Глава 2. Дежавю
Миша ушел, и мы оказались наедине с Эстер. Как же быстро все произошло! – подумалось мне, – еще сегодня утром все было хорошо и спокойно, а сейчас моя налаженная жизнь в одно мгновение обрушилась в пропасть. И при этом я так и не понял, как, и для какой цели меня собираются использовать.
Я неприязненно посмотрел на хозяйку номера, невозмутимо восседающую на краю кровати. Не обращая на меня внимания, Эстер готовилась ко сну. Со вздохом облегчения она вытащила из головы заколки, и ее ухоженные волосы сразу же рассыпались по плечам. С распущенными волосами женщина выглядела гораздо интереснее и моложе.
Медуза-Горгона9… Фурия с лицом ангела. Как я буду выполнять Мишино задание, если я ненавижу ее уже сейчас? – думал я.
– Время позднее, – тихо сказала Эстер, – мне кажется, что тебе пора уходить!
Я и сам понимал это, но накопившаяся во мне злость требовала выхода.
– А мне некуда торопится, – нагло заявил я, – выпить у тебя есть?
К моему удивлению, вместо того, чтобы прогнать меня, женщина вытащила из шкафа початую бутылку. Поставив ее на столик, Эстер вернулась на свое место, и от скуки начала теребить пульт от кондиционера.
Я украдкой посмотрел в ее сторону. Туго завязанный на талии Эстер пояс ослаб, и шелковая ткань халата потихоньку расползалась в стороны, обнажая колени и точеную грудь женщины, но она не замечала этого.
Залпом я выпил полстакана. Это был Kirschwasser10. Странно, я всегда любил его из-за вишневого привкуса, а этот напиток показался мне горьковатым. Впрочем, какая разница! Я налил себе еще полстакана. Проглотив добавочную порцию, я удовлетворенно закурил.
– Ты собираешься выпить всю бутылку? – удивленно спросила Эстер, поправляя прическу. От этого движения халат распахнулся еще шире, щедро открывая ее грудь.
– Почему бы и нет, – сказал я, с некоторым удивлением ощущая, как во мне растет горячая волна похоти, в которой не было ни намека на нежность. Мне хотелось смять эту женщину, придавить к кровати, и причинить ей боль.
В конце концов, она обыкновенная шлюха, так зачем мне отказываться от своих желаний? – я затянулся сигаретой, и уже без стеснения начал рассматривать фигуру сидящей передо мной женщины.
Заметив мой горящий взгляд, Эстер испуганно вытянулась и запахнула на груди халат. Ее колени вздрогнули, сжались, и, не выдержав напряжения, медленно разошлись. Пылающий во мне огонь сладострастия отозвался на это движение жаркой вспышкой, и я вздрогнул от возникшего напряжения в чреслах.
Сейчас эта смазливая бабенка пожалеет, что угрожала мне пистолетом! – я бросил недокуренную сигарету в пустой стакан, и тяжело поднялся с кресла, расстегивая ремень на своих джинсах.
– Не вздумай этого делать. Питер, пожалуйста, не надо!
Я повалил Эстер на кровать. Женщина отчаянно сопротивлялась, сжимая ноги, но это только разжигало пылающий во мне огонь. В меня вселился какой-то бес, и я удвоил усилия, разорвав ее нижнее белье. Преодолевая последнее сопротивление женщины, мое колено проскользнуло по внутренней стороне ее бедер. Ноги Эстер беспомощно разжались, я развел их в стороны и сразу же вошел в нее. Эстер перестала сопротивляться, и даже попыталась поцеловать меня. Но я вовсе не собирался доставить ей удовольствие, и проделал с ней все то, что обычно показывают в самых низкопробных порнофильмах.
Проснувшись, я почувствовал, что у меня болит голова, и не сразу понял, где я. Может быть, все вчерашнее было кошмарным сном? – я лелеял эту надежду, пока из ванной комнаты не вышла Эстер. Она успела нанести на лицо косметику. На женщине был черный кружевной пеньюар, в котором ее фигура выглядела весьма эффектно. Заметив, что я открыл глаза, Эстер приветливо улыбнулась мне:
– Как тебе спалось, милый? – интонация ее голоса выглядела абсолютно естественной, а вид был таким свежим и непорочным, что я внезапно устыдился вчерашнего поступка.
– Все в порядке, только голова побаливает, как с похмелья, и свет глаза режет!
– Такое часто случается после виагры, – засмеялась женщина.
– Какой еще виагры, Эстер? – удивился я.
– После сегодняшней ночи ты можешь звать меня Лаурой, – проказливая улыбка не сходила с ее хорошенькой мордашки, – теперь я твоя законная жена!
До меня постепенно начал доходить истинный смысл произошедшего. Я вспомнил слова Миши, сказанные в адрес своей напарницы: «Эстер опытный агент. Она знает несколько языков, включая арабский, водит вертолет, прекрасно стреляет из всех видов оружия, и знакома с рукопашным боем».
