Луи ван Гал. Биография. Взлеты и падения в «Спарте» и «АЗ» (Мартен Мейер)

Взлеты и падения в «Спарте» и «АЗ»

«Спарта» и «Аякс» имеют в прошлом много общего. Названия обоих клубов восходят к греческой мифологии, символизируя собой физические сверхдостижения. До 1911 года оба клуба даже носили футболки одинаковых цветов. «Спарта» была создана в 1888 году, это старейший профессиональный футбольный клуб в Нидерландах. Хотя команда и добилась некоторых успехов в 60-х годах, ее золотые годы пришлись на первую половину XX столетия. Позднее «Спарта» часто боролась за то, что иногда называют «чемпионатом остальной Голландии» – за четвертое место в Эредивизи после «Аякса», «Фейеноорда» и ПСВ. В «Спарте» также достаточно заметно британское влияние – многие английские тренеры и игроки немало поиграли почти на столетнем стадионе «Хет Кастел» («Замок»), а сам клуб даже может похвастаться собственной командой в крикет.

Когда ван Гал последовал за Петеску в «Спарту», ему было почти двадцать семь лет. Он быстро завоевал постоянное место в основе и в итоге провел за клуб двести восемьдесят две игры. При ван Гале «Спарта» дважды «выиграла» престижное четвертое место за большой тройкой. Ван Гал почти не получал травм и редко когда пропускал матчи. Лишь в сезоне 1981/82 он на довольно длительный срок вышел из строя, сломав левую руку. «Я упал на свою вытянутую руку и услышал, как она треснула. Я немедленно сказал: „Она сломана“. Поначалу мне никто не поверил, ведь я мог довольно сносно шевелить пальцами. Но, к сожалению, я оказался прав».

Гораздо больше проблем доставлял его изнуряющий график: он преподавал в «Дон Боско» с восьми утра до двух часов дня, после чего через полтора часа уже должен был быть на тренировке в «Спарте». Вдобавок ван Гал стремился повысить свою квалификацию и регулярно посещал различные курсы по футболу и управлению, что отнимало у него добрую часть вечера. На ежедневном двухсоткилометровом маршруте из дома в Авенхорне до Роттердама и обратно усталость часто брала верх над голландцем, так что ему приходилось даже останавливаться на обочине. Дважды он засыпал за рулем и врезался в дорожные ограждения. Из-за работы в школе в Амстердаме ван Гал не мог перебраться в Роттердам и пару раз даже подумывал перейти в команду поближе к дому – «АЗ», «Харлем» или «Волендам». Однако «Спарта» не собиралась расставаться с одним из своих ключевых игроков и требовала уплатить ей за переход ван Гала 400 тысяч гульденов – естественно, что такая большая сумма отбивала всякое желание у этих маленьких клубов.

Ван Гал играл в очень чистый и техничный футбол, и за все годы в «Спарте» он получил всего пять желтых карточек и ни одной за грязную игру. Все они были выданы ему за крайне критические комментарии по поводу неадекватного, по его мнению, судейства. Именно так он заработал и свое единственное удаление. Он чересчур громко выразил недовольство решением усатого судьи, и тот вынес ему устное предупреждение. Ван Гал ответил: «Если ты хочешь, чтобы это попало в завтрашние газеты, дядюшка Усач, покажи мне желтую карточку». Рефери незамедлительно подчинился. «Если ты хочешь, чтобы это попало на первые полосы, – продолжил ван Гал, – покажи мне еще одну!» – что судья тут же и сделал.

Ван Гал всегда выкладывается по максимуму, чем бы он ни занимался, – работать спустя рукава не в его природе. В «Спарте» он очень быстро выучил клубный гимн и, к примеру, изумил русских зрителей во время гостевой игры против московского «Спартака» в рамках Кубка УЕФА, когда спел его вместе со своим одноклубником Данни Блиндом перед началом матча. И хотя не всех партнеров по команде вдохновляли словесные тирады ван Гала, многие были впечатлены его самоотдачей. А когда другие все еще отмечали победу в матче, ван Гал уже готовился к следующей игре.

