Глава III
Не накаркать бы… С тем, что приключение быстро не закончится. Фраза вырвалась как-то сама собой, и Полина уже пожалела об этом. Задерживаться в поселке ей совсем не хотелось. И даже писательское любопытство к различным загадкам и историям не навеивало желания остаться. Интуиция, которая была у нее развита совсем неплохо, подсказывала, что им нужно как можно скорей найти нужную дорогу. Этими опасениями она и поделилась с Настей по пути в гостиницу. Подруга согласилась, рассеянно кивнув, – она все пыталась связаться по телефону со своим итальянцем. И, судя по нахмуренным бровям, ей это не удавалось. Андрей правильно заметил, что тут отсутствовала мобильная связь и не ловился сигнал Интернета.
– Насть, оставь, – шепнула Полина подруге. – Выйдем отсюда, и напишешь своему Франческо.
Настя вздохнула и убрала телефон в карман, а Полина подумала, что подруга зря говорит, что не увлечена обаятельным итальянцем: она не расстроилась бы так из-за неудачной попытки выйти с ним на связь. Ох, Настя, Настя, ты можешь обманывать сама себя, но не наблюдательную подругу!
За стойкой ресепшена по-прежнему никого не было, ключи лежали так, как их и оставили. Полина предложила забрать их на тот случай, если придется подняться обратно в номера. Столовую они нашли без приключений. И хоть там тоже никого не оказалось, их будто ждали: количество накрытых столов соответствовало количеству занимаемых комнат – три, а один из приборов оказался детским.
– Ну что, присаживаемся? – спросил Андрей, обводя взглядом накрытые столы. Масло в простых фаянсовых масленках, крупные ломти хлеба на белых тарелках, желтый сок в стеклянных графинах. Чуть поодаль находилась стойка, на которой, как в современных гостиницах, практикующих завтраки по типу шведского стола, стояли лотки с едой – сосисками, омлетом, гречневой кашей, кувшин с молоком, пирожки и оладьи со сметаной.
– Сытно и аппетитно, – пробормотала Полина. – И, главное, все еще горячее, будто еду только с плиты сняли.
– Эй! Здесь есть кто? – громко позвал Геннадий, но никто не отозвался.
– Обслуга-призраки, – усмехнулась Настя, поворачиваясь к Полине. – Ну прям как в твоих романах.
– Вы пишете романы? – живо заинтересовался Геннадий, в то время как Андрей возле лотков уже обсуждал с сыном, что тому положить.
– Пишу, – не стала ломаться Полина.
– Надо же! – восхитился молодой человек. – А что-нибудь уже издали?
– Издала, – кратко ответила Полина, мысленно прикидывая, что взять – оладьи или кашу с молоком. Приключения приключениями, а есть все же хотелось. Благо в этой странно опустевшей гостинице все же позаботились о постояльцах. Остается надеяться, что еда тут не отравленная. Но в преступные замыслы персонала совершенно не верилось. Какой резон им травить постояльцев?
– О, как интересно! – не отставал Геннадий, подходя вместе с ней к лоткам с едой и накладывая в свою тарелку все подряд – скорее машинально, чем от голода. – И что же вы пишете? Любовные романы или детективы?
– И то и другое, – уклончиво ответила Полина, которой разговаривать сейчас совершенно не хотелось, но и казаться невежливой – тоже. – Мистические с любовной и детективной линиями, если вас устроит такое объяснение.
– Это что, про любовь с вампирами, что ли?
– Нет. Пишу про старинные легенды, семейные тайны, проклятия и так далее. Вместо вампиров – призраки, экстрасенсы и ведьмы.
– О как… Значит, любите чертовщинку?
Полина уклончиво мотнула головой, не давая точного ответа. Любит ли она «чертовщинку», как выразился Геннадий? Не столько любит, сколько… относится к ней с уважением.
Она положила на тарелку оладьи со сметаной и омлет и направилась к столику, за которым уже сидела Настя. Геннадий со своей тарелкой устремился не к свободному, сервированному специально для него столу, а за Полиной.
– Можно, девушки, к вам присоединиться?
– Вы уже присоединились, – буркнула Полина.
– Скажите, все писательницы такие серьезные? Вы хоть бы улыбнулись, – игриво поиграл бровями Геннадий.
– Обстановка не слишком располагает к улыбкам, – отрезала Полина. Не в том настроении она находится, чтобы флиртовать!
