Глава 2
Давайте сделаем рай
Начнем с рая.
На стене в доме моей бабушки висела фотография картины – с незапамятных времен, еще до моего рождения. В центре – огромный крест, такой большой, что по нему могут пройти люди. Крест висит в пространстве, парит над зловещей черно-красной бездной, готовой поглотить каждого, кто оступится. Люди, идущие по кресту, куда-то спешат – да, они хотят попасть к город, в яркий, сверкающий город, окруженный стеной, залитый солнечным светом.
Выглядит так, словно Томас Кинкейд побывал вместе с Данте на пьяной вечеринке, и где-то за полночь один из них сказал другому классическую фразу: «Знаешь, а давай сотворим что-нибудь вместе».
Я спросил мою сестру Рут, помнит ли она эту картину, и она сразу же ответила: «Конечно, от нее мурашки по коже продирали».
Удивительно работает память, не правда ли? Какой-то образ, идея застревает в сознании так прочно, что и многие годы он тут как тут. Особенно это касается религии.
Мы с моей женой Кристен часто обсуждаем, как бы вырастить детей так, чтобы им потом поменьше пришлось разучиваться.
Один из нечастых у Иисуса агрессивных образов возникает, когда он говорит о людях, вводящих в искушение детей. Единственное достойное наказание такому человеку, провозглашает он, – привязать ему на шею скалу (только гипербола может передать его гнев) и бросить в море (Мф 18:6) (В Синодальном переводе «мельничный жернов», но в оригинале «скала». Синодальный перевод отличается от текста, которым пользовался автор и далее в ряде случаев. – Прим. ред.).
Утопить – вот что, по мнению Иисуса, надо сделать с человеком, научившим ребенка дурному. Столь грозный образ понадобился, чтобы предупредить нас о пластичности детской души. Картина, принадлежавшая нашей бабушке, тоже грозно предупреждала – достаточно грозно, чтобы мы, дети, устрашились.
Я привожу эту картину не потому, что восхищаюсь дивным талантом автора совместить воедино «Подземелья и драконов», Билли Грэма и барбекю, которое дядюшка сделал из пятидесятигаллоного бочонка, и получить цельное произведение искусства, но потому, что эта картина рассказывает некую историю.
Рассказывает о том, как люди идут
Из одного места в другое,
Из царства в царство,
От смерти к жизни,
И крест – это мост, это путь и надежда.
Присмотритесь к этой картине: эти люди куда-то идут,
Они идут туда, где захотели быть,
И оставляют что-то позади, чтобы добраться туда.
Но эта картина рассказывает кое о чем еще, и это действительно важно.
Важно, где это происходит.
Присмотритесь к картине:
Все это происходит не здесь.
В нашем мире не висят в воздухе гигантские кресты. Города не парят над бездной. И в нашем мире, если и свалишься с мостика, то никак не в кровавую бездну с раскаленными докрасна гигантскими пещерами, откуда струится пар.
Я показываю вам эту картину потому, что она – при всем сюрреализме исполнения – говорит определенные вещи о рае, то есть утверждает, что рай не здесь, и в это верят многие люди, считающие себя христианами.
Вспомните, с чем ассоциируется в нашей культуре рай: арфы, облачка, улицы из золота, все поголовно в белых одеждах.
(Кому к лицу белые одежды? В них разве можно заниматься спортом? А что за рай без спорта? А поплавать? Что, если на белую тунику еда попадет?)
Вспомните бесчисленные анекдоты о том, как тот или иной грешник является к вратам рая, а святой Петр стоит наготове, словно вышибала в клубе, и проводит фейс-контроль: кого впускать, кого нет.
Но при всех сомнениях и вопросах насчет того, что из себя представляет рай и кто туда попадет, в одном, по-видимому, все были согласны: небеса заведомо не здесь. Это – другой мир.
И даже многие вопросы о рае звучат явно «не от мира сего»:
Что мы будем делать там целыми днями?
