Глава 7
– Аааааааааааааа! – завопил я, проснувшись на циновке в доме шамана.
– Что такое, что случилось?! – вскочил со своей кровати ХайСыл, пробуждённый криком нового соседа по комнате.
Приходя в себя, я ошарашенно, но внимательно огляделся. Меня окружала старинная деревянная мебель с элементами разноцветного стекла и такого же цветного металла. Комната снабжена шторкой, условно разделяющей мой уголок с жилищем ученика шамана. Ничего страшного и волнующего, наоборот, умиротворяющая, тихая обстановка. И зачем надо было кричать на весь дом?
– Да что-то накатило, ХайСыл, – сказал я первое, что пришло в голову, не понимая сам причины такой дикой реакции на первое утро ученичества в гостях у КерукЭде.
– А, тут такое бывает, – поведал ХайСыл с видом знатока на своём харизматичном вытянутом лице. – Тут и не такое бывает, тут бывает такое… Уххх, ты привыкай, в общем.
Мы встали. ХайСыл был немногим старше меня и выше ростом на целых полторы головы, но это не мешало мне чувствовать себя с ним на равных. Он порылся в большом пятиугольном шкафу, достал несколько просторных нарядов, представляющих собой нечто среднее между средневековой нательной пижамой, кимоно и мантией звездочёта. Они были разнообразных цветов. Каждый наряд состоял из просторных штанов и рубахи с длинным расширяющимся рукавом, хитрыми плетениями вместо пуговиц и капюшоном, очень удобным и комфортным в ношении. Наряд назывался «самохват». ХайСыл рассказал его краткую историю: с самого сначала одеяния носились только царскими особами и служащими, людьми, приближёнными к Его Величеству, но потом мода и универсальность одежд перешла в массы, однако на сегодняшний день популярность самохватов несколько упала. Несмотря на это, сейчас на улицах можно довольно часто встретить людей из разных сословий, одетых в них, отличием будет лишь качество исполнения и ценность исходного материала. Я примерил несколько штук. Лучше всех сел тёмно-малиновый – точно на меня сшили! Новенький, приятный на ощупь, с множеством кармашков в самых неожиданных местах, даже один на внутренней стороне рукава есть. На товарище была примерно такая же одежда, только бежевая, немного затёртая. Обулись мы в какие-то непонятные тапочки, называемые «хвати».
Предназначались они для ношения дома и во дворе. Впоследствии оказалось, что они довольно удобны. Во всём этом великолепии мы и вышли к шаману, который нас уже ждал с полным чайником какого-то настоя из сухофруктов и блюдом с нарезанным сыром.
Ждал он в беседке на внутренней стороне двора, посреди сада с поющими птицами. Солнце сушило последние остатки росы в траве, а мы допивали фруктовый напиток и доедали умопомрачительно вкусный сыр. Обучение моё началось сразу же после завтрака: для начала мне доверили перемыть всю посуду за нами и унести её на кухню. Когда же я сделал это и вернулся, они ждали меня с развёрнутым прямо на траве тряпичным покрывалом, где было выложено большое количество оружия: несколько видов луков разных форм и размеров, несколько увесистых колчанов стрел, тьма съёмных наконечников к ним. Были также около двадцати типов мечей, бесчисленное количество ножей и прочих колюще-режущих предметов. От простых до самых невообразимых, подстёгивающих, дразнящих и будоражащих самые тёмные и неизвестные закоулки воображения. Какие-то железные шары на цепях, на кольцах, на верёвках, иглы, звёзды, молоты, вилы, вилки и прочие радости жизни для искушённых знатоков боевых искусств и просто любителей.
– Уже можно выбрать что понравилось? – поинтересовался ХайСыл.
– Не сейчас, сургуул, – ответил ему шаман. – Нам нужно подобрать первое оружие для Лууча.
– Хухххх, – только что шумно выдохнул я, не заметив, что совсем перестал дышать при виде всего этого великолепия.
Я вновь затаил дыхание. Что же, что же мне из всего этого выберет шаман? Может, вот этот длинный изогнутый обоюдоострый меч и вон тот короткий лук, а может, пару ножей да вычурного вида молот с длинной рукоятью, выше моего роста? Но как же я буду его с собой носить? Тяжело будет.
