Глава 3
Дамир Ильясович Галимов был назначен следователем вместо Антона Сергеевича Котова, который, получил повышение, став начальником ГОВД. В Нэйск Галимова перевели из областного центра, в качестве наказания за грубое обращение с арестованными. Котов не знал об этом, а Галимов скрыл от него правду. Дамир Ильясович старался проявить себя с положительной стороны. Он был вежлив и дружелюбен по отношению к сослуживцам, а допросы проводил так тактично, что удивлял и полицейских, и допрашиваемых. С Котовым Галимов быстро нашел общий язык. Молодой неопытный начальник полиции считал Дамира Ильясовича компетентным специалистом и советовался с ним по разным вопросам. Галимов охотно помогал Антону. Самой большой удачей для Дамира Ильясовича стала женитьба Котова. После свадьбы начальник полиции взял отпуск и отправился вместе с супругой в Италию, а вместо себя оставил Галимова. Все восприняли это как должное.
Приступив к обязанностям начальника полиции, Дамир Ильясович решил выслужиться перед высшим начальством, чтобы вернуться в областной центр. Ликвидация банды адольфовцев могла бы послужить подходящим поводом для реабилитации Галимова. Но пока Дамир Ильясович размышлял над тем, как поймать бандитов, Сосновский нарушил его планы, нагло расстреляв пятерых адольфовцев. Галимов был в ярости, так как рассчитывал захватить бандитов живыми и доставить их в областной центр.
Анализируя случившееся, Дамир Ильясович установил, что события развивались следующим образом. Тридцатилетний житель Нэйска, Вениамин Гольц, возвращался из Михайловки в город. Внезапно дорогу ему преградили две машины, из которых вышли пятеро мужчин в коричневой форме со свастикой. Гольц понял, что это означает, и успел позвонить в полицию. Но его не смогли спасти. Когда прибыли полицейские, Вениамин Гольц лежал на обочине дороги без признаков жизни. Возле него находился Александр Сосновский, который пытался оказать помощь погибшему. Рядом обнаружили трупы адольфовцев. Сосновский признался в убийстве бандитов. При обыске у него изъяли два пистолета. Галимов решил использовать эти факты с пользой для себя и придумал другую версию. После расправы с Гольцом главарь банды застрелил своих сообщников и пытался скрыться, но был задержан полицейскими. Об этом Дамир Ильясович и доложил высшему начальству. За главаря банды он собирался выдать Александра Сосновского. Проблема заключалась лишь в том, что Сосновский категорически отказывался признать себя лидером адольфовцев. Но Галимов надеялся, что ему удастся переубедить упрямца.
Допрос длился уже два часа подряд. Сосновский по-прежнему оставался при своем мнении. Никакие доводы не действовали на него. И тогда Галимов перешел к более жестким мерам. Дамир Ильясович не считал себя садистом, и ему не нравилось калечить людей. Он применял такие пытки, которые не оставляли видимых следов. Все необходимые аппараты и инструменты он привез из областного центра и спрятал в своем кабинете, но еще не пользовался ими. Сосновский должен был стать первой жертвой Галимова в этом городе.
– Ток повредит твой мозг, и ты станешь кретином! – пригрозил Галимов.
– Вы блефуете! – не поверил арестованный. – Если я перестану соображать, то не смогу дать те показания, которые Вам нужны.
– Зато всем станет ясно, что ты…
– Вы! – прервал Сосновский. – Обращайтесь ко мне так, как положено!
– Наглец! – вспылил Галимов и ударил арестованного по лицу.
Кожа у Сосновского оказалась нежная и очень чувствительная. Место удара моментально покраснело, затем стало отекать и синеть. «Он специально спровоцировал меня!» – подумал Галимов.
– Вы ведете себя некорректно! – заявил Сосновский, подтвердив подозрения Дамира Ильясовича.
Галимов очень хотел снова ударить наглеца, но сдержался. Он решил воздействовать на Сосновского другим способом.
