Лето быстрых перемен. Глава 1 (Николай Рябов)

Глава 1

До начала отпуска оставалась неделя, когда Максимыч огорошил новым заданием. В тот день я приехал в агентство около одиннадцати и уже через пять минут оторопело выслушивал шефа в его чистеньком, хотя и прокуренном до последнего уголка кабинете.

– В полдвенадцатого за тобой пришлют машину из банка, – деловито вещал Маркелов, поглядывая на нераспечатанную сигаретную пачку, что лежала перед ним на столе. – Платежеспособность клиента вне подозрений, так что можешь не волноваться!

Честно говоря, чья-то платежеспособность сейчас волновала меня меньше всего, тем паче, что этим деликатным вопросом всегда занимался сам Максимыч. Гораздо больше беспокоила дата моего отпуска, который я ждал, как никогда, и который собирался провести вместе с Юлькой в одной из гостиниц Дагомыса.

– А как же каникулы? – растерянно напомнил я, ещё не до конца осознав реальность происходящего. – У меня ведь забронирован номер, билеты на самолёт!

Но мой самолёт, похоже, волновал лишь меня одного.

– Лёшик, «Цитадель-банк» затребовал у нас лучшего сыщика! Неужели не ясно, кого мы пошлем?! – удивился Маркелов, а потом озабоченно добавил. – Вообще-то, я хотел туда ехать сам, но буквально час назад позвонила сестра и сказала, что у отца инфаркт и без меня никак не обойтись. По крайней мере, в ближайшие полторы – две недели.

Я понимающе кивнул:

– Банк значит банк. Но учти, потом я передаю дела и сразу в Сочи!

Маркелов благодарно улыбнулся:

– Даже не сомневайся!..

В обещанные полдвенадцатого за мной заехал Сергей Сергеич – личный секретарь председателя правления «Цитадель-банка». Этот молодой, уверенный в себе красавчик усадил меня в «Ниссан» и мы отчалили из Кривоколенного, который уже столько лет давал пристанище нашему агентству.

Мой спутник не был молчуном и явно стремился произвести впечатление.

– Попомните мои слова, лет через пять «Цитадель-банк» войдет в десятку крупнейших банков страны, и тогда она узнает наш истинный потенциал! – Сергей Сергеич улыбнулся во весь рот и затем одарил меня тем горделивым взглядом, который так обожают демонстрировать перед объективами недалекие, но амбициозные политики.

«Ну-ну, время покажет!», – невесело подумал я и отвернулся к окну.

Уже в следующую секунду на светофоре загорелся зеленый и наш «Ниссан» сорвался с места, устремившись вдоль Мясницкой по направлению к Садовому кольцу.

Оптимистическая болтовня Сергей Сергеича к концу пути уже здорово меня раздражала, так что когда он умолк, я сразу почувствовал некоторое облегчение.

Глядя на то, как умело ведет мощный автомобиль этот херувим, я вдруг подумал, что мой скепсис насчет светлого будущего одного из влиятельных столичных банков, возможно, несправедлив и вызван обыкновенной завистью. Той самой, которая, нет-нет, да и посещает нестарых еще людей при виде честолюбивой молодежи, уже оседлавшей скакуна по кличке «Удача».

Свернув на Садово-Спасскую, мы понеслись по ней в сплошном ревущем потоке в сторону Триумфальной площади, и минут через двадцать, наконец, достигли своей цели.

Сергей Сергеич припарковал «Ниссан» на служебной стоянке перед зданием правления, что располагалось в величественном четырехэтажном особняке с ажурными чугунными балконами и яркими флагами над крыльцом.

Когда я вылез из прохладного салона, дневная жара мигом напомнила о себе раскаленным асфальтом и легкими дуновениями горячего ветерка – июльская погодка была очень даже подходящей, и для полного счастья не хватало, пожалуй, лишь синего моря да девчонок в бикини, которые ещё час назад казались такими близкими и достижимыми.

На стоянке поблизости от «Ниссана» дремали три массивных «Мерса», пара хищных черных «БМВ» и белый, бесконечно длинный лимузин с питерскими номерами и рогулькой на багажнике. Рядом с этим сухопутным лайнером суетился парнишка в синем комбинезоне с тряпкой и аэрозольным баллоном.

