Глава 2.
Алексей стоял перед детской площадкой. Весело сияло солнышко, разве что, не улыбаясь, как в мультфильме. Дети раскачивались на качелях, съезжали с горки и просто носились друг за другом. А прямо из-за низкого заборчика на него смотрел тот самый волшебник, в синей мантии и колпаке с узором из звезд. «Я что, снова вижу этот сон?» – изумился Алексей.
– Привет! – радостно помахал рукой волшебник, – Я тебя уже заждался! Заходи скорее!
– Эээ, мы что – знакомы? – осторожно спросил Алексей, – Что-то не припоминаю вашего имени.
– Вспоминай – вспоминай! Мое имя называй! У меня ты сразу вмиг станешь лучший ученик!
– Я что, в детском мультфильме, что ли? Мне уже как-то несолидно…
– Ну, пошутил, пошутил. Просто стишки сочинять люблю. Чего стоишь, заходи!
– Зачем? – задал резонный вопрос Алексей, которому происходящее нравилось все меньше и меньше.
– Я научу тебя всему, чему ты захочешь! Мне нужен ученик, и ты мне подходишь! – волшебник улыбался все больше и больше.
«А может, так и сделать? Корня в лягушку превращу, будет мух жрать, придурок!»
– Отличная идея! – словно прочитал его мысли волшебник.
– Так как же тебя все-таки зовут? Не могу же я обращаться к тебе «великий и ужасный» или как-то типа этого?
– А ты послушай, что дети поют, и сразу запомнишь! – предложил тот.
До сих пор Алексей слышал только себя и волшебника, а тут вдруг еще и песенка зазвучала:
«Добрый волшебник Баларон,
Детям всегда помогает он!
Ты его только позови,
Раз-два-три, Баларон приди!»
– Ну что, теперь не забудешь? – заботливо спросил волшебник, но в этот миг мир содрогнулся от дикого скрежета и исчез.
– Ну вот, опять! – Алексей сердито прихлопнул будильник рукой, – Ни одного сна нормально не досмотреть!
Но за умыванием он обнаружил, что сон не забылся, как это всегда бывает, и все слова этого синего чудика он помнит буквально наизусть. «А ведь здорово было бы, – думал он, – Пальцами прищелкнул – и раз!» Перед его глазами проносились замечательные картины: вот Юля переселяется жить прямо в его постель, а взрослые это в упор не замечают! Вот превратившиеся в кузнечиков Сява и Лысый в ужасе скачут от голодной лягушки – Корня! Вот Ирину Николаевну налетевший вихрь уносит прямо в поля аэрации – только босоножки с носками в воздухе мелькнули! Он так развеселился, что смолотил нелюбимую кашу «Геркулес» даже не заметив этого и теперь прихлебывал чай, мурлыкая песню про волшебника. Мама смотрела на него, наморщив лоб и будто что-то припоминая, но промолчала и пошла пудриться у зеркала. Алексей быстро собрался и в отличном настроении побежал в школу.
Утро не предвещало ничего неожиданного, когда полковник Блинов вдруг скомандовал общий сбор. Оперативники собрались в зале и тихо переговаривались – никто ничего не знал.
– У нас чрезвычайная ситуация, – сходу начал полковник, – Причем время уже потеряно. В районе от Тулинской улицы и дальше вдоль по Волочаевской за три дня найдены три трупа молодых мужчин. Причина смерти – по нашей части, каждый из них выглядит так, будто перед этим тяжело болел несколько лет подряд. Все пропали поздним вечером или ранней ночью. Есть свидетель – последний из пострадавших был с другом, вот его показания, – полковник открыл папку и продолжил: «Мы шли с вечерней смены к станции «Серп и Молот» по Верхнему Золоторожскому переулку, когда услышали из проулка между домами женский крик. Мы заглянули туда и увидели лежащую на земле женщину и вторую, которая звала на помощь. Друг побежал туда, а мне сказал искать телефон – автомат и вызывать скорую помощь. Пока я бегал, крики утихли, и я решил вернуться, так как телефон я не нашел. В проулке никого не было, я немного поискал друга и пошел домой». Добавлю, что тело его друга обнаружили уже утром в Строгановском проезде в заброшенном саду. Подвожу итог – вечером патрулируем район межу Яузой и Тулинской улицей. Сейчас все откладывают свои дела и едут запоминать улицы. Вечером мужчины разбиваются на двойки – и вперед. Вопросы есть?
