Глава 2
Новый Орлеан
Кэмерон шагал за Алексией мимо аккуратно подстриженных лужаек нового, нарочито богатого района Нового Орлеана, раздумывая над тем, не водит ли она его за нос. Он бросил непослушному ребенку вызов. Пропустил Алексию вперед и велел ей бежать домой к своим родным. Однако если она всерьез вознамерилась доказать его отцовство, то никаких игр не будет. В противном случае Кэмерон отправится в море на первом же корабле компании и больше ни разу не вспомнит о существовании Алексии.
Господи, на корабле она вела себя несносно. Хэллоуэл оказался прав. И как ей удавалось исчезнуть на несколько дней лишь для того, чтобы потом возникнуть в его каюте с озорной улыбкой? Которая, кстати сказать, напоминала улыбку дьявола, а не его собственную.
Маленькая негодяйка умудрялась причинить больше вреда, чем стая диких обезьян, а потом смеялась так, словно и остальным должно быть так же весело, как и ей. Она повсюду таскала с собой корабельного кота и даже укладывала его с собой в постель. По примеру капитана, Кэмерон в конце концов сдался и предоставил Алексию самой себе.
Словно прочитав его мысли, девочка спрыгнула с широкого тротуара, помогавшего сохранить в чистоте туфли и подолы платьев, и поскакала по лужайке. Кэмерон сердито сдвинул брови.
– Возвращайся назад, пока не испортила свое новое платье.
– Оно цвета травы, так что грязь будет незаметна.
– Возвращайся сейчас же. Иначе я вставлю тебе в рот удила и поведу на уздечке. Никогда еще не видел столь дикой и непослушной девчонки.
Воздух наполнился заливистым смехом. Запрыгав на одной ноге, она сняла туфельку, а потом проделала то же самое с другой.
– Держу пари, тебе очень хочется, чтобы я слушалась, едва ты щелкнешь пальцами.
– Выйди из травы и надень туфли.
– Они натирают ноги.
– Почему ты не сказала?
– А ты не спрашивал.
Кэмерон выхватил одну туфельку из руки девочки. Однако, прежде чем он успел проверить качество кожи, Алексия уже сняла чулки и вновь принялась бегать по высокой траве. Только на этот раз босиком.
– Вы, Алексия Тибодо, настоящая лгунья. Это лучшие туфли, какие только можно купить. Немедленно надень их.
Алексия захихикала и бросила Кэмерону чулок.
– Что такое, папа? Ты никогда не бегал босиком по траве? Погрузив пальцы в ее прохладу, уже не захочется обуваться. – Алексия указала куда-то пальцем. – Это дом моей тети.
Едва не споткнувшись, Кэмерон остановился перед украшенным белыми колоннами особняком. Словно знатная леди, этот особняк блистал своим великолепием, занимая почти половину квартала. Его окружала витиеватая кованая ограда, за которой виднелись многочисленные клумбы, украшавшие дом, точно бриллианты шею леди.
– Лгунья. Это резиденция Луи Леблана.
– Oui. Она его вдова. Разве ты не знал?
– Нет, не знал. А теперь надень туфли и чулки.
Алексия захихикала.
– Именно в таком порядке?
– Делай, как я сказал. И попытайся хоть раз вести себя как девочка.
– Что бы это ни значило.
– Ты всегда стремишься к тому, чтобы последнее слово оставалось за тобой?
– А ты?
Жозетта Тибодо Леблан, вдова одного из богатейших торговцев, когда-либо проживавших в Новом Орлеане, стояла в тени распахнутых дверей балкона второго этажа и пыталась унять бешено колотящееся сердце. Она наблюдала за тем, как ее племянница натянула чулки и посмотрела на отца. Теперь они стояли друг напротив друга со скрещенными на груди руками и вели оживленную беседу.
Итак, он здесь. Спустя столько лет. Еще более красивый, чем она помнила. Он стал выше и шире в плечах. Его некогда короткие черные волосы теперь закрывали шею. Какими же мягкими и шелковистыми казались эти кудри.
