Федор Крылов
– Смерть достопочтеннейшего Петра Спиридоновича для всех нас – невосполнимая утрата, небывалая трагедия! – произнес белобрысый молодой человек в больших роговых очках дрожащим тоном. Извинился, вытащил из кармана пиджака огромный клетчатый платок и шумно высморкался.
Сидевшая напротив него за круглым дубовым столом, покрытым накрахмаленной скатертью, дама тоже не сдержалась и всхлипнула. Все же Петр Спиридонович был настоящим ученым, раз его студенты и аспиранты так живо реагируют на его кончину!
Молодой человек, представившийся Нине Аркадьевне, экономке покойного профессора Петра Спиридоновича Хымбальца, аспирантом оного (имя и фамилию Нина Аркадьевна не запомнила, вернее, не разобрала, потому что молодой человек произнес их скороговоркой и чрезвычайно скомканно), продолжая шумно сморкаться, вертел головой по сторонам, осматривая квартиру покойного историка, ставшего в середине прошлого месяца жертвой разбойного нападения и убийства.
– К великому сожалению, я был на научной стажировке в... в Южной Америке, вернулся только вчера, поэтому не мог проводить в последний путь нашего дорогого ученого и моего горячо любимого научного руководителя! – заявил безымянный аспирант. Незаметно для Нины Аркадьевны он ловко извлек из кармана пиджака цифровой фотоаппарат и, держа его так, чтобы экономка не могла видеть, сделал несколько снимков квартиры профессора Хымбальца. – Так что не могли бы вы, уважаемая Нина Аркадьевна, рассказать мне, как именно мы потеряли нашего дорогого профессора? У меня разрывается сердце, но я чувствую, что должен узнать детали, ибо иначе не найду душевного покоя!
Нина Аркадьевна, предложив столь хорошо воспитанному и милому аспиранту профессора чай с бубликами, пустилась в воспоминания, прерываемые всхлипами и лирическими отступлениями. Она не подозревала, что ее исповедь записывается на цифровой диктофон, который находился у молодого человека в другом кармане пиджака.
– Я обнаружила Петра Спиридоновича в кабинете! На ковре! С проломленной головой!
Аспирант, естественно, изъявил желание лицезреть место трагедии и был препровожден экономкой в кабинет. Ковер с кровавым пятном исчез, что было не так уж плохо. «Его всегда можно подрисовать в фотошопе, – решил молодой человек. – Побольше и поярче, читатели такое любят».
– И сразу поняла, что грабители желали заполучить коллекцию Петра Спиридоновича! – продолжала экономка. – Еще бы, ведь к нему и из-за границы приезжали, дабы попытаться перекупить тот или иной экспонат! Вот дня за два до ужасного инцидента был господин, кажется, из Франции. Или из Бельгии. Предлагал Петру Спиридоновичу, как профессор мне потом не без гордости сообщил, целых восемьсот тысяч евро! Но Петр Спиридонович отказал ему.
– И что же хотел приобрести тот француз или бельгиец? – возжелал узнать аспирант, на что экономка развела руками:
– Жемчужину коллекции Петра Спиридоновича! Она, кстати, тоже исчезла во время ограбления. Профессор хранил ее в большой шкатулке, причем всегда в сейфе. Я всего несколько раз ее видела. Однажды убиралась у него в кабинете, а шкатулка стояла на столе... – Нина Аркадьевна снова всхлипнула. – Пыльная она была такая, что я тряпкой по ней провела. Ну и, случайно так получилось, шкатулка открылась...
Молодой человек не стал заострять внимание дамы на том, что ни одна шкатулка не откроется, причем случайно, оттого, что по ней слегка проведут тряпкой. Наверняка старуху раздирало любопытство и она хотела узнать, что же профессор прячет, вот и «поколдовала» над замочком.
– И что же там было? – спросил гость с интересом.
Но Нина Аркадьевна горестно ответила:
– Не знаю, потому что в шкатулке была еще одна! Такая диковинная, явно старинная, с эмблемой на крышке – змея, кусающая себя за хвост. Я решила ее тоже протереть...
– То есть открыть, – промурлыкал себе под нос молодой человек.
– Но появился Петр Спиридонович и сказал, что к шкатулке прикасаться запрещено. И вообще, он был очень недоволен. Честно скажу: весьма груб! Раньше он никогда себе такого не позволял, а тут даже накричал на меня и обозвал... обозвал «глупой курицей». Однако потом пришел с извинениями. Шкатулка, оказывается, очень ценная. И изображена на ней... Как же он назвал? Я потом слово это записала, больно оно диковинное... Амфисбена! Раньше шкатулка принадлежала какому-то Ордену или что-то в таком роде...
Мысль молодого прохвоста, который, конечно же, был не аспирантом профессора Хымбальца, а Федором Крыловым, ведущим пером желтой-прежелтой столичной газетенки «Бульвар-экспресс», уже вовсю работала: таинственная шкатулка, похищенная в числе прочих реликвий, так и не найдена в отличие от других вещиц. Странно, странно...
Зазвонил телефон, Нина Аркадьевна извинилась и оставила гостя в кабинете одного, что позволило Федору сделать несколько снимков кабинета покойного, обшарить его письменный стол и засунуть нос в большую тетрадь.
Делать здесь было больше нечего, и «аспирант», сославшись на то, что ему нужно обратно в университет, на заседание кафедры, простился с Ниной Аркадьевной.
– Однако заседание кафедры всегда в последний четверг месяца, – произнесла та, начиная прозревать, но Федор Крылов, сбегая по лестнице, крикнул:
– Перенесли, перенесли! Всего хорошего!
Покинув жилище покойного профессора на Гоголевском бульваре, молодой человек уселся в свой «Фольксваген» и порулил в редакцию «Бульвар-экспресса», что располагалась на Ленинградском проспекте. По пути он заглянул в чебуречную, где наскоро перекусил, написал три эсэмэски, четыре раза позвонил, сам принял два звонка, а еще один пропустил. Наконец он вошел в подъезд обшарпанной высотки.
– Федяка, привет! – приветствовала его на пороге редакции полная дама с пламенно-рыжими волосами, в очках в сиреневой оправе и с тремя килограммами серебряных цепочек, кулонов и талисманов на рубенсовской груди. – Где пропадаешь? А то твои пассии телефоны обрывают, работать не дают...
– Сконцентрироваться на выдумывании душераздирающих сенсаций не позволяют! – поддакнул выехавший в кресле на колесиках из открытого кабинета бородач в замызганном свитере. – Здорово, Федор! Как у тебя обстоят дела с маньяком-извращенцем в Митино? Резонанс есть, читатели звонят, факты дают. Уже объявилось восемь жертв, чудом сумевших уцелеть. И это с учетом того, что маньяк выдуманный! Так когда продолжение будет?
– Пусть пока без меня маньячат, – ответил Крылов, направляясь в свой закуток. – Я на золотую жилу напал! Причем, не поверите, ничего выдумывать не надо. Разве что приукрасить.
– Как ничего выдумывать не надо? – встрепенулась маленькая энергичная дама со странной стрижкой (левая сторона головы короткая и белая, правая – длинная и черная) и с большим кольцом в носу. – Теодор, ты роняешь репутацию нашего «Бульвар-экспресса» ниже плинтуса! Кому нужна сермяжная правда? Пипл буквально требует, чтобы его обманывали!
Федор ничего не ответил, так как уже сидел перед компьютером и что-то строчил. Да, история получится знатная! Поисковик выплюнул результаты. Ага: амфисбена – мифическая обоюдоглавая змея, питается трупами... Брр! По сообщению Светония, ядовита. Глаза во тьме горят, подобно фонарям. Пока одна голова спит, другая бодрствует. Для врагов неуязвима. В случае опасности образует колесо и просто-напросто со страшной скоростью укатывает прочь. Используется в геральдике, но редко. Считается символом двух начал – жизни и смерти. Олицетворяет злую силу, коварство и отчего-то вечность. Гм, занятно...
Именно эта тварь была изображена на шкатулке, в которой хранилось самое главное сокровище покойного профессора Петра Спиридоновича Хымбальца. Старик был не просто историком и известным коллекционером, а чокнутым историком и сумасшедшим коллекционером. Он специализировался на магических и оккультных предметах, причем его коллекция, по мнению экспертов, была лучшей в России.