Узнаем ли мы там тех, кого знали здесь?
На что это будет похоже?
Попадут ли в рай псы?
И я не раз слышал от пасторов: «Все будет по-другому, непостижимо для нас, словно вечная церковная служба!» Вам не кажется, что это больше похоже на ад?
А многие предпочитают толковать лишь о том, кто попадет в рай и кто не попадет. И вот одна из прихожанок сидит на службе и плачет счастливыми слезами, представляя себе, как воссоединится с сестрой, погибшей семнадцать лет тому назад в аварии, а рядом с ней другая женщина плачет от горя – ведь, если пастор нарисовал истинную картину рая, ей никогда не встретиться там с отцом и матерью, братьями и сестрами, с дядями, тетями и двоюродной родней, с друзьям – ни малейшей надежды быть вместе, никогда. Обе эти женщины плачут – но как несхожи причины их слез!
Потом вторая женщина спросит пастора, неужели раз ее родные не христиане, им ни за что не попасть в рай, и услышит ответ: она будет так ликовать, славя Господа, что ей будет совершенно все равно, куда попадут те. Совсем странно и страшно: как может ей быть все равно? Ведь этих людей она любит больше всего на свете.
Есть ли другие представления о рае, помимо идеального города, парящего над грозным черно-красным царством огня, шипящего пара и дыма?
Конечно, есть.
В Евангелии от Матфея богач спрашивает Иисуса: «Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» (19:16).
Для некоторых христиан этот вопрос – главный. Сострадание к беднякам, расовая справедливость, забота об окружающей среде, церковные службы, учение, искусство – все это существенно, однако в конце концов для некоторых последователей Иисуса главное не это.
Вся «суть в вечности», так?
Есть даже такие наклейки на автомобиль.
И есть целые организации – все честь по чести, со служащими, вебсайтами, газетами, – задача которых состоит в том, чтобы готовить вопрошателей-миссионеров. Подходит такой миссионер к незнакомому человеку в общественном месте и с ходу: «Когда вы умрете и Бог спросит вас, почему вас надлежит впустить в рай, что вы ответите?» Функционируют налаженные группы христиан, которые обивают чужие пороги, задавая хозяевам вопрос: «Если вы сегодня умрете, куда вы надеетесь попасть?»
Вопрос богача предоставил Иисусу прекрасную возможность дать прямой и однозначный ответ на ту единственную проблему, которая интересует многих верующих.
Для начала ему следовало бы исправить неверные представления этого человека о том, как работает спасение. Объяснить ему, что жизнь вечную нельзя заслужить или заработать – это свободный дар благодати.
Далее, призвать этого человека исповедаться, покаяться, уверовать, принять Иисуса как посредника, через которого он вступает в отношения с Богом.
Как добрый христианин.
Но Иисус ничего такого не говорит.
Вместо этого он отвечает вопросом на вопрос: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди». (Мф 19:17).
«Войти в жизнь»?
Иисус определил желания этого человека как «войти в жизнь»? И сказал, что для этого нужно соблюдать заповеди. Разве такого ответа ждали мы от Иисуса?
Какую именно заповедь, уточняет богач. В первых пяти книгах Библии насчитывается 613 предписаний, так что вопрос вполне обоснован. Иисус вырос в стране, где все бесконечно вели глубокие и серьезные споры об этих 613 заповедях, подробно разбирая их и обсуждая, как именно их понимать и как исполнять.
Имеют ли одни заповеди преимущество перед другими?
Можно ли их как-нибудь кратко подытожить?
Как поступить, если твой осел свалится в колодец в субботу?
Спасать осла – это работа, то есть нарушение субботнего покоя, но другие заповеди велят оберегать и спасать жизнь, в том числе жизнь ослов. Так что же выходит, если ради соблюдения одной заповеди приходится нарушить другую?