Какого я свалял дурака! – думал я, оглядывая помещение в поисках видеокамеры, и вскоре обнаружил ее. Миниатюрная камера имела вид невинного технологического выступа на кондиционере, из чего следовало, что она включается простым нажатием на его пульт.
Мне стало ясно, что Миша нарочно оставил меня наедине с Эстер, и она напоила меня шнапсом с Виагрой. Ни один из ее поступков, или жестов, не был случайным, напротив, это была тщательно подготовленная постановка, спектакль, целью которого являлась компрометирующая меня видеосъемка. Если эта сцена будет предъявлена в суде, доказать мою невиновность будет невозможно!
– Зачем вы это сделали, Эстер?
– Мы не хотим причинить тебе вред, но нам надо было подстраховаться. Обычная практика… Не расстраивайся, Питер! Ты был настоящим сексуальным гигантом! Мы сняли отличный фильм, который ты с удовольствием будешь смотреть, когда состаришься. Но если это видео тебе не понравится, мы всегда можем переснять его….
– Нет уж, спасибо! – пробурчал я. Тягостное ощущение вины прошло, а заодно я почему-то перестал сердиться на свою собеседницу. То, что она делала, было нелегкой работой, а я всегда уважал профессионалов. А еще у Эстер было неплохое чувство юмора!
– Тебе надо принять пару таблеток, а потом мы пойдем покупать путевки – деловито сказала Эстер, – но сначала надо позавтракать. Неподалеку есть местечко, где варят отменный кофе. И, пожалуйста, называй меня Лаурой!
– Мне не очень нравится это имя. Я буду звать тебя Лорой, так пойдет?
– Отлично, пусть будет Лора! – с этими словами улыбающаяся Эстер протянула мне стакан, в котором шипел растворявшийся в воде аспирин.
Позавтракав в кафе неподалеку от отеля, мы отправились в туристическую фирму.
На работе проблем не возникло. Мои коллеги охотно согласились провести экскурсии, о которых я успел договориться, а причины, по которым я беру отпуск в разгар сезона, их не очень-то интересовали.
Оставалось предупредить соседа. Вечером я постучался в комнату к Таммету. Оставив ему деньги для оплаты своей доли квартиры, я, без всякой задней мысли, объяснил Ульрику, что хочу отдохнуть, и уезжаю в отпуск.
– Ты поедешь к морю? – спросил он.
– Нет, я собираюсь посетить Москву!
– И долго ты там будешь?
– Думаю, что около месяца.
– Большой у тебя отпуск. Мне такого никогда не дадут, – засмеялся Ульрик. – А ты не боишься русских коммунистов?
– Говорят, что там это уже не в моде! – отшутился я.
Психологическое напряжение, сыграло со мной забавную шутку. Закрывая дверь соседа, я задержался в коридоре, и до меня донесся отрывок телефонного разговора. Таммет рассказывал кому-то о моем отъезде.
На секунду мне почудилось, что он говорит по-русски, и я замер на месте, как камень. К счастью, я вовремя вспомнил, что в эстонском языке много слов, схожих с русскими, а Ульрик вскоре снова заговорил по-немецки. Из подслушанного случайно разговора я понял, что он хочет пригласить к себе какую-то девчонку на время моего отсутствия, и успокоился.
Я сделал кое-какие покупки, и мои приготовления к отъезду были закончены.
Предстоящий отлет взволновал меня больше, чем я ожидал. Мысли о том, что я попаду в родные места, которых я не видел больше трех лет, были тревожными и радостными одновременно, поэтому я нервничал, как подросток перед первым свиданием.
Самолет А-321 австрийских авиалиний приземлился в Шереметьево в начале второго по Московскому времени. Мы прошли паспортный контроль, после чего встречающая сторона доставила нас в город. Наш пятизвездочный отель, название которого можно было перевезти с английского, как «Четыре сезона», к моему удивлению, оказался заново отстроенной гостиницей «Москва».
Огромный номер, расположенный на девятом этаже, поражал своей роскошью. Две двуспальные кровати органично вписывались в интерьер, ванна и двойная раковина были отделаны мрамором, а окна открывали вид на Кремль и Александровский сад, за которым виднелся золоченый купол храма Христа Спасителя.
– Я не могла себе представить, насколько здесь красиво, – по-немецки заявила Эстер, выходя из ванной комнаты после утреннего туалета.
– А ты ожидала увидеть возле кремля балалаечников с медведями? – усмехнулся я.
К моему удивлению, Эстер заявила, что хочет поехать на обзорную экскурсию, чтобы иметь представление о городе.
– Я не хочу на нее ехать, – заявил я.
– Дорогой, ты, как всегда, хочешь испортить мне настроение, – подмигнув мне, неожиданно взвинченным тоном заявила Эстер, – когда мы с тобой ездили в Интерлакен11, ты тоже не хотел подниматься на гору «Шильтхорн»12, но потом тебе понравилось! Что ты будешь делать без меня, опять напьешься, как свинья? – ее раздраженный тон совершенно не соответствовал выражению лица.
