Глава 2
На следующее утро проснулся я в настроении откровенно паршивом. Всю ночь снилась какая-то чушь, потянутые мышцы болели просто немилосердно, ну и нервишки, конечно, пошаливали, как без этого.
И «пошаливали» – это еще слабо сказано. Единственным желанием было все бросить и удрать из Форта куда глаза глядят. И я бы даже удрал, но далеко ли убежишь без денег? С тем, что в бумажнике осталось, даже до Елового не добраться; про Северореченск и вовсе молчу. Все ведь в обороте, ближайшая сделка только на следующей неделе закрывается.
А столько я в городе точно не продержусь.
И что получается?
Получается, надо быстрее сбывать серебро Федора, забирать комиссионные и рвать отсюда когти. Благо десяти тысяч золотом для обустройства на новом месте за глаза хватит. Вложу их в какое-нибудь надежное дело и буду стричь купоны потихоньку. А Семёра пусть лапу сосет.
Но для начала все же стоит насчет бандитов с Филиппом или Гамлетом потолковать. Вдруг чего посоветуют. Мало ли. Они люди тертые, со связями…
Повалявшись какое-то время в постели, я с кряхтением поднялся на ноги и начал разминать нещадно нывшую поясницу. Потом глянул на часы и в сердцах выматерился: до встречи с Федей оставалось всего двадцать минут. Выходит, с завтраком точно пролетаю.
Ладно, по дороге остановимся где-нибудь перекусить.
Я в несколько глотков допил остававшуюся в кувшине воду, спустился в холл и, оставив ключ от номера продиравшей глаза сменщице Жанны, побежал к Торговому углу. С ходу выскочил на Красный проспект, выругался и вернулся обратно во дворы.
Дожил, по улице пройти боюсь!
Ладно, огородами – значит, огородами. На людях и в самом деле светиться не стоит: с Феди станется за собой «хвост» притащить.
Именно поэтому, какими-то безлюдными закоулками добравшись до Торгового угла, я не стал выходить на всеобщее обозрение и осторожно выглянул из подворотни. Пусть светать еще только начинало, но зависшие над перекрестком сгустки магической энергии щедро сыпали ослепительно-белыми искрами и прекрасно разгоняли темноту. Очень удобно, весь Торговый угол как на ладони.
Я смерил внимательным взглядом скучавших охранников и, немного успокоившись, слегка ослабил контроль над даром предвидения. Ясновидение тут же метнулось вдаль по улице, чтобы миг спустя эхом вернуться обратно, ударить в темечко, заставить зашевелиться волосы на затылке. И – тишина. В том смысле что никто с обрезом на изготовку поблизости не схоронился.
И это радует. Вот только Феди пока тоже не видать, а мне на улице дожидаться его не резон. Надо бы к кому-нибудь на огонек заглянуть.
К кому-нибудь?
Хмм… выбор на самом деле небольшой. Лавка артефактов «Серый святой» или медицинский кабинет Салавата. Хозяину лавки я время от времени сбывал небольшие партии несертифицированных для использования в Форте амулетов, Салавату – контрабандные лекарства. Незаконно – факт. Зато выгодно. Взаимовыгодно. Вот и побеспокою теперь партнеров по старой памяти.
И поскольку Салават свое заведение открыть еще не удосужился, я перебежал через дорогу и поспешил юркнуть в «Серый святой». Как обычно, витрины и стеллажи оказались завалены самыми разнообразными амулетами, но теперь в глаза бросились сразу несколько полок с ювелирными украшениями и холодным оружием. Оно и неудивительно, дела у хозяина в последнее время шли далеко не самым лучшим образом, вот он и пытался хоть как-то компенсировать падение продаж по основной деятельности.
– Евгений Максимович! – удивился самолично вышедший навстречу раннему посетителю владелец заведения. Худощавый мужчина в поношенном костюме, протиравший кусочком замши толстые линзы круглых очков, казался на фоне всех этих витрин то ли хранителем музея, то ли распорядителем на художественной выставке. – Вы по делу?
