Глава 2
Ещё во сне, сквозь тонкое покрывало утренней дрёмы, лорд услышал тихую мелодию и обрадовался: он дома! Это Мэри включила магнитофон. Она такая меломанка. Особенно любит классическую и народную музыку. Это какая-то народная песня…
Музыка стихла, и зазвучал тихий женский голос: «Мы передавали английскую народную мелодию „Разбитое утро“. На этом, уважаемые радиослушатели, мы завершаем передачу „Музыка народов мира“. До следующей встречи». Приятный женский голос говорил по-русски, и значит…
Лорд с опаской открыл глаза и обомлел – затрапезная конура всё из той же парадоксальной реальности.
Словно пушечное ядро обрушилось на несчастного лорда. От ужаса он закричал. И немедленно за стеной раздался возмущённый вопль: «Адамыч! Ты чего орёшь, как пьяный медведь в берлоге?! Людям поспать не даёшь в выходной! Ты что, совсем сбрендил?!»
Лорд сел на кровати – точней, это был раскладной диван – и безумным взглядом обвёл комнату, которая была обставлена мебелью, сделанной, очевидно, ещё во времена правления Вильгельма, герцога Нормандии3. К тому же веку выпуска можно было отнести и телевизор, если бы их вообще делали в ту суровую эпоху.
Внимание переключилось на косо обнимающий спинку стула пиджак – тот самый, сэкондхэндовский. Кто-то снял его с лорда и повесил на стул. Остальная одежда – мешковатые брюки и поношенная рубашка – были на лорде. Неказистые туфли стояли у порога, носками к выходу, словно приглашали запрыгнуть в них и поскорей удрать из этой конуры.
У лорда мелькнула мысль: «А что, если моё сознание переселилось в другое тело?»
Подойдя к зеркалу на дверце старого шифоньера, лорд посмотрел на своё отражение. Никаких сомнений, тело его собственное. Что же тогда, чёрт возьми, происходит?!
Внезапно от окна донеслось тихое: «Пип, пип, пип…» И мужской баритон, тоже по-русски, чётким дикторским голосом произнёс: «Московское время девять часов». Лорд обомлел. Московское?! С какой это стати в Британии перешли на московское время? И почему здесь радиовещание на русском языке?
Внезапно сверкнула догадка – это отель для экстремалов, любителей острых ощущений. В последнее время стали модными турфирмы, специализирующиеся на экстремальном отдыхе. Посылают клиентов то на Дикий Север, то в джунгли, то в пустыню. Минимум комфорта, максимум естественной среды обитания. Обычно подобные фирмы забрасывают клиентов в заповедники дикой природы. Но вполне вероятно, что в угоду всяким психологическим ноу-хау турфирмы переключились на житейский экстрим.
Еле сдерживая рвущееся наружу возмущение – чёртов портье! Надо же предупреждать клиентов! – лорд Адамс подлетел к двери, запрыгнул в туфли и выбежал из комнаты.
В коридоре он налетел на идущую с кружкой даму, на голове у которой красовался «ржавый барашек». Дама устояла на ногах, но белая жидкость из кружки выплеснулась на стену. Лорд не стал дослушивать обращённую к нему речь, которая начиналась со слов: «Адамыч, ну ты скотина!». Он трясущимися руками отпер замок на входной двери и рванулся к лифту, совсем не похожему на тот, отделанный зеркальным пластиком. Однако лорд был так взвинчен, что не обратил на это внимания. Главное, вырваться из этого ужасного отеля. Сейчас… ещё секунда… ещё мгновенье… и этот кошмар закончится…
Створки лифта разъехались. Лорд выскочил из него… и превратился в Стоунхендж – окаменела каждая частичка аристократической плоти, окаменел даже воздух в лёгких. Никакого холла в зеркальном пластике не было. Первый этаж не отличался от третьего – та же унылая обшарпанность. К интерьеру добавились только два ряда почтовых ящиков, что висели над лестничным маршем, ведущим к двери подъезда.
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем лорд очнулся и вышел на улицу. В первый миг он зажмурился от яркого солнечного света. Потом открыл глаза и с опаской огляделся. Обычный двор старого шестиэтажного дома в виде буквы «П». Деревья, лавочки, песочница, качели. А дальше, за дорогой, серые панельные многоэтажки. Район явно не для элиты. Что-то вроде рабочего квартала в Лондоне. Абсолютно ничего похожего на загородный пейзаж английского графства.
Лорд вышел со двора на улицу и по-английски обратился к прохожему:
– Excuse me! Could you tell me where I am, please?
Мужчина остановился и повернул к нему удивлённое лицо. Похоже, он не знал английского. И лорд повторил вопрос уже по-русски:
– Извините. Скажите, пожалуйста, где я?
– На улице Дружбы народов, – ответил мужчина, тоже по-русски.
– А как называется город?
Одна бровь мужчины выразительно изогнулась. Он с ухмылкой произнёс:
– Перехо́динск4.
– А страна какая?
– Советский Союз! – отчеканил мужчина.
В смятенном аристократическом мозгу пронеслось: «Но сейчас нет такой страны. Советский Союз распался ещё в начале девяностых прошлого века».
– А какой сейчас год? – спросил потрясённый лорд Адамс.
– Тысяча девятьсот семьдесят шестой! – ответил мужчина и, в свою очередь, спросил: – Дядя, ты что, с Луны свалился?
«Нет, я свалился с Британских островов», – мысленно уточнил лорд. И снова превратился в Стоунхендж.
Мужчина смерил его понимающим взглядом («Всё ясно – чокнутый!») и пошёл дальше.
Неизвестно, сколь долго стоял окаменевший лорд перед этим, отнюдь не викторианским, «особняком». Душевное смятение было так велико, что лорд не мог даже думать. Умница ангел-хранитель, защищая психику, балансирующую на грани сумасшествия, временно обесточил нейронную электростанцию. Перед взором ошеломлённого лорда клубились рваные свинцовые куски тумана. Они постепенно сливались в гигантскую тучу. Бедная аристократическая плоть, не в силах вынести безумный парадокс, уже приготовилась грохнуться в обморок.
И вдруг знакомый женский голос произнёс по-английски: «John Adams, pull yourself together»5.
Лорд Адамс послушно взял себя в руки и шагнул в гущу тумана.