– Не обращайте внимания на ее неприветливость, – вмешалась Настя. – Дайте ей спокойно поесть, и тогда увидите, как изменится ее настроение! Полина бука букой, когда голодная, а вот когда сытая – сама любезность.
– Настя! – Полина от возмущения чуть не поперхнулась соком. Такой подлянки от близкой подруги она никак не ожидала – сдала ее со всеми, что называется, потрохами. Ей совершенно неинтересно любезничать с этим молодым человеком. Вот позавтракают они сейчас и разбредутся каждый своей дорогой.
– Ну раз так… – рассмеялся Геннадий, но, к счастью, понял, что его обществу сейчас не особо рады. – Хорошо, если я вам мешаю, уйду.
– Да нет, можете остаться, – невинно заметила Настя, скосив глаза на торопливо жующую и делающую вид, что ее внимание полностью занято едой, Полину.
– Боюсь, испорчу вашей подруге аппетит. А мне очень хочется увидеть ее куда более любезной. Приятного аппетита!
С этими словами молодой человек взял свою тарелку и пересел за отдельный столик.
– И что на тебя нашло? – тут же зашипела Полина на подругу.
– А на тебя? Чем он тебе не угодил?
– Болтовней, когда я не настроена общаться и улыбаться.
– Ну, подарила бы ему пару улыбок – с тебя бы не убыло.
– Зачем?
– О господи, – закатила глаза Настя. – Похоже, ты уже настолько погрузилась в свой книжный мир, что разучилась общаться с представителями противоположного пола в реале. Смотри, вполне себе приличный молодой человек! Симпатичный, хорошо одетый, похоже, с престижной профессией.
– Ты что, мне его сватаешь?
– Да никого я тебе не сватаю, – воскликнула, забывшись, Настя, так, что их услышал сидевший за соседним столиком Геннадий.
– Тише ты, – одернула шепотом подругу Полина и осторожно скосила глаза в сторону соседа: смотрит или нет. Геннадий смотрел на них внаглую и ухмылялся. Конечно, слышал, о чем они тут спорили. Полина рассердилась и на Настю, и на этого Геннадия, и на себя саму за то, что от неловкости ее щеки тут же вспыхнули румянцем.
– Приятного аппетита! – громко пожелала подруга молодому человеку – вроде бы и вежливо, но с намеком. Не отвлекайся на чужие разговоры, ешь! Мало чем ее смутишь – смелую, яркую, уверенную в себе. Геннадий отвернулся и принялся черпать из тарелки ложкой гречневую кашу. Полина скосила на него взгляд. Настя права: симпатичный. Темно-русые волосы подстрижены будто вчера, на тонкой переносице – очки в дорогой оправе. Все детали гладковыбритого лица подобраны-подогнаны так идеально, что лицо казалось обработанным в фотошопе портретом. Так все гладко и ладно, что не за что зацепиться: скользнешь по лицу взглядом и… забудешь, перепутаешь с другими, увиденными на рекламных плакатах. Все в его внешнем виде было так безупречно, что казался этот молодой человек ненастоящим. Это там, в столице, ежедневно пробегает по бурлящим людским потокам и тротуарам множество банковских клерков – выпускников престижных вузов, сделавших к тридцати годам неплохую карьеру. А здесь, в глубинке, выбивался он своим видом так, как выбивался бы Кен на полке с советскими пупсами.
– Он какой-то ненастоящий, – шепнула Полина Насте. – Не находишь?
Подруга лишь пожала плечами, украдкой проверила свой телефон и тихо вздохнула. Полина бросила на нее сочувственный взгляд. Настя без аппетита подцепила вилкой кусочек омлета и отправила в рот. За соседним столом Андрей, наклонившись к сыну, что-то тому шептал. Судя по нахмуренным бровям мальчика и строгой морщинке над переносицей отца, беседа велась воспитательного характера. В какой-то момент Никитка стукнул кулачком по столу и упрямо выпятил нижнюю губу.
– Никита, ешь, что дают! – повысил голос отец, но, спохватившись, опять перешел на шепот.
Еда оказалась горячей, свежей и вкусной, но к гостям никто так и не вышел. Тишину нарушали лишь тихие переговоры да звяканье столовых приборов.
– Непонятный сервис, – высказал вслух то, о чем думали все, Геннадий. Отодвинул тарелку и сыто откинулся на спинку стула. – Наготовили и ушли, даже записки не оставили.
