В революцию и обратно
У выхода из метро «Кузнецкий мост» в конце небольшого дворика внимание Гуго привлекли две девицы придурковатого вида. Под аркой в одном из киосков продавали билеты в цирк, и девицы были сильно озабочены, не хватало денег на билеты. Постарше, с белым мясистым лицом достала из кармана огромную монетницу и стала с шумом сбрасывать из нее мелочь в пригоршню второй. С напряженным видом, шевеля губами, они пересчитали деньги.
– Не, все равно не хватает! Даже на один самый дешевый не набирается! – со вздохом заметила старшая.
– Ну, а если попросить, Люб? Может, уступит? Сколько у тебя еще есть?
– Все! Ты же сама видела, Надь! Что, я тебя обманывать буду?
– Чего делать-то?
Они вплотную подошли к киоску и стали внимательно изучать прикрепленные к стеклу билеты.
– По-всякому не выходит, Люб!
– Дядь, купи билет! Очень надо! – обратилась Надька к подошедшему молодому бородатому парню. Тот смущенно закрутил головой.
– Ну, дядь! Купи билет! Чего тебе стоит! Ну, купи, очень тебя прошу! Купи! – стала настаивать она.
Бородач поспешно взял себе четыре билета и быстро ретировался.
– Ну, и жлоб! – с досадой заметила Любка. – Как же я таких ненавижу, Надь! Ты не представляешь! Ладно, не унижайся, Надь! Чего-нибудь придумаем!
«Какие удивительные все же попадаются кадры! А одеты, как колоритно!» – восхищенно подумал Гуго, наблюдая за развитием сюжета.
Подошел, доброжелательно улыбаясь, участливо поинтересовался:
– Что, девчонки, на билеты не хватает?
Те настороженно стали его разглядывать, потом молча отошли в сторону и стали тихо переговариваться.
– Сам предложил, чего ты!
– В том-то и дело, что сам! Подозрительный какой-то! А вдруг маньяк, Люб?!
– А по мне, так ничего! Не хуже того, у которого просили!
– А если потребует чего?!
– Чего?
– Сама знаешь, чего!
– Убежим и все! Делов-то!
Осторожно приблизились.
– Вы так или потребуете чего? – прищурившись, спросила старшая Люба.
– По договоренности, – неопределенно ответил Гуго, наслаждаясь ситуацией.
– Это как? – уточнила Надька. – Вы уж извините, мы тупые, сразу не доходит. Нам надо все разжевать.
– Да это так! – Гуго купил три билета. – А что, самокритичные – это хорошо, – похвалил он и добавил, показывая на монетницу: – Разрешите поинтересоваться, откуда сей раритетик? Эксклюзив или как?
– Если честно, то… – Люба слегка замялась.
– Только честно! Давайте, сразу договоримся, друг другу не врать! – предложил Гуго.
– Ладно, хорошо! – согласилась со вздохом Надька. – Чего стыдиться-то, Люб! Ведь не украли же!
– Если честно, то нашли на помойке! Но вещь, я вам скажу, нужная! А то серебро можно ненароком растерять или стырит кто! – пояснила Люба.
– Полностью одобряю! Сам-то я больше по золоту и бриллиантам. Но тема затронута верная! Да и направление выбрано правильное! Ладно, девчонки, двинулись, чего стоять-то бестолку?
Они, не торопясь, пошли вниз по Кузнецкому мосту.
– Давайте-ка знакомиться! Все зовут меня Гуго Великолепный, – представился Гуго.
– Великолепный – это что, фамилия такая или прозвище? – не поняла Надька.
– Скорее, второе, – ответил он.
– Тогда вопросов нет. Я – Любовь, а она – Надежда, – указала Любка на подружку.
– Для близких и друзей я Шарманщик Гу, а так как мы с вами непременно подружимся, то так и зовите меня. Договорились?
– Нет вопросов! – ответили хором девчонки.
– Я вас, наверное, в революцию буду вовлекать!
– В сексуальную? – с подозрением уточнила Люба. – Тогда нам это не подходит!
– Да, тогда нам это не подходит! – поддержала подругу Надька. – Извините, что отняли у вас время! А билеты сможете сдать обратно. Обязаны принять.
– Да нет, в обыкновенную! – успокоил их Гуго. – В сексуальную и без вас охотников хватает.
– Чего, опять, что ли, намечается? – деловито поинтересовалась Надька.
– Сначала в ту, старую! Семнадцатого года! Поднаберетесь опыта. Лишние знания никогда не помешают.
– Это верно, – согласилась Люба. – Лишние знания не помешают.
Они свернули на Неглинную, и Гуго обратил внимание своих спутниц на здание Центробанка.
