Вы здесь

Лик Аполлона. Глава 6 (Ф. Т. Саберхаген)

Глава 6

С трудом отрешившись от мучительных ран и голода, Джереми сел на траву и достал кожаный мешочек, приготовившись как следует исследовать его содержимое. Тем более что не придется особо напрягать близорукие глаза при дневном освещении.

Он распустил накрепко затянутые завязки сумочки. Достав единственный предмет, который помещался внутри, юноша повернул его на свет. Это оказалась часть вырезанного из коры или незнакомого камня лица, вероятно, отколовшаяся от скульптуры или маски.

На краткое мгновение парню почудилось, что маска живая, – по ее внутренней поверхности пробегали странные блики, словно солнечные зайчики по водной ряби. По толщине этот чудесный лик был не больше пальца. Джереми показалось, что он держит в руках бесконечно меняющееся… нечто… то ли чистую родниковую воду, то ли сам свет, если бывает свет, который не светит. Джереми так и не смог определить направление и скорость мерцающего потока. Повторяющиеся волны отражались от углов маски и возвращались к середине, нисколько не уменьшаясь.

И, что было более странным, Джереми отчего-то показалось, что зрачок на единственном стеклянном глазу маски моментально потемнел, а сам глаз вперился в него и даже подмигнул. Юношу охватило чувство, что этот глаз был частью знакомого лица… Но тут глаз снова стал простым цветным стеклышком. А если честно, то вовсе не стеклышком. Не похож этот камень на стекло.

Чего бы это ни стоило, он отнесет этот предмет профессору Александру из Академии. Или Маргарет Шаландон. Так мысленно Джереми повторил последнюю клятву, данную Сал.

Отбросив волосы со лба, паренек принялся вертеть маску.

В разных местах ее толщина варьировалась от четверти до половины дюйма. От макушки до подбородка она была примерно четыре дюйма и семь – слева направо. Равномерное и странное движение… внутри маски не утихало.

Почему-то, с первого взгляда на это удивительное лицо, Джереми не сомневался, что оно мужское. Ни усов, ни бороды не было, так что объяснить, почему он так решил, Джереми не смог бы. Единственной частью лица, сразу притягивавшей взгляд, был глаз – левый, – сделанный из кусочка какого-то теплого, мягкого светящегося материала. Глаз был выпуклым, а зрачок темным. Ресниц как не бывало. В дюйме над верхним веком легким мазком была обозначена бровь. Более широкая линия снизу отмечала скулу. Каким был нос, сказать было трудно, поскольку маска была сломана сразу после внутреннего края глаза. Зато с другой стороны она тянулась почти до затылка, включая висок и левое ухо. Поверху, над виском осталась часть нарисованных кудрей, плотно прилегающих к голове.

Вдоль всего мерцающего излома маска была довольно упругой, и Джереми вспомнил, что она принимала форму его тела и не давила в ребра. Юноша потрогал пальцем край, и тот покорно прогнулся. Как только он отнял палец, маска вернулась в прежнее состояние. Все свидетельствовало о том, что в его руках находится только часть, отломанная и срезанная с цельной маски или даже фигуры.

И похоже, что это изображение бога. Джереми пришел к такому заключению потому, что люди чаще предпочитали изображать богов, чем себе подобных. Что это за бог, Джереми не знал, хотя почему-то твердо знал, что не Дионис и не Приап. Какой была цельная скульптура, сказать было нельзя, но парень подумал, что она была – должна была быть – прекрасной.

Ну, богов трудно представить. По крайней мере, их портретов сохранилось немного. Неожиданно Джереми пришло в голову, что некоторым художникам боги могли явиться во плоти.

Снова взъерошив непокорные кудри, он вертел маску перед носом, разглядывая все детали и недоумевая, чем же она так ценна. Сал готова была жизнь отдать только затем, чтобы эта вещь попала по назначению.

На лице бога застыло слегка надменное выражение. И это ощущалось сразу, хотя от всего лица остался жалкий обломок, шестая или седьмая часть.

Когда Джереми постучал костяшками пальцев по маске, в руке возникло удивительно приятное ощущение. И даже сильнее, чем просто приятное. Но довольно слабое и почти неуловимое. Странное покалывание. Наверняка эта вещь магическая. Настоящая магия, которая, как говорили, исчезла из этого мира.

Ощущения в руке встревожили Джереми и даже напугали. Он сказал себе, что не сидеть же всю жизнь и пялиться на маску, положил ее обратно в мешочек, а мешочек завязал и вернул за пазуху. Маска оставалась безжизненной, словно кусок кожи.

Пора подумать о другом. Вот солнце подходит к зениту, появятся ли крылатые фурии, станут ли они обыскивать каждый островок и куст на побережье?

Что ж, придется плыть только по ночам. Но можно сделать кое-что еще. Нужно изменить внешность, чтобы хоть чуток запутать преследователей. Джереми вынул нож Сал и срезал длинные локоны, оставив кудряшки длиной в два пальца. Орудовать ножом ему понравилось. Вот если бы у него была борода, таким острым лезвием ее легко было бы сбрить. Увы, лицо Джереми было нежным и чистым, так что практиковаться было не на чем.