А потом еще неразбериха с преступниками... Она-то и привлекла внимание светила «Бульвар-экспресса»: на сенсации, дутые или подлинные, у Федора Крылова был нюх. Так вот, из квартиры профессора Хымбальца был похищен ряд чрезвычайно ценных и редких экспонатов. Имелся и точный список украденного – благо что покойный коллекционер вел строгий учет. Общая стоимость наживы переваливала за полтора миллиона евро. Федор аж крякнул – будь у него такие бабки, он бы ни за что не стал тратить их на всякую псевдомистическую ерунду!
И надо же, спустя три дня после убийства профессора в милицию поступил сигнал от одного из столичных барыг, перекупщиков краденого: кое-кто пытается сбыть с рук экспонаты коллекции убитого Петра Спиридоновича. Не то чтобы совесть у представителя криминального мира заговорила, просто покупать вещицы все равно не имело смысла, так как потом продать их не имелось ни единого шанса.
Были арестованы два неработающих жителя столицы, двадцати шести и тридцати одного года от роду. Причем и тот другой субъекты уже успели отличиться и оттрубить по нескольку лет в местах не столь отдаленных – один за разбойное нападение и кражу, другой за групповое изнасилование и мошенничество. Убивать эти типы раньше никого не убивали, но никто не верил их заверениям в том, что они невиновны. Потому что версия их звучала бредово: якобы, слоняясь ночью по городским закоулкам, около раскрытого канализационного люка они увидели джип, из которого вышли два человека, тащивших тяжелый ящик. Джип через минуту скрылся в неизвестном направлении, а ребятки решили проверить, что же находится в ящике, который пассажиры джипа швырнули в люк. Ящик был деревянный и, на счастье, еще не утонул. И не было предела их радости, когда они увидели разнообразные, по большей части старинные, предметы – фигурки, амулеты, гравюры, книги. Великовозрастные бездельники с большим трудом вытащили ящик из канализации, правильно предположив, что предметы сии чего-то стоят, и оттащили его к знакомому барыге.
Милиция и прокуратура хохотала над показаниями задержанных. Ясно, что субчики не хотели колоться и признаваться в содеянном, но чтобы изобрести такую нелепую историю! Кто, похитив экспонаты частной коллекции на полтора миллиона евро, решил бы просто выбросить их в канализацию?
Однако задержанные клялись и божились, что все было именно так. Была произведена проверка – и надо же, на указанной улице в Южном Бутове в самом деле был обнаружен открытый канализационный люк: там проводились сантехнические работы, о чем свидетельствовали ограждение и предупреждающие знаки. А на дне колодца нашлись несколько вещей из коллекции профессора Хымбальца. Видимо, «джентльмены удачи», вытаскивая в темноте вещицы, в спешке просто их уронили. Там же плавали и части разломанного деревянного ящика.
Показания задержанных совпадали с показаниями соседей профессора, которые видели припаркованный около здания черный джип и нескольких приземистых молодых людей в темных куртках, с короткими стрижками и незапоминающимися лицами, которые в большой спешке выносили из подъезда деревянный ящик. Номер джипа был заляпан грязью.
В итоге несостоявшихся графов Монте-Кристо отпустили под подписку о невыезде, и подозрение в участии в ограблении и убийстве профессора Петра Спиридоновича Хымбальца было с них снято. Во всяком случае, временно. Однако через несколько дней бедолаг снова загребли, и они по сей день находились в КПЗ. Их снова обвиняли в убийстве коллекционера и разбойном нападении.
Федор Крылов, который имел приятелей, друзей и осведомителей (а также бывших и настоящих пассий) в разнообразных государственных структурах и ведомствах, сразу же заинтересовался этой историей, едва узнав обо всех занимательных подробностях.
Журналист «Бульвар-экспресса» провел собственное расследование, побеседовал с родителями и женами арестованных, сумел краем глаза взглянуть на протоколы допроса и пришел к выводу, что дело нечисто. Кто-то упорно старался свалить вину за убийство и ограбление Хымбальца на двух, быть может, далеко не самых честных и примерных, однако в данной конкретной ситуации абсолютно невиновных граждан.
Да и один важный милицейский начальник, большой любитель французского коньяка, финской сауны и девочек по вызову (причем и того, и другого, и третьего за чужой счет!), пребывая в отличнейшем расположении духа, последовавшем за утехами тела (все тем же французским коньяком, финской сауной и девочками по вызову за чужой счет), просветил Федора по поводу того, что кто-то сверху давит, требуя не заниматься идиотизмом и не искать черную кошку в темной комнате.
– Так и было сказано: подозреваемые, мол, задержаны, улики налицо, так чего мудрствовать лукаво? А виноваты они или нет, дело десятое. К тому же оба срок мотали, причем неоднократно. А если в самом деле клад в канализации нашли, так надо было нести в милицию!
Кстати, Федор тогда, слушая откровения милицейского начальника, подумал, что, найди лично он в канализации клад, ни за что бы не потащил его в милицию, ибо там сидят люди, подобные собеседнику. Кто именно оказывал сверху давление и почему заурядное, собственно, дело об убийстве и ограблении вдруг заинтересовало кого-то из «шишек», милицейский начальник не знал.
– Вот что, Федяка, скажу я тебе: будешь меньше знать дольше будешь жить! Я в такие дела не лезу и тебе не советую. Попали ребята – плохо, но что поделать. Сами виноваты!
Федор Крылов его мнения не разделял. Не то чтобы он был великим борцом с судебным произволом (хотя мысль о том, что два человека окажутся на долгие годы за решеткой за преступление, которого они не совершали, душу ему не грела), но журналисту «Бульвар-экспресса» хотелось напасть на настоящее, серьезное и, что самое важное, сенсационное дело. На историю, которая бы сделала его знаменитым. И которая помогла бы ему забраться на самый верх «желтого» Олимпа. А то ему двадцать девять, а он все еще корреспондент далеко не самой известной и отнюдь не самой популярной бульварной газетенки.
Вот почему Крылов и вцепился в эту историю. Да еще если во всей катавасии замешан кто-то из сильных мира сего... Но, разумеется, действовать следовало крайне осторожно. И Федор чуял – история может получиться знатная!
Самое интересное, что были найдены все похищенные предметы, за исключением некоего мраморного фаллоса, использовавшегося для черт знает каких эротических церемоний в одной секте дьяволопоклонников в средневековой Франции. Из сего следовало, что именно данный мраморный фаллос и находился в шкатулке со змеей-амфисбеной, которую профессор хранил в сейфе.
Но многое не сходилось: конечно, этот самый фаллос был редкостью, но если бы кто-то предложил профессору за него целых восемьсот тысяч евро, то вряд ли тот имел основания ответить отказом. За такие деньги можно купить целую дюжину, если не две, подобных фаллосов, они то и дело выставляются на разнообразных зарубежных аукционах. Раритетом мраморная штукенция, предназначенная для дефлорации и пенетрации поклонниц (или даже поклонников!) Князя Тьмы во время черных месс, вовсе не является, как подтвердил Крылову один из его информаторов.
И самое важное: фаллос был в длину около полуметра, точнее – сорок восемь с половиной сантиметров, и в шкатулку, которую видел Крылов, поместиться ну никак не мог.
К тому же рабочие, проводившие ремонтные работы, выловили в канализационном колодце покрытые бурым налетом куски мрамора, сложив которые можно было лицезреть тот самый злосчастный фаллос – без некоторых пикантных деталей, видимо, навсегда оставшихся в недрах московской клоаки.
Таким образом, выходило, что грабители вообще ничего не взяли, а выбросили всю свою добычу в канализацию! Можно, конечно, предположить, что целью было именно физическое устранение профессора, и его смерть, дабы скрыть истинную причину, инсценировали как результат разбойного нападения. Но в это Федор не верил – если профессор, предположим, что-то знал (хотя какая такая смертельная тайна могла быть ему известна?) или, скажем, не хотел поставить «зачет» дочке олигарха или сыну миллиардера (впрочем, детишки таковых на историческом факультете Московского государственного гуманитарного университета, где профессора Хымбальц возглавлял одну из кафедр, попросту не учились), то его могли устранить иным, гораздо более прозаическим и не столь хлопотным способом. А просто прибить в подъезде. Или переехать автомобилем. Или, в конце концов, пристрелить из-за угла.
И Федор, гордившийся своими аналитическими способностями, был страшно рад, сделав следующий вывод: похищено содержимое шкатулки из сейфа, а остальное добро убийцы прихватили для отвода глаз, дабы никто не понял, за чем они на самом деле охотились. Но что же было в шкатулке с амфисбеной? В описи коллекции профессора нет упоминания ни о шкатулке, ни о чем-то невероятно ценном и абсолютно уникальном. И это все больше и больше занимало Федора Крылова. В воздухе явно запахло сенсацией.
