Глава 4
Некоторое время спустя в кабинете главы клана Камэни за небольшим круглым столом с одиноко стоящим на нем пузатым чайником, двумя крохотными чашками из ажурного, просвечивающегося фарфора и вазочкой с печеньем и мелко нарезанными кусочками засахаренных фруктов, развалившись в мягких кожаных креслах напротив друг друга, сидели и мирно беседовали мужчина и женщина. Вид у обоих был усталый и опустошенный, причем собеседники абсолютно не скрывали этого факта. Разговор продолжался уже некоторое время и напоминал скорее не деловую встречу, а дружескую беседу двух старинных приятелей:
– Скажите, тан Рур, – задала очередной вопрос женщина, – а почему вы решили продемонстрировать Ойхо настолько жестокий стиль переговоров? Я, конечно, ожидала от вас чего–то подобного нашей первой встрече, но реальность превзошла все мои самые смелые ожидания. Неужели нельзя было провести переговоры хотя бы немного помягче? Не столь жестоко и кроваво?
– Госпожа, в нашем клане не настолько сильные аналитики, как у вас, однако их выводы полностью совпали с тем, что до этого мне рассказывали вы сами – Ойхо изначально намеревались вести переговоры в жестком ключе, опираясь на силу своих солдат. Жесткий захват всей делегации Камэни планировался изначально. Да, если бы наши люди сдались, кровавой бойни удалось бы избежать, вот только при подобном сценарии развития событий результаты последующих переговоров вам бы сильно не понравились – Ойхо намеревались реализовать наихудший для вас сценарий, в котором клан Камэни вынудили бы пойти на серьезные финансовые уступки. Да и наша помощь в этом случае была бы не нужна – вам достаточно было полететь на встречу одной, не привлекая нас. Вы же обратились за помощью к Лерой, следовательно, изначально не планировали уступать и рассчитывали на силовую поддержку с нашей стороны. Мы вам ее предоставили.
– Мы были готовы пойти на уступки и отказаться на ближайшее время от продвижения своих услуг на рынок милитари – я уже признала, что преждевременный выход клана на этот рынок являлся ошибкой.
– Да кто сейчас говорит о той мелочи, что вы заработали на сдаче в аренду своих бойцов, госпожа? Да, одним из мотивов встречи действительно стало желание не пустить еще одного перспективного игрока на рынок милитари–услуг, однако ваши контракты на охрану и сопровождение грузов, скорее всего, использовались лишь как предлог. Удалось установить, что Ойхо выкупили у других кланов расторгнутые по вашей вине контракты, чтобы иметь формальный повод надавить на вас. А вот в процессе переговоров вас, скорее всего, заставили бы не только отказаться от рынка милитари, но и поделиться прибылями от основной деятельности – оказания медицинских услуг. Для этого, предположительно, образовалась целая коалиция кланов из первой тысячи, в которой Ойхо являлись лишь вершиной айсберга, выразителем воли этой коалиции. Акция планировалась, скорее всего, уже давно, и коалиция лишь ждала удобного повода, который вы, госпожа, так опрометчиво им предоставили. За последнее время матриарх Ойхо встречалась с представителями десятков крупных имперских кланов, и какой из них является инициатором сложившейся против вас коалиции – вашим аналитикам еще предстоит выяснить. Клан Камэни давно уже многие в империи, насколько я успел узнать, хотят лишить финансовой независимости и подмять прибыльное дело под себя, а вы своими руками дали завистникам такой удобный повод. Так что у нашей делегации существовало всего два основных варианта развития событий – или все мы становились заложниками и добровольно соглашались на любые, повторюсь – любые условия, или эти условия из нас попытались бы получить силовыми методами. Первый вариант не устраивал вас, а что касается второго… Не мне вам объяснять, что в империи существует множество способов заставить несговорчивых людей принять требования шантажистов. Одна фармакология чего стоит… Так что у меня оставался единственный эффективный способ склонить ситуацию в свою пользу – боевое искусство своих воинов, чем я и воспользовался.
– Вы хотите сказать, тан Рур, что устроенная вами бойня вовсе не являлась случайностью, а была вами заранее спланирована?
– Если бы я стал утверждать, что заранее знал, чем закончатся переговоры с Ойхо, то я, госпожа, покривил бы душой – гарантированно предсказать конечный результат встречи не смог бы никто. Но и надежд на мирные переговоры после того, как увидел встречающий нас эскорт, я, признаться, не питал. Истина, как говорится, обычно где–то рядом. И можете не называть меня таном, в узком кругу общения достаточно просто Рура. Что же касается итогов встречи… Попадать в число заложников ни мне, ни моим людям было категорически нельзя – при изначально выбранном Ойхо жестком стиле ведения переговоров шансы остаться в живых у рядовых охранников, признаться, крайне невелики. Если бы я заранее знал, что нас станет встречать многотысячная армия вооруженных солдат Ойхо, то я бы действовал по–другому, и многочисленных жертв, скорее всего, удалось бы избежать. Однако случилось то, что случилось. Будем считать, что нам повезло – несмотря на неожиданное начало, почти вся встреча, как вы, наверное, догадались, прошла под мою диктовку по одному из заранее спланированных мною сценариев, причем сложившийся вариант встречи практически полностью повторил один из наиболее для нас удачных. Как вы понимаете, ситуация оказалась не просто тяжелой, а критической – собравшаяся на месте встречи крупная вооруженная группировка Ойхо одним своим видом показала, что мирными переговорами ничего в той ситуации добиться, к сожалению, было нельзя. Изначально, направляясь на встречу, я надеялся, что давление на нашу делегацию начнется лишь в здании резиденции, однако Ойхо решили сразу же обострить конфликт и заранее спланировали вариант жесткого насильственного давления на Камэни – для этого, собственно говоря, и нужны были встречающие нас солдаты с оружием. Тем самым Ойхо показали, что от наших слов уже ничего не зависело – все было решено заранее еще до нашей встречи. С учетом того, что Ойхо действовали явно не самостоятельно, а предположительно от лица целой группы заинтересованных милитари–кланов, единственным приемлемым для нас решением оставался только жесткий, агрессивный стиль переговоров, реализацию которого вы и смогли наблюдать. На прошедших переговорах передо мной стояла задача сразу взять инициативу в свои руки и вести свою, выгодную исключительно нам линию. Мы должны были ошеломить руководителей Ойхо, запутать их своими абсурдными претензиями и не менее абсурдными, но на первый взгляд абсолютно логически выверенными словесными формулировками, после чего, сбив с толку, не дать им диктовать свои условия. Чтобы не дать матриарху Ойхо шанса воспользоваться имеющимся у нее преимуществом, я в течение всего разговора подводил ее к мысли о том, чтобы вызвать наших бойцов на поединок, сведя спор за передел сфер влияния с демонстрации военной мощи кланов на уровень обычных дуэлей, где мы традиционно сильны. Можете называть мой стиль переговоров разумной провокацией – отчасти это так, но я старался действовать предельно аккуратно, чтобы ни в коем случае не перейти той зыбкой грани, которая отличает дерзость от высокомерия и хамства. Да, я балансировал на острие клинка, но, как вы смогли убедиться, задуманное мне удалось. Вооруженное столкновение я, разумеется, тоже учитывал, правда, вероятность его, относительно высокая, пройди встреча по сценарию Ойхо и окажись мы в заложниках, при появлении в их анклаве боевого десантного челнока Лерой резко уменьшалась.
– Так вот зачем вы взяли на переговоры боевой армейский космический корабль!
– При наличии у клана Камэни во время переговоров столь весомого аргумента, как боевой орбитальный десантный челнок с имеющимся на его борту мощным наступательным вооружением, силовой вариант оказывался невыгоден ни Ойхо, ни нам, поэтому вероятность его реализации действительно значительно упала.
– Чем вооруженный конфликт был невыгоден Ойхо – я понимаю. Они испугались неоправданно большого количества жертв. А почему он был невыгоден нам? Даже гибель всей делегации не слишком сильно отразилась бы на Камэни – от меня лично по большому счету не так уж и много зависит, к тому же в клане подрастает молодой, перспективный матриарх. А потерю сотни рядовых бойцов ваш клан, насчитывающий сотни тысяч его членов, полагаю, тоже смог бы пережить. Кстати, и вы, занимая высокий пост, все же до главы клана не дотягиваете.
– Возможно, в своих рассуждениях вы и правы, госпожа. Однако если Ойхо в случае вооруженного противостояния могли просто сильно пострадать, то клан Лерой имел реальную вероятность не просто оказаться отброшенным ко временам начала зарождения клановых вооруженных сил, а, быть может, вообще потерять возможность в будущем выйти на этот рынок. И это была бы большая потеря для моего клана. Я бы даже сказал – невосполнимая потеря. Настоящих бойцов–профессионалов в клане на самом деле значительно меньше, чем принято считать, и на встречу полетели практически все самые боеспособные… Если бы мы погибли, клан лишился бы почти всего тренерско–преподавательского и летного состава, что, как вы понимаете, для клана оказалось бы слишком сильным ударом.