– Я думаю, что в гостинице работает очень мало народу, отработали смену, взяли с нас плату за ночлег, завтрак оставили и разошлись отдыхать, – ответила Настя.
– Скучное объяснение, – как будто расстроился Геннадий. – Вон писательница тут развернулась бы. Ну чем не сюжет для романа, а?
Его игриво-фамильярное обращение возмутило Полину, но она промолчала и даже не повернула головы.
– Так что делать будем? – спросил Геннадий, обращаясь вроде бы и ко всем сразу, но при этом косясь на Полину – не с интересом, а снисходительно, словно ожидал ответа от нее и знал, что ничего она предложить не сможет.
– Как что – искать обратную дорогу, – ответил за всех Андрей. – Подкрепились – и в путь.
– Мы уже все пути-дороги исходили, – заметила Настя, но, однако, поднялась первой. – Андрей, может, вам с мальчиком тут подождать? А мы поищем того, кто бы подсказал нам дорогу.
– Нет, мы пойдем с вами, – возразил Андрей. – Но вещи предлагаю оставить в номере. Вернемся за ними, когда найдем дорогу.
– Я все возьму с собой: багаж у меня небольшой, а терять время я не привык, – с пафосом заметил Геннадий и, перехватив случайный взгляд Полины, подмигнул той.
«Так и не теряй его! На что ты надеешься?» – мысленно ответила она. Вопрос, обращенный к Геннадию, был риторическим, но шесть лет назад чуть не закрыл для нее дверь в мечту.
– Полина, на что ты надеешься? – спросил Юрьев, закрывая папку с внушительной стопкой бумаги. Накануне Полина осмелилась признаться ему в том, что пишет, и Игорь немедленно попросил ее дать ему почитать. Просьба прозвучала и неожиданно, и ожидаемо: девушка на это и надеялась, что Юрьев станет ее первым читателем. Но одно дело надеяться, и другое – на самом деле отдать папку с распечатанным романом, выйти из тени на помост, обнажиться – не телом, а душой, отдать свои мысли и мечты на растерзание чужому мнению. В какой-то момент Полина испытала желание дать обратный ход, отговориться тем, что роман еще не готов. Но в глазах Игоря прочитала такой интерес, что вытащила из шкафа заветную папку. Юрьев ее взял, убрал в «дипломат» и ушел на работу. А Полина весь день не находила себе места, представляя, как Игорь листает – нет, не страницы, а ее мысли, – и хмыкает, и удивляется, и не соглашается. Она даже малодушно надеялась, что он забыл о папке или ему просто было некогда читать.
Нет, не забыл, читал в перерывах между лекциями, в обеденную паузу, в «окно». И вот сейчас он восседал на стуле, будто судья в своем кресле, а она топталась перед ним, как обвиняемая.
– На что ты надеешься, Поль? – повторил Игорь, глядя ей в глаза своими темными, как беззвездная ночь, глазами.
– Так… плохо написано? – выдавила она непослушными губами.
– Нет, написано как раз хорошо, есть у тебя стиль, рассказывать ты тоже умеешь. Но, думаешь, вот это кто-то прочитает в издательстве? – Юрьев потряс папкой, и Полина покраснела до самых корней волос.
– А почему нет? На форуме говорят, что издательства рассматривают рукописи, нужно только отправить на нужный адрес… Позвонить, спросить адрес редактора и отправить.
– Ты что, всерьез думаешь отправлять роман в издательство? – спросил Игорь и рассмеялся. – Полинка, девочка моя, не будь такой наивной! Там же, в издательствах, все схвачено! Попадают туда либо по знакомству, только если кто-то замолвит за тебя словечко, и этот «кто-то» – далеко не последнее лицо. Либо если у тебя есть много-много денег и ты способна проплатить публикацию. Либо если ты уже какая-нибудь звезда, ну там киноактриса или певица. Насколько я знаю, у тебя нет дяди – директора издательства. Богатого спонсора тоже. И по телевизору ты тоже не мелькаешь. Так на что надеешься?
– А на форумах…
– На форумах! – передразнил Юрьев. – Мало ли что там говорят! Тебе тоже никто не запрещает под вымышленным именем писать различные небылицы.
– Откуда ты все это знаешь? – пошла в атаку Полина.
