Глава пятая,
где я прибываю на Черепаший остров
Наступила густая тропическая ночь, в небе высыпало множество звезд, и шлюп оставил преследование. Вначале у пиратов еще была надежда – в густых сумерках они стали стрелять осветительными ядрами, но, на наше счастье, таких зарядов у них оказалось немного и кончились они как раз в тот момент, когда пришла темнота.
Я резко снизился и повернул на юго-запад, уходя с прежнего курса. Мы погасили огни, закрепили пчелометы, спасательную шлюпку, двери и все, что могло скрипеть. И шлюп, будто ослепшее чудовище, грозно гудя, прошел мимо. Мой план сработал, мы смогли обвести их вокруг пальца.
«Бобовое зернышко» ушел в облака – холодные и густые. Я надел куртку с меховой подстежкой, шарф и перчатки, чтобы не замерзнуть, а Глауфор сменил лимонно-желтый колпак на вязаную шапку точно такого же цвета. Уставший за день горбун закончил последние расчеты, восстановил маршрут, проложил новый курс и перевел их мне в шар-компас, прежде чем отправиться спать.
– Здесь нас не найдут, – сказал Руи. – Мозгов у них не хватит. Эх! Был бы у нас кораблик помощнее и команда побольше… Сейчас ничего не мешало бы подкрасться к этим олухам и дать полный бортовой. Уверен, они бы даже не заметили нас до самого последнего момента.
Он ушел на бак, смотреть вперед, на тот случай если на пути окажется судно, и следующие несколько часов мы не сказали друг другу ни слова. Я отстоял за штурвалом большую часть ночи, когда на палубу поднялась Джулия.
– Отправляйтесь на боковую. Моя вахта, – сказала она, застегивая молнию на теплой летной куртке с белым меховым воротником.
– Хорошо, капитан.
– Лас, – окликнула меня, когда я уже собрался спускаться вниз. – Отличная работа.
Я улыбнулся ей и спустился в каюту, по пути разбудив Глауфора, спавшего в гамаке. Тот открыл глаза:
– Что, уже пора?
– Да. Твоя смена.
Он нахлобучил на голову шапку, сказав:
– Ты здорово нам помог, эльф.
Из его уст это была большая похвала, так что и я не остался в долгу:
– Ты тоже отменно потрудился. Я впечатлен твоим мастерством.
Глауфор заулыбался довольно:
– Это еще что. Однажды пришлось удирать от звена Черного Ага. Вот тогда пришлось попотеть. А это – всего лишь цветочки.
Я отправился спать, и Трехлапый разбудил меня перед рассветом. Джулия скучала за штурвалом.
– Уже проснулся? – удивилась она.
– Мне требуется немного времени, чтобы выспаться, – ответил я.
Это было правдой. Нам, эльфам, на сон нужно гораздо меньше времени, чем людям. И не спать мы можем тоже гораздо дольше. Именно благодаря этому я так долго мог находиться в воздухе, когда убегал с родины.
– Остается только позавидовать.
– Давай я тебя сменю, – предложил я.
Она не стала спорить, отдала мне штурвал, сказав:
– Пойду принесу кофе.
Глауфор торчал на баке, напряженно вглядываясь в бледную дымку, окружающую нас со всех сторон. Утро выдалось облачным, и ботик, казалось, потерялся в этом мареве.
Я проверил показания высоты, ежась на холоде. Поднял воротник куртки.
Едва рассвело, и все вокруг было тусклым и бледным. Вернулась Джулия, налила кофе кашляющему и шмыгающему носом Глауфору, потом мне.
– Не хочешь спуститься пониже? – спросил ее карлик.
– И встретить там кого-нибудь? Будем идти в облаках, пока не выйдем на главный фарватер. У нас перегорел щит, и без него, если поблизости рыскает какая-то банда, нам открутят голову, – возразила она.
– Ну да, – согласился с ее доводами Глауфор. – Это гораздо хуже, чем легкий насморк, если я простыну из-за этой холодрыги.