Когда Петеску изначально поставил ван Гала в полузащиту, болельщики «Спарты» отнюдь не сразу пришли в восторг от игрока, столь любящего держать мяч. Но ван Гал игнорировал недовольство на трибунах и в прессе. «Я отлично конт-ролирую мяч, мои передачи великолепны, – парировал он. – Я с уверенностью могу сказать, что с тактикой у меня все в порядке. Не моя вина, если люди этого не видят. Конечно, я могу запулить мяч вперед, как делают другие, но в результате мяч лишь перейдет к противнику. Поэтому я продолжаю контролировать его, и кто-то может посчитать меня слишком высокомерным». Выносить мяч вперед было против принципов ван Гала как игрока, и, став тренером, он не изменил свое мнение. Он всегда настаивал на тщательно продуманном развитии атаки.

Не только болельщики и журналисты выказывали недовольство ван Галом – среди его одноклубников тоже были критики. Лен де Гуй, бывший игрок «Спарты», вспоминал: «Луи, наверное, будет это отрицать, но он действительно производил впечатление человека спесивого и самоуверенного. Другие могли попридержать свое мнение при себе, но только не Луи. Едва он только пришел в „Спарту“, как сразу же заявил, что все остальные игроки никуда не годятся. Как только он закрепился в основном составе, его влияние стало решающим. Конечно, он был прирожденным лидером, но, если честно, мне не по душе игроки, все время делающие свои комментарии параллельно с тренером. Ван Гал хорошо читал игру, был отличным плеймейкером, но к концу первого сезона он начал бурно поправлять своих партнеров по команде не только на тренировках, но и во время матчей. Молодые игроки его уважали, так как не возражали против такого поведения, но мне, если честно, это не нравилось. Луи был не очень самокритичен. Каждый раз, когда объявляли состав национальной сборной, он расстраивался, что его туда не включили». И действительно, ван Гал, казалось, был уверен в том, что он уже готов для игры за сборную: «Ну, я признаю, что бегун из меня не лучший. Но это не такая уж и проблема, пока есть игроки, готовые бегать вместо меня, как в „Спарте“. Если бы так было и у “оранжевых” [прозвище голландской сборной], я бы сказал, что готов к этому. У меня есть техника и ви́дение игры. Дело Кейса Рейверса [тренера сборной] решать, достаточно ли этого или нет».

Результаты под руководством Петеску были неубедительными, и в середине сезона 1979/80 его сменил голландец Йоп Бранд. Бранд и ван Гал встречались на курсе тренеров в КФСН в Зейсте, и молодой ван Гал часто высоко оценивал своего коллегу за его выдающиеся тренерские качества: «Он был лучшим тренером, с которым мне доводилось работать. Я бы тренировал так же, как это делает он. У него есть все, что нужно: он может научить, знает, как вести себя с людьми, и при этом понимает, что тренер находится выше игроков, один на вершине. Я редко встречал наставников, которые умели бы делать целенаправленные замены, но он знает, как и когда надо вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля. А настоящий тренер должен уметь это делать». Эти ранние наблюдения уже говорят о собственных приоритетах ван Гала в тренерском деле.

Впрочем, несмотря на восторг ван Гала по поводу тренерских качеств Бранда, результаты «Спарты» под его началом также не вдохновляли, и вскоре его заменили валлийским наставником Барри Хьюзом. Во многом Хьюз был полной противоположностью ван Гала. Его самым главным тренерским достижением было открытие в «Харлеме» Рууда Гуллита, однако в Голландии больше помнят его выступления на празднике Марди Гра или в различных комедийных программах на телевидении. Хьюз всегда был готов пошутить и побалагурить. Ему нравилось быть шутом, как на поле, так и вне его, о чем говорит хотя бы название его автобиографии – «Развлекатель». У серьезного ван Гала это не встречало понимания. Голландец был приверженцем игры в футбол, основанною на блеске техники и изысканности тактики. Хьюз же, наоборот, был сторонником принципа «бей – беги», основанного на длинных передачах вперед и быстрых атаках. Настойчивое желание ван Гала атаковать постепенно и обдуманно не пришлось Хьюзу по вкусу – он считал это пустой тратой времени, сокращением числа потенциальных голевых моментов.

