Начнем, пожалуй…
А начинать лучше всего с чего? Правильно, с конца.
В данном случае концом будет некий промежуточный результат – Древняя Русь (государство), созданная Рюриком. Почему промежуточный? Просто хочется уделить немного внимания и развитию этого результата, и нынешнему времени тоже.
Оговорюсь сразу: Рюрика приемлю, призвание варягов тоже, создание Древней Руси тем паче, заслуг князя не умаляю, правдивости летописных данных не отрицаю, археологические данные уважаю особенно, всевозможные факты, добытые другими, не оспариваю, но…
Факты вещь не только упрямая, они еще и подобны пазлу: будучи свалены в кучу, малопонятны, будучи насильно втиснуты не на свое место, картинку не только не образуют, но и испортят. Зато, буде сложены верно, результат могут дать весьма привлекательный. Правда-правда, временами возникает ощущение, что сторонники той или иной теории, складывая эти самые факты, силой подгоняют кусочки пазла на нужное место, потому либо уродуют их, либо кусочек голубого неба оказывается посреди зеленой травы…
Бывает вариант и вовсе неожиданный – складывали, складывали этот самый пазл, молотком на отведенные места кусочки загоняли, чтобы вышел задуманный рисунок, а когда пазлы сложились сами по себе, картинка оказалась совсем не такой, как ожидали. История полна случаев с подменой «картинок».
Хватит о пазлах, вернемся к Рюрику и варягам.
Думаю, тем, кто взял в руки эту книгу, объяснять, кто такой Рюрик и почему столько доводов «за» или «против» его призвания на Русь, не стоит – лучше меня знают.
Если же вдруг среди читателей оказались совсем несведущие, объясняю для таковых: согласно летописи «Повесть временных лет…», которая среди наших древних источников самая неприкасаемая, Земля Русская «есть пошла» благодаря варягам под предводительством князя Рюрика, которых ильменские словене, кривичи и иже с ними призвали «собой владеть» и править, поскольку у самих богатства были, а «наряду», то бишь, порядка не наблюдалось. Рюрик на приглашение откликнулся (поблагодарил или нет – неизвестно), прибыл со своими братьями (родными или по оружию?) Синеусом и Трувором вместе с их родами («всей русью») и стал править. Ну, и владеть, не без того…
По этим варягам, которых называли русью, и стала зваться Земля Русской, а Рюрик со товарищи попросту организовал первое государство на необъятных просторах северо-запада европейской части нашей Родины. А еще основал династию, поскольку дальше Русью правили и владели его потомки. Правда, Рюрик об этом и не подозревал (похоже, об основании государства – тоже).
Рюрик в анналах русской истории – первый правитель и основатель. Земля с тех пор Русская, а династия – Рюриковичи.
Так что же основал Рюрик?
Тысячи страниц тысяч учебников твердят: государство под названием Древняя Русь.
Тысячи других страниц других учебников и научных трудов пытаются дать четкую формулировку понятия государства (не только Русского, но и вообще). До сих пор единой формулы, как ни странно, создать так и не удалось, но все сходятся в одном: это некий властный аппарат, призванный принудительно (даже при полнейшей демократии, при которой тоже водятся разные отщепенцы, не желающие жить демократично) организовывать жизнь в обществе на некоей территории.
Что необходимо, чтобы государство считалось существующим?
Прежде всего, все-таки территория и живущее на ней население. История не знала примера реальных государств без земли и людей, даже Ватикан имеет свои четыре тысячи четыреста сорок квадратных метров и восемьсот человек населения.
Во-вторых, вероятно, тот самый аппарат принуждения, то есть властный, хорошо бы разветвленный, повсеместный и четко организованный, чтоб охватывал все сверху донизу и от одной границы до другой, все учитывал, подсчитывал и обо всем знал. Причем неважно, будут ли это избранные чиновники, назначенные или даже самозванцы (и такое бывало). Наиважнейшую роль в этом аппарате принуждения играют армия и полиция (в древности обычно обходились простой дружиной, которая работала по совместительству и тем, и этим).
