8
Робин проснулась, не веря, что фильм уже закончился. Она пришла в кинотеатр с небольшим опозданием и пропустила начало новой картины о Джеймсе Бонде, так что по окончании сеанса решила не уходить и досмотреть пропущенное. Когда дойдет до момента, с которого она начала, Робин собиралась уйти.
Она много чего собиралась сделать.
Очевидно, она задремала и проспала весь сеанс. В зале зажегся свет, зрители покидали свои места.
Спасибо, хоть никто не обобрал. Видно, не зря она крепко держалась за лямку своего рюкзака. Банджо тоже было на месте, стояло на полу между ног.
Отодвинув его, она встала и закинула на спину рюкзак.
В туалете никого не оказалось, и Робин посвятила несколько минут умыванию и чистке зубов.
Вестибюль также практически пустовал – в кинотеатре не осталось никого, кроме нескольких работников, готовившихся к закрытию. Подростки. Они стояли на улице у стеклянных дверей и разговаривали.
– А он такой: «Не стану я тебя убивать», а я такая: «Черта с два, Джой», – рассказывала одна из девушек.
– Надеюсь, так оно и было, – отвечала другая, – вот козлина.
Робин открыла дверь плечом и вышла на улицу, где ее сразу встретил порыв холодного ветра, проникший под рубашку. Поеживаясь, она торопливо зашагала по улице, пока не оказалась возле неосвещенного входа в магазин. Там она остановилась, расстегнула рюкзак и достала ветровку из тонкого нейлона. Надев ее, вытащила из бокового кармашка рюкзака нож в чехле и сунула в задний карман джинсов.
Затем она снова взвалила рюкзак на плечи, взяла банджо и пошла дальше. Посреди улицы снова остановилась. Машины уже не ходили, лишь несколько автомобилей стояло у тротуара. Чуть дальше, на повороте, какой-то мужчина выгуливал собаку. Больше Робин не видела никого. Ни в одном окне не горел свет, все рестораны и магазины закрылись на ночь.
Она перешла на другую сторону улицы и направилась на юг, в сторону променада.
Это оказался один из тех районов, которые после наступления темноты вымирают.
Впрочем, сейчас уже гораздо позже, чем просто «после наступления темноты», напомнила она себе.
Тем не менее ей показалось странным, что в таком притягательном для туристов месте, как Болета-Бэй, все заведения закрываются в такое время.
«Интересно, который час?» – подумала она. Скорее всего, уже за полночь.
Значит, Фанленд тоже закрыт.
Сама не зная почему, она почувствовала укол страха. Ей вспомнились слова того полицейского о банде подростков.
Пусть только сунутся, подумала она. Сразу отведают моего ножа.
С каждым шагом она ощущала, как его лезвие упирается в ягодицы.
Это был охотничий нож ее отца.
Он уже не раз выручал ее. Как правило, достаточно было вовремя его выхватить – и вопрос исчерпан.
Пустить нож в ход ей пришлось только один раз. Это произошло на автобусной станции в Сан-Франциско. Она подрабатывала там, моя посуду по ночам. Однажды к ней вломился какой-то парень, прижал Робин к стене, разорвал рубашку и попытался стянуть джинсы. У нее не было другого выхода, кроме как сунуть ему нож между ребер. Он проговорил: «Смотри, что ты наделала…» – и рухнул на колени.
Несмотря на теплую ветровку, при одном воспоминании о той ночи Робин почувствовала, как ее сковывает холодом.
Она перешла другую улицу, оставив спальный район позади. Здесь уже не было деревьев, выстроившихся вдоль дороги. Вместо них стояли фонарные столбы с натриевыми лампами. Начали появляться бутики, чайные лавки, рестораны, пекарни и книжные магазины. Практически половину улицы занимал универсам «Вулворт», а через дорогу от него находились магазин автозапчастей и заправка, где Робин съела чизбургер с чашечкой кофе, перед тем как отправиться в кино. Сейчас уже ничего не работало, хотя кое-где горел свет. Стальные воротца магазина запчастей были заперты на замок.
А в следующем квартале ей стали попадаться бомжи. Один растянулся на скамейке автобусной остановки. Другой свернулся калачиком у входа в телемастерскую.
Робин переложила банджо из левой руки в правую, чтобы в случае опасности было легче добраться до ножа в кармане.
Но ни один из бомжей, похоже, не обращал на нее внимания, и она продолжала идти.
Уже на подходе к перекрестку она услышала скрипучий звук колес и догадалась, что это, должно быть, тележка из супермаркета. Судя по звуку, она была достаточно далеко. Свернув за угол у винного магазина, Робин посмотрела направо и увидела сгорбленную старуху, толкавшую перед собой эту самую тележку. Тележка была доверху завалена каким-то хламом, и Робин поспешила отвести взгляд.
– Иди ко мне, принцесса!
