Живые вещи
Любое детство полно живых вещей. Все они находятся вокруг нас, иногда сталкиваются снами и набивают шишки, иногда учат чему-то очень важному, иногда просто находятся рядом как друзья и помощники. Они меняются, растут, стареют, либо уменьшаются в размерах рядом с нами на протяжении жизни. Зачастую живут дольше людей.
Они могут быть грустными или весёлыми, могут любить нас ответно на нашу любовь, либо исчезать из-за нашего равнодушия.
Кнопка
Канцелярская Кнопка родилась кругленькой и носатой. Но считалось, что ей очень повезло с работой. Её устроили в авиационное конструкторское бюро. С утра и до вечера на её хрупком носу держалось что-то совершенно секретное и невероятно важное. Что именно, она не знала, поскольку её постоянно всем носом втыкали в кусок отвратительной фанеры. Это очень сужало её кругозор.
Но всё рано или поздно меняется. И когда её в очередной раз небрежно ткнули носом в очередной секрет, она воспротивилась сучку фанеры и упала на стул кверху носом. И тут всё неожиданно и очень звучно изменилась. Она вдруг почувствовала, что жизнь сложнее фанеры, и может быть тёплой и мягкой. Хотя при этом очень шумной и зачастую крайне недолгой.
Познание вообще дорого стоит. В новой жизни Кнопка считает себя Пуговкой.
Пуговка
У одной Пуговки было четыре дырочки для ниток. Она очень гордилась тем, что у неё на две дырочки больше, чем у другой Пуговки. Она считала себя главной, хотя и жила на стареньком, дырявом халате. А её подруга жила на диване и страшно гордилась своими очень тесными отношениями с хозяевами – на ней смотрели кино. Правда, сама она из-за сидящих хозяев ничего не видела.
Каждая из них считала себя главной, и они постоянно спорили об этом, когда хозяйка садилась на диван. Однажды они горячо схлестнулись в споре своими нитками. Старенький халат лопнул, и Главная Пуговка провалилась в глубокую складку дивана. Теперь она с утра до вечера бурчит себе под нос о том, что жизнь темна и несправедлива.
Жизнь вообще редко бывает справедливой по отношению к тем, кто спорит о ерунде.
Диван
Жил-был старый Диван. Его главным другом был Кот. Только с ним можно было поговорить по душам, особенно ночью. Диванам вообще особенно скучно бывает по ночам. А Кот ночью любил пообщаться. Сядут, бывало, один на другого, и болтают всю ночь. И Коту мягко, и Дивану тепло. И время летит незаметно.
Так они и поныне живут счастливо в старом деревенском доме, в котором давно уже нет хозяев…
Вешалка
Вешалке надоело висеть в шкафу и брать на свои плечи ответственность за легкомысленные, вечно гуляющие сами по себе Платья. Она была не простая, она была Новая Мягкая Вешалка. И на её плечи всегда ложилась ответственность за Самое Красивое Платье. А оно вечно зазнавалось. Вечно оно являлось домой за полночь, с запахами каких-то духов, или, ещё хуже, противного мужского одеколона. И начинало хвастаться о том, где было и что видело. И как оно танцевало, и как за ним все ухаживали.
Словом, задавака!
А однажды оно пришло домой и заплакало. Глупая и неосторожная хозяйка перемазала Платье и прожгла в нём дырку на самом видном месте. И мягкая Вешалка всю ночь утешала горько плакавшее Платье.
Эти хозяйки такие глупые, такие легкомысленные.
Дыра
Все считали Дыру в стене некрасивой, пустой и бесполезной. Торчит себе посредине стены, и совсем ничего внутри нет. Как в дырке от бублика. Один воздух, и тот совсем прозрачный, даже не за что зацепиться.
И никто не мог сообразить, что за высокой стеной Большое Синее Море. А видно его почему-то только через дырку, в которую, кроме детей, очень мало кто любопытствовал заглянуть. Наверное, привыкли к стенам вокруг и к тому, что дырку от бублика нельзя съесть. А без детского любопытства Море не увидишь.
Дети всегда видят дальше взрослых. Особенно те, у которых уже есть Лисапед!