В-третьих, законы, писаные и неписаные, по которым данное общество на данной территории под приглядом данного аппарата должно жить. Правила существуют даже у анархистов, которых всегда укоряли в отсутствии оных.
Чего еще не хватает? Пожалуй, немногого.
Аппарат принуждения должен иметь определенное место для базирования, проще сказать, столицу. У кочевников, вообще редко имевших постоянное место проживания, и то были ставки или хотя бы места общего сбора. Нужно знать, где того князя или его чиновников застать можно, не станешь же за его справедливым судом по русским просторам гоняться?
А еще не хватает СОГЛАСИЯ. Да-да, именно согласия в этом государстве проживать и считать себя к нему причастными.
Это сейчас невозможно быть вообще вне государства, даже не имея гражданства, человек живет на чьей-то территории и невольно местным законам подчиняется. А что во времена Рюрика? Ну кто мешал уйти подальше от этого чертова варяга, если лично тебе неприемлем оказался? Уходить было куда, несогласные так и поступали, осваивая новые территории.
Итак, у продукта Рюриковых со товарищи трудов должны иметься определенные признаки: некая территория, желательно с разумными пределами и таким же народом, толковый (и немаленький) аппарат принуждения, свод неких правил и требований, столица и согласие на все это местного населения. Отсутствие любого из требований превращало Рюриково государство в мыльный пузырь.
Вот вкратце история призвания Рюрика в изложении «Повести временных лет…», сокращенно – ПВЛ:
«В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, с мери, и с кривичей. А хазары брали дань с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке с дыма»…
«В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом».
И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву».
«И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готы, – вот так и эти».
«Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».
«И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля».
Значит, мероприятие удалось, Земля Русская организовалась, Рюриково государство состоялось, требования были выполнены. Посмотрим, так ли это.
Начнем с самого простого – с территории.
Теоретически та, на которой Рюрик что-то организовал, простиралась от Изборска на западе до Белоозера на востоке, от Ладожского озера (тогда Нево) на севере до Смоленска на юге. Это как минимум, в действительности куда больше.
Для сравнения: примерно столько же от Киева до Варшавы или кому ближе родные просторы от Москвы до Казани «по горизонтали» и от Москвы до Петербурга «по вертикали». А по пути все леса да болота, большей частью малопроходимые, дорог никаких – ни железных, ни шоссейных, ни даже гравийных. Темнота и глушь, ни заправок, ни мотелей по пути, ни даже постов ГИБДД (тут, я думаю, многие не против). Из всех транспортных коммуникаций одни реки, из транспортных средств – лодки (драккар по мелким речушкам не пройдет, и от одной до другой на руках по болотцу не перетащишь) да собственные ноги. Не густо…
Территория, сопоставимая с территорией нынешних Австрии и Чехии, вместе взятых, да еще можно пару Швейцарий добавить. Из конца в конец полгода болота месить…
Об Ильменской округе и отдельных городах чуть позже, а пока о народе. Призвали Рюрика княжить – собою «володети», – как известно, словене ильменские и кривичи. Вообще-то кривичей было немало разных, это самый загадочный народ из будущего состава будущей Древней Руси. Они первыми появились в Приильменье, вернее, сначала, где-то в 500-х годах, у Чудского озера, у самого Ильменя жить тогда было невозможно. Почему – объясню несколько позже, когда пойдет большой разговор об Ильмене и округе, но коротко так: озеро Нево (ныне Ладожское) не всегда было озером, когда-то оно существовало в виде пресноводного морского залива, в который в том числе впадал и Волхов; стекало Нево широкой протокой на месте нынешних многочисленных рукавов реки Вуоксы. Потом Балтийский щит, разлом которого проходит по линии Приозерск – Выборг, вдруг приподнялся, и уровень этого залива стал выше уровня моря метров на восемь. Это катастрофа для округи, потому что Нево вдруг потеряло связь с морем и стало переполняться, в результате тот же Волхов потек в обратную сторону – от Нево в Ильмень. Ильмень, у которого и без того воды многовато, без стока разлился в огромнейший водоем (по местным меркам, конечно). Для тех, кто знает округу, могу уточнить: до самого Чудова на севере; но позже вода все-таки перелилась через край Нево и образовала новую реку – нынешнюю Неву, Волхов потек «как положено», Ильмень обрел несколько похожие на нынешние очертания (не совсем), и жизнь начала налаживаться.
