Лидерство по-русски. Глава 2. Краткий курс российской истории для лидера (В. А. Никонов, 2017)

Как часто со стороны наших заклятых друзей на Западе и от их либеральных друзей в нашей стране можно услышать, что Россия – историческое недоразумение.

Что мы – страна, которая изначально сделала неправильный цивилизационный выбор, предпочтя православие из Византии, а не католицизм от Рима. А то была бы частью Запада и бед не знала. Страна нищая, слабая и необразованная. Страна, испытавшая на себе господство степняков и деградировавшая под их игом. Колониальная империя, поработившая и угнетавшая множество народов.

Страна потемкинских деревень – где за деревянными фасадами скрывалась нищета, описанная Радищевым в «Путешествии из Петербурга в Москву». Недоразвитый Запад, который должен тянуться к свету в окошке. Словом, государство, призванное давать урок всему остальному человечеству, как не надо развиваться.

И все это неправда. Владимир Владимирович Путин справедливо замечал на встрече с молодыми учеными и преподавателями истории в 2014 году:

«Мы видим, что предпринимаются попытки перекодировать общество во многих странах, в том числе и перекодировать общество нашей страны, а это не может быть не связано с попытками историю переписать, причесать ее под чьи-то геополитические интересы. А история – это наука, ее нельзя, если к ней серьезно относиться, невозможно переписать».

Крайне важно избавиться от комплексов в отношении собственного прошлого. Не может жить, а тем более претендовать на лидерство страна с оплеванным и растоптанным прошлым. Уместно процитировать Николая Михайловича Карамзина:

«Кто сам себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут. Не говорю, что любовь к Отечеству должна ослеплять нас и уверять, что мы всех и во всем лучше. Но русский должен знать цену свою».

«В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого». География – это судьба

Главный фактор, определявший судьбу России, – это самая северная и самая холодная страна в мире. Две трети ее территории покрыты снегом две трети года. Средняя температура в СССР составляла минус 2 градуса по Цельсию (в Китае – +25). В Российской Федерации, лишившейся ряда теплых регионов, средняя температура упала до –5,5 градуса. Москва – весьма теплое место по российским меркам – является самой холодной столицей мира (соревнуясь за этот титул с Оттавой и Улан-Батором). В районе Верхоянска находится глобальный полюс холода.

Такое местоположение имело позитивные аспекты. Суровая зима предохраняла Россию от тропических болезней, которые опустошали другие части земного шара. Северные леса были богаты зверем, а на меха в мире всегда существовал большой спрос; они давали древесину, из которой на протяжении веков была выстроена почти вся российская недвижимость, создавался флот. Леса хоть немного защищали от кочевников. Но размеры и климат страны брали свой дополнительный налог с любой деятельности.

Леса и болота создавали на каждом шагу множество непредвиденных опасностей. Это приучало внимательно следить за природой, развивало осторожность и изворотливость в трудных обстоятельствах, привычку к терпеливому преодолению невзгод и лишений.

«В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого».

Василий Осипович Ключевский

Восточно-Европейская равнина – весьма неблагоприятный регион для сельского хозяйства, которое было основным занятием населения. Если в Западной Европе сельскохозяйственные работы производятся в течение 300 дней с февраля по ноябрь (с двухмесячным мертвым сезоном), то в России для подобной деятельности пригодны всего 130 дней, из которых 30 суток – сенокос и 100 – земледелие. Плодородие обрабатываемой земли было низким, на протяжении веков урожайность даже на помещичьих землях традиционного российского Нечерноземья составляла сам 2, сам 3 (то есть из одного посаженного зерна вырастали 2–3), на крестьянских – еще ниже. В Англии, где снег – большая редкость, урожай достигал сам 10.

Хозяйство русских крестьян, а они еще в конце 1920-х годов составляли более 85 % населения, базировалось на сжатом цикле полевых работ и предполагало способность к тяжелому и героическому труду в течение короткого сельскохозяйственного сезона. Но шесть-семь месяцев в году земледелие было невозможным из-за погодных условий. Крестьяне мастерили мебель и домашнюю утварь, пряли, шили одежду, заготавливали дрова, ходили за скотиной, что создавало тип разносторонне развитого, выносливого, энергичного, но необязательно готового к систематическому труду человека. Отсюда же, полагаю, и нередко загульные формы релаксации – и в минуты, и в долгие зимние месяцы отдыха.

На большей части России урожаи вовсе не гарантированы. Неурожаи не раз становились причиной страшного голода. Была и особая форма техногенного катастрофизма: деревянная Россия (в большинстве регионов Восточно-Европейской равнины нет камня, пригодного для строительства) периодически выгорала. Отсюда исключительная стойкость к ударам судьбы: люди веками были одинаково готовы и к подаркам природы, и к бедствиям.

Крайняя слабость индивидуального хозяйства компенсировалась громадной ролью крестьянской общины. Любые неприятности – болезнь, падеж скота, пожар, насекомые-вредители, засухи, лютые морозы – могли создать угрозу выживанию. Крестьяне нуждались в общине из-за необходимости взаимовыручки: в восстановлении сгоревшего дома или в сборе урожая для заболевшего соседа. Коллективизм был императивом выживания. Земли в стране было много, но мало было хлебородной земли. Это имело следствием экстенсивное производство и требовало распашки все новых площадей.

«История России есть история страны, которая колонизуется».

Василий Осипович Ключевский

Российская территориальная экспансия во многом реально стимулировалась низкоурожайным малоземельем, что требовало постоянного приращения пахотных земель. Колонизация (которая была далеко не только процессом поиска новых плодородных земель) предопределила размеры России, охватившей в итоге 11 часовых поясов (хотя официально сегодня осталось только девять), что тоже наложило отпечаток на все аспекты существования страны.

«Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта».

Николай Александрович Бердяев

Мигрирующее земледелие, помимо прочего, препятствовало формированию оседлой культуры быта, не создавало стимулов образцово организовать свое жизненное пространство – как, например, в Германии и Японии. Существовало представление о временности любого места жительства, даже если семья столетиями его не меняла.

Основными географическими доминантами выступали реки (по объемам протекающей по ее территории пресной воды Россия уступает только Бразилии), которые определяли и пути миграции, и пределы государства. Российская цивилизация была речной.

Реки были и основными средствами коммуникации, и основными защитницами, создавая естественные преграды. Но зимой они замерзали. И они же указывали завоевателям, где искать населенные пункты русских, которые размещались по берегам рек. Территория России всегда была исключительно уязвима для завоеваний. А геополитическое окружение России никогда не отличалось спокойствием и миролюбием. Ни одно государство мира не могло сравниться с ней по количеству соседствующих воинственных народов. Русь находилась на стыке Европы и Азии – этом «проходном дворе» человечества. Подвижность границ, их уязвимость вынуждали держать оборону практически по всему периметру, и на юге, и на западе, и на востоке.

Величайший военный стратег Карл фон Клаузевиц, в 1812 году служивший в русской армии (поэтому он может быть назван и российским полководцем), потому отмечал, что стратегически Россия не защитима. Клаузевиц считал, что Россию спасало то обстоятельство, что из-за мороза в ней мало кому хотелось задерживаться, а тем более жить. И пространство.

«Русское государство так велико, что позволяет играть в «кошки-мышки» с неприятельской армией; на этом и должна базироваться в основном идея ее обороны против превосходных сил неприятеля. Отступление в глубь страны завлекает туда же неприятельскую армию, оставляя в ее тылу обширные пространства, которые они занять не в состоянии».

Карл фон Клаузевиц

Так будут поступать и Петр I в войне со шведами, и Александр I, и Сталин, противостоявшие вооруженным силам большинства континентальных европейских государств, которые привели Наполеон и Гитлер.

Сложнее всего обстояло дело с южными рубежами, где на равнинах, тянущихся от Монголии до Карпат, с VII века до нашей эры до XVIII века нашей эры безраздельно властвовали воинственные кочевые племена. Долгое время Великая Степь являлась определяющим фактором и российской истории. Именно благодаря этому обстоятельству Европа была во многом избавлена от ударов Степи, которые гасились Россией. Но в истории средневековой Руси можно насчитать лишь не более двух с небольшим десятилетий – время княжения Ярослава Мудрого и начало правления его сыновей, – когда она не испытывала прямой угрозы с юга. И это были годы настоящего расцвета Киевской Руси.

Страна в любую минуту могла подвергнуться опустошительному нападению. Это диктовало необходимость прежде всего в кратчайшие сроки осуществлять мобилизацию максимального количества воинов.

Западноевропейский король мог жить в своем загородном дворце, а его герцоги в своих загородных замках, предоставив городскому населению вольности, потому что самыми опасными врагами для них мог быть соседний король или герцог. Самой большой угрозой жителям могла стать перемена короля или герцога, которому нужно было выплачивать налоги. А города были организованы на принципах самоуправления, а их население – по цеховому принципу.

Русские князья и их дружинники не могли жить в отдельных дворцах и замках, их бы сразу поодиночке поубивали степняки. Русские «короли» и «герцоги» вынуждены были жить в укрепленных городах, все население которых должно было не просто заниматься торговлей и ремеслами, а быть готовым взойти на крепостную стену, чтобы с оружием в руках защищать жизни свои и собственных семей. Альтернативой этому были либо смерть, либо рабство. И горожане были организованы не по цехам и гильдиям, а как на войне – по сотням и тысячам. И подчинялись они жившему вместе с ними князю как командиру на поле боя.

Необходимость обеспечивать выживание и обороноспособность большой территории, находящейся в сложном геополитическом окружении, предполагала мобилизацию и перераспределение ресурсов от исключительно бедного и весьма немногочисленного населения. Это в первую очередь привело к высокой степени централизации власти.

«Откуда есть пошла земля Русская?» В чем нам повезло

Русские – как украинцы и белорусы – принадлежат к восточнославянской ветви индоевропейской языковой семьи. Название славянских племен происходит от слова «слава». Давнее прошлое, как и у остальных народов, известно смутно. Славянские языки считаются одними из наиболее архаичных, они сохранили многие черты первоначального индоевропейского языка. Славянооптимисты ведут начало славян примерно с XV века до нашей эры, более осторожные историки относят возникновение славянских племен к V–VI векам нашей эры, когда появляются первые достоверные упоминания о них в письменных источниках.

