Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942. Глава третья. «Враг у ворот!» (сентябрь 1941 г.) (Г. Л. Соболев, 2013)

1 сентября 1941 г. Военный Совет Северо-Западного направления получил очередную директиву Ставки Верховного Главнокомандования за подписью И. Сталина и Б. Шапошникова. Она была как никогда лаконичной, называла тактику отступления Ленинградского фронта «пагубной», грозила карой «героям отступления» и требовала, чтобы «Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда»[220]. Угрожающее положение города стало очевидным и для жителей города, не имевших реального представления о нависшей опасности. «Ленинград стал фронтом. В газетах, по радио призывы к его защите: “Защитим каждую улицу, всякую площадь, сделаем каждый дом крепостью»”, – записал в своем дневнике 2 сентября 1941 г. Г. А. Князев. – Вероятно, мы вступаем в состояние осажденного города. Смотрим прямо и спокойно на надвигающиеся испытания. По-видимому, город решено защищать, а не сдавать»[221]. Интуиция не подвела историка: 3 сентября 1941 г. Военный Совет Ленинградского фронта постановил «для обеспечения обороны Ленинграда» форсировать строительство оборонительной полосы внутренней зоны с передним краем – Финский залив, поселок № 3, станция Предпортовая по Окружной железной дороге, село Рыбацкое, Уткина заводь, Сосновка, коммуна Кудрово, Заневка, станция Ржевка, Ручьи, Удельная, Коломяги, Новая Деревня, Старая Деревня, Финский залив[222]. Показательно, что на состоявшихся на следующий день переговорах по прямому проводу со Сталиным и Шапошниковым руководители обороны Ленинграда Ворошилов и Жданов не решились сообщить Верховному Главнокомандующему об этом постановлении Военного Совета, как и о том, что 2 сентября станция Мга была окончательно взята противником, утверждая вместо этого, что «станция Мга полностью еще не очищена»[223]. С потерей Мги была утрачена последняя железная дорога, связывавшая Ленинград со страной.

С захватом Мги и выходом немецких войск к Неве, а финских – к границе 1939 г. германское командование было убеждено, что падение Ленинграда предрешено. 5 сентября 1941 г. Гитлер заявил, что под Ленинградом цель достигнута, и теперь это направление становится второстепенным, а на следующий день он подписал директиву о подготовке генерального наступления на Москву. Группе армий «Север» приказывалось окружить советские войска в районе Ленинграда и не позднее 15 сентября передать часть своих танковых и авиационных соединений в группу армий «Центр». Считая судьбу Ленинграда предрешенной, немецкое командование даже назначило своего коменданта города и готовилось по этому поводу устроить банкет в гостинице «Астория».

После того как 8 сентября 1941 г. немцы после недельных ожесточенных боев захватили Шлиссельбург и, таким образом, отрезали Ленинград с суши, германское командование решило нанести завершающий удар с юга на красногвардейском направлении. Восемь немецких дивизий, начавшие 9 сентября на этом направлении новое наступление, смяли оборону советских войск и взяли через несколько дней Дудергоф, Красное Село и Красногвардейск. Последней надеждой уже блокированного Ленинграда остался Пулковский оборонительный рубеж, на котором и стояли его защитники насмерть.

Командование Ленинградского фронта и на этот раз не рискнуло сразу же сообщить в Ставку об утрате Шлиссельбурга. 9 сентября на имя Ворошилова и Жданова пришла шифрованная телеграмма за подписью Сталина, Молотова, Маленкова и Берия: «Нас возмущает ваше поведение, выражающееся в том, что вы сообщаете нам только о потере нами той или иной местности, но обычно ни слова не сообщаете о том, какие же приняты меры для того, чтобы перестать, наконец, терять города и станции. Так же безобразно вы сообщили о потере Шлиссельбурга. Будет ли конец потерям? Может быть, вы уже предрешили сдать Ленинград?»[224]. В телеграмме также содержались обвинения в адрес руководства обороной Ленинграда в неумении распорядиться выделенными Ставкой силами. Как бы отвечая на выдвинутые Москвой обвинения, Военный Совет Ленинградского фронта на следующий день выделил в распоряжение горкома партии 500 карабинов для вооружения партийного, советского и хозяйственного актива, заявляя тем самым о решимости защищать город до конца[225].

11 сентября 1941 г. Военный Совет Ленинградского фронта представил в Ставку за подписями Ворошилова и Жданова доклад, в котором был вынужден признать безуспешность своих попыток переломить ход событий и перейти к активным действиям. В докладе отмечалось, что создать достаточно мощную группировку сил для перехода в контрнаступление оказалось невозможным в силу того, что формируемые в Ленинграде и полученные из тыла части приходилось бросать в районы прорывов[226]. Вечером того же дня Ставка освободила Ворошилова от обязанностей главнокомандующего Ленинградским фронтом, назначив вместо него генерала армии Г. К. Жукова[227].

Прибывший в Ленинград 12 сентября 1941 г. Г. К. Жуков вместе с новым начальником штаба фронта генералом М. С. Хозиным получил от Верховного Главнокомандующего директиву: «не допустить врага в Ленинград, чего бы это вам не стоило». Вместе с тем Г. К. Жуков впоследствии рассказывал К. М. Симонову, что в разговоре, состоявшемся накануне его назначения, Сталин «положение, сложившееся под Ленинградом, оценивал как катастрофическое. Помню, он даже употребил слово “безнадежное”»[228]. Положение Ленинграда к этому времени было уже и впрямь критическим. Не случайно на следующий день после прибытия Г. К. Жукова, 13 сентября 1941 г., в Ленинград со специальным заданием прилетел заместитель наркома внутренних дел В. Н. Меркулов, имевший мандат ГКО № 670 на проведение подготовительных мероприятий на случай сдачи Ленинграда. В выданном

В. Н. Меркулову специальном мандате говорилось, что он «является Уполномоченным Государственного Комитета Обороны по специальным делам. Тов. Меркулову поручается совместно с членом Военного Совета Ленинградского фронта тов. Кузнецовым тщательно проверить дело подготовки взрыва и уничтожения предприятий, важных сооружений и мостов в Ленинграде на случай вынужденного отхода наших войск из Ленинградского района. Военный Совет Ленинградского фронта, а также партийные и советские работники Ленинграда обязаны оказывать т. Меркулову В. Н. всяческую помощь»[229]. При каждом райкоме ВКП(б) Ленинграда были образованы тройки в составе первого секретаря райкома ВКП(б), начальника РО НКВД и представителя инженерных частей РККА по назначению Военного Совета фронта. Эти тройки определяли перечень находившихся на территории района предприятий, подлежавших к выводу из строя в случае вынужденного отхода наших войск. На каждом внесенном в список предприятии для организации проведения специальных мероприятий создавались свои тройки. В них входили: директор предприятия, секретарь партийного комитета и начальник секретного отдела. Эти тройки определяли объекты, которые в первую очередь подлежали выводу из строя.

По разработанному и утвержденному 15 сентября 1941 г. плану «Д» выводу из строя подлежали 380 предприятий, из которых более 250 были отнесены к числу важнейших. Всего по этому плану было намечено к выводу из строя 58 510 объектов, из них свыше 4900 должны были быть взорваны, а остальные уничтожены механическим путем[230]. В случае необходимости привести в исполнение план «Д» главная проблема была бы в остром дефиците взрывчатки. В сентябре 1941 г. для минирования 140 крупнейших промышленных объектов удалось выделить из резерва Инженерного управления Ленинградского фронта всего 40 т взрывчатки[231]. Одновременно был подготовлен план мероприятий по Балтийскому флоту на случай вынужденного отхода из Ленинграда. Все корабли военного флота, торговые, промысловые и технические суда подлежали уничтожению путем взрыва и затопления в целях недопущения их использования противником и воспрепятствования возможности плавания германских судов в районе Кронштадт – Ленинград[232]. Показательно, что союзники по антигитлеровской коалиции не только принимали во внимание вероятность этой акции, но и предлагали свое участие в возмещении ущерба в случае ее осуществления. 12 сентября 1941 г. посол Великобритании в Москве Р. Криппс передал наркому иностранных дел СССР В. М. Молотову памятную записку, в которой говорилось: «В случае, если Советское Правительство будет вынуждено уничтожить свои военно-морские суда в Ленинграде, чтобы предотвратить переход этих судов в руки неприятеля, Правительство Его Величества признает требование Советского Правительства после войны об участии Правительства Его Величества в замене уничтоженных таким образом судов». В своем послании премьер-министру Великобритании У Черчиллю 13 сентября 1941 г. Сталин ответил на это предложение весьма определенно: «Советское Правительство понимает и ценит готовность Английского Правительства возместить частично ущерб, который будет нанесен Советскому Союзу в случае уничтожения кораблей в Ленинграде. Не может быть сомнения, что в случае необходимости советские корабли в Ленинграде действительно будут уничтожены советскими людьми. Но за этот ущерб несет ответственность не Англия, а Германия. Я думаю поэтому, что ущерб должен быть возмещен после войны за счет Германии»[233].

Тем временем обстановка под Ленинградом становилась все более угрожающей. 16 сентября 1941 г. немецкие войска прорвались к Финскому заливу между Стрельной и Урицком, что привело к образованию Приморского (Ораниенбаумского) плацдарма, а части нашей 8-й армии оказались отрезанными от основных сил Ленинградского фронта. В этот день «Ленинградская правда» вышла с передовой статьей «Враг у ворот!», которая была обращена ко всем и каждому жителю города. «Пусть каждый ленинградец, – говорилось в статье, – ясно осознает, что от него самого, его мужества теперь во многом зависит судьба нашего города».

Новый главнокомандующий Ленинградским фронтом находил в создавшейся обстановке, казалось, единственно верные решения, которые помогли в кратчайшие сроки восстановить нарушенное управление войсками, изыскать резервы и сосредоточить имевшиеся силы на наиболее опасных направлениях, укрепить дисциплину в войсках. Как свидетельствует командующий ВВС Ленинградского фронта А. А. Новиков, «с приходом Жукова методы управления войсками резко изменились. Его четкие, хотя и очень жесткие требования – контратаковать, несмотря на подавляющее превосходство противника – отвечали духу войск – стоять насмерть»[234]. Именно в это критическое время появился приказ 0064 от 17 сентября 1941 г., подписанный главнокомандующим войсками Ленинградского фронта, Героем Советского Союза, генералом армии Жуковым, членом Военного Совета секретарем ЦК ВКП(б) Ждановым, членом Военного Совета, дивизионным комиссаром Кузнецовым и начальником штаба Ленинградского фронта генерал-лейтенантом Хозиным: «Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда рубежа Лигово, Кискино, Верх. Койрово, Пулковских высот, района Московская Славянка, Шушары, Колпино, Военный Совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного Совета фронта и армий указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу…»[235]. Что и говорить, приказ более чем суровый, но обсуждая и осуждая его сегодня, нельзя забывать, что он был принят в условиях смертельной опасности для Ленинграда.

Сочетание этих жестких мер с умелым маневрированием живой силой и техникой позволило командованию Ленинградского фронта отразить в сентябре 1941 г. яростные атаки противника на всех направлениях. Но 20 сентября 1941 г. Ставка потребовала от командования невозможного: в ближайшие два дня «пробить брешь во фронте противника» на Синявинском направлении и, таким образом, деблокировать Ленинград. Увы, силами наступавшей с востока 54-й армии под командованием Г. И. Кулика и Невской оперативной группы изнутри блокадного кольца это осуществить не удалось. Слабость артиллерийской поддержки, распыление и без того ограниченных сил и средств обрекло на неудачу почти все атаки пехоты, которую посылали нередко на штурм опорных пунктов противника, располагавших еще сильными огневыми средствами. Все это вело к неоправданно большим потерям личного состава. Так, численность 4-й бригады морской пехоты за 11 дней первой Синявинской операции по деблокаде Ленинграде уменьшилась с 6 до 1,5 тыс. человек[236]. В боевом донесении И. В. Сталину от 30 сентября 1941 г. командующий Ленинградским фронтом Г. К. Жуков был вынужден признать, что все попытки взять Шлиссельбург потерпели неудачу, и потому им было «приказано лобовые атаки на Шлиссельбург прекратить»[237]. Таким образом, первая попытка прорыва блокады Ленинграда успеха не имела, и контуры блокадного кольца вокруг Ленинграда окончательно определились.

В свою очередь, и командующий группой армий «Север» фельдмаршал фон Лееб сообщил еще 25 сентября 1941 г. главному командованию сухопутных войск о том, что он не располагает достаточными силами для продолжения наступления на Ленинград[238]. «На всем южном участке фронта, – свидетельствовал в это время начальник Инженерного управления Ленинградского фронта Б.В.Бычевский, – немцы усиленно строят блиндажи, роют траншеи и даже устанавливают колючую проволоку и минные поля»[239]. Это было долгожданным результатом героического сопротивления защитников Ленинграда, измотавших и обескровивших силы противника в многодневных изнурительных боях на дальних и ближних подступах к городу. Да, правда горька: немецко-фашистские войска удалось остановить ценой огромных потерь. Безвозвратные людские потери Северного, Северо-Западного и Ленинградского фронтов в Ленинградской стратегической оборонительной операции, продолжавшейся с 10 июля по 30 сентября 1941 г., составили 214078 человек[240]. Среди них десятки тысяч ленинградских ополченцев, плохо вооруженных, но сильных духом, ценою своей жизни помешавших фашистам войти в Ленинград. Из 1500 ополченцев Ленинградского университета около половины погибли под стенами родного города в июле-августе-сентябре 1941 г.[241] «Всем нам, кто участвовал в сентябрьских боях за Ленинград, пришлось пережить немало тяжелых дней, – писал впоследствии Г. К. Жуков. – Однако нашим войскам удалось сорвать замыслы врага. Благодаря стойкости и массовому героизму солдат, матросов, сержантов и старшин, выдержке и твердости командиров и политработников враг встретил на своем пути непреодолимую оборону»[242].

Возвращаясь к вопросу о том, собирался ли Сталин отстаивать Ленинград до конца, следует признать, что известные на сегодня документы и факты показывают, что он придавал обороне Ленинграда в августе-сентябре 1941 г. первостепенное значение, но оказать существенной помощи переброской крупных сил с других направлений не мог ввиду тяжелой обстановки на всем советско-германском фронте. Более того, его особое внимание, граничащее с подозрением и недоверием, сковывало инициативу командования Ленинградского фронта и руководства обороной города, мешая им принимать самостоятельные решения. 21 сентября 1941 г. Сталин посоветовал ленинградским большевикам «не сентиментальничать» с теми делегатами, которых посылали немцы от занятых ими районов с просьбой сдать Ленинград и заключить мир[243]. Нельзя не отметить, что ленинградские руководители обороны реагировали на это указание еще более жестко, приказав «немедленно открывать огонь по всем лицам, приближающимся к линии фронта, и препятствовать их приближению к нашим позициям, не допускать ведения переговоров с гражданским населением»[244].

Хотя Сталин, как отмечалось выше, не исключал возможности падения Ленинграда, нет сколько-нибудь веских доказательств в пользу того, что он собирался сдать город немцам. В противном случае он мог бы приказать в любой момент взорвать не только корабли Балтийского флота, но и весь город, важнейшие объекты которого были заминированы. К счастью, такого крайнего момента не наступило.

