Лечение творчеством. ВВЕДЕНИЕ В МЕТОДИКУ (Ю. Б. Некрасова)

Несмотря на большое количество исследований по проблеме заикания и предложенных способов реабилитации заикающихся, остается потребность в эффективных методах, обеспечивающих стойкое закрепление положительных результатов (этим недугом страдает 2,5 % населения).

Социальная реабилитация заикающихся и основные исследования в нашей стране ведутся в рамках клинического подхода – Н.М. Асатиани (1970/1983), В.Г. Казаков (1973), Л.И. Белякова (1981) – где главным является медико-педагогический комплекс. Клинический подход рассматривает заикание как сложный симптомокомплекс, включающий ряд эмоциональных, поведенческих и психофизиологических проявлений, подробно описанных в литературе. В медико-педагогическом комплексе лечебное воздействие реализуется через основные звенья – логопедию, медикаментозное лечение, психотерапию, осуществляемые последовательно разными специалистами в клинических условиях. В последние годы реабилитация взрослых заикающихся осуществляется с использованием методик рефлексотерапии Л.Н. Мещерской (1985).

Традиционные зарубежные направления в работе с заикающимися – психоанализ (Materials…, 1992) и бихевиоризм (там же) в их различных модификациях. Одним из ведущих в психоаналитическом направлении является психодинамический подход (там же). Бихевиоральное направление рассматривает заикание как условнорефлекторное речевое поведение и в качестве основного использует метод десенсибилизации симптома. Такая терапия опирается преимущественно на тренировку контроля за произношением, регулировку дыхания, тренинг осознания своих речевых трудностей и пр. (там же).

В 1970-е годы наиболее известной стала «ролевая теория заикания» (там же), согласно которой заикание возникает как следствие столкновения невозможности доминирования одной из двух ролей – заикающегося и нормально говорящего. Исследования последних лет, помимо традиционных тенденций, отражают и такие: проблема мотивации заикающихся в речевой терапии (B. Adamczyk), изучение установок терапевта в отношении пациента в ходе речевой терапии (L. Rustin, A. Kuhr), проблема получения целостной картины общего коммуникационного подхода к групповой терапии заикающихся взрослых (S. Wallace).

Психологический аспект изучения проблемы заикания и социореабилитации заикающихся взрослых и подростков представлен в работах В.М. Шкловского (1975), И.Ю. Абелевой (1981), А.Б. Хавина (1974), Ж.М. Глозман (1987). В них описаны вторичный невроз заикания, нейропсихологические и личностное характеристики заикающихся, особенности адаптации к социальным условиям, проблема и условия готовности к речи. Данные работы, продолжая идею Н.И. Жинкина о заикании как нарушении коммуникативной функции речи (1956), показывают, что заикание – прежде всего нарушение системы общения, приводящее к изменениям личности заикающегося. В наиболее тяжелых случаях недуга эти изменения ведут к утрате чувственного контакта с людьми, интегрированности с миром и отказу от поисковой активности (Ротенберг, 1986; Ammon, 1982), что ставит проблему восстановления нарушенного общения.

Николай Иванови Жинкин

В начале 1960-х годов для «разрешения» заикания К.М. Дубровским был создан метод эмоционально-стрессовой психотерапии. Основная идея К.М. Дубровского состояла в качественном изменении роли психотерапии из сопутствующей, рядоположенной коррекционному курсу, в психотерапию мощного начала лечения. Такая психотерапия создает комплекс условий (Симонов, 1962а,б), вызывающий у пациента ощущение «Я здоров», которое он впоследствии стремится пережить вновь и вновь. Метод эмоционально-стрессовой психотерапии получил научное обоснование в работах В.Е. Рожнова и его школы (1985). В современной комплексной терапии заикания «феномен Дубровского» в его различных формах – собственно сеанса, «шок-терапии» эмоциями, идеи «взрыва» и «подвига» – используются Л.З. Андроновой, Б.З. Драпкиным, М.И. Мерлис, Л.Я. Миссуловиным, Е.Ю. Рау, В.М. Шкловским. Однако место и роль сеанса в комплексном воздействии, его аранжировки и приемы логопсихотерапии мало отражены в литературе. Чаще всего сеанс используется специалистами или в середине курса лечения, как суммирование отдельных элементов воздействия, или на завершающем этапе – в качестве закрепления пройденного.