По всей видимости, государственность пришла к славянам поздно. Племенные союзы полян, древлян, северян, вятичей, кривичей, радимичей, дреговичей и другие возглавляли князья. У всех славян источники фиксируют обычай совместного обсуждения важнейших вопросов, общих собраний, которые у восточных славян назывались вече.

В VII веке восточнославянские племена начали заселять территории до Дона на востоке и до озера Ильмень – на севере, войдя в соприкосновение с народами, ранее здесь обосновавшимися: пришедшими от Урала угро-финнами, племенами скифов, сарматов, камских болгар, пришедших из Центральной Азии, с готами Вислы и Немана, аланами и хазарами – выходцами с берегов Дона и Каспия.

«Римская империя узнала, что есть славяне, ибо они пришли и разбили ее легионы. Историки византийские говорят о наших предках как о чудесных людях, которым ничто не могло противиться и которые отличались от других северных народов не только своею храбростию, но и каким-то рыцарским добродушием. Герои наши в девятом веке играли и забавлялись ужасом тогдашней новой столицы мира: им надлежало только явиться под стенами Константинополя, чтобы взять дань с царей греческих».

Николай Михайлович Карамзин

Известия о первом восточнославянском государстве носят полулегендарный характер и связаны со свидетельством летописи о призвании погрязшими в распрях племенами трех братьев-варягов, один из которых – Рюрик – стал княжить в Новгороде в 862 году, что считается началом и российской государственности, и династии Рюриковичей. Чуть позже Олег – регент Игоря, малолетнего сына Рюрика – захватил власть и в Киеве, что стало толчком к образованию единого древнерусского государства – Киевской Руси. Последовали усилия по созданию централизованного государства, в результате которых Игорь был убит при попытке взыскать дань с древлян. Его вдова Ольга не только жестоко отомстила, но и ввела «уроки и погосты», то есть впервые прибегла к законодательному закреплению времени и места сбора налогов.

Происхождение самого названия Руси и роль в ее создании германских, скандинавских племен – предмет больших споров. Летописца Нестора, задавшего в XI веке вопрос «Откуда есть пошла земля Русская?» порой называют основоположником норманнской теории, согласно которой своим происхождением Русь обязана призванным из Скандинавии варягам-викингам. В мягкой форме – варяги были скандинавами, но сыграли не слишком большую роль в создании Русского государства – норманнская теория является едва ли не доминирующей. Среди ее приверженцев слово «Русь» чаще всего выводится из финского «руотси» – гребцы.

Но и у антинорманистов есть немало весомых аргументов. Признавая очень сильные контакты со скандинавами, они чаще считают варягов вендами, то есть балтийскими славянами. А название «Русь» выводят от многочисленных рек с названиями – Рось, Русь, Роса, Руса, Русна, Роська, Порусье и т. д. – по всей Восточной Европе, что отражало культ воды у народа, жившего вдоль русел рек, с его русалками и русалиями. Современные археологи не подтверждают какого-либо существенного скандинавского присутствия в IX – начале X века. При этом фиксируется едва ли не повсеместное балто-славянское присутствие и наличие скандинавов в составе дружин в северной Руси.

А говорить о привнесении государственности норманнами оснований вообще нет. У большинства скандинавских народов государство возникло позже, чем у нас – в конце X – начале XI века. Вместе с тем у первых русских князей было сильное политическое ядро – дружина, имевшая и норманнский компонент. Именно князья и дружина составили русскую знать, которая существовала первоначально за счет дани, а с X века начала становиться крупными землевладельцами.

Специфику государственности во многом определила принятая в Киевской Руси система престолонаследия: назначение сыновей великого князя руководителями отдельных земель страны – по старшинству в соответствии со значимостью того или иного региона. Этот тип управления закрепляется Владимиром Святым (годы правления 980–1015), который сам княжил в Киеве, а власть на местах принадлежала его сыновьям. Если умирал старший из братьев, его княжество переходило к следующему за ним по старшинству, и все остальные братья перемещались на одну иерархическую ступеньку вверх, получая более престижное княжение. Такая система позволяла сохранять государственное единство, но была чревата серьезной враждой, особенно в момент смерти великого князя киевского, за престол которого разгоралась борьба между его братьями и сыновьями.

Ярослав Мудрый (1016–1054), с именем которого связывается первый документ писаного права – «Русская Правда», – сумел отодвинуть от власти братьев, заменив их собственными сыновьями. Борьба за власть между сыновьями и внуками Ярослава, в которой принимали участие и половецкие отряды, закончилась в 1097 году княжеским съездом в Любече, где восторжествовал принцип: «Каждый да держит вотчину свою». Это означало, что та земля, которой правил отец, переходила к сыну. Был дан импульс дроблению единой страны на 12 самоуправлявшихся княжеств с собственными династиями, которые поодиночке становились все более уязвимыми перед внешними завоеваниями.

«Если же станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших, которую они приобрели трудом своим великим», – предупреждал Ярослав Мудрый сыновей перед смертью.

Общественная организация отличалась от западноевропейской. Основным вызовом, породившим западный феодализм, было желание франкских королей иметь большое количество тяжеловооруженных конников. На Руси они не требовались – им не с кем было воевать. Русская дружина была легковооруженной, и ее содержание обходилось намного дешевле, нежели рыцарей (к сожалению, легковооруженная кавалерия кочевников вообще ничего не стоила, а именно она была основным военным вызовом). В Западной Европе раннего Средневековья феодалы-рыцари получали доход за счет закрепощенных землевладельцев. В Древней Руси практиковалось налогообложение земледельцев-общинников, прежде всего государством. Крепостного права в Киевской Руси в отличие от современной ей Западной Европы не было. Ни крестьяне (кроме смердов), ни дружина не были прикреплены к земле. Люди могли свободно переселяться из одного княжества в другое, бродяжничать.

Может быть, России действительно не повезло с цивилизационным выбором: ее судьба сложилась бы счастливо, если бы она приняла христианство не от Константинополя, а от Рима, и влилась в лоно западной цивилизации? Надо только иметь в виду, что во времена Ольги, первой принявшей христианство, или Владимира Святого выбор между Византией и Римом был сродни сегодняшнему выбору между Парижем и бантустаном. «Византия, несомненно, в культурном, экономическом и политическом отношениях превосходила любую страну тогдашней Западной Европы. Константинополь был признанной «мастерской мира», самым населенным, богатым и привлекательным городом Европы, литургия, совершаемая в храме Св. Софии, захватывала воображение, восхищала всех, явившихся в храм, своей гармоничной красотой и сиянием всех искусств в благолепии иеротопии. Императорская власть, власть над всей ойкуменой, не знала соперников до Карла Великого, но и после него власть императора Запада оставалась в глазах византийцев и окружавших их народов властью пусть могущественного государя, но лишь «василевса франков» в отличие от правившего в Константинополе «василевса ромеев», т. е. всей ойкумены», – пишет Сергей Павлович Карпов, академик РАН.

Характерна официальная история принятия христианства Русью, инициатором которого выступил князь Владимир (официальная дата крещения Руси – 988 год). Оно было выбрано после знакомства с другими религиями соседних народов – иудаизмом и исламом, – не в последнюю очередь, в силу такого убедительного аргумента, как могущество Византийской империи. Руси здорово повезло. Она получила прямой доступ к сокровищнице мирового разума, культуры от самой передовой и цивилизованной страны на тогдашней Земле – империи ромеев, с которой если мог кто-то соперничать, то только Китай.

Наши предки получили от Византии основы вероучения, Писание и предание, литургическую практику, а затем хронографию, богословские и философские трактаты. Причем в отличие от подавляющего большинства народов планеты они услышали и прочли слово Божье и познакомились с премудростью веков на родном языке. В результате литургической и литературной деятельности святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, греков, создавших славянскую письменность, и их последователей в Киевской Руси в X и начале XI века славянский язык стал – наряду с латинским и греческим – одним из трех письменных и богослужебных языков средневекового христианства. Из Византии на Русь пришли градостроительная техника, архитектура, мозаика, фреска, икона, декоративно-прикладное искусство.

«Русская вера сложилась из взаимодействия трех сил: греческой веры, принесенной нам монахами и священниками Византии, славянского язычества, которое встретило эту новую веру, и русского народного характера, который по-своему принял византийское православие и переработал его в своем духе».

Павел Александрович Флоренский

После принятия христианства Киевская Русь становится частью «Византийского Содружества наций». Она была одним из последних государств, принявших византийское христианство, но при этом самым крупным. Возможности контроля над Русью у Константинополя не было, и политически Киев ему не подчинялся. Вместе с тем Русь выступала источником военных ресурсов и оказывала материальную помощь Византии в случаях нашествий и стихийных бедствий.

«В первом надесять веке русские, всегда превосходные храбростию, не уступали другим европейским народам и в просвещении, имея по религии тесную связь с Царем-градом, который делился с нами плодами учености; и по время Ярослава были переведены на славянский язык многие греческие книги. К чести твердого русского характера служит то, что Константинополь никогда не мог присвоить себе политического влияния на отечество наше. Князья любили разум и знание греков, но всегда готовы были оружием наказать их за малейшие знаки дерзости».

Николай Михайлович Карамзин

Русь заимствовала в византийской традиции – в противоречии с западноевропейской – верховенство царской власти над церковной. Русская церковь изначально была метрополией константинопольского патриаршества, но на практике управлялась собором епископов и подчинялась непосредственно киевскому князю. Одной из основ византийской традиции был примат православия над этничностью. В XI–XII веках понятия житель Руси и христианин (крестьянин) начинают практически совпадать.

Подлинный переворот в деле просвещения произошел при Ярославе Мудром. Первая библиотека на Руси возникла в XI веке его усилиями, и размещалась она в Киевском Софийском соборе. До нас дошло от нескольких долей процента до одного процента всех рукописей, существовавших в Киевской Руси: климат губителен для пергаментов, свой вклад внесли пожары, междоусобицы, войны, стихийные бедствия.

Одна книга из этой библиотеки сохранилась во французском Реймсе. Это то самое Евангелие на глаголице, которое привезла с собой дочь Ярослава Анна и на котором клялись поколения королей Франции. Стоит ли говорить, что Анна была куда более образованна, чем ее супруг король Генрих I, она умела в отличие от него и его свиты не только читать, но и писать, в том числе и на латыни. Людьми высокой книжной культуры были сыновья Ярослава Мудрого. У них были собственные крупные библиотеки, они сами заказывали переводы. Князь Всеволод Ярославович знал пять языков.