Дамир Ильясович велел привязать арестованного к креслу, затем одел на голову испытуемому металлический обруч, присоединил к нему провода и включил аппарат, генерирующий болевые импульсы. Когда указатель дошел до середины шкалы, Сосновский сильно побледнел, его зрачки расширились. Обычно испытуемые в таких случаях кричали, стонали или выли от боли. Но Сосновский молчал. «Терпеливый!» – зло подумал Галимов и увеличил силу тока. Сосновский потерял сознание. Нашатырный спирт не привел его в чувство. Пришлось выключить аппарат и сделать перерыв. Арестованного отвязали от кресла и уложили на кушетку. Он ни на что не реагировал, хотя дышал нормально, пульс был слабый и частый. «Болевой шок!» – понял Галимов, но не стал вызывать «скорую».
Сосновский очнулся только через час. Открыв глаза, он лежал неподвижно и смотрел в одну точку.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Дамир Ильясович. Арестованный промолчал.
– Ты слышишь меня?! – испуганно крикнул Галимов и снова не получил ответ.
Полицейские подняли арестованного и усадили на кушетку, прислонив спиной к стене. Сосновский молчал, и взгляд у него был отсутствующий. «Ток разрушил его мозг!» – ужаснулся Дамир Ильясович. Он переживал не за арестованного, а за себя. Галимов не мог отправить Сосновского в областной центр в таком состоянии.
– Скажи, пожалуйста, что-нибудь! – взмолился Дамир Ильясович.
Сосновский, наконец, отозвался. Он выругался, кратко и нецензурно.
– Если ты ругаешься, значит, с тобой все в порядке! – обрадовался Галимов.
– Заткнись, урод! И не смей больше прикасаться ко мне! – продолжал злиться Сосновский.
– Очень хорошо! – ликовал Галимов. – Именно так ты и должен вести себя на допросе в областном центре!
Но доставить арестованного в областной центр Дамир Ильясович не успел. Представители высшего начальства сами прибыли в Нэйск вместе с сотрудниками ФСБ. Они явились без предупреждения. Но больше всего Галимова обеспокоило то, что среди прибывших находился Владимир Нечаев – следователь из областной прокуратуры, с которым у Дамира Ильясовича были натянутые отношения. Нечаев имел малый опыт работы, но прокурор ему доверял и считал его проницательным. Выглядел Владимир Нечаев весьма эффектно – высокий стройный брюнет славянского типа с изящными чертами лица и кристально-чистыми серо-голубыми глазами. Но за ангельской внешностью скрывался жуткий характер. Проработав в прокуратуре всего четыре года, Нечаев умудрился испортить карьеру многим высокопоставленным чиновникам и даже сотрудникам правоохранительных органов, в том числе и Галимову. Дамир Ильясович считал Нечаева источником всех своих бед, включая ссылку на периферию. Еще один неприятный сюрприз заключался в том, что среди сотрудников ФСБ присутствовали столичные гости. Особое опасение вызывал майор Грибов. От взгляда его пронзительных, желто-серых глаз становилось не по себе. Он напоминал хищника, притаившегося в засаде.
Нечаев уже успел побеседовать с полицейскими, выезжавшими на место преступления, и настроен был скептически.
Войдя в кабинет, Нечаев сразу же обратил внимание на синяк, украшающий лицо арестованного.
– Вас били во время допроса? – поинтересовался Нечаев.
– Да, он ударил меня, а потом пытал током, – ответил Сосновский.
– Ложь! – возразил Галимов. – Я не прикасался к нему!
Нечаев внимательно посмотрел на Дамира Ильясовича, и в его взгляде Галимов прочел неприязнь.
– Почему Вы считаете этого человека главарем банды? – вежливо осведомился Владимир Нечаев.
– У него изъяли два пистолета, – доложил Галимов.
– На нем нет формы со свастикой, – отметил Нечаев.