– Почему клан Лерой ввязался в этот крайне опасный для вас конфликт, я отлично понимаю – перспективы для дальнейшего развития вашего клана в случае нашей общей победы выглядят для Лерой слишком заманчивыми, чтобы рискнуть. Но зачем вы собрали всех профессионалов, обескровив клан?
– Не брать своих лучших людей я, к сожалению, не мог – один из сценариев развития не предполагал применения оружия, зато требовал обеспечения силовой поддержки не менее чем полусотни умелых бойцов–рукопашников. В случае, если бы нас попытались захватить в заложники, навалившись толпой, эти люди должны были сдержать толпу и эвакуировать вас на челнок. Я допускал, что в предстоящем противостоянии могла сложиться ситуация, когда чашу весов перевесили бы усилия всего одного человека, поэтому не мог рисковать и собрал всех сильнейших. Личное оружие мои люди, разумеется, взяли, но предусмотрительно оставили его в челноке – на земле при подавляющем численном преимуществе противника оно было бы бесполезным. Кстати, готовясь к переговорам, я считал, что сработает именно этот сценарий.
– Значит, вариант переговоров без применения оружия вы рассматривали?
Разумеется, и именно для этого и был провернут трюк с боевым челноком, успешно сводящий практически к нулю смысл применения бойцами Ойхо стрелкового оружия. К сожалению, наличие встречающей нас армии вооруженных людей свело на нет все шансы бескровного проведения переговоров, поэтому я был вынужден навязать матриарху Ойхо жесткий, агрессивный стиль разговора, в процессе которого попытался ее спровоцировать. Все мои словесные трюки и жонглирования фактами, такими, например, как манипулирование суммами контракта под предлогом того, что наши бойцы значительно лучше, эффективнее и дороже Ойхо, планомерно подводили матриарха Ойхо к мысли оспорить обидное для ее клана утверждение. Я, так сказать, играл на нервах и на слабостях противника – не слишком достойное занятие для беседы с уважаемым оппонентом, однако в сложившихся условиях с учетом намерений Ойхо хороши были любые действия, не нарушающие закона и сложившихся в империи традиций. В конце концов, матриарх заглотила приманку и согласилась на дуэли, причем на выгодных для нас условиях. О том, что ее к этому решению плавно подвели, женщина, по всей видимости, начала догадываться лишь к концу дуэлей.
– А что по другим спланированным вами сценариям развития событий?
– Об остальных говорить уже нет смысла – реализовался не самый бескровный, зато один из самых благоприятных для нас сценариев. Однако он заставил нас действовать быстро, жестко, даже жестоко. Решительно, почти на уровне наглости, но достаточно корректно, чтобы нас не обвинили в оскорблении противной стороны. Да, мы где–то и в чем–то блефовали, показывая, что мы сильнее, чем есть на самом деле…
– Зачем? Правда все равно рано или поздно выплывает наружу.
– Скорее, поздно, чем рано – Лерой приняли все меры для обеспечения необходимого уровня секретности. А через несколько сол нам уже и доказывать ничего не придется – к тому времени мы планируем окрепнуть достаточно, чтобы не бояться подобных ситуаций. Милитари–направление клана Лерой развивается стремительными темпами, и я не без оснований рассчитываю, что вскоре клан сможет отбить любые попытки потрепать нам нервы. В прошедшей встрече от нас требовалось лишь продемонстрировать силу и убедить Ойхо, что, во–первых, мы пришли к ним не оправдываться, а отстаивать свою правду и право на бизнес, а во–вторых – что конфликт с нами обернется для них большими потерями, и в защите своих законных прав мы пойдем до конца. Что мы весьма убедительно показали – пришлось пустить кровь, доказав тем самым, что мы готовы умереть сами и не остановимся перед убийством своего противника…
– Тогда ответьте мне на еще один крайне интересующий меня вопрос… – матриарх сделала небольшую паузу, изящно отхлебнув из полупустой чашечки небольшой глоток остывшего чая, и в который раз неожиданно сменила тему беседы. – Вы не обучаете в своей школе женщин. Вы бережете женщин и считаете их жизнь большой ценностью – так, по крайней мере, утверждает ваше досье и подготовленная аналитиками Камэни ваша психологическая карта. Почему же во время прошедшей дуэли вы так безжалостно убили женщин, некоторые из которых даже не оказали вам ни малейшего сопротивления?
– А тот факт, что по условиям договора с матриархом Ойхо все дуэли должны были вестись до победного конца, то есть до гибели одного из участников, вы не учитываете?
– Нет, не учитываю – у вас была возможность пощадить как минимум часть своих противников. Результат дуэли от этого не изменился бы – счет все равно был в нашу пользу. Вы же фактически казнили всех, пусть и формально смерти на дуэлях убийствами не считаются.
– Вы считаете, что я поступил неправильно? – Андрей, задав вопрос, подобрался, и на его уставшем лице прорезались морщины, неожиданно сделавшие его лицо жестким и волевым, а самого мужчину состарив лет на десять–пятнадцать.
– Напротив, я считаю, что вы поступили абсолютно верно, – ответила, едва заметно улыбнувшись краешком губ, матриарх. – В той ситуации, когда жизни всех членов нашей делегации висели буквально на волоске, нельзя было проявлять ни малейшей слабости, ни малейшего сомнения, а жалость и великодушие в солдатской среде однозначно расценили бы как слабость. Но меня, как руководителя клана и лицо, с кем вам в будущем предстоит совместно решать еще не один сложный и щекотливый вопрос, интересуют не ваши решения, а мотивы, по которым вы поступили именно так, а не иначе. Повторюсь – согласно составленной на вас психологической карте, подобная демонстративная жестокость вам несвойственна. Вы просто не должны были так поступить. И мне интересно – где же ошиблись мои аналитики?
– Ваши аналитики не ошиблись… Мне действительно претит убийство женщин. Более того – мне претит вообще любое насилие по отношению к женщинам. По моему мнению, женщинам вообще не место ни в армии, ни тем более на войне. Впрочем, в этом я не одинок – в любом обществе, в котором рождаемость падает до критического минимума, ценность жизни женщины резко возрастает, равно как и ценность жизни ребенка. Однако, признав высокую ценность для общества жизней женщин и детей, общество обязано сделать следующий шаг и поместить их в такие условия, где отсутствуют любые риски для их драгоценных жизней. И это логично – то, что представляет для общества ценность, это самое общество должно беречь. Профессия воина не относится к подобной категории – солдат не только обязан по первому приказу своего начальства уничтожать живую силу противника, но и должен быть готов в любой момент погибнуть сам. Опасное заблуждение – видеть в своем противнике не бойца, а женщину. Мои люди, кстати, вначале чуть было не поддались этой непозволительной для настоящего воина слабости, упустив из виду, что женщины между тем тоже отлично умеют убивать. А моих людей, как вы помните, наравне с мужчинами окружали десятки тысяч вооруженных солдат Ойхо женской половой принадлежности. Прояви мы тогда хотя бы каплю жалости, противник мог расценить наше поведение как слабость, и тогда я не дал бы за наши жизни и одного лу. Вам, скорее всего, никогда не приходилось видеть женщину–снайпера, убившую больше солдат противника, чем самый отъявленный головорез из числа мужчин, или ребенка, взявшего в руки автомат и, невзирая на свой ангельский вид, уже ведущего личный список уничтоженных врагов. Да и без оружия человек, поверьте профессионалу, имеет множество способов лишить своего противника жизни, даже если этот человек является женщиной или ребенком. История знает тому массу примеров – простая шпилька в женских волосах порой более смертоносна, чем штурмовое ружье, особенно если эта шпилька вонзается в ухо бойца, опрометчиво проявившего на поле боя жалость к поверженной женщине и повернувшегося к ней спиной. Тот боец, который начинает делить солдат противника на мужчин и женщин, как правило, долго не живет, погибая от руки той, кого считал безобидным созданием. Так что в этом конфликте с Ойхо с нами сражались не мужчины и женщины, а солдаты противника, и они были уничтожены вне зависимости от их половой принадлежности.
– То есть и вы сами, и ваши бойцы убивали не женщин, а солдат? Сражаясь, вы просто не обращали внимания на пол своего противника?