Через час солнце поднялось выше, стало теплее, и теперь в облаках, сквозь которые мы шли, появились прорехи, а затем мы и вовсе оказались среди голубого неба и ярчайшего света. Из облачной стены, оставшейся у нас за кормой, раздался рев чужого демона и появился корабль.
– Забери Изнанка! – потрясенно сказала Джулия. – Это же «Гром» капитана Севера!
В полумиле от нас шел снежно-белый клипер с острыми, хищными, режущими небо обводами корпуса. Он был совершенен и прекрасен, несмотря на то что никто из моего народа не работал на верфи, с которой подняли это судно. Клиперы – самые быстрые суда среди кораблей тяжелого класса. Эльфы называют их налаллэ’ниа – гончие неба.
Вытянутый корпус, облаченный в сверкающую белую броню, напоминал тело дельфина, огромные воздушные колеса мерцали жемчужным огнем, на открытой палубе торчали орудийные башни, вдоль борта протянулись ряды пушек, над кормой возвышалась высокая, обшитая броней надстройка, где располагалась капитанская рубка. Под днищем, вдоль острого киля – крепились ускорители, заканчивающиеся хромированными соплами, а на опущенных штурмовых крыльях висели стреколеты.
«Молоты глубин».
– Изнанка меня побери! – крикнул Глауфор. – Вот это встреча!
– Сообщи, что мы просим идти с ними. Следуем на Черепаший остров, вольные торговцы, порт приписки, название и бортовой номер! – отдала приказ Джулия, и карлик начал орудовать сигнальными огоньками.
Из облаков, ползущих в четырех сотнях ярдов над нами, выскочили два белых «Молота».
На них были наварены толстые бронепластины, на тройных штурмовых крыльях висели длинноствольные пчелометы, в прорезях носа бесновалось пламя работающего демона, а вокруг ребристого корпуса, сдавленного с боков, мерцали магические щиты. Тяжелые стреколеты гномов во всей их несуразной, но, вне всякого сомнения, грозной красе.
Серьезные чудовища, особенно на средних высотах, где они почти не уступают эльфийским «Серебряным источникам».
На массивном фюзеляже ближайшей машины была изображена рука, сжимающая перечеркнутую секиру. Секира – герб клана Кархов, которые у недомерков считались лучшими воинами, а зачеркнутое оружие говорило о том, что в кабине сидит изгой этого племени. Множество маленьких алых секир было нарисовано на носу, и каждая из них – отметка о сбитом стреколете противника.
– Парень ас, – отметил я.
– У Севера все асы, – сказала Джулия. – Он берет в свою команду самых лучших.
Один из стреколетов пристроился у нас за кормой, ярдах в ста, недвусмысленно взяв ботик на прицел.
Неожиданные ощущения. В меня частенько целились и еще чаще стреляли, но в те времена я был в своем «Серебряном источнике», а не на открытой палубе старого ботика, где вести бой против подобных противников на таком расстоянии не имеет смысла.
Второй «Молот глубин» подошел к нашему борту настолько близко, что, будь у меня желание, я бы с легкостью прыгнул к нему на штурмовое крыло. Девица в больших очках, закрывающих половину лица и делающих ее похожей на стрекозу в шлеме, из прорезей которого выглядывали большие – больше чем у меня – уши, посмотрела на нас. Джулия подняла руку, приветствуя летунью.
Та неожиданно улыбнулась, показав острейшие зубы, подняла руку в ответном жесте. Свои победы она отмечала не секирами, а звездами, и на борту нарисовано их было немало.
– Есть ответ! – Глауфор прилип к подзорной трубе. – Разрешают идти вместе. Ближе чем на двести ярдов не приближаться, курс и высоту не менять, сохранять прежнюю скорость.
– Лас, сделай, как они просят.
– Да, капитан. Этот Север – он человек?
– Человек. Он широко известен на Павлиньей гряде, и его корабль все прекрасно знают. Особенно пираты. Они предпочитают держаться от «Грома» как можно дальше.
– Поэтому мы будем держаться к нему как можно ближе, – сказал Руи, выходя на палубу, и, приложив ладонь козырьком, посмотрел на клипер.