Центральное место в этом споре занимали Десять заповедей, поскольку они в немногих словах охватывают едва ли не все сферы жизни. В ответ на вопрос, какие именно заповеди нужно соблюдать, Иисус перечисляет пять из десяти, причем не случайно выбранные: первые четыре заповеди, как считалось, касались отношений с Богом, и из них Иисус ни одной не упоминает. Остальные шесть говорят об отношениях между людьми. Иисус берет пять из них, выпустив только одну.
Богач выслушивает пять заповедей и говорит, что их он все соблюдает.
Тогда Иисус советует: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф 19:21) – и вопрошавший отходит в печали, ибо «у него было большое имение».
Что мы упустили?
Все привычные слова – «вечная жизнь», «сокровище», «небеса» – прозвучали в этом разговоре, но все они используются не так, как обычно используются христианами.
Почему Иисус не дает четких указаний, о которых просит этот человек: как ему попасть на небеса после смерти? Не потому ли богач ушел – оттого, что Иисус упустил идеальную возможность «евангелизировать» его? Почему самый простой с точки зрения большинства христиан вопрос обернулся сложным разговором, с поминанием заповедей и сокровищ и земных богатств, и кончился тем, что вопрошавший ушел?
Ответ – мы убедимся —
Содержится в самом вопросе.
Когда тот человек спросил о «вечной жизни», он интересовался отнюдь не тем, как попасть на небеса после смерти. Ни молодого богача, ни Иисуса этот вопрос не волновал. Потому-то Иисус и не брался объяснять людям, «как попасть на небо». Не затем он пришел.
Небеса для Иисуса тесно связаны с понятиями «век сей» и «век грядущий».
В Евангелии от Матфея Иисус говорит о жатве «при кончине века сего» (13:40), в Евангелии от Луки – о «чадах века сего» (20:34) и о некоторых, «сподобившихся достигнуть того века» (20:35)». Иногда вместо выражения «век грядущий» он говорит «войти в жизнь» (например, Мк 9:45 – «лучше увечному войти в жизнь»), а также учит, что, устояв, «вы получите жизнь [в веке грядущем] (Лк 21). Перед тем как проститься с учениками в главе 28 Евангелия от Матфея, Иисус заверяет их, что пребудет с ними «во все дни, до скончания века» (стих 20).
Чуть раньше, в главе 24, ученик спросил его: «какой признак Твоего пришествия и кончины века?» (стих 3). Так их учили: есть век сей и будет век грядущий.
В том же смысле мы говорим об «эрах» или о «временах» – тех, в которых мы живем, и будущих. Вместо «жизнь будущего века» современники Иисуса употребляли также выражение «вечная жизнь», по-еврейски olam habah.
Что мне делать, чтобы унаследовать olam habah?
Сей век,
И грядущий,
Тот, что после этого.
Когда богач ушел, опечаленный, Иисус обернулся к ученикам и сказал им: «Нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной» (Лк 18:29,30).
То, что в переводе звучит как «век», на греческом языке Нового Завета было aion. Aion – слово многозначное, сейчас мы рассмотрим одно значение, к другому вернемся позже. Одно из значений – период времени, как в выражениях «дух века сего» или «они ушли навеки». В таких случаях мы имеем в виду не конкретный отрезок времени – час, или день, или год, – а большой период, эру. Это принципиально важный момент, поскольку даже «навеки» не означает «навечно», как мы привыкли думать. Говоря «навеки», мы подразумеваем, что нечто будет длиться и длиться, один год из 365 дней за другим, и никогда не прекратится этот поток следующих друг за другом измеримых отрезков времени, как не прекратят тикать часы. Смысл слова aion не таков. В первом значении это слово означает ограниченный период времени, который имеет начало и имеет конец.
Значит, по словам Иисуса, существует этот век, этот aion – тот, в котором жили люди тогда и мы живем сейчас – и есть век грядущий, он же «мир грядущий», или попросту «вечная жизнь».