– Да, вы правильно меня поняли. Мы смотрели на стоящих перед нами женщин, а видели врага, который собирается нас убить. Запомните – у противника, желающего вас уничтожить, нет, и не может быть пола. Что же касается женщин… Женщины у меня дома сидят, детей рожают, оружие в руки не берут и ни в какие вооруженные конфликты не лезут. Матриарху Ойхо, кстати, никто не запрещал выставлять на поединки исключительно мужчин, однако она на это не пошла. Она сама перевела своих женщин в категорию солдат, а солдат, как я только что вам сказал, должен быть готов не только убивать, чему его, кстати, и учили, но и сам умереть в любой момент. Поверьте, ни мне, ни моим людям эти убийства не доставили ни капли удовольствия, однако каждый поединок должен был закончиться смертью одного из участников. Мы были вынуждены идти до конца, демонстрируя, что не только способны убивать, но и готовы умереть сами. В конце концов, и я, и мои люди отлично понимаем, что, несмотря все наше искусство, непобедимых людей не существует – любой, даже самый опытный и прославленный боец, рано или поздно может погибнуть, нарвавшись на противника, оказавшегося сильнее и опытнее его, да и от случайности тоже никто не застрахован. Ойхо нас поняли и отступили. Жертвы, к сожалению, были неизбежны, и хорошо, что жертвы оказались минимальны и не с нашей стороны.
– Интересная философия… Кстати, перед тем, как уничтожить двух оставшихся противников, вы, как мне показалось, немного задержались.
– Вашей наблюдательности можно только позавидовать, – улыбнулся Андрей, уже догадываясь, каким станет следующий вопрос.
– Почему? Не были до конца уверены в правильности своих действий? Или мне это только показалось?
– Вы удивительно тонко подмечаете все нюансы, госпожа, – Андрей не ошибся, последовал именно тот вопрос, какой он и ожидал. – Нет, вам не показалось – я действительно несколько замешкался. Впрочем, эта небольшая задержка никак не отразилась на результате дуэли.
– И что же могло смутить столь великого бойца? Неужели вид пролитой крови?
– Хм… К виду крови я давно привычен, а что касается задержки с последними противниками… Вы, госпожа, как я только что признался, чрезвычайно наблюдательны, а проведенная вашими аналитиками работа достойна всяких похвал. Как ни странно, именно в том, что я только что вам рассказывал, я пытался в те мгновения собственной нерешительности убедить самого себя. Наверное, я все же не слишком хороший воин – в двух оставшихся противниках я в какой–то момент увидел не врагов, которых необходимо уничтожить, а двух испуганных и страстно желающих просто выжить женщин. Непростительная для воина слабость, которой, к сожалению, поддался не только я, но и некоторые мои люди. Тем не менее, как вы помните, по условиям поединка в живых должен был остаться только один, поэтому пойти на поводу у чувств и оставить врага в живых – значило проявить непозволительную мягкость, которую противник расценил бы как слабость. Мы только что об этом говорили. Мне пришлось вспомнить, зачем я вошел в дуэльный круг, и очистить свое сознание от опасных мыслей. В свое оправдание могу лишь признаться, что до этого момента все противники в моей жизни оказывались исключительно мужчинами.
– И все же со стороны убийство голыми руками выглядит слишком кроваво. Зрелище, признаться, не для слабонервных, особенно ваш последний удар.
– Полагаете, что готовящееся кланом Ойхо убийство меня и моих людей со стороны выглядело бы менее кровавым? Что ж, отчасти вы правы – подсознательно человек легче воспринимает совершенное убийство, если оно сделано дистанционно, желательно вообще дальнобойным оружием. В отличие от оружия ближнего боя, например, холодного, психологически человеку легче убить, если он просто нажимает спусковой механизм оружия, направленного в сторону противника, воспринимая того как обычную мишень. Однако смерть есть смерть, и неважно, от чего или от кого она пришла. Или вы вдруг поменяли свое мнение о прошедших событиях? Тогда спешу напомнить, что империя – далеко не мирное сообщество. Я уже успел ознакомиться с реальным положением дел в Окании – смертность от причин, которые не могут считаться естественными, в империи достаточно высока. Поэтому не мучайтесь угрызениями совести, считая, что мы проявили излишнюю жестокость и убили многих бойцов Ойхо, среди которых были и женщины. И именно поэтому среди моих бойцов числятся исключительно воины–мужчины. Впрочем, все это лирика. Главное – мы добились того, чего хотели. Первый раунд противостояния нами выигран, теперь готовьтесь ко второму. Кстати, считайте, что нам повезло – в одном из сценариев, пусть и маловероятных, мы все должны были погибнуть, а от анклава Ойхо на Окане должна была остаться только выжженная радиоактивная пустыня. А так даже дополнительные силы не понадобились – тридцать шесть моих бойцов так и просидели спокойно в брюхе челнока, не дождавшись команды.
– Вы считаете, что это был первый раунд? Будут еще?
– Такая вероятность есть и мною учитывается. Я вместе с клановыми аналитиками ее прорабатываю, но дальнейшее развитие вашего клана зависит только от вас.
– И что бы вы сделали на моем месте?
– На вашем месте я бы сейчас плюнул на работу и хоть один вечер спокойно провел бы в кругу семьи.
– Хороший совет… Жаль, что неосуществимый.
– Но если вы имели в виду не то, что нужно сделать сейчас, а как повести себя на предстоящих переговорах с Ойхо – то я бы посоветовал сдать назад, предложив сделать вид, будто ничего и не было. Договориться, что видео от нас никуда не уйдет, отказавшись, впрочем, и от его уничтожения. Разумеется, под очень благовидным предлогом. Самой встрече, равно как и ее результатам, присвоить в клане гриф максимальной секретности – даже вашим заместителям, особенно тем, кто непосредственно не был привлечен к проведенной операции, желательно или ничего не знать, или знать лишь необходимый минимум. В качестве компенсации клан Ойхо поспособствует нашему незначительному… Особо подчеркну – незначительному вхождению на рынок милитари. Исключительно для обкатки и набора опыта клановыми бойцами. Подчеркнув, что других целей у клана нет, хороших бойцов нам самим не хватает.
– Вы говорите «нам», подразумевая вас?
– Я говорю «нам», подразумевая, что я говорю от имени матриарха Камэни – вы же сами об этом попросили.
– А вы интересный человек, Рур. Не догадываетесь, почему я попросила вас провести переговоры самому, от моего имени?
– Мысли матриарха неисповедимы, но вы правы, догадываюсь. Скорее всего, у вас хорошая память и вы вспомнили эпизод нашего знакомства.
– Верно… Особо меня изумил, помнится, поступок с занятием моего кресла.
– Другого варианта тогда не было, госпожа. Лерой в той ситуации или прогибались под Камэни, забыв о собственной гордости и только зарождающихся планах по развитию клана, или изначально налаживали диалог на равных. Поверьте, госпожа, я крайне не люблю насилия и, если есть возможность, тщательно его избегаю.
– Ваша выходка стояла на грани наглости и оскорбления.
– Но до оскорбления, согласитесь, все же не дотягивала. Для того, чтобы вы посчитали мою выходку оскорблением, я официально должен был признать, что занимаю в иерархии значительно более низкую ступень, чем вы. Без точного знания этой информации выдавать мой поступок за оскорбление вы не имели права. Я прав?
– В общем, именно так все и было. Сказать по правде, я рассчитывала, что с Ойхо вы проделаете примерно то же самое – боюсь, у меня самой на подобное не хватило бы смелости, несмотря на прозвище стальной госпожи. Пусть и не совсем так, но мои ожидания оправдались – результаты нашей первой встречи оказались не случайны. Вы, Рур, опасный, я бы даже сказала – смертельно опасный противник. Умный, осторожный, безжалостный, хладнокровный. На ваших руках кровь десятков, если не сотен людей…
– Не надо меня демонизировать, госпожа – я такой же человек, как и вы. Со своими достоинствами и недостатками. Принимайте меня таким, каков я есть, и если вы не прячете за спиной кинжала, который намереваетесь воткнуть мне в спину, то мы останемся хорошими знакомыми. Возможно, даже друзьями… – Андрей сделал небольшую паузу, показывая, что не хотел бы видеть свою собеседницу в числе своих противников.
Женщина оценила протянутую руку дружбы, ответив:
– И я рада, что в свое время не оказалась в стане ваших врагов. Вот только как вы с таким характером уживаетесь со своей семьей?
– Прекрасно уживаюсь. И дело вовсе не в моем характере – просто я никогда не смешиваю дом и работу.
– Работу? Вы разве считаете работой убийства? – видно, составленный аналитиками Камэни психологический портрет Андрея оказался явно неполон, и женщина решила его дополнить, раз уж выпала такая уникальная возможность. Иначе как можно было расценить явную провокацию в вопросе матриарха?
Андрей отлично понял подоплеку вопроса, поэтому, на мгновение задумавшись, ответил:
– Как ни странно это будет звучать, но в определенной ситуации так оно и есть. Я сейчас говорю не об убийствах как работе – это занятие палача. Я говорю о профессии воина и ситуации, когда воин попадает на войну. На моей родине с древних времен война являлась не только профессией, но и работой для многих мужчин – они не просто воевали, они жили войной. Римляне, викинги, монголо–татары, японские самураи… Поверьте, в отличие от меня мои далекие предки не замешкались бы, добивая врага, даже если этот враг – женщина или ребенок. Быть воином – значит убивать. Убийство для воина – не самоцель, а всего лишь одна из неотъемлемых граней его работы. И это совсем не мешает воину иметь семью и детей, любить их и оберегать. Тому, кто не воевал, сложно понять психологию воина, но поверье – в моих словах нет ни капли противоречия. Да, я воевал, да, мне приходилось убивать, но это не мешает мне любить свою семью. Я люблю своих жен, своих детей и готов покарать любого, кто попытается их обидеть.