– И чем знаменит корабль? – задал я новый вопрос.
– Ну, у него много подвигов в нашем небе, – ответил карлик. – Мало того что однажды он вступил в бой с линкором банды «Красных бород» и разнес его в щепки, несмотря на то что легче почти в два раза, так еще прорвал блокаду морского народа вокруг Песчаного острова и спас гарнизон форта. А воевать с крашшами не каждый отважится.
– Это конец истории, – оборвала его Джулия. – А начало таково, Лас. Когда-то капитанов было трое, и каждый из них сейчас легенда. Ву летал на фрегате «Каменный пень», Север – на «Громе», и Алиса, которая присоединилась к капитанам последней, но ее фрегат, «Лисий хвост», известен сегодня не меньше, чем два других корабля. Три капитана были партнерами и друзьями. Самой ловкой, самой удачливой эскадрой. Вместе они совершили много подвигов и после губернаторского военного флота считались самой грозной силой в наших небесах. Но несколько лет назад у Пурпурных скал началась большая война. Люди пытались избавиться от власти темных колдунов Маргуда, собирали флот, и «Гром» улетел туда первым, а затем к нему присоединились корабли Ву и Алисы.
– Говорят, там была бойня, – произнес Руи. – Уцелел лишь «Гром». Корабли Ву и Алисы погибли, а вместе с ними и все экипажи.
– Да. Это была большая трагедия для Черепашьего. Многие ловцы удачи их любили, – кивнула Джулия. – А Север после возвращения очень изменился. Покинул остров, и пару лет его корабль пропадал где-то в северных землях. Да и сейчас не балует окружающих своим обществом.
– Ну, положим, гномы по Ву не плакали, – не согласился карлик. – Их община давно точила на него зуб. Орк никогда не церемонился с этими ненормальными бахвалистыми бородачами!
– Не любишь гномов? – спросил я.
– А кто их любит? Как и вас, светлых эльфов, – никто. Потому что вы друг друга стоите. Впрочем, как и орки. Ну и кобольды с лепреконами, пожалуй. Если не брать в расчет хаффлингов, огров и людей, конечно.
Я расхохотался:
– Да ты расист!
– Я тертый жизнью карлик, горбу которого доставалось от тех, и других, и третьих. Но гномы из всех самые большие паскуды. Тебе ли, эльф, об этом не знать! Сколько вы там с ними враждуете? Лет семьсот? Больше, чем с орками, в два раза. Почти сотня войн и тысячи трупов с обеих сторон. У вас и сейчас война.
– Ты неправ. У нас перемирие.
– Гномы частенько забывают о подобных мелочах, как ты помнишь. Сколько раз они хватались за пистолеты и топоры, когда видели твою рожу?
– Ни разу. Они, не буду спорить, неприятные личности, но обычно не лезут в драку без причины.
– Конечно, не лезут. – Джулия стояла позади меня, выбивая трубку. – Гномы ведь убили одного из ваших соотечественников в Лазаворе без всякой причины? И вы в ответ устроили большой шум в Вестхайме.
– Они убили темного брата, и ночные эльфы совершили рейд на их территорию. Успели уничтожить десяток линкоров и три ударные эскадры, прежде чем бородачи догадались извиниться и выплатить откупные. Мы с гномами все решили гораздо раньше, Джулия. И теперь, если нет официальной войны, никто никого не трогает. Чтобы не началась официальная война. Очень удобно.
Капитан лишь с улыбкой покачала головой.
Мы летели следом за «Громом», пока внизу не появилась цепочка островов, укутанных яркой зеленью, с ослепительно-белыми ободками песка и бирюзовым прибрежным океаном. Сквозь него проглядывали тени коралловых рифов, возле которых бесновались самые свирепые волны.
Трехлапый, чувствуя скорую возможность погулять по земле, носился по ботику в таком сильном возбуждении, что даже пропустил обед. Он встревоженно икал и поглядывал вниз, на проплывающие острова и островки, гадая, какой же из них наш. Но те появлялись и исчезали – Павлинья гряда была огромна и растянулась в длину через часть Громкого океана почти на девятьсот миль.
