Глава 3
Через час, вдоволь поплутав по незнакомым переулкам и потеряв всякую веру в пресловутую женскую интуицию, я наконец нашла то, что искала. Ах, я бы тоже не отказалась от такого наследства! Небогатый, но симпатичный, опрятный домик прятался за деревьями, а огромный сад с тропинками и многочисленными розовыми кустами вызвал во мне легкое чувство зависти. Как, наверное, приятно просыпаться здесь, распахивать окно по утрам, вдыхая напоенный цветочными ароматами воздух и слушая пение птиц! Ага, а также вести непрерывную борьбу с комарами и каторжно гнуть спину, копаясь на этих сотках.
Убедившись, что собаки в саду нет, я толкнула калитку и, пройдя по мощенной плитками дорожке среди цветов, поднялась на крылечко и нажала звонок. Никто не откликнулся. Немножко подождав, я позвонила еще раз, но с тем же результатом. Расстроенная, я повернулась и, кляня себя на чем свет стоит, направилась было назад, но у калитки столкнулась с небольшого роста худенькой женщиной с забранными сзади в пучок седыми волосами и квадратных очках.
– Вы ко мне? – спросила она, оглядывая меня с головы до ног.
– Наверное, да, – честно призналась я в своей неосведомленности. – Я ищу Таисию… – я запнулась, так как не знала ее отчества.
– Значит, ко мне, – кивнула женщина. – Таиса, зовите лучше так. Пойдемте, вы по какому делу? По поводу яблоневых саженцев?
– Вообще-то нет, – ответила я, возвращаясь вслед за ней по той же тропинке.
– А кажется, я вам обещала луковицы гладиолусов? Я уж думала, что вы за ними не придете.
– Что вы, за такой красотой и не прийти, – сказала я, уважительно глядя на цветочное буйство вокруг. – Но я насчет Степы, он квартиру у вас снимает.
Она обернулась и пристально посмотрела на меня.
– А вы кто будете?
– Я из студенческого совета политехнического университета. Мы с ним работаем вместе, ну и еще он у нас там кто-то вроде подшефного. Вернее, не так. Наш совет помогает студентам, которые нуждаются в помощи, иногда материально, иногда советом, словом, чем сможем. Степа же из деревни приехал, ему в городе сложно было… Он уже две недели не появлялся на занятиях, и дома у него никого нет. Я как друг просто забеспокоилась. Соседи сказали про вас. Вы не знаете, ваш квартирант никуда не собирался уезжать?
Она еще раз смерила меня взглядом. Мне с детства не раз говорили, что у меня удивительно честные глаза, и теперь весь мой облик дышал неподдельной тревогой и обеспокоенностью за друга, и Таиса, повернув ключ в замке, сказала:
– Собирался, но, боюсь, это теперь уже неважно – вчера вечером его нашли мертвым.
– Как?! – мои честные глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит, а челюсть так и останется лежать на груди. – Кто нашел?
– Почтальон. Принес телеграмму о том, что отец его болен, увидел приоткрытую дверь, заглянул и пошел звонить в милицию.
– Надо же! – вырвалось у меня. – А вы откуда все это знаете?
– Только что из прокуратуры вернулась, они меня там тоже про Степу расспрашивали.
– С ума сойти… Можно я присяду?
Таиса провела меня в светлую чистенькую кухоньку, тоже заставленную цветами.
– Давай-ка я тебе чаю налью сладкого, а то на тебе прямо лица нет.
– Спасибо. Как же все это произошло?
– Его застрелили позавчера. Три раза стреляли.
– И только вчера нашли? Никто выстрелов не слышал, что ли?
– Не слышал. Наверное, пистолет был с глушителем.
Она сняла с огня закипевший чайник, стала разливать заварку.
– Не удивляйся, чай с травами, но вкусный. Тем более полезный, ты ведь наверняка, как все молодые девки сейчас, травишь себя диетами…
– Это ужасно. А это точно Степа?