– Он не носит ее в целях маскировки, – пояснил Дамир Ильясович.
– И от него пахнет алкоголем, – продолжил следователь областной прокуратуры.
– Вчера я пил коньяк, – подтвердил Сосновский.
– Находясь в состоянии алкогольного опьянения, Вы застрелили из пистолета пятерых трезвых бандитов, вооруженных автоматами? – уточнил Нечаев.
– Верно, – отозвался Сосновский.
– И они даже не пытались сопротивляться? – иронично осведомился следователь прокуратуры.
– Не успели. Я застал их врасплох.
– Откуда у Вас оружие? – спросил Нечаев.
– Купил у контрабандистов, – спокойно ответил Сосновский, удивив следователя областной прокуратуры и обрадовав Галимова.
– У меня есть ордер на обыск Вашей квартиры и дачи, – предупредил Нечаев. – Если мы не обнаружим ничего подозрительного, то отправим Вас в больницу, потому что у Вас сотрясение головного мозга, и Вы не способны дать объективные показания.
«Он открыто издевается надо мной и пытается помочь арестованному!» – опешил Галимов и побагровел от ярости.
– Я тоже должен присутствовать при обыске! – заявил он.
Нечаев не стал возражать. Грибов потребовал снять с арестованного наручники. Это не понравилось Дамиру Ильясовичу, но он не рискнул спорить со столичным гостем.
Приезжие вместе с Галимовым и арестованным направились в квартиру Сосновского. В качестве понятых Нечаев пригласил соседей. Обыск производился чисто символически. Приезжие заглянули во все комнаты, но ни к чему не притронулись и даже не соизволили открыть шкафы.
– Здесь нет ничего подозрительного! – объявил Нечаев.
– Это не обыск, а пародия на него! – возмутился Галимов. – Я напишу рапорт на имя прокурора с подробным перечнем всех нарушений!
– Удачи Вам в этом нелегком деле! – насмешливо отозвался Нечаев. – Будем надеяться, что прокурор когда-нибудь прочтет Ваше послание и даже воспримет его всерьез.
«А ведь он прав!» – подумал Дамир Ильясович. «Прокурор поверит ему, а не мне».
Пока он размышлял над тем, как лучше написать донос на Нечаева, тот продолжал реабилитировать арестованного. Расспросив соседей об Александре Сосновском, следователь областной прокуратуры услышал лишь положительные отзывы.
– Наверное, нет смысла осматривать дачу, – Нечаев вопросительно посмотрел на Грибова.
– Да, там тоже все должно быть нормально, – согласился столичный гость и переключился на Галимова.
– Дамир Ильясович, Вам ведь не нужны лишние неприятности?
В вежливой фразе содержалась открытая угроза. Галимов кивнул, ощущая, как предательская слабость разливается по телу.
– Сосновский не встречался с адольфовцами, – продолжил Грибов. – Вчера он культурно отдыхал на природе вместе с приятелями и пил коньяк. Сесть за руль в таком состоянии он, естественно, не мог. И никакого оружия у него не имелось.
– А кто же убил адольфовцев? – не понял Галимов.
– Полицейские, выполняющие Ваш приказ. Бандиты оказали вооруженное сопротивление при задержании, поэтому полицейские стреляли на поражение. Об этом Вы доложите областному начальству. Вас ждут завтра. Ходят слухи, будто готовится приказ о Вашем переводе в областной центр. Зачем такому таланту пропадать на периферии?
– Я больше не буду работать в Нэйске? – недоверчиво уточнил Галимов.
– Вы все правильно поняли, Дамир Ильясович! Собирайте вещи и уезжайте со спокойной совестью! – Грибов произнес это серьезно и даже слегка раздраженно.
– Но я должен замещать Котова во время его отсутствия, – напомнил Галимов.
– Эту работу мы поручим Нечаеву, – заявил Грибов.