За то время, что Кэмерон провел в море, его головы не касалась рука цирюльника, и теперь Жозетта раздумывала о том, каково это – провести ладонью по его изрядно отросшим волосам. Сама мысль об этом казалась невероятно чувственной. Не стоит предаваться столь глупым мечтаниям, но, святые небеса, как же он хорош. Даже лучше, чем в дни ее юности, когда она неотступно следовала за ним повсюду. Кэмерон унаследовал рост и широкие плечи от отца англичанина, а вот внешность явно досталась ему от покойной матери – красавицы-француженки, ловящей на себе восхищенные взгляды всякий раз, когда она проходила по улицам Французского квартала.
На губах Жозетты заиграла еле заметная улыбка. Несмотря на то что образ Кэмерона Андруза хранился в ее памяти долгие годы, он даже и не подозревал о ее существовании. Несмышленой девчонкой она без памяти влюбилась в него и обожала издалека, но в возрасте тринадцати лет возненавидела его со всей страстью, на какую только была способна. Именно тогда ее старшая сестра Соланж решила, что Кэмерон станет ее счастливым билетом в жизнь.
Словно бы услышав ее мысли, Кэмерон бросил взгляд на дом. Жозетта отошла вглубь комнаты, и рядом с ней возникла ее кузина Вивьен.
– Сразу видно, что эти двое слеплены из одного теста. Oui, наверняка выяснится, что он действительно ее отец.
– Он и есть ее отец, Вивьен. И постарайся не говорить на каджунском наречии, иначе мы никогда не отучим от него Алексию.
– Pardon, похоже, я возвращаюсь к старым привычкам каждый раз, когда нервничаю. Что за чудесное платье на Алексии. Как думаешь, его купили у мадам Шармонте? – Вивьен прищурилась. – Да, так и есть. Только взгляни на ткань. Подобное этому есть и в твоем гардеробе. Как думаешь, наша мастерица сделала это намеренно?
Жозетта уже успела заметить, что такой фасон изумрудно-зеленого платья, облегавшего стройную фигурку ее племянницы, могла создать лишь одна известная ей портниха.
– А разве кто-то другой способен сшить нечто подобное?
– И как только этому месье удалось одеть ее в платье?
– С помощью угроз, не иначе.
Кэмерон схватил Алексию за руку и, слегка дернув, направился к дому. Жозетта и Вивьен отошли еще дальше от окна.
– Ну что за глупая девчонка. Подумать только – сбежала из дому, – покачала головой Вивьен. – Просто удивительно, что ей удалось вернуться, да еще привезти с собой отца.
Жозетте лишь недавно удалось избавиться от леденящего душу беспокойства, охватившего ее при известии о том, что Алексия сбежала на одном из клиперов Кэмерона.
– А все потому, что эта проныра наткнулась на письмо, которое я написала ее отцу и не успела отправить. Если б не оно, Алексия не знала бы, где его искать.
– И нам не пришлось бы пережить столько бессонных ночей.
– Ну, и что мне теперь делать, Вив? Я больше не могу с ней справиться, а из моих братьев отцы никудышные. Я не хочу, чтобы Алексия вернулась на болота или того хуже – пошла по стопам моей матери. У меня просто не было иного выбора, кроме как разыскать ее отца.
Вивьен закусила губу.
– Ты переживаешь из-за своей maman, а вот мне не дают покоя мысли о брате. Мне не нравится, как Люсьен смотрит на Алексию теперь, когда она становится такой красавицей.
Отчасти поэтому Жозетта написала письма Кэмерону. Она ничего не сказала Вивьен, но если молва не лгала и ее мать действительно прочила Люсьена на место жреца вуду Унгана, то он стал еще опаснее, чем прежде, ибо путь, на который ступила мать Жозетты, день ото дня становился все темнее. Желудок Жозетты сжался от ужаса при мысли о том, что Люсьен может попытаться сделать Алексию частью своей исполненной похоти инициации в жрецы вуду.
