Встреча…
I
Джанни решил тянуть со знакомством Майкла со Стивом до тех пор, пока будет возможно. А что? Может, он просто хотел присмотреться как следует? Стив знает о его дотошности и не удивится или сделает вид, что не удивится.
Но все его планы рухнули по приезде в Нью-Йорк: не прошло и часа, как они переступили порог дома, а Стив уже заявился к нему в гости.
– Вот это чутьё, – сказал бы Вишня, если бы знал до конца всю подоплёку происходящего.
И, чёрт возьми, надо же было Джанни оказаться в ванной комнате, когда раздался звонок. И надо же было, мать его, чтобы именно Майкл открыл входную дверь, опередив застрявшего возле холодильника Вишню!
Что за карма, чёрт её дери, у тебя, Джанни Альдони! Что за чёртова карма!
II
Майкл сразу узнал босса Джанни и Вишни в стоявшем на пороге высоком мужчине с густыми светлыми волосами, цепким живым взглядом и угадывавшимся под одеждой тщательно сформированным контуром мышц. Фотография гостя стояла в доме на самом видном месте, Вишня отзывался о нём самым уважительным образом, да и Джанни за время пребывания Майкла в доме успел кое-что рассказать.
– Он крутой чувак, твой Стив, – сказал тогда Майкл, внимательно разглядывая на снимке смеющееся лицо.
Джанни предпочёл промолчать.
А что он мог сказать в ответ? Конечно, крутой. Ещё какой крутой!
И с чего это он решил отложить разговор со Стивом на более позднее время, думая, что всегда успеет рассказать, по какой причине появился поздним вечером в похожей на купе комнате на окраине одного из самых дурацких районов Нью-Йорка?
Малодушие – дивиденд, явно выдаваемый дьяволом, Джанни Альдони. Может, поэтому за него приходится платить тройную цену?
То ли рассказы Джанни, то ли пара мимолётно услышанных от Вишни полных уважения реплик в адрес босса, а может, и то и другое сделали своё дело, потому что, увидев гостя, Майкл смутился.
Что испытал в момент встречи Стив, можно не объяснять. Однако он не был бы тем самым Стивеном Гордоном Дженкинсом, который выжил и поднялся на самый верх в обстоятельствах, когда любой другой на его месте давно исчез бы без следа, если бы не сумел сразу взять себя в руки.
– Привет, – с улыбкой сказал он. – Могу я войти или так и будем стоять у порога?
Виновато улыбнувшись в ответ, Майкл отошёл в сторону и впустил Стива в дом.
– Привет, Вишня, – махнул рукой Стив осклабившемуся Вишне. – А ты загорел.
– Итальянское солнышко не щадит, босс, – охотно разъяснил Вишня. – Не ожидал вас увидеть здесь. Вы нечастый гость. Пойду поболтаю с парнями, с вашего позволения.
И он вышел из дома, чтобы пообщаться с двумя сопровождавшими Стива парнями и дать боссу возможность самому решить, нужно его присутствие в данный момент или нет.
Проследив за тем, как Вишня покидает дом, Стив обернулся к Майклу, широко улыбнулся и, протянув руку, сказал:
– Познакомимся? Меня зовут Стив.
– Я знаю, – постепенно преодолевая смущение, ответил Майкл и пожал протянутую ему руку. – Джо много рассказывал о вас. Меня зовут Майкл. Майкл Уистли, сэр.
– Какой ты церемонный. Ты что, из иезуитского колледжа? – спросил Стив и засмеялся собственной шутке. – Я тоже так себя вёл, когда знакомился со своей будущей женой. Обратился к ней «мэм», и она всю жизнь припоминает мне это. Давай без церемоний, ладно?
– Конечно, – улыбнувшись, подхватил Майкл и скорее по привычке, нежели специально проследил за реакцией гостя на его внешность, но Стив никак не отреагировал, а как ни в чём не бывало продолжил его допрашивать.
– Так ты кто, Майкл? Я имею в виду – по отношению к Джану.
– Как ты его назвал? Джан?