Хотя лезвие было остро заточенным, кое-где на нем виднелись щербинки, а кончик был надломлен. Видимо, его часто пускали в ход. Еще там были темные следы, Джереми решил, что это засохшая кровь. Наверное, Сал отбивалась кинжалом от врагов – фурий или людей. Она никогда не рассказывала ему о сражениях, в которых побывала.

Тут Джереми осенила новая идея. Он наклонился над водой, зачерпнул полную горсть речного ила и ляпнул себе на макушку, старательно размазывая грязь по волосам. Большая часть ила стекла по лицу, но кое-что осталось и на шевелюре и полностью скрыло ее. Теперь фурии или рыбаки, которые будут искать рыжего мальчишку, издалека спокойно примут его за темноволосого, если вообще заметят. С макушки свесился извивающийся червяк. Джереми задумчиво выбросил его.


Надежда на то, что раны, оставленные фурией, постепенно болеть перестанут, не оправдалась. Пришлось Джереми утешиться хотя бы тем, что жар как будто спал. Горящие порезы были расположены так, что видеть он их не мог, зато не один раз ощупал пальцами.

На обеих штанинах красовались поперечные прорехи, куда угодили второй и третий удары хлыста. Джереми исследовал на ощупь вспухшие и воспаленные раны и остатки засохшей крови вокруг дыр на рубашке и штанах. Что ж, он прекрасно рассмотрел раны Сал и понимал, что еще легко отделался. Перевязать было нечем, разве что оторвать полоски ткани от одежды. Но перевязка особо не помогла Сал.

Юноша еще немного подремал, потом проснулся. Солнце стояло прямо над головой и жарило вовсю. Джереми напился прямо из реки и решил окунуться – может, раны будут не так сильно допекать? Конечно, чтобы добраться до подходящего и глубокого места, придется выйти из-под защиты ветвей ивы. Но если он будет сидеть в воде по горло, вряд ли его заметят.

Когда Джереми начал снимать рубашку, на траву упал мешочек с маской. Видимо, он завязал его неплотно, потому что светящийся неровный предмет выскользнул на землю и откатился в сторону, словно давая понять, что ему надоело прятаться.

Позабыв о купании, голый Джереми сел на берег, свесил ноги в воду и снова начал разглядывать наследие Сал, раздумывая, что за магия заключена в нем. Он решил рассмотреть маску, а потом…

Что потом? Джереми не знал.

Казалось резонным, что этот предмет был тем, чем выглядел, – осколком, частью маски или статуи, возможно, из какого-нибудь сельского святилища. Но кто видел, чтобы статуи делали из подобного материала?

Значит, маска? Может быть. Обломленные края свидетельствовали, что она была больше, и, конечно, этот кусок не может служить даже полумаской – кто скрывает лицо, прикрыв один глаз и одно ухо? На кусочке не было и следа завязок, шнура или дырочки. Как же он крепится?

Так как ее надевать? Вероятно, дело в магии. Хотя внутренняя часть казалась прозрачной, Джереми не видел свои пальцы через ее поверхность.

И чем дольше он держал маску, приятное покалывание в пальцах становилось сильнее.

Повинуясь внезапному порыву, Джереми прижал маску к ране на правой ноге. Сперва осторожно, мягко, потом посильнее, но боли не почувствовал. Напротив, стало легче.

Джереми лег на спину, закрыл глаза и, поднимая то одну, то вторую ногу, прикладывал к ранам странную маску. Лекарство, или магия, или что это такое, принесло пользу. Через минуту болезненные ощущения уменьшились и пропали. Потом юноша приложил чудесную маску к плечу. Снова стало легче.

Ясное дело, магия… Джереми испытал радость, удовольствие и покой, когда эта магическая штука касалась его тела… Нужно попробовать приложить ее…

Тут Джереми призадумался. Раны Сал были много хуже его собственных, а она хранила эту магическую штуковину, не используя, хотя сильно страдала. Так почему она не исцелила свои раны, не выздоровела или хотя бы не успокоила боль? Что-то здесь было не так. А ведь Сал наверняка знала об этой маске больше, чем сам Джереми, который вообще ничего не знает…

И теперь, ощущая нарастающее удовольствие, Джереми забеспокоился, что удивительная радость, которую он испытывает, не предназначена для таких, как он. Либо же маску нельзя использовать таким образом. Потому что так считала Сал.

Конечно, она отдала ему свою ношу не для этого. Что бы она подумала, увидев, как он с ней обращается?

Вздрогнув, словно от холода, Джереми виновато снял маску с тела и взял в вытянутую руку.

Нет. Это… эта вещь, этот великий дар, который передала ему Сал, требует бережного обращения. И уважения.

Магия исцелила плечо и больные ноги. Есть надежда, что эта же магия поможет ему выполнить клятву. Что еще можно извлечь из волшебной маски?