Города Киевской Руси были в значительной степени грамотными. Об этом однозначно говорят берестяные грамоты, надписи на новгородских цилиндрах-бирках, надписи-граффити на стенах древних соборов. Огромную роль в духовной жизни играли монастыри, ставшие главными центрами книгописания, переводов, распространения грамотности. Уникальным явлением не только русской, но и мировой культуры стали летописи, которые из года в год велись в монастырях при епископских кафедрах, в княжеских канцеляриях различных земель Руси с X или XI века до XVII века включительно. Они были написаны задолго до хроник, созданных на итальянском или французском языках, и с не меньшей художественностью, чем на латыни или немецком. И они – гораздо более ценный источник для изучения как светской, так и церковной истории, чем западные монастырские хроники.

В «Слове о погибели русской земли…», написанном на рубеже 1230–40-х годов, воспевалась сила и красота Родины (увы, уже разоряемой монголо-татарами):

Россия имела отличное от Западной Европы культурно-цивилизационное наследие. Русь не вошла в ареал франкских завоеваний, которые еще в XI веке прочертили восточные границы Запада. А два с половиной века в империи Чингизидов – исключительно российский опыт, неизвестный Западной Европе.

«Если останемся живы – ради Господа, если умрем за мир сей – ради Господа!» Автономный улус

В 1237 году разрозненные русские княжества пали жертвой нашествия во главе с внуком Чингисхана Батыем.

«Разделение России на многие владения и несогласие князей приготовили торжество Чингисхановых потомков и наши долговременные бедствия. Великие люди и великие народы подвержены ударам рока, но и в самом несчастии являют свое величие. Так Россия, терзаемая лютым врагом, гибла со славою: целые города предпочитали верное истребление стыду рабства. Жители Владимира, Чернигова, Киева принесли себя в жертву народной гордости и тем спасли имя русских от поношения. Историк, утомленный сими несчастными временами, как ужасною бесплодною пустынею, отдыхает на могилах и находит отраду в том, чтобы оплакивать смерть многих достойных сынов отечества».

Николай Михайлович Карамзин

Десятки процветавших городов превратились в пепелища, а жители их поголовно убиты – «от старца до сущаго младенца!», – как горестно восклицал летописец. «Кровь отцов и братьев наших, как обильная вода, землю напоила, – констатировал автор XIII века Серапион. – Многие братья и дети наши в плен уведены, села наши диким лесом поросли». Но волна монгольских войск спала, была впитана сопротивлением Руси.

«Ее необразимые равнины поглотили силы монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией».

Александр Сергеевич Пушкин

Большинство русских городов, поражавших приезжих своим великолепием, не пережило нашествия. На полтора-два столетия, а то и навсегда, исчезли многие традиционные ремесла: перегородчатая эмаль, чернь, зернь. Прекратилось каменное строительство. Именно в это время русские стали предметом активной международной работорговли, центром которой были генуэзские колонии в Крыму. Слово «раб» ассоциировалось со словом «славянин». Впрочем, в планы монголов не входило полное уничтожение населения для захвата земель, поскольку они не годились для кочевий. Русских надлежало использовать главным образом как источник постоянного обогащения и пополнения рабочей и воинской силы.

Первоначально верховная власть принадлежала великим монгольским ханам, находившимся в столице Монгольской империи – Каракоруме, куда пришлось ездить на поклон и Александру Невскому. В 1260-е годы западный улус Монгольской империи (который монголы называли «улус Джучи» – по имени отца Батыя, а русские – Ордой) стал самостоятельным государством с кочующей столицей, которая существовала одновременно с постоянной – городом Сараем на Нижней Волге. В отличие, например, от Китая или Ирана, где потомки Чингисхана сменили местных правителей, Русь осталась под властью собственных князей, не входя непосредственно в состав Орды, но признавая ордынского хана легитимным сюзереном – царем. Зависимость выражалась прежде всего в утверждении ханами князей на их престолах путем выдачи соответствующих ярлыков.

На самые тяжелые годы монгольского господства приходится одно событие, не вызвавшее большого интереса у современников, но оказавшее исключительно большое воздействие на дальнейший ход истории России. В соответствии с завещанием Александра Невского в 1260–1270-е годы из Владимирского княжества было выделено княжение – последнее в русской истории – с центром в небольшом городке Москва. Правившие в нем потомки младшего сына Александра Невского – Даниила – оказались тонкими дипломатами и политиками, которые больше других преуспели в «собирании земель» – присоединением выморочных княжеств, заключением союзов, покупками, получением ярлыков, завоеваниями. Большую помощь в завоевании ими власти над Русью сыграли приглашаемые татарские рати. Московские князья стали политическими лидерами вновь поднимавшейся Руси.

Существенное влияние на Московское государство оказал опыт государственной организации империи Чингизидов. «Правители Орды проводили достаточно осмысленную политику, вовсю пользуясь услугами китайских, уйгурских и хорезмийских чиновников, накопивших богатый опыт по управлению гигантскими территориями. Почтовая и курьерская служба, обеспечение безопасности на дорогах, сбор и учет налогов и перепись населения, выпуск твердой монеты, раздача ярлыков и личная зависимость получивших их правителей от хана, отчетность чиновников перед центральными властями, четкая организация вооруженных сил, специальные службы по сбору и складированию продовольствия и фуража, наведению мостов и прокладке дорог – все это было поставлено в Древнем и средневековом Китае, а затем и в Монгольской державе, на такой уровень, какого не знала Европа», – подчеркивает историк Алексей Карпов.

За период монгольского господства страна участвовала в трех сотнях войн и битв – с самой Ордой, литовцами, Ливонским орденом, Швецией. Это стало стимулом стремительного развития военного дела. Изучались все новые – и западные, и восточные – приемы ведения боевых действий, появлялись навыки использования осадной техники, совершенствовались боевые доспехи. От монголов пришла централизованная армия, основанная на принципах воинской повинности, разведка. Когда Орда стала распадаться, многие татары хлынули на Русь, чтобы служить великому князю.

Когда Московское княжество окрепло, оно уже оказалось способно успешно сопротивляться монголам. Дмитрий Донской в 1380 году нанес крупное поражение «узурпатору» (не происходившему из рода Чингизидов) Мамаю на Куликовом поле.

«Пришло, братья, время брани нашей и настал праздник Царицы Марии, Матери Божией Богородицы и всех небесных чинов, Госпожи всей вселенной и святого Ее Рождества. Если останемся живы – ради Господа, если умрем за мир сей – ради Господа!»

Дмитрий Донской

В правление Василия II и Ивана III, когда Орда очевидно слабела, возобладала идея перехода к московским великим князьям от павшей Византийской империи царского достоинства, что было несовместимо с признанием зависимости от хана. А принадлежность к империи Чингизидов – первой в истории и крупнейшей в мире евразийской империи, связавшей народы и истории Восточной Азии и Европы – сделало Русь участником глобальной политики. А в дальнейшем реванш России сделает ее наследником северной части Монгольской империи.

«И какой народ так славно разорвал свои цепи? Так славно ответил врагам свирепым? Надлежало только быть на престоле решительному, смелому государю: народная сила и храбрость, после некоторого усыпления, громом и молниею возвестили свое пробуждение».

Николай Михайлович Карамзин

«Поставления, как есмя напред сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим». Царство

Окончательное освобождение от Орды произошло в 1490 году при Иване III. Тогда никто и предположить не мог, какое будущее ждет Русь, загнанную в холодные суглинки, болота, дремучие леса. Нет выхода к морям, природные богатства – скудны. Все соседи сильнее. Территория Московского княжества в середине XV века составляла 430 тыс. кв. км, на которой проживало около 3 млн человек. Этому молодому государственному образованию меньше чем через пару столетий суждено стать самой большой по территории страной мира. В XVI–XIX веках в состав государства включены не только исконные земли Руси, но и татарские ханства Поволжья, Зауралье, Сибирь, Дальний Восток, Аляска, Северный Кавказ, Украина, Прибалтика, Причерноморье, Польша, Финляндия, Бессарабия, Закавказье, Средняя Азия. Как такое было возможно?

Иван III стал не просто великим князем московским, но и первым «государем и великим князем всея Руси», которого уже самого величали царем и самодержцем (тогда это означало, что он самостоятельно – независимо от монголов – управлял государством). Централизованное Русское государство стало суверенным центром силы, управляемым единовластным государем, при котором действовал постоянный совещательный орган в лице аристократической Боярской думы. Второй супругой Ивана III была племянница последнего византийского императора принцесса Софья Палеолог, после чего Русь стала рассматривать себя как наследницу павшей в 1453 году под натиском османов Византии, чей герб – двуглавый орел – стал гербом России. Тогда же начали получать распространение идеи об особой миссии России как богоизбранного государства, как «Третьего Рима» (вторым был Константинополь), призванного стать наиболее праведным и крупным христианским государством.

Россия испытала на себе влияние и итальянского Возрождения на его излете, наглядным свидетельством чему является Московский Кремль, стены и соборы которого построены итальянскими мастерами. Из ренессансной Италии пришли также некоторые рационалистические ереси, водка и венерические болезни.

Первопричиной экспансии нередко называются все тот же климат в сочетании с демографией. Академик РАН Леонид Васильевич Милов замечал: «Полная драматизма политика русских государей по отношению к своим соседям отнюдь не была вызвана какой-то изначально свойственной России особой агрессивностью, а диктовалась неумолимыми тенденциями внутреннего развития, стремлением увеличить и площадь пашен, и людские ресурсы».

Экспансия не получилась бы, если бы Россия не обладала военным превосходством над народами покоряемых территорий. Ослабление, а затем и свержение ига дали ей несколько десятилетий экономического подъема, средства от которого были направлены главным образом на укрепление военной мощи. Но почему строителем великой державы станет Россия, а, скажем, не Литва или Польша, которые в тот момент были крупнее, сильнее, обладали бо́льшим населением, более совершенным вооружением и активно стремились раздвинуть свои границы «от моря до моря»? Во-первых, степень милитаризации Российского государства, вынужденного непрерывно держать активную оборону на всех направлениях, была заметно выше, чем у его ближайших западных соседей. А сложившийся на Руси политический строй позволял гораздо жестче осуществлять мобилизационные мероприятия, концентрировать силы и средства в одном кулаке. Во-вторых, на востоке – основном направлении расширения России в XVI–XVII веках – серьезными соперниками были осколки на глазах слабевшей Орды. Россия получила уникальную возможность заполнить геополитический вакуум, образовавшийся в Евразии после распада империи Чингизидов.

