Пролог
14 декабря 1605 года, Москва
Грановитую палату едва успели наспех отремонтировать после боя, что произошел здесь весной. От английского посла последствия не укрылись. Впрочем, на оживленности приемного покоя его неказистый вид никак не сказался.
Масса людей. Тихие перешептывания, словно шелест, ползли по залу.
Бум!
Гулкий удар посоха заставил всех заткнуться и повернуться к входу в палату.
– Божией милостью Великий государь… – зычно прогудел густой, сочный голос, перечисляя весь гигантский титул Дмитрия. Он царю не нравился. Слишком в нем много бардака и бессмысленности. До раздражения. А еще глупости и обмана. Ну, какое из Казанского или Астраханского ханства царство? Они едва на княжество захудало тянут… да и тянули. Но ничего, он потерпит. Пока потерпит. Реформы ведь на подходе…
Мгновение.
И небольшой оркестр начинает играть «Царский марш». То есть не что иное, как знаменитый «Имперский марш» из франшизы «Звездные войны»[1]. Довольно странная и необычная мелодия для начала XVII века. Что в те годы было модно? Либо лирика, либо нечто сентиментальное и духовное, либо кабацкие фривольности. А тут такая вещь! Тем более что с помощью барабанов, труб, флейт и балалаек ее получилось очень годно исполнить. Грянуть, так сказать, во всю мощь межзвездного пафоса.
Секунда. Вторая. Третья.
Англичане ошалели.
А Дмитрий начал движение, входя в зал и направляясь к своему трону.
Эту моду входить последним ему пришлось вводить одновременно с музыкальным сопровождением. Он не хотел становиться царем, но если уж вляпался в это скорбное дело, то почему бы не развлечься? Когда еще можно будет прикинуться Дарт Вейдером местного разлива?
Высокий, поджарый и неплохо подкачанный, он был облачен в черные китель и галифе, украшенные серебряными пуговицами, шнурами и шитьем. Добротно начищенные кожаные черные сапоги с толстой, крепко подбитой железом подошвой. Чтобы каждый шаг чеканился. На левом боку шпага. На правом – дага и «ковбойская» кобура под легкий пистолет с колесцовым замком. Через левое плечо перекинута облегченная и укороченная мантия кроваво-красного цвета, подбитая и отороченная соболиным мехом, да с красивым витым шнурком, удерживающим ее на теле. Аккуратная, изящная корона на чисто выбритой голове. Холодный взгляд внимательных, цепких голубых глаз. Плотно сжатые полные губы с выражением легкой брезгливости. Ухоженные сросшиеся бакенбарды в стиле «Росомаха», только из темно-рыжих, вьющихся волос…
Иными словами – Дмитрий походил своим обликом на традиционного русского царя не больше, чем слон на буратино. Однако же он мог себе позволить такое юродство и издевательство по отношению к традициям. Земский собор, избирая его, был вынужден дать наставление «реформировать и модернизировать» державу. Вот царь и начал с удобных и приятных для него вещей. Терпеть волосы на губах он не желал, не гигиенично, не удобно… да и вообще – не в его вкусе. Он и баки-то оставил только из любви местных к волосам на нижней части «скворечника». Так-то он и от этого бы избавился. Волосы на голове ему вообще были не по душе, а форма черепа и лица вполне располагали к стилю Котовского.
За ним в помещение вошло четыре преторианца.
Личной безопасностью этот вариант Лжедмитрия занимался очень вдумчиво. Вот и организовал специальное подразделение войск, куда отбирал наиболее лично преданных. Вид у них был тоже довольно необычен. Кроваво-красный полукафтан и галифе в белой оторочке и с серебряными приборами. Черные сапоги. Кираса, наплечники и шлем бургиньот из стандартного комплекта тяжелых пикинеров, только черненые. Лишь на груди у каждого изображался белый единорог – символ Дмитрия. Лица скрывались кожаной полумаской с весьма суровым выражением в духе японских мэмпо.
Двое из них держали в руках по мушкетону с колесцовым замком[2], двое – по карабину. На поясе у всех легкие пистолеты в такой же, как и у царя, «ковбойской» кобуре. Плюс шпага и дага. Весьма внушительно, особенно по меркам Москвы. И вот такие ребята следовали за царем повсеместно, охраняя его днем и ночью. Посменно, разумеется.
Дмитрий максимально спокойно прошествовал через толпу придворных пауков и гостей столичного террариума. Он был уверен: если хоть кто-то дернется угрожающе – будет убит на месте. О чем всех и предупреждали заранее. Оставалось только придумать, как уберечься от самих преторианцев в случае чего, но это могло подождать. Как говорила Коко Шанель, об этом он подумает завтра.
Степенно сел на трон. Словно кот на лоток с наполнителем.
Тем временем преторианцы заняли позиции возле него, прикрыв по всем направлениям.
Он взглянул на английских послов и поморщился.
Приглашающий жест.
И изрядно взволнованный посол Англии приближается. Ледяной взгляд голубых глаз явно недовольного царя и эти жутковатые преторианцы вызывают страх. Это местные уже немного привыкли к таким чудачествам и манерам. И даже, судя по лицам, рады производимому на иностранцев эффекту. А ему пока крайне неловко. Посол был в курсе того, насколько безжалостно царь расправился с Шуйскими и их сторонниками. Это пугало и вызывало уважение. Опасный человек. Таких не любят попусту беспокоить и раздражать.
Шел пятый месяц царствования Дмитрия Ивановича и третий год жизни в этой эпохе. Такой насыщенной. Такой кровавой.