Глава вторая
Утром, чуть рассвело, данюшки побежали к Учителю Лабео.
Но опоздали. Учитель уже уехал.
Они кинулись в Цитадель.
Но сколько ни караулили Короля, поговорить с ним не удалось. Главный Конюх только отмахивался от данюшек, как от назойливых мух.
А Главный Лекарь Старшего Народа, вместо того, чтобы рассказать, зачем Малышу гнездо и как называется такая болезнь, принялся интересоваться, мыли ли они руки и уши, словно это самое важное в мире.
Ну, никто не принимал друзей всерьез!
А между тем, отца Шустрика отправили с письмом к Морским Корабелам в Гавани на побережье. Перевертышу ясно, что Король хочет нанять корабль и выйти на нем в Западное Море.
Где-то там, в Дальних морях, находится земля, откуда приехало посольство.
Там живут птеригоплихты.
Если она не за Краем Мира, то, наверное, можно попасть туда и привезти птеригоплихтиху, пока осенние ветра не принесли штормовые бури и не заперли на зиму корабли в Гаванях.
А взрослые из этого делают та-а-акой секрет, даже противно!
Словно одни они умные, а все остальные непонятно кто!
Через три дня красивый корабль с разноцветными парусами подошел к пристаням Города.
Такие корабли нечасто гостили в Акватике: это был покоритель морских волн, и на речной глади Мерона ему было тесно.
Морских Корабелов – немногословных, сдержанных людей – на причале встретил сам Король.
Он был верхом на черном, голубоглазом панаке. Малыш, по-прежнему, бушевал в стойле.
В этот же день вернулся из Аквилона Учитель Лабео и, не заходя домой, поспешил на пристань.
Вместе с Королем он поднялся на борт “Зоркого” – так звали корабль, – и долго-долго разговаривал с Корабелами.
Данюшки стояли на пристани среди зевак и видели, как машет руками Учитель, то и дело поправляя очки. Как изредка кивают, а чаще отрицательно качают головами Корабелы.
Говорили они долго. Учитель Лабео доставал из дорожного мешка скрученные в трубочку листы, какие-то камешки и палочки.
Корабелы все реже мотали головами, и все чаще кивали. Король тоже что-то добавил к рассказу Учителя Лабео – и главный из Корабелов окончательно кивнул головой в знак согласия.
На корабль стали заносить тюки, сундуки и мешки.
Учитель Лабео сошел с корабля.
Данюшки кинулись к нему, но Учитель их даже не заметил, – он весь был погружен в какие-то расчеты и громко бормотал себе под нос, не обращая внимания на окружающих:
– Если мы отправляемся завтра, то принимая во внимание течения… А если не принимать?… Ведь роза ветров…
Данюшки не успели ничего спросить. Два Тигровых Меченосца подвели Учителю панака. Он неумело вскарабкался в седло. Меченосцы легко вскочили на своих скакунов, и с почетным эскортом Учитель Лабео поехал домой, продолжая бормотать про какие-то течения, рифы и проливы. (Без помощи Меченосцев он неминуемо бы свалился с панака, так как умение ловко держаться в седле в число его талантов не входило.)
Уехал и Король, тоже не заметивший данюшек.
На корабль продолжали грузить тюки.
– Ладно! – сказал Затычка, глядя на пыль, поднятую панаками. – Не хотите помочь – не надо. Сами справимся! Верно?
Шустрик с Полосатиком кивнули.
Ночь была теплой.
Пришвартованный к причалу корабль покачивался на мелких речных волнах и, изредка, стукался бортом о мешки с шерстью, специально вывешенные на стенку причала. На корме поблескивала искрами трубка вахтенного.
Мерон шумел, отекая крутые борта корабля. На той стороне реки шелестели камыши. Отремонтированный после разрушения пиррами Новый Мост белел над рекой.
Темной массой на холме возвышалась Акватика.
Древние мастера специально возвели город-крепость не у самой реки, чтобы можно было успешней защищаться, если нападут враги.
А над укреплениями Акватики высились стены ее сердца – Цитадели с Замком Короля, Ристалищным Полем и Гвардейскими Палатами.
Звуки над ночной рекой доносились отчетливо, слышны были всплески волн о берег, перекличка часовых на стенах Акватики, позвякивание лодочных цепей.
Ниже по течению расположились на ночную ловлю рыбаки, и огонек их костра тепло светился в синей ночной мгле.
Со стороны носа к кораблю подбирались три фигурки. Они старались слиться с темным причалом и неслышно ступали босыми ногами.
Вахтенный ничего не слышал. Чтобы скрасить вахту, он достал свирель, сделанную из множества тростниковых дудочек разной длины, и заиграл тихую заунывную мелодию. Мелодия так славно вплеталась в шум реки и шуршание камыша, что получился целый речной концерт.
Данюшкам это было на руку.
Они решили пробраться на корабль и спрятаться там до момента, пока «Зоркий» не выйдет в море.
И тоже принять участие в экспедиции за лекарством для Малыша.