Но началась территориальная экспансия Московского государства на западе. Иван III, рассматривая себя наследником князей Киевской Руси, поставил целью объединение всех земель, ранее входивших в Древнерусское государство, а затем оказавшихся в Великом княжестве Литовском и в Польше. В 1492 году Иван напал на Литву, которая в итоге вынуждена была признать территориальные приобретения России. А его сын Василий III получил свободу рук в отношении последних независимых русских княжеств – Пскова и Великого княжества Рязанского. За годы правления Ивана III и Василия III Москва объединила практически все русские земли, и размеры государства составили 2,8 млн кв. км, а население – от 4,5–6 млн.

Как относиться к новой державе, как ее воспринимать? Поначалу не знали даже, как страну эту называть: то ли Скифией, то ли Сарматией, то ли Московией. На рубеже XV–XVI веков Россия находилась явно на положительной части спектра западного мировосприятия. В трудах итальянских и немецких путешественников, дипломатов, писателей русские представали как люди, свято чтящие церковные традиции, уважающие власть, сохранившие первозданную чистоту и простоту нравов, а потому достойные войти в лоно истинной (то бишь католической) церкви.

Но при этом на Россию не смотрели как на ровню, в ней видели поле для освоения. Немецкий мир не принимал участия в открытии Нового Света, и поэтому проникновение на восток стало для Священной Римской империи германской нации ее колониальной задачей. Последовал новый раунд усилий по вовлечению России в западную систему. Но следует иметь в виду, что Европа всегда вступала в контакты с чужеродным миром исключительно на собственных условиях.

В Москву было передано милостивое согласие императора включить Россию в состав своей державы как одну из провинций. Иван III в качестве ее управляющего мог рассчитывать на титул короля, если обратит страну в католичество. Иван отвечал, что московские князья изначально государи на своей земле, «а поставления, как есмя напред сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим». Провал миссии отнесли к причудам Ивана III и возобновили попытки после вступления на престол его сына Василия III, которому несколько раз адресовался традиционный набор предложений – вступить в антитурецкую лигу, принять католичество и королевскую корону. Однако ответный визит к папе римскому обернулся некоторым конфузом. К моменту приезда посла Еремея Трусова Рим был захвачен бурбонским герцогом. Папа Климент VII спасся в Орвието, где и был немного утешен подаренными ему шкурками черного соболя на шесть тысяч дукатов. Посольство пришло к выводу, что папа «не при делах», Василий III окончательно разочаровался в папском престоле.

Это был тот исторический водораздел, когда прекратились попытки вовлечь Россию в западную систему в качестве вассала и началось общение с ней как с противником. В 1549 году в Вене вышли «Записки о Московии» Сигизмунда Герберштейна, которые только в XVI веке выдержат 22 переиздания. В этой и многих других книгах был задан в идеальном виде тот образ России, который не изменится на Западе до настоящего времени. Русская религиозность теперь уже представлялась как еретичество, почитание власти – как жестокое рабство, простота нравов – как дикость. Россия представала природным врагом. При этом сама она ничуть не изменилась. Изменилось ее восприятие. Что еще более существенно, это восприятие России становилось частью генетического кода самого Запада, как тот антипод, глядя на который Запад обретал свою идентичность, возвышал свою культуру, систему ценностей. Именно Россия была выделена как образцовый носитель таких антиевропейских черт, как рабство, тирания, варварство, которыми наша страна наделялась априори. «Великая бессмыслица», «царство отсталости». Правящие круги, погрязшие в разложении и бескультурье, но мечтающие европеизироваться. Отказаться от этого образа – для Запада означает расстаться с важной частью собственной идентичности, частью себя.

В России, в свою очередь, возник комплекс самоизоляции как реакция на постоянные угрозы извне и как проявление уверенности в своем духовном превосходстве. Самоизоляция не была абсолютной, но контакты с Западом отражали не признание его верховенства или стремление с ним слиться, а, напротив, усиливали притязания на российскую самоидентичность.

Иван Грозный (1533–1584) был уже официально венчан на престол как самодержавный царь и помазанник Божий. При нем окончательно утвердилась сильная верховная власть с элементами сословно-представительной монархии. Были созданы регулярная государственная бюрократия, профессиональное стрелецкое войско, жестоко преследовались проявлявшие неповиновение и сепаратистские настроения бояре. Вместе с тем царь управлял страной с опорой на Боярскую думу и Земские соборы, которые мало отличались от своих западноевропейских аналогов.

«И хотя Собору было отказано в праве выбора министерства, но он пользовался правом гораздо более важным – правом избрания царя. В этом отношении ему не приходилось завидовать ни английскому парламенту, ни французским Генеральным штатам».

Максим Максимович Ковалевский

При Иване IV окончательно сложилась система помещичьего землевладения с крепостным правом для половины крестьянского населения. Как и при раннем западноевропейском феодализме, логика была военной. Для противодействия новым противникам – Литве, Польше, Швеции – потребовалась хорошо вооруженная и обученная элитная конница. Традиционное вотчинное право не ограничивало дворянина в его правах распоряжения землей и не предусматривало обязательной воинской службы с земли. После экспроприации боярских земель при Иване III образовался колоссальный фонд государственных земель, которые были переданы казной московским дворянам и детям боярским в условное владение. Условием стала обязательная военная или государственная служба. Судебник 1550 года устанавливал, что дети боярские по службе и рождению не могли уже располагать своей личной свободой. Служилый человек должен был начинать свою службу с 15 лет и нести ее до смерти или до неспособности из-за старости или увечья. В 1556 году служба с вотчин уравнена со службой с поместий. Дворянин обязан был по первому зову встать в строй «конным, людным, оружным». Обеспечить его могли только доходы от поместного хозяйства, а крестьяне нередко попросту разбегались. Ради сохранения боеспособной армии правительство стало прикреплять крестьян к земле.

Иван IV, безусловно, не был гуманистом. Но следует заметить, что количество репрессированных грозным царем было на порядок меньше, чем, например, считающимися великими его современниками из династии Тюдоров в Англии – Генрихом VIII и его дочерью Елизаветой I.

«Смелый и решительный народ-первопроходец». Как стать крупнейшей страной Земли

Превращение России в империю, как считают многие историки, начинается также в правление Ивана Грозного – с завоевания Казанского и Астраханского ханств. Усиление Османской империи, после захвата Константинополя продвинувшейся на Балканы и в Северное Причерноморье, вызвало активизацию вассального от него Крымского ханства, открыто враждебного России и координировавшего свои усилия с Казанью и Астраханью. Набеги с юга по-прежнему были проклятием России. Казань была взята в 1556 году, и в честь этой победы на Красной площади в Москве был воздвигнут храм Василия Блаженного. Наступая на Астрахань, русские войска появились на Северном Кавказе, дойдя до Терека и до Каспийского моря.

Затем наступила очередь Сибири. Начальный импульс для продвижения из Поморья на Восток был придан в XVI веке промысловой колонизацией, лидерами которого выступили купцы и промышленники Строгановы, снарядившие первую экспедицию Ермака. После чего за дело взялись официальные власти. Покорение Сибири носило характер военной оккупации и выражалось в построении там русских городов, городков и острогов. Современный знаток вопроса заселения Сибири называет факторы успеха: «Опора на реки, ставшие главными коммуникациями русского наступления, строительство на реках городов с артиллерией, которые сделали их почти недоступными для кочевников. Города позволяли контролировать территорию между реками. Этот контроль проводился мобильными конными, тактики и вооружение которых были заимствованы у кочевого мира. Русская конница уступала своим кочевым учителям и была бы разбита ими, но она базировалась в городах, недоступных для кочевников, снабжение которых проходило в обход поля по рекам. Кочевники могли разбить конные отряды, осадить города, победить все эти элементы по отдельности, но не в совокупности». Правительство и его представители на местах выступали и как дипломатические агенты: кочевники никогда не были для царей безликой массой, кочевая знать принималась как равная в российскую элиту. Для заселения Сибири активно использовали ссылку туда преступников (как Англия отправляла их в Америку или Австралию).

«Однако главное для нас – это вклад сибирской эпопеи в формирование русского национального характера. Здесь русские в полной мере проявили себя как смелый и решительный народ-первопроходец; народ, не боящийся вызовов пространства и климата; народ, ставящий духовные ценности выше материальных обстоятельств… Эти же качества понадобились в годы освоения нефтегазовых месторождений Тюменской земли, совершенного в условиях вечной мерзлоты, неблагоприятного климата, бездорожья, полного отсутствия транспортной инфраструктуры».

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Сын Ивана Грозного Федор – последний царь из династии Рюриковичей – прославился утверждением в России самостоятельного патриаршества. Это явилось следствием многоходовой интриги, которую с успехом осуществил реально правивший страной Борис Годунов.

Константинопольский патриарх Иеремия II, занявший престол после свержения его предшественника турецким султаном, застал полное разорение, османы даже забрали под мечеть патриарший собор. В этих условиях патриарха, наслышанного о щедрых дарах Федора восточным иерархам, несложно было заманить в Москву. Там царь и Годунов ему указали на неправильность положения, при котором Русская церковь увенчана лишь митрополичьей кафедрой. Иеремия начал торг: столь драгоценный товар можно было продать лишь один раз. После подчеркнуто любезного официального приема патриарха отпустили на обед и… «забыли» о нем – на несколько месяцев, запретив покидать столицу. Он не выдержал ожидания и согласился… стать патриархом Русской церкви. Федор Иванович и Годунов идею вроде бы одобрили, но… предложили ему обосноваться во Владимире, поскольку в Москве-де уже есть митрополит Иов. Наконец Иеремия позволил себя уговорить.

26 января 1589 года в Успенском соборе был поставлен первый русский патриарх. В Соборной уставной грамоте, узаконившей патриаршество, объявлялось, что «ветхий Рим пал от ереси», новый Рим – Константинополь – порабощен безбожными племенами агарянскими (т. е. мусульманами), и поэтому третий Рим есть Москва. Иеремия отбыл на родину с богатой милостыней на строительство церквей. Но требовалось еще официальное соборное согласие всех остальных восточных патриархатов. Согласие было получено, для чего потребовались дополнительные расходы казны, которые были не напрасны. Единственное, чего не удалось добиться для Московского патриархата – третьего места в иерархии православных церквей, она, как самая молодая, оказалась пятой.

