Глава 2. Н – ск. Июль 1985 года
Поезд прибыл в Н – ск, наследующий день в обед. Лиля уже за два часа до остановки, сидела полностью собранная и жадно смотрела в окно. Она впервые в жизни покинула Кедровск и все, что она видела, подъезжая к огромному городу, было для нее в диковину. Так как она много читала, ее воображение очень легко вспоминало описанные другими людьми незнакомые города. Но свои собственные наблюдения и впечатления находили мощный отклик в ее душе, заряжали особенной, возбуждающей энергией большого города.
Выйдя из вагона, Лиля встала на перроне как вкопанная. Она озиралась по сторонам, дергая себя за подол сарафана. Выглядела она видимо очень комично, так как проводницы посмеивались, глядя на нее. Откуда – то сзади появился очень аккуратный молодой человек:
– Вы Лиля? – Он явно сомневался в том, что это она. А вот Лиля сразу узнала Вадима. Ну конечно, где же он вспомнит маленькую, беленькую девочку, вечно сидящую с книгой.
– Да, а Вы Вадим, я вас узнала.
– Он самый, давайте чемодан и идите вон в том направлении.
На площади возле вокзала стояли такси, водители которых, непрерывно сновали вокруг, выглядывая пассажиров. Немного в стороне, скромно притулилась к обочине, серая «шестерка», в ней сидел водитель и очень пристально разглядывал Лилю. Они подошли к этой машине, уложили чемодан в багажник и поехали. Лиля замерла у окна.
Вскоре подъехали к пятиэтажному кирпичному дому, окруженному высоким, ажурным забором. Ворота были закрыты, вышел сторож и открыл их. Машина проехала во внутренний двор, окруженный периметром здания, там они вышли из машины. Двор был пуст. Вадим и Лиля направились к ближайшему подъезду, за ними шел шофер с чемоданом. В аккуратном подъезде их встретил консьерж, невысокий, немолодой с плутоватым взглядом, которым он проводил процессию.
На втором этаже они вошли в квартиру, шофер поставил чемодан и ушел. Лиля осматривалась в огромной прихожей.
– Я буду здесь жить? – неуверенно спросила она у Вадима.
– Да конечно, эта квартира, ведомственная, конкретных хозяев у нее нет, и сейчас она пустует, располагайся, живи. – Вадим натянуто улыбнулся. Он вообще все делал «натянуто», как будто соблюдая чьи-то инструкции, и постоянно боялся ошибиться.
Лиля обошла квартиру. Везде югославская мебель, ташкентские ковры, ванна отделана тоже югославской плиткой. На кухне в навесных шкафах аккуратно расставлена немецкая кухонная утварь и японская посуда. Все это было Лиле очень знакомо: и мебель, и посуда, и ковры, распределялись работникам леспромхоза, и были предметом гордости многих ее одноклассников. Она также вспомнила, давно курсирующие по городу сплетни о непростых отношениях директрисы библиотеки и первого секретаря комитета коммунистической партии их города. Видимо это их любовное гнездышко, но почему она допущена в «святая святых» этих небожителей?
– Располагайся, – опять сказал Вадим, – а мне на работу надо, я тебе как – нибудь позвоню. Хорошо? Ой, совсем забыл, ты же не знаешь города. Завтра к тебе заедет мой водитель и доставит прямо к институту. Он освободится к десяти часам. Будешь готова?
Лиля кивала, мечтая побыстрее остаться одна, чтобы все обдумать. Вадим ушел, а новая хозяйка апартаментов сев в кресло, задумалась. Может ее сводят с Вадимом? Но она ему ни капли не нравится. В этом деле, ни одну, даже самую неопытную девушку, не проведешь. Она им зачем – то нужна, но зачем, она так и не придумала. Распаковала чемодан, развесила вещи. Пошла на кухню, попила чаю, проверила холодильник – там был полный набор продуктов. Переодевшись в свежий светлый летний костюм, Лиля взяла ключи оставленные Вадимом и, пошла, прогуляться, по новым неизведанным местам.