Но не только брат Вивьен беспокоил Жозетту. Неуправляемые в своих желаниях жители болот частенько бросали на Алексию плотоядные взгляды. Девочка не осознавала собственной красоты и понятия не имела, какое внимание привлекает к себе. Даже одетая как мальчишка со спрятанными под шляпу волосами она притягивала взгляды мужчин. Закончилось то время, когда она могла бродить по окрестностям в одиночестве и ускользать из дома посреди ночи, чтобы резвиться при свете звезд.
– Впусти мистера Андруза, а потом пришли ко мне Алексию.
– Oui. – Вивьен похромала к лестнице. Подол платья прятал от взглядов окружающих ее изуродованное бедро, но не мог скрыть хромоты.
Одна створка двойных стеклянных дверей распахнулась, и взгляду Кэмерона предстала привлекательная темноволосая женщина, одетая в бело-серое платье.
– Tante[6] Вивьен! – Алексия вырвалась из цепких пальцев Кэмерона и бросилась к женщине.
Та едва заметно кивнула.
– Я – мадемуазель Вивьен Тибодо, кузина мадам Леблан. Алексия называет меня тетей лишь из-за моего возраста.
– Понимаю. – Ну, и что из того? Кто сказал, что они не замешаны в этом все? Им придется долго и упорно убеждать Кэмерона в том, что Алексия его дочь. Его охватил приступ боли, как если бы сознание крепко схватило его и с силой встряхнуло. Если Вивьен действительно двоюродная тетка Алексии, стало быть, наказание Господне – Люсьен приходится ей каким-то родственником. И да поможет ей Господь, если они брат и сестра.
Вивьен обняла Алексию, а потом слегка подтолкнула ее в спину.
– Tante Жозетта ждет тебя наверху.
Алексия развернулась и быстро побежала по широкой лестнице на второй этаж. Кэмерон посмотрел ей вслед. Иногда Алексия казалась гораздо старше и мудрее своих лет, но случались моменты, когда она вела себя совсем как несмышленый ребенок. Как бы то ни было, радость жизни, которую она несла в себе, была заразительной, а посему Кэмерон не мог злиться на нее слишком долго.
Вивьен обернулась.
– Входите, месье Андруз. Мадам Леблан получила записку Алексии и ждет вас.
Он переступил порог величественного особняка. Вивьен прошла вперед него по широкому коридору и указала на комнату, в которой, как догадался Кэмерон, принимали гостей. В убранстве ее были предметы, привезенные из разных уголков мира: дорогая французская этажерка, великолепные китайские ковры и небольшая греческая статуэтка в углу. Однако Кэмерону не было никакого дела до того, кто именно обладал столь изысканным вкусом – Леблан или его супруга. Ему необходимо было решить возникшую проблему и как можно скорее убраться отсюда.
Кэмерон подошел к окну, чтобы посмотреть на утопающий в розах сад, и по его шее скатилась капля пота. Он отер ее рукой. Только полдень, а жара и влажность лишали способности дышать. За долгие годы жизни в Англии и Сан-Франциско Кэмерон отвык от такого климата, поэтому теперь мечтал вернуться в отель, скинуть с себя всю одежду и валяться в постели, потягивая прохладный лимонад, пока не спадет жара. Эта загадочная тетка наверняка заберет девочку к себе. Во всяком случае до той поры, пока не будет доказано его отцовство.
По правде говоря, чем дольше Кэмерон находился подле Алексии, тем труднее ему было отрицать их родство. Девочка частенько передразнивала его, но и в те моменты, когда она вела себя совершенно естественно, их схожесть бросалась в глаза. Даже взмах руки, когда она пыталась объяснить что-то, оказывался точной копией его собственного. Проклятие, все это может помешать его планам отправиться в долгий путь.