Смерть в 1598 году Федора Иоанновича, не оставившего наследников, и избрание Земским собором Бориса Годунова положили начало Смутному времени, когда страна была охвачена кровавой гражданской войной, в которую активно вмешались Польша и Швеция. Они по-прежнему были сильнее России и соперничали с ней за титул сверхдержавы Восточной Европы. В период Смуты чуть не реализовался проект включения России в европейскую систему через подчинение Польше и унию с ней. Россия оказалась на грани гибели, от которой ее спасло народное ополчение, созванное по призыву нижегородского старосты Кузьмы Минина:

«Захотим помочь Московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жен и детей закладывать, бить челом тому, кто бы вступился за истинную православную веру и был у нас начальником».

Начальником стал князь Дмитрий Пожарский. Его ополчение 4 ноября 1612 года освободило Московский Кремль от поляков. Этот день мы отмечаем как День народного единства.

«Время самозванцев представляет опять горестную картину мятежа; но скоро любовь к отечеству воспламеняет сердца – граждане, земледельцы требуют военачальника, и Пожарский, ознаменованный славными ранами, встает с одра болезни. Добродетельный Минин служит примером; и кто не может отдать жизни отечеству, отдает ему все, что имеет… Древняя и новая история народов не представляет нам ничего трогательнее сего общего геройского патриотизма…»

Николай Михайлович Карамзин

Царем был избран родоначальник новой династии – Михаил Романов (1613–1645), на поиски которого сразу же отправились польские отряды. Семнадцатилетний Михаил с матерью жил в селе Домнино рядом с Костромой. Встретил отряд Иван Сусанин, который увел интервентов в противоположную от села сторону, отдав свою жизнь за молодого царя и Россию.

Михаил руководил с помощью регулярно созывавшихся Земских соборов, системы приказов, началось создание регулярных полков «нового строя». Продолжилась территориальная экспансия.

Привлекаемые лежбищами моржей и богатыми пушниной верховьями великих сибирских рек мореплаватели и землепроходцы на морских судах-кочах открыли и закрепили земли по побережью Северного Ледовитого океана – вплоть до Чукотки. Но по мере «испромышления» моржовых бивней и соболя в северных широтах первопроходческий дух – по великим сибирским рекам – смещался на юг. В 1643 году отряд якутского пятидесятника Курбата Иванова добрался до Байкала. В то же время отряд якутских служилых людей под руководством Василия Пояркова обнаружил благодатные земли по реке Амур. Далее настала очередь Приморья, привлекшего благоприятным морским климатом: амурский регион оказался самым заселенным русскими в Забайкалье.

«Надо отдать должное уму и такту наших предков… Они относились к окрестным народам как к равным, пусть даже непохожим на них. И благодаря этому они устояли в вековой борьбе, утвердив как принцип не истребление соседей, а дружбу народов».

Лев Николаевич Гумилев

Российская территориальная экспансия достигла тех географических границ, за которыми она уже не могла осуществляться в виде заполнения геополитического вакуума. На востоке ее пределы жестко обозначили интересы Китая, на юге – Османской империи, на Западе – Польши, Швеции, германских государств. Дальше почти любые территориальные приращения России сопровождались войнами и/или были их результатами. Даже в тех случаях, когда происходило добровольное присоединение, речь шла о землях, уже находившихся в разных формах зависимости от кого-либо еще.

В России недовольство западным высокомерием начинает сочетаться с пониманием полезности освоения западного опыта. Во второй половине XVII века начинается секуляризация культуры, появляются жанр светской литературы и поэзия, возникает светская живопись. В 1649 году было подготовлено Соборное уложение, включавшее в себя свод всех норм действовавшего государственного, гражданского и уголовного права. В основу Уложения, которое объявлялось высшим законом, был положен принцип равенства перед законом, ставилась цель, чтобы «суд и расправа была во всех делах всем равно». Серьезные последствия имела проведенная Алексеем Михайловичем совместно с патриархом Никоном церковная реформа, которая предусматривала изменение церковных обрядов и книг по правилам Греческой церкви и привела к расколу: от официальной церкви отделились старообрядцы, не признавшие нововведений.

Началось более активное продвижение на юг – как средство защиты от продолжавшихся ежегодных набегов крымчаков. Южные российские города первоначально были исключительно крепостями, защищаемыми дворянской конницей и служилыми людьми. Создавалась засечная черта, которая стала своего рода Великой Китайской стеной на русский лад, сделанной не на века из камня, а из бревен и земли путем устройства завалов и засек. Мирная крестьянская колонизация в южные степи, которые со временем превратятся в главные житницы России, начнется только в XVIII веке.

Воссоединение с Украиной, находившейся под властью Польши, началось после Переяславской рады, которая в 1653 году приняла решение о переходе под покровительство России Левобережной Украины. Земский собор дал Алексею Михайловичу согласие: «Того гетмана Богдана Хмельницкого и все войско Запорожское с городами и с землями принять под свою государственную высокую руку для православной христианской веры и святых Божьих церквей». Это автоматически вызвало войну с Польшей, после которой Россия по Андрусовскому перемирию 1667 года присоединила Киев с Правобережьем Днепра, Северские земли с Черниговом, а также Смоленск. Первоначально Украина пользовалась большой степенью автономии. Во главе находился избранный на казачьей раде и утвержденный правительством гетман, осуществлявший верховное управление и суд с опорой на старшинскую раду.

Камчатка впервые была обследована с Чукотки пятидесятником Владимиром Атласовым, который «для прииску новых неясачных людей» зимой 1696 года с отрядом в составе 60 русских казаков и промышленников (!) и 60 ясачных юкагиров проделал из Анадырского острога путь в тысячи километров (!) и с оставшимися в живых 15 казаками и 4 юкагирами вернулся в Анадырь с богатой ясачной казной. В дальнейшем, помимо Камчатки, были присоединены Курилы, Сахалин. Русские поселения появились в Северной Америке – на Аляске и западном побережье – вплоть до форта Росс на территории современного Сан-Франциско. Территория обитания коренных народов признавалась царской собственностью, а главной обязанностью посылаемых туда воевод и служилых людей было бесперебойное получение ясака в виде меха, который регулярно собирался по «землицам», волостям, улусам и юртам.

«Надо отдать должное уму и такту наших предков». Российская империя

Петр I, став единодержавным правителем в 1696 году, под влиянием потребностей ведения широкомасштабной войны со Швецией, вступил на путь решительной вестернизации – от бритья бород и введения европейской одежды до реформ в административном устройстве, промышленности, военном деле. Была построена новая столица – Санкт-Петербург как символ прорыва в Европу. Вместо Боярской думы был создан Сенат, страна разделена на губернии, приказы заменены на коллегии, появилась Академия наук, театры, первая газета, сотни новых заводов и фабрик. Были созданы регулярные армия и флот, введены рекрутская повинность, обязательное обучение дворянских детей в государственных учебных заведениях или за рубежом, обязательная пожизненная военная или гражданская служба для дворян.

Земские соборы перестали собирать, за образец Петр взял абсолютистскую модель государственной власти, которая в его времена господствовала в большинстве европейских стран. Вместе с тем и впредь любой самодержец должен был учитывать интересы влиятельных групп элиты, армейской верхушки. Самодержавие будут ограничивать и высшая бюрократия, и необходимость делегировать полномочия, и народные бунты, и дворцовые перевороты.

Наша страна стала великой европейской державой под Полтавой в 1709 году и с тех пор никогда не теряла этого статуса, завоевывая положение серьезного игрока в большой политике Старого Света. Россия была провозглашена империей Петром Великим в 1721 году после окончательной победы над шведами в Северной войне и присоединения земель восточной Прибалтики. Позднее губернии этого региона – Лифляндская, Курляндская и Эстляндская – были объединены в Прибалтийское генерал-губернаторство. В основе управления этими губерниями лежал принцип сохранения привилегий остзейских баронов, верой и правдой служивших трону российских императоров.

Попытка Петра ввести Россию в западный культурно-цивилизационный контекст частично удалась, по крайней мере на уровне элиты, а результаты Петровских реформ и дискуссии вокруг них на столетия вперед предопределят содержание российских историософских споров: были ли они ненужным прерыванием преемственности российской традиции, а потому вредной затеей, либо, наоборот, были единственно возможным и желательным.

«Петр Великий, соединив нас с Европою и показав нам выгоды просвещения, ненадолго унизил народную гордость русских. Мы взглянули, так сказать, на Европу и одним взором присвоили себе плоды долговременных трудов ее. Едва великий государь сказал нашим воинам, как надобно владеть новым оружием, они, взявши его, летели сражаться с первою европейскою армиею».

Николай Михайлович Карамзин

Период правления племянницы Петра I Анны Иоанновны (1730–1740) был отмечен засильем немцев во власти. Дворянство получило дополнительные привилегии: оно могло учить детей дома, выходить в отставку после 25 лет службы. В результате Русско-турецкой войны 1735–1739 годов Россия возвратила себе Азов, присоединила Молдавию, но потеряла завоеванные Петром земли по западному побережью Каспия. В Казахстане, который начали захватывать племена джунгар (монгольских калмыков), ханы, стоявшие во главе Младшего и Среднего казахских жузов, обратились за защитой к России и в 1731 и 1740 годах присягнули на верность царице (Старший жуз присоединится в 1860-е годы, после чего начинается массовое переселение русских и украинских крестьян в казахстанские степи).

Елизавета Петровна (1741–1761), объявившая себя продолжательницей дела отца, избавилась от немцев на госслужбе, смягчила внутренние порядки, отменив смертную казнь. Она выступила покровительницей наук и искусств. В 1755 году был создан Московский университет, в 1758 году – Академия художеств, построен Зимний дворец (Эрмитаж) в Петербурге, появились первые профессиональные театры. В 1754 году открылся Дворянский банк, предоставлявший кредит под 6 % годовых. Увеличив пошлины на ввозные товары, правительство ликвидировало внутренние таможни на въездах в города и внутренние пошлины.