Лисапед
Лисапед – это вам не велосипед. Это штука намного серьёзнее, о ней только мечтать нужно года полтора. Потом ещё надо вырасти, чтобы доставать сандалиями до педалей трёхколесного Лисапеда. Ещё должен быть очень громкий звонок с рычажком, чтобы все вокруг разбегались, особенно кошки и собаки, и не лезли под колеса. И все вокруг должны завидовать, что тебе вот его уже купили, значит, ты уже вырос, раз до педалей дотягиваешься.
И нужно сразу смазать цепь, чтобы она не скрипела. И перемазать солидолом дурацкие колготки, в которые в детстве почему-то одевают всех подряд, и девчонок и мальчишек.
А ещё хорошо, когда есть фонарь на раме и в темноте впереди все видно, хотя кто тебя ночью в колготках и сандалиях из дома выпустит?!.
Сандалеты
Когда тебе восемь лет, а сандалии у тебя уже 36 размера – это обязывает. Это уже повод для определённых поступков. Это уже обязательно надо похвастаться во дворе, чтобы все знали, как крупно ты вырос. Особенно важно, чтобы узнали девчонки и вредная бабка из соседнего деревянного барака.
А ещё новые башмаки 36 размера имеют очень красивую подошву с резиновыми рубцами.
Единственное, что точно не надо делать в таких башмаках, так это воровать огурцы на грядках вредной бабки. Или надо брать себя в руки и не хвастаться о том, что ты уже вырос до 36 размера и тебе купили новые ботинки с ребристой подошвой.
Вот всегда надо что-то выбирать, даже расслабиться нельзя…
Туфли
Туфли – это вам не сандалии! Они серьезные и к себе уважения требуют. И чтобы мыли и чистили их гуталином постоянно! А иначе – могут отомстить. Я лично был знаком с одними Туфлями, за которыми плохо ухаживали.
Не скажу, кто ухаживал – это секрет.
Так вот, они так на своего хозяина рассердились, что кончики гвоздей из-под каблука прямо под пятки повылазили. И пятки ему поцарапали! Теперь он каждый день их самым лучшим гуталином чистит, и набойки на каблуках меняет вовремя. Поддался таки воспитанию!
Значит, строже надо с хозяевами!!!
Самый любимый пиджак
Самый любимый Пиджак умел всё. Хоть и достался дураку из дураков. Это он так сам считал. Бывало, снимет хозяин Пиджак, и весь день летит насмарку. Никаких успехов в делах. А как подопрёт любимый Пиджак хозяина воротником, так у того всё и получается. И окружающие на него любуются, какой он красивый и умный. И голова гордо торчит поверх правильно скроенных плеч и рукавов.
И бывало, за что ни возьмутся на пару, все у них получается. Так и живут вместе Клоун и Пиджак, дружно и счастливо. Вот только никто и не догадывается, что хозяин – Клоун, и Пиджак тоже дурацкий. А дети обожают своего Клоуна!
Скрепка
Скрепка родилась в огромной железной машине, пахнущей маслом и электричеством. В долю секунды ровный кусок проволоки превратился в согнутую в три погибели Скрепку. Её судьба была определена. Она должна была вместе с горстью таких же, как и она, собратьев держать своим телом пачку очень важных, а скорее всего, совсем пустяковых бумаг. И со временем, вместе со всеми этими бумагами, навсегда уйти в архив.
Но неожиданно в её жизни случилось чудо.
Мальчишка, мастеривший воздушного змея, аккуратно разогнул её и использовал в летающей конструкции. И выпрямившаяся Скрепка взмыла в небо и увидела мир с высоты птичьего полёта. И когда змей, подхваченный порывом ветра, рванулся на скалы, ей было совсем не страшно.
Крючок
Рыболовный Крючок с детства любил природу и всё живое. Его ещё не успели доделать, а он уже мечтал защищать животных, в том числе волшебных золотых рыбок. И однажды, когда его хозяин, толстый и шумный рыболов, взяв лишнего на грудь, принялся с остервенением размахивать удочкой, он сделал то, о чем всегда мечтал – поймал рыбака за губу.
Это была короткая, но такая веселая и яркая жизнь!
Солдатики
Оловянные Солдатики не любили воевать.