– Кстати, вы как–то говорили мне, что у вас очень большая семья – двадцать одна жена и куча детей. Хотелось бы на них посмотреть, – в очередной раз сменила тему матриарх, как только речь зашла о семье собеседника.
– Семья действительно большая, – ответил Андрей, догадавшись, что по его семье аналитики Камэни мало что смогли нарыть, ведь почти все его жены практически безвылазно сидели дома. – А взглянуть – нет ничего проще. Примерно через два куна в академии заканчиваются занятия, начинается сдача экзаменов и у меня появится немного свободного времени. Не хотите пообщаться с моей семьей в неформальной обстановке? Обещаю вкусную национальную еду и тихий семейный ужин. Расслабитесь и отдохнете. В лицо вас практически никто из моих домочадцев не знает, поэтому можете отдохнуть инкогнито.
– А вы не боитесь последствий?
– Каких? От кого? Дом будут охранять мои ученики, никого из чужих они не пропустят. Небо над своим домом на это время я закрою от любых полетов – по должности имею на то полное право. На мнение остальных, будь то хоть сам император, мне глубоко нас… ох, простите, госпожа, чуть было не выразился излишне грубо. Короче, мнение других меня мало волнует. От вас лично мне вообще ничего не нужно. Я не ищу от Камэни ни благ, ни расположения – и того, и другого у меня более чем достаточно, хватит на десять жизней. Встреча равных, где не будет ни просьб, ни деловых предложений, где никому ни от кого ничего не нужно, кроме возможности приятно провести время – разве это не мечта любого облеченного властью человека?
– Скажите, неужели вас действительно все в жизни устраивает?
– Почти все, госпожа. У меня есть все, что мне нужно – еда и кров над головой, дружная семья и хорошая работа, дети и друзья. Что еще нужно для счастливой жизни? Власть? Власть и счастье несовместимы, придется выбрать что–нибудь одно. Если не сейчас, то позже, но обязательно. Рано или поздно, так или иначе…
– Вы хорошо разбираетесь в жизни. Говорите, как умудренный годами муж. Не раскроете тайну – сколько вам на самом деле сол?
– Это не секрет, госпожа, никакой тайны – мне около пятидесяти. Сейчас у меня второй цикл, после операции омоложения я вернулся к своим двадцати биологическим солам. Вернее, к двадцати двум.
– И за это время успели набраться мудрости…
– Мудрость не зависит от прожитых сол, госпожа. Жизнь меня в свое время побила…
– Не расскажете?
– Возможно, когда–нибудь. Позже… Так что, принимаете мое предложение?
– Я подумаю… Скиньте в мою канцелярию дни, когда вы сможете освободиться, а я посмотрю свой рабочий график – может, что–нибудь получится…
***
Через два месяца, или почти два куна по оканийскому летоисчислению, Андрей принимал у себя в гостях старшего матриарха клана Камэни госпожу Иллэри, больше известную в империи как стальная госпожа. Принимал инкогнито, представив своей семье, как хорошую знакомую из клана Камэни, благо в лицо матриарха действительно никто из его домочадцев не знал. Впрочем, мало кто в империи знал стальную госпожу в лицо – из клана женщина выбиралась только на закрытые клановые совещания, в имперских средствах массовой информации не светилась, вела достаточно замкнутый образ жизни, чему крайне способствовал напряженный график работы. В последнее время, правда, стало полегче – многие вопросы на себя взяла младший матриарх, госпожа Айлинэри.
Андрей предупредил домочадцев, что незнакомку следует звать госпожой, но без имени – раскрывать инкогнито она не желает. Сначала жены несколько ревниво косились на молодую красивую женщину, однако потом успокоились и оттаяли, догадавшись, что дальнейшего увеличения семьи их муж не планирует.
Для охраны матриарха Андрей отозвал с занятий в академии двух своих лучших выпускников, благо у них предстоял экзамен, который он сам же и должен был принимать. Пообещав курсантам, что экзамен у них будет проставлен автоматом и с наилучшими баллами, Андрей забрал парней к себе на пикник, вроде как в качестве поощрения. Также, под видом поощрения, а фактически – в качестве дополнительной охраны, Андрей вызвал из клановой школы боевых искусств трех лучших старших учеников. На качестве тренировок это решение никак не сказалось – оторванные от занятий ученики уже успели подготовить себе достойную смену и уверенно шли к тому, чтобы самим стать учителями, заменив Андрея на преподавательской работе. Самому Андрею в последнее время катастрофически не хватало времени на преподавание в клановой школе, поэтому мужчина целенаправленно готовил себе замену. В результате к началу вечеринки в его доме, помимо самого хозяина, присутствовало пятеро профессиональных высококлассных бойцов, способных справиться почти с любой неприятностью. А с тем, с чем не могли справиться опытные мастера боевых искусств, не справился бы и батальон спецназа. Андрей не требовал от своих бойцов больше того, на что они были способны, поэтому для подстраховки недалеко от дома в стелс–режиме парил его челнок, полностью вооруженный и имевший на борту две сотни полностью вооруженных и экипированных бойцов–десантников. Пилот челнока получил личное указание от Андрея без его разрешения не подпускать к дому никого на расстояние прицельного выстрела, а при попытке прорваться – открывать огонь на поражение. Клан Лерой тоже получил запрет на воздушные сообщения в этом районе – как главнокомандующий Андрей имел право отдавать подобные приказы, а чужие над клановыми территориями без согласования с клановой диспетчерской службой не летали. Таким образом, по мнению организатора мероприятия было сделано все необходимое для того, чтобы спокойному отдыху собравшихся на пикник людей никто не мешал – в кои–то веки Андрей воспользовался дарованной ему властью в личных целях.
Вечеринка плавно началась сразу же после обеда и продлилась до глубокой ночи. На ней было все, что полагается в подобных случаях – богатый, уставленный всевозможными закусками стол и собственноручно приготовленный хозяином шашлык по кавказскому рецепту из вымоченного в домашнем вине мяса молодых данхоев. Это же вино имелось и на столе, обычное и крепленое, а также наливки и настойки из чачи – крепкой водки собственного изготовления, полученной из этого же вина.
Матриарх поначалу пыталась вести себя вежливо и корректно – как на официальном приеме, отыгрывая очередную протокольную маску, однако постепенно, наблюдая естественное поведение всей многолюдной компании, оттаяла и расслабилась, чему немало способствовал хорошо прожаренный нежный и ароматный шашлык, щедро запиваемый вином и наливками. Андрей умел руководить застольем, постоянно рассказывая анекдоты и смешные истории из своей преподавательской жизни. Периодически, прося одну из жен наполнить бокалы гостей, Андрей вставал, поднимал свой и толкал очередной тост:
– Дорогие жены и не менее дорогие гости! Я поднимаю бокал за здоровье присутствующих. По древнему поверью моей родины, у вас прибавится столько здоровья, сколько вина выпьет хозяин, произнесший этот тост. И, напротив – у хозяина прибавится столько здоровья, сколько за него выпьют гости. Поэтому пью этот бокал до дна! – и Андрей, выпив содержимое бокала одним большим глотком, переворачивал его вверх ногами, показывая, что на дне ничего нет. Чтобы не обидеть хозяина, присутствующим тоже приходилось пить до дна. Исключение составляли жены Андрея – традиционно почти половина из них была беременна, и вместо вина женщины пили фруктовые соки.
Стемнело, и в сгустившихся сумерках Андрей переместил всю собравшуюся компанию на лужайку перед домом, где заблаговременно, по примеру расположенной на первом этаже здания гостиной, были расставлены столы в окружении удобных кресел, горел костер, и над толстым слоем багрово тлеющих углей жарились на решетке куски одуряющее вкусно пахнувшего натурального парного мяса. Изрядно захмелевшая матриарх блаженствовала, развалившись в удобном кресле перед прогорающим костром в окружении Андрея, одной из его жен и двух молодых мужчин клана Лерой. Мужчин матриарх смутно помнила по недавним переговорам – оба они были в числе участвовавших в дуэлях с Ойхо бойцов. Потрескивающие угли, взметающие вверх, в напоенную лесными ароматами лунную ночь, догорающие багровые звездочки искр, горячее, пропахшее дымом и истекающее соком идеально прожаренное мясо на маленькой тарелочке, вино, веселые рассказы и смех, песни…
Жены Андрея хорошо пели, особенно хором, когда их собиралась небольшая стайка. Тогда им пытался подпевать Андрей, и по их слаженности было видно, что подобное хоровое пение под костер и хорошую выпивку с не менее хорошей закуской для этой семьи не в новинку. К этому времени матриарх неожиданно для самой себя заметила, что как–то незаметно перебралась с кресла на колени одного из мужчин Лерой, отзывавшегося на имя Мидо, и свернулась калачиком на его мощной мускулистой груди. Убаюканная теплой домашней обстановкой, осоловевшая от выпитого и съеденного и немного захмелевшая женщина незаметно для себя задремала, в полусне слушая песню на незнакомом языке, которую низким, густым, сочным, насыщенным обертонами голосом вел Рур:
– Ой, то не вечер, то не вечер, мне малым мало спалось…
Иногда она выныривала из сладкой полудремы, чтобы послушать очередную песню в исполнении жен Рура или в его собственном, красивом и мелодичном. Жаль, что на незнакомом языке:
– … выгнали казаки сорок тысяч лошадей, и покрылось поле, и покрылся берег…
В стальных, однако таких нежных и ласковых объятьях Мидо оказалось настолько уютно, что матриарх, не дождавшись окончания вечеринки, все же заснула.