– Месье Андруз, добро пожаловать в мой дом.
При звуке этого обволакивающе-бархатистого голоса Кэмерон обернулся.
Она была прекрасна.
Тугие завитки иссиня-черных волос обрамляли лицо, изящные черты которого обезоруживали. Губы, напоминающие поблескивающие от влаги лепестки роз, слегка приоткрылись, а умные глаза, схожие оттенком с крепким креольским кофе, оценивающе скользнули по фигуре Кэмерона и остановились на его лице. Однако более всего его заворожила кожа незнакомки – безупречная, точно у новорожденного, и словно бы испускающая свет. Она казалась такой нежной и мягкой, что Кэмерону неумолимо захотелось подойти ближе и коснуться ее рукой.
Он вновь отвернулся к окну, пытаясь привести мысли в порядок.
– Судя по всему, меня обвиняют в том, что тринадцать лет назад я имел неосторожность зачать ребенка. Неисправимого, необразованного и обезумевшего ребенка.
За спиной Кэмерона раздался тихий смех.
– Вы описываете члена семьи Тибодо, не так ли, месье?
«Господи, да!»
Кэмерон сложил руки за спиной и повернулся к хозяйке дома. Черт возьми, как она красива. Судя по всему, она была на три или четыре года младше него. И уже вдова? Ну и ну. Кэмерон помнил Леблана мужчиной средних лет. Но он встречался с ним еще до своего отъезда в Англию.
– И вы тоже Тибодо, мадам Леблан?
– Oui. – Она вплыла в комнату, сопровождаемая еле слышным шорохом бледно-голубого платья по ковру. – С болот я попала в чудесный дом в районе, который люди называют Парковым кварталом. И все же жители Нового Орлеана не забыли, откуда я родом, и, что еще хуже, они не забыли, что я – дочь Одали Тибодо. Так что меня ценят ниже, чем остальной каджунский сброд. Своей же племяннице я желаю иной судьбы.
Предельная откровенность мадам Леблан не смогла скрыть сквозившей в ее словах боли, которая, однако, тотчас же сменилась спокойной уверенностью и великодушной улыбкой. О, эта женщина умела гневаться.
Мадам Леблан подошла к шкафу и достала оттуда какой-то предмет одежды.
– Помните это, мистер Андруз?
Она встряхнула полупрозрачный пеньюар оттенка лунного света и указала на него гостю.
– Несмотря на молодость, вы обладали весьма причудливой фантазией, присущей скорее более зрелому мужчине. Вы подарили этот пеньюар моей сестре. Помните? Он ей очень нравился.
Грудь Кэмерона сдавило болью.
– Помню, мадам Леблан. – Кэмерон отер ладонью вспотевший лоб. Черт бы побрал эту жару. – Я был юным глупцом, и мне в голову не приходило, что находящаяся под строгим контролем мадам Олимпии женщина может забеременеть. И это случилось. Но кусок полупрозрачной ткани вовсе не доказывает моего отцовства.
Хозяйка дома некоторое время смотрела на Кэмерона, и тому показалось, будто ее взгляд прожигает его насквозь. По телу Кэмерона прокатилась жаркая волна. Почувствовала ли стоящая перед ним женщина, что между ними произошло нечто неуловимое?
На долю секунды она опустила глаза, и на ее щеках заиграл румянец.
– Прошу вас, зовите меня Жозетта. – Она вздохнула, а когда вновь подняла глаза, на ее лице было прежнее выражение спокойствия и уверенности. – Мадам Леблан слишком уж формальное обращение для предмета нашей беседы. Хочу быть до конца честной с вами, сэр. Моя сестра обманула вас.
По спине Кэмерона пробежал холодок.
– Обманула?
– Oui. – Взгляд невероятных глаз Жозетты вновь прожег его насквозь. – Она считала, что ребенок, рожденный от вас, поможет ей вырваться из болот и начать другую жизнь. Будучи юной и легкомысленной, она считала, что беременность позволит ей завоевать расположение общества. Ведь ваша семья всегда считалась благородной.