Настолько, что кривичи перебрались ближе к устью Волхова и на месте впадения в Волхов речки Любша поставили крепостицу, которую археологи раскопали совсем недавно. Беда с Любшей обычная: открыли, а завершать раскопки средств не хватило, теперь там стараются черные археологи. И о Любше речь еще впереди, пока пытаемся «набросать картину крупными мазками».
Вообще, кривичи расселились на огромной территории, какая абсолютному большинству древних европейских народов и не снилась. Полоцк, Витебск, Лукомль, Изборск, Смоленск, та же Любша и даже одно из поселений на месте будущего Новгорода, от мери до латгалов, от води до радимичей, от вятичей до дреговичей и литвы – это все кривичи, отличительная особенность которых – быстрая ассимиляция с местным населением и с теми, кто шел за ними по пятам, прежде всего со словенами.
Словене тоже расположились на новом месте широко, они освоили всю округу Ильменя до самого Белого озера. В результате кривичи оказались южнее и западнее словен и, отличаясь воинственностью, все же жили с соседями вполне мирно на юге и весьма напряженно на севере в районе Любши. Кроме кривичей словене соседствовали с весью на северо-востоке, ижорой и водью на севере и северо-западе.
Итак, большого разнообразия народов на территории будущего Рюрикова государства не наблюдалось – в основном словене, кривичи и остатки вытесненных с этих земель финно-угорских племен, до человеческого Ноева ковчега далековато. Потому, когда перессорились между собой, согласно летописи, то действительно между собой, а ссориться наши предки умели не хуже нас нынешних. Со своими оно даже забористей получается…
С территорией и наличием населения немного разобрались, подробней – позже, а теперь пора вспомнить об аппарате принуждения, то есть о Рюриковой (варяжской) дружине. Сколь большой она могла быть – сотня, две, три сотни варягов? Тысячами в те времена не перемещались, разве что при переселении всем народом или большой вылазкой «на природу», например на Пиренейский полуостров Лиссабон пограбить или Париж норманнской столицей попытаться сделать.
Конечно, в анналах встречаются всякие страшилки вроде трех сотен кораблей у какого-нибудь вольнобандитствующего ярла, но так и хочется воскликнуть «не верю!» Станиславского. Когда в 885 году к Парижу подошли норманны в количестве до 30 000 человек (историки считают, что эти цифры крайне преувеличены), то истерика была на всю Европу: норманны шли с семьями и были намерены расселяться по территории государства франков! Парижане сумели выстоять, но эта осада стоила королю Карлу Толстому «отставки с поста». Карл был столь же ленив, сколь и толст, он предпочел не отбиваться от наседавших норманнов, а откупиться от них, выплатив знаменитые 6 тонн серебра и еще кучу всякой всячины. Результат был ожидаем: норманны все взяли, но… от Парижа не отстали. Это к слову о том, что от бандитов откупаться бесполезно.
Париж тех времен уже не был столицей Каролингов, а Капетинги им на смену пока не пришли. Город захолустный, его и через пару столетий наша княжна Анна Ярославна (она у Капетингов стала весьма почитаемой королевой и праматерью большинства следующих правителей не только Франции – от Ярославны королевские дома Европы получили «ген» Рюриковичей, но об этом позже) описывала Париж, как деревню, и довольно грязную. Так что, имей викинги три десятка тысяч мечей, они просто по камешку разнесли бы город, толком не имевший крепостных стен. Но город сопротивлялся почти год.
Итак, десятки тысяч викингов на румах – явное преувеличение, некая страшилка, призванная убедить, что французский дух непобедим.