Предположим, рассуждал далее репортер, некий чрезвычайно богатый коллекционер возжелал получить экспонат, принадлежащий профессору Хымбальцу, и послал к нему парламентера, предложившего ученому восемьсот тысяч евро. Но тот ответил отказом. И спустя несколько дней профессора прихыкнули, а шкатулка бесследно исчезла...
Фантазия поставщика сплетен «Бульвар-экспресса» заработала вовсю. Что могло находиться в шкатулке такого, что коллекционер не пожелал продать за восемьсот тысяч евро? Гигантский бриллиант, наподобие «Орлова» или «Шаха»? Вряд ли. Ведь обладай профессор подобным сокровищем, он бы давно переехал в собственный замок на Луаре. Карта, указывающая путь к затонувшему галеону, груженному золотом ацтеков? Потерянный шедевр Леонардо? Нет, скорее всего, предмет был каким-то образом связан с мистической и оккультной тематикой. Во всяком случае, он – нечто очень ценное, стоящее гораздо больше восьмисот тысяч евро. А эта цифра Федору очень даже нравилась и грела ему душу.
Да, такое читатель обожает! И ведь самое главное – история не выдуманная, а самая что ни на есть реальная! А если не только найти убийц и заказчика, но и отыскать содержимое шкатулки... Как и в случае с кладом в канализации, Федор в милицию его точно не понес бы.
Просматривая ссылку, найденную поисковиком, Федор заметил знакомое название: клуб «Амфисбена». И рядом – изображение двуглавой змеи в виде кольца. Гм, кольцо, знак возрождения и бесконечности...
Федор, завсегдатай различных увеселительных заведений, никогда не слышал о клубе «Амфисбена». Он попытался открыть страницу, однако появилось сообщение, что страница недоступна или удалена.
Кому пришло в голову дать клубу такое название? И почему ссылка не открывается, если любое злачное заведение живет за счет рекламы и постоянного упоминания в СМИ и в Интернете? А о клубе «Амфисбена» нельзя было найти ничего!
Может, его уже не существует? И вообще, с чего он взял, что этот клуб каким-то образом связан со смертью профессора и содержимым таинственной шкатулки? Федор, как обычно, полагался на свое чутье. Оно его еще ни разу не подводило! И что-то подсказывало репортеру, что следует наведаться в этот самый клуб, эмблемой которого был символ вечной жизни...
Как всегда, помог один из информантов. И через два часа Федор Крылов знал, что клуб «Амфисбена» находится недалеко от станции метро «Щелковская». Странно, отчего на самой окраине столицы? Как будто владельцы клуба (а кому он принадлежал, Федор так и не сумел разузнать: в документах значился некий Александр Николаевич Иванов – как будто кто-то специально заметал следы и выбрал, надо сказать, не самую редкую комбинацию имени, отчества и фамилии) намеренно желали, чтобы их заведение оставалось в тени и не привлекало внимания. Желание для хозяев ночного клуба более чем удивительное...
Поэтому Федор принял решение заглянуть в клуб «Амфисбена». Если окажется, что это подпольный бордель или свингер-клуб, или место встречи поклонников зоофилии или копрофагии, придется дать задний ход.
Федор, привыкший регулярно развлекаться в увеселительных заведениях до утра, подрулил на своем «Фольксвагене» к указанному дому в начале двенадцатого ночи. На улице располагались высотки, типичные для спального района. Похоже, местные жители по большей части уже почивали.
Корреспондент «Бульвар-экспресса» заглушил мотор, оказавшись в самом конце улицы, на порядочном отдалении от последнего панельного дома. Федор искал неоновую вывеску, сверкающие огни, на худой конец, стоянку и очередь перед клубом. Но ничего такого ему обнаружить не удалось. Здание с искомым номером больше походило на неработающий супермаркет или склад. Поблизости не было ни единого фонаря, все тонуло во тьме.
Наконец, приглядевшись, Федор заметил, что «склад» окружен оградой. Вдруг в темном здании появился прямоугольник мертвенно-синего цвета, и Крылов увидел нескольких человек, вошедших в здание. Донеслась до него и странная музыка, похожая на смесь старинных католических песнопений и тяжелый рок.
Значит, все же ночной клуб. Следовательно, он получил верную наводку. Припарковав «Фольксваген» на обочине, Федор направился к воротам. Глаза уже привыкли к темноте, и он заметил фигуры, приближавшиеся к клубу с разных сторон.
Фигуры, подходя к воротам, производили какие-то манипуляции, видимо, прикладывали к электронному замку карточку членов клуба или еще что-то. Федор направился к входу – и вдруг кто-то задел его. Крылов мог поклясться, что за секунду до этого перед ним никого не было, и вдруг он узрел высоченного типа, наверное, два метра двадцать, облаченного во все кожаное и черное, с длиннющей бородой и длинными седыми волосами.
– Брат, ты новенький? Кто произвел процедуру превращения? – произнес он странным свистящим голосом.
Затем, как опять же показалось Федору, тип с шумом втянул воздух, и – корреспондент «Бульвар-экспресса» трезвый, аки стеклышко, мог поклясться на Библии, что было именно так! – его глаза на мгновение вспыхнули во тьме изумрудно-зеленым светом, как у кошки.
– Мужик, что ты здесь делаешь? – спросил бородач уже совершенно иным, наглым и развязным, тоном. И тембр голоса тоже разительно изменился. – Топай, пока еще можешь! Ну, вали отсюда!
Федор со страхом заметил, что всего за пару секунд его окружили не меньше десятка личностей в черном. Они возникли как из-под земли!
– Да я, собственно, хотел бы в клуб, в «Амфисбену»... – произнес Крылов, кляня себя за то, что не носит в кармане баллончика с едкой смесью или складного ножа.
– Клуб только для постоянных членов. Ты к ним не относишься! Так что вали!
Внезапно Федора охватил животный ужас, и он опрометью бросился к своему автомобилю, дрожа, прыгнул за руль и рванул с места. Ему понадобилось около получаса, чтобы успокоиться.
И отчего он повел себя как истеричная дамочка? Конечно, неприятно, когда оказываешься взятым в кольцо странными типами, похоже, к тому же не совсем психически нормальными. Но почему он так перепугался?
На следующий день, позвонив в редакцию «Бульвар-экспресса» и наврав, что заболел, Федор Крылов снова отправился к клубу «Амфисбена». Сейчас светило неяркое ноябрьское солнце, и на душе было как-то спокойнее.
При свете дня здание, в котором располагался клуб, выглядело запущенным и заброшенным. Репортер разглядел дверь, через которую вчера входили в клуб клиенты и откуда вырывались блики мертвенно-синего света и странная музыка. Оглянувшись по сторонам, Федор не без труда перелез через забор (который был увенчан колючей проволокой!) и оказался на территории, примыкавшей к клубу.
Вывески он так и не сумел обнаружить – ее просто не было! «Склад» выглядел необитаемым. Конечно, Крылов знал клубы, которые делают ставку именно на стиль «трэш», но здесь была не имитация мусорки, а подлинная мусорка!
Удивило Федора и то, что подле здания не было ни одной урны, и тем не менее нигде не валялось ни единой пустой бутылки или алюминиевой банки из-под пива. Что это за клуб, если в нем не подают спиртного? А на то, что территория хоть иногда убиралась, не походило и вовсе.
Крылов приблизился к большой металлической двери, которая вела внутрь, и заметил, что на ней несмываемой белой краской нарисована амфисбена: двуглавая змея, свившаяся в кольцо.
Ручки с внешней стороны не было, и дверь, конечно же, была заперта. Федор принял решение обойти клуб по периметру. Ни единого окна, хотя бы самого крошечного! А те, что когда-то имелись в стенах, были или заложены кирпичом, или наглухо закрыты приваренными металлическими пластинами.
С обратной стороны здания Федор обнаружил еще одну дверь, также с эмблемой амфисбены. Похоже, в клуб вели только два этих входа. Один для гостей, другой, видимо, для поставщиков.
Узрев валявшийся ящик, Федор подтащил его к стене, взгромоздился на него и попытался заглянуть в щель, имевшуюся между неплотно пригнанной металлической пластиной и окном.
– Не советую вам заглядывать сюда ночью! – услышал Федор позади себя насмешливый голос, попытался обернуться и полетел вниз, так как ящик под ним попросту развалился.