Проснулась женщина утром, от невесомо–теплых лучей восходящего солнца, робко заглядывающих в окно и пробивающихся сквозь опущенные ресницы. Она оказалась лежащей в роскошной кровати и укрытой легким пуховым одеялом. Заглянув под одеяло, женщина обнаружила, что на ней ничего нет – в кровати она спала голой. Осмотревшись, на стоящей рядом с кроватью вешалке матриарх обнаружила всю свою одежду, чистую и выглаженную. И в укладке одежды, и в расположении пушистого коврика рядом с кроватью, и даже в висящем на вешалке без единой складочки белье чувствовалась заботливая женская рука. Там же, на вешалке, висел домашний халат с приколотой к нему запиской: «Вторая дверь – ванная и санузел. Завтрак – в столовой на первом этаже».
Посетив санузел, умывшись и приняв душ, матриарх не спеша оделась и, выйдя в коридор, дошла до лестницы, по которой спустилась на первый этаж и почти сразу же наткнулась на открытую дверь в столовую. В столовой оказалось неожиданно тихо – кроме Андрея и двух его жен там никого не было. Вчерашний стол, ломящийся от еды, исчез, и сейчас ничто не напоминало о прошедшем семейном празднике – кухня сверкала чистой и стерильностью, только один из столов был занят самим хозяином и одной из его жен. Вторая жена что–то колдовала около кухонного комбайна. Судя по тому, что стол был накрыт на четыре персоны – присутствующие ждали матриарха.
Андрей, увидев входящую в столовую женщину, улыбнулся и сказал:
– Вижу, госпожа проснулась. Проходите, ждем только вас. Сейчас будем завтракать.
Матриарх, улыбнувшись, села на свободное кресло за столом. Без традиционной официально–равнодушной маски на лице сидеть было непривычно, но приятно. Андрей, дождавшись, когда женщина усядется, спросил:
– Что будем есть? Диетическое, стандартное, или что приготовила моя жена?
– А что будете есть вы?
– Я – то, что приготовила моя жена. В вопросе приготовления пищи я полностью ей доверяю.
– Тогда и мне то же самое.
– Хорошо, тогда всем – одинаково. Лэй, сделай, пожалуйста, четыре порции и присаживайся за стол. Будем завтракать.
– А ты представишь мне своих жен? – матриарх намеренно перешла на «ты», как бы подчеркивая неформальную обстановку встречи и уровень сложившегося между ними доверия. Андрей, не желая игнорировать предложение матриарха войти в ближний, внутренний круг, тоже перешел на «ты», ответив:
– О, извини, не сделал этого сразу. Вот эту красавицу зовут Дана, или Эридайна. Но она не любит, когда ее называют полным именем. Дана у меня жутко занятый человек – руководит целым отделом по сбыту готовой продукции. Что и куда она сбывает – не знаю, это ее тайна, и я туда не лезу. А у комбайна сейчас священнодействует Лэй, но лучше звать Лайла. Она привыкла, что я сокращаю ее имя, но услышав сокращение от других, обижается. Она подарила мне шестерых очаровательных детей.
– Пятерых, дорогой, – не отрываясь от работы, с улыбкой поправила мужа женщина.
– Извини, любимая, ошибся, – вернул улыбку Андрей. – Виноват, в скором времени обязательно исправлюсь…
– И как тебе верить? Ты всегда ошибаешься! – поддела его Лайла.
– Зато я вас всех сильно люблю!
– Так никто и не спорит…
Слушая милую семейную перепалку, матриарх наслаждалась царившим в доме уютом и необычайно вкусным домашним завтраком. Неспешно поглощая свою порцию и смакуя каждый кусочек, матриарх обратилась к Андрею:
– Подскажи, а где весь остальной народ? Вчера здесь было значительно более людно.
– Жены – где им и положено, с детьми. Или на прогулке, или на детской площадке. Завтрак у детей уже прошел. А ребята – на работе. У двоих – выпускные экзамены в академии, а у остальных – напряженные тренировки. Отдохнули, расслабились – и за работу.
– Вчера на вечеринке присутствовал такой парень… Кажется, Мидо его зовут. Он кто?
– Что, понравился? – Андрей улыбнулся проявлению матриархом искренней заинтересованности. – Мидо – моя гордость. Лучший ученик академии.
– Точно лучший? – женщина недоверчиво подняла бровь.
– В выпуске этого года – точно. Матриарх прочит ему большое будущее, зарезервировав за ним должность моего заместителя в создаваемом клановом флоте. Однако я считаю, что Литэйла занижает его способности – парню надо делать карьеру не у нас, а в имперском флоте. В Мидо пропадает талант стратега – если не до адмирала, то уж как минимум до командующего эскадрой он со временем просто обязан дослужиться.
– А если нет?
– Тогда я перестану уважать имперские войска. Более того, если бы не диплом пилота с привилегированным сертификатом экстра–класса, который мальчик, почитай, уже получил, я бы без раздумий назначил его одним из старших инструкторов в охранную школу – уровень его боевой подготовки выше всяких похвал. Парень – настоящий воин и способен в одиночку выйти против рурха. Причем в подобной схватке я бы на рурха не поставил.
– Что, настолько хорош?
– Мидо – мое лучшее творение. Можно сказать, что я вложил в этого мальчика душу. По духу он мне ближе моих собственных детей.
– А почему ты называешь Мидо мальчиком? Он настолько молод? Еще не проходил омоложения?
– Проходил, кажется. То ли три, то ли шесть циклов, точно не помню. Мне неважно, сколько сол ему в действительности – для себя я воспринимаю его подростком, даже если сам он по своему реальному возрасту старше меня. И не спрашивай – почему, я все равно не смогу ответить.
– А если я попрошу матриарха отдать Мидо мне?
С лица Андрея исчезло расслабленное выражение, он подобрался, на лице прорезались хищные черты, голос обрел твердость с явно прозвучавшим стальным оттенком:
– Зачем он тебе?
– Я могла бы обеспечить Мидо неплохое будущее в своем клане – мы планируем создать мощный флот, не хуже имперского. Мы планируем покупку не только транспортных, но и боевых кораблей. У Мидо будут и деньги, и власть. Камэни занимают почетное место в первой сотне имперских кланов – Лерой не смогут дать твоему воспитаннику того, что дадим мы. Причем Камэни готовы многократно компенсировать Лерой финансовые потери от подобного перехода. Полагаю, для Лерой это будет крайне выгодная сделка. Выиграют все – и Лерой, и Камэни, и твой протеже.
– Деньги и власть у Мидо будут и в имперском флоте. Более того – в своем клане я способен обеспечить своему протеже определенную свободу выбора не только в будущей профессии, но и в личной жизни – мне не нравится распространенная в кланах практика контроля за чистотой генной линии, когда решение о вступлении в брак принимает матриарх клана, даже не поинтересовавшись мнением самих молодых. Так что далеко не факт, что от перехода в другой клан Мидо выиграет, а не проиграет. Однако озвученная тобой причина не основная, не так ли?
– Ты прав, не основная, – немного подумав, призналась женщина. – Мидо мне понравился. Понравился как мужчина. Никогда в жизни, а я живу очень, очень долго, я не ощущала того чувства покоя и защищенности, находясь в мужских объятьях. Ощущения для меня новые, но, признаюсь честно, волнующие и приятные. И да, объятья этого мужчины я хочу ощущать еще и еще.
– И поэтому ты решила его купить… А его самого ты спрашивала?
– Нет.
– Ну так спроси, чего ты боишься?
– Я – матриарх могущественного клана, а он…
– Поверь, ему глубоко плевать, будь ты могущественный матриарх или девушка без клана. Ему важно лишь то, что представляет собой сама женщина, а не власть или материальные ценности, которые стоят за ее душой. Он настоящий мужчина, а не ваши нежные избалованные особи мужского типа. И он в вашем союзе будет доминировать. Всегда. Только по той простой причине, что он – мужчина. Он может подчиняться матриарху, но не станет подчиняться своей жене. Мидо нельзя купить, и нельзя заставить. Ваш союз будет союзом льда и пламени. Подумай, оно тебе надо?