На лице Нечаева не отразилось никаких признаков недовольства. А Сосновский обрадовался. «Странно все это!» – подумал Дамир Ильясович. «Хотя меня это уже не касается. Я возвращаюсь в областной центр!».
Выпроводив Галимова, Грибов внимательно посмотрел на Александра.
– Вы бесподобны, Сосновский! Я даже не знаю, как квалифицировать Ваши действия! И еще меня удивляет то, что Синельников пытался выдать Вас за главаря «черной банды», а Галимов – за лидера адольфовцев.
– Ничего удивительного в этом нет. Я с детства не отличался примерным поведением.
– Поэтому согласились воспользоваться услугами читов? Только не говорите, что слышите о них впервые! Я даже догадываюсь, кто втянул Вас в такую скверную историю.
– Если знаете, то зачем спрашиваете? – Александр не понимал, чего добивается Грибов. То, что столичный майор ФСБ ведет двойную игру, не вызывало сомнений. У Грибова есть какой-то личный интерес в этом деле, иначе он бы не прибыл в Нэйск.
– Мне нужен Артур Вилнов – опасный преступник, обвиняемый в смерти генерала Штормина, – сообщил Грибов. – В то время, когда Синельников выполнял обязанности начальника ГОВД под видом Сафронова, Артур Вилнов был его заместителем. Вилнова рекомендовал Ким, у которого он прежде работал. В отличие от Синельникова, Вилнов не стал менять свои паспортные данные. В «черной банде» Артур адаптировался легко и быстро. Там он познакомился и подружился с Демоном. Но все это стало известно нам только после ликвидации «черной банды». Разыскивая Артура Вилнова, мы не подозревали о том, что Синельников убил Сафронова и занял его место. Мы хотели арестовать Вилнова и опасались за жизнь Сафронова. Но Вилнов застрелил Синельникова и скрылся, имитировав свою смерть. Только читы знали о том, что во время ликвидации банды Артур был с ними, а не с «черными». Официально Артур Вилнов считается погибшим. Но он жив и даже сбежал от читов. У него осталась одна дорога – к Демону. Больше никто не рискнет приютить этого наглого подонка. А Демон давно мечтает свести счеты с Нечаевым. Вилнов, конечно, согласится помочь приятелю. Мы планируем захватить Демона и Вилнова живыми. Владимира Нечаева придется использовать в качестве приманки. Для гарантии его безопасности нужна надежная охрана, но если мы выделим Нечаеву телохранителей, Демон все поймет, и операция сорвется. Поэтому мы и устроили этот спектакль. Следователь из областной прокуратуры реабилитировал арестованного и любезно согласился временно заменить Галимова, получившего новое назначение. Сосновский проникся симпатией к Нечаеву и предложил ему поселиться в своей квартире. Если горожане подумают, что Нечаев охраняет Сосновского, то это усыпит бдительность Демона.
– Но я живу сейчас не в квартире, а на даче, в поселке Озерном, и ко мне приехала невеста, – предупредил Александр. Ему очень хотелось оставить все дела и заняться личной жизнью, хотя он понимал, что спорить с Грибовым не только бесполезно, но и опасно.
– Так даже лучше, – заявил Грибов. – Приезд Вашей невесты очень кстати. Подготовка к свадьбе убедит Демона и Вилнова в том, что Вы не представляете для них никакой опасности.
– Если я буду делать вид, будто охраняю Сосновского, то это покажется подозрительным всем, и в первую очередь его невесте, – возразил Нечаев. – А если учесть, что мы сможем общаться лишь в свободное от работы время…
– Понял! – прервал Грибов. – Сосновский пусть живет там, где сочтет нужным, а ты должен поселиться в его квартире. Но общаться вам нужно часто и по-дружески.
– Мне будет нетрудно изображать симпатию к следователю, который помог мне, – улыбнулся Александр.
– Учитывая, что мы почти друзья, можешь обращаться ко мне на «ты» и по имени, – насмешливо отозвался Нечаев.