Артистка! – на немецком языке такой выговор выглядел весьма впечатляюще. Вначале я слегка удивился сказанному Эстер, а потом сообразил, что она права. Если, не дай бог, в номере окажется подслушивающее устройство, то наша миссия может окончиться, так и не начавшись. На данном этапе это не входило в мои намерения, – план моего бегства еще не был разработан.
– Хорошо, Лора, – заявил я, помигивая в ответ, – мы сделаем так, как ты хочешь!
– Пойдем, посмотрим, что дают на завтрак в этом отеле! – продолжила диалог Эстер.
– Как скажешь, дорогая!
Указаний от Миши пока не поступало. Мы с Эстер съездили на обзорную экскурсию по Москве, посетили «Третьяковку» и Кремль, и купили набор матрешек с лицами российских политиков. Моя свежеиспеченная «жена» вела себя, как заправская туристка, и, по-видимому, чувствовала себя в своей тарелке, чего было нельзя сказать обо мне.
На третий день нам с Эстер предстояло ехать в музей изобразительных искусств на Волхонке. Сидя за ужином на террасе уличного кафе, я заявил своей спутнице, что вместо этого хочу съездить на разведку с тем, чтобы осмотреть дачу Хасанова, и настроиться на выполнение задания. Эстер не возражала против такого решения.
«Серебряный Бор», – это заповедный уголок города, расположенный на покрытом соснами острове посреди Москвы-реки. С берегом его соединяет единственный мост, построенный заключенными еще во времена «Гулага». Для проезда в этот уникальный район нужен специальный пропуск, но пешком сюда можно пройти запросто, – прекрасный лесопарк и песчаные пляжи острова открыты всем желающим.
Еще с царских времен этот район стал традиционным местом проживания так называемой элиты. Вековые сосны, повзрослевшие еще до того, как строительство Хорошевского канала превратило Серебряный Бор в остров, помнят таких знаменитостей, как Федор Шаляпин, и архитектор Щусев. В советские времена список именитых персон расширился. В разные времена здесь уживались противоречивые герои революции: Берия, Бухарин, Тухачевский, Блюхер. Перед тем, как окончательно и бесповоротно переехать в «Горки», проживал здесь и больной вождь мирового пролетариата.
Времена менялись. До того как пустить себе пулю в лоб, здесь жили министр внутренних дел Николай Щелоков с женой Светланой Владимировной, и один из руководителей неудавшегося государственного переворота Борис Пуго.
Когда рухнула советская власть, в Серебряном бору моментально появились новые хозяева, – всесильные олигархи, присвоившие себе природные богатства страны.
Многие из обитателей этого удивительного района причастны к тайнам российского государства, и о многих из них хотят странные слухи. Но какие бы события не происходили в многострадальной России, неизменным остается лишь одно. На здешних дачах течет совсем другая жизнь, недосягаемая для простых смертных.
Я считал себя коренным москвичом, но вскоре выяснилось, что я плохо представляю себе Серебряный Бор, так не похожий на другие районы столицы. Здесь было много деревьев, но совсем не было магазинов. Безлюдные улочки со старинными водоразборными колонками, напоминали проезды провинциального городка. Большинство новых особняков было окружено высокими заборами, увидеть за которыми хоть что-то было невозможно.
Редкие пешеходы не могли ответить на мои вопросы, а остановить с расспросами проезжавший мимо джип с мигалкой было равносильно провалу. В итоге посещение Серебряного бора не добавило к имеющейся у меня информации ни капли, и московский адрес Хасанова так и остался для меня неизвестным.
Ну, что же, отрицательный результат тоже результат! – подумал я.
Возвращаться в отель до вечера не имело смысла. Погода была отличной, вывески на русском языке радовали взгляд, и я решил прогуляться по городу, в котором не был так долго. В районе «Октябрьского поля» сносили последние пятиэтажки, что заставило меня вспомнить о моем московском жилище.
– Может быть, мой дом тоже снесли? – приступ ностальгии внезапно оказался сильным. Добравшись до «Сокола», я сел на метро и поехал на свою окраину города, которая неожиданно для меня оказалось весьма ухоженной. В каждом дворе имелись нарядные детские площадки, а на подстриженных газонах росли цветы, – местные власти всерьез взялись за обустройство подведомственных территорий.
Моя пятиэтажка была цела. Обуреваемый противоречивыми чувствами, я вошел в подъезд. Здесь ничего не изменилось. Треснутые и немытые стекла в перекосившихся от времени рамах, исписанные подростками стены, и неистребимый кошачий запах. Я медленно поднялся на пятый этаж. В моей бывшей квартире была установлена стальная дверь.
Кто знает, какие перемены могли произойти здесь? – подумал я, нажимая кнопку звонка. Дверь не открывалась, и я нажал на звонок еще раз.
За дверью явно слышались какие-то звуки, но никто и не думал открывать ее. Я забарабанил по двери кулаком. Стук был такой, что от него должна была проснуться половина подъезда. Это возымело результат, глазок двери потемнел, а из-за двери послышался гортанный мужской голос.
– Э, зачем стучишь? Здесь никто нэт!
– Мне нужна Алина! – громко сказал я.
– Кто нужна?
– Алина!