Их делали с такой любовью, раскрашивали с таким вниманием и наслаждением, что они стали детьми любви.
А дети любви не должны воевать. Даже если кто-то сунет им в руки оружие.
Барабан
Барабан считал себя в музыкальной школе самым главным. Он был самым громким из всех инструментов. И в него не надо было изо всех сил дуть, как в Трубу, чтобы извлекать звуки!
Бери в руки палочки – и лупи изо всех сил!
Чем сильнее мальчишки стучали палочками, тем больше нравилось Барабану, тем счастливее он себя чувствовал! А все остальные инструменты удивлялись – может быть, просто у Барабана нет музыкального слуха?
Слуха, собственно, не было у Вовки! А он свой Барабан так любил, что ни на что не променял бы!
Даже на Лисапед!
Зеркало
Зеркало обожало рассматривать людей! Бывало, идёт мимо хозяйка, а зеркало как засмотрится на неё, такая она красивая. И не отпускает хозяйку, пока со всех сторон её не осмотрит.
А вот хозяин – тот ещё типчик. Так глянет иногда, что у бедного Зеркала душа в пятки уходит. Хоть пяток и нет вовсе никаких…
Сынок тоже тот ещё гримасник, то язык покажет, то рожицы строит. То кулаками машет, того и гляди побьёт что-нибудь, каратист. Жуть!
Нет, определенно, хозяйка – это Человек с большой буквы. Уважает правильные вещи! Как только что купит – первым делом спешит Зеркалу похвастаться. А улыбается как! Одно загляденье.
Кот – дурака из себя строит. Когда никого нет дома, сядет напротив и усами шевелит, а потом себя в отражении лапой ловит. Грязные следы на стекле оставляет, безобразник.
А всех лучше – девочка Оля! Она самая весёлая! Зеркало от неё вообще без ума! Когда никого дома нет, оно от Ольки вообще ни на шаг не отходит. И косички у неё – как рожки у чертика!
Китель
Китель всегда чувствовал себя особой чрезвычайно серьезной. Одни золотом шитые дубки на лацканах чего стоят! А уж о генеральских звездах и говорить нечего. Их присутствие на погонах словно поднимало их над плечами наподобие крыльев ангела.
А жизнь оказалась такой скучной!
За все десять лет с момента рождения Кителю удалось выйти в свет раз десять – двенадцать. И то – исключительно на занудливые совещания с неизвестно кем высоко поставленными персонами, столь же важными, сколь и противными. На совещаниях Китель ничего не понимал, но важно топорщил погоны и таращился дубками, стараясь не заснуть. От скуки затеял было возню с пуговицами, пока одну из них не потерял. Потом кого-то зачем-то без желания обнимал и тряс чьи-то равнодушные руки. А затем – на полгода, а то и на год – в темный шкаф.
Но как он завидовал ободранным линялым джинсам. Они, беспородные, без погон и дубков, без золотых!!! пуговиц – были везде. И порой, залетая в шкаф на несколько дней, взахлёб рассказывали про пляжи и рестораны, танцевальные залы и пароходы, про поезда и свидания… Это было просто невыносимо несправедливо!
И так сильно переживал Китель эту несправедливость, что нитки на швах у него полопались….
Что бывает дальше – знаете сами…
Ручка и карандаш
Золотая ручка была толстая, красивая и очень дорогая. Она была благородного происхождения, что подтверждало клеймо с короной на золотом пере! И очень гордилась собой.
Хозяин редко доставал её, в основном для того, чтобы полюбоваться. Пару раз даже что-то подписал ей. Она страшно гордилась своим происхождением и постоянно рассказывала об этом своим соседям по письменному столу.
А Карандаш, заточенный с одной стороны и погрызенный хозяином с другой, происхождения был явно не знатного. В своей жизни он лишь несколько раз написал формулы, которые профессор потом с блеском защитил. У него даже не хватило ума этим похвастаться.
Но однажды мягкий характер сыграл с Карандашом злую шутку, и в самый важный момент он сломался. И тогда пришел звездный час золотого пера. Хозяин писал быстро, размашисто, что-то очень важное и умное. Завершив письмо, он поставил такую жирную точку, что Перо сломалось прямо поперёк клейма!