– Разрешите вопрос, товарищ полковник! – рыжая зеленоглазая Марина терпеть не могла слово «ведьма», хотя ею и была, – Почему только мужчины?
– Потому, что засада именно на них. От вас – только моральная поддержка. Всё понятно? Выполняйте!
Сергей открыл дверцу неприметного Москвича стандартного рыже-бурого цвета и завел двигатель. Справа плюхнулся на сиденье Эдик.
– Эй, мы с вами! – из подъезда уже спешили Юра Звонарев и Виталик Климов, – Давайте вместе глянем, может быть, заметим что-то.
– Да мы только «за» – Сергей вырулил по улице Обуха на Земляной Вал, свернул на набережную Яузы и заехал в искомый район от моста Курской железной дороги.
Машина ехала по узким извилистым улицам старого рабочего района. Виталик с интересом крутил головой по сторонам, потом прокомментировал: – Надо же, почти в центре Москвы, стоило чуть в сторону свернуть – и целый район деревянных домишек!
– Так это и есть бывшая рабочая окраина вокруг заводов Гужона и Дангауэра, они вон там, чуть дальше, мотнул головой Сергей, – А правее раньше был еще и Нижегородский вокзал с путевым развитием, его потом снесли, а район домами застроили. Помните фильм? «Тишина за Рогожской заставою, спят деревья у сонной реки. Лишь составы идут за составами, да кого-то скликают гудки» – пропел он.
– Тихо! – насторожился вдруг Юра, – Остановись!
Сергей тут же свернул к обочине и выжидающе посмотрел на Юру. Тот сидел, обхватив голову руками и не шевелился. Потом открыл дверцу, вышел на улицу и походил взад-вперед.
– Похоже, здесь какая-то фигня творилась, – сказал он, возвращаясь в машину.
– Сейчас посмотрю… – Эдик достал из кармана блокнот и зашуршал страницами, – Да, первый труп нашли примерно в этом месте. Ты что-то увидел?
– Темно, наверно ночь уже, грузовой Рафик с открытой боковой дверью, на ней надпись какая-то, не разобрал. Потом дверь закрывается и он уезжает. И ощущение, будто из тебя всю душу вынули.
– Если грузовой – то это не Рафик, а ЕрАЗ, – уточнил Сергей, – Но не суть. Главное, что это не живоглот – одиночка, а серьезная преступная группа. Кто выскажется первый?
– Меня смущает вот что, – сказал Эдик, – Тут не промзона, люди живут, у них по случаю теплой погоды окна открыты. Почему призывы о помощи прохожие слышали, а они – нет?
– И какой смысл с такими сложностями возить голодного живоглота, чтобы накормить его жизнью молодых людей? – добавил Виталик.
– А вот тут у меня есть догадка, – медленно произнес Сергей, – Поскольку я с начинающим живоглотом однажды успел поговорить.
– Ты про Рината, да? – посмотрел на него Эдик.
– Ребят, вы бы попонятнее говорили, а? – попросил Юра.
– Был у нас друг, – грустно поморщился Сергей, – Мы с ним говорили, когда он только превращаться начал. Он сказал, что от ужаса содеянного жизнь обратно на человека выплеснул, и тот ожил. А ведь можно и на другого человека выплеснуть, как вы считаете?
– Собирают для кого-то своего! – понял Виталик, – Причем высокопоставленного своего, раз не мелочатся!
– Надо поосторожнее быть вечером. Один впереди, другой незаметно сзади прикрывает. Потом меняемся. И надо бы группу захвата где-то поближе разместить, у них может быть прикрытие, – продолжил Сергей.
– Если они еще из этого района не ушли, – буркнул Эдик, – мало ли таких мест в Москве.
– Может, они по времени ограничены, и живоглот долго жизнь удержать не сможет, переработает – и все? – предположил Юра, – Вашего друга нельзя об этом спросить?
– Нельзя, – тяжело произнес Сергей, – Он застрелился, когда понял, кем он стал. Решил убить себя, а не других.
– Вы же книгу нашли, да? – вспомнил Юра. – Что же эти сволочи с людьми творят…
– Они мне еще за Вовку ответят… – пробормотал Виталик, глядя в окно.