– Сообщение! – крикнул Глауфор, заметив цепочку сигнальных огней по борту «Грома». – Прощаются и желают удачи.
– Скажи им спасибо за компанию. Лас, четыре румба влево. Мы на охраняемом фарватере, здесь нас уже никто не тронет.
Белоснежный клипер начал разворачиваться, набирая высоту, и «Молоты глубин» наконец-то слезли с нашего хвоста, направляясь следом за «Громом». Огромный корабль прибавил скорости, и вскоре его едва можно было рассмотреть на горизонте…
В небе начали появляться первые стреколеты, и чем дальше мы летели, тем интенсивнее становилось воздушное движение.
– Черепаший остров пользуется популярностью, – отметил я.
– Мы идем по центральному фарватеру Союза, он самый безопасный в этом районе, – пояснила Джулия.
– И здесь действительно никогда не трогают корабли?
– Трогают, но крайне редко. После такого у пиратов начнутся проблемы с Патрулем, а те, как и Север, – с разбойниками не церемонятся. Так что сумасшедших мало.
– Сумасшедших в этих краях хватает, – снова возразил карлик. – На Павлиньей гряде есть несколько крупных банд ловцов удачи. Банда Черного Ага, команда Одноглазого Уфина, «Красные бороды», «Свиньи»… всех не пересчитаешь. У некоторых из них целые эскадрильи стреколетов. Да и суда покрупнее имеются. Они поделили регион на сферы влияния и лучше таким маленьким торговцам, как мы, с ними не сталкиваться.
– Почему бы Союзу не собраться и не прикончить их одним махом?
Глауфор хихикнул:
– Вопрос большой политики, эльф. В каждом регионе Союза есть своя банда, нападающая на суда других земель, особенно когда те идут с материков, с богатыми товарами. Часть захваченных средств поступает в лапы чиновников, а те в ответ не дают их в обиду.
– Банды не нападают на своих, – поддержал карлика Руи. – А на чужих правительству плевать.
– К тому же у некоторых разбойников имеются собственные острова, с фортами и даже воздушными крепостями, и соваться туда, если ты, конечно, не удачливый капитан Север, себе дороже. У тех же «Пантер» оборона похлеще, чем у губернатора Авареса, а «Сорвиголовы» захватили и удерживают целый атолл, грабя все попутные корабли.
– Веселая здесь жизнь.
– На самом деле все гораздо спокойнее, чем тебе может показаться. – Джулия проводила взглядом звено похожих на уток «Чаровниц» с открытыми кабинами, прошедших над нами. – Даже крупные банды не любят связываться с Патрулем, а тем паче с армейской эскадрой флота.
– Она забыла упомянуть, что обычно все бандиты знают, в каком квадрате находятся военные, и спешат уйти с их пути. Только на Патруль вся надежда, – язвительно сообщил карлик. – Впрочем, буду откровенным, сейчас все гораздо тише, чем раньше, когда подняться в небо можно было только под надежной охраной и все рвали друг друга на части. Союз – хорошее дело. Он привел наш бардак в узаконенное состояние.
– Ну насчет закона ты зря язвишь, – не согласилась капитан. – Он тут, конечно, коррумпирован, но где, скажи на милость, этого нет?
– Закон здесь действует с позиции «кто заплатил, тот и прав». И если нет денег, его лучше не нарушать, – тут же возразил ей Глауфор, с тоской поглядывая в опустевший кофейник. – Вон, кстати говоря, служители закона. Идут на десять часов. Звено Патруля.
Пятерка черных остроносых «Развратников» – тяжелых человеческих стреколетов с двойными, торчащими под углом крыльями и пузатым брюхом, в котором прятались шасси, пронеслась совсем рядом с нами. Их демоны издавали низкий, неприятный гул.
Один из стреколетов был поврежден, броня разорвана, в ней зияли огромные дыры. Машина держалась в воздухе только благодаря мастерству летуна.