Начало царствования Елизаветы Петровны пришлось на войну со Швецией, которая стремилась взять реванш за Полтаву, но только потеряла часть Финляндии. В годы Семилетней войны Россия примкнула к альянсу Франции и Австрии и объявила войну Пруссии. 130-тысячная русская армия раздавила силы доселе непобедимого Фридриха Великого в Восточной Пруссии, которая после битвы при Гросс-Егерсдорфе была присоединена к Российской империи. А вслед за победой у Кунерсдорфа в августе 1759 года русские войска подошли к Берлину. Фридриха спасло «Бранденбургское чудо» – смерть Елизаветы Петровны и воцарение Петра III, который считал прусского короля величайшим гением, героем и наставником. Восточная Пруссия возвращалась королю, а русские войска направлялись против австрийцев. Гвардия никогда не простит такого позора императору, хоть он и отметится еще Манифестом о вольности дворянской, избавившим высшее сословие от обязательной службы.

Екатерина II пришла к власти в результате дворцового переворота и убийства ее супруга в 1762 году. Испытывая влияние французских просветителей, императрица попробовала реформировать страну по западному образцу. Она созвала Уложенную комиссию для выработки Свода законов, для которой подготовила специальный «Наказ», где можно было обнаружить такие словосочетания, как «естественные права человека», «равенство перед законом», «веротерпимость», «презумпция невиновности». Вместе с тем Екатерина Великая никогда не ставила под сомнение принцип самодержавия:

«Государь есть самодержавный; ибо никакая другая, как только соединенная в его особе власть, не может действовать сходно с пространством столь великого государства… Лучше повиноваться законам под одним господином, нежели угождать многим».

Работа Уложенной комиссии ничем не закончилась. Вскоре грянуло восстание Емельяна Пугачева, а окончательно конституционные идеи покинули Екатерину, когда на полный ход заработала гильотина в революционном Париже. Действовать она предпочла не через институты, а с опорой на фаворитов, среди них особая роль принадлежала князю Григорию Александровичу Потемкину.

А как же «потемкинские деревни», которые якобы светлейший князь строил на пути следования Екатерины Великой на юг, ублажая ее взор? Творцом легенды был саксонский дипломат Гельбиг, работавший секретарем посольства в Петербурге. Он лично в поездке не участвовал, зато был изгнан из России за разведывательную деятельность и сбор разных слухов и сплетен об императрице. По возвращении на родину он издал книгу «Потемкин Таврический», которую сам назвал сборником анекдотов. Потом она неоднократно переиздавалась уже как политический памфлет в антироссийских целях нашими многочисленными заклятыми друзьями. Не было никаких «потемкинских деревень».

По учреждению о губерниях 1775 года дворянство, освобожденное от обязательной службы, сохранило преимущественные права на государственной службе и при выборах должностных лиц в провинциальные учреждения. С изданием жалованных грамот дворянству и городам впервые в России все сословия – за исключением крестьянства – приобретали юридические права, причем за основу было взято Магдебургское право. Органы городского самоуправления становились выборными.

В усадьбы надолго стали поселяться ранее обязанные постоянной службой дворяне, которые создавали собственные библиотеки, спорили о содержании последних зарубежных романов, философских и естественно-научных трактатов или свежих газет. Екатерина II озаботилась образованием женщин, появились женщины-поэтессы, переводчики, Екатерина Романовна Дашкова возглавила Академию наук. Возникала та Россия, которую мир узнает из «Войны и мира» Льва Николаевича Толстого.

При Екатерине II государство руководствовалось принципами фритрейдерства, продолжило уход из экономики, сохраняя контроль лишь над главными отраслями военной промышленности. Императрица разрешила всем сословиям создавать мануфактуры, а Манифест 1775 года – и промышленные предприятия. Крестьяне активно занимались торговлей. Число заводов и фабрик за годы царствования Екатерины II выросло вчетверо. В 1768 году вышел Манифест и именной указ Сенату «Об учреждении в С-Петербурге и Москве Государственных банков для вымена ассигнаций». Развитие торгового мореплавания, учреждение заграничных консульств и заключение торговых конвенций оживило внешнюю торговлю.

А как же Александр Николаевич Радищев с его «Путешествием из Петербурга в Москву» и известными каждому школьнику описаниями бедствий русского крестьянства? Почему-то гораздо меньше известно произведение «Путешествие из Москвы в Петербург» одного не менее известного автора, имя которому Александр Сергеевич Пушкин. Он проделал тот же путь в обратном направлении и пришел к иным выводам.

Пушкин счел Радищева «истинным представителем полупросвещения», а написанное им – просто карикатурой неудовлетворенного человека на Россию. «Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны. Путешественник ездит из края в край по России, не зная ни одного слова по-русски, и везде его понимают, исполняют его требования, заключают с ним условия. Никогда не встретите вы в нашем народе того, что французы называют un badaud[1]; никогда не заметите в нем ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. В России нет человека, который бы не имел своего собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях. Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности. Наш крестьянин опрятен по привычке и по правилу: каждую субботу ходит он в баню; умывается по нескольку раз в день… Конечно: должны еще произойти великие перемены; но не должно торопить времени, и без того уже довольно деятельного».

По количеству войн эпоха Екатерины была едва ли не рекордной в российской истории – три с Польшей, две с Турцией, по одной с Персией и со Швецией. А затем замаячила перспектива большого столкновения с Францией. На большую высоту поднялось военно-оперативное искусство, связанное с именами Румянцева, Суворова и Кутузова. Турция вынуждена была отказаться от прав на Крым, Россия приобрела Кубань и Новороссию – от Буга до Днестра.

Когда в середине 1770-х годов началось восстание американских колоний Англии, ее король Георг III просил Екатерину прислать армию и флот для подавления мятежа. Потемкин якобы сказал: «Если Англии потребуется 20 тысяч солдат, Россия могла бы без проблем ей их дать». Этих 20 тысяч – особенно если бы их возглавил Суворов – вполне бы хватило, чтобы разобраться с армией Джорджа Вашингтона и отсрочить день независимости США на много десятилетий. Но Екатерина не простила королю его многочисленные провокации против России и войск не дала.

В 1795 году был подписан договор о третьем разделе Польши. Российские владения простерлись до линии, очерчивающей восточную границу современной Польши. Россия вернулась к пределам земель, управляемых в прошлом потомками Рюрика. «Взяла свое», – заметила Екатерина Великая.

Кардинальные изменения в европейскую систему внесла Великая французская революция, переросшая в большую международную войну. Правители Австрии, Пруссии, Швеции, Саксонии, Испании и России выступили за интервенцию, которой помешало главным образом отсутствие четко выраженного согласия Людовика XVI. Главным организатором трех антифранцузских коалиций выступала Великобритания, костяк вооруженных сил поставляли Россия, Австрия и Пруссия. Когда взошла звезда Бонапарта, Россия потеряла свою великую правительницу.

Павел I был готов к тому, чтобы возглавить силы противников революции. Когда французы заняли Рим, свергли, ограбили и увезли во Францию папу Пия VI, свои войска в Италию отправил именно Павел I, видевший свою миссию в том, чтобы быть «восстановителем тронов и оскверненных алтарей». Последовали победы над французами в Северной Италии, успех экспедиции адмирала Ушакова, который высадился в Неаполе и освободил Рим.

«Явились генералы, ныне ученики, завтра примеры для учителей. Скоро другие могли и должны были перенимать у нас; мы показали, как бьют шведов, турков – и, наконец, французов. Сии славные республиканцы, которые еще лучше говорят, нежели сражаются, и так часто твердят о своих ужасных штыках, бежали в Италии от первого взмаха штыков русских. Зная, что мы храбрее многих, не знаем еще, кто нас храбрее. Мужество есть великое свойство души; народ, им отличенный, должен гордиться собою».

Николай Михайлович Карамзин

Однако вскоре, разочаровавшись в ненадежных союзниках, третировавших даже воевавших за них русских воинов как людей второго сорта, Павел резко сменил курс, начав сближение с Францией, где Бонапарт усмирил революцию, стал единоличным правителем. Возникла перспектива мощной коалиции, способной сокрушить английское глобальное могущество.

Павел был врагом «врожденных привилегий», требовал от всех дворян безупречного и безусловного служения стране и даже разрешил применять к ним телесные наказания, заставил чиновников ходить на службу, установив начало рабочего дня в 6 часов утра и обязательный отход ко сну в 10 вечера. Политика Павла, проводившаяся жестко и бесцеремонно, восстановила против себя влиятельную екатерининскую элиту. А Лондон не поскупился на операцию по смене режима в России, отработанную во многих других странах, и нашел надежных партнеров при дворе, убивших Павла I.

Александр I, занявший престол в марте 1801 года, в первые годы царствования был полон решимости реформировать Россию: ввести конституцию, отменить крепостное право. Петровские коллегии были заменены министерствами, учреждался Государственный совет в качестве законосовещательного органа. Открывались университеты, появился Лицей, уже первый выпуск которого прославил Пушкин, появилось бесплатное начальное образование. Но в последующем реформы были остановлены из-за сопротивления аристократии ослаблению прерогатив монаршей власти и отмене крепостного права, а также нескольких войн одновременно: со Швецией, Персией, Турцией и, конечно, с наполеоновской Францией.

Аннексия Финляндии была продиктована стремлением отодвинуть границу Швеции, в очередной раз пытавшейся взять реванш за Полтаву, от Санкт-Петербурга. Статус Великого княжества Финляндского был настолько особым, что государствоведы так и не смогли договориться, что же это было – самостоятельное государство, состоявшее с Россией в тесном союзе, то ли ее автономная провинция.

Защита закавказских христиан считалась в России святым, не подлежащим обсуждению долгом. Царь объединенных Картли и Кахетии Ираклий II в 1783 году заключил Георгиевский трактат, по которому Россия принимала царство под свой протекторат. А его сын Георгий XII добился полного вхождения в состав Российской империи в соответствии с манифестом 1801 года. Потребовался ввод в Закавказье русских войск, что вызвало войну с Персией, а затем и с Турцией. Земли Восточной Армении, разделенные между этими двумя странами, перешли под контроль России. А Персия признала включение Грузии и части азербайджанских ханств в состав России. Тылам и путям снабжения русской армии в Закавказье постоянно угрожал самобытный мир черкесско-адыгских племен Северного Кавказа, большинство из которых к тому же находилось в союзе с Турцией. Покорение этих народов превратилось в 60-летнюю Кавказскую войну (впрочем, как считают некоторые, она полностью не закончена до сих пор). Россия завязла на Кавказе.