Вернулась она около восьми вечера. Ее безропотно впустил сторож, и проводил одним глазом консьерж. В квартире было тихо, ничего не изменилось, пока ее не было. Ночь прошла спокойно, утром Лиля стала собираться в приемную комиссию, непонятная тревога, ненадолго отступила. Приехал водитель, громко посигналил под окном, так было принято. Лиля вышла нарядная и свежая, села на заднее сидение. Они выехали из двора, Лиля сидела сзади и украдкой рассматривала водителя. Лет тридцати, мужественное лицо, широкие плечи, белая рубашка. Очень привлекательный внешне мужчина, не проявлял никакого к ней внимания. В Кедровске, если мужчина вез даму куда – либо, он бы не минуты, не молчал. Если женщина села к нему в машину, он уже считал себя кавалером и исполнял полный обряд ухаживания, абсолютно невинный, но так требовали приличия. Она вспомнила, как бабушка всегда говорила: «в каждой избушке, свои погремушки», видимо в Н – ске корректность, граничащая с полным равнодушием к не очень знакомым людям, – это норма поведения.
С трудом открыв тяжелые двери, Лиля вошла в огромный, отделанный мрамором вестибюль, педагогического института. Само здание, сделанное из черного гранита и внутренняя отделка, внушали доверие. Чувствовалось, что здесь трепещут перед наукой, и чтут традиции. Лиля свернула направо и пошла по широкому коридору, стены которого были увешаны портретами маститых, и не очень, преподавателей этого учебного заведения. Вот висит портрет бородатого профессора умершего уже сто лет назад. А вот портрет красивейшей дамы, ее тоже уже нет в живых. Лиля остановилась перед следующим портретом. На нем был изображен, совсем молодой мужчина. Правильные, удлиненные, черты лица и смеющиеся, немного раскосые глаза, выдавали в нем смесь саксонских и азиатских кровей. Внизу дата рождения, ему всего двадцать семь лет и имя: Крафт Александр Арнольдович филолог, профессор кафедры риторики. Девушка не могла отойти от портрета, вглядываясь в лицо молодого профессора. Женат ли он?
– Нет, – сказал кто-то за ее спиной. Она обернулась, перед ней стоял невысокий старичок, в добротном сером костюме, с платочком в нагрудном кармане. Он, улыбаясь, смотрел на Лилю, – нет, он не женат.
– Откуда вы знаете? – выдавила из себя Лиля.
– Откуда я знаю, что он не женат? Я принимал его на работу, он мой сотрудник, – весело ответил старичок.
– Нет, откуда вы знаете, что я, я… – она смутилась и замолчала.
– Откуда я знаю, что вы об этом подумали? Так, все, об этом думают! Сначала видят портрет Михаила Степановича, – он указал на умершего сто лет назад ректора, – проходят мимо, потом видят портрет Подвысоцкой Марии Вячеславовны, проходят мимо, потом видят Сашу и все ступор! Встали, и на лбу написано, все у вас на лбу написано, красавицы, – он засмеялся. Лиля смущенно молчала.
– Куда же вы направляетесь красавица? – продолжал веселиться старичок
– В приемную комиссию.
– А, так вы абитуриентка, пойдемте, я покажу вам приемную комиссию.
Они пошли вдвоем по бесконечному коридору, встречные почтительно здоровались с ее спутником. Наконец они оказались перед дверью с надписью «Приемная комиссия». Старичок открыл двери, втолкнул в комнату Лилю, затем вошел сам. Все присутствующие встали. Старичок кивнул головой и все сели.
– Я привел вам абитуриентку, чем – то она мне понравилась. Возможно своей предсказуемостью. Помогите ей заполнить документы, – обратился он к какой – то женщине, а сам подошел к мужчине и они стали перебирать списки.
– Вот здесь заполните, здесь подпишите, – подсказывала Лиле женщина. Сама она подошла к старичку и что – то тихо ему сказала. У того удивленно поднялись брови:
– Вот как! Уважаемая абитуриентка, так вы оказывается, победитель литературного конкурса! Вдвойне приятное знакомство. Меня зовут Афанасий Иванович, я ректор этого замечательного ВУЗа.