История Виталика была необычна тем, что с подобным никто больше не сталкивался. В тот вечер патрульная группа из двух молодых милиционеров проверяла район приготовленных к сносу домов. Ничего не обнаружив наверху, они решили проверить подвал. Сержант с фонарем первый шагнул внутрь и вдруг резко остановился. И из-за его плеча рядовой Виталий Климов увидел росшие, словно грибы, прямо из пола уродливые головы на длинных шеях. Головы повернулись к ним и зашипели. Сержант выронил фонарь и стал оседать на пол, чернея, как обугленная головешка, осыпающаяся золой. Виталик осознал себя уже наверху, в каком-то совсем другом дворе, где пытался нажимать трясущимся пальцем тангенту рации, не в силах произнести нормально ни единого слова. В общем, пока его нашли, пока он долго и безуспешно пытался найти тот кошмарный подвал, прошло немало времени. А когда подвал все же нашли, он оказался до половины залит свежим бетоном. Так и не добившись от Виталия вразумительных ответов, следователи выразили сомнения в его психическом здоровье и упекли бы в дурдом, если бы эту историю не заметил отдел. Расследование на новом уровне тоже ничего не дало, дело списали в архив, но в итоге Виталик получил новую работу.
Они покатались по району еще, не обнаружили ничего интересного, кроме таких же сотрудников, выехавших на разведку, и поехали обратно в отдел.
Шел предпоследний день учебы, и настроение у всех было откровенно расслабленное. На улице стояла теплынь, мысли крутились вокруг чего угодно, кроме грядущих уже через неделю первых в жизни экзаменов. За окнами в школьном саду шелестела на ветру еще не ободранная сирень, навевая о новых просыпающихся чувствах. Постепенно этот дух молодости и романтики передался даже самым упертым учителям, поэтому занятия как-то неожиданно закончились, будто в школе сработала машина времени. Насидевшиеся за партами ученики с радостными криками выскакивали из школьных дверей. Старшеклассники уже солидно прикуривали друг у друга за углом, неторопливо ведя нарочито взрослые разговоры.
– Ну че, какие мысли? – поинтересовался Алексей у своего приятеля Саньки.
– Думаю двинуть в «сотый», – задумчиво ответил Санька, – Поедешь со мной?
– Можно и в «сотый», только зачем?
– Батя магнитофон купить обещал, если экзамены без троек сдам. Вот и хочу присмотреть заранее.
– Ну, ни хрена себе! – восхитился Алексей, – Вот это подарки тебе делают! Мировой у тебя батя!
– Да ладно тебе восхищаться! Думаешь тут дело во мне? – усмехнулся Саня, – Он давно хотел мафон купить для джаза своего, только мать даже слушать не желала. А тут такой случай представился. Ну, а я сделал вид, что на все это повелся. Учусь вот, того и гляди отличником стану!
Представив перспективу превращения Саньки в ботаника, приятели радостно заржали и отправились по улице Володарского к станции метро «Таганская – радиальная». Собственно, само метро им было без надобности – до Универмага № 100 проще было доехать на 8-м автобусе или 26-м троллейбусе, остановка которых около входа в метро и была. Они прошли над оголовком тоннеля Садового кольца, уходящего под площадь, и остановились на пешеходном переходе через Народную улицу возле блинной.
– Айн – цвай – блинерай! – пропел Алексей, оглядываясь по сторонам.
– Вот дерьмо! – выругался вдруг Санька, – Двадцать шестой подходит! Не успеем!
Алексей обернулся – и впрямь, троллейбус уже обогнул сквер в середине площади и устремился к остановке на улице Большие Каменщики. А для них светофор только переключился! Точно, не успели!
«Помочь? – Алексей заозирался по сторонам, но вдруг понял, что знакомый голос звучит прямо в его голове! – Это я, твой добрый волшебник!»
«Помоги, как тебя там, Баларон, раз – два – три!»
«А ты скажи троллейбусу – Стой!»
– Стой! – выкрикнул Алексей, протягивая руку в сторону троллейбуса.
«Слушаюсь и повинуюсь!» – ехидно ответил голос.
Троллейбус взвыл мотором, но в тот же миг его токоприемники слетели с проводов, сверкнув напоследок ослепительно-синим разрядом. Издав печальный вздох, троллейбус остановился. Из передней двери появился водитель в больших брезентовых рукавицах и неслышно ругаясь, отправился устранять поломку.