Когда Хьюз отказался прислушиваться к ван Галу, тот пошел прямиком в совет директоров «Спарты», что рассердило тренера. Их отношения с самого начала не задались, и в «Развлекателе» Хьюз выразил свою досаду от позиции полузащитника. В то же время он пусть и скрепя сердце, но признал то положительное влияние, что ван Гал оказывал на игру команды: «Он производил такое впечатление, будто лично изобрел футбол. Он был довольно высокомерен, настоящий всезнайка. На поле у меня не было с ним особых проблем, так как играл он хорошо. Но человек он был никудышный. На атмосферу в команде он оказывал не очень хорошее влияние, хотя, надо признать, со временем ситуация постепенно улучшилась. Именно поэтому в мой последний год в клубе он был капитаном. Но он никогда не будет моим другом».

Учитывая общую эффективность ван Гала в «Спарте», вероятно, он оказывался на скамейке запасных чуть чаще, чем того заслуживал. Несколько его бывших одноклубников все еще думают, что вмешательства ван Гала не в свое дело постоянно стоили ему места в основе. Точка зрения Хьюза, казалось, это подтверждает: «Я не был тем тренером, что приглашает игроков в свой кабинет обсудить стратегию на игру. Мне кажется, ван Гал скучал по такому после ухода Петеску. Но я сам решаю, кто играет, а кто нет, и мне не нужна ничья помощь. Именно так я работал – единолично принимал решения, не обсуждая их сперва с другими. Луи пытался влиять на в мой стиль работы, и это, мягко говоря, меня тревожило».

Несмотря на замечание Хьюза о негативном влиянии ван Гала на командный дух, мало кто мог сравниться с прямолинейным полузащитником, когда речь заходила о защите интересов игроков. На молодого Ваута Холверду это произвело впечатление: «Луи был очень упрямый, и многим не нравится работать с такими людьми. Но у него были определенные достоинства, и каждый думал, что будет хорошо, если он станет лидером. И у него это отлично получилось. Он был лучшим представителем игроков, о котором только можно мечтать. Конечно, он мог раскритиковать тебя самым нелицеприятным образом во время тренировки. Тем не менее я многому у него научился, ведь уже тогда он великолепно разбирался в футболе. У него есть чувство юмора. Он так заразительно смеялся, когда мы все вместе дурачились, что его лицо краснело, – а это, в свою очередь, уже вызывало смех у нас».

Защитника Андри Андриссена впечатляло понимание игры ван Галом: «Когда мы не могли контролировать ход матча, он говорил: „Если ты сыграешь на три метра справа, я буду играть на три метра слева, и тогда у нас будет баланс“. И он оказывался прав. Сперва ты думал – ну и странный же он. Но, осознав его правоту в ряде ситуаций, ты проникался к нему уважением и начинал следовать его указаниям. Луи в течение нескольких минут понимал, что не так. Во время предматчевых брифингов мы разрабатывали планы на игру, но он уже по ходу матча мог поменять их по собственной инициативе. Непосредственно на поле тренером был он».

Разумеется, ван Гал не расстроился, когда Хьюз покинул клуб. Его заменил Берт Якобс, который, как и его предшественник, любил пошутить. Однако в этот раз отношения между тренером и его подопечным сложились гораздо лучше. Якобс быстро убедился в футбольных способностях и лидерских качествах ван Гала: «Я немедленно понял, что имею дело с человеком, глубоко погруженным в футбол и серьезно все обдумывающим. У меня никогда прежде не было капитана в команде, который настолько сильно был бы поглощен своей работой. Позже я осознал, что он еще и интересный человек, умный, даже эрудированный. Он много читал и знал, о чем говорит. Он был лидером как на поле, так и вне его. Благодаря ему я узнал, что значит иметь свое „продолжение на поле“. Он мог многому научить своих товарищей и, подобно игроку в шахматы, думал на несколько ходов вперед. У нас были схожие взгляды на футбол, поэтому мы великолепно сработались».

