Глава третья
А «Зоркий» шел все дальше и дальше на юг.
Большой залив Западного Моря, в который впадал Мерон, закончился и пошли скалистые берега со множеством островов и мелей.
На этих островах было много поселений Морских Корабелов.
«Зоркий» причалил к одному острову и на борт поднялся лоцман – человек, который должен был провести корабль через путаницу земли и воды. Так путь сокращался почти в четыре раза, чем, если бы пришлось оплывать архипелаг.
За островами опять пошли длинные заливы с невысокими берегами. Изредка то там, то сям стояли рыбачьи деревушки и небольшие города-порты.
Туда приезжали торговать из степей кочевники-харацины на диковинных скакунах. Они меняли свои товары на соль, добываемую на побережье, на ткани, доставляемые Морскими Корабелами из Союза Королевств и других земель и на красные кораллы.
Потом долго-долго шли то лесистые, то гористые берега. Местами они выступали в море, а местами море вдавалось вглубь суши.
Капитан срезал путь и «Зоркий» много дней плыл по океану, не видя ни клочка земли.
Чем дальше они забирались к югу, тем теплее становилось, и тем меньше знали об этих местах Корабелы.
Шустрик, когда выдавалась свободная минута, забирался в корзину на верхушке самой большой мачты и глядел на волны.
Его поражало, как искусно и хитро используют Корабелы малейший ветерок, чтобы двигать корабль вперед. Только лобовой встречный ветер мог уклонить корабль от намеченного курса, но Шустрик не сомневался, что на этот случай у Капитана есть хитрость про запас.
«Зоркий» нечасто шел прямо вперед – такой удачный ветер редко попадает в паруса. Обычно корабль двигался размашистым зигзагом – галсами, как говорили моряки.
Шустрик удивлялся, что косые и прямые паруса ловко улавливают любой подходящий ветер, а большой киль судна вместе с парусами увлекает корабль туда, куда это нужно Капитану.
В очередной день Шустрик, Затычка и Полосатик выскребли до блеска всю палубу. Даже Усатый остался доволен и отпустил их отдохнуть часок перед отправкой на камбуз, – так Корабелы называли кухню.
Полосатик пошел помочь Учителю Лабео начертить какую-то карту.
Затычка отправился вниз играть в камешки, – он так наловчился в этой игре, что стал одним из лучших игроков на судне. Только Корабельный Плотник – бессменный чемпион “Зоркого” был непобедим. И Затычка поклялся его обыграть.
А Шустрик отправился на свой любимый наблюдательный пункт.
Далеко справа виднелись высокие гористые берега.
Их покрывали леса, ярко-зеленого цвета. Зелень дома, в Акватике, была куда более бледной.
Над некоторыми горами курились дымки, а самые высокие вершины терялись в пухлых тучах.
Шустрику вспомнился стишок, который продекламировал им Усатый, когда «Зоркий» попал в небольшой шторм.
Насмешливо глядя на испуганных друзей, Усатый сказал:
Встревожен шкипер небом грозовым,
Но стоит солнцу вспыхнуть на просторе,
Он все тревоги забывает вскоре,
Как будто почва твердая под ним.
Кто такой шкипер, данюшки не осмелились спросить, но решили, что это кто-то важный, не меньше Капитана.
Но пухлые тучи над горами нести в море грозу, вроде, не спешили.
И Шустрик опять стал смотреть вперед.
А далеко впереди поменялся цвет моря. Как будто светлая река вдруг прорезала темные морские просторы.
Внезапно налетел порыв ветра, – и волны над светлой водой вспенились бурунчиками.
Ветер стих – и опять все стало как прежде.
Пора было идти на камбуз.
Морской повар, которого звали Коком, вынес им целую корзину сморщенных кореньев, покрытых бурой шелухой. Шелуху надо было очистить, чтобы освободить розовую мякоть, из которой Кок собирался соорудить вкусный наваристый суп с салом, луком и перцем.
Друзья беззаботно болтали. Больше всех – гордый до ушей Затычка. Он, все-таки, победил Корабельного Плотника.
Когда Затычка в третий раз рассказал про Великий Поединок с Плотником, Шустрик заметил:
– А впереди такое море интересное… Вода какая-то светлая… А ветер дунет – и волны бурунами.
– Что ты сказал?! – Кок, резавший громадным ножом коренья, замер.
А потом кинулся к Шустрику, прямо с ножом в руке.
Шустрик чуть не решил, что Кок хочет его зарезать за то, что он выболтал какую-то страшную морскую тайну.