– Честно говоря, погреться заскочил, – протянув руку, разочаровал я собеседника. Рассаженная вчера кисть за ночь подзажила, и крепкое рукопожатие никаких неприятных ощущений не доставило. – Не возражаете?
– Что вы, что вы! – заволновался Остап Наумович. – Как можно. Просто при случае про меня не забывайте.
– А знаете… – Я прикинул, что на следующей неделе меня в Форте уже точно не будет, а товару без движения лежать грех. – В понедельник Трофиму Удальцову обоз из Северореченска придет, возможно, что-то и по вашей части окажется. Сошлитесь на меня, если будет интерес.
– Непременно зайду. А то от ведьм совсем житья никакого не стало. Демпингуют по-черному, стервы.
– Такова жизнь.
– Хочешь жить, умей вертеться, – подтвердил хозяин лавки и вдруг поинтересовался: – Евгений Максимович, а у вас в разрешительном отделе Гимназии случайно никого знакомого нет? Поспособствовать бы…
– А что такое?
– Да вот, – Остап Наумович отпер одну из витрин и достал свитое из цветной проволоки колечко с блокирующей магию амулета пломбой, – выкупил конфискованную партию «щелкунчиков» по дешевке, а ее второй месяц сертифицировать никак не могут. И главное – договориться ни с кем невозможно!
– И не говорите, – поморщился я. – Постоянно эти бюрократы в убытки вгоняют. Да, кстати, а что за «щелкунчик»? Новая модель какая-то?
Я взял кольцо и пригляделся к пломбе. Нет, порядок – настоящая. Теплая. Такую в Форте сломаешь, потом и сам фонить будешь, и амулет или оружие первый попавшийся колдун с полусотни метров учует. Прямая дорога на Северную промзону.
– Тот же «щелчок», только с ограниченной во избежание смертоубийства силой выброса. Ничего сложного: надеваете кольцо, активируете поворотом, намечаете удар. Срабатывает автоматически.
– И какова дальность поражения?
– До трех метров. В Форте таким игрушкам цены бы не было, а так кому они нужны? За четверть стоимости никто не берет.
– И сколько? – приценился я.
– За три с полтиной отдаю, даром практически. А по уму им рублей пятнадцать самая цена.
– Дешево чего-то.
– Одноразовые потому что. Подзарядку не поддерживают, но зато компактные.
– Возьму, пожалуй. – Я полез за кошельком и, несмотря на протесты не желавшего брать деньги хозяина, рассчитался за амулет. – А насчет разрешительного отдела попробую разузнать. Давно надо было этим заняться, да все как-то руки не доходили.
– Премного обяжете…
Тут на улице послышался шум автомобильного двигателя; я глянул в окно на парковавшуюся у перекрестка «газель» Ямина и закрыл глаза.
Дар, подобно спущенной с поводка ищейке, обежал окрестные дворы, но ничего подозрительного вновь не обнаружил. Поморщившись от заворочавшейся в голове боли, я распрощался с хозяином лавки и вышел на улицу. Подскочил к автомобилю, забрался в кабину и скомандовал:
– Поехали.
– Экий ты шустрый, – повернул ключ в замке зажигания Федор. – Думал, ждать замучаюсь.
– Это ты постоянно опаздываешь, а я человек пунктуальный.
– Бла-бла-бла, – дыхнул на меня свежим перегаром Ямин и замурлыкал себе под нос: – «Я буду долго гнать велосипед…»
– Хватит гнать уже, – одернул я парня. – Ты с утра накидаться успел, что ли?
– Нервы…
– От нервов успокоительное пей.
Голова болела все сильнее, и я вытащил коробочку с пилюлями.
– Насчет меня узнавал? – сразу же оживился Федор. – Смогу брать?
– Поставщика сейчас в Форте нет.
– А-а-а… – разочарованно протянул Ямин. – Ну тогда хоть таблетку дай закинуться.