Таким образом, в большинстве методик недостаточно учитываются психолого-педагогические условия активного включения заикающихся в процесс лечения с самого начала курса социореабилитации, когда создание мощной установки на выздоровление является решающим для всей последующей работы и ее эффективности.

Развивая представления В.Н. Мясищева о том, что «нет четких границ между психологией, педагогикой и психотерапией, как нет четких границ между убеждением, внушением и перевоспитанием», мы утверждаем данное триединство и глубинное взаимопроникновение психологии, педагогики и психотерапии в процессе восстановления речи и нарушенного общения у заикающихся взрослых и подростков. Нами разработаны методы и средства для такой работы, когда каждый момент процесса определяется конкретными тактическими и стратегическими целями, достигаемыми при наличии четкой обратной связи на каждый прием воздействия.

Многолетний опыт исследований и практической работы с заикающимися взрослыми и подростками убедил нас в необходимости активного включения самих пациентов в сложный и многомерный процесс восстановления их здоровья. Именно глубокая мотивационно-личностная включенность в лечебное перевоспитание служит основным условием действительного выхода из заикания как системного нарушения не только в области речи, но общения и личности. Потенциируемое психотерапевтом творчество пациентов на протяжении всего курса реабилитации является основой необходимой включенности в логопсихотерапевтический процесс. И тогда встречные действия пациентов и их «творческий вклад» в лечебное перевоспитание позволят им осознать себя активными коммуникантами в сложном, многогранном процессе общения.

Проводя логопсихотерапевтическую работу, мы учитываем, что изменился и вырос за последние годы сам пациент: повысилась его эрудированность, образованность, духовные запросы, потребность в равноправном диалогическом общении. Своими высказываниями по ходу выстроенного нами этапа обследования он «подсказывает» психотерапевту особую форму общения с ним. Так, если раньше он характеризовал свое страдание словами «страх», «судороги», «стыд» и т.д., то теперь чаще встречаются понятия-символы: «Для меня заикание, как красные флажки для волка… преграда вроде бы призрачная, но нет ничего сильней»2. Символически говорят пациенты и о том, каким бы они хотели видеть своего психотерапевта, приводя слова профессора Хиггинса3: «Научить человека чему-нибудь можно только тогда, когда личность учащегося священна».

Язык и понятия, используемые пациентом, требуют творческого роста и самого психотерапевта, создания им таких методов, которые побуждают творческое отношение к процессу логопсихотерапии у лечащихся.

Разработанная нами система методов работы с нарушенным общением и речью учитывает и такой важный момент, как диалогическое взаимодействие с пациентом, установление между ним и психотерапевтом отношений истинного диалога, подразумевающего взаимное развитие, внутреннее равноправие и стимулирование активной коммуникативной позиции, ответственности в отношениях с другим человеком. Поэтому в своей работе мы стремимся создавать, согласно концепции А.А. Бодалёва, адекватное и творческое восприятие человека человеком в сложном процессе общения. Диалогическое взаимодействие – главный путь решения коммуникативных проблем заикающихся, реализация провозглашенного еще Н.И. Жинкиным принципа «восстановления нарушенной коммуникации через коммуникацию же».

Говоря об активном включении пациента в сам процесс оздоровления, о задействовании в социореабилитации его внутреннего потенциала, личностных резервов и возможностей, мы опираемся на представление об эффективности использования самой невротической надстройки над дефектом. Согласно концепции А. Адлера – Л.С. Выготского, дефект, как правило, ведет к компенсаторной и даже гиперкомпенсаторной (сверхвозмещающей) направленности психики человека. Включение в процесс излечения сил, действующих на болезнь «изнутри», т.е. гиперкомпенсаторного потенциала, а также неповторимых особенностей личности – основные направления использования внутренних ресурсов пациента, учета его реальных возможностей и достижений.

Наша работа следует важной тенденции современного человекознания и человековедения – представлению о многомерности и цельности человека в его психическом, телесном и духовном. Этому подходу отвечает создание и развитие методов работы с нарушением речи и общения, воздействующих на человека как на целостность, с учетом его сокровенных желаний, стремлений, идеалов и созданием возможностей для их развития и совершенствования, через развитие такой личности, которая выходит далеко за рамки проблемы заикания, обладая огромным потенциалом эффективного общения и самоактуализации.