– Вот это подойдёт, – выдернул меня из рассуждений шаман и потянулся к коротким серпообразным парным косам. Такие я видел давным-давно в музее Востока.
Однако он, прикоснувшись к ним, только отодвинул их в стороны и достал из-под них лежащую там аккуратную небольшую рогатку и мешочек – надо полагать, под снаряды для неё. Бережно вручил её мне, предварительно прикоснувшись ей к своему лбу, я принял в таком же порядке. Может быть, это шутка? Мои опасения по этому поводу возрастали с каждым мгновением, пока в моих руках не очутилось это. А оружие ли это вообще? Но когда я коснулся ладонями тёмно-коричневого дерева рогатки, округлых тяги с кожетком из коричневой кожи и переложил это в левую руку, мои опасения ушли в никуда, словно бы их никогда не было. Рогатка более чем меня устроила, и этого бы хватило, но шаман вновь потянулся к настилу с оружием и поднял оттуда на этот раз средних размеров нож и тем же образом передал его мне. Его потемневшая от времени рукоятка была из кости, которая больше всего походила на кость человеческую, основание рукоятки было скруглено, а под пальцами едва заметно проступали выемки. Гарда была из бурого металла неизвестного происхождения, клинок длиной в две моих ладони, точно из мутного цветного стекла – кажется, оно называется вулканическим.
– Прими это оружие, Лууч. Оно дарует тебе знание и силу. Всегда носи его с собой, спи с ним, ешь с ним, совершай омовение с ним. Никогда теперь не расставайся со своим оружием. Такова воля духов этого оружия и моя. Соблюдай всё в точности так, как я тебе сказал, – договорил шаман.
– Да, КерукЭде, – сказал я и согласно закивал ему в ответ.
Весь день мы провели с ХайСыл вдвоём, он учил меня пользоваться рогаткой. Но не просто стрелять куда попало, а попадать с любого расстояния в самые маленькие предметы. Например, он без труда мог сбить любую на мой выбор шишку на ели на любой высоте. Снарядами нам служили металлические шарики диаметром примерно десять миллиметров, мы набрали их полные мешочки, чтобы наверняка хватило на весь день. Стрелять было очень увлекательно. Сначала лучшим моим результатом был выстрел, где я на расстоянии в пятнадцать ярдов сбил с лежащего ствола дерева камень размером с куриное яйцо. На следующий день упорных тренировок этот же результат мне удалось повторить уже с двадцати пяти ярдов. У меня был хороший инструктор по стрельбе из рогатки, и через неделю дистанция точного выстрела увеличилась до пятидесяти ярдов. А на камнях, в которые я попадал, оставались довольно внушительные сколы и даже трещины.
Однажды я в очередной раз метко сбил камень величиной с кулак с приличного для меня расстояния, смело превзойдя последний личный рекорд. Камень звонко брызнул отколотой крошкой и свалился с ветки, на которую его поставил ХайСыл.
– Что ты скажешь о моих успехах, ХайСыл? – улыбаясь в тридцать два зуба, спросил его я.
– У тебя потрясающий к этому делу талант, парень, – со всей серьёзностью заметил ХайСыл.
Всё бы ничего, да его выдали весело пляшущие искорки в глазах.
– Попробуй теперь попади вон в тот лист на валуне, – он указал мне пальцем на высохший дубовый лист, который упал давно и приклеился к слегка покатой стороне огромного валуна, ярдах в тридцати от нас.
Я пошарил в поясном кармане, левой рукой нащупал мешочек, достал один шарик, вложил в кожеток, вытянул правую руку вперёд, левой оттянул снаряд до шеи и, долго не целясь, выстрелил. Очень тихий хлопок тяг – и спустя мгновение шарик ударил по самому краю дубового листа и отскочил в неизвестном направлении. Прыснуло немного белой каменной крошки и надорвало мишень.
– Хорошо, Лууч, а теперь следи за мной, – не спеша сказал ХайСыл и достал свою белёсую рогатку из светлой породы дерева.
