Начало пути
Родился герой нашего повествования 24 сентября 1874 года. Происходил он из дворян Херсонской губернии, несколько поколений которых связали свою жизнь с морем. Родился в родовом поместье – селе Александровка Елизаветградского уезда. Отставной штабс-капитан Сергей Константинович Рощаковский являлся членом судейской коллегии в Киеве. Имел трех сыновей: Константина, Михаила, Сергея и трех дочерей: Елену, Татьяну и Софью.
Начало биографии Михаила Рощаковского было весьма обычно для большинства флотских офицеров того времени: гимназия – Морской корпус – флот. В Морской корпус Михаил пошел по стопам своего старшего брата Константина. В 1896 году Рощаковский с отличием заканчивает Морской кадетский корпус. Отметим тот факт, что за успехи в учебе он был награжден Нахимовской премией, что предполагает наличие ума и способности к наукам.
Любопытная деталь периода учебы Рощаковского в Морском корпусе, которая оказала влияние на всю его последующую судьбу. Одновременно с ним там обучалось сразу несколько великих князей Романовых. Среди них был и великий князь Кирилл Владимирович, ставший впоследствии начальником военно-морского отдела штаба Командующего флотом Тихого океана, а в эмиграции провозгласивший себя императором Кириллом I. «Кирилловичи» и сегодня настырно претендуют на российский трон… Мне неизвестно, с кем именно из великих князей, водил дружбу в корпусе Миша Рощаковский. Но уверен, что эрудиция и смелый характер мальчишки притягивали к нему многих. Не были исключением и кадеты Романовы. Помимо великого князя Кирилла, Миша поддерживал хорошие отношения с великой княгиней Ольгой, ставшей позднее королевой Греции, тогда же познакомился с будущим Российским императором Николаем Вторым.
После выпуска из корпуса у Рощаковского была недолгая служба на Балтийском флоте, после чего последовал перевод на Чёрное море. В Севастополе служил старший брат Рощаковского Константин, который, судя по всему, и поспособствовал, чтобы младший был поближе к нему. Старший брат, как и младший, отличался смелым и независимым характером, а потому имел немало неприятностей.
На Черном море Рощаковский вначале отметился вахтенным офицером на эскадренном броненосце "Чесма", затем получил повышение и становится там же вахтенным начальником. Для молодого офицера вполне почетно – начальник самостоятельной вахты на корабле 1-го ранга. Однако дал у него на «Чесме», что-то не заладилось в отношениях с начальством, может быть, была какая иная причина. Дело в том, что служба на броненосцах, которые не слишком часто бывали в море, вообще не нравилась молодом мичманам. Все рвались на миноноски и крейсера. Но Рощаковский пошел еще дальше. Он, как и впоследствии на протяжении всей своей долгой жизни, показывает характер и неожиданно для всех просится… производителем гидротехнических работ на опытную баржу. Это не только понижение в должности, но и удаление с линейного флота, что могло весьма серьезно сказаться на карьере. Но таков был Рощаковский.
В 1898 году Рощаковский снова возвращается на Балтику. О причинах остается догадываться. На Черном море ему стало, по-видимому, скучно. В то время, когда балтийцы уже давно во вовсю плавали в дальневосточных водах.
На Балтике Рощаковского снова назначают вахтенным начальником на эскадренный броненосец. На этот раз это "Император Александр II". Увы, к горю Рощаковского «Александр II» был уже далеко не нов, и в дальние походы не ходил, а из года в год месил винтами мутные воды Финского залива.
– Броненосцы не для меня! – недовольно высказывался Рощаковский в кругу друзей. – Слишком громоздки и скучны! На них я чувствую себя не моряком, а чиновником! Поверьте, но даже на дырявой барже я был куда более счастливым!
– Дружище, на броненосце можно спокойно без особых волнений выслужить ценз для получения командирства! – поджимали плечами более практичные друзья. – Летние кампании не обременительны, столица под боком, что еще надо для спокойной службы!
– Эх! – махал рукой Рощаковский. – В том, то и дело, что все слишком спокойно!
Во время службы на «Александре» Рощаковский стал общефлотской знаменитостью. Пока, правда, не за деловые качества, а за «длинный язык». Однажды флагман Балтийского флота адмирал Бирилев, развивая какую-то мысль в кают-компании броненосца, обмолвился, что "он как боевой адмирал считает…". Немедленно раздался ехидно вежливый голос с дальнего «мичманского конца» стола. Это был, разумеется, не кто иной, как Рощаковский:
– Ваше превосходительство, расскажите что-нибудь поучительное из вашей боевой практики!
В кают-компании повисла звенящая тишина. Всем было прекрасно известно, что Бирилев ни в каких боях никогда не был и имел репутацию "паркетного адмирала", делавшего карьеру больше при дворе, чем в море.
Разумеется, выходкой наглеца мичмана Бирилев был взбешен. Но что-то отвечать все равно было надо.
– Я считаю себя боевым адмиралом потому, что уделяю большое внимание боевой подготовке команд! – выдавил он из себя и тут же покинул броненосец.
Уже у трапа Бирилев сделал внушение командиру на отсутствие воспитания у его офицеров. Вскоре Рощаковский уже стоял в командирской каюте.
– Вы, господин мичман компрометируете корабль в глазах высшего руководства. Думаю, что вам следует поискать для службы другое место!