Корреспондент «Бульвар-экспресса» повалился на спину и увидел, что над ним стоит писаная красавица, чем-то отдаленно похожая на голливудскую звезду Кэтрин Зет-Джонс: треугольное лицо, карие глаза в обрамлении пышных ресниц, темные волосы, ниспадающие на воротник длинного стильного кожаного плаща, который облегал фигуру незнакомки, как перчатка, и выгодно подчеркивал ее высокую грудь.
Красавица протянула Федору руку, затянутую в черную же перчатку. Федор смущенно пробормотал:
– Извините, что случайно оказался на территории вашего клуба...
Молодая женщина, которой на вид было лет двадцать шесть—двадцать семь, вдруг схватила Федора за локоть и с небывалой для дамы силой буквально поставила его на ноги. И это при том, что журналист был далеко не астенического телосложения и гордился своими пропорционально распределенными восемьюдесятью килограммами.
– Клуб не мой, я тоже, как и вы, нахожусь здесь без разрешения хозяев, так что нечего извиняться, – ответила дама. – Что вы здесь делаете?
Федор, обретя прежний апломб, перешел в нападение:
– Непременно сообщу вам, если вы поведаете мне, что здесь делаете вы!
Красотка в черной коже, делавшей ее похожей на Жанну д’Арк в постмодернистской пьесе, отчетливо произнесла, глядя Крылову в глаза:
– Вижу, вы один из профанов. Повторяю только один раз – забудьте сюда дорогу! Ведь это вы пытались прорваться в «Амфисбену» прошлой ночью? Я вас видела. Нечего вам здесь делать!
– Почему, разрешите полюбопытствовать? – ехидно вопросил Федор. – И вообще, что это за клуб такой? Никто о нем ничего не знает! А если я хочу стать его членом?
– Не советую, – усмехнулась красотка – вернее, странная гримаса исказила ее лицо. – Став однажды его членом, вы останетесь им до... до того момента, как встретитесь со мной.
– Ну, мы же с вами уже встретились! И не произошло ничего ужасного! – схохмил Крылов.
Но дама, сильно тряхнув его, сказала:
– Итак, для особо тупых повторяю: убирайтесь прочь и забудьте о клубе «Амфисбена»!
– Почему? – спросил Федор, уже давно сообразивший, что красотка в курсе того, что ему так хотелось узнать. – Что здесь происходит? Сборища сексуальных извращенцев? Подпольные боксерские бои? Кровавый тотализатор? Торговля наркотиками?
Дама, надев стильные солнцезащитные очки, процедила:
– Думайте что хотите. А теперь – кыш! Из-за вас я потеряла уйму времени. Не люблю ноябрь – солнце заходит слишком рано, а встает слишком поздно.
Федор не торопился уходить. Красотка, вздохнув, произнесла:
– Вы что, искатель правды? Знаете, что с такими, как вы, происходит? Их в лучшем случае вылавливают с пулей в черепе из реки. Или находят в расчлененном виде в лесополосе.
– В лучшем? – спросил Федор саркастически. – А что же в худшем?
– В худшем они попадают сюда. – Красотка хлопнула ладонью по стене здания. – Ночью. В качестве бутылки.
– В качестве... чего? – переспросил Крылов. Но ответа он не получил, потому что с торца здания донеслись голоса. Его знакомая (вернее, все еще ему не знакомая) рванула Федора за собой и, вжав в стену, прошептала на ухо:
– Молчите!
От красотки тонко пахло духами. Крылов облизнулся, уставившись на упругую грудь дамочки. Не женщина, а мечта! Не чета всем его подружкам, бывшим, настоящим и будущим.
Последовав примеру дамы, он осторожно выглянул из-за угла и увидел, как через открытую дверь входят и выходят люди – молодые мужчины в черном. Тут же стоял черный «Мерседес» с тонированными стеклами, из салона которого в клуб тащили какие-то свертки и пакеты.
– Объясните мне, что здесь происходит... – начал Федор.
И вдруг красотка легонько стукнула его костяшками пальцев в грудь – корреспондент согнулся от неимоверной боли. Ему не хватало воздуха, горло парализовало, а в глазах потемнело. Несколько минут, показавшихся ему вечностью, Крылов боролся с крайне неприятными ощущениями.
– Уехали! – сказала дама, повернувшись к Федору. Затем ткнула в его грудь пальцем, и болевой синдром как рукой сняло. – Извините, но надо было как-то заткнуть вам рот.
– Как это у вас получается? – спросил удивленный корреспондент. – Тайная восточная техника?
Красотка отрезала:
– Слишком много вопросов. Из-за вашего присутствия я упустила крайне удобный момент – дверь была открыта, они не ожидали нападения. Хозяева спят, слуги работают. Слуги, на теле каждого из которых имеется татуировка в виде амфисбены. Так сказать, их фирменный знак.
– Нет, вы мне должны сказать, в чем тут дело! – упрямо повторил Федор, выглядывая из-за угла. – Это преступная группировка, ведь так? Мафия? Религиозная секта? Секта сексуальных извращенцев, мерзких педофилов или каннибалов? Вау, такая шикарная тема!
– Проехали, – ответила дама. – Еще вопросы есть?
– Да, – честно признался Федор. – Не скажете ли, как вас зовут? И еще бы хорошо ваш телефончик...
Ответом был только шелест. Когда через пару секунд Федор повернулся, его собеседницы и след простыл. Репортер осторожно осмотрелся – и как это незнакомка за несколько мгновений сумела перемахнуть через забор и скрыться? Вау, она что, олимпийская чемпионка?
Федор удалился прочь, приняв решение, что обязательно наведается в клуб грядущей ночью. Похоже, его члены проявляют особую активность именно в темное время суток.
Даже если клуб «Амфисбена» и не связан с убийством профессора Хымбальца и кражей таинственной шкатулки, то, значит, он, Федор, наткнулся на новую, еще более многообещающую, тему. Тут явно место сборищ членов какой-то тайной организации, и какой именно, Федор желал выяснить во что бы то ни стало.
Конечно, мафиози или каннибалы не терпят вмешательства в свои кровавые делишки, свидетелей устраняют без всяческих сантиментов, красотка была права. Только что она имела в виду, говоря, что лучше быть убитым, чем оказаться ночью в клубе? Только одно – там творится нечто неописуемое, нечто мерзкое и до мозга костей криминальное!
Репортер тут уже представил себе, как министр внутренних дел вручает ему правительственную награду за то, что именно он, Федор Крылов, корреспондент «Бульвар-экспресса», вывел правоохранительные органы на след глубоко законспирированной преступной группировки или кровавой секты...
Возвращаться к клубу «Амфисбена» ночью было страшновато, однако желание прославиться и заработать много денег пересилило инстинкт самосохранения. На сей раз Федор припарковал свой «Фольксваген» во дворе одной из высоток и подобрался к клубу с обратной стороны. Затем он перелез через забор и, как заправский шпион, оказался около второй двери.
Прислушался – в здании гремела все та же странная музыка. Из-за угла он видел, как главная дверь то и дело открывалась, пропуская внутрь все новых и новых гостей. Федор сделал несколько снимков – специально для этого прихватил с собой свою лучшую камеру.
Внезапно послышался легкий скрежет, и молодой человек едва успел отскочить в сторону, потому что вторая дверь, которая была до сих пор заперта, вдруг распахнулась. Федор буквально врос в стену, не забыв, однако, прижать камеру к животу так, чтобы можно было сделать пару снимков.
Из залитого призрачным синим светом нутра здания вывалилось несколько типов. В одном из них Федор узнал того самого бородача, который накануне толкнул его и произнес свистящим голосом странные слова. Другой был ниже ростом, но все равно высокий, плечистый, абсолютно лысый, со странной татуировкой на части лысины и шее – кажется, дракона.
Двое мужчин с обоих сторон поддерживали за руки или, вернее, тащили молодую девушку. Федор едва сдержал вздох изумления – девушка, симпатичная платиновая блондинка, была абсолютно нагой! И что самое ужасное, ее тело было залито кровью и покрыто не то порезами, не то укусами.
– Квинт, стой! Бутылка еще жива! – произнес тот, что с татуировкой, обращаясь к бородачу.
Федор негнущимся пальцем нажал на кнопку, надеясь, что камера захватит нужный ракурс. Блеснула вспышка. Корреспондент «Бульвар-экспресса» замер от ужаса, но типы этого не заметили. Дверь за их спинами со скрежетом захлопнулась.