Иисус отнюдь не первый представляет настоящее и будущее в виде двух веков. Он продолжает давнюю традицию пророков, которые за несколько столетий до него уже рассуждали о жизни будущего века. Израильские пророки верили, что история куда-то ведет – не только история их племени или народа, но и история вселенной в целом, – поскольку они верили, что Бог не оставляет этот мир и когда-нибудь наступит новый день, новый век, новая эра.
Пророк Исайя предсказывал, что в новый день «народы устремятся» в Иерусалим и Бог «уладит споры многих народов», он «перекует их мечи в плуги и копья – в ножи для прививки» (Ис 2:4).
На всей Земле наступит мир.
Исайя говорил, что тогда все будут ходить «в свете Господа», никто не будет «вредить и разрушать».
Земля, говорит Исайя, «будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море».
(Ис 11:9). Он описывал богатый пир «для всех народов», когда Бог «уничтожит покрывало, лежащее на всех племенах», и «отрет слезы со всех лиц», и «снимет поношение с народа Своего по всей земле» (Ис 25:6–8).
Пророк Иезекииль сказал, что людям будет дано зерно и плоды, и новые сердца, и дух новый (см. Иез 36:26).
Пророк Амос обещал, что все будет восстановлено, отстроено, починено и «новое вино побежит с гор» (Ам 9:13).
Жизнь будущего века.
Похоже на рай на Земле? Да, потому что это и есть рай на Земле.
Вполне буквально.
Присмотримся к обещаниям пророков о жизни будущего века.
Прежде всего, они говорят обо «всех народах». Подчеркиваю: обо всех. Все оттенки кожи, все языки, диалекты и наречия, всякие блюда и музыка, традиции и обычаи, наряды, обряды, праздники —
Мультиэтничный,
Мультисенсорный,
Мульти что хочешь мир.
Чрезвычайно сложная, проникнутая взаимосвязями, разнообразная реальность, в которой не утрачивается личность и самосознание – индивидуальность принимается и празднуется в целом. Расширяясь, это единство вбирает в себя все больше и принимает все ошеломительные уровни многообразия.
Расисту этот мир не понравился бы.
Едва ли не самое поразительное в этих пророчествах – они говорят о земном. Вино и зерно и плоды, народы, празднества, дома и дворцы. Это же наш мир, который мы так хорошо знаем – но мир спасенный, преображенный и обновленный. Новое здесь.
Исайя предсказал, что из копий сделают ножи для прививки растений – образ из сферы сельского хозяйства. Крестьяне прививали растения и обрезали их, тщательно растили, следили, получают ли они достаточно воды, глубоко ли укоренились. Земля под ногтями, голые стопы давят виноград, пальцы липкие – собирали сочные плоды.
Помните, как липнет к ногам зеленая стружка, когда подстригаешь газон?
Жизнь будущего века.
Земная.
И в-третьих, эти образы грядущего века – тоже не слишком оригинальны. Все эти люди с молоком матери впитали предание об Адаме и Еве, которые жили в райском саду, нарекали имена животным и должны были возделывать землю и радоваться этой работе.
Наречь имя – значит упорядочить, значит вместе с Богом принять участие в Его работе – вести мир к некоей цели.
– Вот вам огромный, прекрасный, удивительный мир, – говорит людям Бог. – Займитесь им.
Чтобы добыть новое вино, нужно топтать в высоких чанах виноград.
Чтобы отстроить город – нужно рубить деревья, вытесывать из них балки для новых домов.
Чтобы положить конец войнам, кто-то должен взять мечи и раскалить их в огне так, чтобы переплавить в плуги.
Соучастие человека необходимо. Иисус и пророки твердят: с начала времен Бог ищет себе помощников, людей, которые всерьез воспримут возложенную на них Богом ответственность – печься о земле, с любовью заботиться друг о друге. Эти люди возложат свои упования на Бога, который никогда не оставит свое творение.