– Алимов уже уехаль домой. Болше никто нэт!
Дверь так и не открылась. Я подумал о том, что за годы моего отсутствия могло случиться многое, и неудивительно, что в нашей коммуналке живут другие, незнакомые мне, люди.
Не следовало мне сюда приезжать, зачем бередить старое? – подумав об этом, я вышел на улицу. Во время своей прогулки я изрядно проголодался, поэтому решил перекусить. Я вспомнил, что хороший кофе варили в уличной забегаловке с поэтическим названием «Гюльнара», где я частенько завтракал, и направился в ее сторону.
В тот момент такой вариант казался мне вполне разумным. С одной стороны я был знаком с хозяином кафе лично, что гарантировало мне качество обслуживания, а с другой он никак не мог знать о приключившейся со мной истории. Правда, с тех пор, как я поел там в последний раз, прошло изрядное время. Кафе могло закрыться, или переехать в другое место, но я все же надеялся, что ничего не изменилось.
Огибая угол своего дома, я внезапно столкнулся с Глебом. Мой бывший сосед по квартире пребывал в жалком состоянии, и у него, как всегда, не было денег, чтобы опохмелиться.
– А мне сказали, что ты уехал насовсем! – удивился Глеб.
– Кто тебе это сказал?
– Алина, кто ж еще…
– Как она? – спросил я, стараясь сделать голос равнодушным.
– А что девчонке сделается? Работает, учится в педагогическом. Права получила. На той неделе шикарную «тачку» купила, японскую!
– Замуж не вышла?
– Нет! – и Глеб резко сменил тему, – слушай, ты можешь одолжить мне тысячу до получки? – голос моего собеседника стал заискивающим, – видит бог, я отдам!
– Держи! – я достал из портмоне тысячу и протянул ее Глебу, – можешь не отдавать эти деньги, только не говори Алине, что ты меня видел, ясно?
– Две тысячи, и считай, что я уже забыл об этом!
– Ладно, – согласился я, доставая еще одну купюру, – но ты меня не видел!
– Договорились, начальник!
Довольный Глеб двинулся в сторону супермаркета, а я направил свои стопы в противоположном направлении.
Хорошо знакомое мне кафе неожиданно оказалось пиццерией, и носило гордое, но несколько несоответствующее масштабу заведения имя, – «Верона». Под неоновой надписью с названием кафе, затейливой вязью было выведено: «настоящая итальянская пицца и паста». Интерьер кафе тоже изменился. Была отремонтирована барная стойка, возле которой появились высокие сидения, сменились скатерти и стулья. Со стены исчез большой жидкокристаллический экран, которым когда-то гордился хозяин кафе. Вместо него в стены были встроены колонки, из которых лились неторопливые джазовые мелодии. На стене заведения висели литографии с изображениями Рима, Неаполя, Милана, и Флоренции. Осмотревшись, я с облегчением обнаружил, что, несмотря на видимые перемены, хозяин не изменил своим привычкам. Плотного телосложения азербайджанец по имени Намиг, как и раньше, находился неподалеку от стойки.
– Здравствуй, Намиг-мирза! – улыбаясь, сказал я.
– Здравствуй, Петя, здравствуй, дорогой!
Мне было приятно, что Намиг помнит меня. Я уселся на место, с которого можно было наблюдать за входом в кафе, и привычным жестом вытащил сигареты. Щелкнув зажигалкой, я с наслаждением выпустил клуб дыма.
– Не кури здесь, пожалуйста! – сказал Намиг, и моя сигарета застряла на полпути.
Что случилось, Намиг? – удивился я, – раньше ты не возражал против этого!
– Э, дорогой, извини, но давно ты у нас не был. Такие штрафы стали большие!
– Я понял, – сказал я с досадой. – Ладно, давай, как всегда!
– У нас уже нет азербайджанской кухни. Что ты хочешь, пиццу, или макароны?
Я попросил принести пасту карбонара и кофе. Сидя в ожидании заказа, я впервые испытал то, что называется чувством дежавю. Я вернулся в обстановку, которая была привычной и непривычной одновременно, и моей голове все смешалось. Побег из Москвы, Швейцария, Австрия, Миша, Эстер, новое задание, – все, что произошло со мной за два пошедших года, казалось мне даже не странным, а абсолютно нереальным.
Мой заказ задерживался. Я вышел на улицу, чтобы выкурить сигарету. Место для курения было оборудовано метрах в десяти от входа, и мне пришлось отойти в сторону. Минут через пять к кафе подъехала машина. Это была черная «Toyota Land Cruiser». Двери резко распахнулись, и два парня в спортивных костюмах ринулись в кафе. Можно было предположить, что они проголодались, но помповые ружья в их руках красноречиво опровергали такое предположение. Мне стало ясно, что пообедать не получится.
– Сейчас они разнесут все заведение! – отстраненно подумал я. – бедный Намиг! Наверное, он не сумел договориться с «крышей».