– Думаешь, я не чувствую, Арек? – откликнулся бородач. – Но кто сказал, что мы должны выбрасывать бутылку в таком состоянии? Тебе что-нибудь досталось?
– Нет, Квинт! – ответил субъект с татуировкой и причмокнул губами. – Наши лорды, как обычно, стояли в первых рядах. А мы только на то и годны, чтобы мусор выносить да от бутылок избавляться!
– Знаешь, что я думаю, Арик? – сказал Квинт. – Перед тем, как исполним приказание, немного выпьем. А то меня уже давно в животе урчит.
Они оттащили девушку, которая была если не мертва, то находилась в бессознательном состоянии, за угол. Федору показалось, что типы склонились над ней. Что они с ней делают? Хотят изнасиловать несчастную? И что должен делать он сам – вступиться, помочь, рискуя собой? Федор вдруг вспомнил, что говорила ему прелестная незнакомка – лучше умереть, чем оказаться ночью в клубе «Амфисбена»...
От волнения палец корреспондента соскользнул, попал на кнопку – и мощная вспышка прорезала на мгновение темноту. За эту секунду Федор сумел увидеть, что Квинт и Арик на карачках замерли перед несчастной, припав губами к ее телу. Они, по всей видимости, занимались не чем иным, как пили ее кровь!
– Посторонний! – раздался бас бородача Квинта.
Федор похолодел, понимая, что его засекли. Ничего хорошего тон бородача не предвещал. Через мгновение репортер ощутил у себя на шее стальные пальцы и почувствовал, как неведомая сила отрывает его от земли. Не хватало воздуха, перед глазами возникли разноцветные круги.
– Это тот самый парень, что вчера пытался проникнуть сюда. Все же проник... Арек, зови охрану!
– Квинт, зачем? Сам подумай – молодой здоровый мужик. Самый смак! А если отдадим его охране, нам ни капельки не достанется!
Федор с трудом соображал, о чем эти двое ведут речь. Они что, хотят его... обесчестить? Вот ведь чертовы извращенцы! Пусть только попробуют! Будут собирать потом свои причиндалы по всей галактике! «Амфисбена» – притон содомитов? Но почему тогда жертвой стала девушка?
– Ты прав, Арек! А с бабой чего?
– Ее на закуску. Ну что, приступим?
Вдруг послышался шелест, а вслед за тем последовал приглушенный крик, оборвавшийся так же внезапно, как и начался. Железная хватка бородача по прозвищу Квинт ослабла. И снова шелест.
– Вам же было сказано не соваться сюда больше! – раздался знакомый голос, и Федор Крылов, еще не пришедший окончательно в себя, понял, что во дворе появилась прелестная незнакомка, с которой он общался днем.
Дверь клуба распахнулась, репортер увидел нескольких типов, один из которых гнусаво произнес:
– Эй, Квинт, Арек, вы где там?
В призрачном свете, сочившемся из клуба, журналист заметил Квинта и Арека, лежавших на земле. Неужели дамочка, пусть и не самого хрупкого телосложения, за пару секунд справилась с двумя мужиками?
Однако что это? Чего-то обеим фигурам недоставало... И Федору потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, чего именно. Квинт и Арек были обезглавлены, а их головы валялись тут же, неподалеку.
Крылов от ужаса выпустил камеру из рук, та шмякнулась оземь. Федор зажал себе рот обеими руками, стараясь сдержать крик, который рвался из его горла.
– Ладно, Уриан, оставь! – произнес кто-то из завсегдатаев клуба «Амфисбена». – Припрутся, куда денутся. Нам же больше достанется. Потому что с минуты на минуту подадут новую бутылку!
Дверь захлопнулась, а Федор сполз по стенке вниз – ноги репортера «Бульвар-экспресса» больше не держали. Тыкая пальцем в направлении двух обезглавленных тел, Крылов простонал:
– Они... Их кто-то убил... Отрезал им головы...
– Не кто-то, а я! – ответила незнакомка и элегантным движением загнала в ножны, висевшие у нее за спиной, длинный кривой меч, чем-то похожий на турецкий ятаган.
– Вы? – выдохнул Федор, чувствуя, что сейчас хлопнется в обморок. Он старался не смотреть в сторону мертвецов. Вот до чего довело его любопытство! Он оказался во власти сумасшедшей маньячки, которая только что хладнокровно обезглавила двух человек. И пусть эти типы были далеко не самыми приятными собеседниками, но кто дал право какой-то доморощенной амазонке махать мечом и сносить людям головы?
– Вы... меня... тоже убьете? – простонал Федор.
– Если вы один из них, то непременно! – ответила лихая незнакомка. Затем подала ему руку и поставила дрожащего репортера на ноги. – Но вам повезло, они вас еще не обнаружили. И одним из них вы не стали. Хотя в любом случае вы бы закончили бутылкой.
– Кем? – промямлил Федор, желая, чтобы все оказалось дурным сном и чтобы он сейчас же проснулся на своей продавленной кушетке.
– Бутылкой. То есть их стандартной жертвой. У них такой жаргон, а вообще-то калька с английского. Штатовские свои жертвы титулуют bottle, – ответила красотка, подходя к голой искусанной девушке. Проверив ее рефлексы, она произнесла: – Мертва. Хорошо потрудились, ничего не скажешь!
– Кто такие – они? – выпалил Федор, который вдруг осознал, что эта жуткая история, в которую попал, может стать ключом к журналистской славе и признанию.
В тот момент произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее: тела Квинта и Арека вдруг вспыхнули странным зеленовато-оранжевым пламенем. Федор отшатнулся и прошептал:
– Господи, что же это такое? Самовозгорание человеческого тела? Я о таком слышал...
Он замолк, потому что фразу следовало бы закончить так: «...но считал выдумкой журналистов желтой прессы». И ведь не только слышал, но и сам сочинял подобное – в прошлом году вешал читателям лапшу на уши, утверждая, что пенсионерка Зоя Варфоломеевна С. в один прекрасный июньский день вспыхнула у себя на даче и сгорела дотла – остался только левый тапочек...
Дама, с тонкой улыбкой следившая за небывалым действом, удовлетворенно заметила:
– Да, самовозгорание. Но отнюдь не человеческого тела. Это единственно верный способ убить их – отделить голову от туловища, что приводит к высвобождению энергии и, как следствие, к самоуничтожению. Как кошки инстинктивно скребут лапой после того, как сходят в туалет, так они заметают следы – то есть сгорают, словно бенгальские огоньки.
Федор, чувствуя, что, несмотря на холодную погоду, с него ручьями течет пот, воскликнул:
– Да что вы говорите загадками! Кто они? И почему горят? Это противоречит всем законам природы!
– Нет, это и есть как раз подтверждение законов природы, – ответствовала одинокая мстительница. – Только тех законов, с которыми знакомы далеко не все. Итак, вы второй раз сорвали мой план. Я намеревалась уничтожить сегодня ночью гораздо больше. Если бы повезло, одного из лордов. Или члена совета. А придется ограничиться двумя «шестерками», вынуждена опять с вами мыкаться. Пора уходить. Потому что тела, вернее, то, что от них останется, скоро обнаружат. А они, что вполне понятно, очень не любят, когда их кто-нибудь уничтожает.
– Да кто эти таинственные они? – взмолился Федор.
Дама подняла с земли камеру, вручила ее Федору и, легонько толкнув его, сказала будничным тоном:
– Вижу, мне от вас не отделаться. И не отрубать же вам голову! Я людей не трогаю, только всякую падаль...
Красавица кивнула в сторону пылавших мистическим огнем тел Квинта и Арека.
– Вы хотите знать, с кем мы имеем дело? И кто такие они? Все очень просто. Вампиры!
Если бы еще день или два назад кто-то заявил Федору Крылову, золотому перу «Бульвар-экспресса», что вампиры – не выдумка, а самая что ни на есть трагическая реальность, он бы сначала рассмеялся тому человеку в лицо, затем позвонил бы в Кащенко и вызвал бригаду, чтобы забрали выдумщика, у которого не все дома, а под конец сляпал бы отличную, жуткую-прежуткую, лживую от первого до последнего слова статейку с душераздирающим заголовком «Мой дедушка – вампир, и он высосал кровь из всей моей семьи!».
Разговор, который радикальным образом изменил течение жизни Федора, состоялся в небольшой харчевне, обставленной в аляповатом псевдоитальянском стиле. После того как они с незнакомкой покинули территорию клуба «Амфисбена», Крылов, сразу же и безоговорочно поверивший ее словам, взмолился, прося раскрыть ему глаза на кровавую истину.