– Знаю, – припечатал он веско. – Любой знает, кроме тебя. Девочка моя, любимая, ну не будь такой наивной!
– Ты лучше скажи, как написано, – отважилась она.
Над этим романом Полина работала год, продумывая детали, составляя сюжет даже не по кирпичикам, а по песчинкам, вживаясь в образы героев. Жанр она выбрала неоднозначный: и не детектив, и не любовный, и не фэнтези. Какой-то винегрет из жанров – всего понемногу. Сама она находила свой эксперимент удачным. Но вот что скажет ее первый читатель?
– Написано отнюдь не ужасно, как я уже сказал. Интересно даже. Хотя романтики, на мой взгляд, с избытком. Вот если бы ее удалить, да оставить сюжет, да еще бы немного поработать над ритмом, а то у тебя сюжет местами провисает: идет-идет динамично, а потом – бац, и спотыкаешься о долгие описания, то было бы, на мой взгляд, совсем неплохо. Но что там у тебя намешано – не поймешь. Впрочем, захватывает.
– Так, может, я попробую? – оживилась Полина.
– Гм… Ну, пробуй, – снисходительно откликнулся Юрьев. – Только, говорю, время потеряешь. Да и расстраиваться будешь, если не получишь ответа. А его и не будет. Или, того хуже, будет, но отказ. Лучше не пытайся, финал все равно известен. Нравится тебе писать? Пиши. Можешь даже в Интернете выкладывать, если тебе хочется читателей. Но соваться в издательства…
Он покачал головой и вернул ей папку.
Засыпала в ту ночь Полина в смешанных чувствах. То ей хотелось назло Игорю набраться смелости и отправить текст по всем издательским адресам, то, наоборот, она собиралась убрать папку подальше и больше не доставать, а то и вовсе удалить роман из компьютера. Вдруг Игорь похвалил ее лишь чтобы утешить, а на самом деле пишет она ужасно и скучно?
Следующий день у нее, работавшей в одной частной клинике на ресепшене по сменному графику, был выходной. Полина гнала мысли о романе, стараясь занять себя домашней работой, но взгляд то и дело натыкался на телефон и тетрадь с выписанными в нее номерами. И когда у нее пригорел обед, Полина поняла, что единственный способ избавиться от мыслей о рукописи и сомнений – это позвонить в издательства.
Первый блин оказался вовсе не комом: Полине сообщили адрес редактора, на который можно прислать рукопись. Правда, ответить на вопрос, в каком жанре написан роман, внятно она не смогла. «Чего у вас там больше – детектива или любви?» – спросила девушка-секретарь. «Любви», – выдавила Полина, забыв добавить про мистику. Но это уже было не важно: главное, она получила желаемый контакт!
Дальше дело пошло бодрее, и к четырнадцатому звонку Полина уже смело тарабанила по телефону и про жанр, и про объем рукописи. А затем, пока не прошел кураж, разослала рукопись по всем полученным адресам.
Отказы посыпались сразу же: не прошло и часа, как Полина получила три отрицательных ответа из издательств помельче, отвергнувших ее рукопись на основании того, что нет серии под мистический роман. Первый отказ ударил, конечно, больно. А после третьего Полина неожиданно воспрянула духом: похоже, не прав был Игорь, говоря, что в издательства попадают по блату. Дали же ей контакты и ответили, пусть и отказами! А это значит, что надежда остается. Вдруг, вдруг…
– Полина, собирайся! – закричал с порога вернувшийся домой раньше времени Юрьев.
– Куда? Зачем? – не поняла она.
– Подтвердили мое участие в семинаре в Питере! Поезд сегодня ночью. Я заказал два билета, вот они! – Игорь торжественно потряс ими высоко надо головой. – Конференция продлится три дня, а потом мы целый день будем гулять по городу, свободные, как ветер. Ну как, рада?
Он замер – торжественный, довольный и собой, и сюрпризом, красивый, с улыбкой победителя на губах. Ждал, что Полина радостно завизжит и бросится ему на шею, а она почему-то медлила с проявлением радости, растерянно мялась и оглядывалась на комнату, в которой гудел включенный компьютер.
– Что-то не так? – насторожился он.
– Нет, нет, все так!
– Ты не рада?
– Рада, конечно, рада! Во сколько поезд?
Игорь, услышав в ее голосе привычные ему интонации, успокоился и сразу стал деловым.