– Превосходно! – сказал Грибов. – Надеюсь, что вы поладите. Но будьте предельно осторожны и внимательны! Интуиция подсказывает мне, что Демон и Вилнов скоро появятся здесь, возможно даже раньше, чем мы их ожидаем.
Александр не видел Демона, поэтому не испытывал по отношению к нему никаких чувств. Но Артур произвел на него приятное впечатление. Не верилось в то, что Вилнов – опасный преступник, хотя факты свидетельствовали против него. Порядочный человек не способен стать читом, а майор ФСБ вряд ли будет лгать в таком деле.
Из дневника Нади
Мои нервы были уже на пределе, когда позвонил Александр. Он сообщил, что скоро вернется, но приехал поздно вечером – усталый и грустный. Я сразу обратила внимание на синяк на его лице. Сосновский не пожелал ничего объяснять. Отказавшись от ужина, он отправился в ванную. Мне пришлось удалиться в свою комнату и ждать, напрасно и долго. Александр не пришел. Я позвонила ему. Сосновский не ответил. Абонент недоступен. Какой абсурд! Он недоступен, даже когда совсем рядом! Мне хотелось немедленно поговорить с ним, но самолюбие возражало, а внутренний голос советовал не спешить с выяснением отношений.
Утром Александр выглядел так, словно не спал всю ночь.
– У тебя опять какие-то важные дела? – раздраженно спросила я.
– Нет. Сегодня я – твой. Можешь делать со мной все, что пожелаешь, – улыбнулся он.
– Ты даришь мне себя всего на один день? – уточнила я.
– Все зависит от того, как ты станешь себя вести, – ответил Александр.
– Сейчас мы поедем в ЗАГС! – объявила я.
Сосновский не стал возражать. Но нам снова не повезло. В ЗАГСе был выходной.
– Ты не мог об этом не знать! – возмущенно воскликнула я.
– Знал, но забыл, – произнес Александр с отсутствующим видом.
– Сегодня ты – мой! – напомнила я.
– И что же ты собираешься делать со мной? – заинтригованно поинтересовался он.
– Сначала надо тебя полечить.
– Я здоров, – возразил Александр.
– Посмотри на себя в зеркало! Если сотрудники ЗАГСа увидят твое лицо, то подумают, что тебя заставляют жениться насильно.
Александр не стал больше спорить и согласился заехать в аптеку. Купив нужный гель, я обработала им синяк, а потом поцеловала Сашу в губы.
– Мне нравится такое лечение, – улыбнулся он. – Я буду болеть часто!
И вдруг, совсем некстати, у Александра зазвонил телефон. Сосновский виновато посмотрел на меня.
– Люба просит срочно приехать. Я не могу ей отказать.
– Она не обидится, если мы явимся вместе? – мне не хотелось расставаться с Александром.
– Вряд ли, наверное, даже обрадуется.
Подъехав к дому, мы увидели возле подъезда полицейскую машину и «скорую». Саша сразу изменился в лице. Он так спешил, что я едва успевала за ним. Мы поднялись на пятый этаж.
Двое полицейских курили на лестничной площадке. Зоя успокаивала рыдающую Любу.
– Люсю Дуброву убили! – сообщила Зоя. – У нее рана на шее, а на лбу – зигзаг и овал!
Услышав такое, я оцепенела.
– Это случилось ночью, а я спала и ничего не слышала! – сказала Люба.
– Вы тоже не заметили ничего подозрительного? – спросил один из полицейских Александра.
– Я ночевал на даче, но нисколько не удивлюсь, если меня опять обвинят в убийстве.
– Пока Вас никто не собирается арестовывать.
– Даже не верится! – не удержался от иронии Александр. – А еще меня настораживает слово «пока». Наверное, оно главное в этой фразе.