Когда викинги организованной толпой (такое возможно?) отправились покорять часть империи франков, об этом узнала вся Европа. Если бы их столько же примерно в это же время ушло на Русь, думаю, та же Европа не смогла не заметить просто потому, что вздохнула с облегчением.
И вообще, сколько же всего было норманнов, викингов, варягов, что их хватило на всех одновременно: на настоящий захват Британских островов и иже с ними, южного побережья Балтийского моря, его восточного побережья да еще и просторов от Ладоги до Смоленска и от Изборска до Белого озера? 30 000-40 000 на запад, столько же на восток… а дома-то кто остался, женщины и дети? Так недолго и собственные земли потерять.
Не потеряли. Значит, сумасшедшие цифры просто блеф для оправдания разбазаривания государственных 6000 кг серебра и принцесс (предводитель норманнов Готфрид за снятие осады Парижа получил еще и право именоваться графом Фрисландским, а также руку принцессы Гизелы, дочери Лотаря II. Интересно, что к чему в довесок шло – серебро к принцессе или наоборот?).
Но даже если этим цифрам верить, а нападение на Париж у норманнов было далеко не первым (правда, раньше принцесс к серебру в нагрузку не давали), значит, немалые силы морских братков были сосредоточены именно на парижском направлении. Сколько их оставалось на Русь?
Кстати, осада Парижа как раз подчеркивает бандитскую специализацию: одним – запад, другим – восток. А еще особенности освоения территории: на западе – поголовная резня, на востоке – наведение порядка (какого – это уже на совести летописцев).
Это ни в коем случае не означает торжественной встречи варягов в каждой веси хлебом-солью в руках у грудастой девки. Живописцы могут сколько угодно изображать седого Гостомысла, с поклоном подносящего внуку дары Приильменья, это столь же реальная картина, как и счастливый брак Гизелы. А может, она и правда была счастлива и вся одиннадцатимесячная осада Парижа (как можно осаждать город практически без крепостных стен?) задумана хитрой принцессой ради встречи с Готфридом? Чего ни бывает в нашей жизни…
Но вернемся на будущую Русь к словенам, кривичам, чуди, веси, мере и иже с ними. И, конечно, к Рюрику с его варягами.
С какой дружиной можно держать в подчинении такую территорию и такой народ?
Вопрос далеко не праздный, потому что, даже будучи призванными, варяги должны были как-то налаживать отношения с местным населением, особенно если прибыли издалека и любы далеко не всем.
Что может даже большая дружина? Высадиться на берег и прочесать лес на десяток-другой километров вокруг? Построить жителей деревни в шеренгу, заставить рассчитаться на «первый-второй» и отдать рапорт по полной форме? Взять в качестве дани все, что эта самая деревня имеет? Провести общее собрание с разъяснением ситуации по принципу «кто теперь у вас хозяин», а несогласных долго тренировать по схеме «упал-отжался»? Или вообще перебить всех, кого успеют поймать?
Последнее отпадает сразу, потому что до следующей деревни можно и не доплыть, местные тоже не дураки, кто-нибудь да успеет сообщить сородичам о появившихся в округе бандитах, население по сигналу «Воздушная тревога» в кусты сиганет, по оврагам рассредоточится, капканов вокруг наставит, и прости-прощай любая дружина. Пограбить можно только раз, недаром даже викинги хватали на побережье то, что с краю лежало, и бегом обратно, а если и ходили походами вверх по рекам (большим вроде Гвадалквивира или Сены), то такие налеты надолго в памяти потомков оставались.
Вообще, Рюрик на Руси в особых зверствах не замечен (что удивительно, если вспомнить сильно подмоченную репутацию Рюрика Ютландского), во всяком случае, ничего такого в памяти потомков не осталось, значит, за пределы местных бандитских норм не выходил.
Итак, вырезать пару деревень или загнать их население в рабство можно один раз, больше не получится, следующая деревня наверняка к моменту визита окажется пустой, и никакого государства не получится (помните о согласии в государстве жить?).