Я вытряхнул на ладонь из коробочки две пилюли:
– Тебе красную или зеленую?
– А есть разница?
– Нет.
– Тогда красную.
– Держи. – Я проглотил зеленую таблетку и предложил: – Давай поесть куда-нибудь завернем.
– Времени в обрез, – отказался Федя.
– В смысле?
– У меня на сегодня планов громадье.
– Мы ж недолго.
– Не получится, – покачал головой парень. – Сейчас дело сделаем, а потом я тебя куда угодно закину.
– Фиг с тобой, золотая рыбка, – нахмурился я. – Да, ты Алика Чемизова, случаем, не знаешь?
– Случаем, знаю. Золотых дел, блин, мастер.
– Работаешь с ним?
– Работал, пока он меня на хорошие деньги не швырнул, – поведал Ямин и выругался: – Сволочь!
– А насчет серебра с ним не толковал?
– Звезданись! Он же наркоман конченый! – Федор на миг отвлекся от дороги, покрутив пальцем у виска, а потом заорал: – Куда?! Куда прешь, дятел?!
Я только тут приметил выскочившего прямо перед машиной на середину проезжей части мужика и незамедлительно рванул руль на себя:
– Поворачивай!
– Ты чего?!! – взвыл Ямин, но машину уже занесло, и ему ничего не оставалось, кроме как ударить по тормозам.
Развернувшаяся поперек дороги «газель» врезалась в сугроб, нас здорово тряхнуло, а в следующий миг по металлическому борту заколотили выпущенные из жезла «свинцовых ос» заряды.
– Ма-а-ать! – испуганно взвыл Федор; я распахнул свою дверцу, выволок его из кабины, и тут брызнуло осколками боковое стекло. Следующая очередь прошила покрышки, и автомобиль начал оседать на спущенных колесах. И все это – практически в полной тишине…
Ясновидение нахлынуло вдруг. Мир будто вывернулся наизнанку и раскрасился цветами, названий которых не имелось ни в одном языке мира. Да что там цвета?!
В голове картинка за картинкой начало разворачиваться видение о том, как на подмогу прижимавшему нас к земле стрелку из подворотни с другой стороны улицы выскакивают еще двое головорезов. Выскакивают, вскидывают жезлы «свинцовых ос» и…
– Бежим!
Я ухватил Федора за воротник и зашвырнул в проход между двумя заброшенными домами. А потом и сам метнулся следом. Десять шагов открытого пространства показались стометровкой, и не успели мы их преодолеть, как по стене двухэтажки хлестнули свинцовые шарики. В лицо моментально полетели обломки штукатурки; закрыв голову руками, я в два прыжка выскочил из зоны обстрела и со всех ног рванул прочь.
Подскочившие к «газели» подельники стрелка бросились в погоню, но в части бега по пересеченной местности им было со мной не тягаться – по всей этой мешанине тропинок, закутков, заснеженных дворов и переулков меня вел дар. Предвидение подсказывало оптимальный путь, помогало избегать тупиков и не попадаться на глаза висевшим на хвосте преследователям. Пара минут сумасшедшего бега – и убийцы начали отставать. Правда, и мы уже ноги еле переставляли…
– Сюда! – Буквально таща за собой спекшегося Федю, я заскочил в заметенный снегом подъезд, по шаткой, полусгнившей лестнице взбежал на третий этаж и рванул по коридору, пронизывавшему насквозь весь дом.
Ямин шумно сопел сзади, но не отставал – и это было просто здорово: сил тащить его на себе у меня уже не осталось. Проскочив коридор, мы скатились на первый этаж, забежали в одну из квартир и выпрыгнули в наметенный под окнами сугроб.
И тут меня будто киянкой по макушке тюкнули! Во всей этой кутерьме третий стрелок совершенно вылетел из головы, а между тем оставаться у расстрелянной «газели» этот гад не стал и помчался наперерез. И пусть бежал он наугад, но все же каким-то чудом умудрился на нас наткнуться!