Бог – источник всякой жизни, Он продолжает работу изнутри творения, обновляя его. Бог может сделать то, что людям не под силу. Бог созидает новый дух, и новое сердце, и новое будущее.
И вместе с тем, провозглашая грядущий век, когда люди возрадуются в обновленном Божьем мире, пророки ясно сознавали, что многое, присущее нынешнему миру, в том мире сохраниться не может.
Например, войны.
Насилие.
Алчность.
Несправедливость.
Жестокость.
Гордыня.
Разделение.
Эксплуатация.
Бесчестье.
Рассказ пророков о жизни будущего века внушает и восторг, и страх. Чтобы освободить Землю от вреда и разрушения, от многого придется избавиться. Будут приняты жесткие решения. Будет произнесен приговор. Пророки описывали тот день очищения – грозный день, когда Бог произнесет свой приговор. День Господень.
Тот день, когда Бог скажет «ДОВОЛЬНО» всем силам, что нарушают мир (по-еврейски – shalom), гармонию, здоровье, то есть Божий замысел.
Бог скажет «Нет» несправедливости.
Бог скажет «Больше никогда» угнетателям, живущим за счет чужой слабости и бедности.
Бог изгонит оружие.
Помните об этом, когда слышите, как люди говорят, что не в силах поверить в «Бога осуждающего».
Пусть лучше поверят.
Ведь и мы порой только в такого Бога и верим.
Каждый раз, когда разливается нефтяное пятно,
Когда мы слышим об очередном изнасиловании,
Когда передают в новостях, как глава государства подавляет оппозицию тюрьмой, пытками, казнями, каждый раз, когда корпорации давят людей, потому что прибыль интересует их куда больше, каждый раз, когда мы натыкаемся на еще один пример того, как склоняется ко злу сердце человеческое, мы сжимаем кулаки и кричим:
«Кто-нибудь, сделайте же что-нибудь!»
Мы требуем суда,
Мы мечтаем о нем,
Мы алчем и жаждем суда.
Подайте нам суд,
Предоставьте суду свободу.
Как говорит пророк Амос:
«Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!» (Ам 5:24).
Точно так же обстоит дело и со словом «гнев». Многие люди утверждают, будто они не в силах поверить в гнев Божий. Почему же не в силах? Что, по-вашему, чувствует Бог при виде того, как ребенка принуждают к проституции? Как Он относится к стране, где народ голодает, а военные вожди захватили все припасы? Неужели Бога не прогневит финансовая махинация, лишившая тысячи людей последних сбережений?
И пророки обещают нам:
В веке грядущем Господь вмешается.
Он будет действовать.
Он заступится за каждого, раздавленного этой махиной,
Обиженного,
Эксплуатируемого,
Преданного забвению,
Униженного.
Бог положит этому конец.
Бог скажет: «Довольно».
Конечно, принимая такое обещание, радуясь ему, мечтая о том, как мир будет выправлен, мы не сможем отделаться от тревожной мысли, таящейся в сердце каждого —
Как мы сами портим этот мир,
Как наши грехи, множество грехов добавились
К страданиям, среди которых мы живем,
И сколько раз мы ожесточали свои сердца и упорно шли дальше,
Не слыша вопля тех, кто в нужде.
И потому среди предупреждений пророков о Божьем суде вновь и вновь раздаются обещания милосердия и благодати.
Исайя от имени Бога взывает: «Придите… Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю» (Ис 1:18).
Справедливость и милосердие обнимутся
и облобызаются,
И будут вместе в веке грядущем,
В жизни, которая будет многокрасочной, земной, совместной, свободной от смерти, разрушения и отчаяния.
Вот почему разговор о небесах, о вечной жизни или жизни после смерти – в любом варианте – важно начать с того круга представлений и надежд, который был знаком современникам Иисуса, иудеям I века нашей эры. Они не обсуждали будущую жизнь где-то в другом месте, потому что предвкушали грядущее, когда мир обновится, восстановится и исцелится и наступит мир на земле.