Заикание мы рассматриваем прежде всего как проблему личности. Контингент заикающихся, которые обращаются к нам, составляют взрослые и подростки со звучащей психотравмой. Такие люди характеризуются целым рядом личностных особенностей:

• изменение потребностно-мотивациониой сферы (развитие пессимизма, неверие в возможность купирования заикания);

• нарушение эмоционально-волевой сферы (развитие вторичного невроза заикания, при котором страх речи становится навязчивым и возникает уже при одной необходимости говорить или при воспоминании о речевых неудачах прошлого);

• формирование пассивно-оборонительного типа поведения (избегание ряда психотравмирующих ситуаций);

• изменение когнитивной сферы (искаженное представление о себе как о субъекте общения, объяснение своих коммуникативных проблем исходя из факта наличия заикания, а не из своих личностных особенностей;

• наличие стойкого патологического нарушения готовности к речи, упреждающего внешнюю манифестацию заикания.

Известно, что личностная составляющая синдрома заикания у взрослых и подростков представлена как надстройка над ядром основного заболевания и определяется как вторичный невроз заикания (Абелева, 1981)4.

И действительно, мы наблюдаем, что боязнь за исход речи в особо значимых ситуациях, таких как общение в эмоциональной обстановке, выступление перед большой аудиторией, ограничение времени, внезапный вопрос, неадекватная реакция собеседника, его высокий официальный ранг и др. – вызывают у заикающегося избыточную ориентировочную реакцию на новизну и значимость окружающего. Это сопровождается эмоциональными реакциями в виде повышенной тревожности, фрустрированности, фобических явлений. Заикающийся находится в постоянном ожидании повторения непреодолимо трудной ситуации, когда любое внезапное обращение к нему в быту, на работе и др. может выявить его дефект и обнаружить его несостоятельность. Такие больные получают психическую травму постоянно: они как бы носят предпосылки к ней в себе самих, находятся в постоянном режиме «ждущей схемы» – ожидания и предвкушения случайного сигнала. Это висит над заикающимся как Дамоклов меч, а каждый новый срыв только подкрепляет и фиксирует патологический стереотип речи и состояния. В более тяжелых случаях заикание вызывает глубокое нарушение коммуникации, потерю чувственного контакта с людьми, с миром.

Опыт практической работы и специально организованные исследования позволили нам определить следующие важные для методики особенности состояний пациентов:

– заикающийся в ходе продуцирования собственной речи слышит свою спотыкающуюся речь (мы назвали это явление феноменом «Эхо»);

– ощущает мышечно-спазматическое неудобство во время речи (феномен «Кинези»);

– видит себя глазами другого человека – собеседника, случайного прохожего и др. (феномен «Зеркало»).

Таким образом, рассматривая заикание как проблему личности, мы дали ему следующее определение: заикание – это страдание, которое в ходе приема собственных сигналов суммирует три феномена – «Эхо», «Зеркало», «Кинези». Вследствие одновременного протекания феноменов происходит стойкое негативное условно-рефлекторное закрепление недуга, проявляющееся в нарушении готовности к речи еще до ее наступления и сопровождающееся повышенной ориентировочной реакцией. Как результат, заикающиеся, в отличие от здоровых, ограничены в свободе смены психических состояний в ситуациях общения.

В настоящее время проблема психических состояний изучается различными направлениями психологической науки: в рамках психофизиологии сводится к функциональным состояниям, в общей психологии психические состояния связывают с активно-действующей личностью, авиационная и медицинская психологии связывают психические состояния со здоровьем и нарушением деятельности, инженерную психологию интересует, каким образом психические состояния включены в те или иные формы деятельности, при помощи которых человек достигает определенную цель. Между тем, роль и значение психических состояний как «обратной связи» (индикатора) процесса лечения, «лечебного перевоспитания», обучения, многостороннего процесса общения и т.д. в психологии изучались мало.