В «Спарте» ван Галу представилась возможность сыграть за пределами Нидерландов. В 1983 году его клуб пробился в третью стадию Кубка УЕФА, став единственной из четырех голландских команд, зашедшей в еврокубках так далеко. Спустя два года успехи были скромнее, но турнир запомнился встречей с мощным немецким «Гамбургом», от которого «Спарта» еле-еле унесла ноги благодаря удачно пробитым пенальти. Сам ван Гал столкнулся лицом к лицу с Манфредом Кальцем и Феликсом Магатом, который спустя годы приведет к победе в Бундеслиге «Вольфсбург» и с которым ван Гал потом снова скрестит шпаги в период руководства «Баварией». Собственно, 1985 год вообще выдался довольно насыщенным для «Спарты» – команда съездила в Китай прямо в сезон муссонов, и Луи со товарищи оказались не готовы к жаркому и влажному климату, что повлияло на результат. Но приобретенная на Дальнем Востоке выносливость потом сказала в сезоне свое веское слово.

К этому времени Луи ван Гал стал активно участвовать в делах Vereniging van Contractspelers (VVCS) – неординарного профсоюза игроков, до сих пор причиняющего беспокойство чиновникам КФСН и менеджменту голландских клубов. Ван Гал считал, что права игроков соблюдаются плохо, а их обязанности определены нечетко. Для работы в профсоюзе требуется обладать чертами хорошего юриста – быть умным, острым на язык, даже немножко боевитым. Среди своих гораздо более тихих коллег ван Гал выделялся идеями о том, как улучшить жизнь профессиональных футболистов, которыми он не стеснялся делиться с окружающими. В журнале ассоциации он объяснял: «Я, очевидно, занялся этим к всеобщему удовольствию, ведь меня постоянно и постоянно просили об этом. В результате я получил поддержку в профсоюзной работе. Мне также хотелось лучше понимать, что происходит в футболе. Вполне логично, что я стал участвовать в управлении такой организацией». В итоге со временем его даже попросили занять пост вице-президента VVCS.

Ван Гал также сыграл важную роль в создании в 1985 году Центрального совета игроков – Centrale Spelersraad. Эта организация стала официальным представителем интересов игроков в штаб-квартире КФСН в Зейсте, а ван Гал – ее первым президентом. В 1992 году, уже после того как он перешел на тренерскую работу, ван Гал стал председателем аналогичной ассоциации Coaches Betaald Voetbal («Тренеры профессионального футбола»). На этой позиции он пробыл вплоть до своего отъезда в Барселону. Этот опыт еще сильнее помог ему развить способности организатора и менеджера. Ван Гал помог улучшить условия работы и оплаты профессиональных футболистов, а также сделать эту сферу, отличавшуюся политиканством, более прозрачной и демократичной.

В сезоне 1984/85 всем стало ясно, насколько «Спарта» стала зависеть от своего плеймейкера, – когда ван Гал пропустил несколько игр из-за травмы, дела у команды пошли плохо: «Без ван Гала „Спарта“ сбита с толку», – гласил один газетный заголовок, «„Спарта“ беззащитна без ван Гала», – вторил ему другой. Сам же игрок уже подходил к середине четвертого десятка, и силы начали покидать его – постоянные переезды между работой и домом не проходили даром. В мае 1986 года появилась возможность перейти в клуб «АЗ». Ван Галу пришлось приложить максимум усилий, чтобы убедить совет директоров «Спарты» отпустить его. Он говорил: «Сказать „Спарте“ прощай нелегко. Я профессионал, но клуб стал частью моей жизни. Я испытал здесь практически все, и просто так забыть подобное невозможно».

Переход от золотых дней в «Спарте» к новой роли в «АЗ» дался ван Галу нелегко. Привыкший раздавать указания своим одноклубникам в Роттердаме, он с огромным трудом смягчал свою риторику и корректировал манеру поведения в новой обстановке. Властный и категоричный новичок практически сразу же стал раздражать некоторых игроков «АЗ». Не улучшало ситуацию и то обстоятельство, что ван Гал уже не был таким хорошим игроком, как ранее: к тридцати пяти годам он стал еще более медлительным. Это не способствовало росту результатов его новой команды.

При подписании контракта с ван Галом «АЗ» возлагал на него большие надежды. За несколько лет до этого клуб добился большого успеха: благодаря мощной поддержке братьев-бизнесменов Сеса и Класа Моленаров «АЗ» стал в 1981 году чемпионом Голландии и дошел до финала Кубка УЕФА. Однако вскоре братья лишили команду финансовой подпитки, и ситуация стала ухудшаться. Многие надеялись, что приход ван Гала позволит «разбудить» задремавший клуб.

