ЖИЗНЬ
Раннее, морозное, в солнце утро. Хочется, до щемящей боли в душе, умереть сладко, тихо и незаметно.
Берёзы в селе стоят от моего окна далеко в громадах небесной синевы, облитые ярким солнцем.
Воздух недвижим. Время иссякло, как иссякает родник.
В доме за ночь стало холодно. Дом словно висит в холоде.
Из проёма окна земли не видно, только молчание далеко отстоящих берёзовых шатров.
Все сияет солнцем: дрова, плетень, даже не сошедший грустный, серый снег.
Я выхожу на крыльцо счастливым, набросив на плечи старый, поеденный молью тулуп, с тугим и тщетным запахом табака. Солнце из радостного, искромётного кувшина своего заливает меня целиком, так что я от восхищения и необъяснимого счастья вдыхаю, до боли в лёгких, звонкий утренний свет, смешанный с морозным, бодрящим воздухом.
Поодаль, по грунтовой дороге, удивительно и страшно, что босиком, идёт, давя хрупкие ледяные лужицы, в сторону сельского «журавля» дед Афанасий. Повизгивает ручками вёдер и, увидев меня, кричит осипшим горлом: «Прогнала за водой! Во, какая!» Звякает жестянками, весело, как ребёнок, щурится на солнце и кричит, кричит: «Во, какая жизнь! Ка – ка – я жи – и – и – знь…!»
(конец)