Из кафе послышался выстрел, и сразу же послышался звон разбитого стекла. Мне следовало покинуть это место, как можно быстрее. Я затянулся сигаретой в последний раз, и увидел картину, которую никогда не смогу забыть. Один из нападающих вытащил на крыльцо молодую официантку в мини-юбке. До смерти напуганная, она имела жалкий вид. Бандит ткнул ее кулаком в лицо, и девушка немедленно указала ему на меня.
– Да, вот же он! – сказала она, размазывая по лицу текущую из носа кровь.
Такого я не ожидал. Отбросив сигарету, я рванулся с места, что было мочи.
– Стоять на месте, волк позорный!
Интересно, в каком кино этот придурок слышал такое выражение? – подумал я.
Но времени для размышлений у меня не было. Раздался выстрел, и просвистевшая мимо картечь больно обожгла мне ухо. Водитель «Тойоты» завел мотор, и машина тронулась вслед за мной. Я понял, что бежать по улице бесполезно. Бандитов мог остановить случайный передвижной пост патрульной службы, но надеяться на это было глупо, да и мне не стоило связываться с полицией.
Следовало поменять тактику, и я рванулся в глубину жилого комплекса, не обращая внимания на ажурные заборчики, газоны, и клумбы с цветами. Вдогонку мне прозвучало еще несколько выстрелов, но расстояние между мной и моими преследователями увеличилось, и ни один из них не попал в цель. Скоро бандиты перестали стрелять. Я петлял по дворам, словно очумевший заяц, а вдогонку мне неслись комментарии случайных прохожих:
– Совсем обнаглели, сволочи!
– Это же детская площадка!
– Смотри, кино снимают!
– А камера где?
– На лбу у него экшен-камера, маленькая такая…
– Теперь все кино так снимают, понял, темнота!
Я начал уставать. Мне было некуда деться, и мои преследователи знали об этом. После того, как я сделал несколько неудачных поворотов, дистанция начала сокращаться, и бандиты прижали меня к оживленному шоссе. Выскочив на проезжую часть, я сумел проскочить между возмущенно сигналящими автомобилями все четыре полосы, и даже перебрался через разделяющее дорогу заграждение, но вторая половина пути оказалась неудачной.
Раздался душераздирающий визг тормозов. Небольшой серебристой машине без номера, несущейся на меня в среднем ряду, не хватило расстояния для того, чтобы остановиться, и ее капот сильно ударил меня по ногам. Когда я упал, молодая женщина в цветном сарафане, сидевшая за рулем, выскочила из машины, и склонилась надо мной. Порыв ветра на секунду приподнял широкий подол ее юбки, и я успел разглядеть под ним стройные ноги. Пепельно-серые волосы женщины упали ей на лицо, и я не смог увидеть его.
– Вам плохо?
– Я бы не сказал, что хорошо! – стараясь не выругаться, сказал я. Странное ощущение, – голос женщины казался мне очень знакомым.
– Боже мой! Петр, ты? – ее голос дрогнул, и я понял, с кем разговариваю. Это была Алина, моя бывшая соседка по коммунальной квартире.
– Здравствуй, радость моя! – стараясь улыбнуться, сказал я.
– Я ждала тебя, – на глаза Алины навернулись слезы. – Вот уж не думала, что наша встреча произойдет именно так!
Автомобили, идущие позади, сердито сигналили, перестраиваясь на соседнюю полосу, но никто из них не остановился. Тем временем, на другой стороне дороги появились бандиты. Бежать через шоссе они не рискнули, и снова уселись в «Тойоту». Не обращая внимания на сигналы возмущенных водителей, черная машина резко вклинилась в левый ряд, чтобы добраться до ближайшего разворота.
– Кости-то целы? – спросила Алина, размазывая по щекам предательскую влагу.
– Пустяки, все в порядке.
– Ты же сказал, что плохо. И на щеке у тебя кровь!
– Меня преследуют бандиты. Скоро они будут здесь!
Не задавая лишних вопросов, Алина помогла мне подняться и сесть в машину. Это оказался «Hyundai Accent», с ручной коробкой передач. Алина нажала на газ, и машина тронулась с места
– Куда ехать? – на этот вопрос я не мог ответить, но сейчас это было неважно.
– Мне надо оторваться от погони, – заявил я, растирая ушибленное бедро.
Алина выжала педаль до отказа, и машина рванулась вперед. Это было более чем своевременно. Повернув голову назад, я заметил, что черная «Тойота» нагоняет нас.
Впереди загорелся предупреждающий свет светофора. Все машины начали тормозить, но Алина не сбавила скорость. Маленький «Хендай» нагло нырнул в узкий просвет между рядами. Ободрав борт одного из автомобилей, и потеряв зеркало, мы проскочили на красный свет, оказавшись в центре перекрестка. Не теряя ни секунды, моя спутница резко крутанула руль влево, и нажала на тормоза. Шины отчаянно завизжали. Нашу машину занесло, и она оказалась задом наперед. Алина снова дала газ, и мы рванулись в ту сторону, откуда приехали, разогнав на «зебре» напуганных пешеходов. «Тойота» попыталась повторить опасный маневр, но опоздала, и застряла посреди перекрестка, окруженная плотным потоком машин.