Но ведь это было бы варварство, – скажет читатель, – которому ужасы войны знакомы только по книгам. Да, Вторая мировая война отличалась особым варварством, и Ленинград его испытал в полной мере. Разве была не варварской подписанная 29 сентября 1941 г. секретная директива германского военно-морского штаба «О будущности города Петербурга»? В ней, в частности, говорилось: «Фюрер решил стереть Петербург с лица земли. После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта. Финляндия также заявила о своей незаинтересованности в существовании города непосредственно у ее новой границы… Предложено тесно блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей… Если вследствие создавшегося положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты»[245]. Но одновременно эта директива была и признанием крушения планов немецко-фашистского командования взять Ленинград штурмом. Кстати, военная разведка 18-й немецкой армии, основываясь на допросах военнопленных, сообщала своему руководству, что Ленинград «будут защищать до конца» и что «проведено крупномасштабное минирование»[246]. Эта важная информация повлияла на дальнейшие планы германского командования в отношении Ленинграда.

Разумеется, население блокированного Ленинграда не имело никакого представления об этих варварских планах гитлеровского командования. К тому же в первое время советская официальная пропаганда пыталась скрыть сам факт блокады города. На состоявшейся 12 сентября 1941 г. в Москве пресс-конференции для иностранных журналистов руководитель Совинформбюро С. А. Лозовский заявил: «утверждения немцев, что им удалось перерезать все железные дороги, связывающие Ленинград с Советским Союзом, являются обычным для немецкого командования преувеличением»[247]. Однако к этому времени немецко-фашистские войска уже без всякого преувеличения начали осуществление своего варварского плана, приступив к систематическим артиллерийским обстрелам города и бомбардировкам с воздуха. Для населения осажденного Ленинграда, в котором осталось свыше 2 млн 500 тыс. человек, в том числе не менее 1 млн 200 тыс. человек несамодеятельного населения, из них около 400 тыс. детей[248], началась длительная каждодневная борьба за жизнь, полная опасностей, тревог, переживаний и лишений.

Жилые дома теперь стали для ленинградцев боевыми объектами, редкий дом не имел бойниц и пулеметных гнезд, редкий дом не был превращен в долговременную огневую точку. Как писала в те дни Ольга Берггольц, «дома наши стали крепостями, и не в переносном, а в самом буквальном и довольно страшном смысле»[249]. Расклеенные на стенах домов, щитах и заборах воззвания и плакаты призывали: «Защитим город Ленина!», «Все ли ты сделал для помощи фронту?», «Русский народ никогда не будет стоять на коленях!». Но особенно запечатлелись в памяти ленинградцев самые первые плакаты, появившиеся на стенах домов 16 сентября 1941 г.: «Враг у ворот!», «Ленинград в опасности!». Контрольно-пропускные пункты и заставы на главных магистралях города и мостах через Неву постоянно напоминали населению о фронтовом положении. Введенный с первых же дней войны светомаскировочный режим, погрузивший город во тьму, усиливал впечатление нависшей опасности, а тусклый свет электролампочки вызывает в памяти блокадные ассоциации и поныне. Маскировка «блистательных» объектов – шпиля Петропавловский крепости, башни Адмиралтейства, куполов Исаакиевского, Никольского и Смольного соборов, являвшихся опорными элементами панорамы города, – еще сильнее изменила его облик, приглушив его внешнюю парадность. Зашитые досками или вовсе исчезнувшие с пьедесталов всемирно известные памятники как бы предупреждали город о грядущих испытаниях. Аничков мост осиротел без своих бронзовых скульптур, захороненных временно в Саду пионеров. На протяжении всей блокады их закрывали четыре высоких холма, убранные цветами. Такой же земляной холм вырос в Михайловском саду на том месте, где был зарыт памятник Александру III работы П. П. Трубецкого. Конная фигура Петра I у Инженерного замка была укрыта глубоко в земле. По этому поводу драматург Е. Шварц в своем дневнике впоследствии отмечал: «К Петру у меня особенное отношение. Я каждый раз в страшные дни 1941 года, глядя на пустой постамент, говорил себе, что Петр на фронте»[250].

Блокадный Ленинград трудно представить без кораблей Балтийского флота, рассредоточенных по Неве и ее притокам. Линкор «Октябрьская революция» стоял у Балтийского завода, крейсер «Киров» – напротив Адмиралтейства, крейсер «Максим Горький» – в Торговом порту. Другие корабли и подводные лодки располагались в притоках Невы. Лишенные свободы маневра, подвергаясь нападению вражеской артиллерии и авиации, корабли, тем не менее, защищали город всей силой своей артиллерии, нанося противнику значительный урон и придавая своим присутствием новые силы защитникам осажденного Ленинграда. Лишь немногие знали, что в критические дни сентября 1941 г. корабли Балтийского флота были заминированы и должны были быть уничтожены, если бы немецко-фашистским войскам удалось завладеть Ленинградом.

Первые вражеские снаряды разорвались 4 сентября 1941 г. на территории заводов «Большевик», «Красный нефтяник», «Салолин», на станции Витебск-Сортировочная. В сентябре тяжелая артиллерия немцев вела огонь по Ленинграду из районов Стрельны, Красного Села, Урицка, Пушкина. Немецко-фашистские варвары стремились уничтожить запасы продовольствия и топлива, электростанции, водопровод и тем самым парализовать жизнь в городе. Они не скрывали даже, что целью этих обстрелов было также «разрушение жилых зданий и истребление жителей Ленинграда»[251]. На немецких картах были отмечены такие «военные» объекты, как музеи, дворцы, школы, больницы. Эрмитаж был обозначен как объект № 9, Дворец пионеров – № 192, Институт охраны материнства и младенчества – № 708 и т. д.[252]

Артиллерийские обстрелы, особенно в часы начала или окончания работы, вызывали большие жертвы среди населения. Снаряды разрывались в переполненных трамваях, в очередях, в общественных местах, на улицах. Нельзя без боли и гнева читать материалы Ленинградской комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских преступников, представленные ею на Нюрнбергский процесс. Вот только один из актов комиссии: «6 сентября 1941 г. снаряд разорвался на улице. На панели с распростертыми руками лежит убитая женщина. Рядом валяется корзина с продуктами. Деревянный забор скошен и обагрен кровью. На нем налипли куски размозженного человеческого тела, петли кишок, окровавленные осколки костей, куски мозга. На панели – разорванный пополам труп беременной женщины; виден труп почти доношенного младенца. Во дворе пять трупов девочек в возрасте 5–7 лет. Они лежат полукругом, в том же порядке, как стояли тут до смерти, играя в мяч»[253]. Осенью 1941 г. в результате артиллерийских обстрелов в городе был убит 681 человек и 2268 ранены[254]. Ленинградцы жили в постоянном нервном напряжении, обстрелы следовали один за другим. Только с 4 сентября по 30 ноября 1941 г. город обстреливался 272 раза общей продолжительностью 430 час.[255]Иногда население оставалось в бомбоубежищах сутками. Огневая мощь артиллерии противника, пытавшегося обстрелами сломить сопротивление защитников осажденного города, была довольно значительной. Артиллерийская группировка немцев в районе Урицка, где линия фронта ближе всего подходила к Ленинграду, в начале блокады состояла из 4 артиллерийских полков, вооруженных 105- и 150-миллиметровыми орудиями. Позднее сюда были переброшены тяжелые орудия (203- и 210-миллиметрового калибра), дальность стрельбы из которых достигала 30–32 км[256].

Действия немецкой артиллерии, обстреливавшей Ленинград, не оставались безнаказанными. Артиллерия Ленинградского фронта и Балтийского флота повела успешную контрбатарейную борьбу с противником, которая в период Великой Отечественной войны нигде не проходила в такой острой форме, как в битве под Ленинградом[257]. Первыми в контрбатарейную борьбу с немцами вступили 101-й артиллерийский полк Резерва Верховного Главнокомандующего под командованием подполковника H. Н. Жданова и тяжелые пушечные артиллерийские полки майоров Н.П. Витте и С. Г. Гнидина, огневые позиции которых располагались по южной окраине в районах Пулково, Средней Рогатки, Автово. Большую помощь в организации контрбатарейной борьбы на Ленинградском фронте оказал генерал Н.Н. Воронов, находившийся осенью 1941 г. в Ленинграде как представитель Ставки Верховного Главнокомандования. Осенью и зимой 1941–1942 г. советская артиллерия вела эту борьбу в чрезвычайно трудных условиях: не хватало боеприпасов, средств артиллерийской инструментальной разведки, отсутствовала корректировочная авиация, дальность стрельбы наших орудий в первое время уступала немецким. Поэтому вплоть до весны 1942 г. противодействие артиллерии противника носило оборонительный и вследствие этого недостаточно эффективный характер, хотя ответные удары советской артиллерии и ослабляли боевую мощь врага.

Почти одновременно с артиллерийскими обстрелами начались бомбардировки Ленинграда вражеской авиацией. Острый недостаток в истребительной авиации, а также невысокие скоростные качества самолетов, осуществлявших противовоздушную оборону Ленинграда, позволили немецкой авиации получить осенью 1941 г. временное превосходство в воздухе. 6 сентября немецкие самолеты, прорвавшись к Ленинграду, подвергли массированной бомбардировке промышленные предприятия и жилые кварталы. 8 сентября на город было сброшено 6327 зажигательных и 48 фугасных бомб, в результате чего в различных районах вспыхнуло 183 пожара[258]. Самый большой пожар в этот день возник на продовольственных складах им. А. Е. Бадаева. Ленинградцы, еще не привыкшие к воздушным налетам, были потрясены этим пожаром. Огромная туча дыма заволокла всю южную часть города и не рассеивалась в течение многих часов. В результате пожара в 27 сгоревших складах (из 135 строений на территории складов) огнем было уничтожено около 5 млн кг сахара, 360 тыс. кг отрубей, 18,5 тыс. кг ржи, 45,5 тыс. кг гороха, более 286 тыс. кг растительного масла, 10,5 тыс. кг животного масла, около 3 тыс. кг макарон, 2 тыс. кг муки[259]. Хотя эти потери не могли нанести существенный урон продовольственным запасам города, впоследствии среди голодавшего населения возникла легенда, согласно которой на Бадаевских складах погибло огромное количество продовольствия, что и стало причиной невиданного голода зимой 1941–1942 г.

С 8 сентября 1941 г. воздушные налеты повторялись каждую ночь. Население очень нескоро привыкло к тревожному вою сирены, предупреждавшему об очередной опасности с воздуха. В борьбе с последствиями налетов и обстрелов помимо пожарных команд участвовали объектовые и участковые команды МПВО, аварийно-восстановительные подразделения, дружины Красного Креста, сотни тысяч ленинградцев, в основном женщины. В каждом районе города были оборудованы наблюдательные посты, на которых круглосуточно дежурили сотни бойцов МПВО. Получив сведения об очаге поражения, аварийные команды и дружины Общества Красного Креста устремлялись к горящим зданиям. Медицинские работники, преимущественно женщины, вместе с бойцами аварийных команд извлекали пострадавших из-под обломков. Дружинницы пробирались в самые опасные места, поднимались по полуразрушенным лестницам, рискуя жизнью, снимали с верхних этажей раненых. На боевом посту, спасая жизни ленинградцев, погибли комсомолки Лена Бучинская, Нина Голикова, Соня Михайлова, Тося Морозова, Оля Пастушенко и многие другие. Неоценимую помощь в ликвидации последствий вражеских бомбардировок оказывали группы самозащиты жилых домов и команды МПВО на предприятиях и учреждениях. С началом воздушной тревоги члены групп самозащиты занимали свои посты на крышах и чердаках домов, во дворах. Вооружившись лопатами и щипцами, они тушили зажигательные бомбы, проявляя при этом подлинную отвагу и героизм.

Надо особенно подчеркнуть, что эту героическую борьбу с последствиями артиллерийских обстрелов и бомбежек вели в первую очередь ленинградские женщины, призванные в части местной противовоздушной обороны в возрасте от 18 до 35 лет и насчитывавшие вместе с группами самозащиты и командами на предприятиях и организациях почти 300 тыс. человек[260]. О характере и масштабах их самоотверженного труда можно судить хотя бы по отчету МПВО за 19 сентября 1941 г., когда на Ленинград было сброшено 528 фугасных бомб и 1435 зажигательных, выпущено 97 артиллерийских снарядов, в результате чего возникло 89 очагов поражения. В этот день на раскопке завалов и оказании первой помощи работали около 4 тыс. человек участковых команд МПВО, 17 дружин Красного Креста, 52 команды МПВО объектов, 21 группа самозащиты жилых домов. В локализации и тушении пожаров участвовало 270 человек пожарных частей МПВО; в обезвреживании и извлечении неразорвавшихся бомб – 125 человек подрывных взводов МПВО[261].

Обстрелы и бомбежки наносили огромный урон городскому хозяйству, нарушали работу предприятий, вызывали большие жертвы среди населения. Эти жертвы были бы несравненно большими, если бы не исключительное мужество и мастерство советских артиллеристов и летчиков, оборонявших город Ленина. Осажденный Ленинград встречал немецкую авиацию мощным огнем зенитных орудий и пулеметов. Сотни аэростатов, поднятых над городом, сковывали маневр и боевые действия немецких летчиков, которые, боясь запутаться в тросах аэростатов, не рисковали низко летать над городом. В сентябре 1941 г. совместными действиями нашей зенитной артиллерии и авиации были отражены налеты 2712 вражеских самолетов, из которых только 480 прорвались к Ленинграду, при этом 272 были сбиты[262].

Систематические бомбежки города держали ленинградцев в постоянном нервно-психическом напряжении. «Враг не только измором и разрушением, но и изматыванием нервов старался взять город, – вспоминала старейшая сотрудница Государственной Публичной библиотеки М. А. Садова. – По пути на службу мы всегда трепетали, не начнется ли воздушная тревога, не придется ли полтора-два часа стоять где-нибудь в подъезде, под воротами или сидеть в незнакомом бомбоубежище. В иные дни не успевали мы приступить к работе, как вдруг начинала выть библиотечная сирена, и все сотрудники и читатели должны были «снижаться» в бомбоубежище. В ожидании конца воздушной тревоги слабые подремывали, нервные волновались, более храбрые читали, работали или разговаривали между собой. Радостно передается весть об отбое… И вдруг опять – жуткий голос сирены, смятение, бег по лестнице, грохот зениток – и падение сброшенной бомбы потрясает землю…»[263].

В своих попытках заставить Ленинград капитулировать немецко-фашистское командование использовало и такие коварные средства, как засылка шпионов и диверсантов, агентурная пропаганда, распространение листовок. В начале сентября 1941 г. была выпущена немецкая листовка, призывавшая ленинградцев требовать «мирной передачи Ленинграда германским войскам», советовавшая последовать примеру капитулировавшего Парижа и пугавшая участью непокорной Варшавы, разрушенной в результате бомбардировок[264]. В конце сентября 1941 г. немецкая пропаганда издала тиражом в 3 млн экземпляров воззвание, обращенное к «командирам, красноармейцам, гражданам и гражданкам Ленинграда». Воззвание призывало «поворачивать штыки против своих угнетателей», «не позволять взрывать и разрушать заводы, дома и мосты», «сбросить с себя иго с помощью победоносного германского оружия»[265]. Установив мощные репродукторы на переднем крае, фашисты призывали ленинградцев прекратить «бессмысленное» сопротивление. Но все попытки разложить ряды защитников блокированного города потерпели крах. Те немногие вражеские агенты, которым удалось проникнуть в Ленинград, обезвреживались органами государственной безопасности и милицией при активной помощи всего населения[266].