Попытки ван Гала провести восстановительную шоковую терапию возымели обратный эффект и вызвали лишь неприязнь у остальных игроков. Ван Гал приходил к выводу: «Человека по имени ван Гал не признали в „АЗ“. Признание – вот ключевое слово, вокруг которого все сейчас в клубе и вертится. Трудно добиться чего-либо за год, особенно если тебе самому уже много лет. В „Спарте“ мы были ментально сильной командой. Мы мирились с недостатками друг друга и пытались сообща компенсировать их. Но в „АЗ“ каждый сам за себя. У меня создалось впечатление, что большая часть игроков просто не хочет слушать. Возможно, дело во мне; возможно, меня поняли не так, как мне хотелось бы».

Вратарь Ханс де Конинг полагал, что как минимум часть вины за неудачи команды лежала на ван Гале: «Он был очень властным игроком. Он требовал, чтобы все передачи делались ему. Конечно, он был ветераном, многое повидавшим за восемь лет в „Спарте“. Однако порой у меня возникали мысли: „Черт возьми, ну перестань ты спорить!“ Ведь постоянная критика раздражает игроков и ведет к разногласиям и конфликтам. Когда в клуб приходит новичок, ты ожидаешь, что какое-то время тот будет присматриваться к происходящему. Ван Гал же с самого начала критиковал все, что, по его мнению, было неверным, и порою делал это крайне бестактно».

В декабре 1986 года Луи ван Гал, которому было уже тридцать пять лет, пришел к совету директоров «АЗ» и заявил: «Это тело больше не в состоянии делать то, что требует дух». Совет попросил его подождать немного, поскольку в это время в клубе шла подготовка к «нововведениям». Вскоре после этого тренер Хан Бергер был уволен, и на его место пришел Ханс Эйкенбрук. Ван Галу же, у которого еще не было тренерской лицензии, председатель клуба Ари Лигтарт предложил должность помощника тренера. Свой последний матч ван Гал сыграл против «ПЕК Зволле», который его команда проиграла со счетом 1:3.

Ван Гал так и не достиг в «АЗ» того уровня, на котором он играл в «Спарте», но место на тренерской скамейке открыло перед ним новые возможности, наложив при этом гораздо больше ответственности, чем он изначально рассчитывал. Практически сразу же у Эйкенбрука возникли серьезные проблемы с сердцем, он был госпитализирован, и ван Галу пришлось взять на себя его обязанности. И даже потом, после выздоровления, Эйкенбрук доверял командовать ван Галу: «Если мне нездоровилось, я просил Луи сделать за меня работу на поле. Это означало, что главным был он, и он делал все, начиная от подготовки тактики на матч и заканчивая предматчевым брифингом». Хотя никто в открытую этого не признавал, создавалось впечатление, что так оно и задумывалось с самого начала. Да, формально тренером был Эйкенбрук, но лишь потому, что у него были требуемые документы, – всем заправлял Луи. Эта работа изменила ван Гала. Его невоодушевляющее выступление за клуб на поле сменилось напряженным управлением командой со скамейки. Цель была ясна – не допустить вылета из Эредивизи, и ван Гал был настроен сделать все, что в его силах.

Ван Гал посчитал, что вылечить «АЗ» поможет кнут. Он решил, что, раз уж он был суров к себе, можно позволить себе быть суровым и с командой. И он был. Правление ван Гала привело к установлению совершенно нового режима в клубе, с большим упором на дисциплину. Опоздавшие наказывались штрафом – в конце концов, сам ван Гал всегда был пунктуален. Игроки были обязаны парковать свои автомобили на парковке подальше от входа, чтобы оставить места для посетителей. Нечищеная обувь запрещалась, все должны были обращаться друг к другу крайне вежливо. «Тренер без обиняков высказал каждому игроку, какие у них достоинства и недостатки. Не всем это пришлось по душе. Но он сумел завоевать уважение игроков; жалобы прекратились, и они стали его слушать».