– Час на сборы, – ответил он, бросив взгляд на часы. – Я соберу нужные бумаги, скачаю на флешку кое-какую информацию. А ты подготовь наши вещи на четыре дня. Ну и что мне потребуется на конференцию. Ты знаешь.
И Полина послушно отправилась в спальню собирать свои вещи и его.
Четыре дня в Питере показались ей четырьмя годами, хоть Полина и любила Питер. Она была здесь уже с Игорем однажды, еще студенткой-пятикурсницей, отчаянно влюбленной в него, молодого преподавателя-аспиранта. Они тогда спонтанно сбежали на выходные в Питер из суетливой шумной Москвы. Тогда город распахнул им свои объятия, показал все свои яркие и привлекательные стороны. А по возвращении Игорь забрал Полину из общежития и поселил у себя. Чудесный момент, волшебный, яркий, оставивший отпечаток в ее душе на долгие годы. В этот же раз город будто решил сыграть на контрасте: встретил их непогодой, как рассерженный маразматичный старик, осыпал, словно бранью, дождями, отхлестал ветрами. Серый, сырой, холодный. Юрьев пропадал на конференциях, таскал Полину за собой на скучные ужины, говорил только о себе и докладах и ни разу не поинтересовался у своей спутницы, как она себя чувствует. Спохватился только к концу второго дня, когда Полина, промерзшая в конференц-залах, уставшая от монотонных лекций и бесконечных незапоминающихся знакомств, высказала Игорю все, что у нее накипело, а под конец расплакалась.
– Хорошо, моя девочка, прости… Я так увлекся, что забыл о тебе. Завтра ты пойдешь гулять по городу, а послезавтра и я к тебе присоединюсь. Согласна?
Она лишь кивнула.
Ей хотелось домой, в Москву. Снова на работу – к своим девчонкам, по которым успела соскучиться, подальше от дующего с Невы пронизывающего ветра и сырого холода. К книгам, чаю, домашнему уюту и, главное, к компьютеру – проверить почту.
В ящике ее ожидало несколько писем. Три были с подтверждениями о получении рукописи, а вот в четвертом письме Полина прочитала те заветные строки, от которых сердце радостно забилось. Она перечитывала и перечитывала их, боясь, что неправильно истолковала смысл, но нет, в письме более чем ясно говорилось о том, что ей предлагают связаться по указанному телефону и договориться о подписании договора.
– Полин, ты тут? – вошел в комнату Юрьев.
– Игорь! – она развернулась на стуле и подняла на него сияющие глаза. – Игорь, у меня, кажется, получилось!
– Что? – не понял он, подошел к ней и заглянул ей через плечо. Прочитал, хмурясь, а затем радостно заулыбался:
– Звони!
– Что, вот так прямо?
– Нет, так криво! – усмехнулся он, снимая с полки трубку радиотелефона. – Полина, тебе ясно сказали: звонить!
Не дожидаясь ее ответа, он сам набрал номер и протянул гудящую долгими судьбоносными гудками трубку.
– А… Але, – произнесла дрожащим голосом растерявшаяся Полина, когда ей на том конце провода ответили, и попросила соединить ее с указанным в письме человеком.
Она договорилась о дне и часе подписания договора, аккуратно записала адрес и положила трубку.
– Ну? – радостно спросил Юрьев, глядя на нее – растерянную, ошарашенную неожиданно свалившимся на нее счастьем, красную до корней волос от волнения. – Это надо отметить!
– Погоди, погоди… – пробормотала Полина, растирая виски пальцами и все еще не в силах прийти в себя от такого поворота. Ведь на форумах писали, что ответа из издательств ждут месяцами! Ну, конечно, за исключением тех случаев, когда с ходу отказывают. А тут не прошло и недели! Как так можно? Редактор, правда, ответила, что в издательстве собираются открыть новую серию, набирают в нее авторов, и роман Полины пришелся как раз кстати. Правда, нужно его было доработать. «Романы в новую серию должны быть сентиментальными, а у вас – смесь жанров, – сказала ей по телефону редактор. – Придется смягчить мистику, перенести акцент с нее на любовную линию». Полина была согласна на любые изменения. С ней собираются заключить договор! Ее роман издадут! Вот так просто.
– Ну, так что, отметим? – переспросил Игорь. И она радостно кивнула.