В условиях осажденного Ленинграда во всей остроте встал целый ряд чрезвычайно сложных проблем, от решения которых зависела судьба обороны города, – обеспечение фронта вооружением, боеприпасами и обмундированием, организация работы промышленности, снабжение топливом, электроэнергией, сырьем и др.

Особенно трудным оказалось продовольственное обеспечение войск и населения города. Как отмечалось выше, к началу войны Ленинград не располагал значительными запасами продовольствия. До начала блокады в город успели доставить свыше 60 тыс. т зерна, муки и крупы из Ярославской и Калининской областей, около 24 тыс. т зерна и муки из портов Латвии и Эстонии[267]. Осада Ленинграда не позволила завезти в город в достаточном количестве картофель и овощи, всегда игравшие важную роль в питании населения. В 1941 г. в Ленинград успели завезти только 6960 т картофеля и 30376 т овощей, в то время как в 1940 г. было доставлено 245032 т картофеля и 154682 т овощей[268]. На 15 сентября 1941 г. в пригородных районах Ленинграда было убрано всего 1300 т картофеля и овощей, а в Ленинград было вывезено только около 500 т.[269] Значительная часть выкопанного картофеля была оставлена без охраны на полях и систематически разворовывалась. Постановлением Военного Совета Ленинградского фронта от 23 сентября 1941 г. весь заготовленный картофель и капусту предлагалось использовать на нужды общественного питания, а излишки продавать населению по разовым талонам продовольственных карточек[270]. Чтобы вывезти с полей выкопанный картофель и овощи, Военный Совет мобилизовал временно у воинских частей и организаций 100 автомашин[271].

Принятое 30 августа 1941 г. Государственным Комитетом Обороны постановление «О транспортировке грузов для Ленинграда», по которому Наркомат путей сообщения обязывался ежедневно, начиная с 31 августа, направлять на станции Волховстрой-2 и Лодейное Поле восемь маршрутов с продовольствием для Ленинграда, не могло быть реализовано в полной мере в условиях уже фактической блокады города. По этой причине Совнарком СССР принял 1 сентября 1941 г. постановление о снижении хлебных норм для населения, а в целях экономии ограниченных запасов муки предложил использовать для выпечки хлеба различные примеси (овес, соевый жмых, ячменный солод и др.)[272]. Со 2 сентября рабочие и инженерно-технические работники стали получать 600 г, служащие – 400 г, иждивенцы и дети – 300 г хлеба[273].

В сентябре ГКО направил в Ленинград наркома торговли РСФСР Д. В. Павлова своим уполномоченным по вопросам продовольственного снабжения. Проведенный 10 и 11 сентября вторичный учет продуктов питания показал, что для обеспечения войск и населения в Ленинграде имелись запасы зерна, муки и сухарей на 35 суток, крупы и макарон – на 30 суток, мяса и мясопродуктов – на 33 суток, жиров – на 45 суток, сахара и кондитерских изделий – на 60 суток[274]. Положение становилось все более напряженным, и 11 сентября пришлось вторично снизить нормы выдачи продовольствия ленинградцам: хлеба – до 500 г для рабочих и инженерно-технических работников, до 300 г – для служащих и детей, до 250 г – для иждивенцев[275], были также снижены нормы выдачи крупы и мяса.

Однако централизованного контроля над распределением продуктов питания, который позднее осуществляла специально созданная продовольственная комиссия во главе с секретарем Горкома партии А. А. Кузнецовым, еще не было[276]. Запасы продовольствия после пожара на Бадаевских складах были рассредоточены по всему городу. Была ликвидирована коммерческая торговля в магазинах, ресторанах и столовых, прекращено производство пива. Для выпечки хлеба стали использовать все сырьевые ресурсы, которые можно было смешивать с мукой. С 6 сентября хлеб выпекался с примесями ячменной и овсяной муки, затем – с примесями отрубей, соевой муки и жмыхов, что резко снизило питательные качества хлеба[277].

Теперь главная трудность состояла в том, что доставить грузы в Ленинград с самого начала его блокады можно было только водным и воздушным путем. Но берега Ладожского озера в то время не имели крупных портовых сооружений и причалов. Руководство работами по оборудованию порта Осиновец на западном берегу Ладоги было возложено на адмирала И. С. Исакова, на восточном берегу – на генерала А. М. Шилова. Водные перевозки начались 12 сентября по маршруту Гостинополье – Новая Ладога – Осиновец. В этот день в Осиновец на двух баржах было доставлено 626 т зерна и 116 т муки[278]. По железной дороге грузы доставлялись через Вологду – Череповец – Тихвин до Волхова, где переваливались на водную пристань Гостинополье. Моряки Ладожской военной флотилии и водники Северо-Западного речного пароходства, осуществлявшие эти перевозки, понимали, какая огромная ответственность возложена на них и делали все возможное, что было в их силах. Транспортировка грузов осложнялась недостатком судов, постоянными налетами вражеской авиации, частыми штормами на Ладоге, выводившими из строя баржи и буксирные пароходы. Только с 14 по 18 сентября 1941 г. в Осиновце разбились 12 барж[279]. В результате за первый месяц навигации в Осиновец было доставлено всего 9800 т продовольствия.[280]

В трудной обстановке осени 1941 г. главной задачей трудящихся осажденного города стало снабжение фронта вооружением, боеприпасами, снаряжением и обмундированием. Несмотря на эвакуацию ряда предприятий, а всего до октября 1941 г. было частично или полностью эвакуировано 86 крупных заводов и фабрик[281], мощность ленинградской промышленности оставалась значительной. По решению Военного Совета Ленинградского фронта и Горкома партии в блокированном городе в качестве действующих было оставлено 175 промышленных предприятий, а остальные были законсервированы[282]. Особенно острую потребность Ленинградский фронт испытывал в боеприпасах. 11 сентября 1941 г. Военный Совет Ленинградского фронта принял специальное постановление «Об увеличении производства артиллерийских снарядов и мин в ленинградской промышленности», которым она обязывалась выпустить в сентябре 1941 г. для фронта 550 тыс. минометных и 566 тыс. артиллерийских выстрелов[283]. Это была сложнейшая и труднейшая задача для привлеченных к ее выполнению заводов, цехов, участков и мастерских, ранее не специализировавшихся на выпуске военной продукции. К тому же блокада нарушила традиционные производственные связи промышленности города с заводами и фабриками других районов страны. Это привело к усилению внутригородского кооперирования и переводу предприятий на выпуск строго ограниченной номенклатуры продукции. Например, в совместном производстве полковых пушек участвовали 60 заводов, в изготовлении реактивных установок – 40 предприятий. Детали автоматов производились на 7 заводах, пулеметов и минометов – на 15. Изготовлением боеприпасов были заняты свыше 100 предприятий[284]. Координацией работы фабрик и заводов занимался отдел оборонной промышленности Горкома партии, который возглавлял М. В. Басов. В сентябре 1941 г. предприятия блокированного Ленинграда выпустили более тысячи 76-мм пушек, 2500 минометов, сотни противотанковых орудий и пулеметов[285].

Выпуск продукции для фронта затруднялся постоянными артиллерийскими обстрелами и бомбардировками, от которых только в сентябре 1941 г. пострадали 26 оборонных предприятий. В наиболее опасном положении оказались предприятия, расположенные в южной части города, всего в нескольких километрах от передней линии фронта. На заводе «Электросила» был сформирован, вооружен и переведен на казарменное положение рабочий полк, бойцы которого работали на производстве, а по окончании работ занимались военным делом. В середине сентября 1941 г. завод оказался в расположении второго эшелона войск Ленинградского фронта. На территории «Электросилы» строились дзоты, оборудовались огневые позиции артиллерии, стрелковые окопы и амбразуры. Все бойцы МПВО, инженерно-технические работники и квалифицированные рабочие были переведены на казарменное положение. Вражеская артиллерия и авиация обрушивали на завод один удар за другим. В таких же условиях работали и другие крупные предприятия осажденного города. Во время артиллерийских обстрелов и бомбежек работы прекращались, а рабочие рассредоточивались по укрытиям. На рабочих местах оставались лишь те, кто обслуживал котельные, литейные цеха, электростанции. В течение осени 1941 г. 28 фабрик и заводов были перебазированы из наиболее угрожаемых районов в относительно спокойные северные районы города. Некоторые цеха Кировского завода разместились в производственных помещениях других предприятий. В целях бесперебойного снабжения фронта боеприпасами и вооружением были созданы заводы-дублеры.

Ленинградские рабочие делали все, чтобы дать фронту как можно больше боеприпасов и вооружения. Полуголодные, они иногда сутками не выходили из своих цехов, выполняя оборонные задания. «Мы трудились порой до изнеможения, – вспоминает кузнец Кировского завода М. Серафимович. – Бывало в глазах все потемнеет – и упадешь тут же, обессиленный. Товарищ подойдет, даст нюхнуть нашатырного спирту, отведет в столовую, там получишь чего-нибудь горячего – снова вроде бы ожил. Опять пойдешь в цех и становишься к своей ковочной машине»[286].

Поистине героически трудились ленинградские комсомолки, занимавшиеся вместо ушедших на фронт так называемым обновлением гильз в походной снаряжательной мастерской № 21. Мужчин, переведенных в мастерскую после ранения, хватало лишь на самые тяжелые операции по погрузке и выгрузке, вывинчиванию старых капсюльных втулок и травления гильз в кислотных ванных. После этого гильзы поступали в механическую чистку, которой занимались на специальных станках не привыкшие к этой тяжелой работе девушки. Сколько слез было пролито на этих мучительных операциях. «Кислота, – вспоминала одна из них – М. А. Пятнова, – сжигала не только одежду, но и кожу на руках. Ожоги превращались в нарывчики, суставы на пальцах распухали, и тогда гильзы чистили, прижимая их к шпинделю локтями…»[287]. И все же продолжали работать по 10 часов в смену. При ежедневной норме в 80 обновленных 85-мм гильз девушки делали 300. В сентябре 1941 г., когда еще не было недостатка в порохе, снаряжательная мастерская собирала в сутки около 30 тыс. выстрелов для 37-мм зенитной пушки или по 12 тыс. – для 76-мм пушки[288].

В условиях острого недостатка боеприпасов на Ленинградском фронте это была существенная помощь. На всех предприятиях, занимавшихся производством боеприпасов, искали и использовали любые резервы. На Кировском заводе на снарядные корпуса пустили 4200 т стали, не предусмотренных, но менее энергоемких в плавке марок, спасли от переплавки десятки тысяч мин, забракованных ранее по не влияющим на стрельбу дефектам[289]. Возникший с началом блокады дефицит с порохом удалось временно разрешить за счет Кронштадта, откуда в конце сентября 1941 г. на баржах под артиллерийским огнем противника удалось доставить 100 т пороха. В результате исследования морских порохов начальник отделения зарядов баллистического отдела артиллерийского полигона А. М. Черныш предложил порох-заменитель, использование которого позволило выпустить для фронта 400 тыс. выстрелов[290].

Важную роль в решении проблемы обеспечения фронта боеприпасами сыграли ленинградские ученые. Для оказания помощи оборонным предприятиям в организации выпуска боеприпасов на производство пришли около 50 сотрудников Химико-технологического института им. Ленсовета. Разработку и изготовление различных пиротехнических боеприпасов и подрывных средств по заданию городского комитета партии возглавил Государственный институт прикладной химии, который в период блокады был единственным действующим в Ленинграде химическим институтом. Коллектив института, занимавшийся в мирное время проблемами получения минеральных солей, на вторую неделю войны сумел наладить выпуск боеприпасов для фронта. На основе имевшегося в Ленинграде сырья сотрудники Института прикладной химии создали более 50 рецептур зажигательных веществ для снаряжения противотанковых бутылок, снарядов, бомб, ракет, специальных зажигательных патронов и т. д.[291] С целью изучения трофейных боеприпасов сотрудники спец-лаборатории проделали сотни анализов боеприпасов и взрывчатых веществ. В 1941–1942 гг. опытный завод Института прикладной химии выпускал 29 видов оборонной продукции, 20 из которых были освоены здесь впервые[292].

Много новых образцов боеприпасов дали лаборатории и производственные мастерские высших учебных заведений, в которых вместе с учеными трудились ассистенты, лаборанты, аспиранты, студенты, рабочие и служащие. В Ленинградском университете действовала постоянная комиссия, занимавшаяся вопросами производства боеприпасов, исследованием трофейных материалов. В организованной для этих целей мастерской работало около 100 научных сотрудников, аспирантов и студентов[293]. В специальной лаборатории Текстильного института профессор П. А. Якимов и научные сотрудники И. И. Дружинин, С. И. Орлова и В. Я. Соломко сконструировали запал системы ЛТИ для самовоспламенения горючей смеси, предназначенной для борьбы с танками. Бутылки с зажигательной смесью применялись и раньше, но пользовались специальными спичками, что не давало желаемого эффекта. Новый запал давал вспышку от соприкосновения с жидкостью после броска. Для применения таких бутылок в зимнее время была найдена кислотная добавка, которая препятствовала замерзанию жидкости. Массовое изготовление таких запалов было налажено в химических лабораториях Университета, Педагогического института им. Герцена, Института связи и других вузах города[294].

Совместными усилиями военных специалистов, рабочих, инженеров, техников и ученых сентябрьское задание Военного Совета Ленинградского фронта по выпуску боеприпасов было в целом выполнено. С начала войны до 1 октября 1941 г. ленинградская промышленность выпустила более 1 млн 347 тыс. артиллерийских снарядов и мин, 335 тяжелых танков КВ, 38 морских и 1579 сухопутных артиллерийских орудий, 6334 миномета и 476 бронемашин[295]. Это стало весьма существенным вкладом ленинградцев в дело обороны своего города.

Документы

Из блокадного дневника старшего бухгалтера Института легкой промышленности Н. П. Горшкова 1941 год. Сентябрь.

4 сентября. В Волковой дер. Около «Кр. Нефтяника» (разрушения и пожар).

5 сентября. В 14 ч – на Роменской ул. (посреди улицы), то же в 17 ч 45 мин на Глазовой ул., в дом № 13, то же – на Заставской ул.

6 сентября. 10–30, на трамвайном кольце в Волковой дер. Громадный взрыв в 23 ч 30 мин на пр. 25 Октября (б. Ст. Невский пр., 119) и на Харьковской ул. Дома разрушены. Бомба с воздуха.

7 сентября. Воскресенье. Налетов не было.

8 сентября. Первая бомбардировка с воздуха по Ленинграду.

1. в 19 ч около 30 вражеских самолетов сбросили зажигалки. Главным образом, в районе за Обводным каналом. Два больших пожара.

1. Витебская тов. станция. Склады от Расстанной ул.

2. Бадаевские тов. склады. Зарево было до 22 часов, но пожар продолжался до утра.

Много мелких пожаров от малых зажигательных бомб, брошенных в большом количестве.

На завод «Комсомолец» упали 4 бомбы. Из них от одной загорелся сарай, но был быстро потушен. Мелкие пожары на Расстанной ул., на Лиговке д. 212, в Волковой дер. и др.

II. В 22 часа, когда уже стемнело, новый налет сопровождался сбрасыванием фугасных бомб. Произошли разрушения зданий.

По рассказам граждан, бомбы упали:

на Моховой ул., позади ТЮЗа и в д. № 31,

на Литейном пр. около ул. Чайковского и Лаврова,

на Литейном мосту,

около Финляндского вокзала в нескольких местах.

В районе Смольного и в других местах.

Налет продолжался более двух часов. Никто не спал. На улицах от пожара расстилался дым, как туман. Ночь была лунная, облачная с просветами (облачность не сплошная).