Ван Гал объяснял, зачем был нужен такой прямолинейный и жесткий подход: «Никаких излишеств, просто выполнение задач. Слишком много данных приводит к хаосу, особенно с определением состава. В конце концов, главный тут я. Не хочу показаться нескромным, но так и заложено природой». И в результате «каждый знает, где проходят границы, и я никому спуску не даю. Именно так я воспитываю собственных детей. Это трудно, потому что иногда приходится делать что-то против своего желания».

Еще одним смелым решением стало перемещение семерых игроков из второй команды в первую, выросшую, таким образом, до двадцати трех игроков. Это увеличило конкуренцию, а соперничавшие за место в составе игроки могли многому научиться друг у друга. Иногда присутствие звезд в команде может способствовать ее развитию – повысить уверенность и результаты, но иногда, наоборот, может подавить развитие молодых талантов. Опытные игроки «АЗ», ранее уверенные в своем месте в основе, теперь обнаруживали себя на лавке. Выходя же на замену, они были вынуждены изо всех сил проявлять себя, чтобы снова попасть в основной состав.

Таков фирменный стиль тренера ван Гала, и в этом, как и во многом другом, он поразительно последователен. В «АЗ» он давил на тех, кто не угодил ему, – полузащитников, остававшихся в своей зоне комфорта и делавших длинные пасы вперед, и защитников, искавших безопасности рядом с голкипером. Он выводил их из себя, порой используя крепкие слова. По словам Ханса де Конинга, под руководством ван Гала тренировки стали очень напряженными. «Но самое главное, все было теперь иначе. Например, он явно концентрировался на развитии характера. Он ставил семерых игроков на линии ворот и потом просил кого-нибудь нанести штрафной удар с семи метров. И нам приходилось поломать голову над тем, как спасти ворота от гола. Нам нельзя было поворачиваться к мячу спиной, и если тот прилетал тебе в живот – ну что ж, не повезло. В конце концов, ради команды можно было и пострадать. Я помню, что мы считали это слегка ненормальным, но делали так, как он говорил».

«Я никогда прежде не встречал тренера, который мог внезапно остановить игру на тренировке, чтобы исправить нашу расстановку. Он объяснял, какие позиции мы должны занимать на поле, как ты мог держать линии открытыми, когда следовало ускориться. Он научил нас думать о своих действиях. В итоге ты не чувствовал принуждения на тренировке, и после у тебя всегда было о чем подумать. С педагогической точки зрения он был великолепен, ты понимал, что ему не привыкать стоять перед лицом целого класса и объяснять вещи простым языком».

Пресса также заметила изменения. «Теперь у нас есть команда, – говорилось в одной статье. – Игроки хвалят помощника тренера ван Гала, который в течение всего пяти недель превратил одиннадцать разочарованных парней в блестящий коллектив». Оборонительную тактику сменил атакующий стиль игры, ради которого люди и приходят смотреть футбол и на котором ван Гал настаивал всю свою тренерскую карьеру. Он говорил: «Именно так я всегда и хотел играть сам. Кроме того, такая концепция отлично подходит „АЗ“. Неважно, против кого мы играем – против „Аякса“ или „Эксельсиора“ [этот клуб обычно выступает в Первом дивизионе, Эрстедивизи]. И вылет из лиги – не вариант».

И действительно, благодаря усилиям ван Гала «АЗ» удалось сохранить за собой место в Высшем дивизионе. Понятное дело, совет директоров клуба был доволен развитием событий. «АЗ» не только забивал голы и избежал вылета, но и болельщики были счастливы, а число зрителей на матчах увеличилось. Но амбициозному тренеру этого было мало, он хотел большего. Он продолжал стучаться в двери совета то с одним требованием, то с другим. Он хотел для игроков бонусов за победы; он был недоволен медперсоналом и требовал изменений; он хотел тренажерный зал. Никто никогда не слышал о таком в маленьком провинциальном клубе. Как обычно, ван Гал опережал свое время – через десятилетие у «АЗ» появится свой тренажерный зал.