– «Развратники», – протянул я. – Все вопросы о том, почему Патруль главный в небе, снимаются. Отличные стреколеты.
– Лучше ваших «Серебряных источников»? – хитро глянул на меня карлик.
– В живучести проигрывают, но и только. Мне кажется, здесь у них конкурентов быть не должно.
– Их и нет. Впрочем, и таких порой сбивают.
– Впереди земля! – крикнул Руи.
Джулия прищурилась, глядя на появившийся у горизонта скалистый остров.
– Лас, возьми восточнее, пожалуйста. Если заходить с севера, там сплошной дикий берег да горы.
– Как скажете, капитан. Глауфорхефнихшниц, будь добр, скорректируй курс посадки. Я не знаю местных посадочных полос.
– Куда приземляемся, шкипер? – Горбун вопросительно посмотрел на Джулию.
– За Туллом долг. Заводи на Логово. Нас ждет бесплатная стоянка в пирсах, – подумав, ответила она.
Ботик полз медленно, так что я успевал посматривать по сторонам. Черепаший остров оказался отнюдь не маленькой точкой в океане. Здоровенный, гористый, покрытый ядовито-зелеными джунглями, он был по-своему даже красив. На розовых скалах сверкали нитки водопадов, огромные зонтичные деревья росли по берегам, белые полосы пенистых волн накатывали на не менее белоснежные пляжи.
– Много здесь городов? – поинтересовался я.
– Шесть. Самый крупный – столица, Сан-Винсенте, мы к нему и летим. Остальные растянуты вдоль береговой линии от одной оконечности острова до другой. Справишься с посадкой?
Я глянул на шар, прежде чем уверенно ответить:
– Справлюсь. Заход легкий.
Джулия довольно кивнула, а я приступил к последнему этапу, уменьшив скорость демона до минимума и двигаясь над огромным широким заливом к большому городу, раскинувшемуся вдоль берега и уползающему в ложбины высоких зеленых гор с покатыми вершинами.
Посадочная полоса Логова шла параллельно основанию высокого прибрежного холма, служившего мне отличным ориентиром. Его вершину украшал стеклянный купол, на крыше которого безостановочно мигали крылышками фэйри. Пирсы для судов отстроили возле большого пляжа. Здесь стояли посадочные конструкции с захватами, способными удерживать вес небесных броненосцев, подъемные краны для разгрузки и сигнальные мачты для ночных посадок.
Почти все места были свободны, Джулия подала сигнал, и нам пришел ответ.
– Четвертый пирс, Лас! – сказала мне она.
Рука-захват раскрылась, я заставил ботик зависнуть над ней, а затем стал медленно опускать его, ориентируясь на команды гролля, перегнувшегося через перила фальшборта и корректирующего расстояние.
Когда «Бобовое зернышко» мягко вздрогнуло, прицепившись к посадочному крепежу, я коснулся Печатей кольцом Развоплощения, и демон, поворчав еще несколько секунд, заснул.
Руи с Мигуэлем спустили вниз сходни, и причальная обслуга на берегу надежно прикрепила их к пирсу.
– Приехали, – сказал Глауфор.
Трехлапый выскочил на сушу и, счастливый до невозможности, начал наматывать круги вокруг гролля, разве что не подвывая от восторга.
Он был рад так же, как и я. Мы наконец добрались.
У меня было огромное желание стянуть промокшую от пота рубашку, да и вообще всю одежду, оставшись в чем мать родила. К подобной жарище я не привык. Даже когда горел в кабине «Серебряного источника», было прохладнее, чем сейчас.
Во время полета, на высоте, это не замечалось, но стоило опуститься на землю, и стало почти так же, как в парилке у троллей. После прохлады лесов жить в подобном климате я не пожелаю даже кираллэте.
– Руи, останься на борту. Надо все подготовить для таможни, – сказала Джулия, сунув под мышку стопку бумаг и корабельный журнал. – Глауфорхефнихшниц, не забудь разрешения на груз, а ты, Мигуэль, хватай корзины. Лас, помоги ему, пожалуйста.
