Глава 7
Да, я знал, что делать дальше, но меня разбирало любопытство по поводу двух вещей. И я спросил у Моники, знакома ли она с Виктором.
– Я слышала о нем, – ответила она.
– Это как?
– От моего мужа.
Я кивнул. Значит, Виктор желает ее убить, чтобы за что-то покарать ее мужа. Ну, по крайней мере, это имеет хоть какой-то смысл. Мне, правда, совсем не хотелось задавать уж слишком много вопросов. За вопросами обычно следуют ответы, а ответы ведут к сомнениям, а сомнения могут погубить хорошего киллера, работающего по контракту. Я посмотрел на Келли. Она, кажется, уже была готова взорваться от любопытства, так ей хотелось узнать подробности.
– Расскажите мне про Виктора, – сказал я.
– Не могу. Если я вам про него расскажу, вы меня убьете.
Мы с Келли обменялись взглядами. Келли уже не могла больше терпеть и сдерживаться.
– Этот парень, Виктор… вы полагаете, что он сказал вам, что мы вас отпустим, если вы будете молчать о вашем с ним разговоре?
Моника, кажется, была в затруднении.
– Это шутка? – спросила она.
Келли недоверчиво посмотрела на нее.
– Какой он все же траханый урод! – заметила она.
– Эй, поосторожней на поворотах! – сказал я. – Ты же говоришь о нашем работодателе!
Мы с минуту смотрели друг на друга. Я, конечно, мог бы силой заставить ее все мне рассказать, но мне не хотелось ее пытать. Можно было бы пустить в ход угрозы, но это потребует некоторых усилий, чтобы внушить ей ложные надежды, а это почему-то казалось мне неуместным и неправильным. И я решил больше не заниматься мотивами.
– Окей, Моника, – сказал я. – Вы ничего не рассказали нам о своем разговоре с Виктором или о том, что вас с ним связывает, и это правильно. Я больше не буду вас про это спрашивать. Но скажите мне вот что: почему у него такой странный голос?
– Он квадриплегик. И руки, и ноги парализованы.
Я кивнул.
– И все же, – сказал я, – это не все. Там еще что-то имеется, что-то очень странное.
Моника теперь чувствовала себя немного свободнее, уверенная, что ее вот-вот отпустят. Она перестала плакать, и голос звучал спокойнее и увереннее. Кажется, она даже несколько приободрилась.
– Это, вероятно, потому, что он очень молодой, – сказала она. – И он – карлик.
Мы с Келли поглядели друг на друга.
– Карлик? – переспросил я.
Моника охнула.
– Он очень маленького роста, – сказала она. – Извините. Я не хотела это говорить…
– Очень молодой? – спросила Келли. – Насколько молодой?
Моника посмотрела на меня, прежде чем ответить.
– Я не знаю, – сказала она. – Может, чуть больше двадцати…
– Ваш муж, должно быть, совершил какой-то ужасный поступок, раз он так разозлил Виктора, – сказал я.
Она кивнула.
– Да. Он спас Виктору жизнь.