Точнее, умудрится наткнуться буквально через несколько мгновений…
И тогда я рванул ему наперерез. Насколько позволило сбившееся дыхание, ускорился и, не добежав до угла дома пары шагов, пригнулся и метнулся вперед.
Выскочившего навстречу стрелка я просто смел. Плечо угодило невысокому пареньку в грудину, от удара его отбросило в сугроб, и вылетевший из руки жезл «свинцовых ос» моментально утонул в снегу.
Я повалился на убийцу сверху, врезал левой, замахнулся правой, а в следующий миг покатился по тропинке, каким-то невероятным образом отброшенный на пару шагов назад. Вскочив на ноги, шагнул к моментально пришедшему в себя головорезу, из разбитого носа которого хлестала кровь, и едва не пропустил прямой в голову. Принятый на левое предплечье удар болью отозвался во всем теле, и рука моментально онемела.
А потом и вовсе начала твориться какая-то бесовщина: хлипкий на вид паренек двигался настолько стремительно, что не оставил мне ни единого шанса выйти из этой схватки победителем. Поначалу я еще пытался закрываться, потом пропустил апперкот в челюсть и отключился.
– Евгений, Евгений! Да очнись ты! – Кто-то потряс меня за плечи и принялся растирать лицо снегом, вот только сознание категорически не желало возвращаться в избитое тело. – Уходить пора!
Стоп! Что значит – уходить?
Федя?!
– В порядке, отстань уже… – Я попытался подняться на ноги, не смог и бухнулся на четвереньки.
Перед глазами все плыло, но это не помешало разглядеть корчившегося в сугробе убийцу, обеими руками ухватившего себя за шею. Ямин подскочил к хрипевшему парню и со всего маху пнул его по голове. Стрелок затих.
Лихо Федя его уработал. Не ожидал. Резкий был парнишка.
– Пошли, пошли, – заторопил меня Ямин и потянул за собой.
– Стоять! – просипел я и закашлялся. Потом отдышался и указал на сугроб: – Жезл ищи.
Дар предвидения, подобно трепетавшему на ветру пламени свечи, то гас, то вновь вспыхивал у меня в голове, и в какое-то из очередных просветлений стало ясно, что напарников убийцы пока можно не опасаться. Нет их поблизости. До сих пор плутают по дворам.
– Ты чего?! – обалдел Федя.
– Ищи жезл, кому сказано! – рявкнул я и присел рядом с отключившимся стрелком. Голова закружилась, но справиться с дурнотой не составило труда. – Резче!
Ямин принялся копаться в снегу, меня же больше интересовало содержимое карманов нашего несостоявшегося убийцы. Вот только толком прошерстить их не получилось: выудив бумажник и запасной цилиндр к жезлу «свинцовых ос», я неожиданно почувствовал, что подельники головореза все же умудрились напасть на наш след.
Пора ноги уносить.
– Уходим! – Я выпрямился, зажмурившись, прогнал легкое головокружение и поторопил Федора: – Все, бегом!
Тот вылез из сугроба с облепленным снегом жезлом в руках:
– Иду.
– Бегом!
– Бегу!
Ну мы и побежали. А как иначе? Если один гаденыш нас едва на тот свет не отправил, то с его подельниками связываться и вовсе не с руки. Затопчут и не поморщатся.
В себя пришли уже на Кривой. Как несколько кварталов промчались – и не заметили даже. Вот что страх с людьми делает. В обычной ситуации дыхалки бы ни за что не хватило. А тут прям спринтеры.
– Стой, – остановил я Федора, когда над крышами домов замаячили верхние этажи кирпичной высотки санитарно-эпидемиологической станции. – Все, оторвались…
– Обалдеть! – Ямин сунул мне жезл «свинцовых ос» и согнулся в три погибели, пытаясь перевести дух. – Кха-кха! Все, думал, кончилась моя жизнь!