– Видите, сколько хороших машин здесь стоит?
– Видим, – откликнулись подружки.
– О чем сие говорит?
– О чем?! О том, что люди умеют жить и получают при этом хорошие бабки! Вот, о чем! – ответила с чувством Надька.
– Правильно! Будете здесь работать, со временем! Обещаю!
– Хорошо бы, конечно! – вздохнула Надька.
– Если, конечно, станете хорошо учиться! А сначала поучаствуете в небольшом ограблении, так сказать, для практики. Да и монетница ваша будет очень кстати.
– Вон вы куда клоните! – понимающе протянула Люба. – Спасибо, конечно, за предложение. Но в ограблении мы не согласные! – Девчонки остановились. – Вы там шарманщик или еще кто! Но вам налево, нам направо. Мы вас не видели и ничего не слышали! И никому ничего не скажем! Можете не сомневаться! Мы молчать умеем.
– Только не надо бздеть, очень вас прошу! Просто очень! – грубовато произнес Гуго. – Там риска никакого! – стал их уговаривать. – Дело-то, когда было?! Никого из налетчиков не возьмут! Как говорится, известный исторический факт!
– А мы и не спорим! Не взяли, значит повезло! А в следующий раз не повезет и что? Небо в крупную клетку?! Спрашивается, зачем нам это все нужно? Можете нам сказать или нет? – стала тараторить Надька, заговаривая зубы и выбирая при этом пути отступления. И вдруг ойкнула: – Люб! Где мы?
Люба, чуть присев от изумления, ошарашено оглядывалась по сторонам.
– Должно быть дореволюционный Тифлис, – спокойно объяснил Гуго.
– Это что такое? Куда мы попали? – судорожно сглотнув, поинтересовалась Люба.
– Раньше так Тбилиси назывался. Посмотрите, какая красотища!
Они стояли на горе. Неподалеку возвышалась церковь Святого Давида. Внизу среди зелени живописно располагались городские кварталы.
– Сейчас спустимся вниз. И не надо паниковать. Проведаем товарищей по борьбе и обратно, делов-то!
Они, не торопясь, стали спускаться вниз.
– Воздух-то, какой! Теперь такого не найдешь! А деревья, небо?! Надо уметь наслаждаться природой! – продолжал восторгаться Гуго. – И ценить каждый миг быстротекущей жизни!
– Ну и влипли мы с тобой, Люб! – прошептала Надька. – Я же говорила тебе, маньяк! А ты, не хуже того! Что теперь делать-то будем?
– Выкрутимся, Надь! И не такое бывало! Хуже, чем в интернате не будет!
– Тоже верно! И он же сказал, проведаем этих, как его, товарищей и обратно! Ему тоже здесь задерживаться не резон! Правда, Люб?
– Не факт, Надь! Разве поймешь, что у психа на уме?!
– А ты думаешь, он псих?
– Не знаю, Надь. Чего-то у меня в голове все съехало куда-то!
– И у меня, Люб!
Они понемногу стали приходить в себя.
– Да, забыла тебе рассказать сон! – неожиданно оживилась Люба. – Такой сон, полный улет! Короче, мы с девчонками в метро, поздно уже. Кажется, и ты там была!
– Так была или нет? – обижено поинтересовалась Надька. – Все же таки я твоя лучшая подруга!
– Была, была, Надь! Ты слушай, что дальше было. Короче, бородатый мужик стал за нами гоняться! А мы от него бегать!
– И я бегала? – уточнила свою роль во сне Надька.
– И ты, Надь, тоже бегала. Точно тебе говорю. Короче, потом он меня поймал!
– И что, было что? – глаза Надьки загорелись любопытством.
– Дежурная помешала. Стала орать, как резаная, милицию вызову! И ругаться по-всякому. Ну, знаешь, как это бывает!
– Случаем, не гастарбайтер?
– Нет, что ты! Отличный мужик, только старый!
– А я тебе скажу, это хорошо, что старый, Люб! Если у вас с ним сложится, он потом помрет, и квартира твоя будет!
– Ты, Надь, не поняла! Это же сон был!
– Это неважно. Все равно, что квартиру тебе оставит – шанс есть! Главное, чтобы неженатый и детей поменьше!
– Ну, не знаю, Надь! Может, ты и права. Не знаю…
«Вот, что значит молодость! Как быстро адаптировались к новой обстановке…» – одобрительно подумал Гуго, прислушиваясь к разговору девчонок. И неожиданно для себя продекламировал с выражением:
– Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам! Но знаю одно, что вечно бессмертно – умершего слава!
– Вы это чего? – с опаской поинтересовалась Люба.