Подписание договора заняло меньше четверти часа: Полина пробежала взглядом по двум листам, от волнения почти не вчитываясь в текст. Если бы с ней поехал Юрьев, он бы въедливо изучил каждую букву, тогда как она сейчас бы подмахнула не глядя и договор с Сатаной о вручении тому душу в вечное пользование. Заведующая редакцией, молодая стильная женщина, рассказывала о том, что серию планируют запустить месяца через три, что уже есть два романа от другого автора, которые ее откроют. «Возможно, еще будет два автора». Полина слушала, стараясь запомнить все до мелочей, но детали ускользали, и внимание концентрировалось не на словах редактора, а на обстановке в редакции. Здесь было интересно и в то же время обычно. Редакция напоминала офисную комнату, в которой за несколькими столами работали модные молодые девушки и одна женщина в возрасте. Но именно эти девушки вершили чьи-то судьбы: отбирали из общего потока рукописей те избранные, которые затем, пройдя другие этапы рецензий и процесс подготовки, становились книгами.
Необычным еще во вполне обычном офисе с цветами в горшках на подоконнике, с уютными занавесками вместо современных жалюзи, с кружками с мультяшными картинками, из которых работницы редакции пили чай и кофе, было еще и то, что столы были завалены грудами распечатанных рукописей. У Полины при виде этих бумажных гор душу затопило чувство гордости, смешанной с кольнувшим в сердце беспокойством: ведь и ее роман лежал в одной из этих стопок, рискуя быть отвергнутым. А все эти авторы, чьи романы томятся в ожидании на редакторских столах, еще находятся в состоянии подвешенности: примут – непримут.
– Оформление серии будет таким, – заведующая продемонстрировала Полине два листа формата А4, на которых были распечатаны эскизы рисунков. – Это обложки для автора, чьи романы выйдут первыми. Для вашего будет оформлена в том же ключе.
Полина, разглядывая выполненный в сиреневых и розовых тонах эскиз с обнимающейся в центре рисунка молодой парой, подумала, что под ее мистический роман подошла бы обложка в другом стиле, не таком кричаще-романтичном, с цветами и сердечками по периметру, но выбирать не приходилось. Она счастлива уже тем, что ее издадут! А в какой обложке – это уже другой вопрос. Не такой, как она на тот момент думала, важный.
– Ну, все! – весело воскликнула заведующая после того, как Полина налюбовалась на эскизы. Забрала оба варианта подписанного договора. – Поздравляю вас! Сейчас я отнесу на подпись к руководству, а затем отдам ваш экземпляр.
На остановке в ожидании автобуса, который бы отвез ее до станции метро, Полина еще раз вытащила договор и полюбовалась на свою подпись и издательскую печать. Свершилось!
Они прошли все дороги в этом поселке, который оказался не таким уж большим, как могло показаться на первый взгляд, но пришли не к трассе, а к неутешительным выводам. Во-первых, все дороги либо обрывались рекой, оврагом или широким полем, либо вели обратно в поселок. Во-вторых, непонятным образом исчезла та самая аллея, по которой они пришли сюда. Не оказалось даже намека на нее, и дворы, мимо которых они вчера проходили, и трансформаторная будка тоже исчезли. А в-третьих, и это пугало больше всего, поселок казался вымершим. За все это время, что они бродили в поисках выхода, им не встретилось ни человека, ни диких, ни домашних животных. Даже птицы, похоже, здесь не летали.
Поселок удивлял не только своей безлюдностью, но и расположением и планировкой. Ограниченный океанами полей и рифами лесов, он казался необитаемым островком, на который их выбросило, как потерпевших кораблекрушение. Постройки, то ли бараки, то ли сараи, то ли технические домишки, разбросанные в беспорядке по его краю, вызывали ассоциации с разбившимися о скалы остовами кораблей. В центре, за площадью, располагалась пара жилых зданий. Улиц не было, только короткие, узкие или широкие дорожки, кое-где асфальтированные, кое-где – просто земляные. Рассмотреть поселок более детально им не удалось из-за опустившихся на него сумерек и усталости. Бедный Никитка, мужественно выдержавший все эти долгие походы, под конец дня расплакался и раскапризничался так, что отец, извинившись, унес его в номер даже без ужина. Полина же с Настей в компании Геннадия зашли в столовую, где из еды увидели лишь ломти хлеба и колбасные и сырные нарезки.
Конец ознакомительного фрагмента.