Я повертел в руках слегка изогнутую пластиковую трубку, стянутую на концах железными кольцами, и сунул ее за пояс. Пригодится, раз пошла такая пьянка. Правда, какой-то хлипкий этот агрегат, несолидный. Похоже, Братство решило выпуск дешевого оружия наладить. Стоит учесть на будущее.
Федя навзничь повалился в снег, мне тоже стало нехорошо, и я присел на краешек запорошенного снегом крыльца двухэтажного жилого дома, во дворе которого мы и пытались прийти в себя.
– Слушай, Федор, – позвал я приятеля, когда немного отдышался и вытер вязаной шапочкой вспотевшее лицо, – а как ты того паренька уделал?
– Я?! – безмерно удивился Ямин.
– Ну не я же! Меня он вырубил.
– Именно, что ты! – Федя вылез из сугроба и принялся вытряхивать набившийся за воротник снег. – Ты, как в челюсть получил, покачнулся, а потом – раз! – за шею его ухватил и дернул. И быстро еще так. В одно касание…
– Лихо.
Только вот не я это был. Скорее уж мое альтер эго расстаралось. Оно на такие штуки гораздо.
В одно касание, ну надо же!
– Ты как, идти можешь? – уточнил Ямин.
– Нормально.
Как ни странно, кроме челюсти, ничего толком и не болело. Кожаная куртка худо-бедно смягчила удары, и лишь в голове было пусто-пусто. До звона практически. Я вытащил из кармана коробочку с таблетками, на миг задумался и сунул ее обратно. Повременю пока. Печень посадить еще успею.
– Что это было, вообще?! – забеспокоился вдруг Ямин. – Что за дела?! Нас ведь завалить пытались!
– До тебя только дошло, что ли?
– Какого фига?!
– Мне б кто сказал, – пожал я плечами и вздохнул: – Машину жалко.
– Да, «газель» звездой накрылась, – помрачнел Федор. – Но…
– Пошли отсюда. – Я поднялся с крыльца и махнул рукой: – Пошли! Нечего на улице торчать. Сейчас сядем где-нибудь и поговорим.
– Да что ж это такое! – простонал Ямин и поспешил следом.
Сели мы в «Пельмене» – небольшом заведении, расположенном в полуподвале жилого дома на Кривой. Я на северной окраине хоть и нечасто появлялся, но это заведение давно приметил. Очень неплохо по местным меркам тут кормили. Да и обстановка ненавязчивая.
До середины засыпанные снегом окна, массивные столы, камин.
Единственное – с вытяжкой проблемы. Заходишь и сразу понимаешь, что на кухне готовят.
Тушеная капуста, жареное мясо, свежая выпечка…
– Два по двести! – прямо с порога заявил Федор официантке и уселся за ближайший свободный стол.
– Мне не надо, – сглотнув слюну, отказался я. – Порцию пельменей, пожалуйста, хлеб и попить что-нибудь. Чай или компот, что у вас есть.
– Все вдвойне, – подтвердил мой заказ Ямин.
– Не поняла, водки сколько? – раздраженно уточнила грудастая деваха.
– Два по двести, – опередил меня Федор. – Водку сразу.
Я только вздохнул и спорить с ним не стал. Сам заказал, пусть сам и пьет. Мне нельзя.
Чревато оно.
Расстегнув куртку, я откинулся на спинку стула и как бы невзначай оглядел собравшихся в пельменной людей. На первый взгляд никого подозрительного тут не оказалось. Пару столов занимали работяги, в углу устроились коробейники, да еще усталые мужики в форменных комбинезонах СЭС под скудную закуску приканчивали вторую бутылку водки.
Пересменка у них, что ли?
– Хватай, – распорядился Федор, стоило официантке выставить на стол пару стаканов.
– Мне нельзя, – вновь отказался я. – Не злоупотребляю.