Когда Неман перешла 610-тысячная Великая армия, в рядах которой Наполеон привел к нам всю объединенную Европу, мало кто за пределами России сомневался в его очередной победе. Но у Александра I и его военного министра Михаила Богдановича Барклая де Толли были иные прогнозы. Благодаря разведке они были осведомлены о планах и возможностях интервентов и разработали трехлетний стратегический план, который предусматривал затягивание боевых действий в глубь российской территории в 1812 году, а затем их перенос за границу в 1813–1814 годах.

«Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать».

Михаил Илларионович Кутузов

Наполеон постепенно распылил силы, растянул коммуникации, тогда как российское командование во главе с Кутузовым, избегая решающего сражения, смогло заметно укрепить свой боевой потенциал.

Обескровив вражеское войско в решающей битве при Бородине, российское командование приняло решение оставить Москву. Ожидая там мирных переговоров, Наполеон катастрофически терял время: его армия разлагалась и таяла. А российское командование использовало все средства для отпора врагу: созыв ополчений, партизанские действия, тактику «выжженной земли». Результатом Отечественной войны 1812 года стало почти полное уничтожение Великой армии. Из 610 тысяч в России осталось убитыми и пленными 552 тысячи.

Русские войска отправились «добивать чудовище в его логове». Позиции России в тот момент настолько сильны, что от имени поверженной Франции второй Парижский договор в ноябре 1815 года подписывал герцог Арман Эммануил де Ришелье (больше известный в нашей стране как Эммануил Осипович) – генерал-лейтенант русской службы и бывший одесский градоначальник, возглавивший в тот момент правительство короля Людовика XVIII.

Александр I выступил инициатором создания Священного союза, призванного хранить новый политический порядок в Европе, акт о создании которого был написан его рукой. Это было объединение христианских государств, первоначально России, Австрии и Пруссии, которые подчинялись «высоким истинам, внушаемым вечным законом Бога Спасителя». Позднее к Союзу присоединились принц-регент Англии Георг, принц Уэльский (как регент ганноверский), а также короли французский, шведский и норвежский, датский, нидерландский, сардинский, обеих Сицилий, испанский, португальский, государи и вольные города Германии, швейцарский союз.

«В военном искусстве мы успели более, нежели в других, оттого что им более занимались, как нужнейшим для утверждения государственного бытия нашего; однако ж не одними лаврами можем хвалиться. Наши гражданские учреждения мудростию своею равняются с учреждениями других государств, которые несколько веков просвещаются. Наша людскость, тон общества, вкус в жизни удивляют иностранцев, приезжающих в Россию с ложным понятием о народе, который в начале восемнадцатого века считался варварским. Завистники русских говорят, что мы имеем только в высшей степени переимчивость; но разве она не есть знак превосходного образования души?»

Николай Михайлович Карамзин

«Огромности нашей боятся». Дирижер европейского концерта

Это положило начало европейскому концерту держав, обеспечившему Старому Свету самый спокойный век в его истории. Мир поддерживался именно балансом сил, важнейшим компонентом которого стала Россия, без которой, как тогда говорили, ни одна пушка в Европе не стреляла. Россия не просто была частью европейской системы, она была ее основной несущей конструкцией, наиболее влиятельной державой континента. Концерт не предотвратил лишь крупные Крымскую и Франко-прусскую войны, остальные же боевые столкновения велись на европейской и колониальной периферии.

В царствование Николая I (1825–1855), которое началось под залпы восстания декабристов, предпринявших попытку или первой революции, или последнего дворцового переворота в стиле предыдущего века, о реформаторстве не вспоминали. Именно при Николае I была предпринята попытка выработки новой государственной идеологии, которая оформилась в теории «официальной народности», в которой традиционными началами российской государственности объявлялись Православие, Самодержавие, Народность. Впервые в управлении страной упор был сделан на госаппарат, костяком которого стали военные, доказавшие свою преданность в бою. Было кодифицировано законодательство, вводилось техническое и военное образование, появился первый акционерный устав. Началось строительство железных дорог, была сооружена самая совершенная на тот момент обсерватория в Пулкове.

Человек, которого не без оснований называли последним рыцарем Европы, Николай I был предельно верен монархическому принципу и союзническим обязательствам перед Пруссией и Австрией, направив даже войска на подавление венгерского восстания 1849 года. Но чрезмерная активность на Кавказе, установление протектората над православными Дунайскими княжествами и попытки установить покровительство над христианскими святынями в Палестине, находившейся в османском владении, привели к неудачной Крымской войне с мощной антирусской коалицией в составе Великобритании, Франции и других держав Европы, которые дружно поддержали Турцию. В разгар войны император скончался. Оттесняемая на обочину европейской политики, Россия, словами канцлера Александра Михайловича Горчакова, однокашника Пушкина по лицею, не обижалась. Она сосредоточивалась.

Александр II (1855–1881) приступил к грандиозному социальному эксперименту – к революции сверху, к реформам, которые на сей раз не были копированием чьего-либо опыта. Манифест об отмене крепостного права 1861 года положил начало целой серии глубочайших преобразований. Среди них – суд с участием присяжных, который укреплял гражданский порядок. Выборные земства становились органами самоуправления, благодаря которым, в частности, появились и врачи, и агрономы, и ветеринары, и начальные школы в деревнях, и статистические исследования. Формировалось городское общественное самоуправление с избирательными собраниями, думами, городскими управами. Началось становление гражданского общества и правового государства. Расширение свободы слова, преподавания, научного поиска стало основой успехов российской науки, способствовало росту образованности общества и появлению величайших пиков отечественной культуры.

При Александре II удалось установить границу по Амуру с Китаем, который оказался ослабленным экспансией в него едва ли не всех великих держав сразу. Определил границу Айгунский мирный договор 1858 года, за который его творец Николай Муравьев получил графский титул и именную приставку Амурский.

Петербург однозначно поддержал Север в шедшей в США Гражданской войне, рискуя столкновением с Великобританией. Не имея уверенности в способности сохранить контроль над Аляской и желая сблизиться с Вашингтоном, Александр счел за благо в 1867 году продать ее Америке за 7 млн долларов.

Русско-турецкая война 1877–1878 годов принесла независимость Черногории, Сербии и Румынии, автономию Северной Болгарии; Россия присоединила устье Дуная, Батум, Карс, Ардаган. Российская империя продвинулась также в Центральную Азию, где войска первоначально оказались, преследуя полубандитские формирования, которые тревожили населенные пункты и крепости Прикаспия, Южного Зауралья и Казахстана. Кроме того, Россию беспокоило военно-политическое проникновение в регион Великобритании. В 1866 году русские войска взяли Ходжент, в 1868-м – Хиву, в 1884 году – Мерв. Расходы России на обустройство среднеазиатских приобретений втрое превысили получаемые оттуда поступления. Там начались прокладка железных дорог, городское строительство европейского типа, была ликвидирована работорговля.

Царя-освободителя 1 марта 1881 года взорвал террорист из «Народной воли».

«У нас самая реакция вызывает меньше раздражения, нежели половинчатые уступки со стороны правительства. Александр II вызвал против себя море озлобления и ненависти со стороны русского радикализма именно тем, что он вступил на путь уступок».

Евгений Николаевич Трубецкой

Увы, именно российские народовольцы стали основоположниками политического террора. Одним из организаторов покушения был студент Петербургского университета Александр Ульянов, брат Владимира Ленина. В день казни брата Ленин скажет, что пойдет иным путем.

У Александра III (1881–1894) не было пиетета перед приветствовавшей цареубийство интеллигенцией, которая, в свою очередь, отрицала наличие у императора здравого смысла и понимания прогресса. «Император Александр III считал, что большинство русских бедствий происходило от неуместного либерализма нашего чиновничества и от исключительного свойства русской дипломатии поддаваться всяким иностранным веяниям», – вспоминал великий князь Александр Михайлович. Александр III не видел необходимости в кардинальных переменах и потому, что за рубежом его не только критиковали (как критиковали всех без исключения российских монархов, что бы они ни делали), но и считали примером для подражания. Канцлер Германии Бисмарк даже высказывался за «русский путь развития» для своей страны.

Государство вновь стало усиливать свою роль в экономике, исключив, в частности, возможность строительства и эксплуатации железных дорог частными обществами. Вновь круто развернулась таможенная система – от фритредерства к протекционизму. В 1880-е годы начинается настоящий промышленный бум, который серьезно менял лицо страны: в среднем рост на 5 % в год вплоть до 1914 года.

Свое внешнеполитическое кредо Александр III начертал на донесении Петра Александровича Сабурова:

«Я понимаю одну политику: извлекать из всего все, что нужно и полезно для России, и меньше женироваться для извлечения этой пользы, а действовать прямо и решительно. Никакой другой политики не может быть у нас, как чисто русская, национальная».

Как напишет об Александре III Сергей Юльевич Витте, «его гигантская фигура, представлявшая какого-то неповоротливого гиганта, с крайне добродушной физиономией и бесконечно добрыми глазами, внушала Европе, с одной стороны, как будто бы страх, а с другой – недоумение: что это такое? Все боялись, что если вдруг этот гигант да гаркнет».

В конце XVIII–XIX веках были заложены основы российской интеллектуальной традиции. Философия была тесно связана с жизнью, морализаторством, а потому чаще обнаруживала себя в литературе и публицистике, нежели в научных трактатах.

Идейно-политический спектр России – дистанция между левым и правым – уже в XIX веке окажется намного длиннее, чем где бы то ни было, и этот плюрализм воспроизведется в постсоветской России. Современные идейные размежевания во многом берут начало уже в те времена.

Как представляется, основоположником консервативной традиции можно считать Николая Михайловича Карамзина, который ужаснулся от Великой французской революции и отдал явное предпочтение органическим российским началам. Основными носителями консервативной традиции выступили славянофилы – последователи Алексея Степановича Хомякова, видевшие плюс в самобытности России – православии, земских и сословных принципах, крестьянской общине, отсутствии классовой борьбы. Консерватизм продолжился также и как не связанное со славянофильством интеллектуальное течение (поздний Пушкин, Гоголь, Тютчев, Достоевский). Консервативно-охранительное течение ассоциировалось с деятельностью последних российских императоров, и его идеологами выступали Сергей Семенович Уваров, Михаил Никифорович Катков и Константин Петрович Победоносцев.