Предупредительный Сергей Сергеич вовсе не собирался жарить меня под солнцем и жестом указал в сторону крыльца.

Широкий светлый холл с высокими потолками и великолепной парадной лестницей мы миновали молча, сопровождаемые лишь взглядами пятерки охранников. Похоже, статус моего спутника позволял тому без проблем попадать в помещения финансовой крепости и, находясь рядом с ним, я также мог рассчитывать на кое-какие поблажки.

На пути к лифтам я успел заметить темные точки видеокамер, установленных по периметру потолка.

«Враг не дремлет!», – машинально подумал я, наблюдая за тем, как Сергей Сергеич решительно вдавливает в стену кнопку вызова.

Сверкающий никелем и зеркалами, лифт, словно мягкая волшебная ладонь, мигом поднял нас на директорский этаж и затем вежливо выпустил в длинный безлюдный коридор.

– Не Третьяковка, конечно, но тоже есть на что посмотреть, – заметил Сергей Сергеич с видом знатока, когда мы бодро шагали по бесшумной ковровой дорожке мимо полотен в золоченых рамах, развешенных по обе стороны. – Александр Иванович сам подбирает картины.…

По своим габаритам приемная председателя правления не уступала залу заседаний средней величины: минимум необходимой мебели для секретаря, охранников и немногочисленных посетителей, уже привычные ковры на полу и картины на стенах. Правда, в отличие от коридорной галереи, где большинство картин были написаны маслом, здесь висели преимущественно акварели с узнаваемыми пейзажами европейских городов.

Декоративные пальмы и огромные кактусы в деревянных кадках заметно оживляли интерьер, делая его уютнее и привлекательнее.

Александр Иванович был занят и миловидная секретарша Оленька, с которой мой спутник сразу обменялся несколькими фразами, предложила подождать, указав нам на свободные места.

Покуда я усаживался в кожаном кресле и выбирал на журнальном столике подходящее чтиво, Сергей Сергеевич подошел к охраннику с бейджем и что-то ему сказал. Тот кивнул и, в свою очередь, коротко переговорил с подчиненными. Не сомневаюсь, что речь шла обо мне и том оружии, которое могло находиться у меня под пиджаком.

Некоторое время я без интереса листал глянцевый журнал, а затем, откинувшись на мягкую спинку, стал печально рассуждать о перспективах своего отпуска.

«Придется Юльке лететь одной! – подумал я о подружке, и эта мысль больно царапнула самолюбие. – Интересно, как она к этому отнесется?».

Негромкий голос Сергей Сергеича вывел меня из раздумий.

В кабинет мы вошли вместе, но затем секретарь, доложив боссу, незаметно вышел.

Председатель правления «Цитадель-банка» Александр Иванович Гнедин встретил меня посредине кабинета, стоя перед длинным широким столом красного дерева.

Доведись нам встретиться на улице, я принял бы Гнедина за кого угодно, только не за банкира. Высокий, под метр восемьдесят пять, он был, чуть ли не на полголовы выше меня и имел фигуру легкоатлета. Глядя на удлиненное скуластое лицо с темными глазами и изящным носом, я подумал, что Гнедину чуть больше тридцати пяти. Цвет кожи – скорее смуглый, волосы – черные, короткие и аккуратно зачесаны назад. Прямой, пронзительный взгляд гнединских глаз недвусмысленно свидетельствовал о том, что я вижу перед собой человека, который не только четко осознал, для чего пришел в этот мир, но и уже разобрался с тем, как заставить других работать на себя.

Строгий тёмный костюм, стильный итальянский галстук и изящные лакированные туфли из кожи какой-то рептилии лишь дополняли внешний облик банкира, попутно демонстрируя его немалые возможности.

– Давайте сразу о деле! – предложил хозяин кабинета, едва я успел пожать его крепкую жилистую ладонь с золотым перстнем на безымянном пальце.

– Давайте, – согласился я, оглядываясь по сторонам в поисках места, где можно было бы присесть.

Александр Иванович молча кивнул на оббитые шелком стулья на гнутых ножках, что выстроились в ряд вдоль длинного стола.