– Ты б видел себя сейчас, – поежился Ямин и вытянул над столом свободную руку. Пальцы заметно дрожали. – Евгений, ты не просто бледный, ты синий практически. У тебя шок!
– И что?
Шок? Это, блин, еще слабо сказано. Трясет всего, и сосредоточиться не могу совершенно. Страшно…
– А то, что с двухсот грамм у тебя сейчас ни в одном глазу не будет, – резонно заявил Федор. – Пей!
Я молча взял стакан, в несколько глотков влил в себя водку и даже не поморщился. Что пил, что не пил. Хотя на голодный желудок по мозгам должно неслабо шибануть. У меня ж со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было…
– Другое дело, – одобрительно кивнул Ямин и столь же легко расправился со своей порцией сорокаградусной отравы. – Все, живем…
– И это радует.
– Что происходит, Евгений? – сразу встрепенулся Федор. – Что, блин, на фиг, такое происходит? Нас же убить пытались!
– Громкость убавь, – попросил я. – Не знаю, что происходит, но кто-то на нас сильно нагретый. Ты уверен, что серебро бесхозное?
– Я ж тебе говорю!
– Никто больше про него не знает?
– Нет.
– Тогда без понятия.
Тут принесли пельмени, и выяснение отношений как-то само собой сошло на нет. Перекусили, выпили компот. Помолчали. Первым не выдержал Федор:
– И что теперь делать?
– Серебро толкнем и на дно заляжем.
– Это понятно, с машиной что делать?
– А что с ней будет? – удивился я и достал из-за пояса жезл «свинцовых ос». Держа его под столом, открутил продолжающий рукоять полупустой цилиндр с зарядами и ввернул на его место новый. – Дорогу она не перегораживает. Угнать тоже не угонят. Пошлешь кого-нибудь забрать потом.
– Тебе легко говорить… – поморщился Федор и вдруг заметил мои манипуляции: – Ты чего это?!
– Так, на всякий случай, – усмехнулся я и спрятал жезл под куртку. – Случаи, сам знаешь, бывают разные…
– Ну ни фига себе, – только и выдохнул Ямин. – По такому случаю надо выпить!
– Мне хватит.
– Да по соточке всего!
– Хватит. Нельзя мне.
– А я выпью. – Федор подозвал разносчицу и заказал сто грамм водки.
– И рассчитайте нас, пожалуйста, – попросил я.
– Ты совсем не злоупотребляешь? – дожидаясь выпивки, спросил Ямин.
– Стараюсь.
В голове приятно шумело, но, к счастью, продолжать пьянку желания не было совершенно. И это просто здорово – никогда остановиться вовремя не умел.
– А чего так? – Федор тоскливо оглядел зал и оживился, заметив направлявшуюся к нашему столу официантку.
– Я ж ясновидящий чуток. – Выпитая водка все же развязала язык, и захотелось поговорить. – В курсе?
– Ну.
– Пьяному слишком трудно дар контролировать. А если до беспамятства напьюсь или, как сейчас, по башке получу, то и вообще туши свет…
– В смысле? – заинтересовался Ямин и даже отставил от себя стакан.
– Информация поступает в прежнем объеме, а обрабатывать ее некому, – усмехнулся я. – Тело начинает реагировать само… самостоятельно. Понимаешь?
– Нет.
Терпения Феди надолго не хватило, и он влил в себя водку.
– А непонятно просто, что подсознание выкинет. Могу человеку по морде съездить, и хорошо, если по делу. Но самое паскудное, потом не помню ничего. Просто провал в памяти образуется, и все.
– У меня такое тоже бывает, – хихикнул захмелевший парень. – Но это постараться надо так надраться!
– У всех бывает, не у всех проходит. – Я достал из кармана бумажник убийцы и высыпал из него на стол бренчавшие там монеты.
– Ты лопатник подрезать успел? – удивился Ямин. – Богатенький Буратино нам попался…
Два червонца – царская десятирублевая монета и ее советский аналог, империал, золотая пятирублевка, серебряный полтинник, шесть тысячных банкнот. И увесистая трехрублевка с соболем.