– Как ты это сделал? – спросил изумленно Санька, переводя взгляд с троллейбуса на приятеля и обратно.
– Волшебство! – захихикал Алексей, – Не стой с открытым ртом, а то он снова уедет!
Санька послушно захлопнул рот, влез вслед за Алексеем в подъехавший троллейбус и всю недолгую поездку с подозрением поглядывал на него. Только в сутолоке универмага, напротив секции «радиотехника» его отпустило.
Секция, где продавалось все для услады меломанов, занимала немалый кусок второго этажа универмага слева от лестницы. Глаза разбегались при виде проигрывателей известных марок «Ригонда», «Вега», «Каравелла» или «Электроника». Гордо сверкали многочисленными регуляторами панели усилителей «Одиссей» и «Арктур», окруженные толпой акустических систем. Но наших героев интересовало сегодня другое – магнитофоны! Саня с Алексеем сперва долго разглядывали их, обмениваясь многозначительными замечаниями, затем, осмелев, потребовали у продавца инструкции по эксплуатации, где тщательно сравнивали диапазоны частот и коэффициенты детонации. Затем последовала интереснейшая беседа с мужчиной, купившим на их глазах громадный «Ростов-101-стерео», в которой они смело сравнивали с его покупкой стоявшие рядом «Маяк-001» и «Юпитер-003». Наконец, переполненные впечатлениями, они хотели было покинуть это замечательное место, но прямо у лестницы застряли в отделе грампластинок, привлеченные хитом года – песней «Вологда». Тут уж ничего не оставалось, как перебрать весь имеющийся ассортимент пластинок и уйти, сжимая в руках недавно вышедший альбом Давида Тухманова «По волне моей памяти». Слушать его отправились к Саньке, поскольку приличного проигрывателя у Алексея в доме не было. Да и вовремя подошедший восьмой автобус подтвердил правильность затеи.
Уже вечерело, когда Алексей вышел от Саньки, который жил в Гончарном проезде, и отправился в сторону дома. День прошел просто прекрасно, и в ознаменование этого он решил купить себе мороженое в киоске возле «Таганской – кольцевой». Алексей купил стаканчик с кремовой розочкой за девятнадцать копеек и наслаждался им, с улыбкой глядя по сторонам. Шумела Таганская площадь, машины такси одна за другой подкатывались к заправке за церковью на Нижней Радищевской. На карнизе станции метро ворковали голуби. Из дубовых дверей выходили пассажиры, проходя мимо небольшой компании незнакомых парней, которые, в свою очередь, пытались громким разговором привлечь внимание стоявших неподалеку девушек. А Алексей ел мороженое и улыбался им всем подряд.
– Ой, Лёсик, ты оказывается здесь, сыночек? – услышал он вдруг родной знакомый голос. Пейзаж вокруг неуловимо изменился в худшую сторону. Девушки посмотрели в его сторону с некоторым недоумением, словно спрашивая: «Кого это тут так нелепо зовут – Лёсик?»
– Лёсик – пёсик! Пусик – сюсик! – обидно заржали парни.
– Мама! – яростно прошептал Алексей.
– Что случилось, деточка? – не поняла мама.
Парни ржали уже просто в голос. Весь красный от стыда, опустив голову, Алексей поплелся за мамой.
– И знаешь, что сказал мне Вениамин Александрович? – возбужденно рассказывала мама, – Он сказал: «Такой замечательной женщины как вы, Ангелина Гавриловна, я ни разу в своей жизни не встречал!»
Они уже шли по Нижнему Таганскому тупику, и долговязую фигуру в шляпе с обвислыми полями и коричневом плаще Алексей заметил издалека. «Если пошла невезуха, то уж во всем» – мрачно подумал он.
– Ангелина Гавриловна, какая радость! А это ваш сын? Как он вырос!
– Здравствуйте, Юлий Зиновьевич! – обрадовалась мама.
«Ну, сейчас начнется муть на полчаса минимум… – Алексею стало кисло, будто надкусил неспелое яблоко, – Как бы от него избавиться…»
– Вы уже слышали о выставке художника Зайцковского? Зал ему не дали, представляете, ему отказали! Но нашлись истинные почитатели его таланта, они предоставили свою квартиру!
Конец ознакомительного фрагмента.