Я взял по просьбе капитана одну из тяжелых корзинок, наполненную ярко-красными, неизвестными мне плодами.
– Эй! Не смейте пропасть в кабаке! – крикнул гролль нам вслед. – Я тоже хочу!
На частных пирсах не было никого, кроме немногочисленной обслуги и пары тощих собак, которые, вывалив языки, лежали в тени пальмы. Трехлапый весело скакал вокруг нас, его силы, кажется, были неистощимы. Жаркий климат совершенно не влиял на его настроение.
– Тебе следует купить новые вещи, – сказала мне Джулия. – Эльфийских тканей здесь, конечно, днем с огнем не найдешь, но пауки-арахнары шьют ничуть не хуже. В квартале Игуан живет одна семья, они держат лавочку, загляни туда. Твоя одежда не приспособлена для такого климата.
– Спасибо. Куда мы сейчас идем?
– Следует оплатить пошлину в казну острова, зарегистрировать «Бобовое зернышко», а также отметиться у таможни. Бюрократия…
– Я всегда считал, что таможенники сами приходят на судно.
– И придут, уж поверь мне. Но меня тут каждый краб знает, так что есть кое-какие привилегии. Можно немного ускорить процесс.
– Это для капитана он ускорится, – хмыкнул Глауфор. – Бумаги-то опять придется заполнять мне.
У начала причала, возле распахнутых настежь ворот на табурете дремал служитель закона, надвинув на лицо соломенную шляпу. Услышав наши шаги, он встрепенулся, кивнул, показав на небольшую хижину с крышей из пальмовых листьев. Джулия первой вошла туда, мы последовали за ней.
В единственной, занимавшей все помещение комнате стоял стол, два плетеных стула и рассохшийся оружейный шкаф. Один из таможенников в мятой расстегнутой форме с эмблемой черепахи на рукаве вяло обмахивал себя картой. Он был круглый, толстый, с ленивыми сонными глазами и белозубой улыбкой из-под густых черных усов. Его товарищ – худой унылый тип – доедал жареную рыбу и лишь покосился в нашу сторону, не собираясь отрываться от обеда.
– Добрый день, сеньор Сантьяго, – поприветствовала первого таможенника Джулия.
– С прибытием на наш радушный остров, сеньора Вархаз. Хорошо ли добрались?
– Если не считать стычки с безымянным шлюпом к северо-востоку отсюда, то вполне сносно. Благодарю.
– Опять эти негодяи. – Сантьяго огорченно цокнул языком, доставая из ящика стола пачку бумаг. Он протянул их карлику, придвинул к нему чернильницу и перо. – Они доставили уже массу неприятностей мелким торговцам, вычистили их трюмы, даже крыс, кажется, забрали с собой. А на прошлой неделе сбили нашего почтового курьера, так что за их головы объявлена награда. Патруль выслал два звена, чтобы найти их, но пока неудачно.
– Мы смогли их повредить, и если Патруль поторопится, то проблем в воздухе больше не будет, – сказал я.
Таможенник с сомнением посмотрел на меня.
– Повредить? Чем? У вас на посудине есть что-то мощнее мозгов этого любезного сеньора? – Толстяк ткнул грязным пальцем в сторону карлика.
– Всего лишь удача, – улыбнулась Джулия. – Нам удалось вывести из строя один из их рулей.
– В каком квадрате встретились? – прищурился второй таможенник, сразу забыв о рыбе.
– Сто сорок второй. – Глауфор быстро черкал в таможенных бумагах, ставя галочки в нужных местах.
– Значит, сообщим Патрулю.
Повинуясь жесту Джулии, Мигуэль поставил на стол корзину с фруктами:
– Я знаю, что вы любите огненные сливы, сеньор Сантьяго.
– Право, не стоило, сеньора Вархаз, – улыбнулся таможенник, и корзина мгновенно исчезла под столом. – Все-таки редкий и дорогой товар.
– О, сеньор, это всего лишь фрукты.
– А внутри этих лежит то же, что и всегда? – Толстяк посмотрел на плоды в моей корзине.