– Да. Я так называю этого сукиного сына.
Майкл приподнял брови, как бы удивляясь очередной версии имени Джанни, затем объяснил Стиву, кто он и зачем он здесь.
III
Стив стоял расставив ноги и засунув руки в карманы скроенных с нарочитой небрежностью брюк, с непроницаемо-вежливым лицом, хотя на самом деле практически не слышал, о чём вот так просто, обыденно, по-земному говорит ему ангел, которого он искал столько лет, тысячи раз прокручивая в голове варианты встречи.
Желание не выдать себя оказалось настолько сильным, что у него разболелась голова, и он отреагировал на рассказ Майкла в не свойственном ему предельно лаконичном стиле.
– Вот и славно, – только и смог сказать он, но ничего не значащие слова сняли наступивший ступор, и Стив смог сделать вдох и сдвинуться с места.
Почувствовав свободу, он тут же без церемоний подошёл к Майклу на близкое расстояние и уже открыто, не таясь, стал рассматривать его.
Ответная реакция последовала незамедлительно.
– Ты гей? – спросил Майкл. – Нет, я ничего не имею против. Просто спрашиваю для ясности.
И осторожно, будто снимая пробу, и одновременно ободряюще похлопал Стива по плечу.
Стив от души рассмеялся.
– Скажу тебе по секрету страшно неполиткорректную вещь, – сказал он, вновь отходя на полшага назад и засовывая руки в карманы. – Терпеть не могу педиков. В душе твой собеседник Стив Дженкинс – законченный гомофоб, только – тсс-с, это секрет.
– Если это секрет, почему ты выдаёшь его мне, первому встречному? – по-прежнему не сводя с него глаз, спросил Майкл.
Стив ничего не ответил ему, лишь слегка улыбнулся и пожал плечами. Говорить он вновь не мог.
– Хочешь выпить чего-нибудь? – сменил тему Майкл, жестом показывая в сторону вооружившегося батареей бутылок барного столика.
– Нет, – мотнул головой Стив. – Расскажи про свою семью.
– А ты шустрый, – сказал Майкл, гадая про себя, кто всё-таки перед ним – крот или раб, и всё больше склоняясь к мысли, что, скорее всего, ни то ни другое.
– Ты даёшь повод для любопытства, согласись. Не каждый день встретишь такого красавчика.
– Мой отец был дальнобойщиком, – не отреагировав на реплику Стива о внешности, сказал Майкл. – Он погиб в аварии, когда мне было четыре года.
– Сочувствую. А где твоя мама? С ней-то, надеюсь, всё в порядке?
– Я ничего не знаю о ней и не желаю знать, – разглядывая внезапно заинтересовавший его пейзаж за большим окном, сказал Майкл. – Может, всё-таки налить?
– Она что, бросила тебя? – сделав вид, что не замечает попытки Майкла закрыть тему, спросил Стив.
– Не бросила. Продала. За триста баксов.
– Фью-у-у, – присвистнул Стив. – Надеюсь, у неё были на это серьёзные причины.
– Да. Серьёзнее не бывает. Уколоться в очередной раз. Это очень серьёзная причина, без сомнения.
– Сколько тебе было, когда она… отдала тебя, Майкл?
Майкл хотел было ответить, но не успел. На антресолях появился сияющий свежестью от проведённой только что водной процедуры Джанни, и разговору по душам пришёл конец.
Стив заметил его появление первым.
– О-о, как же я рад видеть тебя, дорогой, – всплеснув руками, сказал он, обращаясь к нему. – Спускайся к нам, ДРУГ, дай простым смертным насладиться общением с тобой. Ты хорошо выглядишь. Сразу видно, что ты славно отдохнул под итальянским солнцем. И в приятной компании, как я понял только что. Ничего, кстати, что я без приглашения?
В ответ на полный сарказма монолог Стива Джанни молча спустился по лестнице, подошёл к нему и, указывая головой в сторону ведущей в кабинет двери, тихо сказал:
– Поговорим там. Нам есть о чём поговорить.