Она невесело усмехнулась моим попыткам уйти от неприятной истины.
– Точно. Мне показывали фотографию. Бедный парень…
– А что же от вас в прокуратуре хотели?
– Спрашивали, что я знаю про Степу, да только что я могла им рассказать? Квартиру он у меня в общей сложности два года снимал, сначала исправно платил, а потом такие перерывы были, я уж думала с ним расстаться. Но мне его стало жалко, парень-то приезжий, ни родственников у него, никого здесь не было. Тяжело ему, наверное, приходилось. Я сама знаю, каково это. Родители его не поддерживали, обижались, что в город сбежал, а они его наследником в деревне прочили. Он письма им слал, но ответов не приходило. А потом все опять пошло на лад. У меня к нему претензий никаких не было. Что я еще могу сказать?
Она задумчиво размешивала сахар ложечкой и глядела в окно на залитый солнцем сад.
– Единственное, разве что, когда он долго не платил и не появлялся, я сама решила съездить к нему. Ключи у меня, естественно, были. Когда я зашла, Степан спал на диване, в комнате царили бардак и полное запустение, будто человек, который там обитает, редко-редко показывается дома либо ему абсолютно все равно, что его окружает. Я его так и не смогла тогда добудиться. Но это было больше года назад, Степа тогда так извинялся… И правда, больше ничего подобного не происходило. Вот в принципе и все.
– Вы говорили, что он собирался уезжать, – напомнила я.
– Ах, да! За три, – она принялась мысленно подсчитывать, – да, за три дня до того, как его убили, он пришел и сказал, что уезжает. Я еще удивилась, что ж это он раньше не предупредил, я бы новых жильцов подыскала, а он ответил, что все получилось неожиданно для него самого. Мы договорились, что ключи он оставит у Валерии, она тебя, наверное, ко мне и отправила. А вышло вон как… Неплохой он был парень, но какой-то несуразный. Нелегко ему, по-моему, было идти по этой жизни, – подытожила она. – Степа был похож на человека, у которого талант выискивать проблемы на свою голову.
Я вздохнула так, что заколыхался перекладной календарь, висящий на стене, и отодвинула пустую чашку. Чай был невероятно вкусен, в любое другое время я бы обязательно спросила, какие травы нужно заваривать, чтобы добиться такого настоя, но сейчас момент был не слишком подходящий.
– Еще раз спасибо, – я встала из-за стола. – И не знаю, как скажу все это ребятам. Вы меня просто ошарашили.
– А уж как меня ошарашили сегодня утром, сообщив, что у меня в квартире на полу лежит труп…
Теперь я направилась в политех: мне нужно было найти Настю и Степиных друзей. Еще необходимо было отыскать Кряжимского, и желательно раньше, чем это сделает милиция. Плохо было то, что я абсолютно не представляла, как это сделать. Где он может быть? В Лазаревском, как обещал? В гостиницу он наверняка не поедет. В захолустье тоже не отправится, удобства любит. Следовательно, сфера гипотетических поисков – частный сектор, а точнее, там, где можно снять комнату с отдельным душем и туалетом. Даже если бы я тоже оказалась в Лазаревском, гораздо больше шансов было бы просто встретиться на улице. Повеситься можно!..
Оставалось надеяться только на то, что, не выдержав, через несколько дней Кряжимский позвонит сам, поэтому надо все-таки предупредить ребят в редакции. Сворачивая на долгожданные центральные знакомые улицы, я достала мобильник.
– Марина? Привет, солнце мое. Как дела, работа спорится, горит огнем?
– Вот-вот, именно огнем, – ответил мне мрачный Маринкин голос. – Если бы наша многоуважаемая шефиня хотя бы изредка появлялась на работе, она была бы в курсе некоторых событий.
– А что случилось? – встревожилась я.
