Иллюстратор Максим Владимирович
© Максим Владимирович, 2017
© Максим Владимирович, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4483-7936-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Карта первой части пути сира Томас из Брейи, что был пройден им в графстве Камбери, в краю озёрном, издавна именуемом также Лохк-Морен, кои деяния и привели к потрясениям великим, зовущихся Войной Драконов. Да хранят корону все святые и Белый Дракон!
Глава первая
– Э-эй! Да стой же ты! Погоди! Куда ты бежишь! Дурень, остановись, я тебя спросить хочу!
Но крестьянин, бросив прямо на тропинке в кучу большую вязанку хвороста улепётывал со всех ног, мелькая среди тёмных стволов высоких сосен и жёсткого низкого кустарника. Всадник выругался и пнул вязанку. Конь сзади фыркнул, явно с издевательской ноткой.
– Да знаю я. Они тут все какие-то перепуганные. Или я на местного владельца леса так похож. Или тут есть чем нам с тобой поживиться. Как думаешь, есть тут для нас работёнка?
Конь мотнул головой. Всадник вздохнул, почесал давно уже почерневшую от грязи лодыжку и повернулся к своему костерку. Вся его нехитрая одежда висела на верёвке, укреплённой между двумя соснами, он остался в одном исподнем, которому тоже не мешало бы простираться. Оружие и доспехи лежали на попоне. Рядом седло и большой походный мешок. Где большую часть занимало зерно для коня. Он же обходился уже давно только тем, что мог собрать или поймать в течение дня. Конь принялся снова ощипывать тёмные листья кустарника, горькие на вкус человека.
– И как ты такую дрянь ешь, Левкой? От него же язык пухнет!
Левкой, так звали его некогда великолепного герцогского любимца, а теперь довольно потрёпанного жизнью старого мерина, дёрнул ушами, и продолжил обрывать листья. Человек уныло осмотрел свои скромные припасы. Краюха старого хлеба, хорошо ещё не плесневелого, подарок странника за перевалом, награда за спасение от кабана. Пара варёных голубиных яиц, остатки вчерашнего пиршества, и кусок голубя, ещё даже не пахнущий. Сморщенные и кислые дикие яблочки, собранные по пути через перевал. Небольшой кусок вяленой баранины, не слишком твёрдой, чтобы использовать её с целью самообороны, но недостаточно мягкой даже для твёрдых зубов искателя приключений. Несколько полосок варёного мяса убитого ранее кабана, уже слегка отдающих тухлостью. Пир, по представлению некоторых или убогое зрелище, по мнению других. Всё зависит от того, где ты находишься сейчас, в конкретный момент, и кто ты в этот самый момент есть. Наёмный воин, свободный и свирепый раубриттер, солдат, возвращающийся с войны, член дружины местного владыки, или сам мелкопоместный дворянин, браконьер, вор, дезертир, каторжник, висельник. Любой из этих эпитетов мог бы относится к человеку, развалившемуся на еловой подстилке в своих грязных подштанниках, тоже подарок одного купца. И все они были не верны, не полностью отражали суть.
– Левкой, когда я, наконец, достигну этого проклятого Нью-Марл, то клянусь волосами из бороды святого Урри, поставлю тебя в чистый и просторный сарай, а может и в настоящую конюшню смогу тебя определить. Ты там выспишься, отлежишься, отъешься, настоящим зерном, пока я устраиваю дела барона Хьюго Вильбаскрэ, чтоб его демоны сожрали. Впрочем, пусть они его сожрут потом, когда его поверенный в Нью-Марл выплатит нам положенную сумму. Три золотых и пять серебряных. Ха! Когда-то я прожигал такую сумму за день! Помнишь, Левкой? А то, как же, ты тогда не ел дрянь с куста, и не пользовал тебя грубый и тупой коновал из деревни! Э-эх, знать бы, где уберечь себя – заранее свою жизнь бы устроил!