– Неужели? – сделал круглые глаза Стив. – А я-то, грешным делом, подумал, что помешал тебе своим появлением здесь. Я-то подумал, что тебе как раз совсем нечего мне сказать, мой дорогой ДРУГ.
– Не заводись. Я всё объясню, – снизив голос почти до шёпота, сказал Джанни.
– Ну что ж, пойдём, раз зовёшь, – не стал упрямиться Стив. – Майкл, а ты пока не скучай. Посмотри телек, к примеру. Или поиграй в игры. Ты любишь играть?
– Не твоё дело, – как бы мимоходом сказал Майкл, продолжая смотреть в окно.
– Дерзкий, – заметил Стив, обращаясь к Джанни. – Весь в меня, ты не находишь?
И, подмигнув удивлённо обернувшемуся Майклу, двинулся в сторону кабинета.
IV
Джанни направился было вслед за Стивом, но приостановился, подошёл к Майклу и вполголоса обратился к нему:
– Майкл, послушай, мы с тобой так и не поговорили о том, о чём обязательно должны были поговорить. Я тянул с разговором и не буду этого скрывать.
– А ларчик стал постепенно открываться, – заметил Майкл.
– Я всё объясню. Потом.
– Не будет никакого «потом». Думаю, мне больше нечего здесь ловить.
– Но почему? Стив чем-то обидел тебя?
– Нет. Но что-то подсказывает мне, что он может сделать это в любой момент. Есть ещё кое-что. Я только что осознал, что вы все тут – грёбаные извращенцы. А это означает, что мне с вами не по пути.
– Успокойся, пожалуйста, я очень прошу. Это всё не то, я клянусь тебе. Понимаешь… Стивви… В общем… Он ищет тебя всю жизнь. Это долгий разговор, в двух словах, скорее всего, не получится. Иди к себе в комнату, посиди там, пока мы разговариваем. Я очень прошу.
Майкл ещё несколько секунд смотрел в глаза Джанни, затем резко повернулся и пошёл к лестнице. Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, поднялся на антресоли и уже оттуда крикнул:
– Иди в кабинет, Джо. Нельзя заставлять босса ждать.
И с этими словами скрылся в своей комнате.
Джанни схватил смартфон и набрал болтавшего с парнями Вишню.
– Всем следить за домом. Если Майкл сбежит, я спущу с вас шкуру, парни.
– Вот за твои мозги я и терплю тебя, сукин сын, – услышал он голос Стива, который всё это время стоял, прислонившись к косяку двери кабинета, и внимательно наблюдал за происходящим.
– Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что задумал мальчишка, – устало ответил Джанни.
Они вошли в кабинет и расположились в удобных кожаных креслах. За большими витражными окнами умиротворяюще любовался собой насыщенный всеми оттенками зелёного пейзаж. Джанни предложил Стиву выпить, но тот отрицательно мотнул головой.
– Хватит дрочить, – сказал он, метнув в сторону Джанни цепкий взгляд. – О твоих художествах мы потом поговорим, а сейчас рассказывай, где ты его встретил. С подробностями. Ты же знаешь: нет лучшей возможности собрать информацию об интересующем тебя объекте, чем погрузиться в детали его быта. Что-то в них кроется, в деталях. Напомни-ка, что? Или ты забыл?
– Не забыл.
– Конечно, не забыл. Даже я помню, что в деталях, как правило, кроется дьявол. Такой вот сукин сын, что с него возьмёшь. Итак, где ты его встретил?
– Кого? Дьявола?
– Джан, я еле сдерживаюсь, чтобы не размазать тебя по стене, и меня удивляет, что ты этого не чувствуешь.
Джанни примиряюще поднял руки.
– Всё-всё. Рассказываю. Успокойся, сынок. Успокойся. Я встретил его на улице, проследил за ним и нанёс визит к нему домой. Мальчишка обитал в ужасных условиях.
– Где именно?
– В Куинсе, но в самой вшивой его части. В комнате, похожей на гроб.
– С ума можно сойти. Кстати, только что он сказал мне, что его отец погиб, а мать продала его за триста баксов, когда ей понадобилась доза.