К сожалению, период эйфории быстро закончился. Ханс Эйкенбрук все еще был официально главным тренером «АЗ». Большинство наблюдателей не преминули отметить то несколько неудобное обстоятельство, что его помощник был более компетентен и смог дать результат, которого не сумел добиться главный тренер. Тем временем команда начала терять своих самых ценных футболистов из-за травм. Ван Гал уже не мог более находить им замену, как раньше, и, соответственно, не мог более наказывать игроков за плохую игру с помощью перевода в запас. В результате пострадала дисциплина, которой в методах ван Гала всегда отводится главное место. Это повлияло на игру клуба, на его результаты. Председатель клуба был поставлен перед выбором, и напрашивалось трудное решение: «Освобождение ван Гала от занимаемой должности казалось неизбежным. Игроки хотели уйти, и у нас не было денег, чтобы найти им замену. Приходилось довольствоваться текущим составом. У нас было много долгов. И самое главное, мне кажется, Нидерланды тогда еще не были готовы к ван Галу. То, чего он хотел, можно было добиться только в „Аяксе“. Он думал, что „АЗ“ – первоклассный профессиональный клуб, однако наша организация была довольно любительской, а финансовые ресурсы ограниченными. Мы уже были рады тому, что можем держаться на плаву без помощи братьев Моленар. Спонсоров у нас было немного, да и для них поддержка клуба проходила по разряду хобби, а не инвестиций. Поэтому все проблемы решались как можно менее затратно».

Совет директоров хотел иметь влияние на принятие решений. Они считали, что раз вкладывают время и деньги в клубные операции, то вправе влиять на техническую составляющую – довольно распространенная ситуация в футболе. При этом финансовые возможности команды уровня «АЗ» были ограничены. Провинциальные клубы в Англии, Франции, Испании, Германии или Италии могли потратить в несколько раз больше того, что мог позволить себе «АЗ», особенно в первый период пребывания ван Гала у руля. Даже более крупные голландские клубы, также обладавшие гораздо меньшими ресурсами, чем их собратья из главных европейских лиг, не могли позволить себе сорить деньгами на покупку игроков. Они концентрировались на молодых и одаренных футболистах, получая выгоду от их талантов в краткосрочной перспективе, а затем продавая оных за большие деньги. С точки зрения бизнеса такой подход вполне понятен, но он легко может привести к разногласиям между клубным менеджментом и тренером. Тренер заинтересован в немедленном улучшении результатов, тогда как совет директоров желает извлечь выгоду из своих инвестиций.

Дилемма «АЗ» не вызывала сочувствия у ван Гала: «Во многих клубах действует правило: „Кто платит музыканту, тот и заказывает музыку“. Если член совета директоров вкладывает деньги в переустройство столовой, то, как правило, у него есть возможность повлиять на местоположение бара. Так же происходит и с тренером: члены совета директоров хотели бы влиять и на него, ну или хотя бы делать вид, что могут влиять. Для них управление клубом – вопрос инвестирования некоторых денег и времени. Но я требовал дисциплины и от совета „АЗ“. Член совета обязан был много и упорно работать. Если же он говорил: „Ой, нет, для меня это просто хобби“, тогда ему следовало поискать себе другое хобби».

Такая точка зрения не находила понимания у председателя клуба: «Он хотел сделать из клуба современный бизнес. Члены совета директоров вкладывали в команду собственные деньги, но, по мнению ван Гала, они ничего не смыслили в футболе. Если они пытались внести какой-то вклад в работу штаба, тренер делал им выволочку. Он не щадил никого и всем и каждому говорил в лицо, что думает. У такого подхода есть как свои достоинства, так и недостатки – порой некоторые проблемы лучше решать дипломатичнее. Луи же не был на это способен и нажил немало врагов, в том числе и среди игроков. Он мог взорваться в раздевалке и заявить футболисту: „Ты можешь валить отсюда на все четыре стороны – я могу заменить тебя десятком других“». Неудивительно, что председатель клуба и тренер не смогли подружиться. Со временем отношения между ними настолько накалились, что во время переездов на клубном автобусе они стали занимать места на противоположных сторонах прохода, вообще не общаясь друг с другом.