ХайСыл быстро взвёл рогатку и спустил снаряд, тот прилетел явно быстрее моего, хоть и пустил он его от груди. Одномоментно с хлопком кожетка шарик ударил дубовый лист и, судя по звуку, не только его. Раздался удар строительного пневмомолота, вбивающего сваю в землю. Сероватый валун был примерно с два человеческих роста, столько же в ширину. Удар от шарика был такой силы, что при детальном рассмотрении было видно, как он прошил насквозь весь камень. Входное отверстие представляло собой ровную дырочку, начиная от дубового листа, который не шелохнулся с места, а на выходе порода не выдержала и дала трещины во все стороны. Крупные трещины, кроме того, дали более мелкие побеги.
– Огого! – только и сумел произнести я.
– Ты подожди удивляться, лучше продолжай следить, – спокойно молвил он и продолжил стрельбу.
Мы вернулись в исходное положение, только отошли немного дальше, чем вначале, раза этак в три. ХайСыл прицелился, задержал дыхание и на полувыдохе почти бесшумно выстрелил.
В этот же миг камень словно поразила невидимая молния, метеорит или крупнокалиберный снаряд… Его просто разорвало на части. Четыре огромных дольки, как у разломленного апельсина, и тьма-тьмущая мелких осколков разлетелись во все стороны… Парочка даже долетела до нас, благо не причинила вреда своим мелким размером. Облачка крошки и пыли немного постояли над поверженным валуном и осели вместе с ними. Что-то осело и у меня внутри груди. Перехватило дыхание. Я округлил глаза и посмотрел на товарища, а он как ни в чём не бывало показал мне пальцем на старый кряжистый пень невдалеке, поросший уже невесть чем, да вновь зарядил кожеток обычным стальным шариком. Еле слышный хлопок – и пень как будто прожгло кумулятивным снарядом. Он с треском вспыхнул, затрещал пламенем, словно облитый смолой с маслом, и зачадил чёрным дымом.
– Потрясающе, ХайСыл! А можно и мне из твоей рогатки пострелять? – уже придя в себя, с азартом спрашивал я у него. – Желательно твоими шариками.
– Ну, допустим, рогатки у нас с тобой примерно одного класса точности и мощности, шарики тоже мы набрали из одной корзины, следовательно, всё дело в стрелке. Рогатка, как и прочее оружие, является лишь проводником энергии хозяина. Остальному я тебя чуть позже научу, а пока надо потушить намеревающий начаться пожар в лесу, – закончил он, доставая ещё один шарик из мешочка.
Я уже готов был таскать руками землю и воду из луж, чтобы затушить разгоревшийся пень. Не тут-то было. ХайСыл просто ещё один раз стрельнул по нему, как вдруг пень и всё вокруг на пару ярдов покрылось толстой корочкой прозрачного голубого льда и белейшего инея, даже снежинки разлетелись в стороны – надо думать, это были бывшие угольки с искрами. Потом он показал мне ещё один пример виртуозной стрельбы (я совсем убрал свою рогатку в карман, дабы не позориться на фоне мастера рогаточных дел, хоть и по меркам моего прошлого опыта у меня весьма недурно получалось). Смеркалось, наплыли густые синие облака, и мы заспешили прочь из леса, домой. В мой новый дом. Милый сердцу дом.
– Вы как раз к ужину, – сказал КерукЭде. Он сидел в беседке и наблюдал за тем, как мы бежим под крупными каплями дождя, хлынувшего внезапно, стоило нам приблизиться к дому. Я догадался, что это шаман сдерживал каким-то образом дождь, а как завидел нас, отпустил «вожжи». Потом перед сном я размышлял: может, и дождь нагнал тоже шаман, чтобы загнать нас домой до темноты? А то мы чересчур увлеклись недетскими игрушками.
– Да, Башкы, – ответили мы с ХайСыл хором – так он ещё в лесу велел обращаться к нему, подразумевая под этим названием нечто среднее между учителем, наставником, мастером и дядей.
– Тогда проследуем в дом. Дождик разошёлся, – с лукавой улыбкой ответил он и первыми пропустил нас.