Теперь брови взметнулись вверх у Лили, но она промолчала, улыбаясь. Ректор поцеловал ей руку и удалился легкой, энергичной походкой. Лиля записала все, что нужно для абитуриентов и вышла, наконец, из здания института, свежий воздух ее опьянил еще больше. Пахло цветами, огромные кусты сирени цвели на клумбах, голова кружилась. Лиля пошла по направлению к дому, счастье переполняло ее. Перед глазами стоял портрет молодого профессора, ей казалось, она знает его давно.
– Саша, его зовут Саша, – она засмеялась, закружилась по тротуару. Остановилась, наткнувшись на пожилого мужчину. Он ласково улыбнулся, и покивал головой. Лиля опять засмеялась и побежала к дому. Сторож открыл калитку, Лиле хотелось его расцеловать, сдержав порыв, она вбежала в подъезд. Плутоватый консьерж, выскочил из будки и поцеловал ей руку. Лиля захохотала и побежала к себе на второй этаж. Дома она покружилась по комнате, потом попрыгала перед зеркалом и, упав на кровать, уснула мертвецким сном.
Утром ее разбудил звонок по телефону. Звонила Лидия Анатольевна, директриса библиотеки в Кедровске:
– Лиля здравствуй! Как успехи? Все хорошо? Это здорово когда все идет по плану. Я сейчас в Н – ске, по делам. Вечером буду у тебя, поболтаем?
Лиля откинулась в подушках и задумалась. Лидия ведет себя слишком непосредственно, как подружка. Да, друзьями они некогда не были. Точно у нее какие – то планы в отношении Лили. Может хорошая работа, совместимая с учебой? Было – бы здорово. Потом ее осенила мысль, что нужно что – нибудь приготовить, стол накрыть, все – таки приедет ее спонсор, это слово только что вошло в моду. Лиле, было приятно думать, что у нее, есть спонсор.
Буквально за час Лиля перемыла всю квартиру и принялась готовить полуфабрикаты. Порезала салаты, она их видела, только бывая в гостях у одноклассников. Бабушка всем салатам предпочитала окрошку. В коридоре послышался шум и знакомый голос пропел:
– Чем так вкусно пахнет?
В прихожей стояли Лидия Анатольевна и Вадим, вернее уже разувались. Рядом с Вадимом на телефонном столике лежал букет цветов, увидев Лилю, он протянул ей цветы:
– Поздравляю абитуриентку педагогического института, надеюсь, в скором времени буду поздравлять студентку. – Он растерянно улыбнулся.
– Нет, ты как поздравляешь красивую девушку, которая тебе нравится! Да – да нравится, и ты этого не скроешь, – игривым голосом сказала Лидия Анатольевна, – поцелуй девушку, скромняга.
– Она будет возражать, – глядя из подлобья на Лилю, ответил Вадим.
– Запомни, девушка всегда возражает, а ты ее не слушай, целуй! – Сказала Лидия, в приказном порядке. Вадим коснулся губами Лилиной щеки и отпрянул.
– Вот теперь здорово, я рада за вас молодежь! – Она смеялась и хлопала в ладоши, при этом глаза у нее были совершенно серьезные. Лиля не понимала эту женщину, зато хорошо теперь понимала, кто инструктирует Вадима.
Прошли в комнату, где Лиля уже накрыла стол.
– Осталось только порезать хлеб и вскипятить чай, – сказала Лиля.
– Чай рано пить, давайте начнем с аперитива, Вадим посмотри, что там у нас есть, – говорила Лидия Алексеевна, присаживаясь за стол.
Вадим открыл шкаф в «стенке» и стал одну за другой доставать бутылки. Лидия внимательно читала этикетки.
– Так, я буду водку с ромом. А ты Лиля?
– Спасибо я не пью.
– Чисто символически рюмочку выпей!
– Нет, я же сказала, что не пью, мне нельзя, вы же знаете что у меня отягощенная наследственность.
При этих словах Вадим заинтересованно посмотрел на нее:
– Какая у тебя наследственность?
– У меня мать алкоголичка.
Вадим перевел взгляд с Лили на мать, та накладывала в тарелку салаты.
– Да ладно, вам, садитесь за стол, не хочешь не пей. А мы выпьем, у нас с наследственностью все в порядке, правда, Вадим? – Лидия подставила свою рюмку, и Вадим наполнил ее водкой, сверху добавил ром. Такой же коктейль он сделала себе. Мать с сыном чокнулись, выпили, знаком показав Лиле, что пьют за нее, принялись за еду.