– Где ты научилась так водить? – изумленный мастерством Алины, спросил я.
– Тебе понравилось? – на лице Алины появилась озорная улыбка, – я рада этому. Это мое хобби. Скоро полтора года, как я вожу машину, и как оказалось у меня есть кое-какие способности.
Внезапно взвыла полицейская сирена. Мы избавились от бандитов, но теперь у нас на хвосте висела полиция.
– Серебристый «хундай», без номерных знаков, немедленно остановитесь! – загремел голос усиленный динамиками полицейского автомобиля. – Приказываю вам остановиться!
Алина резко свернула в боковую улицу, но полицейская «Хонда» не отставала. Такое преследование не сулило нам ничего хорошего. Автомобиль без номеров могли перехватить в любом месте.
Полицейская машина начала обгонять нас с тем, чтобы прижать к обочине. В этот момент моя спутница сделала крутой поворот направо. Проскочив в узкий проезд между припаркованными машинами, «Хундай» с грохотом перепрыгнул через дорожный бордюр, и понесся мимо бесконечного ряда автомобилей, скучающих на стоянке вдоль длинного жилого дома. Сзади снова взвыла сирена, – в результате нашего маневра полицейские слегка отстали.
Увидев в ряду автомобилей свободное место, Алина дала задний ход и ловко припарковалась между ними.
– Пригнись, чтобы нас не увидели!
Я немедленно выполнил эту команду. Наш маневр остался незамеченным, и полицейская «Хонда» пронеслась мимо. Когда затих звук сирены, мы проехали несколько дворовых территорий, и оказались возле выстроенных в линию кирпичных гаражей.
– Вот мы и дома, – сказала Алина, – как хорошо, что я не успела поставить на машину новые номера!
Мы загнали машину в гараж, и вылезли из машины. Помещение неожиданно оказалось достаточно просторным. Пока Алина запирала ворота, я с любопытством огляделся по сторонам.
А куда ведет эта лестница, на крышу? – спросил я, показывая на железную винтовую лестницу в углу помещения.
– Здесь есть второй этаж, – заулыбалась Алина, – там у меня личный кабинет. – Хочешь посмотреть?
Кивком я выразил согласие. Поднявшись по узкой лестнице, я увидел самую настоящую комнату с низким потолком и небольшим пластиковым окном в торце. Под окном был расположен старый письменный стол, приютивший на своей груди настольную лампу и ноутбук, а у стены стояла застеленная покрывалом раскладушка. Вдоль стен, обшитых вагонкой, на старых стульях разместилась небольшая электроплитка и чайник. В дальнем углу рядом с лестницей имелся и небольшой холодильник. Картину дополняли полки с книгами, и уже знакомая мне репродукция с изображением замка Нейшванштайн, перевезенная из комнаты Алины.
– Ничего себе, – удивленно сказал я, – это же настоящие хоромы!
– Тебе понравилось?
– Да!
Садись сюда, – показала на старый стул Алина, – он еще достаточно крепкий.
Моя собеседница достала из сумочки пачку влажных салфеток и заботливо оттерла засохшую кровь с моего лица.
– Жить буду? – усмехнулся я.
– Ничего особенного, просто несколько царапин, надо их продезинфицировать, и следить, чтобы они не воспалились!
Заверив девушку в том, что сделаю это обязательно, я решил сменить тему разговора:
– Спасибо, Алина! Гараж у тебя просто замечательный, такого я еще не видел!
– Тебе понравилось? В последнее время я чаще ночую тут, чем дома. Ладно, я что-то разболталась, кофе хочешь? – снова улыбнулась девушка.
– Это было бы очень кстати!
– А дома что, Глеб совсем распоясался? – прихлебывая растворимый кофе из большой фарфоровой кружки, спросил я.
– Нет, его кроме выпивки ничего не интересует. Год назад твою комнату передали новому жильцу. Недолго думая, он поселился у любовницы, и стал сдавать ее внаем. Все было ничего, до тех пор, пока он не пустил в нее несколько гастарбайтеров, то ли с Кавказа, то ли из Средней Азии. С тех пор там житья не стало. На кухню не войдешь, а про туалет с ванной, я уж и не говорю. Я бы продала эту комнату, но мне нельзя терять регистрацию. Сдать ее тоже нельзя. Все квартиросъемщики убегают сразу, как только увидят потенциальных соседей!
А здесь мне никто не мешает, и машина всегда рядом. Правда, я не знаю, как тут будет зимой, но что-нибудь придумаю. Электрический обогреватель куплю, наверное, его мощности для этой комнаты хватит. Внизу, за занавеской возле задней стены, есть биотуалет и умывальник, но нет душа, и эту проблему решить гораздо сложнее. Пока мне приходится мыться на работе!
– А как ты купила гараж? – поинтересовался я у девушки. – Такой замечательный гараж должен стоить гораздо дороже машины.
– Мне неожиданно досталось от покойной тетки приличное наследство, и старая «Лада – шестерка» в придачу. На квартиру мне денег не хватило, зато подвернулся этот гараж. А на новую машину я уже заработала сама, – гордо сказала моя собеседница, – то есть она, конечно, подержанная, но пробег всего-навсего сорок тысяч километров.
