и, отдавая Камелию Сьюзен, строго спросила:
– Где живет доктор? У ребенка сильный жар и похоже на отравление. Да, я магиня граф, но не лекарь.
Я пробежала в коридор и стала одевать плащ. Мужчина с недоверием легонько отпихнул меня, быстро накинул теплый плащ поверх халата, одел, сапоги, и выскочил за дверь. Камелия, опять начала плакать и крутиться на руках у Сьюзен. Я спросила у хозяйки дома, есть ли какие травы? назвала самые простые, ладмин, мяту, ромашку. Мне указали, где и что. Девчушка плакала и сильно кашляла. Так, нужно быстро все сделать. По кухне закружили кружки и ложки, летали поварешки и в ступке активно перетирались травы. Сьюзен открыла рот и притихшая Камелия, перестала возиться и лишь изредка всхлипывала. Быстро, все, приготовив, я скомандовала:
– Сьюзен, держите девочку над тазиком, вот так. Я буду вливать ей жидкость, она выполоскает всю гадость из девочки. Ну, должно быть легче. И так, идите сюда.
Камелия начала крутиться и плакать, я спокойно и нежно погладила девочку по голове и, дождавшись пока она успокоиться, сказала ей:
– Солнышко, потерпи, эта водичка, вымоет всю бяку из твоего животика. А потом будет лучше, вот так умница.
Сьюзен дрожащими руками держала девочку. После того, как Камелии прополоскали желудок, я аккуратно взяла ее, оправила одежду, закутала ножки и пошла с ней в детскую. Ребенок так измучился и устал, что хлопая глазками, девочка засопела. Я положила ее в колыбельку. Но тут ворвался Бриан, проталкивая лекаря, громко заговорил:
– Пожалуйста, осмотрите мою дочь, быстрее. Я разозлилась, и, подбежав к графу, закрыла рот ладонью, шипя на него.
– Вы с ума сошли? Это же детская. Ребенок только успокоился, а вы как всегда орете. Замолчите сейчас же.
Лекарь, подошел к девочке и достал малышку из колыбели, аккуратно ложа на диван. А я так и стояла, зажав рот графу, смотря в сторону лекаря. Опомнилась я тогда, когда почувствовала на своей талии руки мужчины, которые чуть подрагивали и прижимали меня к себе. А его влажные губы начали целовать мою ладонь. Проходящая мимо Сьюзен, улыбнулась нам и подошла к лекарю. Я посмотрела в карие глаза Бриана, а он даже и не думал меня отпускать из объятий. Убрав руку и отвернувшись, я тихо сказала:
– Простите меня, я не должна, простите. Отпустите меня.
Я выдернулась из рук мужчины и поспешила прочь из комнаты. Последующие ночи я спала плохо, каждый раз мне снился мужчина, который, не принадлежал мне. Он был ласков со мной и заставлял млеть от его нежных прикосновений и поцелуев. Внутри что-то происходило, при виде него, мое тело трепетало, и грудь волнительно поднималась, а сердце учащенно билось. Днем, мы занимались с Паулем, а Сьюзен была с Камелией. Однажды, она пришла в музыкальный зал и умоляюще попросила меня:
– Люция, пожалуйста, помогите уложить Камелию, я дала ей лекарство, что прописал лекарь. Она никак не уснет. А мне нужно уйти, отнести бумаги в канцелярию. Люция, пожалуйста, я вас умоляю. Помогите.
Я улыбнулась и быстро проследовала до детской. Мальчишка увязался с матерью, и я осталась с девочкой одна. Взяв Камелию на руки и закатав ее ножки в тоненькое одеяло, я запела колыбельную. Ребенок, моргая глазками, начинал посапывать. Я потрогала лобик девочки, ну уже лучше. Кто-то тихо вошел и обнял нежно за плечи, целуя меня в шею.
– Спасибо Люция, спасибо. Простите меня за удар по щеке, и я не хотел, поверьте…
Я медленно повернулась и увидела графа. Он смотрел на меня влюбленными глазами и старался обнять меня. Но я покачала головой. Камелия заснула, я аккуратно положила ее в колыбель. Мужчина явно ждал меня. Руки мои опять дрожали, пройдя мимо графа, я была поймана в его объятия. Кричать было нельзя, мы оба это знали. Обнимая меня, мы ближе переместились к двери. Облокотив меня о стенку, граф наклонился и шепнул мне в ухо:
– Люция, почему ты так хороша? Люция, моя хорошая. Как ты нравишься мне. Тебе нравятся мои поцелуи, Люция? Я шепнула ему тоже, но уже угрожающе:
– Граф, что вам нужно от меня? Как вы смеете, меня обнимать, целовать или бить по лицу. Пропустите меня.