Итак, когда Иисуса спросили о вечной жизни, вопрос не удивил его и не захватил врасплох, потому что для современников Иисуса то была одна из важнейших тем.
Как обеспечить себе участие в том новом, что сотворит Бог? Как стать человеком, которому Бог поручит существенную роль в грядущем веке?
Стандартный ответ: живи по заповедям. Бог научил нас, как надо жить. Так и живи. Старайся быть человеком мирным и справедливым, богобоязненным и щедрым, участвуй уже сейчас в благой работе, помогай упорядочивать мир и приближать такое его состояние, какое угодно Богу, – чем больше постараешься, тем выше место займешь в веке грядущем.
Но с человеком, пришедшим к Иисусу, что-то не так, и Иисус это видит. В ту пору богачей было мало – скорее всего, Иисус что-то знал об этом человеке, о его репутации. Он перечисляет пять заповедей, касающихся отношений с другими людьми – пять, а не шесть. Шестую заповедь, направленную против алчности, он выпускает. Это заповедь «не пожелай добра ближнего твоего». Алчность – недуг, побуждающий нас все время хотеть больше и больше. Корень этого недуга – глубочайшая неудовлетворенность тем, что Бог дает нам. Алчному человеку нет покоя.
Богач ответил, что соблюдает все перечисленные Иисусом заповеди. Но Иисус пропустил заповедь против алчности. Зато он велел богачу продать свое добро и раздать деньги бедным, чего другим людям Иисус не приказывал, потому что у них не было такой проблемы – а у этого человека есть. Богач жаден, а жадности не место в грядущем мире. Богач все еще не услышал призвания свыше – использовать свое богатство так, чтобы способствовать продвижению мира в будущее. Как же Господь поручит ему больше в веке грядущем, если он не сумел хорошо распорядиться тем, что имел в этом веке?
Иисус обещает богачу: если он сумеет это сделать, если он доверится Богу, чтобы тот избавил его от алчности, то обретет «сокровище на небесах».
Богач не в состоянии сделать это, он уходит прочь. Он спросил Иисуса о жизни после, а Иисус повернул вопрос и заговорил о жизни сейчас.
Иисус втаскивает будущее в настоящее, обещая этому человеку сокровище на небесах, если тот совладает с собой. И напрашивается вопрос: что подразумевает Иисус под словом «небеса»?
–
Народ, в среде которого вырос Иисус, чрезвычайно почитал имя Бога – настолько, что предпочитал лишний раз не произносить его вслух. Этот обычай сохранился поныне. Я получаю и-мейлы и обычные письма от людей, который пишут «Б-г». Во времена Иисуса вместо имени Бога часто подставляли слово «небеса». Иисус также говорит о «Царстве небесном», рассказывает притчи о людях, «согрешивших против неба». В таком контексте «небеса» – попросту синоним слова «Бог».
С другой стороны, Иисус постоянно говорит о небесах как о реальном месте, о пространстве или измерении Божьего творения, где творится воля Бога – и только она. Небеса – то царство, где все обстоит так, как задумано Богом.
На Земле действует и много других воль, помимо Божьей.
Ваша воля, моя и другие.
И потому ныне Земля не едина с небесами.
Иисус учил,
И все пророки учили,
вся иудейская традиция говорит о том —
И Иисус жил в ожидании того, —
Что наступит день, когда небеса и Земля станут едины.
Наступит день, когда воля Господня будет исполняться на Земле,
Как сейчас она исполняется на небесах.
День, когда Земля и небо станут едины.
Об это нам говорит Библия.
Об этом говорил – и так жил – Иисус.
В конце Библии, в Откровении, написано: «Ныне обиталище Бога среди людей».
Это – жизнь века грядущего.