– Спасибо за кофе, замечательный напиток! – я поставил пустую кружку на стол, и внезапно наступила напряженная тишина.
– Я что-то расхвасталась, – лицо Алины внезапно порозовело. Она опустила свой взгляд, и начала разглаживать на бедрах складки своего сарафана. Я был достаточно опытен для того, чтобы понять, что может обозначать такой жест, но не собирался позволять себе ничего лишнего. Алина явно ждала от меня проявления инициативы, но мне не следовало подавать девчонке несбыточные надежды.
– А куда делась твоя старая машина? – спросил я, прогоняя долгую паузу и с трудом отрываясь от созерцания стройных ног своей собеседницы.
– Не выдержала бесконечного ремонта после моих экспериментов, – засмеялась Алина, – один раз я даже участвовала на ней в ралли. Это было непросто, «шестерку» пришлось переделывать и форсировать ее двигатель.
– Я смотрю, ты стала большим специалистом по автомобилям, – шутливо сказал я.
– Ну, я не сама этим занималась, мне друзья помогли!
– Хорошо, когда есть друзья! – неожиданно я почувствовал укол ревности.
Девушка, которая занимается автоспортом, не может обойтись без помощи квалифицированных специалистов, а они в большинстве своем являются мужчинами. И наверняка у Алины кто-то есть! – взяв себя в руки, я постарался отогнать от себя неуместные мысли, но их поток не останавливался:
В конце концов, кто я такой, чтобы вмешиваться в личную жизнь этой девушки? И если у нее есть парень, то это не мое дело… Но я должен быть благодарен Алине за то, что она сегодня меня спасла. Как выразить это? Оставить девушке денег? Она так воспитана, что может посчитать это оскорблением… Предложить ей свою дружбу? Но дружить со мной для Алины куда опаснее, чем держать дома королевскую кобру! Лучшее, что я могу для нее сделать, – это незамедлительно убраться отсюда.
– Спасибо за все, что ты для меня сделала, Алина! К сожалению, сейчас мне пора уходить, – с этими словами я поднялся с места.
Услышав мои слова, девушка изменилась в лице, а ее большие глаза увлажнились.
– Так быстро?
– Так надо! – криво улыбаясь, сказал я. Мне вовсе не хотелось уходить.
– Нет, так не надо, – горячо заявила Алина, – когда-то я сделала глупость, отпустив тебя. Больше это не повторится!
– Алина, – сказал я, пытаясь быть мягким и убедительным одновременно, – дорога, которую я выбрал, слишком извилиста. Контакты со мной могут оказаться для тебя достаточно опасными!
– Это не главное, – перебила меня девушка.
Ее упругая грудь начала вздыматься от волнения, и я против своей воли отметил, что под сарафаном у Алины нет лифчика. Девушка сделала шаг ко мне навстречу.
– Я всегда любила только тебя, – вот главное! – сказала Алина, прижимаясь ко мне.
Я поцеловал ее, а что еще оставалось сделать? Моя память внезапно раздвоилась. Когда-то давно я уже обнимал и целовал Алину. Страстно желая ее, и испытывая к ней нежность, которую я никогда не чувствовал по отношению к другим женщинам, в тот день я все же сбежал от девушки. На этот раз мне это не удалось. Алина, и правда, не собиралась меня отпускать.
Не отрываясь от моих губ, она не стала дожидаться моей активности. Ее мягкие руки проникли под мою рубашку, и ниже. При мысли о том, что у девчонки были опытные учителя, я чуть не задохнулся от ярости, но это только усилило мое желание, и я начал действовать сам. Расстегнув пуговицы сарафана, я начал целовать ее нежную грудь. Мои руки проникли под подол девушки, и ее невесомые трусики упали на пол. Ловко переступив через них, Алина толкнула меня на раскладушку и уселась на меня сверху. Отступать было некуда.
Мы бурно любили друг друга не один час, едва не разломав узкую раскладушку, а потом Алина уютно устроилась на моей груди, и мы задремали.
Под вечер нас разбудил мой мобильник. Я дотянулся до джинсов, но телефона там не нашел. Мелодия, вырвавшаяся на свободу, становилась все более громкой, и Алина без труда узнала ее:
O, du lieber Augustin,
Augustin, Augustin,
O, du lieber Augustin,
Alles ist hin!
Geld ist hin, Mensch ist hin,
Alles hin, Augustin.
O, du lieber Augustin,
Alles ist hin.13
– Почему ты выбрал для телефона именно этот рингтон?
Мой мобильник почему-то оказался под раскладушкой. Нащупав его, я нажал на кнопку телефона. В тихую комнату сразу ворвался раздраженный голос Эстер. Говорила она, естественно, по-немецки.
– Дорогой, где ты пропадаешь? Осваиваешь московские пивные, или засел у очередной шлюхи? Сегодня вечером мы идем на аукцион, и думаю, что ты будешь сильно огорчен, если пропустишь его. Через час я жду тебя в баре отеля, там, где мы были вчера!