– Да.
– Тридцать процентов от навара, госпожа Вархаз.
– В тот раз было двадцать.
– Риски возросли, мне приходится платить подчиненным, чтобы они молчали. Правда, Фредерико?
– Правда. – Таможенник обгладывал рыбий хвост, с интересом поглядывая на крутящегося у ног Трехлапого.
– Двадцать пять, сеньор, иначе это последний ввоз товара на остров. При тридцати процентах он перестанет окупаться, и вы это прекрасно знаете.
Толстяк посмотрел на капитана из-под тяжелых век, кивнул:
– Хорошо, двадцать пять. И не отдавайте его на Восточном рынке, в последнюю неделю там безумствует стража, после того как тестю губернатора продали фальшивую картину.
Не знаю, что такого ценного было внутри фруктов, но я не собирался совать нос куда не следует.
Наконец бумаги оказались заполнены, пошлины оплачены, и таможенник соизволил обратить внимание на меня:
– Этот парень с вами, сеньора?
– Он мой рулевой.
– Эльф… Очень интересно. Ваш народ редко до нас добирается. Последнего эльфа я видел года три назад, и то на проходящем судне. Надолго у нас задержишься?
– Как получится.
– Как получится, – эхом откликнулся он. – Если не улетишь с кораблем в ближайшую неделю, то тебе нужен вид на жительство и разрешение властей на переход границы.
– С каких это пор, любезный?! – возмутился Глауфор. – Впервые слышу о таком законе!
– Так иди и прочти! – Таможенник ткнул пальцем на дальнюю стену комнаты, где висело множество бумаг. – «Для орков, эльфов и оборотней требуется вид на жительство».
– И как его получить? – мрачно поинтересовался я.
– Очень просто. Пишите заявление в министерство по межнациональным связям и копию советнику губернатора. В двух экземплярах. Если его одобрят, встаете в очередь на разрешение. За два-три месяца, если бумаги с прошениями не потеряются, вы сможете оформить документы на временное жительство на нашем чудесном острове.
– Это расизм, – нахмурился карлик.
– Это закон, любезный.
– И что ему делать все эти два-три месяца?
– Он может находиться на территории пирсов, если желает. Желаете?
– Не желаю, – ответил я.
– Есть ли другие способы? – вежливо поинтересовалась Джулия.
– Если честно, то нет. Но так как я давно вас знаю, госпожа Вархаз, и если вы готовы поручиться за вашего рулевого…
– Готова.
– То я могу оформить все эти бумаги здесь, в следующие несколько минут. За государственную пошлину, разумеется.
Я хотел сказать, что у меня нет денег (камни, зашитые в куртку, следует сначала продать), но капитан мило улыбнулась таможеннику:
– Конечно, мы заплатим, сеньор. Скидки будут?
Таможенник пожевал губами:
– Будут, и только потому, что моя бабушка хорошо относилась к эльфам. Однажды видела одного из них в нашей деревне, еще в молодости. Потом, на старости лет, все уши мне прожужжала. Шесть луидоров.
Это была колоссальная цифра за одну бумажку. Он увидел, как вытянулись у нас лица, как Глауфор едва сдерживается, чтобы не послать его к крабам, и добавил:
– Это государственная цена. Вам, по знакомству, я все оформлю за три с четвертью.
– По рукам.
Он достал бланк и начал заполнять строчки, а я шепнул капитану:
– Спасибо, я верну деньги.
– По этому поводу не беспокойся, – отмахнулась она. – Я вычту их из твоего жалованья. Ты все-таки мой рулевой и отлично поработал. К тому же тебе, как члену команды, пускай и временному, положена доля за товар.
Капитан глазами показала на мою корзину.
– Кстати, эльф, пока стоишь, можешь ознакомиться с основными законами острова. – Таможенник кивнул в сторону бумаг на стене.
Основных законов было немного. Всего два: уважать губернатора и не устраивать революций. А вот соседний документ меня привлек гораздо больше – в нем был огромный, подробнейший список запрещенных к ввозу артефактов, о котором мне говорила Джулия.