Психические состояния взяты нами в качестве основной единицы анализа логопсихотерапевтического процесса. Психическое состояние, по Ф.Д. Горбову, представляет собой «континуум гностических феноменов, создающихся в процессе самоотражения, в процессе “нахождения самого себя” в окружающей среде, в общении с другими людьми и сопровождающихся переменами в эмоциональной сфере и самоанализом (рефлексией)» (Горбов, 1971). По своей структуре – это своего рода синдромы (по Ф.Д. Горбову – симптомокомплексы), целостные структуры, складывающиеся на протяжении сравнительно непродолжительных промежутков времени и одновременно проявляющиеся в познавательной, волевой и других сферах психики. В нашей работе они являются основным элементом обратной связи от пациентов, индикаторами правильного проведения приемов лечения. Важнейшая характеристика психических состояний связана с их «промежуточным» положением между кратковременными, постоянно меняющимися психическими процессами и относительно устойчивыми свойствами личности и характера (Левитов,1969). Таким образом, изучение данной психологической категории «заполняет методологический пробел», по словам А.В. Петровского, в психологии.

Процесс социореабилитации включает целенаправленное воздействие на личностные характеристики заикающихся, в ходе которого необходимо вести непрерывные наблюдения за результатами используемых логопсихотерапевтических воздействий, их дозировкой, выбором оптимальных моментов перехода к следующему. Иначе говоря, необходима действенная обратная связь, позволяющая непрерывно учитывать ход и результаты проводимой работы, адаптируясь к возможным изменениям текущей ситуации. Важной особенностью психических состояний также является динамичность их существования, протекание в континууме. Поэтому логопсихотерапия рассматривается нами в качестве естественного психолого-педагогического эксперимента, благодаря которому нам удалось наполнить психологическую категорию психических состояний конкретным содержанием. Нами проведен психологический анализ психических состояний, выявлена их иерархия; проведено детальное описание и разделение этих состояний на несколько последовательно сменяющих друг друга на разных этапах работы; выявлена диагностическая (индикационная), прогностическая (моделирующая), коммуникативная, психотерапевтическая, психопрофилактическая их функции.

Ведущим в нашей работе является целенаправленное формирование особых оздоровляющих психических состояний, приводящих к стойким новообразованиям личности через последовательное рождение их, пролонгирование и закрепление. Таким образом, стало возможно формирование новых черт личности бывших заикавшихся. Новые переживаемые пациентами психические состояния, такие как «быть по-новому», желание поделиться радостью с окружающими, быть вместе, состояние творчества и сотворчества, сонастроенность на постоянное движение вперед и многие другие, ведущие к личностным и речевым изменениям, подтвердили правильность нашего подхода. Условием же перехода данных коммуникативных состояний в структуру личности является долговременное внутреннее проигрывание здоровья, включающее в себя континуум саногенных (оздоравливающих) состояний. Это требует особых творческих усилий, как со стороны психотерапевта, так и со стороны пациента. На основе вышеописанного нами был выстроен критерий эффективности всего процесса социореабилитации и сформулированы основные принципы работы, имеющие педагогическое, психологическое и психотерапевтическое содержание.

1. Системообразующий принцип – коммуникативный. Как известно, наша речь есть прежде всего акт коммуникации, общения с партнерами. Основное в речевой коммуникации – коммуникативное состояние, которое возникает из потребности определенным образом реагировать речью в данной ситуации. Вызывание у заикающихся утраченного коммуникативного состояния готовности к речи и возможности пользования ею – основная задача методики. В коррекции речи заикающихся в течение долгого времени применялись монологические речевые упражнения или набор стандартных вопросно-ответных фраз, имитирующих диалог. И те и другие оказывались малорезультативными. Как только человек вступал в речевой-диалогический контакт с окружающими, заикание возвращалось. В методике сочетаются готовность и возможность пациента использовать диалогическую речь в различных жизненных ситуациях.

2. Принцип «внутренней картины здоровья». В основе методики – опора на положительное начало в человеке, выявление помимо известного «портрета болезни» (внутренняя картина болезни, по А.Р. Лурия) неповторимых черт и особенностей каждого пациента – «портрета неповторимости». Такие особенности формируются у заикающегося независимо от дефекта, вопреки ему и представляют собой общечеловеческую ценность. В методике также используется опора на мощный механизм гиперкомпенсации (А. Адлер, Л.С. Выготский).

«Портрет неповторимости» выполняет свою функцию в соответствии с задачами и контекстом каждого этапа и представляет собой динамичную развивающуюся основу преображения заикающейся личности в здоровую. Так, на I этапе «портрет неповторимости» выявляется с помощью диагностического блока – метода комплексной диагностики (библиотерапии и тестов в особой «связке»). На II этапе – сеансе эмоционально-стрессовой психотерапии – впервые осуществляется «прилюдное» предъявление пациенту его «портрета неповторимости». Это – процесс длительный и сложный, поскольку в результате многолетнего страдания и привычки скрывать свой дефект и для пациента и для психотерапевта сложилась устоявшаяся «внутренняя картина болезни», с которой, в основном, и работает современная психотерапия. «Внутренняя картина здоровья» требует иной методики лечения. III этап лечения в нашей логопсихотерапии строится на развитии личностной неповторимости каждого члена группы.