Человек замолчал, сорвал пару листьев и машинально сунул их в рот. Тут же сплюнул, ругнулся, взял одно голубиное яйцо, обстучал его и почти не жуя проглотил. Затем последовало второе яйцо, кусок баранины, пара яблок. Запив водой из кожаной фляги, набранной ещё вчера из ручья, от которого несло болотом, поморщился и снова улёгся. Был он широк в плечах, мускулист, светловолос, загорел телом, имел несколько шрамов на этом самом теле, следы боёв в далёких землях. Никто из близких, родных и знакомых не узнал бы его теперь, впрочем, он бы их тоже не узнал. Вернее, постарался бы не узнать. Навлекать на чужие головы гнев короны за знакомство с предателем?! Нет уж, пусть всё останется так, как есть. Может быть, скоро монарх отдаст свою душу, и всё же предстанет перед Судом, дабы ответить за все свои деяния на земле, как стращают свою паству попы? Говорят, он слаб здоровьем и падок на вино. А, как известно, при вступлении на престол новый монарх дарует амнистию всем, кроме самых отъявленных мерзавцев. Он же, сведя знакомство с молодым и плюгавым бароном Хьюго Вильбаскрэ, тешил себя надеждой, что тот в свою очередь, смог бы уговорить епископа Прокопа в заступничестве для изгоя.
– Впрочем, даже если меня и оправдают, в столицу мне хода нет. Слишком много всего произошло, мой верный Левкой. Слишком много.
Он снова замолчал, уставившись в голубое небо с редкими белесоватыми клубами облаков. Небо, такое же, как при Арк-дю-Пре. Такое же, когда он упал со своего Дапри, и в некотором замешательстве смотрел с земли за разгромом войск герцога. Его природная сообразительность спасла ему жизнь на поле боя, он убил троих, прежде чем кто-то обратил внимание на человека в дорогих латах. Влез на первого попавшегося коня без седока, которого конь тащил за собой, рыцарь бежал, как какой-то наёмник. По пути случайно, в неразберихе, убил второго сына герцога Маллеброка. Если бы он догадался уже тогда сорвать свой герб с доспехов, бросил бы щит, никто не смог бы опознать дезертира и убийцу маркиза Артура. Но, хорошо рассуждать о чём-то, сидя у камина и потягивая подогретое вино с пряностями. Даже при наличии амнистии, герцог Маллеброк всё равно не устанет искать убийцу своего сына.
– И следует из этого, мой дорогой Левкой, что прятаться мне предстоит до самой кончины герцога, а то и его сыновей. Дрянь моя жизнь. И никто в ней не виноват, кроме меня самого. И ещё парочки тварей. Однако мертвецов ругать бесполезно, а попы ещё и стращают, де это богохульство. Так что, друг мой копытный, идти нам дня два, если дороги не развезло. Ты ведь у нас старенький, тебе отдыхать надо.
Конь фыркнул, мотнул головой и осторожно потянулся к хлебу. Человек накрыл хлеб ладонью. Конь ткнул носом, но человек руку не убрал. Конь ещё раз фыркнул, повернулся и освободился.
– Спасибо тебе, за благодарность и доброту, друг мой!
Конь потрусил немного вниз, к новому кусту. Человек же вздохнул, почесал голову, нащупал пару насекомых, ругнулся. Ему ещё и этого добра не хватало. Для полного уничижения отпрыска гордого рода древних королей только вшей недоставало! Маллеброк был бы доволен, узнай, как выглядит теперь его враг. Впрочем, последние два года он уже перестал обращать внимание на такие вещи. Он жил для себя, заботился о своём коне, а остальное было безразлично. Надо только следить, и при первом же признаке, что кто-то ищет его в окрестностях, бежать, не глядя на контракты. На самый крайний случай у него было четыре серебряных, двадцать два медяка, и три золотых, правда, «двойную корону» в деревне не обменяешь, только в городе. А наличие у оборванца-наёмника такого количества денег сразу наведёт менялу на нехорошие мысли. И тогда поймать и повесить его могут, посчитав, что он грабитель и разбойник. Что впрочем, тоже было правдой, хотя и неполной.