– Откуда мне знать, что это не очередная ложь и Алексия действительно моя дочь? – Внезапно будто какая-то потусторонняя сила вдруг потянула Кэмерона к Жозетте, и он подошел ближе. В ушах у него зашумело, взгляд упал на ее губы, и в течение нескольких секунд он мог думать лишь о том, каковы они на вкус. Кэмерон сделал шаг назад, сбитый с толку собственной реакцией на эту женщину. Что, черт возьми, на него нашло? Ведь она говорила с ним о собственной сестре.
Тихо засмеявшись, Жозетта указала на обитый темно-голубым бархатом диван.
– Присаживайтесь, s’il vous plait[7]. – Жозетта опустилась в кресло, стоявшее в нескольких шагах от дивана, и пригладила подол платья. В ее глазах плясали озорные искорки. – Не хотите ли лимонада? Вы внезапно так… – она пожала плечами, – раскраснелись.
Жозетта прекрасно знала, о чем он думает. Ведь все было написано у него на лице. Неужели эта лисица намеренно заставила его испытывать смущение? Ну, нет, она его не проведет. Кэмерон внимательно посмотрел на сидящую напротив него женщину.
– Спасибо, мадам. Если это доставит вам удовольствие.
Жозетта вскинула бровь и ответила гостю такой же полуулыбкой.
– Конечно, доставит. – Она позвала Вивьен.
Прежде чем Кэмерон успел придумать какой-нибудь остроумный ответ, в гостиной появилась Вивьен с подносом в руках. Она подала лимонад гостю и хозяйке дома, после чего удалилась так же неслышно, как и вошла. Слава богу, что их беседу ненадолго прервали. У Кэмерона так сильно пересохло во рту, что он с трудом заставил себя пить медленно, вместо того чтобы осушить стакан залпом.
– Если ваша сестра хотела меня провести, то, возможно, у вас такие же намерения.
Жозетта вздохнула.
– Предлагаю вам нанести визит мадам Олимпии и поговорить с ней. Если вы помните, она держит своих девушек в ежовых рукавицах. Соланж, назвавшаяся вам Салли, пришла к ней с предложением продать свою девственность. Но только вам. Под чутким руководством мадам Олимпии моя сестра в полной мере овладела искусством соблазнения, а вот о методах предохранения от нежелательной беременности предпочла позабыть. А потом она вскружила вам голову. К сожалению, это стало известно моим братьям…
Кэмерон протестующе поднял руку.
– Прошу вас. Это я помню прекрасно. У меня на ноге остался шрам от ножа Рене. – Кэмерону стоит покинуть этот дом, прежде чем испытываемая им неловкость станет слишком заметна. – Я сегодня же вечером поговорю с мадам Олимпией.
– А если вы решите принять вашу дочь… Что тогда, месье?
Кэмерон ущипнул себя за переносицу.
– Не знаю. Она та еще штучка. Наверное, отошлю ее в какую-нибудь закрытую школу.
Темные глаза Жозетты стали совсем черными.
– Но она сбежит. К своей maman.
– Maman? Я думал, ваша сестра умерла.
– Я говорю о своей матери, месье. Бабушке Алексии.
– Черт возьми. Она же ведьма вуду!
– Прошу вас, месье Андруз. Она все-таки моя мать.
– Прошу прощения. – Кэмерон откинулся назад и внимательно посмотрел на сидящую напротив женщину. Исходящий от нее аромат был настолько притягателен, что Кэмерону хотелось подвинуться ближе и как можно внимательнее разглядеть ее красивое лицо. Черт возьми, что за мысли? Ради всего святого, она же сестра Рене и Бастьена. А ее мать – скандально известная Одали. Одни называли ее ведьмой, а другие – целительницей. Кем бы она ни была, Кэмерон видел ее лишь однажды – после потасовки в борделе мадам Олимпии – и надеялся никогда больше не встретить. Было в этой женщине что-то темное и злобное, чего он не забудет до конца своих дней.