– Если что-то из этого есть, лучше сдай сейчас, и я на первый раз закрою глаза. Потому что как только ты пересечешь эту линию, то я возьму тебя за жабры. – Толстяк ткнул на стершуюся желтую полосу, намалеванную на полу. – Госпожа Джулия ввозит на остров лисвейскую соль и скрывает ее, чтобы не платить сумасшедший налог. И меня это не заботит. А вот темные артефакты – это серьезно. Такое не пропустит ни один таможенник и ни за какую взятку. Даже убийцу могут оправдать, а вот контрабандиста темной дряни – ни за что. Выгляни в окошко, не поленись.
Высунувшись, я увидел виселицу и вялящихся на солнышке мертвецов.
– Понятно. У меня нет артефактов.
– Ну и чудесно. Госпожа Вархаз, нам надо будет осмотреть ваше судно. Ничего не поделаешь, служба.
– Конечно. Руи вас ждет и покажет все, что вы захотите.
– Зайдем вечером, – сказал Фредерико, отодвигая тарелку. Затем взял со стола странный предмет, больше всего похожий на кусок стекла, посмотрел через него на нас и сказал удивленно:
– Оп-па…
– Что там? – Толстяк заканчивал заполнять бумагу и даже не поднял головы.
– Кажись… артефакт. На шее эльфа.
– Показывай, звезднорожденный. – На лице у начальника было написано «ну как же можно быть таким тупым, я же спрашивал».
Я вытянул из-за ворота цепочку, на которой висел медальон погибшей девушки.
– Это просто украшение.
– Мои глаза говорят обратное. – Фредерико протянул руку. – Давай.
Я, поколебавшись, отдал ему эту вещь, и оба таможенника стали внимательно ее рассматривать.
– Четких показаний нет, – наконец сказал начальник. – Лишь легкий ореол. И в списке такого точно не значится. Странная штука. Говоришь, просто украшение? Где взял?
– Купил в порту за медяк, – солгал я. – Магии в ней я не чувствую.
– Сейчас мы это проверим. Тащи жабу.
Фредерико выскочил на улицу.
– Будут неприятности? – тихо спросила у меня Джулия.
– Не знаю, – честно ответил я ей. – Мне никто не говорил, что это артефакт.
– Преступники часто маскируют запрещенные магические побрякушки под безделушки. – У толстяка оказался острый слух. – Сейчас проверим, что это такое. Даже если в нем и есть волшебство, он не похож на боевой или темный амулет. Максимум, что вам грозит, – пошлина.
Вернулся Фредерико, несущий на руках огромную, с поросенка, пупырчатую жабу ядовито-лимонного цвета. Трехлапого едва удар не хватил от подобной твари, и он, пуская пузыри, забился под шкаф.
Жабу усадили на стол, она немигающе уставилась на меня и еще сильнее раздулась, вот-вот грозя лопнуть.
– Эй, эй! – сказал я, видя, как Сантьяго открывает ей пасть и кладет на язык медальон.
– Не бойся, не сожрет, – утешил он меня.
Спустя минуту ничего особенного не случилось. Желтое земноводное все так же продолжало таращиться в одну точку.
– И что должно произойти?
– В принципе она должна изменить цвет, – озадаченно сказал Фредерико. – Кажется, стекло опять барахлит.
Сантьяго с досадой стукнул жабу кулаком, и та послушно раззявила пасть, показывая всему миру мой медальон.
– Ошибочка вышла, – сказал толстяк, протягивая мне безделушку.
Я взял ее и, поколебавшись, убрал в карман.
– Так, я закончил заполнение. Давайте деньги, и у меня вопрос. Эта зверушка – твоя?
Он кивком указал на выползшего из-под шкафа Трехлапого.
– Да.
– Тогда с вас еще четверть луидора. Санитарный налог на животных никто не отменял.
Джулия поджала губы, но добавила несколько монет чиновнику, он лихо поставил печать на мое разрешение и, протянув мне, с дежурной улыбкой сказал:
– Добро пожаловать на Черепаший остров, эльф.