Даму звали Дианой. Было ли это ее подлинное имя или, так сказать, рабочий псевдоним, спросить Федор не решился, однако пошутил, пока брели к авто его спасительницы:
– В честь принцессы?
Автомобиль оказался навороченным внедорожником. Небрежным жестом бросив на заднее сиденье меч, при помощи которого она пару минут назад отрубила головы Квинту и Ареку, красотка ответствовала:
– В честь римской богини охоты. Потому что я тоже охочусь. На них.
На вампиров, понял Федор. Стиль вождения Дианы мало чем отличался от стиля ее работы: резкий, бескомпромиссный. Вжавшись в сиденье, Крылов молил бога (существование которого он всегда отрицал, но в которого вдруг истово уверовал: ведь если есть вампиры, то есть и господь!), чтобы они не попали в аварию и не слетели в кювет.
Диана включила магнитолу, и из динамиков полился «Реквием» Моцарта.
– После трудового дня, вернее, трудовой ночи, люблю послушать Моцарта. Кстати, знали ли вы, Федя, что вампиры преследовали и бедного Вольфганга Амадея? Тот самый черный человек, который явился ему под конец жизни, был не кто иной, как известный венский вольный каменщик барон Сигизмунд фон Штейниц, по совместительству руководитель венской ложи вампиров и сам, конечно же, тоже вампир. Кровосос уже начал обряд превращения, чем и объясняется резкое ухудшения здоровья Моцарта в то время. То есть барон попросту сосал из него по ночам кровь. Вампиры, которые, как и простые смертные, были пленены музыкой маэстро, решили, что настало время сделать его одним из своих, дабы такой талант жил вечно. Один из моих предков положил кровавой вакханалии конец и отрубил барону голову. Но силы Моцарта были настолько подорваны постоянным кровопусканием, что композитор скончался. Так как велика была вероятность того, что он после смерти все же превратится в вампира, мой предок, заплатив кладбищенскому сторожу, отрубил Моцарту голову, а тело сжег. Кстати, череп великого композитора – до сих пор наша семейная реликвия...
Федор поежился и спросил:
– А вы, значит, их преследуете?
– Да, – кивнула Диана. – Кому-то же надо уничтожать этих тварей! Итак, у вас масса вопросов. Понимаю, что делаю большую ошибку, но иначе от вас не отделаться, Федя...
Его имя она произносила с едва уловимой иронией.
– Обычно я стараюсь действовать без свидетелей. Тем более что вампиры предпочитают укромные, безлюдные места. Я согласна ответить на пару ваших вопросов, а потом мы расстанемся, и на этот раз навсегда. Я вернусь к своей жизни, вы – к своей, Федя. Пора перекусить. Потому что не только вампиры испытывают голод, но и мы, простые смертные...
Федор пытался пригласить Диану к себе, но она с презрительной улыбкой отмела его предложение. А вопрос о том, где живет в Москве сама, и вовсе проигнорировала.
– Я нигде не живу, потому что работы много, – смилостивилась она наконец, подруливая к ресторанчику на Щелковском шоссе. – До закрытия еще около часа, успею поужинать и кое-что рассказать вам, Федя.
Крылов, нервно перелистывая меню и в двадцатый раз читая одно и то же, никак не мог начать разговор. Ну как можно в какой-то забегаловке вести речь о таких сенсационных, необычайных, ставящих с головы на ноги всю теорию эволюции вещах?
Мимо сновали официанты, приходили и уходили посетители, слышались смех, громкие голоса. Сделав наконец заказ, Федор нагнулся к Диане и прошептал:
– А здесь их нет?
Диана, отпив апельсинового сока из бокала, поставленного перед ней официанткой, покачала головой:
– Нет. Места, где собираются люди, они не любят. Тем более ресторан, Федя. Сами посудите, они предпочитают иную, жидкую, пищу. С большим количеством эритроцитов и плазмы. Такую здесь не подают.
Ожидая, пока будет готова пицца, Федор продолжил:
– Неужели они существуют? Они, вампиры?
Диана чуть двинула бровью.
– Не произносите это слово вслух! Оно действует на них как магнит. Первое правило – никогда не произносить их имя вслух. Лучше говорить – «они».
– А сколько их в Москве? – спросил Федор, с тревогой поглядывая на посетителей ресторана. Кто гарантирует, что один из них – не вампир?
– Примерно пятьсот особей, – ответила Диана. – Для такого мегаполиса, конечно, на первый взгляд немного. Однако, Федя, уверяю вас: дай им волю – пятьсот кровососов способны превратить Москву в кладбище меньше чем за две недели.
– А, понимаю, – кивнул Федор. – Вам... то есть кровосос кусает кого-то, тот сам становится жертвой, и так далее – число тварей нарастает в геометрической прогрессии!
Подали дымящуюся пиццу. Федор с дрожью уставился на пурпурные ломтики помидора. И стал пытать официантку, входит ли в ингредиенты пиццы чеснок.
– Чеснок не помогает, это все бабушкины сказки, вернее, мифы, которые они сами распространили, – усмехнулась Диана, когда официантка ушла. – Крест их тоже не берет. Святая вода и подавно. Иконы, молитвы, заклинания на латыни – ерунда. И осиновый кол в сердце неэффективен. Как и было сказано: лучше отделять голову от туловища.
Федор поежился: что за разговоры за едой! Однако, как ни странно, аппетита ему столь неаппетитная тема не испортила. Диане и подавно.
– Но почему их ничего не берет? – спросил он, прожевав кусок пиццы. – Они такие сильные?
– А почему это должно их взять? – парировала Диана. – Религия в течение тысячелетий рассматривала кровососов как мистических существ, подчиненных воле правителя ада. Понятия не имею, существует ли ад и черти. Не уверена и насчет бога. Они – не потусторонние существа. Они – результат эволюции. Своего рода человеческие мутанты. На них распространяются законы животного мира, однако имеются и правила, которые действуют только для них.
– Они – результат эволюции? – едва не подавился Федор. – Такие монстры – наши, так сказать, сородичи?
Диана чуть склонила голову:
– Тираннозавры или саблезубые тигры – тоже результат эволюции. И тоже наши отдаленные предки. Кровососы – побочная ветвь гомо сапиенс, как, к примеру, неандерталец или питекантроп.
– Но ведь они живут вечно, да? – спросил Федор, на что уничтожительница вампиров ответила:
– Теоретически да. Кстати, это опять основывается на биологических законах. Ведь бессмертие в природе существует! Некоторые простейшие могут жить практически вечно – тысячи, миллионы, а то и миллиарды лет. Смерть – всего лишь генетическая программа, и кровососы научились ее отключать. Но для того чтобы это функционировало, им требуется особое питание – кровь!
Федор быстро отпил из своего бокала и осторожно заметил:
– Значит, если регулярно пить кровь, то можно прожить вечно...
Диана хохотнула.
– Если вы, Федя, будете регулярно есть овес, то все равно не заржете и не выиграете скачки в Аскоте. А если начнете по утрам грызть морковку и кочерыжки, у вас не вырастет куцый хвост и заячьи уши. Кровь делает бессмертным лишь того, кто изначально является кровососом. Или стал таковым. Венгерская графиня Элизабет Батори на рубеже шестнадцатого и семнадцатого веков тоже пыталась повернуть время вспять и вернуть утраченную молодость, поэтому купалась в крови девственниц и даже пила их кровь. Но так как вампиром она не была, то ни к чему, кроме расстройства желудка, ее питье не привело. А ведь в то время Венгрия кишела кровососами! Графиня могла воспользоваться их услугами, но, видимо, никто из них не хотел сделать своей сестрой психованную садистку-климактеричку...
– А как стать одним из них? – задал Федор якобы невинный вопрос.
– К делу это отношения не имеет! – заявила Диана. – И не старайтесь отыскать их и склонить к тому, чтобы они сделали вас одним из «своих». Они используют вас как бутылку, то есть в качестве примитивной жертвы – высосут подчистую, вот и все. За численностью кровососов следит Генеральный совет, которому подчиняются региональные советы в каждой отдельно взятой стране. Количество новых кровососов, продуцируемых из простых смертных посредством процедуры перерождения, строго регламентировано и определяется каждый год на их съезде, своего рода шабаше кровососов. И число новообращенных зависит оттого, сколько кровососов потеряли за прошедший год свои головы – благодаря мне и моим коллегам-охотникам!
– А кто вы, охотники? – поинтересовался Федор.