Где-то вдали, внизу, у самой воды, запел рог, конь настороженно вскинул голову. Человек тут же поднялся, прислушался, затем спешно стал собираться. Война, бегство и лишения заставили его всё время быть настороже, всё время быть готовым к атаке или защите. Конь тоже знал свою роль, он поспешил к хозяину, который ругаясь, натягивал слипшиеся, мокрые холщовые брэ, влажную рубашку. Пока он натягивал в спешке всё своё добро, и даже не успел оседлать своего старичка, как звуки горна стали раздаваться с трёх сторон. Два раз снизу, от дороги, и один раз со стороны гор.
– Левкой, а на нас похоже охоту начали. Возможно, этот дурак принял нас за кого-то….
Договорить он не успел, впереди, в просвете, между двух особо толстых сосен появилась фигура всадника в доспехах. Простой дружинник, что немного ободряло, но за ним следовало ещё три. Сумею или нет, в голове метались мысли. Прорвусь или достанут. Конь резко храпнул и дёрнулся в сторону. Рядом стоял, тяжело дыша, огромный чёрный пёс, с влажной курчавой шкурой. Дикие глаза буравили седока и коня.
– Вот так вот. Волкодавов спустили. Что же, приготовимся. Пока они не нападают, может всё и разъяснится.
Он выжидал, пока семь всадников и пять волкодавов их окружили. Никто не нападал, молча разглядывая его диковинные доспехи, остатки былого богатства, подарки и краденые части рыцарского обмундирования. Наибольший интерес вызывал конь, явно старый, но хорошей породы, и длинный меч в ножнах, расположенный за спиной. Вперёд последним выехал невысокий человек на пегой лошадке, и в отличие от всадников, был он толстым, носил тёплый шерстяной плащ, хотя стояло лето, и был весел. Причина веселья обнаружилась очень быстро.
– Прошу прощения! Крестьянин с криками догнал нас и сообщил, что в лесу разбойник. Я, как бейлиф округа, поспешил с частью своих людей. Вижу, однако, что вы не разбойник. Крестьяне напуганы, в последнее время в лесах стали появляются нехорошие признаки. Да ещё и торговец пропал….
– У вас нюх на разбойников? И зачем тогда надо было всё вот это?!
– Я же говорю, я бейлиф Стерн, назначен бароном Кармайклом, владельцем замка Бренн и окрестностей, от хребта Белого камня, до скалы Злой Сосны, от реки Мильд и до берега озера Лок-Мара. И даже на вопли глупых сервов следует мне реагировать. Но вижу, тревога была напрасной!
– Конечно, напрасной! Кстати, никаких разбойников там нет. Я вчера из-за хребта перебрался. Там только один странник, святой человек мне повстречался. Я его спас от клыков кабана. Клыки при мне, и немного мяса.
Бейлиф и его люди переглянулись. Впрочем, возможно ему просто показалось, но взгляды были у них не самые дружелюбные. Бейлиф, улыбнувшись пуще прежнего, и с явным преувеличенным радушием спросил.
– А как выглядел тот странник, святой человек?
– Ну….был он стар и сух. Как и все странники. От мяса отказался. Говорит, грешно ему питаться таким образом. Ходит босой, все ноги в мозолях, одетый в рубище, как и все подобные странники. Клюка у него примечательная, не простая палка, а вроде бы вырезанная из чёрного дерева, с каким-то навершием из металла. Змея, свёрнутая в кольцо, что ли, мне некогда было разглядывать…
Бейлиф втянул воздух ноздрями, и явно преодолевая себя, свою ярость, несколько отстранённо сказал.
– Простите, а вы кто такой? Не могли бы представиться? Вы я вижу, человек учёный, бывалый, но имени я вашего так и не узнал.
