Картошка
Хотя огороды были огромные и трудились мы не разгибая спины, все-таки даже двух больших ям с картошкой на зиму нашей довольно большой семье не хватало. Хлеба практически не было, ели мы одну картошку: утром, днем и вечером. Картошку вареную, картофельные лепешки, картошку печеную. Особенно мы любили печеную. Брат Геннадий, пока еще не ушел на фронт, в истопленную печку, в золу, бросал, нечищеную картошку. Потом мы все ждали, когда она поспеет. Садились вокруг печки, он открывал заслонку, вытаскивал картошку по одной и по очереди давал нам. Какой она казалась нам необыкновенно вкусной! С прилипшими к бокам угольками, с хрустящей кожурой! Наша большая семья съедала за день два ведра картошки. К весне картошка закончилась.
Как только стаял снег, мы с младшей сестрой Фаиной, которая младше меня на три года, пошли на колхозное поле. С осени там, в земле, осталась картошка. Мы перекапывали поле, искали эту мороженую картошку. Мама из нее пекла лепешки. Когда уже мороженую картошку невозможно было найти, все было перекопано: кроме нас, почти вся деревня ходила на поле, мы с сестрой придумали новый способ. Забродили в лужу, что осталась после стаявшего снега и топтались в холодной воде. Земля была мягкая, и картошка, если она там была, всплывала наверх, а мы ее собирали.
Но в этой талой воде я сильно простудила ноги. Я не только не смогла ходить, но даже стоять на ногах. Пришлось лежать, думала, что вообще ходить не смогу. Это было в 44 году, мне только исполнилось девять лет. Больницы в деревне не было, а в районном центре был один врач на весь район. Тогда мама сказала, чтобы я лежала на русской печке, на голых кирпичах и грела ноги. Пролежала я на печи, как Илья Муромец, два, а может быть, три месяца, сейчас уже не помню. Было горько и больно от того, что все ребята ходят в школу, бегают, а я лежу и не знаю, смогу ли ходить. Но в это время, чтобы мне не было грустно, отец приносил мне много книг, я их читала. С тех пор и появилась у меня тяга к чтению.
В начале лета случилось чудо – я встала на ноги и пошла.
До сих пор я благодарна русской печке. Она не только нас кормила, но и лечила.
Еще о русской печке. Это было вскоре после войны. У одного из моих братьев приближалась свадьба. Электричества в деревнях еще не было. Были керосиновые лампы, на которые надевали стекло. Лампы послабее назывались семилинейные, а те, что посильнее – десятилинейные. Мама отправила меня к соседке за десятилинейной лампой. Когда я зашла к ней домой и поздоровалась, она ответила мне. Я не поняла, откуда же она мне отвечает. Я объяснила, зачем пришла.
Конец ознакомительного фрагмента.