И Ручка не стала себя жалеть. Теперь она точно знала, зачем появилась на свет!
Непроливайка
Чернильница считала себя неуязвимой! Её даже назвали гордо – непроливайкой! Она таковой себя и возомнила. И, честно говоря, с гордостью свои функции выполняла.
Пока не попалась в руки к Любопытному Мальчишке.
А он ловко и метко запустил ею во Вредную Девчонку.
Чернила резво растеклись по школьной форме. Вот так и развеиваются мифы о любой исключительности.
Жилетка
Жилетка – вещь, безусловно, полезная. Хотя родители почему-то думают, что она нужна для красоты. И вот тебе пять лет, и ты должен эту красоту беречь и лелеять, потому что похож в ней, со слов мамы, на настоящего первоклассника. Будто и делать тебе больше нечего, как любоваться на свое отражение в витринах кондитерского магазина. Хотя, что душою кривить, иногда приятно было посмотреть на свое отражение!
Черная жилетка, как оказалось, была бы значительно лучше и удобнее, чем светло-серая. А выяснилось это только вечером, когда мама обнаружила на самом видном месте, на груди, яркие пятна от зелени. Взрослые не понимают, хоть тресни, что крапиву значительно удобнее рвать жилеткой!
А ремень вообще изобрели вредители…
Старый дом
Жил да был Старый Дом. Он был очень старый, очень-очень старый, он помнил, как в нём были маленькими дедушки и бабушки, как они состарились вместе со случайно оставшимися на стене картинами, которые сейчас кажутся такими наивными в новом блестящем зеркале.
Текла своим чередом жизнь, на стенах появлялись царапины, кусок штукатурки протерла лапой собака, требовавшая своевременного кормления. На дверях снизу вверх росли зарубки. Сегодня дети были одного роста, завтра они становились выше. Двери помнили их весёлый смех и споры о том, кто быстрее растёт.
Шло время. В семье кто-то приходил, кто-то уходил. Порою – навсегда. Пол местами лысел до древесных волокон, потолок покрывался сероватым налётом времени. Так Дом жил и дышал вместе с его хозяевами.
Потом в Дом пришли новые хозяева. Свежей краской стали пахнуть его полы, поцарапанные двери вынесли на свалку. Следы собачьих лап замазали штукатуркой. И старому дому стало трудно дышать…
Журавль
Журавль очень гордился своим именем. Простая сучковатая деревянная жердь, слегка обструганная от коры, с длинной веревкой на носу и привязанным к ней оцинкованным ведром была названа Журавлем с явной любовью и уважением. И когда кто-либо приходил к колодцу за водой, Журавль радостно нырял носом в его глубину и вытаскивал целое ведро свежей, сверкающей на солнце, воды!
Это такое счастье – отвечать добром на любовь!
Колодец
Колодец вырыли очень давно. Люди долго искали место, где будет хорошая и чистая вода. Старик, много знавший в своей жизни, указал правильное место. И тогда появился колодец, глубокий, с прочными стенками из строганной лиственницы. Вода в нем была такая вкусная, что за ней приходили со всех концов деревни. И тогда гордый Журавль ловко нырял за водой с весело гремящим ведром.
Деревня жила, год за годом, колодец периодически чистили от мусора. А потом деревня стала стареть. Все меньше в ней было детей, все медленнее ходили по деревне старики. Воду стали брать реже, потом колодец перестали чистить. А потом перестали брать и воду.
Вода в колодце зацвела, потом испортилась. И ушла совсем.
Потому что больше никому не была нужна…
Подкова
В начале жизни она была просто куском металлического прутка. Но жизнь часто бывает щедрой на превращения. И однажды случилось чудо. Кусок металла в руках кузнеца оказался послушным и пластичным. Раскаленный докрасна, он менял свою форму на глазах, превращаясь сначала в некое подобие бумеранга, отфыркиваясь кусками окалины, изгибаясь, принимая всё более отточенный вид. И, наконец, на свет родилась она – Подкова!
Она ещё не знала, кто она и зачем появилась на свет. И много дней пролежала на полке с другими, похожими на неё подругами. Но пришел и её день.