Человек задумался, если он представится своим настоящим именем, то кто знает, не ищут ли его по всему западному побережью по настойчивой просьбе герцога Маллеброк. Его заминка явно не понравилась бейлифу.
– Вы о чём-то думаете, сударь? Вам нечего мне сказать? Или быть может, вы скрываете своё имя?
– Ну, скажем так, я не желаю, чтобы моё имя звучало в этих местах. Видите ли, я прибыл сюда инкогнито, то есть, тайно, по поручению барона Хьюго Вильбаскрэ, для урегулирования некоего щепетильного дела, содержание которого вас не касается.
– Но от чего? Я бейлиф! И я лично знаю судью Марл! Возможно, я полагаю, что вам будет более уместно всё же посвятить меня в свои планы.
– Нет, не думаю. Видите ли, дело это носит несколько интимный характер. Впрочем, чтобы вы не считали меня вруном – вот, возьмите грамоту, оформленную по всем правилам.
Он вынул грамоту, с печатями барона Хьюго. Бейлиф ревностно прочёл всё, внимательно осмотрел печати и несколько разочаровано вернул грамоту обратно, после чего продолжил.
– Но ведь я должен как-то представить вас своему господину?! Даже инкогнито вы должны как-то представляться. И иметь на такое имя эдикт герцога.
Чтобы тебя демоны в Кай-Хоу утащили! Ладно, придётся воспользоваться неприкасаемыми бумагами. Он достал из тубы бережно хранимую бумагу о том, что податель сего есть Томас из Брейи, анонимное имя дворянина, служащего на благо короны и лично герцога. Он отдал за эту вычурную грамоту почти два золотых писарю герцога Элдингского. Писарь бесплатно даже придумал ему новое имя, вроде бы действительно действующего в интересах короны бывшего вора и убийцы. И хотя он и не воспользовался предложенным именем, даже то, что было вписано, при наличии печати герцога защищало его лучше, чем королевская стража. Вот и бейлифа эта обманка впечатлила, он почти тут же вернул её назад.
– Ох, прошу прощения, сир! Вы согласитесь последовать за мной, к моему господину, барону Кармайклу, владетелю замка Бренн?
А куда я денусь, ты старый дурень, хотелось выругаться всаднику. Но он помнил, никаких эмоций, никакой агрессии. Не из-за людей, но из-за собак, отменных охотников не только и не столько на волков, как на людей. Впрочем, у всякого дела есть две стороны. Не следовало забывать, что замок это если, не считая прочего, то хотя бы постель под крышей. Если не горячая, то вода, в которой можно откиснуть. Просторная конюшня и корм вдосталь коню. И сплетни о местных. Не было никакого желания лезть в Нью-Марл, не разузнав, кто и где сейчас находится. Барон Хьюго его об этом несколько раз отдельно предупредил. Достопамятный судья Марл, эсквайр Смолет, гадость и взяточник, но будет держать язык за зубами. Он-то и нужен в первую очередь. Бейлиф тут как раз, просто дар с небес.
– Конечно, бейлиф Стерн! Я, сир Томас, согласен сопровождать вас к вашему хозяину. Вот только своё добро соберу, насколько бы оно не было жалким, мне нельзя до поры тратить деньги и обзаводиться вещами, коими должен владеть дворянин моего звания!
Бейлиф и его люди почтительно расступились, пока он в спешке собирал свои пожитки. Которых было так мало, что он через две минуты уже сидел в седле.
– Да, а почему мои слова о страннике вас так встревожили, бейлиф?
Тот покачал головой, цокнул языком, и затем, приблизившись к сиру Томасу почти к самому лицу, обдав перегаром и запахом лука, понизил голос и доверительно сообщил.
– Это государственный преступник! Некогда фаворит самой королевы, крёстный сын самого старого короля, проклятый дезертир сир Френсис Марло, лишённый всех своих титулов и званий, земель и даже самого права на жизнь за убийство сына герцога Маллеброка во время войны! Его видели по пути к нам! Остерегайтесь такого негодяя! Никто не знает, что он может сотворить!