– Мы не успеваем, – трагически выдохнула в трубку Маринка. – Не успеваем подготовить номер.
– Фу ты, испугала! – с облегчением вздохнула я. – Мы каждый раз не успеваем, и тем не менее газета выходила в срок.
– Когда все сотрудники здесь, – ехидно подпустила Маринка.
– Скоро буду, – пообещала я. – А Виктор на месте? Позови его, пожалуйста.
Трубка щелкнула по столу, я услышала призывный вопль, затем какое-то время доносилось только бормотание Маринки, что-то объяснявшей Роману. Через минуту до меня наконец дошло, что Виктор уже взял трубку и некоторое время ждет, пока я к нему обращусь. Ох уж эти коллеги! Только я не имею права на свои странности – просто ждет меня массовое неодобрение, а вот к феноменальной молчаливости Виктора ничего, привыкли.
– Виктор? Здравствуй. Мне нужна твоя помощь, – сразу начала я с места в карьер. – Сможешь часа через полтора подойти к нашему бистро?
Так мы называли близкое к редакции кафе, куда ходили, когда хотелось чего-нибудь посущественнее, чем Маринкин кофе. Правда, не раз возникало предложение кофе брать с собой. Услышанный в трубке звук я посчитала утвердительным ответом.
– Отлично. Там все и расскажу. Кряжимский не звонил? Нет? Если вдруг будет, пусть обязательно найдет меня. Обязательно, слышишь? Хорошо, тогда до встречи.
А вот и политех, а вон и студенты. Ух, как их много! Кто среди них друзья Степы? Кто враги? И кого в конечном итоге больше?
Пристроив «Ладу» в тенечке, я отправилась искать ответы на эти вопросы. При входе вместо студенческого билета предъявила редакционное удостоверение – никто и не заметил разницы. Степа учился на архитектурном; надеюсь, я по адресу. Интересно, знают ли здесь уже обо всем, что произошло? Надеюсь, еще нет.
Мне повезло, был как раз перерыв. Студенты клубились толпами, и, по-моему, учеба занимала их менее всего. Смех, шуточки, заигрывания, баночки «ром с колой» – правильно, ребята, что нам сентябрь? Жизнь у вас только начинается, только вот у Степы она, к сожалению, по чьей-то вине закончилась. И по чьей-то вине у Сергея Ивановича Кряжимского могут быть серьезные неприятности.
Меня толкнули. Правильно, Оля, нечего мечтать в этом водовороте. Я огляделась. У одного из окон одиноко стояла девушка, барабаня пальцами по подоконнику. «Вот с тебя и начнем», – решила я.
– Извините, Степан Поликин не в вашей группе учится?
– Нет, он в тридцать пятой.
Вот это повезло, я прямо ушам своим не поверила – так сразу!
– А где мне можно его найти?
– Вряд ли вы его найдете, – фыркнула девушка. – Я его неплохо знаю и могу сказать, что в этом семестре он появлялся от силы пару раз.
– А как же мне до него добраться? Дома я тоже никого не застала, а у меня дело срочное.
Девушка недоверчиво смотрела на меня.
– Ну, у Сашки спросите Половцева или у Алексея Алехина из тридцать пятой. Может, скажут, а может, и нет. – В ее тоне заметно проскользнули насмешливые нотки. – Пойдемте, покажу их, а то, чувствую, уже никого не дождусь. Эта Настя…
– Настей звали, я знаю, девушку Степана, – сообщила я наугад.
Девушка обернулась.
– Звали. Ее-то я и ждала, но она почему-то не появилась. А вы чего, собственно, хотите?
– К сожалению, у меня плохие новости, и мне обязательно нужно найти Степу. Его отец тяжело болен, а у них еще такие напряженные отношения. Посылали телеграмму, но ни Степана, ни ответа не дождались. А я, скажем, друг семьи, родители наши дружили, и живу в Тарасове, меня и попросили его найти.