9 сентября. Воздушные тревоги начались с 7 ч 40 мин утра, и в течение дня почти подряд было 8 тревог (возможно и больше). Враг в город не проникал, кроме отдельных самолетов, по которым велась сильная стрельба из зениток.

21 ч 50 мин, как стемнело, был большой налет, беспрерывно гремели зенитки, на небе лучи прожекторов. Слышны были взрывы. Ночь лунная, звездная, с проходящими и перистыми облаками.

Отбой воздушной тревоги дан в 23 ч 35 мин.

Разрушения в районе Литейного пр.

Арка «Кр. Треугольника».

На Петроградской стороне и во многих др. местах.

Бомба попала в Зоологический сад – убила слона и обезьян (слону было свыше 100 лет).

10 сентября. Целый день – воздушные тревоги. Всего 9 раз. Бомбардировки начались в 22 ч 25 мин. Разрушения на ул. Жуковского, ул. Надеждинской, на 4-й и 5-й Советской ул. Возникали пожары, но были потушены. Окончилась бомбардировка в 24 ч 20 мин. Через 10 мин объявлена тревога вновь, но взрывов было не слышно. Отбой – в 1 ч 40 мин.

11 сентября. Воздушные тревоги начались с 8 ч утра и с небольшими перерывами. Около 10 ч была слышна сильная артиллерийская канонада. Издалека били большие орудия. Зенитная стрельба слышна с разных сторон.

Ночной налет продолжался с 22 ч 55 мин. до 1 ч 50 мин. Противник на большой высоте, слышен гул моторов. Зенитки стреляют со всех сторон. В центре города взрывов не слышно. Два больших взрыва. На юго-западе большое зарево пожара. Разрушен бомбой дом № 43 по Тамбовской ул., дом на углу Обводного канала и пр. Газа и друг.

12 сентября. В течение дня всего одна воздушная тревога. Противник изредка стреляет по городу из орудий. Снаряды упали в разных местах: депо Московского вокзала, Заставская ул. и др. Погода пасмурная, дует свежий порывистый ветер. К ночи все небо затянуто облаками, пошел дождь. Ночной налет не состоялся, тревога объявлена в 21 ч 35 мин и отбой – в 22 ч 20 мин. Выстрелы и взрывы не слышны.

13 сентября. Весь день идет обстрел города артиллерийскими снарядами, которые упали в разных местах и произвели разрушения жилых зданий. Воздушная тревога была 2 раза днем.

Ночь наступила темная, небо затянуло облаками. На западе видны вспышки (как зарницы) наших орудий. Стрельба по городу врагом продолжается, слышны отдельные взрывы в разных направлениях.

Ночью воздушная тревога объявлена в 3 часа, и минут через 15 дан отбой. Налета не было.

14 сентября. С утра слышна канонада из тяжелых орудий. После двух воздушных тревог на третьей, в 2 часа дня, немцы произвели налет с воздуха и сбросили бомбы. Происходил воздушный бой в районе города, и у Пулкова слышна пушечная пальба.

Ночью воздушная тревога объявлена в 21 ч 40 мин. Противник не прорвался, отбой – мин. через 40.

Ночь прошла относительно спокойно. По небу – проходящие редкие облака, иногда проясняется до сплошного звездного неба.

15 сентября. С утра идет пальба в районе Пулковских высот. Несколько раз объявляется воздушная тревога. Слышно стрельбу наших зениток. Самолеты врага высоко над облаками и не могут снизиться. В течение дня все налеты отражены.

Обычный в прошлые дни ночной налет, начинавшийся с наступлением темноты часов в 9 34–10 ¹/4 вечера, сегодня не произошел.

Стрельба в юго-западном направлении с наступлением темноты усилилась, видны зарева трех больших пожаров на горизонте, продолжающихся всю ночь.

Видны на западе вспышки от выстрелов из Кронштадта и кораблей из залива.

Идет решительный бой.

16 сентября. Утро свежее. Облака не сплошные. Стрельба умолкла. В 7 ч 40 мин воздушная тревога. Замечен бой около города. Самолеты врага выпускали след белого дыма, фигурные полосы долго держатся на фоне неба. Бомбы не сброшены. Тревога окончилась через 30 мин. Ночь прошла спокойно. Издали доносится канонада.

17 сентября. Облачно и свежо. Далекая пальба из орудий временами затихает совсем. Во время воздушных тревог самолеты врага в город не проникают. Отдельными группами пролетает много наших самолетов. В течение дня и до позднего вечера с окраин города едут и идут граждане с вещами и узлами, направляются в город. Дальняя стрельба из пушек доносится с перерывами. Вечером и ночью видны зарева пожаров. Ночью налета не было.

18 сентября. С утра все небо затянуто плотными облаками. По улицам идут и едут беженцы с окраин города (с Московской заставы, Средней Рогатки, Волковой дер., Рыбацкого и др.). По улицам проходят в разных направлениях войска и орудия. В течение дня воздушных тревог не было. Погода пасмурная. В разных местах упали и нанесли разрушения снаряды противника из дальнобойных орудий. Ночь прошла спокойно.

19 сентября. Проходящие серые облака, холодный ветер. Воздушные тревоги: в 8 ч, 10 ч, 12 ч, без налета на центр города.

В 16 ч – большой налет. Сброшены фугасные и зажигательные бомбы в большом количестве по всему городу. Нанесли повреждения на улицах, разрушены жилые дома. С перерывами тревоги объявлялись до 1 ч ночи. Ночью налета не было.

20 сентября. С утра пасмурно, идет дождь. Стрельбы не слышно.

Воздушные тревоги редки. Противник делает налеты на окраинах города. Ночь относительно спокойна.

21 сентября. Облачная погода. В течение дня были воздушные тревоги. Слышна отдельная стрельба. Ночью – спокойно.

22 сентября. Погода пасмурная, шел дождь, иногда проглядывало солнце. Было две тревоги (во время которых был у Ани; вернее, вторая была на пути домой около 6 ч вечера). Над центром города противник не появлялся. Вечером, около 20 ч, слышна орудийная стрельба из больших орудий. Ночь тревожная.

23 сентября. Воздушные тревоги – с утра и в течение дня, всего было 10 раз. Стреляют зенитки.

Ночью, в 23 ч 30 мин, противник сбросил бомбы на Лиговке, угол Кузнечного. Было слышно три удара. Полопались стекла в домах по всей Лиговке на обеих сторонах, от Свечного пер. до Невского пр.

24 сентября. Погода пасмурная. Слышна отдельная стрельба. Около 11 ч по городу врагом пущены арт. снаряды.

В 12 ч дня налет с южной стороны. Канонада зениток, наши самолеты вылетели навстречу. Дан отбой возд. тревоги.

Ночью налета не было.

25 сентября. Утром и днем – облачно. Две воздушные тревоги. Была слышна над городом (в районе Московского вокзала) стрельба из пулемета с воздуха. Ночь очень тревожная. Небо чистое, усеянное множеством звезд. Тревоги около 22 ч, 24 ч и 3 ч ночи. Враг был отогнан, бомбы в районе города не сброшены.

26 сентября. Весь день, большой частью, – спокойная облачность. В течение всего дня – ни одного воздушного налета, воздушная тревога не объявлялась. Артиллерийского обстрела тоже не было.

Когда стемнело, около 22 ч, стали слышны отдаленные разрывы снарядов. Попаданий в центр города не было. Ночь прошла без налета.

27 сентября. Весь день – облачно и свежо. Первая тревога объявлена в 7 утра. Затем, в течение дня, было еще 5 тревог. Бомбы сброшены на окраинах города, была слышна стрельба зениток. Во время последней дневной тревоги, около б ч вечера, наши патрульные самолеты долго кружили над городом, не подпуская врага к центру.

Ночь прошла спокойно.

28 сентября. (Воскресенье). Большей частью солнечно. Проходящие облака. Воздушные тревоги – около 15 ч и 19 ч дня. Третья тревога, в 19 ч 40 мин, сопровождалась налетом на центр города. Были слышны сильные взрывы сброшенных бомб в течение одного часа 20 минут. Отбой дан в 21 ч 05 мин. На небе – луна и звезды и редкие облака. В разных сторонах города видны зарева пожаров.

Еще тревога была объявлена в 1 час ночи, налета не было. Отбой дан через 20–25 мин. В общем, ночь была неспокойная.

29 сентября. С утра пасмурная погода, сплошная облачность, временами издали слышна стрельба орудий.

День относительно спокойный, 1-я тревога была в 17 ч 40 мин и окончилась в 18 ч 35 мин, 2-я тревога началась в 19 ч 30 мин, и отбой – в 21 ч. Были слышны отдельные взрывы и стрельба зениток. В течение дня переменная облачность; к вечеру – сплошная пелена облаков, но светло от луны. На западе видны вспышки от выстрелов на заливе.

Во время налета 28.09, по рассказам, бомбы упали: 1) на Невском пр. во Дворец пионеров, 2) на ул. Пролеткульта, 3) близ Инженерного замка, 4) на 1-й Советской ул. и в других местах.

Во время налета 27.09 сброшены бомбы за Невской заставой близ Московской ул., на фабрику-кухню, близ з-да им. Кагановича и др. местах.

30 сентября. Погода облачная, с временными прояснениями. С утра спокойно, слышна отдаленная стрельба из больших орудий.

Первый налет около 4 ч 30 мин дня. Взрывов не слышно, изредка стреляют зенитки. Второй налет начался в 19 ч 30 мин и продолжался до 21 часа. Были слышны взрывы сброшенных бомб в городе. Около 24 ч слышна издалека сильная канонада крупных орудий, переходящая в рев. На фоне облаков вспыхивают отражения орудийных выстрелов (вспышки) со стороны залива. Шел бой за Ленинград

Архив Большого Дома. Блокадные дневники и документы / сост. С. К. Бернев, С. В. Чернов. СПб., 2004. С. 17–21.

ДИРЕКТИВА

Ставки ВГК № 001513 Военному Совету северо-западного направления о недостатках в военных действиях ленинградского фронта

1 сентября 1941 г. 06 ч 40 мин

Ставка считает тактику Ленинградского фронта пагубной для фронта. Ленинградский фронт занят только одним – как бы отступить и найти новые рубежи для отступления. Не пора ли кончать с героями отступления? Ставка последний раз разрешает вам отступить и требует, чтобы Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда.

И. СТАЛИН

Б. ШАПОШНИКОВ

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. М.; СПб., 2005. С. 22.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ВОЕННОГО СОВЕТА ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА О СТРОИТЕЛЬСТВЕ ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ ПОЛОСЫ НА ТЕРРИТОРИИ ГОРОДА

3 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

№ 00215

1. Для обеспечения обороны Ленинграда форсировать строительство оборонительной полосы внутренней зоны с передним краем – Финский

залив, поселок № 3, ст. Предпортовая по Окружной железной дороге, село Рыбацкое, Уткина заводь, Сосновка, коммуна Кудрово, Заневка, ст. Ржевская, Новая, Ручьи, пригород Удельная, Коломяги, Новая Деревня, Старая Деревня, Финский залив.

2. Внутреннюю зону разбить на шесть секторов:

Первый – устье реки Екатерингофки, Обводный канал, Большая Митрофаньевская дорога, Литовский канал, ст. Предпортовая, поселоек № 3, Финский залив.

Второй – западная граница первого сектора, Обводный канал, набережная реки Волковка, Витебская железная дорога по Окружной железной дороге включительно и далее на запад до ст. Предпортовая.

Третий – западная граница второго сектора – Обводный канал, река Нева, Сергиевка, по р. Оккервиль, коммуна Кудрово, станция Нева, Сосновка, Уткина Заводь, село Рыбацкое по Окружной железной дороге до пересечения с Витебской железной дорогой.

Четвертый – Финский залив, севернее Старой и Новой Деревни, Коломяги, Черная речка, р. Большая Невка, Большая Нева до устья.

Пятый – западная граница четвертого сектора, Коломяги, южнее ст. Озерки, 1 км пригорода Удельная, Ручьи, станция Пискаревка, исключительно пр. Ленина, р. Нева.

Шестой – западная граница пятого сектора, Ручьи, Новая, ст. Ржевская, Заневка, коммуна Кудрово.

3. Утвердить начальниками работ:

Сектора № 1 – т. Смирнова,

№ 2 – т. Жукова,

№ 3 – т. Цумбаль,

№ 4 – т. Доброславского,

№ 5 – т. Колосова,

№ б – т. Щербакова.

4. Прикрепить для производства работ:

К сектору № 1 – Кировский, Октябрьский, Ленинский районы.

№ 2 – Московский, Куйбышевский, Фрунзенский районы.

№ 3 – Володарский, Смольнинский, Дзержинский районы. № 4 – Приморский, Свердловский районы.

№ 5 – Выборгский, Петроградский районы.

№ 6 – Красногвардейский, Василеостровский районы.

Предложить под личную ответственность председателей исполкомов райсоветов мобилизовать на производство оборонительных работ по 5 тыс. человек от каждого района, обеспечив рабочую силу инструментом, транспортом и питанием. Мобилизовать инженерно-технические силы для организации специальных полос заграждения.

5. Возложить на начальников работ персональную ответственность за качество оборонительных работ и создание противотанковых районов, опорных пунктов и полевых позиций (артиллерийские дворики, блиндажи, окопы).

Танконедоступные сооружения должны быть со всей тщательностью проверены специалистами танкистами, инженерами и артиллеристами, специально для этого выделенными т. Субботиным с тем, чтобы указанные препятствия и подступы к ним обстреливались бы фланговым и фронтальным огнем и чтобы не служили прикрытием для танков и пехоты противника.

Все противотанковые рвы строить только трапециевидной формы. Все эскарпы, допускающие хотя бы малейшую возможность прорыва танков, переделать в рвы трапециевидной формы.

Там, где к дорогам подходят рвы, перекопать дороги, построить временные мосты.

Одновременно с созданием системы огня в каждом опорном пункте немедленно приступить к созданию убежищ, защищающих личный состав от огня легкой артиллерии, на весь состав опорного пункта и узла. Кроме того, в каждом опорном пункте и узле немедленно приступить к отрытию стрелковых окопов полного профиля с хорошо развернутой системой ходов сообщения.

6. Предложить начальнику связи Ленинградского фронта генерал-майору т. Ковалеву приступить к установке надежной проволочной связи до отдельных ДОТ и ДЗОТ, использовав для этого силы и средства Управления городской телефонной дирекции.

7. Предложить начальнику артиллерии Ленинградского фронта т. Свиридову в 3-дневный срок представить на рассмотрение Военного Совета Ленинградского фронта план артиллерийского вооружения укрепленных районов с учетом использования морских орудий как стационарных, так и кораблей.

8. Контроль за строительством внутренней зоны оборонительной полосы и содействие строительству возложить на комиссию по строительству оборонительных сооружений.

Главком войск СЗН, командующий Ленинградским фронтом Маршал Советского Союза (К. ВОРОШИЛОВ)

Члены Военного Совета:

Секретарь ЦК ВКП(б) (А. ЖДАНОВ), адмирал (ИСАКОВ), корпусный комиссар (КЛЕМЕНТЬЕВ), дивизионный комиссар (КУЗНЕЦОВ)

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 51–53.

Запись переговоров по прямому проводу Верховного Главнокомандующего и начальника Генерального Штаба с командующим Войсками и членом Военного Совета Ленинградского фронта

4 сентября 1941 г.

У аппарата ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ.

У аппарата СТАЛИН, ШАПОШНИКОВ. Здравствуйте.

ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. Здравствуйте, товарищ Сталин и товарищ Шапошников.

СТАЛИН. Я хотел бы, чтобы больше никого не было у аппарата, кроме вас.

ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. У аппарата, кроме нас и двух телеграфистов, никого нет.

СТАЛИН. 1. Нам не внушает доверия ваш начальник штаба как в военном, так и в политическом отношении. Найдите ему сегодня же замену и направьте его в наше распоряжение.

ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. Есть, будет сегодня же в точности выполнено.

СТАЛИН. 2. В Тихвине стоят две авиадивизии – 39-я и 2-я, обе они находятся в вашем распоряжении, но они не получают от вас заданий. В чем дело, неужели вы не нуждаетесь в авиации?

ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. Для нас это неожиданная и приятная новость. Сегодня нам начальник штаба ВВС фронта доложил, что Тихвинский аэродром маршалом Куликом забронирован для каких-то специальных целей, и наши фронтовые части получили приказание от Кулика оттуда убраться. Нас никто не информировал об авиадивизиях в Тихвине, предназначенных нашему фронту. Сегодня же будут отданы [соответствующие распоряжения].

СТАЛИН. Вы нас не поняли. Обе эти авиадивизии являются вашими старыми дивизиями. Ваш фронт просто не знает или забыл об их существовании. Это характеризует бывшего командующего Северным фронтом, а ныне начальника штаба Ленинградского фронта, а также командующего ВВС Ленинградского фронта. Вы просто не знаете или не знали, а теперь от нас узнаете, что в районе Тихвина, а не в самом Тихвине сидят ваши две дивизии, которые до сих пор не получали заданий. Кулик нашел эти дивизии. Вот так обстоит дело.

ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. Нет, мы не забыли о существовании этих дивизий, но эти дивизии получали и получают задания от начальника воздушных сил, и только нелетная погода последних двух дней мешала использовать эти дивизии. Кулик потребовал от этих дивизий перебазироваться в другое место. Все.

СТАЛИН. Одно из двух – либо эти дивизии представляют для вас приятную неожиданность, либо они давно известны вам были. Что-нибудь одно из двух. В чьих руках теперь станция Мга?

ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. Повторяем о том, что в районе Тихвина располагаются наши авиачасти. Мы знаем, но сегодня наши летчики жаловались на то, что снаряженные нам пять авиаполков до сих пор не прибыли из центра, вот почему мы и сочли, что речь идет о новых частях.

Станция Мга полностью еще не очищена, юго-восточная часть станции занимается противником.

Товарищ Сталин, мы очень просим ускорить посылку нам намеченных авиаполков. Противник за последнее время еще больше усилил свои авиационные действия против наших наземных войск. Наша истребительная авиация в целом действует хорошо, бомбардировочная ввиду низкой облачности за последние дни лишена возможности, хотя целей для ее действий очень много. Сегодня утром противник налетел на Дубровский аэродром крупными силами бомбардировщиков. Наши зенитки встретили противника организованным огнем и сбили пятнадцать [самолетов].

СТАЛИН. Вы это сообщите нам в специальном донесении. Никаких новых авиаполков Ставка не предназначала для Ленинградского фронта. Все, что было вам назначено, вы уже получили. Неверно, что при облачности бомбардировщики не могут летать, «Илы» тоже бомбардировщики, они не боятся облачности, так как они могут летать на высоте 150 метров, а то и ниже. Как бы то ни было – это факт, что, несмотря на облачность, сегодня авиация из Тихвина по заданию Кулика успешно бомбардировала немцев южнее станции Мга. Потрясите хорошенько вашего Новикова, и тогда он найдет средство для бомбежки при облачности. Все. До свидания.

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 29–31.

Из воспоминаний начальника Инженерного управления Ленинградского фронта Б. В. Бычевского

…Теперь над Ленинградом каждую ночь встает зарево. Днем немецкая авиация бомбит боевые порядки войск, а вечером и ночью – город. Кроме того, противник начал вести артиллерийский обстрел из осадных орудий, на улицах стали рваться первые тяжелые снаряды.

Возник гигантский пожар на продовольственных складах. Я был у М. В. Басова с заявками на взрывчатку, когда к нему вошел заместитель председателя Ленгорисполкома H. Н. Шеховцев, только что вернувшийся с пожара. Широкое лицо прорезали угрюмые складки. Одежда покрыта копотью. Шеховцев опустился на стул. Крупные сильные руки тяжело уперлись в колени. Был шестой час утра, а борьба с огнем, начавшаяся с вечера, все еще продолжалась.

– Горят? – спросил Басов, имея ввиду запасы муки, сахара и других продуктов, хранившихся на Бадаевских складах.

– Горят, – устало ответил Шеховцев. – Держали мы все это богатство в деревянных помещениях, притулившихся вплотную друг к другу, вот и расплачиваемся теперь за беспечность… Огонь поднялся метров на двадцать. Море пламени. Сахар течет расплавленной лавой. Две с половиной тысячи тонн!

– Может, что-нибудь удастся спасти? – Басов постукивал карандашом, его холодноватые серые глаза потемнели.

– Вряд ли. Сгорит, наверное, все.

Николай Николаевич Шеховцев потянулся к графину с водой. Басов бросил карандаш на стол:

– Нет, не деревяшки виноваты, а руководители, в том числе и мы!… У народа есть все основания помянуть нас недобрым словом…

Бычевский Б. В. Город-фронт. Л., 1967. С. 91.

Телеграмма И. В. Сталина, В. М. Молотова, Г. М. Маленкова, Л. П. Берии К. Е. Ворошилову и А. А. Жданову

9 сентября 1941 г.

Сов. секретно

Шифром

г. ЛЕНИНГРАД, ВОРОШИЛОВУ, ЖДАНОВУ

Нас возмущает ваше поведение, выражающееся в том, что вы сообщаете нам только о потере нами той или иной местности, но обычно ни слова не сообщаете о том, какие же вами приняты меры для того, чтобы перестать, наконец, терять города и станции. Так же безобразно вы сообщили о потере Шлиссельбурга. Будет ли конец потерям? Может быть, вы уже предрешили сдать Ленинград? Куда девались танки КВ, где вы их расставили, и почему нет никакого улучшения на фронте, несмотря на такое обилие танков КВ у вас? Ведь ни один фронт не имеет и половинной доли того количества КВ, какое имеется у вас на фронте. Чем занята ваша авиация, почему она не поддерживает действия наших войск на поле? Подошла к вам помощь дивизий Кулика – как вы используете эту помощь? Можно ли надеяться на какое-либо улучшение на фронте, или помощь Кулика тоже будет сведена к нулю, как сведена к нулю колоссальная помощь танками КВ? Мы требуем от вас, чтобы вы в день два-три раза информировали нас о положении на фронте и о принимаемых вам мерах.

СТАЛИН, МОЛОТОВ, МАЛЕНКОВ, БЕРИЯ

Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 217.

ДОКЛАД

штаба Ленинградского фронта в Народный Комиссариат Обороны о причинах неудач и замысле предстоящих действий

11 сентября 1941 г. 13 ч 40 мин

Ваше возмущение нам понятно. Положение на нашем фронте очень тяжелое, о чем и в сводках штаба, и наших донесениях мы ежедневно сообщаем.

На протяжении двух месяцев все наши усилия были направлены к созданию сильной ударной группировки с тем, чтобы, вырвав у противника инициативу, перейти к активным действиям. Казалось, этому способствовали сформированные нами четыре ДНО, три гвардейских ДНО, сд НКВД и четыре сд, присланные нам Ставкой.

К сожалению, эти дивизии, сформированные разновременно, к тому же совершенно необученные и слабо вооруженные автоматическим оружием, по необходимости приходилось бросать на наиболее угрожаемые участки фронта. Так было во второй половине июля при одновременных ударах противника на Петрозаводск, Олонец и Ивановское.

В середине августа это повторилось в большем масштабе, когда противник одновременно с прорывом фронта на новгородском направлении разорвал фронт 8-й армии и повел наступление на участке Ивановское, Сабек и на Карперешейке (Сортавала, Кексгольм).

В конце августа и первых числах сентября распространение противника силами своих 18, 20 мд, 94 пд и 12 тд от Саблино на Ивановское, Мга произошло одновременно с беспорядочным отступлением нашей 23-й армии и на Кар[ельском]перешейке, с потерей всего артминометного вооружения тремя дивизиями и отходом под сильным нажимом противника на новый рубеж.

В этой обстановке, повторяю, нельзя было создать необходимого кулака, и все, что имелось в виде небольших резервов, пришлось бросить на ликвидацию наиболее опасных очагов. Основные причины наших неудач усугублялись явным и все возрастающим превосходством авиации противника, главным образом бомбардировочной, преимущества противника в танковом вооружении, а, главное, в автоматическом оружии.

С выходом противника к левому берегу р. Нева мы решили из наиболее боеспособной 168 сд, спешно восстанавливаемой 10 сд (таллинской), морской бригады, тоже прибывшей из Таллина, и 500 сп создать группу для разгрома противника ударом на Саблино, Ульяновка, Мга с одновременным наступлением 48-й армии с востока на эти же пункты, но сейчас, в связи с прорывом противника на Красное Село, этот замысел срывается. Для разгрома прорвавшегося противника в Красное Село организован удар силами морской бригады, 500 сп, 1 тд и отдельного тб при поддержке судовой артиллерии и всей авиации Ленинградского фронта и КБФ. Сейчас для нас ликвидация этого прорыва – важнейшая и неотложная задача. Вновь сформированная сд НКВД должна была очистить ст. Мга, за которую она в течение нескольких дней билась совместно с 4 ДНО. Взятие противником Шлиссельбурга произошло вследствие массовых и систематических бомбардировок б и 7 сентября его авиацией по боевым порядкам сд НКВД.

Из 275 имеющихся у нас самолетов только 50 бомбардировщиков. Противник, пользуясь широкой аэродромной сетью, бросает свои бомбардировочные силы после того, как наши истребители уходят на заправку. Кроме того, в связи с интенсивными попытками противника бомбардировать Ленинград приходится значительную часть истребительной авиации держать на прикрытии города.

Фронт имеет на 11 сентября 1941 г. 240 танков всех типов, из них 112 танков КВ. В число 112 КВ входят и 60 КВ, поданные Кировским заводом с 30 августа по 2 сентября включительно.

Эти танки сведены в отдельные батальоны и предназначены для расстановки на линии фронта, согласно указаний. Этой расстановки не произведено, так как намеченное очищение от противника территории Саблино, Ульяновка, Мга еще не сделано и 60 КВ являются резервом фронта. Остальные 52 КВ распределены: в 1 тд- 20 шт, в 55 А в двух батальонах – 25 шт и 7 шт приданы 115 сд, поставленной на прикрытие правого берега р. Нева.

КВ являются главной опорой Красногвардейского УР и во всех отражениях атакующего противника играют важнейшую роль.

О помощи дивизий т. Кулика Ленинградскому фронту мы до сих пор ничего не знаем. Товарищ Кулик ни одним словом не сообщал нам о своих действиях. На наши запросы Генеральному штабу о задачах дивизий т. Кулика мы не получили ответа. Просим приказать т. Кулику информировать нас о действиях его армии и держать с нами постоянную связь.

Сдавать Ленинград мы не собираемся, вы сами это отлично знаете. Все силы и средства города и армии сейчас брошены на защиту Ленинграда, и мы полны уверенности в нашей победе. Нам нужна срочная помощь и, главным образом, авиацией, оружием, о чем мы просили и снова просим.

Ваши требования о систематической информации 2–3 раза в день с сообщением наших намерений принимаем к точному исполнению.

К. ВОРОШИЛОВ

А. ЖДАНОВ

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 195–197.

ДИРЕКТИВА

Ставки ВГК командующим войсками Ленинградского и Резервного фронтов о смене командования Ленинградского фронта

Копия: начальнику управления кадров Красной Армии 11 сентября 1941 г. 19 ч 10 мин

1. Освободить Маршала Советского Союза товарища Ворошилова от обязанностей главнокомандующего Ленинградским фронтом.

2. Назначить командующим Ленинградским фронтом генерала армии товарища Жукова с освобождением его от обязанностей командующего Резервным фронтом.

3. Товарищу Ворошилову сдать дела фронта, а товарищу Жукову принять в течение 24 часов с часа прибытия в Ленинград товарища Жукова.

4. Заместителя начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Хозина назначить начальником штаба Ленинградского фронта.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. СТАЛИН Б. ШАПОШНИКОВ

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 34–35.

Из Постановления Политбюро ЦК ВКП(б)

«О работе тов. Ворошилова»

1 апреля 1942 г.

Строго секретно

… 2. В начале войны с Германией тов. Ворошилов был назначен Главнокомандующим Северо-Западным направлением, имеющего своею главною задачею защиту Ленинграда. Как выяснилось потом, тов. Ворошилов не справился с порученным делом и не сумел организовать оборону Ленинграда. В своей работе в Ленинграде т. Ворошилов допустил серьезные ошибки: издал приказ о выборности батальонных командиров в частях народного ополчения, – этот приказ был отменен по указанию Ставки как ведущий к дезорганизации и ослаблению дисциплины в Красной Армии; организовал Военный Совет Обороны Ленинграда, но сам не вошел в его состав, – этот приказ также был отменен Ставкой, как неправильный и вредный, так как рабочие Ленинграда могли понять, что т. Ворошилов не вошел в Совет Обороны потому, что не верит в оборону Ленинграда; увлекся созданием рабочих батальонов со слабым вооружением (ружьями, пиками, кинжалами и т. д.), но упустил организацию артиллерийской обороны Ленинграда, к чему имелись особенно благоприятные возможности и т. д.

Ввиду всего этого, Государственный Комитет Обороны отозвал т. Ворошилова из Ленинграда и дал ему работу по новым воинским формированиям в тылу…

Источник. 1995. № 5. С. 41.

Из воспоминаний Маршала Советского Союза Г. К. Жукова

…Для нас потеря Ленинграда во всех отношениях была бы серьезным осложнением стратегической обстановки. В случае захвата города врагом и соединения здесь германских и финских войск нам пришлось бы создавать новый фронт, чтобы оборонять Москву с севера, и израсходовать при этом стратегические резервы, которые готовились Ставкой для защиты столицы. Кроме того, мы неизбежно потеряли бы мощный Балтийский флот. Для противника взятие Ленинграда означало, что группа армий «Север» и финские войска, действовавшие на Карельском перешейке, легко могли соединиться в районе реки Свири и перерезать наши коммуникации, идущие в Карелию и Мурманск. Все эти факторы, вместе взятые, обусловили крайнюю ожесточенность и напряженность борьбы за Ленинград.

Жуков Г. К. Воспоминания и размышления: в 3 т. 12-е изд. Т. 2. М., 1995. С. 166–167.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ВОЕННОГО СОВЕТА ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА ОБ ЭКОНОМИИ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ

10 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

№ 00247

В целях экономии продовольственных товаров Военный Совет Ленинградского фронта постановляет:

1. Установить с 11 сентября с. г. следующие нормы продажи продовольственных товаров по карточкам (в граммах):

2. Обязать хлебовыпекающие организации Ленинграда использовать при выпечке хлеба в качестве примеси ячменную, овсяную, соевую и солодовую муку.

3. Обязать директоров заводов «Красная Бавария», им. Степана Разина, «Вена» и фруктовых вод передать Ленинградской городской конторе «Заготзерно» имеющиеся у них в наличии рожь, ячмень и 8000 т ячменного и ржаного солода; управляющему Главснаба Наркомпищепрома СССР передать «Заготзерно» сою-бобы 3500 т.

