Глава 17
Теперь я обосновалась у Игоря. Точнее – попала в цепкие руки Карабасов. Энергии в них оказалось несколько больше, чем, скажем, в средних размеров тайфуне. Жало которого сфокусировано на мне.
Порой казалось, что предыдущий период биографии утомил Карабасов кабинетной работой. Просиживали штаны перед компьютерами. Лишь изредка позволяя себе стряхнуть прах с пропыленных мозгов, вырываясь на просторы тесных улиц. Чтоб подкачать вялые мышцы при помощи того же спортивного велосипеда.
По слухам, иногда они выгуливали принаряженную Аннушку. Пугая впечатлительных прохожих. Некоторым такие встречи приносили несказанное удовольствие. В основном, молодежи. Которая мгновенно доставала мобильники и немедленно присоединялась к владельцам скелета. Умоляя увековечить себя вместе с Аннушкой.
Аннушка была не против такого аншлага, а Карабасы поощряли любовь публики к скелету, считая такое влечение не только веселым, но и познавательным с точки зрения анатомии.
Наряды для скелета добывались в пресловутом секонде. Особой удачей считалось напялить на череп широкополую манерную шляпу. В некоторых, особо торжественных, случаях голову покрывали обыкновенной солдатской каской немецкого изготовления. На каске из патриотизма рисовали надпись «Гитлер-капут», а Аннушка удостаивалась щеточки усов под носом и облачалась в мундир.
– Прикинь, идем себе, а за нами несколько фашиков. Докопались до нас. «Хайль Гитлер!» – орут. Пришлось популярно объяснить, что мы по этому поводу думаем, – гневно рассказывал Барабас.
Эксперименты с усатым скелетом пришлось прекратить. История умалчивает, кто кого тогда бил, но не исключено, что именно этот эпизод оставил Аннушку без передних зубов.
– Нельзя использовать экспонат вместо ударно-дробящего оружия, – сетовал Барабас, обещая оснастить поврежденную челюсть новыми зубами.
Вспомнив про деда Нила и его верных оруженосцев, я предложила выпросить старушачью вставную челюсть для ремонта утрат, но Барабас категорично отказался.
– Когда Карабас созреет, мы наймем специалиста по протезированию и восстановим ее обворожительную улыбку. Как новая станет!
Я не удивлюсь, если им приходило в голову вырядиться в латы, но нереальный размер остановил. Представив себе ночь, громогласные шаги Карабаса в облачении рыцаря под ручку с дребезжащей Аннушкой в балетной пачке, я присвистнула от удовольствия.
Уж не знаю, всегда ли Карабасы так увлеченно хватаются за новое дело, но мое им показалось достойным азарта. Перед ними открылась новая, ранее неизведанная цель, сулящая неожиданный результат и сплошные сюрпризы. Поэтому они активно взялись за разработку плана боевых действий и не давали мне, несчастной, ни сна ни продыха.
Звонки верещали через каждые пять минут. Назойливые исследователи выспрашивали про мамины привычки и дотошно уточняли распорядок дня. Интересное кино – а я знаю, что она привыкла делать в мое отсутствие? Слава богу, до них доперло, что толку от меня как от комариного уха. Тогда они самостоятельно разработали тактику следственных мероприятий операции под кодовым названием «Бзик по маме».
– Это все ерунда по сравнению с моей бабушкой, – признался в приступе откровения Карабас. – Хотя по смыслу дело может оказаться схожим. Бабуля как на пенсию вышла, вдруг стала жить на широкую ногу. Покупает что хочет, мотается по заграницам и вообще молодится как девушка. Немного стараний – и я узнаю, что она не просто так себе бабушка, а многомужец какой-то. Прикинь – у нее было аж восемь мужей.
– Олигархи? – робко предположила я.
– Куда там. Самый продвинутый – бывший полковник милиции. И она решила провести инвентаризацию их чувств. Написала каждому строгое письмо. Типа неплохо бы за счастливые годы сделать ей надбавку к пенсии.
– Наверное, они были с ней счастливы? – догадалась я.
– По всей вероятности – да. Теперь каждый платит сколько может. Ежемесячно.
– Невероятно! – Мне показалась заманчивой такая непыльная перспектива улучшить свое благосостояние, жаль, что до пенсии как до революции.
– Но у твоей мамы был всего один супруг.
– И есть, – на мой взгляд, последняя фраза нуждалась в уточнении.
– Это как посмотреть, – осторожно прибавил Карабас.
Похоже, он боялся травмировать меня правдой об отце, или тут дело в мужской солидарности, но распространяться о второй папиной семье он не стал. Будто я не в курсе.
– Ладно. Все будет в ажуре. Не забывай, с кем имеешь дело, – «скромничал» внук выдающейся бабушки.
Нет, все-таки я права, Карабасы истосковались по движению. Сегодня мы приступаем к успокоению моей совести. К выворачиванию маминой тайны наизнанку. К возвращению блудного попугая из блуда.
Мы будем шпиками. Хотя я слабо представляю, в чем их деятельность заключается. Я даже не уверена, что они вообще существуют в реальной жизни, а не только в детективах.
– «Секретный агент» звучит лучше, – поправил меня Карабас, когда был назван «шпиком».
Ясным солнечным утром, когда все трудовое население сумрачно спешит на работу, а нетрудовое мстительно нежится в постели, мы вдвоем клевали носом, сидя в машине Барабаса. Шпикачество пока не вызывало у меня ничего кроме яростной зевоты. Барабас в ожидании первых известий напряженно барабанил похоронный марш пальцами по коленке.
– Не нервируй меня, – попросила я сквозь новый отчаянный зевок.
– Надо было сделать все по-другому. Что за отношения у вас в семье? Идиотизм в квадрате – дочь ни сном ни духом, что делает ее мамаша.
– А твоя мать в курсе, чем ты занимаешься? – Мой сладкий голос испортил ему настроение.
– Вот еще. Зачем ей знать? Если все рассказывать, нотаций не оберешься.
– Ну-ну. Какие странные отношения, не правда ли?
Барабас вытаращился на меня как рыба в аквариуме.
– Я берегу ее покой. Сын – это тебе не дочь. В том смысле, что дочь и сын – две большие разницы. Сын – это не мама. А мама – не дочь.
– Круто! А бабушка – это не дед. И даже не троллейбус.
– При чем тут троллейбус? – разозлился напрочь запутавшийся Барабас.
– Значит, ты ее бережешь? – миролюбиво уточнила я, чтоб избежать новых словоблудий. – А моя мама бережет меня.
– На то она и мама. Слушай, отвянь по-хорошему. Я до сих пор не встречал родителей, которые тихарятся до такой степени. Если не брать в расчет бывших киллеров и прочий убойный элемент. И, как правило, это мужики. Теткам положено вить гнезда и налаживать быт, – утомленный диспутом Барабас поспешно покинул машину.
– И молчать в тряпочку. Готовка, уборка и стирка. Воспитание детей. – Я последовала его примеру.
Солнце уже пригревало вовсю. Барабас все никак не мог угомониться.
– Вот, именно это. Иногда еще и работа. Утром привела себя в божеский вид, накормила всех завтраком, оттрубила на работе, прошмыгнулась по магазинам, приготовила еду, накормила всех ужином, выслушала новости домочадцев, помыла посуду, постирала что надо, погладила выстиранное накануне. Выполнила супружеский долг. Ну, конечно, бывают секреты. Любовники там всякие, немного денег отслюнить из бюджета. Все просто. Закрой рот, а то муха залетит.
Конец ознакомительного фрагмента.