– Вот как, – на лице девушки появилось сочувствующее выражение. – Странно, что он не ответил. Он переживал из-за разлада с родителями. Злился сначала, конечно, но потом понял, что напрасно. А вот они его, по-моему, не понимали. А вон и Санька. Санек! Иди сюда! – закричала она и помахала кому-то рукой. От толпы отделился и вальяжной походкой направился к нам весьма расхлябанного вида парень с серьгой в ухе.
– Танюха, привет! Классно выглядишь. Решила все же найти для меня минутку?
– Непременно.
Не знаю, как Саньку, а мне в Танином «непременно» явно послышалось «как же, держи карман шире».
– Слушай, ты не знаешь, где можно найти Степку? Его родственники ищут, у него отец заболел. Дома его тоже нет. Ты его когда последний раз видел?
– Дня четыре назад, у Алексея.
– О, это значит Степку теперь только там искать, – протянула Татьяна. – Если он дома не появлялся, это может затянуться надолго. – Не скажи, – загадочно ответил Санек. – Настя к Алексею ушла.
– Чего? – Татьяна яростно затрясла головой. – Скажи мне, что это шутка, глюк, мираж, что угодно! Вот идиотка! И ведь к кому…
– Что, у самой на Леху планы были? – сладенько осведомился парень.
– Дурак, – гневно отмахнулась Татьяна и повернулась ко мне:
– Попробуйте поискать его в Алексеевой компании, вдруг повезет.
– А что за Алексей? – Я напоминала сама себе лошадь перед стартом: ушами прядет, фыркает в нетерпении, бьет копытом. Чем не я? Версия номер один – убийство из-за девушки, все лучше, чем убийство Кряжимским неизвестно по какой причине.
– Знакомый, – несколько неохотно ответила Татьяна. – Найти его можете вечером в городском парке, около лодочной станции, там они любят собираться. Вы его сразу узнаете: светлые волосы до плеч, эдакое отвратительное мочало, светлые глаза, сломанный нос, шрам через правую бровь. Колоритен, в общем.
Ничего себе портретец! Хотя я по собственному опыту знала, что за такой вот непрезентабельной внешностью может скрываться умнейший человек, философ-лапочка или гениальный астрофизик; просто в детстве под машину попал, и с тех пор зубов не хватает.
– Понятно. Но дайте мне на всякий случай адрес Насти, пожалуйста. Может, она что знает.
Таня в сомнении пожала плечами, но требуемое сообщила. Я откланялась и поспешила к выходу, успев все-таки услышать голос Санька:
– Это, что ли, родственница? Симпатичная.
– Не пойду я с тобой на свидание, – вздохнула Таня. – Юбочник чертов!
Теперь у меня появилась интересная информация о Степиной девушке и о третьем лице, с которым Степа мог вступить в конфликт из-за этой самой девушки, Алексее.
День еще был в самом разгаре, а я уже чувствовала себя вымотанной. К тому же есть хотелось ужасно. Я пришла в кафе раньше Виктора, села за любимый столик, благо был свободен, и заказала себе салат и пирожные с черным кофе. Я как раз жадно вылавливала последний капустный листик из тарелки, как подошел Виктор.
– Приятного аппетита, – вежливо произнес он, присаживаясь рядом. – Что случилось?
– Закажи себе что-нибудь, – попросила я. – Ненавижу есть одна.
С сочувствием посмотрев на меня, наш фотограф тем не менее послушно заказал себе блинчики с чаем.
– Так-то лучше, – удовлетворенно заметила я. – Хотя, боюсь, то, что ты сейчас услышишь, отобьет тебе аппетит.
Я выбрала пирожное, зацепила его двумя пальцами и откусила. Какое счастье, что Виктор такой терпеливый…
– Помнишь, Кряжимский рассказывал однажды про невероятно талантливого парня, Степана? – наконец начала я. – Того, которого называл баюном и который вроде бы сидел на игле?