4. Обязать директоров мелькомбинатов им. Ленина и Кирова размолоть имеющиеся в наличии в «Заготзерно» овес, ячмень, ячменный и ржаной солод и сою-бобы.

5. Установить для контингентов, находящихся на котловом довольствии и не получающих карточек (учащиеся ремесленных и железнодорожных училищ и школ ФЗО, бойцы пожарных команд, военизированной пожарной охраны фабрик, заводов, ж. д. транспорта и формирований МПВО города), норму снабжения печеным хлебом 500 г в сутки на человека.

6. Установить норму снабжения печеным хлебом для мобилизованных на строительство оборонных укреплений 500 г в сутки.

7. Обязать исполкомы районных Советов депутатов трудящихся и руководителей предприятий и учреждений отбирать хлебные карточки от мобилизованных по трудовой повинности для работы за городом на время выполнения трудовой повинности.

8. Установить с 11 сентября с. г. продажу мясных блюд в столовых всех предприятий и учреждений по карточкам.

9. Сократить 35 предприятий общественного питания, торгующих по коммерческим ценам.

10. Временно прекратить выработку хлебобулочных и мучных изделий во всех предприятиях общественного питания Ленинграда, а также сократить выпуск мучных блюд на 50 %.

11. Аннулировать сентябрьские фонды на муку для производства сухарей из городских фондов «Заготзерно».

Обязать интендантское управление Ленинградского фронта установить необходимое количество сухарей для нужд фронта и обеспечить этот заказ мукой из своих ресурсов.

Командующий Ленинградским фронтом Маршал Советского Союза (К. ВОРОШИЛОВ)

Член Военного Совета секретарь ЦК ВКП(б) (А. ЖДАНОВ)

Член Военного Совета дивизионный комиссар (А. КУЗНЕЦОВ)

Резолюция: «Для руководства. Попков. 10.IX.41 г.»

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 187–188.

ИЗ ПЕРЕДОВОЙ СТАТЬИ ГАЗЕТЫ «ЛЕНИНГРАДСКАЯ ПРАВДА» «ЛЕНИНГРАДЦЫ, С НАМИ ВСЯ СТРАНА!»

11 сентября 1941 г.

Фашисты изо всех сил рвутся к Ленинграду, пускают в ход все средства, чтобы прорвать нашу оборону. Сотни фашистских самолетов, сотни танков уже лежат разбитыми на подступах к нашему городу, десятки тысяч немецких солдат и офицеров нашли здесь себе могилу.

Наши силы с каждым днем крепнут, растет военная продукция наших заводов, пополняются ряды Народного ополчения, все граждане нашего города, способные носить оружие, осваивают военное дело. Вокруг Ленинграда воздвигается стена могучих укреплений. Одной мыслью – защитить во что бы то ни стало, отстоять родной, любимый Ленинград – живем сегодня мы.

Мы должны быть готовы к самой напряженной борьбе, ибо коварный враг еще силен, ресурсы его еще не иссякли. Мы должны быть готовы к самой напряженной борьбе, ибо мы защищаем великий город революции, мы защищаем себя!

И в этой суровой, тяжелой борьбе мы не одни. Миллионы трудящихся Советского Союза и всего мира с волнением следят за нашей обороной. Все советские люди готовы биться вместе с нами до последней капли крови, чтобы отстоять город, чье имя превозносится с гордостью и надеждой, город, так много послуживший на пользу человечества.

… Вся советская страна с нами, героические ленинградцы! С нами рабочие Москвы и Урала, Донбасса и Баку, Киева и Харькова, колхозники Кубани и Украины, Поволжья и Сибири, с нами горцы Кавказа и охотники Заполярья, хлопководы Азербайджана и Узбекистана. Защита города Ленина – всенародное дело.

«Помните, – обращаются к ленинградцам старые производственники московского завода «Красный пролетарий», – помните, что за вашей мужественной борьбой следит весь мир, жаждущий уничтожения проклятой коричневой чумы, любовно следит вся наша великая страна».

«Вся страна, стар и млад, подымутся вместе с вами, родные, на защиту нашего дорогого Ленинграда от фашистского хищника», – пишут рабочие Красной Пресни, участники боев 1905 и 1917 гг.

– Пускай нас отделяют тысячекилометровые пространства, но наши мысли, наши сердца – с вами, мужественные ленинградцы. Мы сделаем все, чтобы нанести сокрушительный удар фашистским людоедам, – заявляют героические киевляне, рабочие уральских заводов, нефтяники Баку, горьковчане, ташкентские текстильщики, рабочие и служащие Киргизской ССР, трудящиеся Тувинской Народной республики, колхозники-марийцы и многие другие. Академики, писатели, артисты, инженеры, рабочие, колхозники, служащие – все люди необъятного Советского Союза с нами, все помогают нам ежедневным трудом, все поддерживают нас в нашей напряженной борьбе за город Ленина.

Из самых отдаленных пунктов доходит до нас братский привет. Из города Аяна на дальнем Севере пишут советские люди: мы находимся далеко, но и для нас также близок призыв товарищей Ворошилова, Жданова и Попкова – защищать любимый город страны – Ленинград!

Все эти чувства хорошо объяснил в своем слове московский рабочий тов. Ульянов, сказавший:

– Уж мы-то ленинградцев знаем. Никогда они никакому врагу города своего не отдавали, не отдадут и теперь. А мы, москвичи, им поможем. Это наше дело прийти им всеми силами на помощь. Поможем нашей продукцией, а если потребуется, возьмем винтовки и поддержим!

А разве мало уже сейчас на подступах к Ленинграду сражается в частях Красной Армии, в Воздушном и Морском флоте москвичей, тбилисцев, киевлян, свердловцев, ташкентцев, туляков.

Украинцу, младшему сержанту Ёжикову, никогда не забыть, как немцы в 1918 г. убили его отца. Он говорит: – «Я буду защищать Ленинград до последней капли крови. Город Ленина – мой город!».

«Город Ленина – мой город!» – повторяют и подтверждают это боевыми славными делами и адыгеец артиллерист Абадзе, прямой наводкой уничтожающий вражьи танки, и горец лейтенант Тазаев, поражающий самолеты врага своим метким огнем, и азербайджанец Кулузаде – связист, и многие другие герои нашего Ленинградского фронта.

писал великий Пушкин. Нет, нас не мало, и пусть злобствующий враг посылает все новые и новые свои резервы, истощая себя с каждым днем. Никогда силам фашистко-немецких мерзавцев не сравниться с неисчислимыми силами нашей страны, расправляющей плечи для того, чтобы нанести врагу окончательный и смертельный удар.

Фашистские стервятники пытаются с воздуха разрушить наш прекрасный город. Они стремятся сломить мужество ленинградцев воздушной бомбежкой. Нет, не сломить вам, озверелые мерзавцы, нашей воли, не поколебать вам нашего единства! Город Ленина мы защитим. Это наше кровное дело, это наш священный долг перед советским народом, перед нашими предками и нашими потомками. Ленинградцы свой долг выполнят с честью…

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ВОЕННОГО СОВЕТА ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА О ВЫКЛЮЧЕНИИ ТЕЛЕФОНОВ ОБЩЕСТВЕННОГО И ИНДИВИДУАЛЬНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

13 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

№ 00258

1. Предложить Управлению Ленинградской городской телефонной сети (т. Шаркову) немедленно выключить до особого распоряжения телефоны индивидуального и коллективного пользования, за исключением телефонов абонентов, указанных в прилагаемой номенклатуре.

2. Выключить телефоны-автоматы общественного пользования на улицах города, в ресторанах, пивных, столовых, магазинах, театрах и других местах, а также телефоны общего пользования в учреждениях и организациях, оборудовав дополнительно в 5-дневнй срок в районах города по 4–5 переговорных комнат с телефонами-автоматами для пользования граждан. В переговорных комнатах организовать постоянное дежурство работников городской телефонной сети.

3. Предоставить право начальнику Управления Ленинградской городской телефонной сети т. Шаркову в отдельных случаях, с санкции исполкома Ленгорсовета депутатов трудящихся, сохранить в индивидуальном пользовании телефоны и за абонентами, непредусмотренными в прилагаемой номенклатуре.

4. Обязать исполкомы райсоветов депутатов трудящихся в двухдневный срок предоставить Управлению городской телефонной сети помещения для оборудования переговорных комнат.

Командующий войсками Ленинградского фронта, Маршал Советского Союза (К. ВОРОШИЛОВ)

Член Военного Совета, секретарь ЦК ВКП(б) (А. ЖДАНОВ)

Член Военного Совета (А. КУЗНЕЦОВ)

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 55.

Из воспоминаний народного комиссара Военно-Морского Флота СССР Н. Г. Кузнецова

… Задержавшись по флотским делам, я вылетел из Ленинграда на сутки позднее других членов комиссии. К этому времени кольцо блокады фактически уже было замкнуто. 4 сентября стали падать в городе первые снаряды противника. Поднявшись в воздух, летчик на бреющем полете, почти чиркая колесами оводу Ладожского озера, пролетел десяток минут и, не доходя до берега, взмыл вверх, в черное дождливое облако. С правого борта блеснула молния, капли воды потекли по стеклам окна самолета, который продолжал набирать высоту.

Обстановка на других фронтах также осложнилась.

Но самым серьезным было, конечно, положение в Ленинграде, и собравшемуся в Кронштадте – Ленинграде Балтфлоту предстояло пережить тяжелые месяцы блокады. Я не знал подробностей разговоров представителей центра с К. Е. Ворошиловым и А. А. Ждановым, но догадывался, что они, составив какое-то впечатление, будут докладывать Сталину о положении в Ленинграде. Мне до сих пор неизвестно, что они докладывали, вернувшись из Ленинграда, но могу о характере их докладов судить по своему разговору со Сталиным сразу по возвращении из Ленинграда. Этот разговор имеет прямое отношение к описываемым здесь событиям <…>

Не успел я ознакомиться с обстановкой, как был вызван в Кремль. Было около 12 часов дня, в то время как обычно вызовы происходили вечером. Ставка вечерами и ночью находилась в особняке поблизости к подземному укрытию, но днем, когда воздушных тревог было мало, все разъезжались по своим обычным кабинетам. В своем кабинете в этот день находился и Сталин. Когда я вошел, он разговаривал с кем-то по телефону. Он был один. Как всегда, внешне спокойный он находился, видимо, под впечатлением неприятных известий с фронтов. Следы усталости были заметны на лице. Он поздоровался, протянув руку, что необычно было при встречах. Как правило, знаком поднятой руки Сталин приветствовал входящих к нему в кабинет, и мы занимали свои места. Я попытался доложить положение на Балтийском флоте, но он вскоре перебил меня и спросил, известно ли мне, что в Ленинград вместо К. Е. Ворошилова назначен Г. К. Жуков. Когда я ответил, что мне это неизвестно, он коротко, буквально в двух словах, рассказал, что только вчера состоялось такое решение и Г. К. Жуков уже, видимо, там. Походив по кабинету и совсем необычно присев на диван, который стоял у стены с окнами, он задал мне несколько вопросов: какие корабли у нас на Балтике, где они сейчас стоят и участвуют ли в обороне Ленинграда, который он назвал Питером. Я развернул морские карты с нанесенной на них обстановкой на Балтийском море. Между находившимися в наших руках островами Эзель и Даго и полуостровом Ханко на западе и островами Гогланд, Лавансари и другими в восточной части Финского залива в руках противника находились оба берега и все водное пространство. Я снова попытался завести разговор о положении на Балтийском море, но Сталин подошел к сухопутной карте мелкого масштаба, на которой линия фронта проходила непосредственно у самого Ленинграда, и перешел к вопросу, по которому я был так спешно вызван.

Он считал положение Ленинграда исключительно серьезным и сказал, что если фашистам удастся захватить город, нужно принять меры, чтобы ни один боевой корабль не попал в руки противника. Переспросив меня, понял ли я, что он говорит, подчеркнуто сказал, что в случае невыполнения этого приказа виновные будут строго наказаны. Я понимал, что обсуждать этот вопрос не время, и ждал дальнейших указаний.

«Составьте телеграмму командующему и отдайте приказание, чтобы все было подготовлено на случай уничтожения кораблей». «Я такой телеграммы подписать не могу», – как-то неожиданно для себя вырвалось у меня, а Сталин, очевидно, не ожидавший такого ответа, остановился и удивленно посмотрел. «Почему?» – спросил он. «Товарищ Сталин», – как обычно начал я и доложил, что флот оперативно подчинен командующему Ленинградским фронтом, что эту директиву можно дать только за его, Сталина, подписью, и, немного остановившись, добавил, что при выполнении такого ответственного задания требуется особый авторитет и одних указаний наркома ВМФ недостаточно. После короткого размышления Сталин приказал мне отправиться к начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову и заготовить эту телеграмму за двумя подписями: маршала Шапошникова как начальника Генерального штаба, и моей как наркома ВМФ. Против этого я уже возражать не мог, да к тому же и опасался перекалить обстановку…

Оборона Ленинграда. 1941–1944. Воспоминания и дневники участников. Л., 1968. С. 234–235.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ПЛАН

мероприятий по организации и проведению в жизнь специальных мер по выводу из строя важнейших промышленных и иных предприятий города Ленинграда на случай вынужденного отхода наших войск

1. При каждом райкоме ВКП(б) г. Ленинграда создается тройка в составе первого секретаря райкома ВКП(б), начальника РО НКВД и представителя инженерных частей РККА по назначению Военного Совета Фронта.

2. Указанная в пункте 1-м тройка определяет перечень находящихся на территории района предприятий, подлежащих подрыву или уничтожению другими путями на случай вынужденного отхода наших войск.

3. На каждом внесенном в список предприятии для организации проведения специальных мер создается тройка в составе директора предприятия, секретаря партийного комитета и начальника секретного (спец.) отдела (если таковой на предприятии имеется).

4. Тройка на предприятии определяет перечень объектов, подлежащих уничтожению, и устанавливает очередность проведения мероприятий. В первую очередь должны быть уничтожены важнейшие узлы предприятий, являющиеся для предприятия жизненными центрами; во вторую очередь – все остальное.

5. Тройка на предприятии составляет, в двух экземплярах, детальный план уничтожения или вывода из строя предприятия, предусмотрев в этом плане:

а) перечень объектов, подлежащих уничтожению с разбивкой на очереди;

б) именной список людей (работников предприятия), ответственных за проведение соответствующих мероприятий на каждом отдельном узле или пункте предприятия;

в) способы, посредством которых тот или иной узел выводится из строя (подрыв взрывчатыми веществами, механическое уничтожение, облитие кислотами, затопление или иные способы специфические для того или иного агрегата), общее количество потребных взрывчатых веществ, кувалд, топоров и других приспособлений;

г) приблизительный расчет времени, потребного для осуществления намеченных мероприятий;

д) способы оповещения ответственных исполнителей о начале действий.

6. Районные тройки рассматривают планы, составленные тройками предприятий, корректируют их, определяют порядок производства разрушений с учетом путей отхода и возможности взрыва отдельных объектов с тем, чтобы не мешать взрывным работам на других объектах и т. д.

Районные тройки принимают меры к заблаговременному получению необходимого количества взрывных веществ, бикфордова шнура, капсюлей-детонаторов и проч.

7. Районные тройки принимают меры к заблаговременному вывозу с предприятий, по указанию Горкома ВКП(б), цветных металлов, топлива, продовольственных запасов, а также части оборудования.