Дань без разбора по принципу пылесоса собрать тоже нельзя, в следующий раз вместо распростертых объятий стрелами встретят, и опять же репутация будет подпорчена. В общем, по-плохому ну никак не выйдет, предыдущие, видно, попробовали, так были изгнаны и дани совсем не получили. Если Рюрик удержался и даже наследство сыну оставил, значит, печальный опыт предшественников учел, помимо кнута в руку не забыл из кармана пряник достать.
Вопрос с аппаратом принуждения пока остается открытым. Его как-то обходят стороной все летописцы, то есть о том, что Трувор сел в Изборске, а Синеус – в Белоозере, пишут и о родах и дружине упоминают, но о количественном составе – нет. Плохо у древних с документацией было, гадай тут о размерах того самого варяжского десанта… Может, и были ежегодные финансовые сводки в каждой веси, да только резались они по дереву и через четверть века на вечное хранение в архивы не сдавались, скорее, отправлялись в печь.
Но если бы был состав дружин уж очень большой, наверняка бы отметили. Однако варяги справлялись, значит, то ли Рюрик правил по совести, то ли остальные еще хуже, ведь все познается в сравнении. Получается, что о самом государственном аппарате пришлых варягов мы ничего и не знаем.
Здесь уже мимоходом задет вопрос о согласии местного населения и даже правилах, которым нужно подчиняться. Согласием заручаться пришлось, а что касается правил…
Не стоит думать, что как только Рюрик с братьями в Приильменье появились, так во всей Русской Земле наступила эра благоденствия и мирной жизни. Его собственный двоюродный брат Вадим Хоробрый еще как приходу варягов сопротивлялся, с дружиной, кстати, а где дружина, там и… сами понимаете, что дружину ради похода за клюквой на болото не собирают, она все больше по другой части – мамашу Кузьмы Иваныча кому показать, шороху навести, кровушку пустить… Сам Рюрик, судя по всему, покоя не знал и жил в походах, хотя городище на месте будущего Новгорода поставить успел. Это к вопросу о столице, должна же быть у князя резиденция, где бы он суд судил да раздоры разбирал.
Суд судил по совести, иначе нельзя, только вот понятие совести у всех разное, значит, существовали какие-то правила, что такое совесть в местном значении. К примеру, кого можно убивать, а кого не стоит, чей выбитый глаз или зуб сколько стоит, в каких случаях обидчик платить должен, а в каких расплачиваться (собственным оком за выбитое око или зубом за зуб, а то и вовсе жизнью). Именно такой позже была «Русская Правда» князя Ярослава Мудрого, которая считается первым русским Уголовным кодексом. Но князь Ярослав большей частью повторил то, что уже давно устоялось, добавив только «стоимость» своих дружинников. В те времена устои быстро не менялись, может, цены и изменились (инфляция, чтоб ей!), но принцип остался – убить отца семейства и кормильца всегда дороже, чем забулдыгу-одиночку, погрязшего в долгах, о котором не всегда и вспомнят, что жил такой.
Как судил новый князь – по-своему или по-прежнему? Совсем по-своему нельзя, чревато изгнанием, совсем по-прежнему тоже не пойдет, зачем он тогда нужен, этот Рюрик, чего же менять шило на мыло? Значит, нашел какой-то компромисс? Конечно, и против него выступления были, но тотальных не замечено.
Что за ноу-хау у Рюрика, которое устроило ильменских словен и кривичей? Почти наверняка можно сказать, что это не законы викингов. Понятно, что и местные белых крылышек за спиной не имели, и глаз могли при случае выбить, и горло при необходимости перерезать, но система боевого братства «проклятья морей» была бы явным перебором.
Как бы то ни было, правила, в достаточной степени устраивавшие всех, оказались выработаны. Был ли это компромисс или кто-то изначально согласился на любые условия – неизвестно. Скорее компромисс, его требовало все то же согласие местных жить в системе нового князя.