Когда мы уселись друг против друга, Гнедин заговорил не сразу.

– По-моему, мне изменяет жена, – негромко начал он низким хрипловатым голосом и, помедлив, добавил. – С вашей помощью, я хотел бы убедиться в этих подозрениях и сообразить, как вести себя дальше.

Посчитав, что сказал достаточно, банкир умолк и выжидательно воззрился на меня, а я от удивления онемел, как если бы Александр Иванович вдруг попросил заменить лампочку в его настольном светильнике.

Мое замешательство объяснялось, в общем-то, просто: еще полчаса назад, слушая в машине рассуждения Сергей Сергеича насчет грядущего благоденствия, я мысленно прикидывал, чем мне придется заниматься в «Цитадель-банке». К концу поездки я почему-то решил, что уважаемому учреждению захотелось негласно проверить финансовое положение очередного клиента или же, что ещё более вероятно, потребовалось срочно разыскать пропавшего должника, который позаимствовал у доверчивых московских гномов кругленькую сумму наличными, а затем быстро испарился. Во всяком случае, примерно такие заказы сыскные агентства обычно получают от банковских структур.

Вместо этого, мне предлагалось заняться сбором компромата на неверную жену, чтобы потом, по-видимому, козырять им на бракоразводном процессе. По сложности такая задача была неизмеримо проще ожидаемой работы и, между нами говоря, никак не вязалась с моей квалификацией.

Кажется, удивление все-таки отразилось на моей физиономии, потому что Гнедин вновь раскрыл рот:

– Надеюсь, вы поняли, о чем речь?

Мне никогда не нравилось разочаровывать людей.

– Видите ли, Александр Иванович, – я сразу же постарался придать своему голосу доверительную окраску, – То, о чем вы просите, абсолютно выполнимо, но мне бы не хотелось заниматься этим делом.

Заметив, как изумленно воззрился на меня Гнедин, я тут же добавил:

– Могу порекомендовать отличных сыщиков, которые без труда справятся с вашим поручением.

Банкир проигнорировал предложение.

– Вам не приходилось выполнять подобную работу?

Как видно, без объяснений было не обойтись.

– Я делал ее десятки раз, прежде чем занялся гораздо более трудными и запутанными делами, – откровенно сказал я, в надежде, что теперь Гнедин все-таки возьмет ручку и запишет нужные имена и телефоны, но мои ожидания не оправдались.

– Я привык работать с лучшими, так что вы мне подходите, – безапелляционно заявил Александр Иванович. – Каковы расценки вашего агентства?

– Тридцать долларов в час, – пробормотал я, – Но это меньшее, на что соглашаются наши ребята.

Гнедин раздумывал не дольше секунды:

– За то же время я буду платить вдесятеро больше. Попросите еще – добавлю.

Максимыч никогда не простил бы отказа от такого суперпредложения. Кроме того, я подумал, что жена банкира вполне может выдать свою любовную связь в первый же день слежки и тогда ничто не помешает нам с Юлькой улететь в Сочи в следующий вторник.

Услышав утвердительный ответ, Гнедин молча достал из пиджака фотокарточку супруги и протянул мне.

– Её зовут Лена… Елена Константиновна.

Признаться, я ожидал, что жена Александра Ивановича – красавица и нисколько не ошибся в предположениях.

Елену Гнедину сфотографировали в тропическом парке, сидящей в шортиках и голубой футболке в тени цветущих магнолий. Снимок был среднего формата, однако это не помешало мне разглядеть ее милое, чрезвычайно привлекательное лицо с умными, слегка грустными глазами. На вид я бы дал Гнединой немногим больше двадцати, но, памятуя о чудесах дорогого макияжа, тут же усомнился в собственной оценке.

– Лене тридцать лет, – подсказал Гнедин, без труда разгадав мои сомнения. – У нас есть дочь, которой скоро восемь…

Похоже, наступил мой черед задавать вопросы.

– Когда у вас возникли подозрения относительно супруги?

– Недели три назад. Тогда я начал замечать, что жена вдруг стала немного странной…

– В каком смысле?

Гнедин задумался.

– Знаете… показалось, что она сторонится меня и, потом, такое впечатление, будто Лена чем-то здорово смущена.