– Не знаю… – женщина нерешительно почесала себя за ухом. – Наверное, надо. Так стоит поговорить о Мидо с матриархом?
– Попробуй. Но мой тебе совет – сначала поговори с ним самим. Кстати, а тебя не смущает разница в возрасте?
– А почему она должна меня смущать?
– Ну, как же… Мидо еще достаточно молод, а упоминания о стальной госпоже я, если не ошибаюсь, встречал в архивах имперской хроники давностью эдак под тысячу сол. Ты же ему чуть ли не в прабабушки годишься – между вами пролегла целая эпоха.
– И как семейной жизни могут помешать тысячи прожитых мною сол? Сосредоточив в своих руках ресурсы целого клана, я имею неплохие шансы пережить большинство тех, кто даже еще не родился. Лучшие врачи, лучшие препараты, лучшие медицинские услуги… Да я вообще теоретически способна прожить чуть ли не вечность и пережить не только своего молодого мужа, но и собственных правнуков!
– Хм… С этой стороны ситуацию я как–то не рассматривал. Но и Мидо, если станет твоим мужем, получит доступ к тем же самым ресурсам, что и ты. К тому же, являясь лучшим учеником академии и одним из лучших учеников школы боевых искусств, Мидо, вполне возможно, станет предъявлять к своей избраннице особые требования.
– Считаешь, что матриарх одного из могущественнейших кланов империи недостаточно хороша для твоего избранника?
– Нет, в этом вы как раз достойны друг друга. Однако готовься к тому, что, не зная твоего истинного имени, уровень твоего интеллекта Мидо ненавязчиво проверит при первой же возможности. Мальчику глубоко плевать на величину сосредоточенной в твоих руках власти, но дуры рядом с собой он не потерпит однозначно. Впрочем, тебе ли волноваться о подобных проверках?
– Тогда боишься, что Литэйла может многое потребовать за такого человека? Как ты говоришь – он лучший? Боюсь даже представить, сколько он будет стоить клану Камэни.
– Мидо – не раб и не продается, хотя отступные за опытного и, самое главное – перспективного работника я с тебя потребую. Но если получишь его согласие – вопрос с Литэйлой я решу сам.
– Даже так?
– Видишь ли, в отдельных вопросах мой матриарх мне доверяет, и я стараюсь оправдывать ее доверие. К тому же она боится перегнуть палку.
– Что значит – перегнуть?
– Если перегнуть палку – то она ломается. В моем мире есть такая поговорка.
– То есть ты сломаешься?
– Не я, а мои отношения с ней как с матриархом.
– И что может грозить вашим отношениям? Она решит изгнать тебя из клана? Ты этого боишься?
– Как раз этого я и не боюсь – я не всегда был в клане Лерой. Жил раньше без клана, смогу прожить и в будущем. Литэйла боится, что я уйду сам, если она попытается заставить меня сделать то, что идет вразрез с моими понятиями о чести и достоинстве. Продажа людей – одно из таких понятий. Все люди от рождения свободны и только они сами имеют право определять, кому служить и кому подчиняться. Поэтому я и рекомендую тебе поговорить сначала с Мидо.
– И что я ему скажу? Что перспективы карьерного роста в моем клане для него значительно выше?
– Карьера и связанные с ней блага Мидо не интересуют. Вернее, интересуют, как любого достаточно здравомыслящего человека, но в жизненных приоритетах стоят далеко не на первом месте. А вот чувства неравнодушной к нему женщины могут и склонить чашу весов…
– Спасибо за совет, с Мидо я поговорю обязательно. Но, раз ты сам затронул эту тему, скажи – что ты станешь делать, если обстоятельства вдруг вынудят тебя уйти из клана?
– Должность матриарха не дает тебе покоя и за дружеским столом? – усмехнулся Андрей. И, видя неожиданно прорезавшееся на лице задавшей слишком личный вопрос женщины смущение, поспешил ответить, опасаясь проявлением недоверия разрушить только–только установившиеся неформальные отношения:
– Чтобы уйти, мне потребуются крайне веские основания – я привязан к клану не только рядом добровольно взятых на себя обязательств, но и своей семьей. Тут госпожа Литэйла неплохо постаралась…
– А все же?
– Скорее всего, для меня почти ничего не изменится. Продолжу преподавать в академии… Придется построить новый дом для моей семьи и новую школу – существующая принадлежит клану.
– А дом со школой тебе зачем? Кстати, твои жены – клановые и, скорее всего, в случае твоего ухода останутся в клане. Если ты уйдешь, матриарх подыщет каждой из них нового мужа. А в школе – кого тебе учить?
– Не знаю, как по поводу моих жен – возможно, ты и права, выбирала их для меня матриарх, мало интересуясь как их собственным, так и моим мнением. Однако я почти уверен, что вместе со мной клан покинут практически все мои ученики. Лерой лишатся и пилотов, и охранников.
– Ты серьезно?
– Такой вариант наиболее вероятен, хотя часть людей, возможно, останется. Скорее всего, в клане останутся те люди, которые в школе недавно и еще не успели проникнуться ее духом.
– То есть, решив покинуть клан, ты практически обескровишь Лерой?
– Не совсем так. Лерой – в первую очередь сельскохозяйственный клан с прочными связями и древними аграрными традициями. Мои ученики составляют весьма незначительную часть от общей численности клана – менее одной сотой.
– Однако самую боеспособную.
– Не могу отрицать очевидного.
– И все эти люди согласятся лишиться клана?
– Зачем лишаться? Мои ученики создадут новый клан. Процедура достаточно простая и окажется, скорее всего, простой формальностью.
– И ты в нем станешь патриархом?
– Скорее всего. Я не стремлюсь к власти, но если меня попросят – отказываться не стану, хотя есть у меня на примете несколько подходящих на должность руководителя клана кандидатур. Кстати, Мидо вполне мог бы потянуть бремя патриарха – его бы чуть–чуть подучить и поднатаскать в клановых интригах.
– И Литэйла об этом знает?
– Думаю, догадывается – она очень умная женщина, и не зря занимает кресло матриарха. В здравомыслии и проницательности ей не откажешь. Я в самом начале нашего знакомства предупредил ее, что манипулировать моими учениками руководству клана не удастся – для адептов моей школы не будет авторитетов, кроме собственной чести и пути воина. Воин не боится даже собственной смерти – так с чего бы ему опасаться гнева какого–то матриарха?
– А какое место среди твоих учеников занимаешь ты?
– Я их учитель, и этим все сказано. Учитель – больше, чем матриарх, так как со своими учениками у меня общность не по должности, а по духу.
– Теперь становится понятным твое поведение на переговорах… С матриархом Ойхо ты говорил на равных. Говорил с позиции силы. Так разговаривать можно только тогда, когда не просто знаешь, но еще и чувствуешь себя равным своему собеседнику. Со мной ты тоже разговариваешь, как с равной. И если твой ученик по характеру такой же, как и ты – не вижу ничего страшного, если он станет говорить на равных с матриархом. Думаю, мы сможем с ним ужиться.
– Если Мидо так запал тебе в душу – прими мой совет, поговори с ним, познакомься поближе. Попробуй сначала пообщаться, не раскрывая своей должности – пусть разглядит в тебе не матриарха, а женщину. Встретьтесь несколько раз в неформальной обстановке – прикрытие я обеспечу. В процессе разговоров деликатно выясни – нравишься ли ты ему как женщина и готов ли он связать с тобой свою судьбу. Как это сделать – не мне тебя учить, ты же женщина, у вашего племени это в крови. По результатам встреч потом обговорим, что будем делать дальше. Как раз к тому времени Мидо закончит академию и получит свое первое распределение. Я попытаюсь выбить для него хорошее в плане карьеры место в имперском флоте – как заместитель ректора академии я имею право на аудиенцию у императора, а также некоторые связи с бывшими курсантами, проходящими службу в рядах вооруженных сил империи. С Литэйлой о Мидо лучше пока не говорить – если у вас все сложится удачно, поставим ее перед фактом. Возможно, преподнесем как укрепление союза Лерой и Камэни, возможно, остановимся на каких–нибудь встречных уступках. Однако все это – лишь отдаленная перспектива. Если Мидо не захочет связывать с тобой свою жизнь – вопрос будет закрыт. Давить на него я не стану и никому другому не позволю, будь то хоть матриарх, хоть сам император.
– Спасибо и на этом… – женщина, отодвинув стул, решительно поднялась из–за стола. – И за завтрак спасибо. Доставишь меня в резиденцию? Вечер был прекрасен, но проблемы клана за меня никто решать не станет.
– Флаер уже готов, водитель ждет. Челнок вас проводит, обеспечив прикрытие, так что доберетесь без происшествий…
***
Здравствуй, внучка! – старший матриарх клана Камэни с улыбкой встретила вошедшую в кабинет Айлинэри, – проходи, садись. Будешь чаю?
– Спасибо, бабушка, не откажусь. Работа выматывает… Как вы только справляетесь с этим потоком бумаг?