– Ваша мать растила Алексию? Рядом с шатающимися поблизости Рене и Бастьеном? Неудивительно, что девочка выросла такой шалопайкой. – Кэмерон нахмурился. – Почему вы не попытались наставить ее на путь истинный?
Жозетта поднялась со своего места и принялась расхаживать по комнате. Даже шаги ее были исполнены грации и изящества.
– Мне было около тринадцати лет, когда Алексия появилась на свет, месье. В те дни я была такой же дикой и необузданной, как и она сейчас. Если не хуже.
Жозетта остановилась перед гостем, и исходящий от нее аромат вновь окутал его, подобно чувственному туману.
– Что я могла для нее сделать? Когда умерла моя сестра, мать как коршун принялась защищать то, что осталось от Соланж – ее ребенка. В первые годы жизни Алексии моя мать никого к ней не подпускала. И вот теперь мы с вами столкнулись с проблемой, ибо Алексия повзрослела и стала девушкой исключительной красоты. Она пойдет по очень кривой дорожке, если мы не вмешаемся и не поможем ей с нее свернуть.
Кэмерон склонил голову набок.
– Мы?
Жозетта кивнула.
– Она не осознает собственной красоты. А ее смелость в совокупности с недюжинным умом обладает разрушительной силой. В одиночку я не смогу с ней справиться, как не могу защитить от дурного влияния своей матери и братьев. Поэтому я взываю к вам, как к ее отцу, и прошу помочь, пока не стало слишком поздно.
– В таком случае я предлагаю отправить ее в школу. Куда-нибудь подальше. В английской глуши есть несколько весьма достойных заведений. Уж мне-то это известно, – пробормотал Кэмерон. – Там у нее не будет возможности шарить по карманам. Кстати, вам известно, что она промышляет воровством? На моем корабле у каждого из матросов что-нибудь да пропало. Правда, в конце путешествия она вернула украденное. Но при этом так веселилась, будто совершила самый большой подвиг с тех пор, как египтяне возвели пирамиды.
Кэмерон похлопал по карману жилета.
– Проклятие! Она украла мои золотые часы. Должно быть, по пути сюда. – Он снова выругался. – Это уже вторые, которых я лишился благодаря карманнику.
– Сегодня?
– Нет. Другие у меня украли несколько лет назад. Отец подарил их, когда мне исполнилось пятнадцать. Я тогда сделал точную копию, чтобы он не узнал о пропаже. Прекрасно. Просто прекрасно.
Жозетта тихо рассмеялась.
– Считаете, это забавно?
– Прошу прощения. Я прослежу, чтобы Алексия вернула их вам. Меня развеселила ваша реакция, а не дурной поступок племянницы. Скорее всего, она отнесет ваши часы моей матери. Алексия тащит ей все. Ее поступки некрасивы и греховны, и я очень хочу отучить ее от этого, пока не поздно.
– Мадам, может статься, что вы уже опоздали.
Жозетта развернулась к гостю, и ее красивое лицо вдруг приняло умиротворенное выражение.
– Я тоже воровала в ее возрасте, месье, – тихо произнесла она. – Но исправилась. Просто нужно, чтобы на пути Алексии встретился правильный человек. Мой муж был таким, но рядом с Алексией нет достойного мужчины, способного выполнять роль отца. Однако теперь, когда вы обрели дочь, я надеюсь, вы почтете за честь проследить за ее благополучием и воспитанием. Алексия невероятно умна и легко учится. К тому же она не так уж необразованна. Просто ее навыки никто не оттачивает.
Кэмерон фыркнул.
– Это все равно, что выкрасить вороного коня белилами и назвать его альбиносом.