Пожалуй, вот еще монета своя не помешала бы… Любили эти самые власть имущие собственные портреты на аверсах размещать, прямо-таки каждый норовил профиль в металле отчеканить, да ладно бы один для себя любимого или еще для тещи и детей на память или пару десятков, чтоб врагам ради устрашения разослать, так ведь тысячами штамповали. Профиль на монете иметь полезно – подданным трудно забыть светлый образ повелителя, если каждый день его физиономию в руках держат, с другой стороны, качество штамповки тех времен хромало на обе ноги, то бишь руки, вместо светлого образа чаще страшилка получалась, что тоже не без пользы.
Когда в страшилках надобность отпала (кого сейчас испугаешь уродцем на монете или купюре?), придумали кредитные карточки и пластиковые деньги. А вы думали, их ради удобства расчетов изобрели?
Вот портретов Рюрика (как его по батюшке-то? Ладно, пусть будет просто Рюрик I) на монетах не осталось, не потому, что славы в веках не желал или с дензнаками знаком не был, просто металлическими кружочками пользовались арабскими и портреты на их аверсах были чужие. А еще верней, на тогдашней Руси ходили собственные, отличные от других дензнаки – меха. Столько-то белок (или шкурок) с дыма в качестве налога, столько-то за корову, а столько-то за меч или выбитый зуб. Так удобней, монеты штамповать надо из привозного серебра, а меха вон за каждой околицей бегают, только не ленись, лови или бей.
А жаль, что этих самых аверсов с портретами не осталось, знали бы, на кого князь Игорь похож, Рюрикова ли династия-то…
Но государство без монет существовать вполне способно, даже сейчас есть такие, что чужими денежными знаками пользуются, вместо того чтобы заморачиваться с созданием собственных.
Все требования соблюдены: территория есть, население хоть и строптивое, и по лесам да болотам, но имеется, аппарат принуждения – тоже, столица (Рюриково городище) в наличии, правила, видно, выработаны (или усвоены местные), согласие населения в наличии (не изгнали же), в качестве разменной монеты беличий хвост сгодится, если купюра покрупней, то куница или соболек…
Есть государство? Пожалуй, есть.
А раньше чего не хватало?
Территория та же, конечно, при Рюрике увеличилась, и солидно, но не ради Рюриковых новых владений его к Ильменю приглашали? Население, может, и подросло, а у новых сограждан варяжские черты появились, но это не самоцель призвания чужаков. Аппарат принуждения добровольно только полные дураки без большой на то необходимости себе на шею сажать стали бы (все повествование о призвании варягов из далеких земель именно так выглядит, потому и не верится). Столица не столь уж важна, и без Рюрикова городища поселений хватало, в Скандинавии территорию будущей Руси Гардарикой – «Землей городов» – звали не зря, наверное, а если и не было, то обошлись…
Можно вспомнить еще защиту от всяких нападений. Только каких? Таковая требовалась с севера для Ладоги от набежников с моря (но в Ладоге столько скандинавов жило, что впору сам город скандинавским называть), в Изборске да на Белоозере от соседних племен (там Рюрик и посадил своих братьев). Однако для защиты достаточно нанять дружину, пусть бандитскую, но всего лишь дружину, а не решать общим сходом власть в своей земле черти кому отдавать.
А какая защита нужна тем, кто сидел «внутри» земель, в дальних поселениях, в том же Полоцке или в Русе? Рассредоточить свою дружину по всем городам и весям князь был бы просто не в состоянии, а успеть в Смоленск или Псков в случае нападения – нереально: как ни торопись, от Ильменя успеешь только к головешкам и горам трупов. То есть ради защиты от нападений с Варяжского (Балтийского) моря словене района Валдая или той же Руссы звать не стали бы, а кривичам Лукомля или Витебска варяжская дружина в Новгороде или Ладоге и вовсе без надобности.
Остаются те самые правила, ради которых стоило бы заводить нового князя. Правила, пусть и жесткие, которые устраивали бы всех, чтобы порядок был. Помните сожаления ильменских словен, кривичей, чуди и иже с ними, тех, что призвали варягов, мол, богата наша земля, только вот порядка в ней нет? Кстати, отсутствие порядка вовсе не означает бардак, а всего лишь отсутствие четких правил для всех.