– Героическая песня, – со вздохом пояснил он. – Видимо, обстановка так подействовала, сам не знаю. А вообще-то мне одна мысль в голову пришла. Вы эту песню выучите, и будете петь под шарманку, а то «Разлука, ты, разлука» уже всем порядочно надоела. Подавать, думаю, будут нормально. Ну, и шмоток каких-нибудь сможем себе здесь прикупить. А то вид-то наш не совсем соответствует. Вы как?
– Это можно, слова простые, доходчивые, да и народ у нас героическое любит, – рассудительно ответила Надька.
– Да, это нормально, – подтвердила Люба. – А подзаработать – это мы завсегда, если, конечно, не криминал.
– И на мотив хорошо ляжет, – стал развивать идею Гуго. – А то в кризис жалостливое плохо идет.
– Я что-то не поняла, мы где петь-то будем? Здесь или там? – уточнила Люба.
– И здесь, и там, – немного поразмыслив, ответил он. – Принципиальной разницы нет. Россия, как стояла на одном месте, так и стоит. Просто время обтекает ее со всех сторон. Такая уж у нее особенность. Так что без разницы! Я понятно выражаюсь?
– Не совсем, – честно призналась Люба.
– Я тоже не поняла, – подтвердила Надька.
– Неважно, потом поймете, а может, и нет. Короче говоря, любят у нас своих метелить, вот что! – туманно закончил Гуго.
– Это факт, – подтвердила Надька. – Могут запросто подойти и ни за что ни про что дать в ухо или в глаз! Поэтому мы с Любой всегда начеку! Посмотрите, какие менты рожи наели! Девочки, у вас документики имеются? – ласково произнесла она. – У, так бы и дала в рожу!
– Я тебя понимаю, Надь! Совсем, суки, совесть потеряли!
– А у них ее и не было никогда!
Народа на улицах было немного. Ремесленники спешили на работу. Водовоз вел под уздцы лошадь, груженную бурдюками с водой. Да еще в самом начале пути попался крестьянин, чинивший телегу посреди дороги. А два распряженных буйвола лежали рядом в пыли, меланхолично пожевывая пучки сена. Наконец, они вышли на оживленную улицу.
– Посмотри, Люб, как здесь народ прикольно одевается! Заправляют шаровары в носки! И картузики у всех клевые!
– Так, девочки, вы здесь в сторонке постойте и, главное, никуда не отходите! А то быть беде! – строго наказал Гуго. – А я быстро смотаюсь в «Тилипучури» и сразу назад.
– Это еще что за хреновина? – спросила Надька.
– Харчевня, вроде небольшого ресторанчика, – он показал рукой на другую сторону улицы. – Видите, рядом со старой семинарией? Надо уточнить, какие планы у начальства.
– Может, и мы с вами?
– Видите ли, в чем дело… Как бы вам подоходчивее объяснить… Короче говоря, обмундирование у вас не совсем соответствует историческому моменту.
– Это как?
– Ну, одеваются люди здесь немного по-другому. Сами же видите!
– У нас прикид несмешной, – обиделась Люба. – Все, как у людей! Спасибо шефам. Не забывают сироток.
– Это понятно. Я ничего и не говорю. Но все же подождите здесь в тенечке и особенно не высовывайтесь!
Гуго быстро перебежал улицу и скрылся в ресторане. Но почти сразу же и вернулся.
– Странно, никого! А по идее должны были там обсуждать детали… Странно. Сегодня у нас какое число?
– Пятница, тринадцатое, – отозвалась Люба. – Май месяц.
– Тьфу, черт! Надо же, на день промахнулись! – чертыхнулся Гуго. – Ладно, не беда! Есть одно местечко. Вообще-то туда, конечно, нельзя. Конспиративная квартира. Но сегодня там вроде никого не должно быть, кроме хозяина.
– Вы точно в тюрьму сядете, потому как зарываетесь! – предупредила его Надька.
– Только, пожалуйста, не каркать! Очень прошу! Ну, все! Пошли!
– Не буду, извините!
Они свернули с Дворцовой. Дома постепенно становились все проще и проще.
– Да, еще вот какое дело! – замялась Люба. – Вы, конечно, скажете, что мы в конец обнаглели! Но нам очень нужна бутылка водки! Можно самой дешевой!
– Душа горит? – понимающе поинтересовался Гуго. – Рановато начинаете!
– Не, мы не для себя! Мы сами не квасим! Только по праздникам или там, в день рождения. И то по чуть-чуть.
– Не понял. Зачем же тогда?
Люба с Надькой переглянулись, немного отошли в сторону и зашептались:
– Не знаю, может, рассказать ему все, как есть?