– Что ты говоришь? – переспросил Кок.
– Вода, говорю, светлая… – растерянно сказал Шустрик, прикрываясь корзиной.
Морской повар ногой отшвырнул корзину с кореньями, схватил Шустрика за руку и потащил за собой.
– Быстрей к Капитану! – крикнул он.
На палубе было неуютно: ветер усилился, и большие волны лизали солеными языками борта “Зоркого”.
Заходящее солнце утонуло в тучах-предвестницах бури.
Капитан стоял рядом с рулевым.
– Капитан! – крикнул Кок. – Впереди подводные скалы! Малец видел с мачты буруны и светлую воду!
– Право на борт! – резко скомандовал Капитан. – Команду наверх!
«Зоркий» стал медленно разворачиваться, уходя от беды.
И тут корабль потряс сильный удар. Нижней частью левого борта «Зоркий» на что-то налетел.
Но ветер помог кораблю, и паруса медленно унесли его от опасного места.
На левом борту зияла пробоина. Стало топить трюмы.
Эту ночь данюшки запомнили надолго. Так же хорошо, как ночь на Дороге Конца.
Прочный корабль, который казался крепостью, надежно защищающей от переменчивого моря, теперь был подбитой, раненой птицей. Паруса-крылья несли его к суше, но трюмы полнились водой.
Все, кто мог, бросились отчерпывать воду. Но она лилась и лилась через пробоину, погружая корабль все глубже.
Корабелы организовали спасательные работы в трюме. Стремясь уменьшить хлещущий вовнутрь поток, к пробоине прижимали тюки и мешки. Сменяющие друг друга команды непрерывно отчерпывали воду, отвоевывая “Зоркого” у моря.
А впереди был неизвестный скалистый берег.
Сколько кораблей разбивалось так у самых берегов, когда надежда спастись, казалось, была такой близкой?
Руководствуясь только чутьем, тем необъяснимым чувством моря, которым славились Морские Корабелы во всех Землях, Капитан умудрился пристать к берегу.
«Зоркий» ткнулся носом в песок и окончательно лег набок. Паруса его повисли, словно спущенные флаги.
Утром, как рассвело, стала видна крохотная бухта, куда добрался раненый «Зоркий».
Справа были скалы и слева были скалы.
Поверни Капитан штурвал чуть в сторону, – и корабль бы вдребезги разлетелся о каменные лбы.
Над бухтой, за узкой галечной полосой земля резко взмывала ввысь, и на горном склоне стеной стоял лес. Зеленый, влажный, пахучий…
На берегу запылал костер.
Кок кормил команду супом. Он умудрился сварить его из тех самых кореньев, что вчера вечером чистили данюшки.
А всем казалось, что не вчера вечером, а вечность назад.
Помогая откачивать воду в трюме, Учитель Лабео в суматохе уронил очки. Они покривились, и одно стекло разбилось.
Сейчас Учитель в перекошенных очках, съежившись, сидел у костра и печально смотрел в огонь. Один глаз за стеклом казался маленьким, а второй – без линзы – неожиданно большим. Усы смешно топорщились, а знаменитый красный воротничок зеленого костюма, стал совсем черным.
Данюшки принесли Учителю Лабео миску с дымящимся супом.
Горестно вздыхая, он принялся за еду.
– Не расстраивайтесь, господин Лабео! – сказал ему Капитан. Он тоже держал в руках миску с супом и жадно его уплетал. – Это еще не самое страшное в жизни.
– Я должен был догадаться… – уныло сказал Учитель Лабео, гоняя ложкой кусочек копченого сала. – Я ведь подозревал. Я знал, что должен быть какой-то подвох! Слишком хорошая карта, слишком! Так не бывает!
– Да, хитро придумано! – согласился Капитан. – Видимо, им нет нужды скрывать путь к своей земле, так как подводная гряда надежно защищает их. Лучше любых уловок. Это очень странные скалы – обычно хоть одна-две верхушки высовываются над водой, да и буруны напоминают об опасности. А тут здрасьте-пожалуйста, они находятся именно на такой глубине, что кораблю прямая гибель, а заметишь не сразу. Если бы не зоркость вашего мальца, мы бы так легко не отделались. А если бы он догадался сказать об этом пораньше, то было бы еще лучше.
Шустрик покраснел.
– Не огорчайся! – хлопнул его по спине Капитан. – Главное – мы все живы. А «Зоркий», пусть с пробоиной, но на берегу. Было бы куда печальней, если бы сидели сейчас в открытом море на подводной скале.