ПОРЯДОК – вот зачем звали Рюрика, вот что он должен был организовать, а назовут ли потомки это государством – не важно.
Порядок не какой попало, потому что прежний не устраивал, а какой-то особо разумный и в меру жесткий. От князя требовалось не просто раскидать в стороны сцепившихся меж собой сородичей, но и каждому отвесить точно ту оплеуху, которую заслужил. Это самое трудное – справедливо наказать виновных. По своим правилам можно только в том случае, если эти правила устраивают пригласивших.
Но чтобы кого-то звать такой порядок устанавливать, нужно точно знать, во-первых, что это за порядок (вспомните жесткие законы викингов, которые вряд ли устроили бы жителей Приильменья, кроме того, око за око они без подсказки знали и применяли при случае), во-вторых, что новый князь способен его обеспечить, а следовательно, с таким порядком знаком. Это немаловажно, потому что чужак, даже просто незнакомый с местными расценками на свернутую в пылу соседской свары челюсть, мог быстро стать негожим и последовать со всеми своими родами вон.
Что же это за Рюрик, который справился, не развесив всех несогласных по березам, сумев усмирить строптивых и организовав жизнь на Руси такую, что следующего звать не стали? И выбирать тоже. Дальше власть пусть не без проблем, но передавалась по наследству.
И что это за порядок?
Есть, правда, одно «но», разрушающее благостную картину призвания князя и его деятельности, вернее, «но» целых два. Первое – мятеж Вадима Хороброго, который после подавления бунта был казнен. Второе – что-то такое происходило на Руси и в Ладоге, что через нее на некоторое время резко сократился, если не прервался вовсе, транзит восточного серебра в Скандинавию. Такой факт обычно считается признаком войны на территории транзита. Правильно, кто же в здравом уме повезет ценности через земли, объятые гражданской войной? А у тех, кто не в здравом, серебра обычно не бывает.
О мятеже Вадима вспомним, когда будем говорить о родственниках князя Рюрика, а по поводу серебряных кладов, которые вдруг перестали закапывать в Скандинавских землях, возможно другое. Беря в руки округу (или прибирая к рукам), Рюрику невольно пришлось столкнуться с интересами ладожан, не просто столкнуться, а войти с ними в конфликт. А Ладога – это множество скандинавов, которые не от нечего делать так далеко от родины жили, а ради торговли, прежде всего мехами и серебром. Если конфликт в Ладоге, то и серебряный путь в Скандинавию закрыт.
Как тогда разрешались вопросы и как достигалось согласие? Своим был только род, в котором на свет появился и живешь, все остальные свои, только пока твои интересы не прищемили. Стоило родовым интересам пострадать, вся солидарность вмиг бывала забыта, потому «всташа род на род» дело вполне обычное, могло начаться из-за опустошенного чужого капкана, а закончиться гражданской войной, потому что притушенные обиды имеют свойство разрастаться до размеров почти вселенских, как только им это позволяют.
Вставал род на род, резали друг дружку (не подумайте, что это только словене и кривичи, это все человечество в любом уголке нашей круглой Земли), пока не убеждались, что силы равны и дальше только обоюдная погибель, либо неравны настолько, что слабому лучше покориться во избежание все той же погибели. Вот тогда следовал договор о том, кто как себя вести должен, чтобы кровь не лилась рекой. Все древние договоры подписывались кровью, огнем и мечом, потому что кто же по доброй воле другому свое уступать будет, особенно то, что самому тяжело досталось?