Поэтому Иисус сказал богачу: если он продаст свое имущество, получит награду на небесах. Награда – реальность динамическая, а не статическая. Многие люди представляют себе на небесах какие-то замки (нигде в Библии не упоминается ничего подобного), «Феррари», золотые тротуары. В общем, осиянный Беверли-хиллз. Без налогов и без смога, само собой.
Это – статичные образы. Раз навсегда закрепленные, плоские и неизменные. Машина есть машина есть машина. Особняк есть особняк есть особняк, и так далее. Они одинаковы изо дня в день. Ну разве что немного поизносятся.
Есть даже расхожее выражение: сделай доброе дело, и прибавится «звезда в твой венец».
(Кстати говоря, мельком заглянув в рай в Откровении, Иоанн увидел, как тамошние жители снимают короны (глава 4). Выходит, в присутствии Бога многое, что мы ценим, становится просто абсурдным – та же королевская корона).
Но и корона – всего лишь имущество, мало чем отличающееся от машины или особняка. Нет ничего дурного в имуществе как таковом, но ценность оно представляет лишь постольку, поскольку мы им пользуемся или радуемся ему. Особняки и все прочее – имена существительные, значение они получают лишь в паре с глаголом.
Вот чем опасно богатство: не остережешься и окажешься в сарае, битком набитом существительными.
В Книге Бытия, с которой начинается Библия, жизнь – пульсирующая, развивающаяся, динамичная реальность, в которой завтрашний день не повторяет сегодняшний, потому что все сотворенное на самом фундаментальном уровне своего бытия куда-то движется.
Суля богачу награду на небесах, Иисус говорит вот о чем: сейчас он получит мир Божий, благодарность за то, что сделает для бедняков. Богач поделится с неимущими и обретет способность радоваться миру грядущему.
Наше представление о небесах напрямую сказывается на том, как мы распоряжаемся своим временем и силами в этом веке. Иисус учит нас жить сейчас так, чтобы то, что мы создаем, во что вкладываем свои силы, на что тратим время, сохранилось и в новом мире.
Но если мы всерьез принимаем небеса, то и страдания нужно принять всерьез. Мы же не купимся на утопию – дескать, дайте нам достаточно времени, умные технологии и хорошо организованные выборы, и мы… Нет, но зато мы верим, что Бог не отстранился от человеческой истории, он активно действует в ней, он куда-то ее ведет.
Почти миллиард людей, живущих ныне на Земле, не имеют чистой питьевой воды. Те, кто хочет обеспечить себе доступ к чистой воде в будущем и потому борется и трудится во имя того, чтобы доступ к воде получили все, участвуют ныне в жизни будущего века.
Таким образом будущее вовлекается в прошлое.
Зачастую люди, все время толкующие о небесах как о посмертной награде, даже не вспоминают о том, что небеса нужно привести на землю прямо сейчас, а ведь именно об этом учил нас молиться Иисус: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». А те, кто призывает помочь страдающим здесь и сейчас, порой вовсе не говорят о посмертном пребывании в раю.
Иисус учит нас искать небесной жизни и сейчас, и в грядущем, предвкушая день, когда земля и небо объединятся.
Честный бизнес,
Просветляющее искусство,
Нерушимые законы,
Устойчивые условия жизни,
Медицина,
Образование,
Обустроить дом,
Насадить сад —
Все это наши святые задачи, которые мы исполняем в сотрудничестве с Богом, потому что все это войдет в будущую жизнь.
На небесах,
На земле.
Этика обуславливается эсхатологией.
Эсхатология говорит о конце и цели.
Этика – о том, как надо жить.
Ваши представления о будущем влияют на вашу нынешнюю жизнь, формируют и определяют ее.
Если вы думаете, что вас отсюда эвакуируют куда-нибудь в другое место, так чего уж трудиться ради этого мира? Верное представление о небесах не уводит нас от мира, оно требует, чтобы всерьез занялись нынешним днем в предчувствии будущего, когда на земле все станет так, как сейчас на небе.
Конец ознакомительного фрагмента.