3. Принцип совмещения диагностики с психотерапией. Данная диагностика одновременно органично включает в себя выявление неповторимости личности пациента и коррекцию ее (обычно: сначала диагноз, потом – лечение).

«Портрет неповторимости» в рамках такой диагностики выстраивается с помощью апробированных в течение многих лет специально подобранных художественных произведений (на материале их анализа пациентами) и тестов в особой «связке». Структура же художественных текстов такова, что, в отличие от традиционных тестов, дает возможность проявиться тонкому, уникальному содержанию человеческой личности. Сами художественные произведения создают ситуации, в которых и могут родиться, проявиться, даже «промелькнуть» такие психические состояния, которые отражают эту уникальность. Одновременно данные психические состояния являются целебными для пациента и могут быть использованы психотерапевтом в дальнейшей работе. Как правило, такие состояния не всегда осознаются самим пациентом и не могут быть воспроизведены им произвольно. Поэтому выявление черт личности, работающих на саногенные состояния, и служит задачей логопсихотерапевта.

Таким образом, в нашем понимании, психотерапевтическая диагностика – это не просто процесс выявления уникальности человека как его отличия от других людей, но и выявление тех черт и сторон его личности, в которых заложена «программа выздоровления».

4. Принцип опосредованного воздействия, включающий в себя регуляцию степени такого воздействия. Центральным в методике логопсихотерапии является принцип степени опосредования. Он реализуется не только через такие известные приемы, как «психотерапевтическое зеркало», «рикошет», «исповедь» и др., но и через специально разработанные нами для лечения заикания методы опосредования – библиотерапию, символотерапию и кинезитерапию.

а) Метод библиотерапии представляет собой терапию с помощью художественных произведений и выполняет в ходе лечения ряд функций. Так, на I этапе процесса реадаптации преобладает диагностическая функция. Однако организация чтения художественной литературы имеет ту особенность, что одновременно органически включает в себя и коррекционный процесс. На II этапе библиотерапия является основной аранжировки сеанса эмоционально-стрессовой психотерапии.

На последнем этапе лечения библиотерапия принимает групповую форму, что необходимо для подготовки (выстраивания) и проведения психокоррекционных бесед, формирования и закрепления ситуационной и спонтанной речи. Найдено средство, с помощью которого интересно, творчески осуществляются функциональные тренировки (тренировки речи), опосредованно встроенные в весь психотерапевтический процесс. Одновременно идет работа над увеличением образной лексики пациентов.

б) Метод символотерапии – высшая форма опосредования лечебного воздействия в психотерапевтическом общении с помощью лечебного символа. В нашей работе символотерапия выполняет функцию интеграции психотерапии, кинезитерапии и речевой работы.

Подробнее остановимся на лечебном символе.

A.Ф. Лосев считает символическую образность гораздо богаче всякой метафоры, поскольку в пределах символа можно проследить разные степени символической насыщенности. Можно также говорить и о символе «более или менее частичном» (Лосев, 1982, с. 64); в нашем случае – это символ Лечебный.

Лечебный символ – это не просто знак тех или иных предметов, для пациентов он реализует идею постепенного раскрытия свернутого в нем терапевтического содержания и различную степень символической насыщенности. Эта идея является важнейшей методической особенностью работы с пациентами, обосновывающей определенную закономерность и композицию в подборе и подаче лечебной информации. Работа в рамках лечебных символов предполагает, что каждый из них имеет в процессе усвоения пациентами свой особый ПУТЬ: восхождение от наиболее общих, доступных вложенных в него смыслов к конкретным, специальным, личностным – с сохранением всей палитры предшествующих. Символическая форма, в которую заключено общение с пациентами, позволяет сделать его более эффективным в психотерапевтическом и обучающем планах. Процесс коллективного рождения лечебной символики ведет к усилению и интенсификации диалога между самими пациентами, а также пациентами и психотерапевтом, что способствует большому взаимопониманию, доверию, открытости между ними. Новые символы, возникающие в пределах группы, превращаются постепенно в элементы особого языка – недоступного «непосвященным» (по типу сленга). Этот новый язык, объединяюще действуя на группу, облегчает ее преобразование в психотерапевтический коллектив и придает всей работе особый колорит и неповторимость.