Ван Гал продолжал громко и заметно руководить тренировками и распоряжаться на играх. На самом деле настолько громко, что один из директоров, Вейнанд Вермелен, посчитал себя обязанным вмешаться во время одного матча, когда ван Гал стал пререкаться с арбитром. Он сбежал с трибуны и оттащил ван Гала с поля. Никто особо и не удивился, когда в ноябре 1987 года, месяц спустя после этого инцидента, газеты вышли с заголовками «Совет директоров „АЗ“ уволил Луи ван Гала». Председатель Флор Маутхан заявил в газете Alkmaar Courant, что виной тому были испорченные отношения между тренером и игроками: «Именно поэтому мы, после обширных консультаций с советом директоров и тренерским штабом, решили попросить ван Гала уйти в отставку». Ван Гал, получивший слово в той же статье, высказывал иную интерпретацию событий: «Попросили уйти в отставку? Да они просто уволили меня! Нет, это очень странно. Совет директоров „АЗ“ был очень доволен мной поначалу, а затем меня вдруг выперли вон. Проблемы с игроками? Я могу назвать четырех парней в команде, которые имеют что-то против меня, но остальные меня поддерживают. Однако совет не захотел прислушиваться к ним. Им нужен был козел отпущения [за низкую позицию „АЗ“ в турнирной таблице], и они выбрали меня».

Это до сих пор очень чувствительный вопрос для ван Гала, и журналисты, решающие вспомнить об этом эпизоде, задевают его за живое. Тем не менее следует учитывать, что обстановка в клубе в тот момент была неблагоприятной и что это был первый опыт ван Гала на тренерском посту. Мало кто сомневался в его способностях, однако его бескомпромиссные и неумолимые требования, без сомнения, испортили его отношения со слишком многими людьми в клубе. После его ухода практически никто из игроков не связался с ним, чтобы узнать, как у него дела. Де Конинг говорил: «Мы знали, что это очень сильно его задело. Но у нас своих дел было невпроворот. Мы хотели сохранить за клубом место в Высшем дивизионе. В футболе нет места сантиментам – слишком много кругом эгоистов». Позже в «АЗ» сожалели об этом, особенно после того, как звезда ван Гала взошла в «Аяксе». Но в «АЗ» он требовал полного контроля, и клуб просто был не готов передать ему всю власть.

Этот эпизод также наглядно высвечивает застарелые проблемы ван Гала с прессой. Его сильно оскорбила статья в Voetbal International, называющем себя «единственным значимым журналом в голландском футболе». В последовавшем интервью с репортером журнала Кесом Янсмой униженный ван Гал выразил свое разочарование тем, что он посчитал неоправданным вмешательством периодического издания во внутренние дела менеджмента «АЗ». В результате в журнале на свет появилась четырехстраничная статья с заглавием «Voetbal International решает, кто станет тренером, а кого уволят». Ван Гала особенно уязвило то, что Янсма имел смелость назвать его «авторитарным» и «истеричным». Он утверждал, что именно журналист и его издание были основным источником заблуждений среди членов совета директоров «АЗ»: «Я уважал вас. Я читал ваши статьи. Я никак не ожидал от вас такого приговора мне как тренеру. После того что вы сделали со мной, нет ничего удивительного в том, что члены совета директоров начали как попугаи повторять ваши слова». Однако Янсма парировал: «А что не так? Я видел вас за работой на двух матчах „АЗ“. Главный тренер Ханс Эйкенбрук, как раненый птенец, сидел на лавке рядом с вами, в то время как вы рвали и метали, словно фельдмаршал на поле боя. Не могу ничего плохого сказать про ваши качества тренера, но с человеческой точки зрения вы вызывали отвращение». Непоколебимый ван Гал отвечал: «Я много чему положил начало в „АЗ“: скаутской службе, медицинскому обслуживанию, всего не перечислить. Да, я настолько самонадеянный, что нахожу просто немыслимым тот холодный прием, который мне теперь оказывает профессиональный футбол».

В итоге «АЗ» завершил сезон 1987/88 на пятнадцатом месте и из-за разницы мячей был отправлен в Эрстедивизи. Клубу потребовалось десять лет, чтобы вернуться в Высший дивизион. Что же до Луи ван Гала… ему беспокоиться не следовало. Ни о каком холодном приеме не было и речи, наоборот, довольно быстро для него открылись новые возможности в самом крупном клубе страны – в «Аяксе».