Жозетта вновь села. Только на этот раз очень близко, и эта близость щекотала Кэмерону нервы. Он был не уверен, что ему нравится такое положение дел, чего нельзя было сказать о его предательском теле, черт бы его побрал. Кэмерону казалось неправильным столь остро реагировать на красивую женщину. Ведь он всегда считал, что красивее его жены нет никого на белом свете.
Жозетта склонила голову набок, и взгляд ее глаз в очередной раз прожег Кэмерона насквозь.
– Как бы мне хотелось проникнуть в ваши мысли, месье. Мне кажется, вы обеспокоены.
«Словно я могу рассказать вам о своих непристойных размышлениях».
– Да, я действительно обеспокоен. Ведь положение довольно затруднительное. Вы не согласны?
– Oui. Но умоляю вас. Я не могу справляться с Алексией в одиночку и жду вашего обещания помочь мне найти способ изменить ее образ жизни. Однако ее нельзя принуждать. Нельзя силой увезти туда, где ей совершенно не хочется находиться. Это лишь усугубит положение. Алексия должна сама начать стремиться к лучшей жизни. Должна сама захотеть изменить себя в лучшую сторону. Пока же она поклоняется моей матери – ведьме вуду, как вы ее называете, – а это очень опасно.
– И где же наша очаровательная негодяйка сейчас?
Жозетта пожала плечами.
– Наверняка роется в моих вещах. Или же сидит тихонько на краешке кровати и рассматривает ваши часы. Но как бы то ни было, часов вы своих не получите. Даже если будете по одному вырывать ее зубы. – Жозетта вновь рассмеялась легко и беззаботно. – О, вы хмуритесь. И это портит ваше красивое лицо.
Кэмерон провел рукой по волосам. Менее всего ему хотелось сейчас слышать, что Жозетта Тибодо Леблан считает его привлекательным. Он устал, все мышцы его болели, а ведь до конца дня еще нужно появиться в конторе компании. Ну и наконец он должен поговорить с мадам Олимпией. Ему необходимо услышать, что она скажет, ведь в этом городе мало что могло ускользнуть от ее внимания.
Кэмерон поднялся со своего места.
– Я вернусь, но сейчас мне нужно идти по делам.
Жозетта поднялась следом и проводила его до дверей.
– Вивьен, будь добра, приведи Алексию. Ей пора уходить.
– Пора уходить? – Черт возьми, она же не думает, что он возьмет Алексию с собой! – Девочка должна остаться с вами. Я заказал у мадам Шармонте гардероб для нее, который вскоре должны прислать и…
– Возьмите Алексию с собой, месье. Ведь если оставить ее здесь, не пройдет и часа, как она снова сбежит к бабке на болота.
– А что удержит ее от этого, если она будет со мной? Алексия не моргнув глазом вытащит любой ключ и откроет любую дверь. Вам ли не знать.
Жозетта вздернула подбородок и сложила на груди руки.
– Возьмите ее с собой в контору. Она смышленая девочка, и ей там может понравиться. Алексия обожает все новое. Когда мы встретились на лестнице, она успела мне рассказать, что прекрасно провела время на клипере.
Кэмерон подошел ближе, и исходящий от Жозетты аромат вновь защекотал ему ноздри, пробуждая в душе неведомое доселе волнение, которого он вовсе не желал испытывать.
– А рассказала ли племянница вам о плавании вокруг мыса Горн, где бушуют ветры и хлещут такие ледяные волны, что усы моряков в секунду превращаются в сосульки? Рассказала о том, как я привязывал ее к кровати, чтобы ее не смыло за борт?
Жозетта побледнела.
– Non. Ничего такого Алексия мне не рассказывала. Поведала лишь о приятных воспоминаниях.
Внезапно Кэмерона осенило.
– Скажите-ка мне, мадам Леблан. Вы так беспокоитесь о своей племяннице и стремитесь уберечь ее от беды. Так как же вы тогда допустили, чтобы она сбежала, и как отреагировали на это?
Жозетта сделала шаг назад, и ее изящная рука легла на грудь.