Виктор молча кивнул.
– Этого Степу позавчера убили тремя выстрелами в грудь с близкого расстояния. И представь, все улики указывают на нашего Сергея Ивановича.
Взгляд Виктора явно требовал пояснений, и я подробно рассказала о том, как стала понятой при осмотре места убийства, как нашла зажигалку, что узнала от соседки и так далее.
– У милиции уже есть его фоторобот, отпечатки пальцев, его сможет опознать соседка, которая уверена, что Кряжимский – последний, с кем общался Степа, и, следовательно, убийца. Пока они не знают, кто такой Кряжимский, но рано или поздно, и я подозреваю, что это будет скорее рано, чем поздно, кто-нибудь укажет на Сергея Ивановича, и ему, поверь, будет сложно опровергнуть обвинение. Слишком уж много совпадений – будто кто-то специально пытается свалить вину на него.
Вид у Виктора был несколько обалдевший, и ничего удивительного. Любой нормальный человек, которому за обедом между делом сообщат, что ваш хороший друг и коллега по работе подозревается в убийстве, вернее, вот-вот будет подозреваться, будет, естественно, в шоке. Вот почему по этому поводу надо было неотложно что-то предпринимать.
– А сам Сергей Иванович ничего такого перед отъездом не говорил?
– Какого? – огрызнулась я, так как предстояло делиться самой непонятной информацией. – Мне показалось, что он был расстроен. Пару раз повторил что-то наподобие того, что ничего уже нельзя исправить. А еще я обратила внимание на свежую ссадину, вот здесь, – я провела пальцем по костяшкам правой руки.
Виктор все еще молчал.
– Ну скажи что-нибудь! – взмолилась я. – Если уж я сама почти начинаю сомневаться в его невиновности, а я-то точно знаю, что Кряжимский не способен на такое, представляешь, к какому выводу придет следствие?
– Вполне, – соизволил наконец промолвить Виктор. – Хотя и необязательно, конечно, что именно к этому выводу оно и придет…
– Но пока, как ни посмотри, только данный вывод и получается. Тебе он тоже не сказал, где собирается остановиться?
Виктор покачал головой.
– До чего же вовремя он взял отпуск. Как чуял… – я перехватила укоризненный взгляд нашего фотографа и возмутилась: – Да я не о том! Просто, чем больше человек в настоящую минуту нужен, тем меньше шансов его найти!
– Почему ты ничего не сказала Маринке и Ромке?
Я опустила глаза, не имея не малейшего представления, как этот факт объяснить.
– Не знаю, – окончательно убедившись, что с логической точки зрения прояснить мотивы своего поступка не удастся, призналась я. – Мне как-то неудобно перед ними, а особенно перед Кряжимским, за то, что я почти подозреваю его в совершении убийства.
– А я?
– А твоя помощь мне просто необходима, – честно сказала я. – Я знаю, что время от времени вы общались с Кряжимским и не на работе, хотя, конечно, кто из нас этого не делал… Может, он что-нибудь тебе рассказывал про Степана?
Виктор сосредоточенно вертел на вилке нетронутый блинчик.
– Если человек несчастлив, значит, у него на это есть причины, и насильно счастливым его не сделаешь, – вздохнул он наконец, положил блинчик обратно и взялся за чашку с чаем. – Так и со Степой получалось: Кряжимский уже избрал ему будущее – талантливый журналист, а парень еще и сам не знал, чего ему в этой жизни надо. К тому же Степа крепко засел на игле, а бросить воли не хватало. Кряжимский за ним как второй папа ходил, еду приносил, когда у парня и крошки дома не было, давал денег за квартиру заплатить, разговаривал с ним, одним словом, помогал как мог. И хотя парень не учился толком, его почти выгнали из института, и шлялся он неведомо где, думаю, случалось и квартирные деньги переводить на наркотики, ты же знаешь нашего Сергея Ивановича – упрям как черт. Да и парень все же не совсем дурак был: понял, что чего-то еще хочет в жизни, и взялся за ум.