Разговор не клеился. Тогда Лидия Алексеевна стала рассказывать о своей работе. Она действительно была знающим руководителем. Потом они пили чай, всем троим было скучно. Наконец гости распрощались и ушли. Лиля перемыла посуду и, взяв учебник по обществознанию, углубилась в его изучение.
Несколько дней, перед экзаменами, пролетели незаметно. На вступительные экзамены, Лиля шла как на праздник. Ей были не понятны, трясущиеся от ужаса девчушки, которые никак не решались переступить порог экзаменационной комнаты. Она, зашла туда, одной из первых, и блестяще ответила по билету. Результаты экзамена, будут оглашены только завтра, делать было нечего и Лиля, пошла, гулять по институту. На третьем этаже она наткнулась на вывеску «Кафедра риторики», заглянув туда, увидела небольшой вестибюль и множество дверей. В вестибюле стоял стол, за ним у печатной машинки сидела девушка. А рядом стоял он… Саша, Александр Арнольдович, молодой профессор. Высокий, худощавый, широкоплечий. Удлиненные светлые волосы, зачесаны назад. Глаза скрыты за толстой роговой оправой. Он диктовал, текст. Миловидная, синеглазая брюнетка, быстро печатала на машинке. Она подняла глаза на минуту, взглянула на Лилю и продолжала печатать, а он даже не повернул головы, увлеченно что – то вычеркивая в тексте.
Сердце Лили застучало так сильно, что она, схватившись за грудь, повернулась и быстро побежала подальше от этого места. Она выбежала на улицу, сердце продолжало колотиться и она села на скамейку под кустом сирени. Что с ней такое? Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Почему так тревожно, и в тоже время радостно? Почему так хочется вернуться туда, и не хочется, одновременно? Почему она уже ненавидит миловидную машинистку, хотя знать ее не знает? Отсидевшись в тени под кустом, Лиля побрела домой. Каждый шаг, отдалявший ее от здания института, давался с трудом. Ночью она не спала, ворочаясь с боку на бок, мечтала, как Саша с ней заговорит. А может, они где – нибудь встретятся, и он к ней подойдет познакомиться. Или столкнутся на лестнице…. Или…. Воображение рисовало картины одна другой невероятнее. Утром она, тщательно одевшись, причесавшись, понеслась в институт. Теперь, ноги ее, было не остановить, они бежали, обгоняя прохожих. В институте, возле стенда с результатами экзаменов, толпились студенты и родители. Некоторые улыбались, другие выглядели мрачнее тучи, некоторые плакали. Лиля нашла свою фамилию, напротив которой было написано «отлично» и, попрыгав от радости, выбралась из толпы. Ноги сами понесли ее на третий этаж. Кафедра риторики была закрыта.
Вечером должны были вывесить списки зачисленных в институт абитуриентов. Лиля слонялась по городу, заходила в магазины, сверкавшие пустыми прилавками, бродила по скверам, сидела на скамейках. Время тянулось так медленно, что казалось вечер, никогда не наступит. Уже в пять часов Лиля была в институте, опять ноги ее понесли на третий этаж, заветная дверь была закрыта. Она спустилась вниз, где уже собрались абитуриенты с родителями.
Списки вывесили ровно в шесть часов. Она сразу нашла свое имя и в колонке «результат», прочитала: зачислена на филологический факультет. На миг она забыла о Саше, душа ее пела, она испытала ни с чем несравнимый восторг, какое же это подлинное счастье, когда сбываются наши мечты! Но уже через несколько минут она опять чувствовала себя несчастной: она не видела сегодня Сашу! Когда теперь они встретятся?
Лиля зашла на центральный телеграф и отправила бабушке телеграмму, потом пошла домой. Плутоватый консьерж, встречал ее в дверях, он опять поцеловал руку и дернул головой подмигивая:
– У вас там гости! Вернее те, у кого вы в гостях. Пришли в гости. Ох, что – то я запутался!
Лиля поняла, кто пришел. Настроение сразу упало. Ее встретила Лидия Анатольевна, как всегда счастливо и приветливо улыбающаяся:
– Ну как? Поступила?
Лиля кивнула.
