Власть сената
– Утром на арене нашли юношу, который пытался покончить с собой во время состязаний, прыгнув к львам.
Нерон проронил слова, как бы между прочим. Акте, лежавшая у бассейна, подстелив под спину собственные крылья, смотрела ввысь и почти не слушала его.
– До сих пор самоубийство в Риме было методом казни, никто не делал этого по наитию, – лениво заметила она, считая звезды в темном небе над дворцом.
– Он решил стать первым.
– Почему?
– Может тебе будет интересно это выяснить. Ты ведь любишь самоубийц.
– О, да, но не тех, к кому прислали отряд солдат с приказом вскрыть себе вены. Предпочитаю тех, кто пришел к такому избавлению от уз плоти сам.
– А в чем разница? – Нерон и, правда, не понимал.
– Ну, – Акте выразительно повела изогнутыми бровями. – Вторая категория ближе мне по духу.
– Значит, я в итоге отнесусь ко второй.
Она посмотрела на него с интересом. Обычно люди цеплялись за жизнь. Не мог же он быть во всем исключением.
– Что сейчас с этим юношей?
– Ничего, – Нерон лениво тронул струны лиры. – Он потерял сознание, ударившись головой. Пока он погостит у нас. Посмотрим, что он нам расскажет, когда очнется.
– Тебя все еще интересуют занятные рассказы? О воскрешение мертвых, например?
Нерон молчал. Значит, память о погибшей вольноотпущеннице начала постепенно вытесняться из его сердца. Настало время для нового увлечения и новых открытий.
– В Египте я приносила в жертву земле птиц, потому что… – она нахмурилась, не в силах это произнести. – Какое право они имели летать, когда моему легиону отрезали крылья.
– Понимаю, – он снова тронул лиру. Звук получился напевным.
– Ты заботишься о своем народе, я о своем, но мой народ сильнее, выживет лишь он.
Это значило, что людей не останется. Что он скажет?
– Я ни в чем и никогда не возражал тебе.
Такой беспечный ответ! Никогда! Они вместе совсем недолго, а казалось, что они были вдвоем всегда. Акте привыкла к нему. Такого раньше никогда не случалось. Ни с одним из тех правителей, при которых она существовала.
Она помнила, как пришла к нему ночью. У нее было другое имя, но она видела его тоску, память о потерянном объекте первого увлечения поразила ее настолько, что она великодушно разрешила:
– Ты можешь называть меня Акте.
Теперь это имя стало ее именем. Имена для нее были, как маски. Сколько было эпох столько и имен. Но менялись лишь эпохи и имена, сама она оставалась прежней, еще более незыблемая, чем статуи, которые вместе с ней очутились во дворце. Можно было сказать, что они поселились здесь. Неопытный взгляд мог не заметить, что это не они стали украшением дворца, а сам дворец сделался местом их обитания.
Нерон был первым, кому она честно рассказала про свой легион восставших ангелов, про падение и новую власть уже на земле, про дремлющую где-то в аду темную половину. Он старательно опускал взгляд, когда слушал ее, наверное, собирался положить все это на стихи.
– Ты император Рима, но у тебя нет столько власти, сколько у меня, хотя ты сумел ограничить сенат. Правишь ты, а они копят свое недовольство. Мне это по душе. Я люблю распри. Особенно кровавые. Люблю делать людей своими игрушками. Ты должен был бы бояться меня, как твои предшественники, но я не чувствую твоего страха.
Это тоже было удивительно. Обычно столкнувшись с холодом небес в ее лице, люди становились отчасти запуганными, отчасти впечатленными ее силой. Но не он. Он воспринял ее приход, как должное.
Нерон, как будто ни секунды не сомневался в том, что однажды такое создание, как она явится именно к нему. От его лиры исходили певучие звуки, когда он прикасался к струнам. Все рабы давно удалились, оставив лепестки роз плавать в кристально-чистой воде, охранники перед дверьми спали. Львы только делали вид, что спят.
Акте свободно расправила крылья и обернулась к Нерону.
– Кто-то ходит по дворцу и заглядывает в лица моим скульптурам, – она это ощущала всеми порами кожи. – Он что-то разглядел в них.
– Я сам пригласил его. Один сенатор, который весьма недоволен, как ты недавно выразилась, моей почти неограниченной властью. Он резко высказался в сенате недавно и даже упомянул тебя.
– Вот как! И что он сказал?
– Что-то вроде того, что смертным не место с живыми богами.
– Давай это проверим!
Она ринулась с места.
Человек с дерзкими мыслями и стальной волей действительно скитался по залам дворца, куда с недавних пор начали пускать только редких избранных. Акте позволяла сюда войти только тем, кто избран в жертву. Раз Нерон пригласил сюда этого сенатора, то хотел видеть его жертвой ее когтей. Это было занятно.
Сенатор по имени Люций скитался по залам, как по мраморному лабиринту. Раньше он хорошо ориентировался здесь, и теперь не мог понять, почему никак не может дойти до покоев императора. Все пути вроде бы были старыми и знакомыми, тем не менее, они все дальше уносили его от цели, как зеркальный лабиринт. Переходы множились, как в отражениях. Он все шел и шел, а дойти до цели никак не мог.
Конец ознакомительного фрагмента.