Однажды её достали с полки и вынесли на свежий воздух. Красавица Лошадь с серыми боками и шелковой гривой пофыркивала, привязанная к забору. Кузнец ловко поддел Подкову с полки и уверенными движениями приколотил к отшлифованному напильником копыту. Такая же участь постигла ещё трех её подруг.
Началась долгая трудовая жизнь. Спокойная и доброжелательная лошадь таскала по грунтовым дорогам тяжёлую тележку. Подковы изо всех сил старались ей помогать преодолевать сопротивление обочин, зимою месили снег, осенью и весной чавкали по грязи, летом отчаянно пылили. Но это была жизнь, обычная, предписанная каждому родившемуся на свет.
Однажды, сырым осенним днём, когда грязь была особенно густой и липкой, гвозди неожиданно обломились, и Подкова осталась лежать на дороге под густым слоем грязи. Повозка не спеша удалялась, вокруг наступила абсолютная тишина.
В грязи было темно и сыро, и подкова потихоньку начала ржаветь от скуки. Потом землю сковал мороз, а затем вновь дорогу развезло. Подкова иногда слышала знакомый скрип колес, чьи-то голоса, потом снова наступала тишина.
Всё изменилось летом! Сначала дорога подсохла, затем началась жара. Горячий ветер сдувал пыль вдоль обочин, и однажды Подкова увидела свет. А вскоре услышала звонкий мальчишеский голос. Детские руки подняли Подкову с земли. Люди радостно засмеялись. Потом её принесли домой, отмыли чистой колодезной водой. От ржавчины не осталось и следа.
И тогда случилось в жизни Подковы второе чудо. Её повесили на входной двери в дом! И теперь она могла, ничего не делая, любоваться на самый красивый в мире пейзаж. От крыльца вдаль петляла дорога, вдоль неё стояли березы с черно-белыми стволами. За оврагом виднелся лес, над которым белыми клубами плыли облака. Подкова почувствовала себя совершенно счастливой!
Железная дверь
Это была самая боевая Дверь в мире. Её делали очень прочной, такой прочной, чтобы в дом ни один враг не прошел. И она очень этим гордилась.
И ещё она гордилась тем, что на ней была шикарная обшивка из искусственной кожи на вате. В ней дверь смотрелась как Шаляпин в шубе на известной картине. Периодически, когда кто-то брался за ручку, чтобы открыть Дверь, она рассматривала себя в зеркале и любовалась.
Беда случилась неожиданно. Хозяин, возвращаясь с работы, не заметил шмыгнувшего между ног в коридор Кота. Дверь послушно захлопнулась. Кот и кошачья миска с подстилкой оказались по разную сторону Двери.
Слабый духом Кот, конечно, запаниковал бы. Но это был генеральский Кот…
Утром, когда неприступная Дверь вынуждена была открыться по требованию хозяина, она с ужасом увидела, что от её шикарной шубы вверху осталась стыдливая полоска обивки с сосульками из ваты.
Новую шубу Двери не купили, а старый генерал всем с гордостью говорил, что Кот у него как настоящий Тигр.
Не всегда, оказывается, полезно стоять насмерть…
Барабашка
Дом был старый, деревянный. С множеством тёмных уголков и пыльным чуланом. Страшный Барабашка, естественно, там и поселился. Он был очень Страшный, похожий на тёмное пыльное пятно.
Спал он в разных коробках и ящиках. Где устанет, там и спал. Очень любил пыль, потому что в её слое становился совсем невидимым, и оттого был ещё опаснее!
Спрятаться, спастись от него можно было единственным способом – если залезть с головой под одеяло и сидеть тихо-тихо, не высовывая носа. Хотя под тёплым одеялом, конечно, очень душно!
А как-то утром мама решила сделать субботник! И дети, вместе с мамой, выгребли из тёмной кладовки весь мусор, а потом ввинтили новую лампочку вместо сгоревшей.
В чулане стало совсем светло и не страшно.
Барабашка обиделся и ушёл.
Под одеялом было так же душно, но туда уже не нужно было прятаться. Бояться стало некого. И это было совсем не интересно и даже скучно.
Очень хочется верить, что Барабашка нашёл другой пыльный закуток, а не потерялся где-нибудь, и ещё даст о себе знать!