Мужчина глубоко вздохнул и принялся целовать мои щеки, я отворачивалась и упиралась ему в грудь. Шепот заставил меня остановиться. Бриан медленно и протяжно заговорил:
– Пожалуйста, Люция, не дергайся, ты разбудишь мою дочь. Дай просто приласкать твои губы, за спасение моей Камелии и вымолить твое прощение.
Я уставилась на брюнета и перестала брыкаться. Он нежно, смотря мне в глаза, накрыл мои губы и крепко прижал меня к себе. Он целовал с чувством, с нежность и становился все более настойчивым и его руки заходили по платью. Сжимая мои волосы и касаясь моей шеи. Он прижал меня плотнее к стене. Карие глаза заблестели, и его дыхание стало учащаться. «Что, черт возьми, происходит?» подумала я и отпихнула графа. И выскочила из детской, вытирая влажные губы, понеслась к себе. Мужчина метнулся за мной, но его остановила пожилая экономка, леди Эстер. Она посмотрела на убегающую меня и поинтересовалась у графа:
– Простите меня граф, что подавать сегодня на ужин? И еще, я приношу вам свои извинения, я купила молоко, не там где обычно, а у заезжих торговцев. Желаю маленькой Камелии выздороветь.
Граф с досадой посмотрел наверх и строго произнес:
– Хорошо Эстер, вычту из твоего жалования. На ужин приготовьте, что-нибудь легкое, вино не подавайте. Пару салатов и крепкий чай. А сейчас прошу меня извинить. Мужчина метнулся на второй этаж.
Я влетела в свою комнату и встала у окна. Тело содрогалась от мелкой дрожи и чужих прикосновений. Мне нравился граф, но он сделал мне больно. У него есть жена. Красивая и тоже молодая брюнетка. Грудь моя волнительно вздымалась, а сердце учащенно забилось, когда распахнулась дверь моей комнаты, я вздрогнула. Медленно вошел мужчина, ласково произнес:
– У вас довольно мягкие губы и меня забавляет ваше умение пользоваться бытовой магией. А еще, вы так и не ответили мне, вам нравиться со мной целоваться? Вы молчите, и я склонен предположить, что я прав и…
Я повернула голову на идущий голос. Бриан сложив руки на груди, встал около меня. Выдохнув порцию воздуха, я сказала ему, чтобы мужчина вышел из комнаты, а то будут ему знания бытовой магии в полном объеме. Брюнет расхохотался и быстро обнял меня за талию и закружил. Веселясь, он сообщил:
– Сколько было здесь женщин, ни одна меня так не веселила. Люция, ты такая милая девушка и я… Он поставил меня на место и посмотрел глубоко в глаза, сказав при этом:
– А глаза твои, как голубизна чистых озер, смотрел бы и смотрел в них. Ты красавица просто. Как же не хочется отдавать тебя другому мужчине. И да, Люция, у вас ведь нет жениха? Я умоляюще посмотрела на мужчину и спросила его, глядя в карие глаза:
– Граф, почему вас интересует этот вопрос? Если я скажу, что есть, тогда вы прекратите свои намерения обнимать меня? К тому же ваши поцелуи говорят совсем о другом действии, и я склонна думать, что вы изменяете своей жене. И да, выйдите вон из моей комнаты, сейчас же.
Брюнет с улыбочкой посмотрел на меня и влюблено произнес:
– А если я не уйду, что тогда Люция? А, а, воспользуетесь своей магией. Я понял, какая грозная моя гувернантка.
Он приблизился в плотную ко мне, обнимая, шепнул мне в самое ухо и целуя мочку, заигрывающе сказал:
– Люция, исполните свои угрозы, это так забавляет, особенно из ваших приятных губок, это так сладко звучит. Ну, я жду, продолжай.
Бриан приблизил лицо для поцелуя, и я только успела отвернуть голову, как вошедшая Сьюзен строго сказала:
– Дорогой, было бы странно не найти тебя здесь. Я была в канцелярии, а ты дома и довольно успешно развлекаешь нашу гувернантку.
Граф резко отдернул от меня руки и сжал губы. При словах его жены, я густо покраснела и отвернулась к окну. Мужчина вышел из моей комнаты, его супруга двинулась за ним. А я закрыла лицо руками. Ну, это просто так все не закончиться, что-нибудь, да произойдет. Ой, как в воду глядела…