– Допускаете проблемы со здоровьем? – мне хотелось сразу очертить тот круг, внутри которого потом придется проводить поиск. Кроме того, из опыта было известно, что некоторые мнительные мужья весьма нестандартно оценивают поведение своих Бог весть чем озабоченных подруг.

Услышав вопрос, банкир энергично замотал головой:

– Это полностью исключено! У нас домашний врач, который следит за подобными вещами. Кстати, буквально на днях он подтвердил, что здоровье Елены не вызывает волнения.

Такой ответ сразу снимал ряд подозрений, а потому я решительно сменил тему:

– Александр Иванович, где вы живете?

Он не успел ответить, потому что на столе зазвонил один из телефонов и Гнедин пошел брать трубку.

Разговор затянулся на несколько минут и этого времени мне хватило, чтобы повнимательнее осмотреться.

Размеры и роскошь гнединского кабинета были сродни апартаментам европейского премьер-министра – что-то похожее я уже видел по телевизору. Дорогая мебель, отполированный до блеска дворцовый паркет, тяжелые бархатные гардины на окнах и хрустальные люстры под потолком – все это показное великолепие создавало у посетителей вполне определенный настрой и, разумеется, должно было свидетельствовать в пользу хозяина кабинета.

Если бы не телефоны и компьютер на столе да огромный плазменный экран с акустикой в дальнем углу, я, наверное, усомнился в том, что мы все еще продолжаем жить в двадцать первом веке.

На стене напротив окон висели четыре картины, которые напоминали работы французских импрессионистов, из тех, что, время от времени, продаются на «Сотби» за бешеные деньги.

Живопись живописью, но больше всего мне понравились затейливые напольные часы чуть выше человеческого роста, которым, по самым скромным прикидкам, было не меньше полутора, а то и двух сотен лет. Внутри резного корпуса из темного ореха, за дверцей с круглым стеклянным оконцем, помещался большой эмалевый циферблат с тонким медным ободком и острыми стрелками. Через крупное отверстие в середине циферблата были видны многочисленные шестеренки и колесики мудреного механизма. Вокруг центральных часов по кругу расположились десять других, размером поменьше. Когда я напряг зрение, мне удалось увидеть, что на главном, большом циферблате, латинскими буквами было выведено слово «Moskau», а на других, маленьких, – названия известных городов по всему миру, включая Нью-Йорк и австралийскую Аделаиду. Каждые часы показывали свое время. Самый верхний прибор внутри этого антикварного чуда представлял собой старинный секундомер со стрелкой длиною в указательный палец. Увы, я так и не успел поразмышлять над тем, кто следит за точностью хода замечательных часов, потому что Гнедин положил телефонную трубку.

Когда Александр Иванович вернулся на свое место, мне даже не понадобилось напоминать ему вопрос.

– У нас квартира в «Камелоте» на Фрунзенской набережной, – он достал визитную карточку и быстро написал на ней домашний адрес и номер своего мобильного телефона.

После того, как гнединская визитка исчезла в кармане, я продолжил расспросы:

– У Елены Константиновны есть машина?

– Сейчас у нее серебристый «Брабус»-купе, – скромно заметил Александр Иванович, а я сразу же мысленно представил себе эту немецкую штучку со стремительными обводами и супермощным движком, вполне годящимся для серьёзного ралли.

– Как с охраной? – спросил я, записав в блокнот номер автомобиля.

Гнедин недовольно поморщился:

– Лена терпеть не может охранников, так что пришлось уступить.

«В конце концов, – подумал я. – Не мне переживать за безопасность Елены Константиновны, а отсутствие телохранителей лишь упрощает дело».

Потом речь зашла о ребенке, и из слов Александра Ивановича я узнал, что с девочкой по имени Катя ежедневно занимаются две гувернантки и что, в отличие от банкирской жены, к банкирской дочке постоянно приставлены крепкие сторожа.

– Катя сейчас на даче в Хосте. С бабушкой и дедушкой, – уточнил, на всякий случай, Гнедин.

Банкирский отпрыск меня интересовал меньше всего.

– Елена Константиновна часто отлучается из дома? – я знал, что мой беспардонный вопрос сейчас мигом поднял внутри гнединской груди бурю протеста, однако ревнивцу теперь оставалось лишь стойко терпеть это издевательство.