– Замечательно! А почему такая грустная? Устала? Я так и знала. Мы с Вадимом тебе приготовили сю – ю – рпри – и – з, проходи!
Лиля прошла в комнату, там был накрыт стол, она огляделась в поисках сюрприза, но так его и не нашла. Вадим, сидевший в кресле уставившись в телевизор, сюрприз не напоминал. Вбежала Лидия Анатольевна, с горстью столовых приборов в руках. Она их перетирала чистым полотенцем.
– А где сюрприз, – капризным голосом спросила Лиля. Ей все это было противно и хотелось побыть одной.
– Как где? Вот он! – Лидия указала на стол. – Ты посмотри, я все заказала в ресторане. Ты посмотри, какие блюда! Вот ассорти из языков, вот курочка фаршированная грибами, икра, белорыбица! А на горячее: мясо на гриле! Потом будет торт, он в холодильнике. Вадим все привез, устал бедненький, пока все это перетаскал. А стол я накрываю, вот тебе и сюрприз! – Она стала раскладывать приборы.
Лиля с тоской смотрела на стол: чтобы все это съесть нужно столько времени. Они пробудут здесь долго, и ей предстоит скучный вечер в скучной компании Лидии, Вадима, и жирной еды.
По команде матери, Вадим полез в бар. Оттуда опять были извлечены, любимые напитки: водка и ром. Лиле было предложено шампанское, от которого, она отказалась. Сели за стол, Лидия Анатольевна взяла слово:
– Дорогая Лиля, я от всей души, от всего сердца желаю, чтобы ты была счастлива. Поздравляю тебя с поступлением в институт и хочу пожелать, чтобы ты не разочаровалась в профессии. К сожалению, так бывает часто. По крайней мере, из тех с кем я училась, половина не работают по специальности и даже не занимаются тем, чему учились. Я закончила музееведческое отделение Ленинградского университета, смею напомнить. Так вот мужчин у нас было на курсе мало. Из тех, кто окончили университет, все работают в отраслях, далеких от музееведения. А женщины, их было большинство, в общей массе вышли замуж, стали домохозяйками и счастливы. Для женщины очень важно личное счастье. Карьера конечно тоже не плохо, но так порой не хватает, сильного плеча рядом, так не хватает, что часто думаешь, а зачем вообще все это…. – Лидия Анатольевна, говорила уже, имея в виду себя, и лицо у нее стало жесткое и несчастное. – Подумай Лиля, в первую очередь о том, чтобы создать семью, родить детей, карьера, если сложится – хорошо, не сложится – еще лучше. – Она выпила до дна довольно большую рюмку, следом за ней выпил и Вадим.
Лиля, молча пила сок, мучительно думая, чтобы сказать? На подсознательном уровне, она поняла, что Лидия мечтает женить сына. И выбор ее пал на Лилю. Господи, ну почему на нее? Судя по всему, Вадим к Лиле абсолютно равнодушен, он увалень в личной жизни, всю страсть он отдает карьере. Но он сопровождает мать, другой бы плюнул и нашел другую девчонку, попроще, нет, этот следует маминым советам. Может он просто очень скромный и стеснительный? Лиля украдкой посмотрела на Вадима. Он высокий, плотный, всегда хорошо одетый, обычно в деловой костюм. Лицо, правда, какое – то невыразительное, взгляду не на чем остановиться. В общем если его рассматривать как жениха, то он конечно хорошая партия. Лиле уже есть восемнадцать лет, она пошла в школу с восьми лет, выйти замуж за Вадима? Сердце ее заныло, а как оно стучало тогда, когда, она впервые увидела Сашу! Молчание за столом затянулось и Лиля, взяв в руки бокал с соком, сказала:
– Я с большим уважением отношусь к вам Лидия Анатольевна. Я привыкла к вам за столько лет посещения библиотеки. Ваш совет, создать семью, для меня очень важен и ценен, я не знаю, почему у вас нет мужа, но чувствую, что вы страдаете. Семья это действительно то, о чем каждая женщина мечтает. Но далеко не каждая имеет. Я тоже мечтаю создать семью. Но семью, основанную на любви, взаимной любви. Вы так не считаете? У вас была в жизни любовь?
