Глава 7. Люся-Лючия грезит славой Марики Рёкк
Война принесла простым людям Харькова огромные беды. Демографические потери города были катастрофическими. Перед войной численность населения Харькова составляла 900 тыс. человек, а в августе 1943 года, накануне освобождения города, около 200 тыс. человек. Такова дань харьковчан молоху войны. Довоенная численность населения была достигнута лишь в конце 1950-х годов.
– Летом 1942 года был такой период, когда я была основным кормильцем. Я гордилась, что слова «Люся принесет обед» воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Лето, зелень, солнце, фрукты, базар. И уже совсем другое настроение. Были бомбежки, но реже. К ним привыкли. О смерти не говорили. О зиме вспоминать не хотелось.
Но как 6-летний ребенок мог стать основным кормильцем семьи? Казалось бы: парадокс. Но только не с талантами Люси!
– Папа мне говорил с детства: «Ничего не бойсь, дочурка. Не стесняйсь. Дуй свое! Актриса должна «выделиться». Хай усе молчать, ждуть, а ты «выделись» ув обязательном порядке… Ето, дочурочка, такая профессия, детка моя…»
И вот это отеческое «благословение» в профессию и решило, по сути, судьбу девочки в самый тяжкий период жизни, когда сама-то жизнь не стоила ни гроша… Людмила Марковна вспоминала как однажды решилась, даже не зная, что предпримет в следующую секунду, и эта ее решительность и детская непосредственность сыграли свою роль. Представьте картину: голодный худой ребенок видит перед собой как собрались на обед фрицы, как толстый повар разливает в миски густой наваристый, с одуряющим ароматом, суп…
Харьков в годы Великой Отечественной войны. Кафе для немцев.
«Долго стоять молча, выпрашивать жалким взглядом? Нет. Надо заработать! Надо «выделиться». А как хочется есть!! А какой запах! Я и сейчас его слышу. Густой фасолевый суп!
От ожидания чего-то неизвестного все тело тряслось. Я не знала, что я буду делать… Но что-то будет. Это точно.
Начали получать ужин… Начали его есть… Смолкли разговоры. Только аппетитное чавканье…
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой,
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой!
Голос мой дрожал. Я давно не пела во все горло. А мне так нужно было петь! Петь! Петь!
С разных концов двора раздались нестройные аплодисменты. И этого было предостаточно… Ах так? Так нате вам еще! Только спокойно!
Ду грюнист зих цу зоннэн шейн
Ун нох ин винтер ванн эс шнайп,
О, таннэн баум унд таннэн баум
Ви грюн зинд дэйнэ блэттэр…
Несколько немцев подошли к железным трубам, чтобы посмотреть на русскую девочку, которая хоть и неправильно, но пела на их родном языке…
Домой я принесла полную, до краев, кастрюльку вкусного, жирного фасолевого супа! Ничего! Завтра возьму кастрюлю побольше!
Мы втроем съели этот суп. Я знала, что теперь я маму голодной не оставлю. Я тоже вышла на работу».
Можно, конечно, пошутить, что среди актрис оккупационного Харькова существовала сильная конкуренция, и Люсе было бы сложно выделиться, если б не главное достоинство: возраст. «Вскоре при моем появлении немцы оживлялись и называли меня Лючия», – вспоминала Гурченко.
– На Сумской улице немцы открыли кинотеатр. В театре имени Шевченко заработала оперетта. Дворец пионеров на площади Тевелева отремонтировали. Теперь это здание было «только для немцев». Значит немцы в Харькове устраивались надолго.
Действительно, как свидетельствует хроника, новая власть проявляла интерес к разным областям культурной жизни Харькова. Уже в конце 1941-го были сформированы театральные труппы украинского драматического театра под руководством И. Гирняка и оперного театра во главе с В. Ходским. И хотя большая часть довоенных актерских трупп была эвакуирована на восток, все же в Харькове остались некоторые известные в то время актеры: Б. Гмыря, М. Горохов, М. Копнин, К. Морозова, М. Неделько, Т. Рожок, др.
Украинский драматический театр им. Т. Г. Шевченко в период немецкой оккупации ставил драмы, оперы, оперетты, балеты, давал концерты для военных и местного населения. Во время показов военные занимали места в партере, а местное население пускали на галерку. В воскресенье спектакли давали только для военных.
Также на службу оккупационных сил была поставлена и Харьковская национальная опера; долгое время ее репертуар согласовывался с немецким командованием. Среди прочих на сцене также показывались классические спектакли: «Лебединое озеро», «Кармен», «Травиата», «Цыганский барон», «Корсар», «Паяцы». Со временем репертуар был расширен, на постановки также стали допускаться и гражданские лица.
Как пишут историки-краеведы Харковщины, артисты национальной оперы и музыкально-хоровые труппы Харькова давали большое количество концертов для немецких войск и для гражданского населения. Среди наиболее известных трупп были украинский национальный хор под руководством В. Ступницкого, оркестр народных инструментов под руководством В. Комаренко, ансамбль бандуристов, концертно-эстрадное бюро.
Но самую широкую аудиторию зрителей во времена оккупации собирали городские кинотеатры. Первый из них был открыт в ноябре 1941 года сначала только для военных, а со временем – и для гражданского населения. За десять месяцев здесь было продемонстрировано 36 фильмов, которые просмотрело около 108 тыс. харьковчан и свыше 270 тыс. немецких военных. В июне 1942 года в помещении театра им. Т. Г. Шевченко был открыт самый большой кинотеатр города на 1000 мест для гражданского населения. Здесь демонстрировались преимущественно немецкие художественные фильмы, военная хроника, пропагандистские ленты, как, например, «Жизнь рабочего класса в Германии», «Жид Зисс» и др. И даже пропагандистская направленность сеансов не отвращала харьковчан от кино, которое становилось настоящим событием в череде оккупационных будней города.
Конец ознакомительного фрагмента.