– Парни уже работают в этом направлении.
– Наркотики?
– Что?
– Он наркоман?
– Нет-нет. Как сказал про него Вишня, ангелочек не пьёт, не курит, не колется, не глотает, не нюхает.
– Ха-ха. И даже не курит и не трахается?
– Ну почему же? Трахается. Но не курит. Ни травы, ни никотина. Нет, траву может покурить, но очень редко. А ещё он практически не ест. Один помидор в день или кусок арбуза. Может выпить разбавленный водой сок. Может съесть кусок очень хорошего хлеба, ну знаешь, такого, домашней выпечки. Сядет к тарелке, отрывает по кусочку и ест. Медленно так.
– Это противно?
Джанни промолчал. Что за глупый вопрос! Так говорить о Майкле!
– Понял, – усмехнулся Стив. – У него есть дев… нет, по-другому спрошу. Какой он ориентации?
– Нормальной. И девушка вроде есть, если ему верить. Дело в том, что в Италии Вишня предложил ему взять на весь период поездки красивую девушку для сопровождения. Самую лучшую предлагал, на выбор, но он отказался. У меня, говорит, есть уже на примете девушка, поэтому я не буду встречаться ни с кем больше одного раза. Но подробностей о ней сообщать не стал. Он вообще не из болтливых.
– Образование есть?
– О да! Весьма приличное! Отличный английский, очень недурной испанский, и по-итальянски может изъясняться, правда, ему не хватает практики. Хорошо знает мировую историю и литературу, реально хорошо, я был удивлён, такие знания можно получить лишь в престижном колледже или частным образом. Так что загадок много. Но это временно, ты же понимаешь. Парни раскопают о нём всё, до самых мелочей.
– Пусть копают, хотя, я думаю, он сам о себе всё расскажет. Мне точно расскажет.
– Что ты собираешься с ним делать?
– Странный вопрос, Джан. Поселить его в достойные условия – первым делом. Кстати, почему он так плохо одет? Ты что, не мог купить ему приличную одежду?
– Он не позволил. И за гостиницу сам платил.
– У него есть деньги?
– Немного. Тысяч тридцать, как мне сообщили.
– Неплохо для малолетнего бродяги, ты не находишь?
– Я же говорю – мы работаем.
V
Пока Стив и Джанни выясняли отношения, Майкл, кусая губы, сворачивал из собственной простыни и наволочек верёвку, чтобы спуститься из окна второго этажа вниз, на невидимую с фасадной стороны боковую часть зелёной лужайки.
– Беги, пока не поздно, Мигелито. «Беги, Лола, беги», – пробормотал он, вспомнив мимоходом, как ценила Джейн европейское кино, которое ему поначалу казалось скучным и удивляло вниманием к экзистенциальным деталям.
Он быстро собрал вещи, сбегал в ванную за зубной щёткой, упаковал всё в свой старый рюкзак и перекинул импровизированную верёвку через подоконник открытого окна.
Зацепиться на боковой стене дома было совершенно не за что, но Майкла это не смущало. Надо как-нибудь добраться до уровня первого этажа, а там он просто спрыгнет на землю и даст дёру из этой чёртовой клоаки.
Он уже хотел забраться на подоконник, как метрах в тридцати от дома, прямо у кромки леса, увидел Вишню.
На обычно улыбчивом лице телохранителя на этот раз не было и следа веселья, лишь медленно двигалась пережёвывающая жвачку челюсть. Это движение было единственным, что напоминало о том, что на лужайке стоит живой человек, а не статуя, и Майкл отчётливо понял, что у него нет ни малейших шансов сбежать и из этого дома, и от этих людей.
– А не пошёл бы ты в жопу, – прошептал он и показал Вишне выставленный в неприличном жесте безымянный палец.
Вишня на брошенный им вызов никак не отреагировал.
– Ты влип, Мигелито, по полной программе, – прошептал Майкл, продолжая рассматривать Вишню. – Кончай рыпаться, это даже не смешно.