На что Диана, вытирая губы салфеткой, ответила:
– Этого, Федя, я вам не скажу. Потому что кровососы охотятся, в свою очередь, на нас, на тех, кто охотится на них.
Федор с самого начала импровизированного интервью понял: имей он возможность его опубликовать, ему на все времена обеспечено звание самого гениального и талантливого журналиста в мире. И сколько бы денег оно принесло! Вся загвоздка вот в чем – если главный редактор и пропустит интервью, то все будут считать статью Крылова о вампирах полным бредом!
– А это... как бы сказать поточнее... состояние... Это что – болезнь? Вирус? Проклятие?
– Федя, никакой мистики, все имеет сугубо физиологическое объяснение. Проклятие, чистилище, не принимающее души грешников, падшие ангелы здесь абсолютно ни при чем. Вампиризм, как предполагает большинство ученых, которые посвящены в тайну, является генетической программой. Однако она имеет что-то общее с вирусом, потому что посредством контакта «зубы в шею» вампиризм передается жертвам. Но чтобы стать полноценным вампиром, требуется пройти особую процедуру. Кровососы превратили ее в нечто опереточное, квазимистическое, а на самом деле это своего рода хирургическая операция.
От невероятной информации голова у Федора Крылова шла кругом. Вот твой шанс, забей бабок – вопила его жадная душонка. Забудь обо всем и подайся в Сибирь, к отшельникам, живущим в тайге, внушал ему холодный разум. Но ведь и там наверняка есть они – вампиры!
– Федя, по вашим округлившимся глазкам вижу, что вы боретесь с собой, решая, что же предпринять, – произнесла, бросая на стол несколько купюр, Диана. – Если вы обнародуете то, что узнали от меня, вам элементарно никто не поверит. Они приложили колоссальные усилия, чтобы их считали мифом. Это позволяет им существовать в подполье многие тысячи лет. А если станете вопить на всех перекрестках, то вас очень скоро прихлопнут. Несчастный случай, передозировка наркотиков, ограбление на улице с летальным исходом... Организовать что-нибудь подобное не так уж сложно.
Увидев, что Диана поднимается, желая уйти, Федор взмолился:
– Но у меня осталось очень много вопросов! Диана, давайте встретимся еще раз! Я ничего не буду публиковать, все равно материал не пропустят, сочтя меня полным психом, тут вы правы. Но я хочу знать правду – для себя!
Охотница за вампирами, откинув длинные черные локоны, сказала:
– Нет у меня времени на беседы с профанами, то есть с непосвященными. Хотя сейчас вы уже не профан, а скорее – полупрофан. Работы много. Я и еще двадцать шесть человек отвечаем за Россию, Украину, Беларусь и страны Балтии.
– Но ведь вы все равно их всех не истребите! – заявил, горячась, Федор.
– Не истребим, – согласилась Диана. – Однако я хочу добраться до того кровососа, который отправил на тот свет моих родителей и старшего брата.
– Последний вопрос! – умолял Федор. – К чему они стремятся? К мировому господству? Если кучка вам... то есть кровососов так легко может уничтожить мегаполис, отчего... отчего мы, люди, все еще живы? Нас больше шести миллиардов, а их по всему миру... Наверное, всего несколько десятков тысяч, да?
Натягивая кожаные перчатки, Диана нехотя пояснила:
– Какой смысл владельцу свинофермы убивать своих хрюш? Ведь он тогда и сам разорится! И есть будет нечего. И хорошей жизни не будет. И начнется война между своими же. Нет, владелец свинофермы, наоборот, холит и лелеет животных, которые приносят ему прибыль. А время от времени забивает ту или иную особь. Они паразиты. И в прямом, и в переносном смысле. Создать что-либо сами они не в состоянии, поэтому им нужен, как и любому глисту, хозяин, из которого он может тянуть соки. Зачем низвергать мир в хаос и возвращать общество в каменный век? Ведь тогда они же потеряют все созданные человеческим прогрессом блага! А они любят роскошь, сладкую жизнь, достижения цивилизации. Поэтому ограничивают сами себя, понимая, что слишком большая их популяция ставит под угрозу существование человечества. То есть поголовье свиней. А что же касается мирового господства... Они давно искусно манипулируют ходом истории и политическими событиями. Ведь им нужна не только кровь, но и власть, а также деньги. Паразиты – они и есть паразиты...
Не прощаясь, Диана направилась к выходу. Федор начал быстро отсчитывать купюры и совать их официантке – его спутница заплатила только за себя.
Холодный ноябрьский ветер ударил Федору в лицо. Многомиллионный город жил, пульсировал и поздней ночью, не подозревая, что управляют им тайные, предпочитающие сумрак, кровь и тайну властители.
– Ну подождите же, Диана! – вскричал Крылов, направляясь к внедорожнику черноволосой охотницы.
– На ваш последний вопрос, Федя, я ответила более чем исчерпывающе! – заявила Диана, находившаяся уже за рулем. – Советую вам забрать ваше авто от клуба утром, после восхода солнца. Потому что кровососы наверняка уже обнаружили обугленные останки своих соплеменников и ищут того, кто отправил их на тот свет. То есть меня.
– Как мне вас найти? Дайте мне ваш номер! Или электронный адрес!
– Если потребуется, Федя, я сама вас найду, – ответствовала Диана. – Пока светит солнце, вы в полной безопасности. Потому что кровососы все, как один, чрезвычайно чувствительны к солнечному свету, вернее, к ультрафиолету. Он их в течение нескольких минут превращает в головешки. Издержки вечной жизни, так сказать. Сами понимаете, что завсегдатаем солярия никто из тварей не является. Необычный искусственный свет негативного воздействия на них не оказывает. Однако они в основном предпочитают рубиновый или оранжевый искусственный свет. Никто в летучих мышей или волков не обращается, это все выдумки писателей романов ужасов. И лучом лунного света в щели они тоже не просачиваются. Отрубленные конечности у них, как у ящериц, не вырастают, но раны, даже для простого человека смертельные, очень быстро зарастают. Если что – выводите их из строя, например, воткните в глаз вилку или отрубите топором руку. А пока кровосос собирается с силами и приходит в себя, рубите сплеча. Удачи!
Тонированное стекло с легким зуммом поднялось вверх, и внедорожник рванул с места. Федор несколько секунд смотрел вслед, пока автомобиль Дианы не скрылся из виду.
– Мужик, огонька не найдется? – услышал он рядом сиплый голос и подскочил от ужаса.
Перед ним стоял бомжеватого вида дедок с седой растрепанной бородой, в шапке-ушанке набекрень. Что-то в этом дедке – то ли его взгляд, то ли слишком длинные желтые клыки – Федору Крылову определенно не понравилось. И Крылов, не удостоив страждущего ответом, бросился прочь. Метро еще работало, а «тормозить» частника Федор не решился. Кто знает, что за водитель ему попадется? Может быть, тот, что любит кровь пассажиров!
Оказавшись на своей съемной квартире недалеко от ВВЦ, Федор первым делом забаррикадировал входную дверь тумбочкой и трельяжем. Затем затянул на всех окнах шторы, извлек из-под газовой плиты молоток и небольшой топорик и, куря, уселся в кресло перед телевизором.
– Знаешь, кто я? Нет, ты не знаешь, кто я! Я – вампир! – провозгласил белозубый тип на экране, одетый по моде конца восьмидесятых. И в тот же момент его лицо стало превращаться в морду монстра. Его партнерша, конечно же, с силиконовым бюстом, с которой вампир только что, судя по смятым простыням, занимался изнурительным сексом, дико завизжала и стала отбиваться подушкой. Вампир – уже во всей красе, с отчего-то смахивающей на волчью мордой, с длинными клыками, с которых капала слюна, – с урчанием бросился на несчастную дамочку. Пошла реклама.
Федор нервно хихикнул, затем резко обернулся, уверенный, что за спиной у него стоит точно такой же, как и в фильме, вампирооборотень, и принялся напряженно думать.
Видимо, ментальный процесс так его утомил, что Федор заснул прямо в кресле. Пробудился он от резкого телефонного звонка. Затирая ногой подпалину на паласе (туда упала сигарета, которую он держал в руке) и щурясь на солнечный свет, пробивавшийся сквозь шторы, Федор схватил трубку ярко-красного телефона. И тотчас вернулись воспоминания о ночных приключениях. Об отрубленных головах и самовозгорающихся трупах. И отчего-то о помидорных дольках на пицце.