– Прошу перевести меня на миноноски!
– Что ж, я посодействую вам в данном вопросе!
Вскоре языкатый мичман был действительно переведен на миноносцы. Миноноска «Скопа» была мала, но это был уже свой корабль, а потому Рощаковский был счастлив. Каждодневные выходы в море, мостик, продуваемый ветрами и заливаемый волной, скорость от которой захватывает дух – это ли не настоящая служба для того, кто жаждет настоящего дела!
– Наконец-то я нашел то, что мне по сердцу! – говорил Рощаковский в то время друзьям. – Мои любимые миноносцы я не променяю ни на что другое, пусть даже мне сулят адмиральские эполеты!
– Ну, ты и хватил! – посмеялись друзья.
И зря. Рощаковский говорил то, что чувствовал. Любовь к миноносцам он пронесет через всю свою жизнь.
В мае 1901 года пришло неожиданное известие из Севастополя – старший брат Константин участвовал в дуэли со смертельным исходом. Немедленно выправив отпуск, Михаил помчался, чтобы его поддержать. Дело лейтенанта Рощаковского слушалось в Севастопольском Военно-морском суде в мае 1901 года. Дело в том, что старший Рощаковский, плававший в должности ревизора на минном транспорте "Буг", заявил, что у него похищены казенные деньги, которые он хранил в своей каюте. Виновный не был обнаружен. Рощаковский высказал подозрение, что в краже повинен мичман Иловайский. Возмущенный Иловайский ударил его по лицу. Дело кончилось дуэлью на самых жестких условиях. Стрелялись с десяти шагов. В результате Иловайский был убит. Скандал был большой. В дело вмешался даже Чехов, хорошо знавший семью Иловайских.
Отметим, что дуэли в офицерской среде в ту пору не были редкостью. Указом по морскому министерству они даже рекомендовались, как средство решения вопросов, затрагивающих офицерскую честь.
Из сообщений прессы: «…Ранен в бок, в район печени, на дуэли со штабс-капитаном лейб-гвардии Преображенского полка С. И. Виктором-Берченко лейтенант Бутлеров. Последний помещён в госпиталь г. Севастополя. Причина дуэли: во время обеда в Морском собрании Севастополя лейтенант Бутлеров в пьяном виде дурно отозвался о лейб-гвардии Преображенском полку в присутствии штабс-капитана С. И. Виктора-Берченко, который ударил Бутлерова по лицу». Подобных случаев было не мало. Однако при этом офицеры должны были обязательно испрашивать официального разрешения на дуэль у вышестоящего начальства, а условия проведения дуэли должны были быть максимально щадящими. Рощаковский же с Иловайским нарушили оба последних пункта.
Из официального сообщения: "Севастополь, 30-го мая. После 7-дневного разбирательства в военно-морском суде дело об убийстве на дуэли лейтенантом Черноморского флота Рощаковским мичмана Иловайского сегодня закончено. После пятичасового совещания суд признал Рощаковского виновным в сделанном раньше времени выстреле без умысла и в неразрешенной дуэли, и приговорил его к трем годам заключения в крепости без лишения прав". Последнее смягчающее обстоятельство было вызвано тем, что при разбирательстве выяснилось – Иловайский на самом деле взял казенные деньги, чтобы погасить весьма немалый карточный долг. Заключение в крепости самым печальным образом сказался на здоровье Константина Рощаковского. Вышел из заключения, он уже больным и телесно, и душевно, а спустя три года умер, терзаемый раскаяниями в совершенном убийстве.
В конце 1901 года Михаил Рощаковский добивается перевода на Тихий океан. На Балтике ему уже было тесно и скучно. Увы, вакантных должностей на канонерках и миноносках не было. Свободной была лишь должность вахтенного начальника на броненосце «Наварин», прозванным за характерное расположение четырех дымовых труб – «табуретом».
Броненосце «Наварин»
– Табурет, так табурет! – согласился Рощаковский.
Однако, как назло, вскоре после назначения Рощаковского, «Наварин» был определен в возвращавшийся на Балтику отряд вице-адмирала Чухнина. Броненосец нуждался в ремонте на Балтийских заводах. Возвращаться снова на унылую Балтику в планы Рощаковского никак не входило. Со свойственной ему энергией, он сразу же предпринял необходимые меры и вскоре нашел желающего вернуться в Кронштадт семейного офицера с крейсера «Рюрик», с которым и поменялся местами.
Так он стал младшим артиллерийским офицер на броненосном крейсере "Рюрик". Служба шла своим чередом и вполне успешно. Вскоре «Рюрик» навсегда покинул Порт-Артур и ушел во Владивосток, войдя там, в состав особого крейсерского отряда. Останься Рощаковский на «Рюрике» и, скорее всего, судьба бы его сложилась совсем по-другому. Не известно удалось бы ему уцелеть в страшной мясорубке последнего боя «Рюрика» в Корейском проливе в июле 1904 года, где погиб и сам корабль, и большая часть его команды. Но судьбе было угодно в самый последний момент перемешать карты лейтенантской судьбы.
В январе 1904 года Рощаковский внезапно получает приказание прибыть в Порт-Артур и вступить в командование башней главного калибра на броненосце «Полтава». «Рюрик» к этому времени уже стоял во Владивостоке, и лейтенанту пришлось самостоятельно добираться до Порт-Артура.