Она ускорила шаг.
– Иди ко мне! У меня для тебя кой-чего есть! Не убегай!
Робин не оглядывалась.
– Тогда чтоб тебе кровью умыться! Кровью!
Перейдя на другую сторону тротуара, Робин оглянулась через плечо и увидела, что старуха роется в мусорном контейнере.
Робин запыхалась. Сердце отчаянно стучало в груди.
До чего же они жуткие, подумала она.
Многие из бомжей, вроде той старухи, едва походили на людей. Скорее на… инопланетян каких-нибудь. Замотанные в тряпье и бормочущие что-то на тарабарском языке, они блуждают в темноте… От таких лучше держаться подальше.
Не позволяй им себя запугать, подумала она. В конце концов, они все-таки люди.
Тут она заметила еще одного. Он стоял на другой стороне улицы, но Робин все равно почувствовала, как по спине побежали мурашки. Он замер, прямой и неподвижный, прислонившись спиной к тускло освещенной витрине комиссионнки и вытянув руки по швам. Темное пальто доходило ему до колен, под ним белели голые ноги. Такой же бледной была и безволосая голова. И он, похоже, в упор глазел на Робин.
Ну это уж курам на смех, сказала она себе. Я ведь даже не могу разглядеть его глаз.
Одни лишь темные дыры.
И тем не менее она ощущала на себе его пронизывающий взгляд. От него бросало в дрожь. На мгновение ей представилось, как он бросается к ней через дорогу, хватает и тащит в какой-нибудь закуток…
Это обыкновенный человек. Я и так достаточно натерпелась страху сегодня.
Пройдя немного вперед, она обернулась и снова посмотрела на него.
Тут таких до хрена и больше.
Казалось, городок поразила какая-то бомжовая эпидемия.
Неудивительно, что подростки сколотили банду. Они тоже боятся их. Вот и решили избавиться от этих страшилищ. Трудно их осуждать.
Если даже тут все кишит бомжами, подумала Робин, то ли еще будет на пляже.
Пожалуй, надо было прислушаться к совету Дэйва и заночевать в мотеле.
Впрочем, может, и обойдется. Если излюбленное место тех подростков – променад и пляж, то все бомжи небось давно оттуда разбежались. Наверное, поэтому их так много здесь: это изгнанные из своих логовищ «беженцы».
Послышался шум приближающейся машины. Она проехала по правой стороне и сбросила скорость. На крыше мигал проблесковый маячок. Полицейские.
Робин обернулась. Тип в плаще так и стоял столбом, вперив в нее взгляд.
Но уже не возле комиссионки.
Теперь он стоял гораздо ближе.
Патрульная машина остановилась.
– Позвольте с вами пообщаться, – окликнули Робин из окошка со стороны водителя.
Она сошла с тротуара и направилась к автомобилю. Наклонившись к окошку, она увидела двоих мужчин в форме. Оба на вид не старше самой Робин. Оба усатые. Тот, что сидел на пассажирском сиденье, прихлебывал из бумажного стаканчика.
Нормальные люди.
Но копы. А слово «копы» частенько созвучно слову «проблемы».
Дэйв был, пожалуй, приятным исключением.
– Чем могу быть полезна, офицеры? – спросила Робин.
– Поздновато бродить по улицам, – сказал тот, что за рулем.
– Я только что из кино.
– Смотрели про Бонда? – спросил другой полицейский. – Барахло.
– Ну да, тот парень явно не Шон Коннери[7].
– И куда путь держите? – осведомился тот, что за рулем.
– На пляж.
– Не лучшая идея.
– Знаю. Меня уже предупредили о возможных опасностях. Знаете офицера по имени Дэйв?
– Карсона-то? Еще бы! Он рассказывал вам про «троллиную охоту»?
Робин кивнула.
– Садитесь в машину, мы вас подвезем.
– Спасибо.
Несмотря на то что ее сердце забилось быстрее, Робин открыла заднюю дверь, закинула в салон рюкзак, уселась сама и, положив банджо на колени, захлопнула дверь за собой. Полицейские внушали доверие, но кто знает, можно ли на самом деле им доверять? Тут она целиком в их власти. Тем не менее копам лучше не перечить, а делать, как они говорят. Одно из золотых правил, которые она выучила назубок и которых придерживалась в любой ситуации.
По крайней мере они заберут ее от того ублюдка.
Машина свернула за угол.
– Премного благодарна, – сказала она. – А то эти бомжары заставили меня хорошо понервничать.
– Большинство из них тихони и вряд ли способны причинить вред, – заметил сидевший за рулем полицейский.
Второй коп повернулся и посмотрел на нее.
– Подростки, вот кого нужно опасаться, – сказал он.
– Ну, если честно, то бомжи несколько раз уже на меня нападали.
– Позволь спросить, давно ты так кочуешь по городам и весям?
– Пару лет.