– Да, я помню: Кряжимский хотел нас как-то познакомить с юным дарованием, будущей звездой журналистики, – подтвердила я, про себя изумляясь столь необычному для молчуна Виктора монологу. – Как тогда Ромка на него дулся, вспомнить страшно!
– Все оказалось не так просто, – продолжал Виктор. – На наркотики деньги нужны, Степан и связался с какой-то компанией. Потом соображать стал, понял, куда вляпался, но ведь, когда доза нужна, все по барабану. Уж не знаю точно, что они там еще натворили, но, по словам Кряжимского, разграбили пару ларьков и один сожгли, а также проникновенно беседовали по ночам с поздними прохожими, убеждая их пожертвовать деньги на хлеб несчастным и немощным. И вроде бы, когда Степа решил завязать, нашел работу, он тогда даже деньги Кряжимскому вернул, кое-кто из его «друзей» начал возмущаться, что же, мол, мы, гад, недостаточно для тебя хороши? Чумарили, в общем, и не отпускали.
– А как они с Кряжимским познакомились? – данный вопрос давно не давал мне покоя.
– Не знаю точно, – пожал плечами Виктор. – Но это было приблизительно в то время, когда Сергей Иванович готовил серию статей о преступности среди молодежи и, в частности, о наркотиках. Помнишь?
Я мрачно кивнула.
– Вроде бы как была ментовская облава на наркоманов, и Кряжимский тогда умудрился отмазать парня, ссылаясь на его участие в журналистском расследовании. И с тех пор он, видимо, решил, что раз уж вмешался в естественный ход событий, то и доводить дело надо до конца.
– А про Настю ты что-нибудь знаешь? – спросила я под конец.
Виктор говорил уже так долго, и я начала панически бояться: в любую минуту он мог закрыть рот и отделаться от меня выразительным мычанием. Но чувствуется, дело действительно показалось Виктору серьезным, и пока сложностей в общении из-за его гипертрофированной тяги к молчанию не возникало.
– Девушку его?
– Бывшую, – поправила я его.
– Ну да, – согласился он. – Теперь бывшую. Любил он ее сильно, а она, по словам Кряжимского, совсем пропащая наркоманка.
– А про Алексея со сломанным носом ничего не слышал?
Виктор отрицательно покачал головой.
Разговор на некоторое время прервался. Виктор переваривал услышанное, и я решила все же доесть пирожное, обдумывая, что делать дальше.
– Давай вот как, – вдруг первым нарушил молчание Виктор.
Я чуть не подавилась от неожиданности, закашлялась и просипела:
– Говори, говори!
– Ты ищешь Настю, а я пытаюсь найти его друзей-нарков и этого Алексея. С чего бы это Степа вдруг решил уехать? Уж не бежал ли от кого?
– Да, кое-что это бы объяснило.
– Где, ты говоришь, эта компания любит собираться по вечерам? В городском парке? После работы туда и пойду, поговорю, – несколько зловеще добавил он.
– Ладненько. А я попробую найти Настю сейчас и потом тоже приеду на работу. Пусть Маринка не думает, что я забыла о том, что у нас завтра выпуск. И если будет звонить Кряжимский, скажи ему, чтобы немедленно возвращался, и другим скажи, чтобы передали ему то же самое. Придумай какую-нибудь уважительную причину. Пусть он лучше сам приедет, чем его потом под конвоем привезут. Как скрывшегося преступника.
– По этапу, – сказал Виктор.
– Что?
– Это называется привезти по этапу.
– Боже! – только и хватило сил у меня произнести.
– А ты представь, как будет интересоваться твоей поисковой деятельностью прокуратура, – успокаивающе довесил он.
Я вскочила со стула и убежала прочь, пока он не сказал еще чего-нибудь в том же роде жизнеутверждающего.