8. Для организации мероприятий по подрыву должны быть использованы, помимо работников соответствующих предприятий, также инструктора подрывники соответствующих организаций в городе Ленинграде («ОБЛВЗРЫВПРОМ», ЭПРОН, Военно-Транспортная Академия и др.).

Эти инструктора, по поручению Горкома ВКП(б), организуют обеспечение выделенных на предприятии людей и руководят проведением подготовительных мероприятий (закладка шурфов, подготовка камер ниш и проч.).

9. Общее руководство всеми указанными выше специальными мероприятиями и работой райтроек и троек на предприятиях возлагается на Горком ВКП(б) города Ленинграда (т. КУЗНЕЦОВА) и УНКВД ЛО (т. КУБАТКИНА).

К подготовительным мероприятиям, обеспечивающим осуществление их в соответствующий момент, все предприятия города Ленинграда приступают немедленно.

10. Необходимость вывода из строя того или иного предприятия, или группы их, определяется решением Военного Совета Ленинградского фронта.

Распоряжение о начале уничтожения и вывода из строя предприятий дается Военным Советом Ленинградского фронта с таким расчетом, чтобы эти мероприятия не были бы преждевременными, с одной стороны, а с другой стороны, чтобы с их проведением не опоздали.

11. Сигнал о необходимости приступить к уничтожению дается по указанию Горкома ВКП(б) (т. КУЗНЕЦОВА) лично секретарями райкомов директорам предприятий и секретарям райкомов предприятий по телефону (с обратной проверкой) или письменно.

12. По получении распоряжения о начале уничтожения Нач. УНКВД ЛО т. КУБАТКИН дает соответствующие указания Нач. РО НКВД города, возлагая на последних обязанность взять под контроль процесс вывода из строя предприятий, фактически проверить, выведено ли из строя то или иное предприятие и все недоделанное – доделать.

Для этой цели УНКВД ЛО и РО НКВД города Ленинграда выделяют необходимое количество соответствующим образом проинструктированных оперативных работников НКВД.

13. Балтийский Флот проводит аналогичные мероприятия по отдельно разработанным планам и осуществляет их по указанию Военного Совета Ленинградского фронта.

14. Уничтожение мостов в городе Ленинграде обеспечивается непосредственно соответствующими воинскими частями по указанию Военного Совета Ленинградского фронта.

(КУЗНЕЦОВ)

(МЕРКУЛОВ)

14 сентября 1941 г.

Г. Ленинград

План «Д». План специальных мероприятий, проводимых во время Великой Отечественной войны по общегородским объектам гор. Ленинграда / сост. С. К. Бернев, Н. А. Ломагин. СПб., 2005. С. 31–33.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Военного Совета Ленинградского Фронта от 15 сентября 1941 года

1. Представленный тов. МЕРКУЛОВЫМ и тов. КУЗНЕЦОВЫМ план организации специальных мероприятий по городу Ленинграду УТВЕРДИТЬ.

2. Поручить т. КУЗНЕЦОВУ проинструктировать секретарей Гор. райкомов города Ленинграда по существу плана.

3. Поручить т. КУБАТКИНУ дать соответствующие указания Нач. РО НКВД города Ленинграда по существу плана, а также выделить необходимое количество оперативных работников для контроля за подготовкой и осуществлением в должный момент утвержденного плана спец, мероприятий.

4. Обязать т. КУБАТКИНА в помощь тройкам на крупнейших предприятиях города Ленинграда (Ижорский завод, Кировский завод, завод имени Жданова) прикрепить по 3–5 оперативных работников.

5. Контроль за подготовкой и осуществлением спец, мероприятий по Краснознаменному Балтийскому Флоту возложить на 3-й отдел КБФ (т. ЛЕБЕДЕВА).

6. Обязать тройки на всех предприятиях в суточный срок письменно доложить районными тройкам о готовности своих предприятий к проведению специальных мероприятий.

План «Д». План специальных мероприятий, проводимых во время Великой Отечественной войны по общегородским объектам гор. Ленинграда / сост. С. К. Бернев, Н. А. Ломагин. СПб., 2005. С. 33–34.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ПРАКТИЧЕСКИЕ МЕРОПРИЯТИЯ по обеспечению своевременного проведения специальных мероприятий по городу Ленинграду

1. Для своевременной постановки на Военном Совете Ленинградского фронта вопроса о необходимости приступить к проведению спец, мероприятий и своевременной дачи соответствующих указаний секретарям Гор. райкомов ВКП(б) и начальнику УНКВД ЛО, выделить члена Военного Совета Ленинградского фронта т. КУЗНЕЦОВА, на которого возложить обязанность наблюдать за обстановкой на фронте.

2. Из состава Особого Сектора Ленинградского Горкома ВКП(б) выделить в распоряжение т. КУЗНЕЦОВА группу работников (3–5) на которых возложить работу по составлению и хранению различного рода документов, относящихся к спец, мероприятиям, в частности заготовку пакетов с извещением о начала проведения спец, мероприятий.

Пакеты должны быть заготовлены для:

а) всех секретарей горрайкомов ВКП(б);

б) нач. УНКВД ЛО т. КУБАТКИНА.

В группу включить следующих товарищей:________________

3. На случай возможного перерыва связи иметь при Горкоме ВКП(б) спец, группу связных, в количестве не менее 10 человек, хорошо знающих местонахождение всех горрайкомов города, а также средства передвижения (автомашины, мотоциклы).

Список связных прилагается.

4. Ответственным за состояние связи назначить

т. ___________

5. В тех же целях при каждом горрайкоме ВКП(б) образовать группы связистов из , расположенных на территории района. В горрайкомах также заранее заготавливаются, по примеру Горкома ВКП(б), соответствующие извещения в пакетах. Списки связных при горрайкомах пересылаются в Горком ВКП(б).

6. Аналогичные группы по связи и по заготовке соответствующих извещений организуются при УНКВД ЛО.

7. Установить, что во всех случаях передачи распоряжения о начале действий по телефону обязательно дополнительно посылается письменное указание. Получив письменное указание о начале действий, секретарь Горрайкома или Нач. РО НКВД обязан немедленно, с тем же связистом, отправить подтверждение получения распоряжения.

8. Горком ВКП(б) (т. КУЗНЕЦОВ) составляет отдельные планы осуществления спец, мероприятий по некоторым предприятиям и организациям, которые требуют координации и увязки своих действий:

Например:

а) судостроительные заводы, действия которых будут связаны с действиями Балтийского Флота;

б) «ЛЕНЭНЕРГО», в отношении которого должен быть решен вопрос, целесообразно ли одновременное выведение из строя всей системы электростанций;

в) заводы, территориально связанные друг с другом;

г) вопросы, связанные с уничтожением железнодорожных мостов и сооружений;

д) вопросы, связанные с действиями Балт. Флота в отношении мостов через реку Неву;

е) вопросы, связанные с применением принципа «ДМ».

9. В плане Горкома ВКП(б) должны быть также освещены вопросы потребности предприятий в ВВ и других материалах и источники их получения, а также вопросы вывоза цветных металлов, прод. запасов и части оборудования.

Кроме того, разрабатывается план использования специалистов подрывников «ОБЛВЗРЫВПРОМА», ЭПРОНА и других организаций города Ленинграда.

План «Д». План специальных мероприятий, проводимых во время Великой Отечественной войны по общегородским объектам гор. Ленинграда / сост. С. К. Бернев, Н. А. Ломагин. СПб., 2005. С. 34–36.

ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ПРЕМЬЕРА г-на СТАЛИНА ПРЕМЬЕРУ г-ну ЧЕРЧИЛЛЮ

Отправлено 13 сентября 1941 года

Я изложил в своем последнем послании мнение Правительства СССР о создании второго фронта, как основного средства улучшения нашего общего дела. В ответ на Ваше послание, где Вы вновь подчеркиваете невозможность создания в данный момент второго фронта, я могу лишь повторить, что отсутствие второго фронта льет воду на мельницу наших общих врагов.

Я не сомневаюсь, что Английское Правительство желает победы Советскому Союзу и ищет путей для достижения этой цели. Если создание второго фронта на Западе в данный момент, по мнению Английского Правительства, представляется невозможным, то, может быть, можно было бы найти другое средство активной военной помощи Советскому Союзу против общего врага? Мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25–30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции. Это была бы большая помощь. Мне кажется, что такая помощь была бы серьезным ударом по гитлеровской агрессии.

Приношу благодарность за обещание ежемесячной помощи со стороны Англии алюминием, самолетами и танками.

Я могу лишь приветствовать, что Английское Правительство думает оказать эту помощь не в порядке купли-продажи самолетов, алюминия и танков, а в порядке товарищеского сотрудничества.

Надеюсь, что Английское Правительство получит немало случаев убедиться в том, что Правительство СССР умеет достойным образом оценить помощь своего союзника.

Два слова о записке Посла Великобритании в Москве г-на Криппса, переданной В. М. Молотову 12 сентября 1941 года. В этой записке сказано: «В случае, если Советское Правительство будет вынуждено уничтожить свои военно-морские суда в Ленинграде, чтобы предотвратить переход этих судов в руки неприятеля, Правительство Его Величества признает требования Советского Правительства после войны об участии Правительства Его Величества в замене уничтоженных таким образом судов».

Советское Правительство понимает и ценит готовность Английского Правительства возместить частично ущерб, который будет нанесен Советскому Союзу в случае уничтожения советских кораблей в Ленинграде. Не может быть сомнения, что в случае необходимости советские корабли в Ленинграде действительно будут уничтожены советскими людьми. Но за этот ущерб несет ответственность не Англия, а Германия. Я думаю поэтому, что ущерб должен быть возмещен после войны за счет Германии.

Переписка Председателя Совета министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. T. 1. М., 1957. С. 22–23.

Из дневника начальника планового отдела

7-й ГЭС И. Д. Зеленской

16/IX – Что же это – агония или только тяжелый кризис? Ленинград взят в тиски. По-видимому, уже не осталось ни щелки свободного выхода. Взяты Шлиссельбург и Дубровка. С юга немцы уже в Лигове. А мы по-прежнему разрознены и безоружны, несмотря на все пылкие призывы к населению. Письма еще доходят, телеграммы к отправке принимают, но о действительном положении вещей мы ничего не знаем. И самый жестокий признак разобщенности между властями и массой я вижу в том, что до такой степени не доверяют народу, не рискуют сказать открыто хоть часть правды. За время войны не было ни одного информационного сообщения на станции, из которого можно было бы понять, что же в конце концов творится, если не на всем фронте, то хоть под Ленинградом. В тысячу раз хуже правды эта пантофельная почта, которая разносит отрывочные и панические слухи. И нечего им противопоставить, потому что мы ничего не знаем.

Последние ночи прошли спокойно, не было налетов, но идет непрерывная артиллерийская перестрелка и днем, и ночью. Вчера с вышки видно было, как обстреливали линкор «Марат» на рейде. С большими перелетами снаряды подымали столбы воды по заливу. Один столб поднялся низко у кормы. В промежутках начинали бухать орудия корабля и еще, и еще – со всех сторон. Весь день летали наши самолеты…

«Я не сдамся до последнего…». Записки из блокадного Ленинграда. СПб., 2010. С. 26.

ПРИКАЗ

командующего войсками Ленинградского фронта № 0064 об ответственности за несанкционированное оставление занимаемых рубежей

17 сентября 1941 г.

1. Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда рубежа Лигово, Кискино, Верхнее Койрово, Пулковских высот, района Московская Славянка, Шушары, Колпино, Военный Совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющим указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного Совета фронта и армий указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу.

2. Настоящий приказ командному и политическому составу объявить под расписку. Рядовому составу широко разъяснить.

3. Исполнение приказа донести шифром к 12.00 18 сентября 1941 г.

Командующий войсками Ленинградского фронта

генерал армии ЖУКОВ Члены Военного Совета фронта: Секретарь ЦК ВКП(б) ЖДАНОВ Дивизионный комиссар КУЗНЕЦОВ Начальник штаба фронта генерал-лейтенант ХОЗИН

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 201.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ВОЕННОГО СОВЕТА ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА ОБ УСИЛЕНИИ БОРЬБЫ С ДЕЗЕРТИРСТВОМ И ПРОНИКНОВЕНИЕМ ВРАЖЕСКИХ ЭЛЕМЕНТОВ В ГОРОД

18 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

№ 00274

1. Установить три заградительные линии южной части города Ленинграда.

Первая заградительная линия. По железной дороге от Морского порта через Красненькое кладбище, Краснокабацкое шоссе, ул. Якубениса, Среднюю Рогатку, Куракину дорогу до пр. Села Володарского. Организацию охраны этой линии, по принципу пограничной службы, возложить на начальника ОВТ ЛФ генерал-лейтенанта т. Степанова. Готовность 18.9.41 г.

Вторая заградительная линия. По предпортовой ветке до Володарского моста, с выставлением застав в пунктах: ул. Калинина, ул. Стачек, Старообрядческая ул., Рощинская ул., Московское шоссе, Цветочная ул., Волково кладбище, Ново-Михайловская ул., Смоляная ул. и пр. Села Смоленского. Организацию охраны этой линии возложить на начальника УНКВД ЛО комиссара госбезопасности 3-го ранга т. Кубаткина. Готовность 18.9.41 г.

Третья заградительная линия. Обводный канал охраняется выставленными на всех мостах заставами от ДЭПов. Организацию охраны этой линии возложить на начальника тыла ЛФ – генерал-лейтенанта т. Мордвинова. Готовность 18.9.41 г.

2. Порядок пропуска через заградительные линии установить приказом начальника тыла ЛФ.

3. Обязать начальника УНКВД ЛО комиссара госбезопасности 3-ранга т. Кубаткина ежесуточно производить облавы в городе Ленинграде и организовывать патрулирование по основным магистралям города и вокруг важнейших оборонных объектов.

4. Обязать председателя Ленинградского горисполкома тов. Попкова к 19.9.41 г. организовать эвакопункты в районе Ждановского трамвайного кольца, Благодатного переулка и в доме культуры им т. Бабушкина.

Эвакуируемое из пригородных районов население концентрировать на эвакопунктах и после проверки милицией отправлять: городское население – в ближайшие районы в северной части Ленинграда по плану эвакуации, а колхозников – по Куракинской дороге, через Володарский мост во Всеволожский район.

Всех лиц, находившихся на территории, занятой противником, передавать органам НКВД.

5. Начальнику ОВТ ЛФ генерал-лейтенанту т. Степанову организовать для сосредоточения и проверки всех военнослужащих, задержанных без документов, 4 заградительных отряда: 1) Митрофаньевское кладбище; 2) Село Смоленское; 3) Пороховые и 4) Удельная.

Начальнику тыла ЛФ генерал-лейтенанту т. Мордвинову организовать при этих заградительных отрядах питательные пункты.

Задержанные военнослужащие после выяснения их личности представителями особых отделов принимаются командирами от штабов армий и направляются под командой только в свои части.

Командующий войсками Командующий войсками Ленинградского фронта, Герой Советского Союза, генерал армии (ЖУКОВ)

Член Военного Совета, секретарь ЦК ВКП(б) (А. ЖДАНОВ) Член Военного Совета дивизионный комиссар (А. КУЗНЕЦОВ)

Ленинград в осаде. С6. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 57–58.

ЗАПИСЬ ПЕРЕГОВОРОВ

по прямому проводу Верховного Главнокомандующего с командующим 54-й армией

20 сентября 1941 г. 23 ч 00 мин

ВОЛХОВСТРОЙ. У аппарата маршал Кулик.