Я тоже опасалась за Александра. Но мы волновались напрасно. Новый следователь, Владимир Нечаев, раскрыл преступление в тот же день и арестовал убийцу. Им оказался приятель Люси Дубровой. Он зарезал женщину во время ссоры, а мистический знак нарисовал специально, чтобы отвести подозрения от себя. Все успокоились, но день был испорчен. Мы вернулись на дачу.
Внимательно осмотрев Сашино лицо, я удовлетворенно отметила, что гель подействовал. Синяк уменьшился и посветлел, но все-таки был заметен. Я решила воспользоваться чудесным средством еще раз. Саша не сопротивлялся. Закончив втирать гель, я закрыла тюбик и хотела уйти.
– Это только половина лечения! – остановил меня Саша.
Поняв, что он имеет в виду, я рассмеялась и поцеловала его в губы. Саша ответил на поцелуй, но не легким касанием губ, его поцелуй был глубоким, долгим и страстным. Я ощутила головокружение и даже могла бы упасть, если бы Саша не держал меня за талию.
– Дозу лекарства необходимо увеличить! – заявил Сосновский.
– Гелем нельзя пользоваться часто, – предупредила я.
– Причем здесь гель? – удивился Саша.
Мне опять стало смешно.
– Потерпи до свадьбы!
– До нее еще надо дожить. А мы даже не подали заявление.
– Завтра обязательно сделаем это, – пообещала я.
– Сегодняшний день еще не закончился! Воспользуйся этим! Я готов выполнить любое твое желание!
– Пока у меня нет никаких определенных желаний.
На Сашином лице отразилось разочарование.
– Твое поведение нелогично! Если я не могу уделить тебе время – ты злишься. А когда я рядом с тобой, то не нужен тебе.
Внезапно я испугалась, что Саша оставит меня и уйдет к Вике. Напрасно боялась! Едва я успела так подумать, как Вика явилась сама. Увидев ее входящей во двор, я сначала опешила. Надо быть осторожнее со своими мыслями! Ситуация обострялась тем, что во дворе находились тетя Даша и мой отец. А Вика вряд ли явилась для приятной беседы. Только непонятно, зачем она принесла собаку, милую белоснежную болонку. Неужели Вика решила переехать на дачу? Наверное, она уже жила здесь, и ее общение с Александром Сосновским вряд ли ограничивалось разговорами и невинными поцелуями. Если мой отец узнает об этом, то не даст согласие на брак. А Вика постарается сделать так, чтобы он узнал, для этого она и приехала.
Проследив за моим взглядом, Александр изменился в лице и поспешил наружу. Его тоже не обрадовал неожиданный визит. Я вышла вслед за Сосновским, ощущая слабость в ногах.
Мне казалось, что это длилось целую вечность. Время замедлилось. Секунды превратились в часы. Четыре человека выжидающе смотрели на Вику. Она первая нарушила молчание.
– Добрый день! – обратилась Вика ко всем присутствующим и задержала взгляд на Саше. – Я улетаю в Испанию на неделю, а тебе поручаю присмотреть за Гертрудой.
Она попыталась вручить Александру свою собачку. Тот отступил назад с таким видом, словно ему предлагали змею. Тетя Даша взяла болонку.
– Симпатичная девочка! – восхитился мой отец.
– Спасибо! – улыбнулась Вика. – Но я давно уже вышла из детского возраста, и меня считают самой красивой в городе.
– Я имел в виду Гертруду, – пояснил мой отец.
Вероятно, со стороны это выглядело смешно, только никто не смеялся. Вопреки ожиданиям, Вика не стала вредить нам. Она вежливо попрощалась и ушла. Но у Саши все равно испортилось настроение. Я знала, что может помочь ему и увела Сашу обратно.
– Тебе опять требуется лечение!
Шутка не имела успеха. Сосновский был молчалив и задумчив.
– Сегодня ты мой! – напомнила я и тут же подумала, что напрасно так сказала. Если Саша будет сравнивать меня с Викой, то это не пойдет мне на пользу.