Затычка первым скользнул в воду и, обогнув нос корабля, подплыл к толстому якорному канату. Гибкий и ловкий, он легко забрался по нему и перемахнул через борт.
Полосатик и Шустрик, держа над водой собранные в дорогу котомки, тоже подплыли к канату.
Затычка спустил им тонкий, прочный шнур, и вытянул котомки наверх. Следом поднялись и друзья.
Они, крадучись, пробрались вдоль борта, нырнули под перевернутую и накрытую сверху парусиной лодку.
Первый этап операции прошел успешно.
А вахтенный продолжал играть…
Ранним утром «Зоркий» отчалил от пристаней Акватики и направился к морю.
Карта, привезенная Учителем Лабео из Храма Четырех Солнц, должна была указать путь к месту, где водятся гиганты – птеригоплихты.
Данюшки сидели под лодкой, жевали сухари и яблоки, и тихонько посмеивались.
Начало путешествия им очень нравилось.
Когда от яблок остались одни огрызки, друзья развлекались тем, что щелчками погоняли их, кто дальше.
Поднявшее солнце нагрело лодку, под ней стало тепло и запахло смолой. Данюшки пригрелись заснули. Во сне они почувствовали, что палубу начало сильно качать.
«Зоркий» достиг Западного Моря.
Внезапно теплый уют под лодкой сменился холодным ветром. Ничего не понимая спросонья, данюшки вскочили – и очутились среди Морских Корабелов.
– Угу, вот кто на палубе огрызками сорит, – сказал коренастый усатый моряк.
– Мы… это… – начал Затычка, ища глазами кого-нибудь из акватиканцев.
Но на палубе, кроме Корабелов, никого не было.
– Вы тайно проникли на корабль. Так делают либо шпионы, либо воры, либо любители на дармовщинку!
– Но мы… – опять начал Затычка.
– В трюм их! – скомандовал усатый. – Капитан разберется.
Друзей отвели куда-то вниз и заперли в темной маленькой каморке.
Данюшки растерялись.
Они думали, что когда выберутся из-под лодки и придут к Учителю Лабео и Главному Конюху, их, как обычно, сначала поругают, потом прочтут мораль, потом простят и все пойдет своим чередом.
А какой-то паршивый огрызок яблока, который они вовремя не убрали, и который вылетел из-под лодки во время качки, раскрыл их убежище.
А Корабелы не собирались читать никаких моралей.
А никто из акватиканцев даже не знает, что они здесь.
А главный на корабле Капитан.
Все пошло совсем не так, как было задумано.
Арестанты просидели в каморке до вечера. Когда же единственная и свечка, мигнув последний раз, погасла, за друзьями пришли и отвели к Капитану.
– На моем корабле нет места непрошеным гостям, – оглядев сникших данюшек сухо сказал Капитан. – Завтра я вас высажу в порту Песчаная Дюна. Оттуда недалеко до Кузнечья. А из Кузнечья вы доберетесь до Акватики.
Это был конец.
Морские Корабелы редко шутили и всегда выполняли обещанное.
Хоть реви, хоть кричи, хоть умоляй, – если Капитан решил их высадить, переменить его решение может только чудо.
– Выслушайте нас, капитан! – шагнул вперед побледневший Полосатик.
– Говори, – разрешил Капитан.
– Мы тайком пробрались на корабль, потому что другого выхода не было. Мы знаем, что можем принести пользу. А Малыш наш друг. Если бы времени перед отплытием было чуть-чуть больше, мы бы убедили Короля взять нас в плавание.
– Меня не интересуют ваши проблемы, – отрезал Капитан. – Еще раз говорю – незваные гости мне не нужны.
Оставалось только вернуться в каморку и постараться, чтобы никто из акватиканцев не увидел данюшек, и их позора.
А завтра завершить путешествие в Песчаной Дюне.
Затычка с Полосатиком побрели к двери.
– А рабочие руки вам нужны? – безнадежно спросил Шустрик. – Мы отработаем наш проезд.
– А что вы умеете? – поднял бровь Капитан.
Затычка и Полосатик круто развернулись.
– Все! – хором сказали друзья.
– Уборка палубы, помощь на камбузе, чистка трюмов – вот единственная работа, которая у меня есть для вас.
– Мы согласны!!! – данюшки испугались, что Капитан передумает.
В каюту вошел тот самый усатый Корабел.
– Эти трое теперь под твоим началом. Отрабатывают проезд, – сказал капитан. – Чистка, уборка, помощь.
– Не повезло вам, бедолаги! – захохотал усатый. – Приключений захотелось? Сидели бы сейчас дома и в ус бы не дули! Корабль – это вам кондитерская лавка!
Данюшки были с ним почти согласны.
С берега парусник красив, но сколько в нем работы!
Раньше данюшки думали, что корабль плывет сам по себе, а моряки только и поплевывают с бортов в набегающие волны. Самый тяжелый труд у Капитана – стоять, оставив ногу, на носу корабля, держать у глаза громадную подзорную трубу и высматривать новые земли.