– А чего тут такого! И расскажи!
Подошли к Гуго.
– Тут, в общем, такое дело! Нас на волю-то вообще не отпускают. Короче, если только всей толпой на экскурсию или типа того. Пришлось договариваться с Савоськой. Иначе не выйдешь.
– Это кто такой? Надзиратель?
– Типа того, охранник. Вообще-то он крупный специалист по задержанию. Это он так объясняет. Его за что-то поперли. Может, не поделился с кем надо. Он жадюга, конечно, страшный!
– Ну и что?
– А вот что! Он и потребовал, сами знаете, что. А мне с ним неохота, он сильно противный, старый пердун! Договорились на бутылку, что принесем. Поэтому она нам нужна вот так, позарез!
– Даже больше, чем билеты! – добавила Надька.
– Ладно, куплю! Вопрос закрыт. А мне сможете дать, если попрошу.
– Ну, вы же сами сказали, что без этого. Или передумали?
– Да нет, это я так, прикалываюсь.
– А я уж решила, что в самом деле. Вы не думайте, мы не проститутки какие-нибудь там!
– Я и не думаю, – успокоил их Гуго. – Что я в людях не разбираюсь, что ли?!
– Так вы про бутылку-то не забудьте! – вставила Надька.
– Да мы здесь ее и купим! Хотя вино здесь покупать выгоднее. Но раз заказывали беленькую… Хотя вашему Савоське сойдет и красненькая! «Сороковочку» ему возьмем за двадцать копеек.
– За двадцать копеек? – изумилась Надька. – Так это выгодно, даже очень! Можно несколько взять, а у нас там толкнуть!
– Мысль, конечно, верная! Но есть одно «но»! Деньги здесь, к сожалению, другие. Так что, примерно, так на так и выйдет.
– А у вас здешние деньги-то имеются? – с недоверием осведомилась Люба.
– Не бойтесь, девчонки! Раздобудем! Для этого и идем туда. Как говорится, приятное с полезным!
Они подошли к невысокому одноэтажному домику.
– В подвале сапожная мастерская, – пояснил Гуго, указывая на болтающийся перед входом черный фанерный сапог.
Он открыл скрипучую дверь. И они вошли в прихожую. Из темноты сразу же выдвинулась мощная фигура, загородив проход. Мужик был в засаленном балахоне, поверх которого был повязан фартук. В руке он держал сапожный молоток.
– Вам кого? – спросил он недобро.
– Нам бы обувку надо девушкам справить, – ответил спокойно Гуго. – А то поизносились малость.
– А, Шарманщик, здравствуй, дружище! – расплывшись в улыбке, приветствовал его сапожник. – Думаю, кого в такую рань принесло?
– Привет, Сэм! А то я уж решил, что ты нас сейчас молотком огреешь… Знакомьтесь, девушки! Самуил! Рекомендую, замечательный сапожник!
– И не только! – засмеялся довольно в ответ Сэм.
– А это Любовь и Надежда, – представил Гуго спутниц. – Сочувствуют нашему делу.
– Гимназистки? – поинтересовался Сэм.
– Почти, – уклончиво ответил Гуго. – Послушницы в монастыре.
– Что-то непохожи. Ну да, мне все равно. Послушницы так послушницы. А я твою шарманку храню, как обещал, – отозвался сапожник. – Вон, под лестницей стоит.
– Спасибо, старина! Кто бы сомневался!
Девчонки отошли в сторону.
– Слушай, Надь! – зашептала Люба. – Он один в один, как тот, ну, который во сне приставал. Только покрасивше, и молодой! Представляешь?!
– А ты не путаешь чего, Люб? – засомневалась Надька.
– Точно тебе говорю, он!
– Шептунов на мороз! – весело произнес Гуго. – Верно, Сэм?
– Да, будет тебе! Пусть пошепчутся! У них свои, девичьи секреты!
– Там, кто есть? – спросил Гуго, указывая рукой на дверь, ведущую в жилое помещение.
Сэм замялся.
– Даже не знаю… Впрочем, тебе, я думаю, можно. Проходите!
– У меня к тебе просьба, Сэм! Подбери что-нибудь для девушек. А то мы недавно из Америки, а там, видишь, какая мода!
– Да, чудная. Найдем что-нибудь, не беспокойся, – кивнул в ответ головой Сэм. – Ты скажи мне, как там в Америке? А то у меня дядя с семьей уже два года, как туда уехали. Пишут, зовут к себе. А я не знаю, товарищей вроде бросать не годится. С другой стороны, мир охота посмотреть.