Сосновский не отреагировал на мои слова. И тогда я поцеловала его. Оцепенение спало. Он словно очнулся ото сна. Его губы ответили мне, а его руки снова оказались на моей талии. На этот раз я ощутила не только головокружение. Прижимаясь к Саше, я поняла, какое желание охватило его, и покраснела.
– Я потерплю до свадьбы, – пообещал он, разжимая объятия.
Утром отец уехал домой, а мне позволил остаться с Александром. Я ликовала. Казалось, что ничто не может омрачить наше счастье. И все же в глубине души я сомневалась.
По дороге в ЗАГС стали происходить странные явления. Не успели мы выехать из дачного поселка, как дорогу перебежала черная кошка. Не считая себя суеверными, мы проигнорировали эту примету и поехали дальше. На трассе нас обогнал черный «Ягуар». Мы заметили в его номере три шестерки, но тоже не придали этому значения, потому что не верили в «звериное число». Когда мы оказались в городе, то на всех светофорах, к которым мы приближались, вспыхивал красный свет. До ЗАГСа мы добрались благополучно. Но стоило нам войти внутрь, как с потолка посыпалась штукатурка. Никто не пострадал, но сотрудники ЗАГСа были напуганы и просили нас придти в другой день. Мы уговорили их принять заявление. Для подготовки к свадьбе нам предоставили две недели.
После ЗАГСа мы отправились за обручальными кольцами. Я не знала, где находится ювелирный магазин, поэтому сначала ничего не заподозрила. И только когда мы покинули город, у меня возникли сомнения.
– Куда мы едем? – удивленно спросила я.
– В областной центр. Местный магазин мне не нравится, – пояснил Александр с таким видом, что я не поверила ему.
Машина плавно свернула на обочину и остановилась. Трасса была пуста. По обе стороны от дороги виднелись деревья, кустарник и дикие цветы.
– Мне срочно нужно лекарство, только не гель! – заявил Саша.
– Симулянт! – проворчала я.
– «Лексус» не сдвинется с места до тех пор, пока ты не вылечишь меня, – предупредил Александр.
Меня разозлило его поведение. Я вышла наружу и направилась к деревьям. Саша остался в автомобиле.
Мой план был прост. Я рассчитывала спрятаться в лесу, чтобы напугать Александра и заставить его искать меня. Когда машина и трасса скрылись из виду, я осмотрелась, ища подходящее укрытие, и заметила… труп! Мужчина с петлей на шее висел на дереве. Его лицо посинело. На лбу сиял ярко-красный зигзаг, обведенный овалом. На этот раз демоническую метку нанесли не губной помадой, а светящейся краской, и к покойнику прикрепили записку: «Нечаев, немедленно уезжай из Нэйска! Иначе ты станешь следующим!».
Я онемела от ужаса, ноги и руки стали словно ватные. Опомнившись, я побежала, опасаясь кричать, потому что убийцы могли находиться где-то рядом.
Мне давно бы уже следовало оказаться у дороги, но вокруг виднелись только деревья. И тогда я рискнула позвать Сашу. Он не откликнулся. Я поняла, что заблудилась. Мой телефон остался в машине. Я жалела о том, что не захватила его с собой и упрекала себя за беспечность.
Наконец, каким-то чудом мне удалось добраться до трассы. Невдалеке я обнаружила серебристый «Лексус», а рядом с ним – черный «Форд». Обе машины оказались пусты. Со стороны леса донеслись выстрелы. Я поспешила спрятаться в «Лексусе». Внезапно зазвонил мой телефон. «Саша!» – обрадовалась я. Но это был Сева.
– Чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовался он.
– Сижу одна в «Лексусе» на пустой трассе! В лесу на дереве висит труп, и там стреляют! А Саша куда-то исчез, – пожаловалась я.
– Ты это серьезно?! – опешил Сева.
Конец ознакомительного фрагмента.