– С трудом, внучка, с трудом. Задача матриарха – не тянуть на себе весь груз работы, а подбирать себе грамотных помощников. Вот ты мне помогаешь, и мне сразу стало легче. Стара я стала, на покой, видно, пора.
– Бабушка, какой покой? Вы еще такая молодая!
– Ты мне льстишь, внученька. Но все равно спасибо.
Айлинэри, взяв чайник, налила себе и собеседнице в стоящие на столе крошечные чашечки чай, затем, вернув на стол чайник, взяла свою чашку, отхлебнула глоток, после чего поставила чашку обратно на блюдце и сказала:
– Бабушка, ваш чай, как всегда, необычайно вкусный, но вы же не для этого меня к себе вызвали?
– Верно, внученька, не для этого. Посоветоваться с тобой хотела.
– Я слушаю вас, бабушка.
– Во–первых, хочу признаться тебе, что в вопросе использования клановых вооруженных сил ты оказалась права. Не следовало нам искать дополнительную прибыль, рискуя вступить в конфликт с другими кланами.
– Мы получили вызов от другого клана? – в голосе Айлинэри промелькнули тревожные нотки.
– Да, получили. От клана Ойхо.
– Это очень плохо… Что вы собираетесь предпринять? Ойхо – сильный милитари–клан, у них много бойцов. Мы не выстоим против них, без поддержки со стороны нас сметут, растопчут. На текущем этапе развития наших вооруженных сил конфликт с Ойхо для Камэни смертельно опасен – наш клан может сильно пострадать, а другие кланы нас не поддержат, если мы дадим хотя бы намек на захват их рынков.
– Я уже предприняла определенные шаги. Конфликт исчерпан. В скором времени к нам прилетит матриарх Ойхо, чтобы принести официальные извинения и рассмотреть вопрос раздела рынка. Однако ближайшем будущем мы действительно прекратим брать заказы на стороне – негоже дразнить разъяренного рурха. Извиняюсь, что не рассказала об этом раньше – операции присвоен гриф максимальной секретности, о ней в клане знают считанные единицы.
– Но вы решили посвятить в эту ситуацию меня…
– Тебе придется работать с Ойхо, поэтому ты должна знать. Пусть мы пока действительно приостанавливаем свою работу на рынке милитари–услуг, но застолбить перспективное место требуется уже сейчас.
– Невероятно… Госпожа, я в восхищении. Отобрать у Ойхо кусок принадлежащего им пирога и заставить за это еще и принести извинения? Как вам этого удалось достичь?
– О, моей заслуги тут практически нет. Переговоры с кланом Ойхо вели наши союзники из клана Лерой. Правда, от моего имени – факт участия в переговорах людей Лерой тоже пока находится под грифом секретности. Я лишь молча сидела и наблюдала, как пятьдесят мужчин клана Лерой голыми руками уничтожают отборных бойцов Ойхо.
– Интересное, наверное, зрелище?
– Поверь, ничего интересного. Горы трупов, верещавшие от ужаса солдаты Ойхо… Меня мутило от вида крови.
– Я когда–то знала одного человека, который умел убивать голыми руками…
– О, теперь я знаю много таких людей! Более того, одного из них я планирую ввести в наш клан. Это, кстати, основная причина нашего сегодняшнего разговора.
– Вы решили ввести в состав Камэни человека из другого клана?
– Ну и что?
– Камэни давно не принимали в свой клан посторонних, госпожа… Кстати, кто он? Какую ступень клановой иерархии занимает? Каков коэффициент его генома? Насколько чиста генетическая карта?
– Отвечаю по порядку. Человек, которого я планирую ввести в состав нашего клана, пока занимает среднюю ступень клановой иерархии, однако он лучший ученик Оканийской имперской летной академии этого года выпуска. У этого человека будет привилегированный диплом с отличием, и все пророчат ему головокружительную карьеру. Преподаватель, потративший на него обучение десять сол, утверждает, что Мидо – так зовут этого мужчину – это лучшее, что ему удалось создать. К тому же Мидо отличный боец, которому не будет равных в нашем клане…
– Настолько хорош?
– И даже больше! Ты его просто не видела – высокий, красивый. Атлетическая фигура, мощные, как у киборга, мышцы. Мечта, а не мужчина.
– Госпожа, да вы, никак, влюбились? А еще маскируетесь под уставшую пожилую женщину! Подождите… Мощные, как у киборга, мышцы, говорите? А шрамов на теле не заметили?
– Кажется, есть несколько небольших на руках. Практически незаметные, только если приглядеться.
– А на лице шрамы есть? И его точно Мидо зовут?
Неожиданное волнение Айлинэри не укрылось от старшего матриарха, переспросившей:
– Что тебя взволновало, внученька? Ты его знаешь?
– Возможно, бабушка. Слишком много совпадений. Я могу взглянуть на его фото?
– Ты можешь просмотреть записи всех дуэлей, они где–то в нашем архиве. Мидо тоже на них есть. Сведения, как я уже говорила, секретные, но допуск тебе уже оформлен.
– А его родословную вы уже изучили? Кто он, откуда его родители?
– Обижаешь, внученька – я сделала это сразу же. Мальчику всего четыре цикла, он никогда не был женат, и у него отличная генетическая линия. Внебрачных детей нет. Мать и отец живы, правда, в браке они никогда не состояли. Мидо – их единственный ребенок. Я очень ответственно подошла к выбору своего будущего избранника. Я даже провела анализ его генетической карты – у нас получится сильное, здоровое потомство.
– Я рада за вас, бабушка…
– Что–то сейчас я слышу в твоем голосе разочарование, внученька.
– Все хорошо, бабушка. Просто я, похоже, ошиблась, подумав о другом человеке. Бывает…
***
– Мидо, задержись немного, – Андрей обратился к одному из выходивших из аудитории курсантов, – я хотел с тобой поговорить.
– Я вас слушаю, тан Рур.
– Как ты сдал экзамен?
– Как вы и предсказывали, тан Рур – высший балл. Это оказалось значительно проще, чем я предполагал.
– Ты молодец, я рад за тебя.
– Спасибо, тан Рур.
– У тебя остался всего один экзамен. Практические экзамены сдавать не будешь – высшие баллы по ним выпускная комиссия тебе проставила автоматически, и ректор их уже утвердил. Что ты планируешь делать дальше?
– Я решил прислушаться к вашему совету и пойти служить в имперский флот.
– Я тоже считаю, что на службе императору ты сможешь наиболее ярко проявить свои таланты. Со своей стороны попробую тебе в этом посодействовать – возможно, даже удастся поговорить о твоей дальнейшей карьере в имперских космических войсках с императором и подыскать для тебя хорошее место, где бы ты смог с максимальной пользой провести отпущенное на службу время и многому научиться. Но сейчас я хотел поговорить с тобой о твоей личной жизни. Скажи, Мидо, у тебя уже есть на примете девушка, с которой ты хотел бы связать свою судьбу?
– Нет, тан Рур, – немного засмущавшись, ответил курсант. – Я еще не слишком многого достиг, и считаю, что думать о женитьбе пока преждевременно. У меня все еще впереди.
– Но если встретишь женщину, которая тебе понравится, ты женишься? Или у тебя есть какие–то принципиальные возражения против самого факта регистрации брака?
– У вас странные вопросы, сэнсэй. Вы кого–то для меня присмотрели?
– Я не вправе выбирать жену за тебя, этот выбор ты должен сделать сам – ведь именно тебе с ней жить. Я не хочу, да и не стану указывать тебе, на ком ты должен жениться, как принято у нас в клане, и не позволю сделать это кому–либо другому. Но свое мнение или совет я дать обязан – ведь твоя судьба мне небезразлична. Скажи, та женщина, которую ты так нежно обнимал на вечеринке, посадив к себе на колени – она тебе нравится?
– Она очень красивая, сэнсэй. Но какая–то странная… Временами то как будто далекая и неприступная, то какая–то одинокая и беззащитная. И я не знаю, понравился ли ей я. За весь вечер она так и не открыла своего имени, к тому же она из другого клана. И я не знаю, согласится ли матриарх принять ее в наш клан…
– Вопросы с Литэйлой я беру на себя. От тебя требуется только один ответ – она тебе нравится или нет?
– Нравится.
– А если выяснится, что ваши чувства взаимны – согласишься ли ты взять ее в жены?
– А если она не согласится?
– Она, скорее всего, согласится – женщина уже заинтересовалась тобой и попросила меня посодействовать вашим встречам. Сейчас все зависит только от тебя. Если женщина тебе понравится, вы сможете встречаться и дальше. Может быть, даже поженитесь. Не понравится – никто не неволит, вы свободные люди. Если не возражаешь, я устрою вам несколько свиданий – погуляете, пообщаетесь, сводишь ее куда–нибудь. Чтобы не возникло недоразумений, я обеспечу тебе охрану из числа сотрудников клановой службы.