Лечебные символы не только преобразуют процесс общения, но, как уже было сказано, действуют в рамках отдельной личности. Так, появление новой символики, изменение метафорического смысла старых символов на противоположный, способствует преодолению стереотипов и установок пациента, когда болезнетворный привычный символ превращается в лечебный (саногенный). Это происходит за счет смены знака обратной связи от символизируемого явления на противоположный. (В качестве примера в книге будет рассмотрено такое «перекодирование» символов трех феноменов «Эхо», «Зеркало», «Кинези» в символ «Нарцисс».)

Не менее важным психологическим механизмом воздействия символа на личность является его свойство фиксировать и улавливать связанные с ним психические состояния с помощью формирования рефлекторной цепочки: «символ – его лечебный смысл – саногенное психическое состояние». Символ, как код, играет роль «спускового крючка», вызывающего в момент восприятия из памяти все, что относится к его смыслам, и, следовательно, соответствующее психическое состояние.

Лечебный символ создает целебный замкнутый круг эмпатии врача и больного, а также помогает и самому психотерапевту, стимулируя его творческую активность и давая ему внутреннюю уверенность в своих силах.

в) Метод кинезитерапии, или терапии движением, есть опосредованное воздействие на психические состояния и личность пациента через особую работу с телом. Несмотря на сложность, парадоксальность, глубинно-философскую направленность методик, входящих в кинезитерапию (парадоксальная дыхательная гимнастика А.С. и А.Н. Стрельниковых, принцип противопоставления движущих частей тела по Е.В. Харитонову, гуманно-структурированная танцевальная терапия по Г. Аммону), они являются для пациентов физиологически комфортными и вызывают релаксацию в движении (мы называем ее «динамической релаксацией»). Результатом работы по кинезитерапии является рождение континуума новых саногенных психических состояний.

5. Принцип парадоксальности воздействия. Обычная логика построения метода преподавания, обучения, лечения состоит в переходе от частного к общему, от простого к сложному. В нашей методике общее, как правило, предшествует частному, сложное – простому. Используется опережающий метод воздействия. Невзирая на новизну и объективную сложность подаваемой информации, члены лечебной группы усваивают ее практически полностью и более того – у них формируется и сохраняется установка на дальнейшее получение и развитие такой сложной информации. Так, например, сеанс эмоционально-стрессовой психотерапии становится обобщением всей дальнейшей работы, хотя проводится он перед началом курса активной логопсихотерапии. Во время сеанса мы закладываем в сознание пациента убежденную готовность к восприятию приемов и методик, которые будут отрабатываться ими в последующем процессе работы. Таким образом, «сеанс» является одновременно и «увертюрой» и «симфонией» всего лечебно-педагогического процесса. Другой пример – неожиданная для заикающихся сложная и малоисследованная тема «Психические состояния» в сжатом, свернутом, концентрированном виде подается на первом же занятии III этапа работы, хотя она является ведущей и сквозной в течение всего курса активной логопсихотерапии.

Принцип парадоксальности находит свое яркое воплощение и в разделе «Кинезитерапия», где даже сами авторы модифицированных нами методов дали им такие названия: «Парадоксальная дыхательная гимнастика» (А.С. и А.Н. Стрельниковы) и «Принцип противопоставления движущих частей тела» (Е.В. Харитонов).

6. Принцип преемственности. Принципом компоновки отдельных блоков и элементов методики в работе с пациентами является преемственность. Основные слагаемые логопсихотерапевтического курса – это не отдельные компоненты того или иного метода или приема, и даже если они последовательны во времени. Только неформальная содержательно-смысловая связь каждого последующего этапа с предыдущим и каждого занятия с предшествующим может решить патогенетические, поведенческие и речевые задачи в целом. Употребляемые в методике понятия «вкрапление», «наведение», «заброс», «в связке», «путь» и др. так или иначе указывают на действие принципа преемственности. Говоря о «пути» каждого основного метода работы, мы отмечаем преемственность и в его рамках. В этом случае основным показателем является восхождение от поверхностного, общего и индивидуального психотерапевтического содержания к конкретному, более глубинному, развивающему и коллективно значимому.