Лидия Анатольевна, сначала покраснела, потом, как то сникла:
– Любовь? Конечно, была. Но она не помогла мне, создать союз, с тем мужчиной, увы, получился только ребенок. – Она посмотрела на Вадима, тот хмыкнул.
– Но она у вас была! Я тоже хочу испытать любовь! Возможно, она закончится тоже ребенком и одиночеством, пусть! У меня, зато, будет любимая работа, или любимое занятие и ребенок будет от любимого человека! Я сейчас больше всего на свете хочу любить! – Лиля не заметила, как высказала все свои заветные мечты. Она увидела злобное лицо Лидии, у которой ускользала добыча.
– Кого ты хочешь любить?
– Ну не Вадима, по крайней мере!
Две женщины сидели друг напротив друга, как две кошки на одном подоконнике. Каждая защищала свою нереальную территорию: Лидия – мечту женить сына, а Лиля – любить и быть любимой. Вадим сидел, опустив глаза, как будто это его не касалось.
– Вадим, что ты сидишь как олух, скажи что – нибудь! Ведь тебе нравится Лиля, ты сам мне говорил! Удели ты девушке достаточно внимания, ей восемнадцать лет, она хочет любить! Вы из одного города, закончили одну школу, у вас столько общего! Почему бы вам не быть вместе? Вадим тебе пора создавать семью, даже исходя из карьерных соображений, а девочка, которой хочется любви, может найти ее и таких дел наворочать, что потом не до учебы будет! – Голос у Лидии приобрел жесткие ноты.
Вадим выпил полную рюмку водки с ромом и открыл рот, чтобы что – то сказать, но потом опять его закрыл, встал, снял пиджак, вытер платком вспотевшее лицо и тогда только начал говорить:
– Вы дамы между собой разговариваете, я вообще тут лишний. Мне надо на работе быть, совещание, я уже просидел, тут с вами, а мои, сейчас, на шинный завод поехали, там нужно комсомольскую организацию реорганизовывать. Совсем, сволочи, не работают. Я им вчера звонил, говорю, где протокол последнего собрания, а мне их секретарь говорит, мы, что собрания каждый месяц проводить должны? А работать когда мы будем? А я говорю, ты, когда тебя выбирали что думал? Твое дело провести собрание, обсудить вопросы. Любое выступление должно идти по конкретной тематике! Нести в себе предложение, не превращаться в «мысли вообще». Любая критика должна распространяться на действия или решения, нельзя переходить на личности, выяснение личных отношений. Не надо превращать обсуждение в принудиловку – если человек не высказал свое мнение, не заставляйте. Подойдите к нему после собрания и предложите высказаться в личной беседе – часто люди просто стесняются. Точно также не надо поочередно вызывать каждого «к доске», пусть люди говорят тогда и так, как им удобно. Отступление от этих правил ведет к разрушению коллектива, возникновению обид, неприязни, зажиму мнения.
Лиля, еле сдерживала смех, а Лидия Анатольевна злость. Вадим, как ни в чем не бывало, надел пиджак и сел за стол, опять уставившись в тарелку.
– Ну, давайте, что ли еще выпьем, – Лидия постучала своей рюмкой по столу. Вадим встрепенулся, налил матери и себе любимый коктейль и они выпили, Лиля пила сок.
Вскоре гости покинули Лилю, на прощание Лидия Анатольевна сказала:
– Ты можешь жить здесь, сколько захочешь, не делай испуганное лицо, никто тебя не принуждает, но и не гонит. Пожалуйста, только не наделай ошибок, за которые приходится расплачиваться всю жизнь. Извини за банальность.
Незаметно пролетел месяц, Лидия с Вадимом больше не появлялись. От бабушки пришло письмо, в котором, она восторгалась и гордилась внучкой. У Тамары случился инсульт, и теперь она лежала дома, парализованная. Ни то, что петь и плясать, она говорить и ходить не могла. Бабушка за ней ухаживала, и в письме чувствовалось, что ухаживать за больной Тамарой, легче, чем, за здоровой.
Лиля еще несколько раз заходила на кафедру риторики, но Сашу больше не видела. После того как она в третий раз нарвалась на синеглазую секретаршу, ей уже неудобно стало там появляться.