– По-разному, Сэм, – уклончиво ответил Гуго. Хотелось сказать: «Вали немедленно! Тут вскоре такое будет!» Но вмешиваться в чужую судьбу эдаким образом было бы неэтично.
И он лишь толкнул дверь. Они зашли в большую комнату.
– Не смотрите им в глаза! – успел шепнуть Гуго девицам.
«… через Сололакскую улицу и Эриваньскую площадь», – услышал он окончание фразы. Там было четыре человека. Они сидели за столом, и пили чай. Трое дружно, как по команде, повернули головы и молча уставились на вошедших. Четвертый равнодушно скользнул по ним взглядом и отвернулся к окну.
– Это еще что за клоуны? – наконец поинтересовался молодой усатый мужик с рябым, заросшим двухнедельной щетиной, лицом. Он был в темном мятом костюме и такого же цвета рубашке-косоворотке.
– Все в порядке, Коба! Это Шарманщик, я тебе про него говорил, – успокоил его другой, тоже усатый с небольшой аккуратно подстриженной бородкой. Он был одет в светлый чесучовый костюм и выглядел весьма элегантно. Он встал из-за стола, подошел к Гуго и со словами: – Здравствуй, дорогой! – обнял его.
– Здравствуй, Камо! – откликнулся, улыбаясь, Гуго. – Шикарный костюм, тебя можно принять за какого-нибудь графа, не меньше.
– Вот тут ты промахнулся! Настоящий граф у нас вон, – кивнул Камо в сторону отвернувшегося. Графа Пальчикова всегда страшно раздражали подобные посиделки. Все обговорить можно было минут за десять. А такие обсуждения обычно затягивались на несколько часов. Но приходилось терпеть. – Отчаянный храбрец! Хотя и классово чужой. Ты где пропадал? Я тут рассказывал товарищам, как мы с тобой пятьдесят маузеров протащили через финскую границу, а патроны запихнули в твою шарманку. Разлука, ты, разлука? Так, дорогой? – засмеялся он.
– Да нет, решил поменять репертуар. Потом послушаешь.
– Что у них за вид?! Они же всю охранку за собой приведут, если уже не привели! – неодобрительно покачал головой Коба. – Посмотри на них! Они же привлэкут внимание! – он говорил с сильным грузинским акцентом.
– Не привлекут, а отвлекут внимание! – возразил Камо. – Появился у меня сейчас один план, сейчас расскажу.
– Почему давно не был? – обратился Коба к Гуго.
– Болел, – коротко ответил тот.
– Болел, – усмехнулся Коба. – Если бы я меру не знал, тоже бы болел! А кто деньги для партии добывать будет?
– Ладно, других учить будешь! – не выдержав, вспылил Гуго. – Пойдем, девчонки!
– Подожди! Надо же, какой обидчивый! Уже и слова не скажи! – неожиданно Коба улыбнулся и подмигнул девицам: – Давайте, барышни, к столу! Садитесь, пейте чай! Сухари, бублики! Не стесняйтесь!
– Да, мы уже перекусили, в интернате! – ответила Надька.
– Я вам не есть предлагаю, а чай пить!
– Премного благодарствуем, – неожиданно откликнулась Люба.
– Молодец! Вот это по-нашему! Берите стаканы, чай настоящий! Сам заваривал. Ну, что у тебя за план? – обратился он к Камо.
Тот, перейдя на грузинский, в двух словах обрисовал план действий. Деньги придут на Тифлисский центральный почтамт. Оттуда на двух извозчиках их повезут в Государственное казначейство. Три-пять караульных да казачий эскорт, человек пять-семь, не больше. Маршрут через Эриваньскую площадь, а там штаб Кавказского военного округа. Поэтому охрана будет минимальная. Ну, еще шпиков подгонят трех-четырех, не больше. Мы с тобой бросаем бомбы. Забираем деньги. И уходим. Вторая группа раньше на час нападает на Земельный банк. Заберут, что там будет. Главное, отвлекут внимание.
– Согласен, – коротко бросил Коба.
Разъяснили план остальным.
Волчок притаился в соседней комнате. Хозяева второй половины дома уехали в селение. Перегородка тонкая, все слышно наилучшим образом. В последнее время на юге участились провалы. В Харькове и Ростове сорвались два экса. Четыре явочных квартиры провалились! Вот он и был послан секретным отделом ЦК расследовать случившееся, и при обнаружении провокатора произвести ликвидацию. А тут еще неслыханное нарушение конспирации. Пришли какие-то неизвестные. И он аккуратно вынимает из доски сучок, приникает глазом к отверстию, чтобы рассмотреть вошедших, хотя риск, конечно, колоссальный, могут и заметить.