Преемственность проявляется в методике в целом – как логическая, содержательная эмоциональная связанность между ее отдельными этапами и в ходе каждого занятия. Так, например, преемственность в рамках отдельного занятия заключается в подкреплении конкретной беседы с больными гетерогенным внушением. Однако внушение не носит только общеседативный или только общеоздоровительный характер, – необходима конкретная содержательно-смысловая связь с предыдущей беседой. Принцип преемственности реализуется таким образом, что каждое предыдущее занятие готовит пациентов для последующего.

7. Принцип воспитания интрагенного поведения. Данный принцип основан на теоретическом положении Д.Н. Узнадзе о направленности поведения. Внутренняя потребность в самом процессе деятельности характерна для интрагенного поведения в отличие от экстрагенного, направленного на цель вне самой деятельности. Поддерживать интрагенное поведение пациентов в нашей методике помогает сочетание приемов символотерапии, библиотерапии и кинезитерапии. С их помощью заикающийся обучается вживаться в новые образы и психические состояния. Таким образом, вызванное интрагенное поведение помогает быстрее преодолеть характерологические барьеры, стимулирует спонтанную реализацию возможностей личности, приводит к угашению патологического речевого рефлекса, увеличивает потребность в самом речевом общении.

8. Принцип сотворчества пациента и психотерапевта в организации лечебно-педагогического процесса. Этот принцип предполагает творческий анализ психотерапевтом как своей работы, так и творческой продукции пациентов (анализы художественных произведений, аранжировки методики и т.д.). Вследствие этого происходит непрерывное включение в саму структуру методики, ее развитие, основанное на соученичестве психотерапевта и пациентов. Творческий подход к процессу коррекции речи и социальной реабилитации личности заикающегося состоит в том, что психотерапевт так организует работу с новым материалом занятий, что каждое из них спонтанно подготавливает восприятие и понимание пациентов для последующего. Субъективно это выражается в том, что бывшему заикавшемуся представляется, что новое (различные формы речи, психические состояния) родилось в нем непроизвольно, без помощи врача. Постепенно, от занятия к занятию, психотерапевт развивает в своих подопечных способность видеть это новое, осознавать и формулировать его. Встречные действия больных, их творческий вклад являются тем лечебным рубежом, на котором начинается перестройка личности, т.е. излечение.

Принцип сотворчества заикающегося и психотерапевта органично пронизывает все этапы социальной реабилитации – от диагностического до коррекционного – и используется во всех приемах работы – от речевых до пантомимических. Это и проекция себя в анализах художественных произведений, и видение себя в воображаемом проигрывании успеха «сеанса», и готовность говорить в экстремальных условиях, и культивирование в себе интрагенного поведения.

9. Принцип диалогического взаимовоздействия психотерапевта и пациента подразумевает стимулирование активной коммуникативной позиции, внутреннее равноправие, ответственность в отношениях с другим человеком, взаимное творческое развитие.

В диалоге выявляется резонанс состояний: желание высказаться – желание выслушать; желание объяснить – желание понять; установка на лечение – установка на помощь и т.д. В нашей работе такой диалог начинается уже на I (пропедевтическом) этапе работы во время творческого анализа художественных произведений пациентами и изучением этих работ психотерапевтом. Данный диалог проходит на расстоянии, поскольку пациенты выполняют задания дома, живя зачастую в разных городах. Мы назвали это «дистантным общением». На II этапе во время сеанса эмоционально-стрессовой психотерапии данный резонанс состояний – пик диалогического общения – достигается с помощью лечебного символа. И наконец на III этапе работы – в ходе активной логопсихотерапии – вершиной диалогического общения становится разбор характеров членов психотерапевтического коллектива.

Таким образом, разработанная нами методика социореабилитации заикающихся взрослых и подростков основана на идее К.М. Дубровского о том, что при работе с заикающейся личностью психотерапия должна быть начальной и ведущей. Продуктивное изменение личности заикающегося возможно только при овладении пациентом свободной системой вышеизложенных принципов работы. Методика социореабилитации состоит из трех основных этапов, последовательно решающих эту задачу: I – пропедевтический (подготовительный), II – сеанс эмоционально-стрессовой психотерапии, III – активная групповая логопсихотерапия.