– А как же они сами выбрались с такими громадными кораблями? – спросил Полосатик.
– Скорее всего, где-то есть проходы. Но их надо знать. Наверное, не одно разбитое судно было ценой за такое знание, – сказал Капитан. – Да и корабли у них плоскодонные.
– Какие? – удивились данюшки.
– С плоским дном. У “Зоркого”, как у всех кораблей Морских Корабелов, днище округлое и есть киль – что-то вроде брюшного плавника акулы. Он придает кораблю остойчивость и способность держать строго заданный курс. А корабли из этих земель больше напоминают плоты с парусами. Поэтому и сидят они в воде не так глубоко. Значит, перебраться через мели им проще, – объяснил Капитан. – Но теперь встает другой вопрос. Мы будем латать “Зоркого”. А что будете делать вы?
– Пойдем по берегу! – сказал Главный Конюх.
– Бесполезно, не пройдете. Здесь не берег, а месиво из камней и кустов, – покачал головой Капитан. – Да и неизвестно, долго ли вам придется идти. Где точно находится эта страна?
– У меня есть кое-какие соображения… – сказал Учитель Лабео, отставляя миску. – Разрешите, я изложу.
– Подождите, господин Лабео! – попросили данюшки. – Мы Вам запасные очки принесем!
– Да, сбегайте ребята! – кивнул Капитан. – И что-нибудь потеплее захватите в каюте, не нравится мне белый нос вашего Учителя. Болеть сейчас нельзя!
Данюшки забрались на скособоченный корабль и, где ползком, где подтягиваясь на руках, добрались до каюты Учителя Лабео. Там, в перевернутом сундуке, они нашли запасные очки, с лежанки сняли пушистый клетчатый плед. А Затычка торжествующе вытянул из ящика вздыбившегося стола любимую указку Учителя.
Данюшки рассмеялись, когда заметили ее.
Указка, такая важная особа в классе, в перевернутой каюте казалась жалкой, нелепой вещью. И зачем Учитель Лабео взял ее с собой?
Они выбрались наружу и увидели интересную картину: чтобы согреться и прогнать подбирающуюся простуду, Капитан заставил Учителя Лабео бегать вокруг костра. И сам, для подбодрения, бегал вместе с ним.
Крепко сбитый, широкоплечий, пузатый Капитан бежал своеобразно, тяжело переваливаясь с боку на бок. Как оживший бочонок.
Но длинный, худой Учитель Лабео бегал еще интереснее, на каждом шаге подскакивая вверх, и высоко поднимая колени. Как подпрыгивающая жердь.
Когда данюшки подошли к костру, запыхавшийся Учитель с облегчением бросил упражнения, надел очки и закутался в плед. Капитан, улыбаясь в кулак, тоже остановился.
Теперь нос господина Лабео стал нормального цвета. Подняв с земли палочку, Учитель приготовился чертить.
И тут Затычка жестом фокусника вытащил из-за спины указку. Учитель Лабео обрадовано схватил любимую вещь и взмахнул ей. Прямо как в классе.
… Постепенно на песке рождалась большая карта.
Моряки и акватиканцы в почтительном молчании смотрели, как указка Учителя ведет линии, превращающиеся в горы, реки, моря, острова…
Такой подробной карты никто из них еще не видел.
– Откуда вы это все знаете?! – с огромным уважением спросил Учителя Лабео Капитан. – Даже у нас, Морских Корабелов, нет настолько полной карты Ближних и Дальних Земель. А ведь мы кормимся тем, что плаваем туда, куда кроме нас никто попасть не может. Да такая карта нужна нам, как воздух!
– Я давно составлял ее! – довольно сказал Учитель Лабео. – Я знаю, что такая карта нужна. К сожалению, точных и правдивых карт Земель крайне мало. Мало описаний и дневников путешествующих. Кроме этого, и те, и другие изобилуют неточностями, а часто откровенно сочиняют небылицы. Эта карта тоже неточна. Но она, все-таки, поточнее других. Я собрал все карты и все описания Дальних Земель и Морей, какие удалось. И на основании этих сведений сделал карту, стремясь заносить в нее только то, что одинаково упоминается несколькими источниками. А в нашем путешествии я проверял ее и, надо признать, заново начертил линию побережья во многих местах… Что же у меня получилось: вот место, где находится наша бухта.
Конец ознакомительного фрагмента.