Гнедин только вздохнул и задумчиво потер подбородок.

– Она не домосед, – заявил он с явным сожалением и потом еще раз вздохнул. – Лена ходит на выставки, часто посещает бассейн, фитнес-центр.

Банкир задумался, а я, сделав записи в блокноте, принялся тщательно обводить ручкой слово «выставки».

– Наверное, вы очень занятый человек? – неожиданно спросил я и, чтобы Александр Иванович вдруг не заподозрил меня в праздном любопытстве, пояснил. – Часто удается провести время с семьей?

Гнедин тяжело вздохнул:

– Каждый день приходится работать по двенадцать – пятнадцать часов. Практически без перерывов… Хорошо, если случается пара выходных в месяц и можно хотя бы немного побыть с домашними.

– Как насчет прослушивания разговоров? – задал я неизбежный вопрос и сразу же наткнулся на твердую позицию клиента.

– Никакой прослушки! Ясно?!.. Ни телефонной и никакой другой!!! – требовательный тон Александра Ивановича не оставлял сомнений и я согласно кивнул.

Кроме того, Гнедин сообщил, что в самом «Камелоте» супруга никогда не принимает без него гостей и выходит из квартиры лишь в гараж.

– Так что следить за Еленой на территории комплекса не требуется, – хмуро добавил он.

Желание клиента – закон. Правда, мне показалось, что в данном случае банкира больше всего беспокоило случайное обнаружение слежки соседями или охраной со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя, не исключено, что в «Камелоте» у Александра Ивановича имелись надёжные информаторы.

После уточнения ряда моментов, мы договорились об отчетном материале.

В свою очередь, я предложил Гнедину заехать в нашу контору, чтобы оформить официальный договор с агентством:

– Я приступлю к работе сразу после подписания бумаг…

Банкир заверил, что сделает это в ближайшие дни.

– Можете звонить в любое время, – заметил Гнедин на прощание, когда в дверях вновь возник незаменимый Сергей Сергеевич.

Вечером я встретился с Юлькой. Это произошло на Арбате, где мы частенько любили прогуливаться среди беззаботной публики, время от времени, «зависая» в очередном, не очень шумном кафе.

Поцеловав в щеку, Юлька тут же передала мне пакет с виноградом, который купила еще днем, и потом мы неторопливо побрели вдоль старинных фасадов в сторону реки.

В течение следующих пяти минут она весело сообщила свои последние новости, прежде чем у меня появился шанс раскрыть рот.

– Кажется, мой отпуск слегка откладывается, – как можно беззаботнее заявил я, но моя подруга восприняла это известие всерьез.

– С какой стати?! У нас ведь уже все согласовано! – от былой Юлькиной веселости мигом не осталось и следа.

Я постарался объяснить, что в конторе запарка, и шеф попросил меня перенести отпуск на пару недель.

– Думаю, за это время все уладится, – нетвердо пообещал я, искоса поглядывая на Юльку. – В конце концов, во вторник ты можешь лететь одна.

Однако эти рассуждения лишь раззадорили мою спутницу.

– Одна?! Но почему одна?!!!.. Ты же обещал, что через неделю мы будем любоваться морским закатом! Слышишь, мы! – Юлька гневно сузила свои чудные карие глазки, и мне показалось, что в них сверкнули слезинки. – Неужели не видно, как мне осточертела эта городская духота и как я хочу тебя отсюда вытащить?!

Признаться, я никак не ожидал от неё столь эмоциональной реакции.

– Но неделя ничего не решает! – попробовал я успокоить подругу. – Пойми, милая, я не мог отказать шефу!

Однако Юльке было плевать на мои служебные обстоятельства.

– Если через неделю тебя не отпустят, я действительно улечу одна! – решительно заявила она, забирая у меня виноград. – Ты ведь отдашь мою путевку?!

Я неохотно кивнул.

– Может, посидим в кафешке? – почти по инерции спросил я, заметив, как Юлька ускорила шаг.

– Как-нибудь в другой раз!

В ближайшем же переулке, она, не попрощавшись, решительно свернула к Новому Арбату.