На кухне потрескивала угольками печь. Пламя облизывало котелки и чугунки. Запахи варева расползлись по всем уголкам кухни, но не далее, словно наткнулись на невидимые преграды.
ХайСыл быстро раскидал по столу посуду с наложенными в них изысканными кушаньями, и мы принялись за поздний ужин. За день мы так сильно проголодались, что умяли по приличной порции, запив всё это сладким яблочным соком. За чаем КерукЭде рассказывал нам интересные вещи о своём детстве. Причём по тому, как он рассказывал, было невозможно вычислить, сколько лет назад это было и в каком месте.
– Помню, в моём далеком детстве, когда я был моложе вас, мой ада, или отец, в первый раз взял меня с собой в зимний горный поход. Зимы у нас были длинные. Большую часть времени за окном лежал снег. Мы снарядили сани всеми необходимыми вещами, оделись как подобает и вышли. Шли через дремучие леса и труднопроходимые горы несколько дней. Спали, окопавшись прямо в сугробах… И вот однажды с гор сошла большая лавина и закрыла нам с ним единственный путь через ущелье. Тогда отец велел мне развести большой костёр и поддерживать его в течение всего светового дня. Я разжёг огонь, как он просил, насобирал и заготовил дров, чтобы хватило надолго. Отец уселся у костра и запел. Песнь его длилась с полчаса. После чего он вовсе замолчал и просидел так до самого заката солнца. Выступили первые звёзды, месяц возник в небе. Мы сидели полночи. Сгорело больше половины дров, и я хотел пойти ещё нарубить. Успел сделать несколько шагов, как со всех сторон послышался лёгкий хруст снега. Меня схватила чья-то рука за плечо, душа моя ушла в пятки и там бы, наверно, и осталась, если бы это был не отец. Взглядом он велел мне остаться. В слабом свете месяца я заметил, как из теней отделялись другие тени, более плотные, в несколько раз выше нас ростом, и шли к снежному завалу. Мне было и страшно, и нет одновременно, – шаман затих, мне даже почудилось, что у нас за окном идёт не обыкновенный дождь, а настоящая метель и что мы находимся далеко в заснеженных горах. Шаман попросил ХайСыл налить чаю всем и продолжил повествование.
– Наутро мы прошли ущелье, зашли в пещеру, куда изначально шли всё это время, дорогу и вход в которую завалило непомерным количеством снега. Снега не было вовсе, точно за ночь там прошла сама весна, растопила весь снег, просушила землю. Позже ада рассказал мне: это багай четкер (злой дух местности) не захотел пустить нас в священную обитель древних храмов, или шаманов, поэтому отцу пришлось призвать дружественных дергу, или духов, чтобы они помогли. Они помогли.
После позднего ужина мы отправились спать. ХайСыл перенёс все мои вещи в соседнюю комнату, полностью предоставив новые покои в моё распоряжение. Стоило мне прилечь, тут же послышались звуки с улицы. Бывает такое: ложишься спать, только коснёшься головой подушки – и уже утро. Я открыл глаза. Точно, в окно через задвинутые ставни и плотные занавески проникал свет, но не похожий на солнечный. Звуки повторились, похожие на махи крыльев крупной птицы, что для этих краёв не новость, я не удивился. По ставням с обратной стороны послышалось скрежетание, словно птица зацепилась когтями и пытается удержаться. Я захотел встать и посмотреть, что там происходит наверняка, но нежданно окно с цветным стеклом распахнулось вместе со ставнями, а занавески разлетелись в стороны. В комнату, залитую светом неполной луны, влетела огромная сова размерами с крупную собаку. Её серебристый окрас с бело-чёрными пятнышками, гигантские, подобно блюдцам, глаза, пристально смотрящие на меня, и острый клюв крючком окончательно вывели меня из равновесия. Я вскочил и что есть мочи заорал не своим голосом: «ХайСыл! КерукЭде! Скорее сюда!», но вместо слов из моего рта полилась вода, на пол. Я попытался закричать «Ааааааааа!», да усугубил ситуацию – изо рта пошёл напор воды сильнее в несколько раз.