– Она оставила записку.
– В самом деле?
Взгляд женщины упал на губы Кэмерона, снова скользнул вверх по его лицу, а потом устремился куда-то поверх его плеча.
– Oui. Записку. В которой сообщала, что вернется, как только отыщет вас.
– Я вам не верю. – Кэмерон двинулся на Жозетту. – Почему меня не покидает странное ощущение, что вы сделали как раз то, о чем просите сейчас меня – найти то, что ее заинтересует. Вот вы и заинтересовали ее поисками так называемого отца, чтобы она тайком проникла на один из моих клиперов. Может, вы даже собрали ей еды в дорогу? Достаточно для того, чтобы не умереть с голоду, пока корабль будет добираться до места назначения.
Жозетта вспыхнула до корней волос.
– Подобное предположение просто… просто… нелепо.
Кэмерон поддел согнутым пальцем подбородок Жозетты и слегка приподнял ее лицо.
– В самом деле, мадам Леблан? Мне кажется, вы затеяли какую-то игру. Но вы понимаете, что я не собираюсь принимать в ней участие?
– Возьмите ее с собой, – прошептала Жозетта. – Если вы не сделаете этого, она сбежит к бабушке, и тогда… – Она осеклась на полуслове, подошла к двери и распахнула ее, упрямо поджав губы. – Я не стану опускаться до того, чтобы умолять вас, месье Андруз. Хорошего дня.
Закрыв за Кэмероном дверь, Жозетта еще долго смотрела в окно на его широкую спину. Да что с ней такое? Ей стоило рассказать о письме, которое она ему написала, но так и не решилась отправить. Она не должна была вести себя как влюбленная дурочка лишь из-за того, что он стоял так близко. В глубине души Жозетта все еще ненавидела Кэмерона. И уж точно она больше не питала к нему любви. Юная, исполненная страсти девочка со своими причудливыми мечтами умерла в ней много лет назад. И все же Жозетта не могла отрицать, что одно лишь присутствие этого темноволосого мужчины с янтарными глазами пробудило в ее душе нечто спрятанное там с тех пор, когда Соланж украла ее мечты.
Развернувшись и еще раз напомнив себе, что чувство вины до добра не доведет, Жозетта зашагала вверх по лестнице. Она написала письмо Кэмерону от отчаяния и вовсе не собиралась теперь рассказывать ему, каким образом его обнаружила Алексия, вознамерившаяся после этого во что бы то ни стало разыскать своего отца. Пусть верит, во что хочет. Какое ей до него дело?
Услышав голоса Алексии и Вивьен в комнате последней, Жозетта распахнула дверь.
– Алексия, переоденься. Я отвезу тебя к бабушке, пока ты не сбежала к ней сама. И если при тебе имеются золотые часы, что ты стащила из кармана своего отца, настоятельно рекомендую вернуть их ему при первой же встрече.
Алексия непокорно вздернула нос.
– Не представляю, о чем ты говоришь.
Их взгляды пересеклись, и, прежде чем покинуть комнату, Жозетта произнесла:
– Тебе меня не обмануть, pouchette[8]. Я твоя тетя и знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. И не стоит делать вид, будто ты думаешь иначе. Я – не твоя бабушка. И помни об этом.
Вернувшись в свои покои и заперев дверь, Жозетта тут же подошла к изящной этажерке, на которой стояла украшенная перламутром шкатулка. Открыв крышку, она достала оттуда несколько безделушек, способных привлечь любопытную Алексию, и подняла дно. Под ним на бархатной подушечке лежали золотые часы, которые она стащила у Кэмерона пятнадцать лет назад, и бриллиантовая булавка для галстука, пропажи которой он не заметил, когда Жозетта как бы случайно столкнулась с ним у борделя мадам Олимпии. Там она шпионила за ним и своей сестрой.
В те времена Жозетта была превосходной карманницей.
Даже лучше, чем Алексия сейчас.