– Да я и сам смогу за себя постоять!
– Это мое решение, и оно не обсуждается. Во–первых, ты скоро получишь привилегированный диплом с отличием и станешь достаточно важной фигурой в клане, поэтому пора привыкать к постоянной охране. Почему бы не начать это делать уже сейчас? Во–вторых, желающая познакомиться с тобой поближе женщина занимает достаточно высокий пост в своем клане, и охрана добавит тебе солидности. Так что ты не будешь выглядеть человеком из низов иерархической лестницы, хотя как по мне, так ты давно уже ближе к вершине клановой пирамиды, чем к ее низам.
– Хорошо, согласен на охрану, пусть только сопровождают незаметно, не мозоля глаза. А что по самим свиданиям?
– Для начала предлагаю встречу в кафе и романтическую прогулку по вечернему парку. Согласен?
– Согласен, тан Рур.
– Хорошо, я договорюсь. А ты пока готовься – думай, что скажешь девушке при встрече…
***
– Госпожа, тан Мидо согласен встретиться. Предлагаю нейтральный вариант – тихое кафе, легкий ужин в романтической обстановке, прогулка по ночному парку. Выясните все, что хотите.
– Благодарю, тан Рур. Что я вам должна?
– Вы должны мне точную дату встречи. Несколько вариантов уже лежит у вашего секретаря с пометкой «конфиденциально». Определитесь и заранее меня известите. Я обязан принять меры к обеспечению охраны.
– Охрана не нужна, я сама о ней позабочусь.
– Госпожа, не учите меня делать то, что я умею делать лучше вас. Я обеспечиваю охрану, и это не обсуждается. Выберите дату и скажите секретарю, она свяжется со мной.
– Спасибо, тан Рур.
– Удачи, госпожа.
– Тан Рур, можно еще один вопрос?
– Я к вашим услугам, госпожа.
– Скажите, я ему нравлюсь? Вы спрашивали его об этом?
– Спрашивал.
– И что?
– Нравитесь, госпожа. И не волнуйтесь. Если вы все сделаете правильно – все у вас будет хорошо…
***
Где–то в резиденции клана Лерой…
– Тан Рур, я вызвала вас для того, чтобы обсудить одну только что возникшую в клане серьезную проблему.
– Я внимательно вас слушаю, госпожа.
– Император выразил личную заинтересованность нашим кланом, для чего направил в клановую канцелярию приглашение на аудиенцию в императорский дворец. На имя тана Рура Лерой. Аудиенция состоится примерно через два куна.
– И чем же императора заинтересовал наш маленький аграрный клан? Таких кланов в империи миллионы.
– Таких кланов в империи гораздо больше, и это внушает мне серьезные опасения. Управляя сотнями миллионов миров, император крайне редко снисходит до простых имперцев. А при общении с кланами его интересы, как правило, не простираются дальше золотой тысячи, да и среди них император интересуется обычно лишь первой сотней. До этого приглашения мы благополучно существовали в тени, обретаясь где–то за десятой тысячей, если не дальше, и подобная известность меня, признаюсь, не радует.
– Я не совсем понимаю ваших опасений, госпожа, – ровным спокойным голосом ответил матриарху Андрей. – Мало ли какой интерес неожиданно возник у императора? Быть может, он просто желает из первых уст узнать о жизни обычного имперского гражданина, выбрав для разговора случайного человека? Такое ведь тоже может быть?
– Утечку информации о недавних событиях в клане Ойхо не рассматриваете?
– Исключено. Информации присвоен гриф особой секретности, а названия нашего клана вообще нигде не прозвучало. Волноваться, скорее, нужно будет не нам, а Камэни.
– Рада, что вы так считаете. Однако, чтобы вам было понятнее, скажите – сколько людей проживало в империи, где вы родились?
– У нас не империя, а республика, и правит ею не император, а избранный президент. А жителей у нас около ста пятидесяти миллионов. Быть может, чуть больше или чуть меньше – никогда, признаться, не интересовался точными цифрами.
– Так много… Большинство миров в империи заселены куда меньше, чем ваша страна. Впрочем, тем понятнее для вас станет аналогия. Скажите, ваш президент общается, хоть иногда, с рядовыми жителями своей страны? Не власть имущими, реально влияющими на политику и экономику государства, а с простыми людьми?
– Общается, и нередко. Выступает на различных конференциях, общается со студентами, врачами, учителями, рабочими. Потом эти встречи показывают по центральному телевидению всему народу. Так что не вижу повода для ваших волнений – любой правитель просто обязан хотя бы формально интересоваться жизнью простого народа.
– Вот и у нас в империи примерно так же. Теоретически возможность пообщаться с императором имеет каждый житель империи, законом это не запрещено. Однако путем несложных арифметических действий можно подсчитать, сколько времени понадобится, например, вашему президенту, чтобы просто пожать руку каждому жителю вашей страны – кажется, так вы приветствуете друг друга. Примем в качестве исходных данных пять дангов на одно пожатие – вполне реальная величина, быстрее люди просто не успеют смениться, и мы увидим, что всей жизни вашего президента не хватит, чтобы просто поприветствовать каждого жителя, если даже он отведет на церемонию все свое рабочее время. А теперь представьте, какова вероятность того, что ваш президент решит не просто пожать руку, а лично поговорить именно с вами?
– Лично со мной – действительно, вероятность исчезающее мала. Но, возможно, клан Лерой чем–то заинтересовал императора? Вы же сами говорите, что император находит время для общения с представителями кланов из золотой тысячи, а мы все же засветились в совете кланов как официальные союзники Камэни – возможно, причина именно в этом?
– Вот как раз эта личная заинтересованность правителя империи в мелком рядовом клане меня и пугает. Хорошо, если император решил просто познакомиться с союзниками Камэни. Клан Камэни – действительно один из старейших и богатейших кланов империи, насчитывает в своих рядах десятки миллионов людей и входит в сотню влиятельнейших кланов империи. Камэни на протяжении эонов находятся под пристальным вниманием как императора, так и имперских спецслужб. Однако в сотню древнейших и влиятельнейших кланов империи входят и Ойхо, с которыми у Камэни недавно возник известный вам конфликт. Если не забывать, кто в этом конфликте принял самое непосредственное участие, и предположить, что имперские спецслужбы все же установили факт союзной помощи, то вызов в имперскую резиденцию именно представителя клана Лерой становится вполне понятным и объяснимым. Установить вашу личность и личности ваших людей, принимавших участие в конфликте с Ойхо и уничтоживших, с вашей, разумеется, помощью, практически всю верхушку клана, для имперских служб совсем несложно. К тому же о массовой гибели руководства Ойхо матриарх просто обязана была доложить в соответствующие государственные структуры, четко отслеживающие подобные события в жизни любого крупного клана, и в особенности из состава золотой тысячи. Мои предчувствия говорят мне, что ничего хорошего от предстоящей встречи с императором ждать не следует. Более того – я в этом почти уверена, хотя доказать свои слова не могу.
– Возможно, вы и правы, госпожа – вашим предчувствиям я привык доверять. И что же вы предлагаете мне делать? Не пойти на аудиенцию?
– Не пойти нельзя – вызов на аудиенцию персональный, оформлен на вас, а игнорирование воли императора считается особо тяжким проступком. Однако не все так страшно – аудиенция у императора может представлять как опасность, так и новые возможности для нашего клана и вас лично. В разговоре попытайтесь аккуратно выяснить намерения императора и, по возможности, заинтересовать его. Однако будьте осторожны и следите за каждым своим словом. Видеозапись приема службой имперской безопасности будет вестись обязательно, и если ваши слова имперские аналитики смогут расценить как прямое оскорбление или угрозу императору, вас не спасет сам создатель – в рамках закона императорская власть безгранична.
– А за рамками закона?
– За рамками закона – тоже, но при условии, что это не затрагивает интересов кланов. И, знаете, у меня возникла одна идея – на аудиенцию посетителей допускают только без оружия, однако наличие у посетителя бытовой технической аппаратуры не возбраняется. Я дам указание нашей службе безопасности – в ваш костюм вмонтируют помехозащищенное следящее видеоустройство. Запись вашей аудиенции будет передаваться в резиденцию клана в реальном масштабе времени. Устройство, вне сомнения, обнаружат на входе в императорский дворец, но изымать не станут, так как оно не представляет угрозы. В худшем случае – доложат о его наличии императору. Наличие у вас следящей аппаратуры послужит некоторой страховкой вашей безопасности. Предупрежденный император, вполне возможно, попытается спровоцировать вас на незаконные действия или высказывания, однако, если вы будете держать себя в руках и тщательно взвешивать каждое сказанное слово – дальше завуалированных угроз дело не пойдет. Вероятно…
– То есть до окончания аудиенции я, вероятно, доживу? Что ж, госпожа, вы меня успокоили. С учетом того, что я и так планировал в ближайшем будущем попытаться добиться аудиенции у императора, все сложилось как нельзя лучше – кто предупрежден, тот вооружен…