Вода моментально дошла до колена. Я побежал. Сова, или филин, всё это время сидела на пошатывающейся спинке кресла-качалки. Впервые она моргнула и издала пронзительный крик. Вода прибывала так быстро, что, когда я добежал до двери, уровень её дошёл груди. Я рывком задёргал дверь, в панике не помня, в какую именно сторону она открывается. Задержка стоила мне драгоценных секунд, вода уже дошла до уровня глаз, и я поплыл к единственному оставшемуся выходу. К окну. Плыть было трудно, вода, выходящая из моего рта, мешала быстро добраться до спасительного выхода. Сова воспарила под потолок. Я всё-таки добрался до окна раньше, чем сова, и вынырнул вместе с потоком хлещущей во двор воды на улицу. Второй этаж был приличной высоты, ярдов семь от окна, так что твёрдая земь примет меня со всем радушием гравитации! Сгруппироваться не успел, только зажмурился и стиснул зубы. Вместо падения пришло чувство вознесения вверх – сова, вылетевшая следом, бережно подхватила моё тело и понесла ввысь с неестественно большой скоростью. Я икнул, и вода перестала хлестать из меня, словно гейзер. Дом на холме в роще деревьев удалялся, а нам навстречу блеснули звёзды и сама луна загорелась ярче, а может, это у меня уровень адреналина стал зашкаливать от таких казусов неимоверных. Свет звёзд брызнул сильнее, свет от деревни совсем померк в своих красочных переливах. Мои глаза заслезились от усилившегося воздушного потока, пришлось их закрыть и крепко держаться за лапы, это было не так страшно, чем выпасть из них, учитывая скорость падения и расстояние до земли. Вскоре скорость полёта убавилась, сова подлетала к горе, чьи размеры и высота были несусветные. Всё видимое с её уровня казалось чрезвычайно мелким. Мы подлетали к поляне, в центре которой горел большой костёр, а вокруг собрались силуэты, пока не различимые, но отчётливо дающие понять, что ждут они только нас. Надеюсь, меня не съедят сразу на этом языческом капище, дадут возможность отправить весточку родителям и шаману с его учеником… Кто знал, чем обернётся эта ночь!
Все до одного мои самые страшные опасения подтвердились. Ближе всего к костру стояло существо ярда в четыре ростом, с мускулистой человеческой фигурой и головой быка. Вокруг столпились существа самых изощрённых и смешанных зверотипов, в основном, такие, коих причислить ни к чему естественному и нормальному никак нельзя. Некоторые видом своим напоминали ангелов, некоторые – демонов, если верить фрескам из музеев и картинам великих художников моей исторической родины. Человекоподобные были в меньшинстве, однако они запомнились очень хорошо, особенно тот, у которого вместо ног был толстый змеиный хвост. Были и такие странные многорукие существа, от которых мерцал свет, или же те, кто буквально поглощали его, оставляя возле себя чёрную ауру ничего. Сова подлетела ближе и на мгновение, зависнув над огнём, разжала лапы.
Падение в высокий и довольно широкий ритуальный костёр ничего хорошо не сулило. Даже группироваться нет смысла, как это было при падении из окна, там хоть был шанс остаться относительно невредимым, отделавшись синяками да ссадинами. Здесь – нет. Я не успел набрать полную грудь воздуха, чтобы сделать то единственное, что осталось, то есть закричать. Осталось лишь панически помахать конечностями в разные стороны – вдруг я научусь летать? Язык пламени уже лизнул мою босую ногу, как вдруг руки, те самые, мускулистые, подхватили меня в последний момент и вынесли из огня. Далее существо положило меня на высокий бревенчатый стол и достало из-за спины секиру, чей внушительный размер не оставлял мне шансов на хоть какое-нибудь призрачное спасение. Моё тело охватило странное онемение: я продолжал всё чувствовать, но ничего не мог поделать с неподвижностью. Быкоголовый размахнулся, занеся за голову гигантскую, блещущую отражением огня секиру и опустил на мою шею… Ни один мускул на его волосатом лице не дрогнул. Последнее, что я помню – это отломанный кончик его правого рога и спокойный звериный взгляд.
Конец ознакомительного фрагмента.