А оказалось, паруса такие грубые и тяжелые, когда их надо свернуть или развернуть. Палуба такая большая, когда ее надо всю выскоблить. А команда такая прожорливая, когда нужно начистить кореньев на обед!..
На ладонях тут же вспухли волдыри мозолей.
Затычка бегал по кораблю с синяком на пол-лица – он зазевался и получил хлесткий удар свисающим с мачты канатом.
Шустрик, помогая на кухне, до того закрутился, что добавил в кисель острых специй для супа и густо-густо его посолил.
А Полосатика в первый день работы вообще смыло за борт волной, еле выловили, благо, что дело было ясным днем.
Но данюшки не обращали внимания на такие мелочи. Главное – они были на корабле!
Вечерами Учитель Лабео рассказывал о своей поездке в Аквилон.
– В Храме Четырех Солнц хранится множество полезной информации. Жрецы, как трудолюбивые муравьи, по крупице собирают знания не одну сотню лет…
Учитель Лабео, закутанный в клетчатый плед, сидел на узкой лежанке и покачивался в такт кораблю. Данюшки, пристроившись на сундуках, грызли орехи, отдыхая от дневных трудов. Свет фонаря мягко отражался в темном дереве стен каюты.
– Они, наверное, знают все-все на свете? – спросил Полосатик, выкладывая на столе сложный узор из скорлупок.
– Их знания, хоть и велики, но не всеобъемлющи… – Учитель с удовольствием разгрыз и съел пару орехов. – Но многое имеется, многое… Посольство, которое привезло нам Малыша, прибыло из южных морей.
– А что им у нас понадобилось? – удивились данюшки.
– Им нужно было дерево, которое не гниет в воде. Поэтому они загрузили свои корабли лиственничными бревнами.
Данюшки никогда бы не подумали, что невзрачная лиственница имеет ценные качества. Странное дерево – на ветках хвоинки, а опадают как листья. Кора какая-то коричневато-серая. Малышами данюшки любили обгладывать ее веточки с молодой, кисловатой хвоей. И смолу жевали. Но что бы не за светлой березой, не за раскидистым дубом, не за высокой сосной или могучим кедром прибыли люди из далеких морей, а именно за лиственницей?! Вот это да!
– Эх вы, грамотеи! – засмеялся Учитель Лабео. – Лиственница – то редкое дерево, сваи из чьей древесины простоят в воде века. Она тяжелая, вязкая. Сваи причалов в Акватике сделаны именно из нее. Кроме этого, посольство закупило в Ньямаголе шкуры и меха редкостных северных животных. Туда их привозят караваны с севера. А платили они самоцветами редкой красоты. Рубинами, сапфирами, аквамаринами… И ароматическими маслами, которые ценятся выше золота. Вы помните, как они приплыли?
Данюшки помнили.
В тот день, три года назад, они отправились из Города вниз по течению, на один из притоков Мерона. На рыбалку.
Им хотелось выудить жереха – длинного, стремительного хищника, который ловит резвящуюся на поверхности мелкую рыбешку.
То тут, то там у поверхности воды весело играли стайки серебристых уклеек. Жерех незаметно подплывал к ним из глубины, хлопал по воде хвостом и хватал оглушенных рыбок.
Данюшки разложили на траве дощечки и веревочки, укрепили на поводках с крючками посверкивающие, как уклейки, блесны, (которые замечательно ковал Мастер Наковальня) и, настроив “кораблики”, вывели их на воду.
Теперь надо было управлять “корабликом” так, чтобы подвести поводки с блеснами именно туда, где глушит рыбешек хитрый жерех.
Но вдруг что-то громко забухало и зазвенело. Жерех, плеснув хвостом, ушел в глубину, не стало и уклеек.
Из-за поворота реки выплыл невиданный корабль. Длинный и широкий. Борта его были почти прямыми, и только нос и корма чуть-чуть приподнимались.
Пять громадных мачт несли странные паруса, сплетенные из тростника или лозы, и, до смешного, похожие на коврики. Очертания паруса напоминали крыло бабочки. На мачтах гордо реяли длинные, раздвоенные, как языки змей, флаги. Красные, зеленые, оранжевые.
Парусам помогали весла. Загорелые дочерна гребцы, стоя, гребли под буханье барабанов и звон металлических тарелок. Весла были такими большими, что на каждом стояло по пять человек.
На корме судна возвышались плетеные домики, тоже украшенные флагами.
Корабль проплыл мимо данюшек, как невероятный сказочный дракон…
За ним тянулось несколько таких же судов, но поменьше.
Потом волны, поднятые кораблями, улеглись, опять заиграли стайки уклеек. Данюшки снова вывели “кораблики” на воду.
– Да, это было то посольство, – подтвердил Учитель Лабео. – И они оставили в Храме Четырех Солнц хорошую карту. Это странно.
– Почему? – удивились данюшки. – Это же хорошо!
– Сколько ни живу я на свете, первый раз вижу, чтобы путешественники издалека безбоязненно раскрыли путь к своему дому… – задумчиво сказал Учитель Лабео. – Что это может значить?