– Тяжко небось приходится?
– Меня все устраивает. Впереди целая жизнь, уверена, я обязательно обживусь где-нибудь.
– Ты поосторожнее, вокруг ошивается столько разного сброда…
– От родителей сбежала? – спросил коп за рулем.
– Мне уже перевалило за восемнадцать, так что не думаю, что это имеет какое-то значение, верно?
– А родня хоть знает, где ты находишься?
– Отец умер, а матери своих забот хватает.
– Кошмар, – сказал второй полицейский.
Робин пожала плечами.
– Чем на хлеб зарабатываешь? – спросил водитель. – Я так понял, ты уличный музыкант?
– Ну да, играю на банджо. По крайней мере эту неделю.
– Собираешься задержаться здесь на неделю? – спросил полицейский за рулем.
– Здесь такой классный пляж… А вообще не знаю. Как получится.
Но скорее всего, я уеду уже завтра, подумала она. Подальше от этой орды бомжей.
– Смотри в оба, опасайся банды троллеров, – сказал второй полицейский.
– Думаю, если уж нарвусь на них, то постараюсь согреть им сердце своей музыкой.
– Какое там сердце у этих засранцев! – буркнул коп за рулем и тут же добавил: – Прости за выражение. Не то чтобы я горой стоял за бродяг, но…
– Да от них тут одна только вонь, – вмешался второй.
– Но они имеют право на то, чтобы их оставили в покое.
– Оно, конечно… – Он вдруг отвернулся от Робин. Она услышала, как им что-то передавали по рации, но треск и щелчки мешали разобрать слова.
– Говорит четырнадцатый, – сказал второй коп. – Мы выезжаем.
Автомобиль свернул к обочине.
– Извини, но придется высадить тебя здесь.
Робин распахнула дверцу.
– Спасибо, что подвезли, – сказала она и, подняв с сиденья рюкзак, вылезла из машины.
– Береги себя.
Она захлопнула дверь. Мигалка на крыше вспыхнула голубым светом, и автомобиль умчался.
На углу улицы, где она стояла, находился мотель «Приют путешественника» с голубым неоновым табло, извещавшим, что имеются свободные места. Рядом было припарковано несколько машин. Через дорогу находился супермаркет, он еще работал. Возле него остановился автомобиль, из него вылез мужчина и направился в супермаркет. У пикапа на краю парковки собралась стайка молодежи. Одни сидели на капоте и бампере, другие стояли рядышком, курили, смеялись, болтали, пили из бумажных стаканчиков. Из салона гремела музыка.
Робин заинтересовало, что они делают здесь в такой поздний час.
А не те ли это самые троллеры?
Впрочем, вид у них был безобидный.
Оставшийся позади квартал был тих и пустынен; про́клятое кладбище, полное шаркающих зомби. А здесь улицы прекрасно освещались и были шумными. Местность открытая, вокруг ходят нормальные люди, ездят машины.
Робин пошла вперед и свернула за угол. Впереди, всего в паре кварталов от мотеля, высилась освещенная арка Фанленда. Лунный свет играл на лице клоуна над воротами.
Робин направилась туда, минуя многочисленные мотели, закусочные, бары, винные магазины, выстроившиеся по обеим сторонам улицы. Тут и там сновали люди.
Увидев на тротуаре заросшего бомжа, который сидел, прислонившись спиной к стене сувенирной лавки, Робин не испытала ни капли страха. Когда она проходила мимо него, бродяга опустил бутылку, завернутую в бумажный пакет, и прохрипел:
– Подайте четвертак на чашечку кофе?
Достав из кармана джинсов долларовую купюру, Робин протянула ее бомжу, и тут же отдернула руку, избегая его прикосновения.
– Госпди благслви, – скороговоркой пробубнил он.
Робин поспешила дальше.
Оглянувшись, она увидела, что бомж остался сидеть на своем месте. Вдалеке молодежь по-прежнему кучковалась вокруг пикапа, но с такого расстояния музыка доносилась слабо.
Робин перешла дорогу и оказалась между автостоянкой и входом в Фанленд. Билетные будки были закрыты. На парковке стояло несколько машин. У одной было спущено колесо. «А у других что, аккумуляторы сели?» – почему-то подумала Робин. Или они стоят здесь по какой-то иной причине? Может, хозяева просто не хотят их забирать?
Окно ближайшего «Шевроле» отчего-то запотело изнутри, и Робин постаралась скорее от него отойти: вдруг кто-то поднимется с сиденья, прижмется лицом к стеклу, заметит ее…
Не разумнее ли будет пойти назад, размышляла она, и заселиться в один из тех мотелей? Всего на одну ночь.
Не будь мокрой курицей.
Я смогу позаботиться о себе.
Она прошла через стоянку и поднялась по лестнице. Освещенное лунным светом лицо клоуна приветствовало ее улыбкой.