– Я приеду через два часа, но не раньше, дорогая! – коротко сказал я, от всей души надеясь, что Алина учит в своем университете любой язык, кроме немецкого, но, к сожалению, ошибся.
– У тебя есть другая женщина? – приподняв голову, и обиженно глядя мне в глаза, спросила девушка. – Она немка, и считает меня шлюхой, да?
– Видишь ли, Алина… – случайно повторив слова из популярного когда-то советского телесериала, я почувствовал себя полным идиотом.
– Не надо оправдываться, я поняла, – заявила девушка, поднимаясь с раскладушки и приводя в порядок запутавшиеся волосы, – но почему ты об этом сразу не сказал?
– Она мне не жена, точнее не настоящая жена. И я с ней не сплю, – сказал я, взяв себя в руки, – вот она, действительно, настоящая профессионалка. Шлюха, из тех, которые носят платья с открытой спиной, и пистолет на бедре. В данный момент я вынужден работать вместе с ней!
Алина уставилась на меня округлившимися глазами. Внезапно я почувствовал себя виноватым, и рассердился на самого себя. Желая оправдаться в глазах этой девчонки, я проболтался, и теперь мне придется давать ей объяснения.
– Ты спросила, почему на моем мобильнике стоит такая мелодия. А какую еще мелодию мог выбрать любитель пива и шнапса? – сердито сказал я. – По легенде, я путешествующий вместе с женой австрийский пьяница, – с этими словами я поднялся с жалобно скрипнувшей раскладушки, и натянул на себя джинсы и футболку, – и меня зовут Бонта. Питер Бонта, к вашим услугам!
– Ты работаешь на иностранную разведку?
– Я не предатель, но рассказать тебе больше я не имею права, – твердо сказал я.
– И твоя жизнь подвергается опасности? От кого ты убегал сегодня?
– Это не имеет отношения к моей работе. Обычные грабители, которые хотели обобрать иностранца, – по глазам Алины я видел, что она мне не верит, и добавил для вящей убедительности, – я сам в этом виноват! Не надо было вытаскивать в ресторане свой бумажник.
Не рассказывать же мне молодой девушке о том, что моей главной целью является простое стремление выбраться из липкой паутины, в которой я запутался, и что я сам не знаю, на кого работаю.
– А пистолет у тебя есть? – хитро прищурилась Алина.
– Нет. Я занимаюсь аналитической работой, – я поразился собственной лжи.
– Странно, но я тебе верю.
– А до того не верила?
– Я боялась, что ты бандит!
– И ты смогла полюбить бандита? – удивился я.
– Сердцу не прикажешь!
Алина хотела подвезти меня до метро, но я отказался от этого, заявив, что возьму такси. Ее машина была поцарапана, и на ней по-прежнему не было номеров. Было бы верхом неосторожности выезжать на улицы города с такими приметами.
– В здешних гаражах есть специалисты, которые быстро отремонтируют твой автомобиль?
– Есть, и даже не один! – сказала Алина.
По ее лицу было заметно, что вопрос ремонта сейчас занимает ее меньше всего.
– Обещай мне не выезжать в город, пока не поставишь на машину номера, – сказал я, вытаскивая из кармана бумажник, – и поменяй бампер. Я слышал, как он хрустел, когда мы наехали на бордюр, – и я выложил на стол четыре бумажки по пятьсот евро.
– Здесь слишком много, – смутилась моя собеседница.
– Может случиться так, что мне понадобится твое умение водить машину. В этом случае она должна быть в порядке, договорились? – этот аргумент оказался убедительным.
В свою очередь Алина положила в карман моей рубашки листок из блокнота.
– Почтешь потом, – прошептала она.
На прощанье я крепко поцеловал девушку, и, не мешкая, зашагал к ближайшей станции метро. Вытащив из кармана листочек, я увидел на нем номер телефона и надпись: «Я всегда буду любить только тебя! Алина».
Я разорвал бумажку на мелкие клочки, которые быстро унес ветер, и ускорил шаги. В те дни мне даже не приходило в голову, что мои передвижения можно отследить через мобильный телефон. Меня занимал другой вопрос: кто мог организовать нападение на меня в том месте, где я мог ожидать его менее всего?
Для моих теперешних хозяев это было лишено смысла, и я сделал вывод о том, что это кто-то из тех же людей, которые пытались убить меня три года назад. Произошедшее было актом мести, за мои опрометчивые действия в прошлом.14 Но как они меня выследили?
Наиболее вероятным представлялось то, что меня выдал человек, хорошо знающий мои привычки, и любимые места. Наверняка, это был Глеб, готовый пойти на все за лишнюю бутылку водки.
Мне пришлось признать, что посетив свое бывшее жилище, я совершил глупую ошибку. В городе оставались те, кто желал моей смерти, и мне не стоило дергать за усы спящего зверя. Вряд ли эти люди сумеют найти Петра Сидорова под маской австрийского туриста, но как быть с Алиной?
Впрочем, если я действительно люблю эту девушку, то ей лучше навсегда позабыть о моем существовании.