С этими словами он подтянул внутрь комнаты верёвку, не торопясь развязал все узлы и так же неторопливо опять застелил постель. Затем разобрал сложенные в рюкзак вещи, сам рюкзак спрятал в нижний ящик длинного светлого комода, взял наушники, врубил музыку и прямо в обуви улёгся на покрывало с геометрическим абстрактным рисунком, которым была застелена его кровать.
– В твоей жизни наступил новый этап, Мигелито, – обратился он к себе. – И куда он тебя заведёт, даже мамита не смогла бы угадать. Лишь спросила бы с укоризной: «Эх, Мигелито, и как же ты дошёл до такой жизни?»
«До какой жизни?» – спросил бы я.
«А вот до такой, непонятной, – сказала бы она. – Я-то думала, ты будешь президентом, а тебя люди считают вещью. Берут, когда захотят, когда не захотят – отдают».
«Никто ещё меня добровольно не отдал, – возразил бы я. – Ну, кроме Панчито, но он как раз не в счёт».
«Почему не в счёт?» – спросила бы она.
«Он меня ненавидел», – сказал бы я.
Воображаемый диалог с Тереситой в итоге не удовлетворил его, потому что Майкл не нашёл в нём ответов.
И вообще, не стоило вспоминать мамиту.
«Поздравляю тебя, Мигелито, – мысленно резюмировал он. – Сегодня у тебя появился хозяин. И раб здесь не он. Раб здесь – ты!»
Сразу захотелось плакать, но Майкл сдержался, только громче включил музыку, чтобы заглушить возникшее против воли и, как назло, не желавшее исчезать разочарование.
Нервное напряжение вскоре принесло свои плоды, и в итоге он крепко уснул.
– Малыш спит, – заговорщически подмигнув, сообщил в приоткрывшуюся дверь кабинета Вишня.
– Не спускай с него глаз, – отозвался Стив, и Вишня исчез.
VI
Во сне, не таком, конечно, как его лиловые сны, а больше похожем на воспоминания о проведённых в Мексике временах и при этом беспокойном и муторном, мелькали лица, слышались упрёки невидимого Гонсало, Тересита била палкой Инеситу и приговаривала отчего-то: «Вот тебе, Гуаделупе, вот тебе», Инесита беззвучно кричала и просила прощения в ответ.
Вот и Майкл. Он бежит по дороге, за ним гонится Хосито, Майкл не видит его, но знает, что это Хосито, что он догоняет и вот-вот догонит его.
Майклу страшно.
А вот и Джейн. Она ругается и смотрит с укоризной. В руках у неё корзина с фруктами, та самая, что всегда стояла на столе в кухне дома Гонсало, и Джейн жалуется, что корзина тяжелая и она устала её носить. Майкл чувствует себя виноватым, хотя сам не знает почему. Ах да, он, кажется, должен был отдать корзину Зануде Смиту, но не сделал этого.
А вон и Мигель Фернандес. Стоит на горе, смеётся и говорит Майклу:
– Я тебя предупреждал.
– О чём? – беззвучно спрашивает Майкл, сильно плачет и кричит, но крика его никто не слышит.
Проснувшись, он долго лежал, просто глядя в потолок.
«Ты никто, и зовут тебя никак, и ты никому не нужен, кроме всяких извращенцев, пусть даже таких умных и богатых, как эти. А ещё ты нигде не учишься, не хочешь делать карьеру, не занимаешься ничем и не нашёл себе хорошую девушку, а просто придумал, что она у тебя есть. У тебя нет даже жилья. Они называют тебя ангелом, и они правы, чёрт возьми. Ты тоже знаешь, что ты ангел, не надо отнекиваться и обманывать себя, говоря, что лиловый мир снился тебе потому, что твоя мать была наркошей. Какая ерунда! Ты, конечно же, ангел, но жалкий и ничтожный. Залетел из лилового мира сюда, а обратной дороги не нашёл. И у тебя даже нет сил покончить с собой!»
Наконец полились слёзы, и он лежал и плакал, попутно кляня себя за то, что ведёт себя как девчонка.
Как мне плохо, мамита…