МОСКВА. Здесь Сталин. Здравствуйте. Можете ответить на вопрос, который я вам поставил насчет подхода новых частей?

КУЛИК. Отвечаю. Здравствуйте. Сегодня подошли первые 4 эшелона, 161 [сд] идет темпом 10 [эшелонов в сутки], другие еще не появились.

СТАЛИН. Мы думаем включить всю вашу армию во главе с вами в состав Ленинградского фронта. Это необходимо для полной координации действий на вашем фронте. Надеюсь, у вас не будет возражений?

КУЛИК. Отвечаю. У меня очень плохая связь с Ленинградом. С Москвой связь полностью обеспечена. Лучше было бы, чтобы Генштаб увязал наши действия.

СТАЛИН. Но у Генштаба меньше связи с Ленфронтом, чем у вас. Генштабу очень трудно увязать ваши действия с действиями Ленинградского фронта. Как же быть?

КУЛИК. Считаю, увязку нужно произвести оперативным управлением [Генерального штаба]. Другого способа я не вижу. Управление в отдельных вопросах моей армии будет трудно, пока не соединимся с Ленинградом. Когда соединимся, то я считаю правильным включение в Ленинградский фронт.

СТАЛИН. В таком случае, может быть, устроить так, чтобы в оперативном отношении вашу армию подчинить Ленфронту, а во всех других отношениях вашу армию считать подчиненной Ставке?

КУЛИК. Я считаю, до соединения оставить существующее положение.

СТАЛИН. Хорошо, подождем несколько дней. Просьба к вам представить сегодня же ваш план взятия станция Мга и соединения с Ленинградским фронтом с обозначением сроков продвижения по дням.

КУЛИК. Прошу разрешения представить завтра к исходу дня, так как я послал для рекогносцировки местности командиров, с учетом прихода новых дивизий.

СТАЛИН. Какая вам рекогносцировка нужна? Вам надо все силы направить на разгром противника в районе Мги и дальше.

КУЛИК. Я разведываю район Малукса и северо-восточнее. Хочу найти фланг противника, чтобы [его] не терять.

СТАЛИН. В поисках флангов вы можете упустить время, а за этот период немцы могут взять Ленинград, и тогда никому не нужна ваша помощь. В эти два дня, 21 и 22, надо пробить брешь во фронте противника и соединиться с ленинградцами, а потом уже будет поздно. Вы очень запоздали. Надо наверстать потерянное время. В противном случае, если вы еще будете запаздывать, немцы успеют превратить каждую деревню в крепость, и вам никогда уже не придется соединиться с ленинградцами.

КУЛИК. Я имел ввиду перейти в наступление после прихода новых дивизий, так как существующие силы оказались недостаточными. Точно не знаю, когда придут дивизии и танковая бригада. Только вернулся с боя. Целый день шел сильный бой за взятие Синявино и за взятие Вороново. Противник переходил несколько раз в контратаки и, несмотря на губительный огонь с нашей стороны (я применял сегодня оба [дивизиона] PC), ввел все резервы, но успеха не имел. На фронте сейчас противник заменил свои части, то есть 20-ю, 21-ю дивизии новыми 126-й и 122-й дивизиями и отдельной бригадой, которые дерутся гораздо [более] стойко, чем те, которые мы хорошо побили. Вчера, чтобы спасти свое положение, противник устроил парад своей бомбардировочной авиации (более ста самолетов компактно) и ударил по нашим тылам. Боевые порядки частей он не затронул, так как они очень близко подошли к противнику и фронт зигзагообразный.

СТАЛИН. Новые дивизии и бригада даются вам не для взятия станции Мга, а для развития успеха после взятия станции Мга. Наличных сил вполне достаточно, чтобы станцию Мга взять не один раз, а дважды.

КУЛИК. Докладываю, что наличными силами, без ввода новых частей, станции Мга не взять. За четыре дня боев у нас убыло около 10 тыс. убитыми и ранеными. Поэтому я сегодня приказал закрепиться на существующих позициях, зарыться в землю и завтрашний день приводить части в порядок и влить пополнение. Повторяю, что эти четыре дня боя были очень жестокими, где перемалывалась живая сила с обеих сторон, и противник уже к концу третьего дня боя заменил побитые дивизии новыми. Вот обстановка на данный момент.

СТАЛИН. Как видно, вы даете передышку побитому противнику. Этим вы укрепляете противника и затрудняете для ближайшего времени свое продвижение вперед. Это очень плохо. Давайте поскорее ваш план дальнейшего наступления с обозначением сроков продвижения. Какого числа представите план?

КУЛИК. 21 сентября к 20.00.

СТАЛИН. Представьте утром 21 сентября к 12 часам.

КУЛИК. Хорошо.

СТАЛИН. Всего хорошего. Сталин, Шапошников.

КУЛИК. Всего хорошего. Кулик.

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 44–46.

Указания

Верховного Главнокомандующего Военному Совету Ленинградского фронта о применении оружия против делегатов от немецких войск

21 сентября 1941 г.

Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают вперед своих войск делегатов от занятых ими районов – стариков, старух, женщин и детей – с просьбой к большевикам сдать Ленинград и установить мир. Говорят, что среди ленинградских большевиков нашлись люди, которые не считают возможным применять оружие к такого рода делегатам. Я считаю, что если такие люди имеются среди большевиков, то их надо уничтожить в первую очередь, ибо они опаснее немецких фашистов.

Мой совет: не сентиментальничать, а бить врага и его сообщников, вольных или невольных, по зубам. Война неумолима, и она приносит поражение в первую очередь тем, кто проявил слабость и допустил колебания. Если кто-либо в наших рядах допустит колебания, тот будет основным виновником падения Ленинграда.

Бейте вовсю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно, являются ли они вольными или невольными врагами. Никакой пощады ни немецким мерзавцам, ни их делегатам, кто бы они ни были.

Просьба довести до сведения командиров и комиссаров дивизий и полков, а также до Военного Совета Балтфлота и командиров и комиссаров кораблей.

И. СТАЛИН

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 46–47.

Из сообщения военной разведки 18-й немецкой армии группы армий «Север»

21 сентября 1941 г.

Для того, чтобы укрепить волю рабочих и повысить их возможности к сопротивлению, ленинградский партийный комитет непрерывно проводит собрания, на которых рабочих призывают защищать свои заводы и город до последней капли крови. У рабочих это не вызывает особого отклика, но они, однако, находятся под едва ли вообразимым террором (царящим в городе), который ставит их перед альтернативой: либо терпеливо выжидать и взяться (впоследствии) за оружие, либо быть расстрелянными как саботажники и контрреволюционеры.

Усиленно работает НКВД и особенно управление государственной безопасности.

Кроме того, проблема снабжения города продовольствием становится все серьезнее и серьезнее. Установлено, что нормы выдачи хлеба для рабочих с 1 сентября снижены с 800 г до 400 г в день, а остальные категории населения получают всего 200 г хлеба. Помимо хлеба, все население получает ежемесячно 400 г сахара, 500 г мяса, 300 г масла, 1 кг крупы. Однако эти нормы выдаются далеко не полностью и далеко не всем: для того, чтобы получить продукты, необходимо стоять часами в различные пункты выдачи продовольствия. Население полагает, что имеющегося в городе продовольствия в условиях блокады хватит еще на 4 недели. Большие запасы продовольствия находятся в отдельных точках города, а именно на пересечении Шлиссельбургского проспекта и набережной Невы, а также на углу проспекта 3-го июля и проспекта 25-го октября в большом трехэтажном комплексе зданий «Гостиный двор».

Запасы дров в городе характеризуются тем, что сначала все деревянные постройки и сараи из-за угрозы пожаров были снесены. Древесину закапывали, хотя ее можно было использовать в качестве топлива. Водо-и электроснабжение в городе еще функционирует. По-прежнему работает транспорт. Во время воздушных тревог, которые весьма часты в последние дни, движение всюду почти полностью замирает. По-видимому, ПВО города плохо организована. Мнение населения относительно противовоздушной обороны невысокое. На население особенно удручающее впечатление оказывает тот факт, что о большинстве налетов вообще нет никаких предупреждений ПВО. Кроме того, бомбоубежища из-за нехватки времени, а также главным образом по причине плохой подпочвы, плохо укреплены, и гражданское население (вследствие этого) уже понесло значительные потери. Рядом с гостиницей «Октябрьская» один дом был разрушен полностью. Жители были завалены в подвале.

Население города находится под влиянием пропаганды устрашения, которую проводит коммунистическая партия. Коммунистическая пропаганда имеет большой успех, так что при нынешнем положении большая часть населения, несмотря на усталость от войны, участвует в обороне города и верит, что таким образом она наилучшим образом сможет спасти свою жизнь перед угрозой немецкого наступления. Коммунистическая партия работает, как уже отмечалось, проводя собрания, занимаясь индивидуальным террором и распространяя слухи. Широкая партийная жизнь повсеместно парализована по причине того, что рядовые члены партии боятся проявлять активность из-за возможности прихода немцев.

Воля к борьбе до последней капли крови характерна лишь для высших функционеров государственных, партийных и военных органов. Однако мнение, что город следует сдать, никто открыто не выражает. Собственно «пораженческие» настроения можно услышать только в частных разговорах. Активной деятельности против коммунизма или актов саботажа любого рода при проведении мероприятий по защите города до сих пор не замечено и в ближайшее время не ожидается.

Немецкая листковая пропаганда в Петербурге в количественном отношении слаба. До сих пор в городе распространено очень незначительное количество листовок, которые, по данным источника, не достигли желаемого результата. Напротив, на фронте на подступах к Петербургу распространено несравнимо большее количество листовок.

В городе господствует мнение, что до тех пор, пока есть какие-либо запасы продовольствия, об оставлении города не может быть и речи, напротив, его следует защищать, используя все возможные средства. В особенности пользу из того, что в городе имеются еще неповрежденные запасы продовольствия, извлекает коммунистическая пропаганда. Используя это, она призывает людей к стойкости и еще до выдачи последних запасов продовольствия рисует перед городам эту ужасную перспективу сдачи города.

Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 38–39.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА О ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ МЕРОПРИЯТИЯХ ПО СНАБЖЕНИЮ НАСЕЛЕНИЯ ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ

23 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

№ 00291

1. Прекратить с 23 сентября с. г. в Ленинграде производство пива. Весь солод, ячмень и другие хлебные продукты, имеющиеся на заводах, передать «Заготзерно» для размола на муку.

2. Предложить исполкому Ленгорсовета депутатов трудящихся все имеющиеся отруби и солод полностью использовать для хлебопечения.

3. Исполкому Ленгорсовета организовать с 1 октября с. г. отпуск предприятиями общественного питания обедов из круп, макарон в счет норм по продовольственным карточкам с зачетом 50 %.

4. Весь заготовленный картофель и свежую капусту с 23 сентября использовать на нужды общественного питания, госпиталей и больниц. Остающийся картофель и свежую капусту продавать населению по разовым талонам продовольственных карточек.

5. Предложить т. Лагунову (начальнику тыла Ленинградского фронта) и т. Попкову (Ленгорсовет) мобилизовать не менее 200 машин, сроком на

8-10 дней, у военных организаций и частей, которые не используют полностью имеющийся транспорт, и передать Лензаготпродоовощторгу 100 машин на вывозку картофеля и 100 машин Ленинградской конторе «Заготзерно» для завоза суррогатов и рассредоточения муки с мельниц. Срок исполнения – 25 сентября.

6. Запретить всем организациям производить питание военизированных отрядов, истребительных батальонов, пожарных команд и других соединений, если бойцы или рабочие этих соединений получили продовольственные карточки и не сдали их при переходе на котловое довольствие.

7. При переходе на котловое довольствие норма выдачи на одного человека не должна превышать установленных норм, утвержденных Военным советом от 16.9.41 № 00267.

8. Контроль за исполнением данного решения возлагается на заместителя председателя исполкома Ленгорсовета тов. Андреенко.

Командующий войсками Ленинградского фронта,

Герой Советского Союза (ЖУКОВ)

Член Военного Совета, секретарь ЦК ВКП(б)

(А. ЖДАНОВ)

Член Военного Совета дивизионный комиссар

(А. КУЗНЕЦОВ)

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 190–191.

Из дневника Ольги Берггольц

24 сентября 1941 г.

… День прошел сегодня бесплодно, но так как времени нет, то все равно. Зашла к Ахматовой, она живет у дворника (убитого артснарядом на ул. Желябова) в подвале, в темном-темном уголке прихожей, вонючем таком, совершенно достоевщицком, на досках, находящих друг друга, – матрасишко, на краю – закутанная в платки, с ввалившимися глазами – Анна Ахматова, муза Плача, гордость русской поэзии – неповторимый большой сияющий Поэт. Она почти голодает, больная, испуганная. А товарищ Шумилов сидит в Смольном в бронированном удобном бомбоубежище и занимается тем, что даже сейчас, в трагический такой момент, не дает людям вымолвить живого, нужного, как хлеб, слова…

А я должна писать для Европы о том, как героически обороняется Ленинград, мировой центр культуры. Я не могу этого очерка писать, у меня физически опускаются руки.

Она сидит в кромешной тьме, даже читать не может, сидит, как в камере смертников. Плакала о Тане Гуревич (Таню все сегодня вспоминают и жалеют) и так хорошо сказала: «Я ненавижу, я ненавижу Гитлера, я ненавижу Сталина, я ненавижу тех, кто кидает бомбы на Ленинград и на Берлин, всех, кто ведет эту войну, позорную, страшную…». О, верно, верно! Единственно правильная агитация была бы – «Братайтесь! Долой Гитлера, Сталина, Черчилля, долой правительства, мы не будем больше воевать, не надо ни Германии, ни России, трудящиеся расселятся, устроятся, не надо ни родин, ни правительств – сами, сами будем жить…».

Ольга. Запретный дневник. Дневники, письма, проза, избранные стихотворения и поэмы Ольги Берггольц. СПб., 2010. С. 70.

Из выступления А. А. Ахматовой по Ленинградскому радио.

Конец сентября 1941 г.

«Мои дорогие согражданки, матери, жены и сестры Ленинграда. Вот уже больше месяца, как враг грозит нашему городу пленом, наносит ему тяжелые раны. Городу Петра, городу Ленина, городу Пушкина, Достоевского и Блока, городу великой культуры и труда враг грозит смертью и позором. Я, как и все ленинградцы, замираю при одной мысли о том, что наш город, мой город может быть растоптан. Вся жизнь моя связана с Ленинградом – в Ленинграде я стала поэтом, Ленинград стал для моих стихов их дыханием… Я, как и все вы сейчас, живу одной непоколебимой верой в то, что Ленинград никогда не будет фашистским. Эта вера крепнет во мне, когда я вижу ленинградских женщин, которые просто и мужественно защищают Ленинград и поддерживают его обычную, человеческую жизнь… Наши потомки отдадут должное каждой матери эпохи Отечественной войны, но с особой силой взоры их прикует ленинградская женщина, стоявшая во время бомбежки на крыше с багром и щипцами в руках, чтобы защитить город от огня; ленинградская дружинница, оказывающая помощь раненым среди еще горящих обломков здания… Нет, город, взрастивший таких женщин, не может быть побежден. Мы, ленинградцы, переживаем тяжелые дни, но мы знаем, что вместе с нами – вся наша земля, все ее люди. Мы чувствуем их тревогу за нас, их любовь и их помощь. Мы благодарны им, и мы обещаем, что мы будем все время стойки и мужественны».

Берггольц Ольга. Дневные звезды. Говорит Ленинград. М., 1990. С. 193–194.