Ну, съесть ее не удастся, слишком уж она твердая на ощупь. Но когда он прижал маску к животу, режущее ощущение голода тотчас прошло.

Неожиданно стеклянный глаз маски навел Джереми на мысль об очках, которые он пару раз видел на носу у стариков. И, уже не первый раз за свою жизнь, Джереми подумал, что отдал бы все на свете, только чтобы хорошо видеть! А раз так, то стоит попробовать.

Юноша осторожно поднял маску так, чтобы овальный камень был чуть выше его глаза. Да, все правильно. Мир разительно изменился!

Исполнившись радостным предвкушением и уверенный, что ничего дурного не случится, Джереми поднес маску к лицу и плотно прижал к коже, прилаживая поудобнее. Сперва результат его разочаровал. Левый глаз почти ничего не видел. Нет, видел, но очень смутно. Словно он смотрел через узкую трубочку. Как было бы чудесно избавиться от проклятой близорукости! Если найти оптимальное расстояние между собственным глазом и стеклянным…

И в это мгновение юноша вскрикнул и вскочил на ноги, не заметив, что прыгнул прямо в реку и вода достигла его колен.

Потому что главное сокровище Сал вырвалось из рук. Оно бросилось ему в лицо, как атакующая змея. Джереми не понял, что случилось, потому что все произошло слишком быстро. Но почувствовал. Волшебная маска Сал протекла сквозь его пальцы, растаяв словно кусок льда у огня, – и пропала.

Проклятая штука исчезла, растворилась! Точнее, она впиталась в его кожу. Джереми чувствовал, что она протекает через левый глаз и левое ухо, словно вода в песок. Сперва лицо закололи ледяные иголочки, потом они сменились палящим жаром, который постепенно утих до приятного тепла…

И тепло осталось. Вцепившись в голову обеими руками, Джереми принялся раскачиваться и метаться, стеная и воя. На какое-то время слух и зрение оставили юношу, и он с ужасом понял, что умирает.

Но, быть может, через него глядел какой-то бог. Потому что он до сих пор дышал и в остальном, кажется, никак не пострадал. Сперва он вообще ничего не видел, но потом сообразил, что просто закрыл глаза ладонями. Под ногами хлюпало, он до сих пор стоял по колено в воде.

Джереми медленно отнял ладони от лица и огляделся. Да, он может видеть. Что бы ни сделала чертова маска, она не убила его. Пока не убила. Может, эта часть спектакля еще впереди.

Все три рубца снова заболели, поскольку юноша прыгал по воде козликом и разбередил раны. Но все равно они болели гораздо меньше. А вот голова…

Что-то живое вошло в его тело и поселилось в голове. Но руки остались прежними, его родными руками. В полном его распоряжении.

Джереми попытался уверить себя, что это все иллюзия, фокус. Ничего не было. Так, спокойней. «Нужно все как следует обдумать». Он почти явственно услышал голос отца, который дает ему советы.

Все хорошо. Эта штука… кто знает, что это за дрянь, исчезла из рук. И нигде ее не видно.

Значит, она куда-то делась. Магический предмет, величайшая ценность перестала существовать.

Снова подняв пустые руки, юноша прижал кулаки к вискам. Нет, голова не болела и даже теплое ощущение как-то поутихло. Он в порядке. Но что-то странное осталось. Едва заметное, приятное ощущение позади левого глаза, там, куда влилась маска. Но…

Но, с другой стороны, все было как прежде. Да, он допустил ошибку. Это несомненно.

Тут Джереми склонился над водой. Вот сейчас он наконец умоется. Зачем, он сам уже не помнил – то ли освежиться, то ли охладить раны… Он позабыл обо всем. Он полз на руках и коленях, выбираясь на чистую воду. Ему пришло в голову, что маска могла упасть в реку.

Поскольку она легкая, ее отнесло течением от берега. Но здесь почти не было течения, легкие волны плескались практически на месте.

И Джереми вспомнил, что он не слышал никакого плеска, даже самого слабого, когда эта чертова штука выпала из рук и исчезла. Нет, она упала не в воду. Это точно.

Испугавшись, юноша на мгновение прекратил поиски, но спустя несколько ударов трепещущего сердца снова принялся ползать в грязи, шаря по дну руками. Правда, понимая, что делает это только для очистки совести, чтобы доказать себе, что он «сделал все, что мог».

Наконец парень устал и закрыл глаза, выравнивая дыхание. Он стоял уже по пояс в воде, держась за борт каноэ, большая часть которого была вытащена на берег.

Он прекрасно понимал, куда подевалось сокровище Сал, где сейчас находилась ее бесценная маска. Потому что чувствовал ее. Просто он не хотел признаваться в этом даже самому себе.

Даже в мыслях не допускал этой возможности.

Но уже все знал.

И юноше пришлось поверить в невозможное, когда он открыл глаза. Потому что ему было предъявлено новое доказательство.