Либерализм, судя по всему, начался с Радищева, воспитанного французским Просвещением и атеизмом и сделавшего упор на сострадательности и человеколюбии. Либералы в значительном количестве оказались в рядах западников (первым из которых я считаю Чаадаева), которые возмущались крепостничеством, самодержавием, бюрократизмом, отсталостью, невежеством и призывали брать пример с Англии и Франции. Из либерального западничества после прививки к нему марксизма, анархизма и народнических идей вырос российский социализм, провозвестником которого представляется Белинский, а главными творцами, идеологами и практиками во всемирном масштабе – Ленин и Сталин. В советское время именно социалистическая идея в ее коммунистической форме – с прибавлением диктатуры пролетариата – осталась единственной признанной идеологией, хотя все остальные течения немедленно проявляли себя при первых признаках оттепели. При этом и ленинизм был самобытен: ни в одной другой стране мира воплощение марксистских идей не привело к однопартийному государству.

Николай II (1894–1917) в стремлении модернизировать страну начал реформы с осторожных шагов, демонстрируя ставший вскоре фирменным стиль, который яркий публицист, писавший в эмиграции, Иван Лукьянович Солоневич сформулирует довольно точно: «как всегда, медленно и, как всегда, с огромной степенью настойчивости, – ничего не ломая сразу, но все переделывая постепенно». Важным фактором модернизации страны Николай считал расширение прав земств, протестовавших против бюрократической опеки. Российские либералы, которые были вынуждены соперничать за симпатии народа с исключительно радикальными социалистическими организациями, сами занимали гораздо более левые позиции, чем аналогичные группы в Западной Европе, отрицая даже право собственности. Даже убийства эсеровскими террористами двух подряд министров внутренних дел – Дмитрия Сергеевича Сипягина и Вячеслава Константиновича Плеве – вызвали сочувствие общественных кругов.

Борьбу против императорской власти возглавили активисты земского движения из числа высших аристократов и крупных бизнесменов и продолжили земские дворянство и служащие вместе с прогрессивной интеллигенцией. В ноябре 1904 года на Земском съезде впервые в российской истории легально прозвучали призывы к принятию конституции, созыву парламента и введению основополагающих прав и свобод. Неудачи России в войне с Японией привели сначала к серьезному брожению среди интеллигенции и либерального дворянства, а затем и массовым протестам в городах, вооруженным столкновениям и крестьянским бунтам. На фоне всероссийской забастовки осени 1905 года император Николай II согласился на серьезную либерализацию политического строя.

Россия получила конституцию, политические свободы, избирательное право, двухпалатный парламент и стала конституционной монархией. Первые две Государственные думы, в которых большинство принадлежало либеральной партии конституционных демократов (кадетов), оказались настолько оппозиционны, что их заседания превратились в нескончаемый антиправительственный митинг и были распущены после нескольких месяцев работы. Лишь избранная в 1907 году Третья дума, где ведущей партией стала более умеренная партия октябристов, занялась законотворчеством и доработала отведенный ей пятилетний срок. Восстания в стране продолжались вплоть до 1907 года и были подавлены активными вооруженными усилиями премьера Петра Аркадьевича Столыпина. При Столыпине Россия осуществила мощный экономический рывок, однако премьер был убит в Киеве в 1911 году социалистом-революционером.

В Первую мировую войну Россия оказалась втянута в силу своих союзнических обязательств перед Антантой, в которую входили также Великобритания и Франция; собственных геополитических интересов на Балканах и в союзных славянских государствах, которым все больше угрожали Австро-Венгрия, Германия и Оттоманская империя.

Война и последовавшая в 1917 году революция до сих пор окружены множеством мифов. Чаще всего считали, особенно в советские времена, так: слабая и нищая Россия терпела поражение в Первой мировой войне, ее экономика рухнула, армия развалилась, людские ресурсы иссякли, свирепствовал голод, недееспособное и неадекватное самодержавное правительство вело страну путем измены, за что буржуазия его и свергла в Феврале, а ее, в свою очередь, в Октябре свергли пролетариат и крестьянство. Все это весьма далеко от истины.

В начале XX века Россия не была сверхдержавой, но была одной из великих держав. 22,4 млн квадратных километров (площадь современной Российской Федерации – около 17 млн квадратных километров). Численность населения около 170 млн человек, подданным Российской империи был каждый восьмой на планете (сейчас гражданин РФ – каждый 50-й). Русское экономическое чудо было реальностью. По общим показателям индустриального развития Россия оказалась на четвертом месте на планете, ее доля в мировом промышленном производстве составляла 8,2 %.

Россия уже не была неограниченной монархией, а Николай II был адекватным руководителем страны. Он проявил мужество, когда принял на себя командование армией в августе 1915 года, после чего возросла ее боеспособность. На внутреннем фронте он пытался демонстрировать свою волю, неподвластность требованиям Думы и в то же время лавировать, идя на точечные уступки требованиям оппозиции, что приводило к частым переменам в кабинете министров, непродуктивным во время войны.

Российский бизнес в начале войны активно способствовал переводу экономики на военные рельсы, принял активное участие в формировании военно-промышленных комитетов, земских и городских союзов (Земгор), взявшихся оказывать всестороннюю помощь фронту. Однако именно эти организации и стали одним из важнейших инструментов дестабилизации императорской власти. В земгоровских кругах были составлены еще в 1915 году списки будущего правительства, которые почти полностью совпали с составом первого Временного правительства, возникшего после Февраля. Из земгоровских кругов вышла и широко распространявшаяся по стране концепция «блока черных сил»: германофильской придворной партии, выступающей за сепаратный мир. Главой ее объявлялись императрица Александра Федоровна и Григорий Ефимович Распутин, хотя доказательств их предательства никем так и не будет найдено.

Ведущей социальной группой, приближавшей революцию, явилась интеллигенция. Во время войны пораженческие, антиправительственные настроения в ее среде оказались распространены достаточно широко, многие считали патриотизм прибежищем негодяев. Именно из нее в основном и складывались все оппозиционные политические партии – от либеральных до экстремистско-террористических, включая большевиков.

В русской революции сыграли роль внешние силы. Как и другие воюющие страны, Россия была объектом подковерной дипломатии, подрывных усилий спецслужб, международных пиар-кампаний, финансовых махинаций. Центральные державы проводили активную подрывную деятельность против России. Вклад в нарастание революционных тенденций внесли и союзники России, чья политика была как минимум трехслойной. На уровне глав государств уровень доверительности был высок (что не помешало предать Николая II). На втором – элитном – уровне к России относились плохо, считая ее диктатурой, а русских – полуварварским племенем. Отсюда – плохая пресса о России и ее руководстве. На третьем уровне – общественно-политическом – осуществлялась поддержка оппозиции внутри страны. А когда политика Запада была другой?

К моменту Февральской революции Россия была готова в военном и экономическом отношениях к успешному продолжению военных действий. Страна вооружила, снабдила и выставила на поле боя 60 армейских корпусов вместо тех 35, которыми располагала в начале войны. Численность действующей армии, в 1915 году не достигавшая 4 млн, к началу 1917 года составила 7 млн человек. Страна значительно нарастила свою собственную оборонную промышленность. Уже было ясно, что в войну на стороне Антанты в ближайшее время вступят Соединенные Штаты.

Нам уже не дано знать, когда и как закончилась бы Первая мировая война, не свершись революция, следствием которой действительно были позорное поражение России и вынужденный унизительный сепаратный Брестский мир. Но мы знаем, как война реально закончилась: Германия капитулировала в ноябре 1918 года. Логично предположить: если бы Россия осталась в числе воюющих стран, если бы были реализованы согласованные стратегические планы союзников, война могла бы кончиться тем же – триумфом Антанты, – но только намного раньше и с участием России.

Российская империя пала жертвой нескольких разрушительных потоков, которые сойдутся в двух точках – на улицах столицы и в Ставке. Все эти потоки носили форму плохо скрываемых заговоров, которые вынашивались в думских, аристократических, земгоровских и социалистических кругах и уже в полной мере затронули армейскую верхушку. Руководитель Ставки генерал Михаил Васильевич Алексеев представит царю самый убедительный аргумент в пользу отречения – позицию армейского руководства.

«Рассыпанное царство. Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска и не осталось рабочего класса».

Василий Васильевич Розанов

Возникло Временное правительство, министров которого объединяла принадлежность к Земгору, ВПК, Прогрессивному блоку Думы, к масонским ложам. Но одновременно социалистические партии сформировали Совет рабочих и солдатских депутатов, который осуществлял контроль за правительством, что создало ситуацию двоевластия. Правление олигархической и интеллигентской элиты, не понимавшей природы власти и страны, привело к тому, что в течение нескольких дней февраля – марта 1917 года исчезнет российская государственность. Действуя в твердом убеждении, что представители прежней власти по определению являются некомпетентными, антинародными и склонными к предательству элементами, Временное правительство в здравом уме и твердой памяти самостоятельно ликвидировало весь государственный аппарат.

«Дайте народу грамоту и облик человеческий, а потом социализируйте, национализируйте, коммунизируйте, если… если тогда народ пойдет за вами».

Антон Иванович Деникин

Когда главу Временного правительства Александра Федоровича Керенского много лет спустя спросили, можно ли было избежать победы большевиков в 1917 году, он ответил:

– Можно было. Однако для этого надо было расстрелять одного человека.

– Ленина?

– Нет, Керенского.

Левацкая партия большевиков в полной мере воспользуется распадом государственности. У нее к осени окажутся преобладающие позиции в Советах, опираясь на которые Ленин объявит самого себя верховной властью после стремительной операции собственных вооруженных отрядов. Большевики породили надежду на мир и землю, что дало им ту лестницу, по которой они вскарабкались к власти, – армию. Идея экспроприации экспроприаторов нашла более короткий путь к народной душе, чем концепции конституционализма. Большевизм воплотил и широко разлившуюся потребность в порядке.

«России грозила полная анархия, анархический распад, он был остановлен коммунистической диктатурой, которая нашла лозунги, которым народ согласился подчиниться».

Николай Александрович Бердяев

На первых порах с правительством Ленина почти некому было бороться. Да и никто не спешил, поскольку существовала стойкая уверенность, что большевики – калифы на час, и продержатся максимум до Учредительного собрания. Продержались 74 года.

«Коммунизм – светлое будущее всего человечества». Советское наследие

Большевизм у власти был сложносочиненным продуктом, взращенным объективными условиями российской действительности, возникшей международной изоляцией, а также попытками религиозно фанатичной партии большевиков воплотить в жизнь русифицированные марксистские принципы традиционными отечественными методами.

Конец ознакомительного фрагмента.