– Федяка, ты не помер там еще? – произнесла конспиративным шепотом его редакционная подруга Маруся. – Признайся, ведь ты не болел вчера, а с девками куролесил. Я права? Когда матерьялец про маньяка сдашь? Сегодня – крайний срок! Начальство рвет и мечет, грозится отправить тебя к кое-какой матери.
– Через час буду! – рявкнул Федор и повесил трубку. Понятно, что через час в редакцию «Бульвар-экспресса» он при всем желании не попадет. В лучшем случае через два. Дался им выдуманный им же самим маньяк в Митино! Зачем он ему теперь, когда Крылов владеет такой сенсационной информацией? Информацией, которую любой и каждый, даже самый доверчивый и лоховатый, читатель немедленно отнесет в разряд баек. И попеняет еще дураку-журналисту, решившему кормить честных людей сказочками про вампиров.
Федор отправился в ванную, встал под душ и подумал о Диане. Если надо, она сама объявится... А если не надо? Упустил, упустил он женщину своей жизни! Вот было бы хорошо забыть обо всем – о вечно недовольном начальстве, о завистливых коллегах, о не самой большой зарплате – да и отправиться вместе с Дианой избавлять мир от вампиров! Конечно, в первую встречу с ними коленки у него дрожали. Но потом он научился бы отрубать головы кровососам, так что все бы диву давались. И был бы вместе с Дианой...
Мысль о Диане и о том, как она вознаградила бы его за избавление мира от последнего вампира, наполнила организм Федора Крылова счастьем, а также гормонами, что привело к неминуемой физиологической реакции. Тупо глядя на свое мужское сокровище, корреспондент «Бульвар-экспресса» вдруг вспомнил, чем вызван этот процесс: кровь прилила к определенным частям его тела. Кровь... вампиры...
Возбуждение прошло так же быстро, как и накатило. Федор вылез из ванны, встал на коврик перед запотевшим зеркалом, протер его и начал бриться. А вампиры вообще могут заниматься сексом? И размножаться естественным путем? Не успел он Диану спросить. Скорее всего, нет. У них что, все атрофируется? Фу, тогда быть вампиром – сущее наказание! Жить целую вечность без секса... Федор так бы не смог.
Он снова подумал о Диане и, замечтавшись, порезался. Алая кровь тотчас окрасила остатки пены для бритья, делавшей молодого человека похожим на Деда Мороза. Кровь... вампиры...
Федор долго прижимал к порезу ватный тампон, пропитанный пахучим лосьоном. И во что он только ввязался! Диане-то хорошо. Не исключено, что охотница уже покинула Москву. У нее имеется меч, а помимо него наверняка еще куча других инструментов, при помощи которых она может лишить кровососов жизни. А если вампиры, которые учинят расследование гибели двух своих товарищей, Квинта и Арека, выйдут в итоге на него, несчастного Федю Крылова, двадцати девяти лет, писаку «Бульвар-экспресса»? Они же его в отбивную превратят! Вернее сказать, в коктейль «Кровавая Мери». И высосут его, бутылку, полностью...
Пройдя на кухню, чтобы на скорую руку сварить кофе, который заменял ему завтрак, Федор заметил на гудящем холодильнике цифровую камеру. Ага, он же сделал ряд весьма интересных кадров. О, снимки ему очень пригодятся! Если вампиры заявятся по его душу, вернее, по его тело, он скажет кровососам, что изобличающие их существование фотографии находятся в надежном месте. И если с ним, Федором, что-то случится, фотографии тотчас уйдут в газеты, спецслужбы и будут опубликованы в Интернете. Кровососам ничего иного не останется, как отпустить его с миром и еще пылинки с него сдувать!
Поражаясь своей гениальности, Федор взял с холодильника фотоаппарат и включил его, чтобы просмотреть сделанные фото. Но с ужасом обнаружил, что гнездо, в котором должна была находиться видеокарточка, открыто. И карточки с фотографиями не было!
Уверяя себя, что она вывалилась где-то в квартире, Федор принялся судорожно искать карточный квадратик. Такой матерьялец потерял! Хорошо, пусть потерял, но ведь кровососы об этом не знают, можно и так морочить им головы – те самые, которые так лихо отрубает Диана...
Диана. Отрубленные головы. Горящие тела. Федор вспомнил: он выронил фотоаппарат там, на территории клуба «Амфисбена». А что, если карточка так и осталась лежать около стены, не замеченная во тьме ни им, ни Дианой?
Вампиры, производя дознание по факту гибели двух своих товарищей, наверняка осмотрят место происшествия. Однако ночью все равно такую маленькую вещицу не увидят, а сейчас, днем, они спят в своих гробах или где там еще. О том, где и как почивают вампиры, Федор Диану тоже и не спросил.
Но ведь у них имеются слуги! И репортер уже видел их – молодых людей бандитской наружности, которые средь бела дня что-то доставляли в клуб. И солнце не оказывало на них губительного воздействия. Они простые смертные, которые прислуживают вампирам. Наверняка бароны пообещали им за хорошую службу через несколько лет сделать их самих вампирами и подарить вечную жизнь. И эти слуги могут самым тщательным образом прочесать территорию, примыкающую к клубу, причем при свете солнца. Найти при таком раскладе видеокарточку проще простого!
Найдут, и что с того? Не по отпечаткам же пальцев, оставленным на поверхности карточки, его отыщут – они все равно нигде не зарегистрированы! А карточка новая, там только фото, которые он сделал около клуба. По ним его не вычислить. Кровососы сели в галошу!
Федор бросил ватный тампон, пропитанный кровью, в унитаз, быстро добрился, оделся и отправился забирать «Фольксваген». Нет, через автомобиль вампиры на него тоже не выйдут. Машина находилась за несколько кварталов от клуба, а разных транспортных средств около панельных высоток пруд пруди. Почему вампиры должны обратить особое внимание именно на его тачку?
В редакции «Бульвар-экспресса» Федор появился к начале первого дня. Маруся, та самая кустодиевских размеров рыжеволосая дама, сегодня в очках странной формы и окраса зебры (сей аксессуар Маруся меняла ежедневно, ибо дома у нее была целая коллекция разных видов и форм очков), с пудом неизменных серебряных цепочек на груди, воздела к потолку руки с кровавым маникюром и пробасила:
– Федяка, где тебя только черти носят! Вернее, чертовки. Иди, отчитывайся по маньяку!
Четверть часа спустя Федор уже колотил с пулеметной скоростью по клавиатуре, завершая новую статью с кошмарными, умопомрачительными, только что выдуманными им подробностями о деяниях маньяка и бездействии правоохранительных органов, приправляя текст патологоанатомическими деталями и доводя до сведения читателей, что, по информации из чрезвычайно компетентного источника, маньяком может быть работник медучреждения, к примеру, медбрат, имеющий доступ в морг. Вдруг репортер, напряженно думавший во время сочинения сей несусветной белиберды о вампирах, вздрогнул от громового голоса Маруси:
– Федяка, для тебя презент! Распишись!
Федор получил из рук курьера объемный пакет, на котором значились его имя с фамилией, и стал сдирать обертку. Вроде бы все, что он заказывал по Интернету, шло ему на квартиру. Не хватало еще, чтобы секс-игрушки попали в редакцию...
Секс-приспособления! Федора как током ударило: вспоминалась знойная брюнетка, с которой он встречался на прошлой неделе и которая вела себя в постели как тигрица. И еще ее якобы кузина, которая смогла удивить Федора новыми вывертами. Они развлекались втроем и... по пьяной лавочке делали фотографии в разных весьма любопытных и более чем изобретательных ракурсах. И те фотографии находились на карточке, которую он черт знает где потерял!
Как он мог упустить это из виду? Помимо пышных форм его пассий, камера запечатлела и его самого, его физиономию, а также... то, что расположено несколько ниже. И ничего бы страшного, если бы одна из девиц не вывела помадой на животе у него со стрелкой, указывающей в пах: «Это Федя из газеты». И приписала номер его мобильного.
Похолодев, Федор извлек из упаковки картонную коробку. Сколько времени потребуется вампирам, чтобы вычислить, на кого зарегистрирован мобильник и что за Федя такой, работающий в какой-то газете?
Крылов открыл коробку и увидел разноцветные перевитые проводки, а посередине – плоскую штуковину, на которой была изображена амфисбена.
– Черт! – закричал Федор, понимая, что вампиры уже нашли его.
Сколько же у него времени, пока эта штуковина не бабахнет? Сколько же у него времени...
Ослепительная белая вспышка не заставила себя ждать.