7
Тимофей и одёргивал, и струнил господскую челядь уже без обычной своей кичливости и даже почти вежливо, но подчинялись ему более охотно и ретиво, нежели прежде. И вдруг ему чрезвычайно понравилась его показная учтивость со своими подчинёнными… Тимофей начал неосознанно приобретать замашки и манеры своих господ…
И вдруг его мысли об Алёне стали болезненно назойливы. Он тщательно и нервно обдумал свою беседу с нею и решил, что ничего лишнего он не сболтнул. А затем он начал тревожно кручиниться о том, что не сможет он подслушать во время обеда судьбоносную и роковую беседу своего хозяина и незваной гостьи… Тимофей не сомневался в том, что за этой господской трапезой определится его судьба…
А после ванны и студёного душа благоуханная и чистая Алёна свалилась нагишом в накрахмаленную постель и перед тем, как позволить себе крепко заснуть, подумала:
«А ведь хозяин этих хором специально не даёт мне выспаться. Этот помпезный обед нужен мне сейчас, как коклюш ребёнку. Мне теперь достаточно сожрать четыре чёрствых пирожка с ливером. А свои яства пусть лопает сам… Но пренебрегать и манкировать мне пока нельзя… Наверное, он полагает, что я от бессонницы останусь и впредь не вполне адекватной, и желает из меня споро выудить очередные порции весьма актуальной для него информации… Так вот: дуля, кукиш тебе… Ядрёный шиш с тумаками и прихлопом… Я ещё не пала столь низко… Один час мне потребуется на грим, гардероб и парфюмерию… А ещё верней, на макияж мне нужно полтора часа… Итог: на отдых мне отведено чуть более трёх часов… Маловато, но всё-таки я не просплю, как нерадивая цаца и лялька. Хотя дворецкий из вредности не притопает сюда, в эти аляповатые чертоги, чтобы дружески растормошить меня к нужному сроку… Мне важен вовсе не результат, но безупречность моих действий в теченье самого процесса… Одеяла и пледы всегда здесь были из шерсти молодых верблюдов, но перины чересчур пышные… В опочивальне ещё сохранились запахи прежних благовоний…»
И Алёна, ощупав кончиками пальцев бледно-голубой пододеяльник, плотно укутала своё нагое тело, а затем она уронила чуть влажную голову на тугую подушку в белой наволочке и крепко заснула…