У нас нынешних и у наших предков более чем тысячелетней давности подход к понятию «договор» разный, надо отдавать себе в этом отчет. Разный вовсе не потому, что они жили, как писал Карамзин, «звериньским образом», а потому, что тысячелетия все же хоть чему-то учат. Например, тому, что сесть за стол переговоров полезней раньше, чем война начнется. Это потому что мы такие разумные? Да ничего подобного, просто набили столько шишек и обзавелись такой военной мощью, что понимаем: любое столкновение слишком дорого может обойтись. К тому же бесконечное пересечение и общность интересов сказываются. Есть надежда, что глобальных столкновений не допустят международные корпорации, которым есть что терять в любом краю Земли, а там, где нечего, военный бухтеж идет постоянно (либо там, куда международные корпорации пока не допустили).
Вернемся к Приильменью времен призвания варягов. Как ни ограничен набор племен в этой части планеты – «всего-то» словене, кривичи, в соседях чудь, весь да меря, но жили все эти соседи, не смешиваясь даже в районах соприкосновения, чересполосицей. Это о чем говорит – о тесной дружбе и родстве или все же о некоторой напряженности: я тебя не трогаю, пока не тронешь ты меня? Должно было пройти какое-то время или случиться что-то уж очень серьезное, чтобы племена стали единым народом. Даже в Новгороде, который встал позже, были концы с разным населением, выяснявшие вопросы «кто тут лучше» кулачными боями на волховском мосту. И в Ладоге, которая изначально Невский Вавилон, тоже разными микрорайончиками жили скандинавы, кривичи и словене, не смешиваясь.
Вставали друг на дружку и в Ладоге, сжигали дотла крепость, которая стояла напротив, – Любшу, Ладога сгорала тоже не раз.
Что же такое должно было произойти, что заставило объединиться роды и племена и призвать чужаков собой править и тот самый порядок наводить? Если отвлечься от нынешних реалий с международными корпорациями и мировой экономикой, которая заставляет пребывать в Евросоюзе даже тех, кто уже этого не хочет или не может, то все оказывается достаточно просто. Что во время о́но могло заставить людей, которые вполне могли жить врозь, объединиться, причем вот так вот – призвав на свои головы чужаков?
Есть две причины, способные сплотить людей с разными интересами, даже откровенно противоположными.
Вооруженная интервенция либо ее серьезная угроза, причем в масштабах покорения или разорения не одного-двух городков или весей, а огромных территорий. Как раз во времена Рюрика для отражения масштабного нападения викингов на Пиренейском полуострове, где тогда правили арабы, плечом к плечу встали даже заклятые враги, против набежников выступили в одном строю мусульмане и католики, порабощенные и поработители, забыв вчерашние обиды (когда с викингами справились, обиды вспомнили снова).
Во-вторых, голод. Понятно, что варягов призвали не сидящие по дальним весям словене или меря, не кривичи из крошечных поселений на Полоте или Двине, не меряне из глухого леса, куда и купцы добирались с трудом, а их старейшины, то есть племенная элита, те, кому было что терять, и угроза потери тоже велика. Причем угроза потерять и добро, и жизни от собственных соплеменников. «Всташа род на род» – это не игрушки, это иногда серьезней пришлых, от которых хоть в лесу прятаться есть надежда, а свои и проходы по болотцам знают, и то, сколько весей на данной территории, следовательно, сколько людей живет и может быть продано в рабство.
Голод в Европе тех лет отмечен авторами многих анналов (западноевропейских летописей), был он и на Руси. А когда голод – это не только возможность спекулировать хлебушком, это еще и угроза, что у тебя зерно отнимут вместе с жизнью, твоей и домочадцев. Наверняка горели амбары и дома особо жадных, а то и всех подряд. Ну, может, не как в самые лихие годы, до этого не дошло, но что такое гражданская война даже в масштабах Приильменья – объяснять, думаю, не нужно, тут кого угодно пригласишь, чтобы пожар потушить.
Наводить порядок призвали варягов, не тех, которые были раньше… которые, вполне возможно, определенный беспорядок и спровоцировали перед своим изгнанием, а каких-то других, хороших, во главе с Рюриком.
Возможно, они были хороши только с точки зрения летописца или тех, у кого он данные брал, но других фактов не имеем, потому придется обходиться этими.
Теперь о Рюрике – вернее, сначала о его знаменитом деде Гостомысле.