– Бери себе, только за обед рассчитайся.
Я покрутил меж пальцев пятнадцатирублевую монету, для удобства именуемую в Форте империалом, и кинул ее Федору. Меня сейчас больше интересовало отделение для визиток. Тем более что оно не пустовало. И пусть разрисованные от руки прямоугольные кусочки бумаги на первый взгляд полезной информации не несли, но присмотреться к ним все же стоило.
Сауна «У Тимура». Скидка. В топку.
«Берлога». Кабак. Карточка постоянного посетителя. Не нужна.
Отпечатанная на пишущей машинке визитка адвоката. Неверов Илья Денисович. Первый раз слышу.
А вот уже интересней: «Ювелирный салон «Аленький цветочек». Скупка лома. И, в отличие от остальных, эта бумажка ничуть не обтрепана. Так, а что у нас на обороте? Сегодняшнее число и пометка «8-00»?
Подчеркнуто и восклицательные знаки?!
Ну блин, Алик, ты попал. Конкретно попал.
Только моя «крыша» в этом деле не помощник, а значит, придется разбираться самостоятельно.
– Пошли, – махнул я возвращавшемуся от кассы Федору, сунул визитки обратно в бумажник и направился на выход.
– Ну что, я побежал насчет машины договариваться? – нагнал меня Ямин. – Где встречаемся?
– Не так быстро. – Поднявшись по обледенелым ступенькам на улицу, я дошел до мусорки и избавился от чужого кошелька.
– В смысле?
– Есть у меня нешуточное подозрение, что за всем этим паскудством господин Чемизов стоит, – пояснил я.
– Нашел чего в лопатнике? – удивился Ямин.
– Угу.
– И что собираешься делать?
– Хочу задать ему несколько вопросов.
– Наплюй.
– Что значит – наплюй?! – вскипел я. – Рано или поздно нас хлопнут! Не понимаешь ты, что ли?
– Вот не надо только, а! – заорал Федор. – Дело сделаем и на дно заляжем!
– Хрена с два! – рявкнул я в ответ. Выпитая натощак водка придала воинственности, к тому же не хотелось упускать кончик ведущей к разгадке нити. – Мне не нравится, когда в меня стреляют! Понял?
– Давай так, – попытался успокоить меня Ямин. – Ты иди куда хочешь, я договариваюсь насчет машины. Встречаемся на Торговом углу…
– Не пойдет.
– В смысле?
– Ну надо же кому-то на стреме стоять, нет?
– Я на это не подпишусь, – замотал головой Федор. – И не уговаривай.
– Ну тогда я прямо сейчас из Форта валю. И впаривай свое серебро кому хочешь. Жизнь дороже.
– Не надо… – враз покрылся испариной Ямин.
– Надо, Федя, надо.
– Но, блин…
– Все, пошли, – почувствовав перемену настроения компаньона, усмехнулся я и зашагал по тянувшейся вдоль Кривой тропинке. – Пошли, у Алика контора здесь неподалеку.
– Ну ты даешь! – догнал меня Федор. – Ты вот так придешь к нему и начнешь вопросы задавать?
– Вот так приду и начну, – оскалился я и похлопал себя по поясу. – Но для начала жезл «свинцовых ос» к его башке приставлю. Как тебе такой план?
– Ну блин…
Мимо проехал УАЗ с синей полосой на боку, но дружинники никакого внимания на нас не обратили. Да я особо на их счет и не волновался. Отметка разрешительного отдела Гимназии на жезле «свинцовых ос» имеется, – значит, агрегат сертифицированный. Выходит, все законно. Как Яровой и говорил…
– Ты когда с ним работал, охрана у него в конторе была? – спросил я у Федора, после того как мы перебежали через Кривую и углубились во дворы.
– Нам не в контору, Алик в том же доме квартиру снимает. Зуб даю, дрыхнет еще. – Ямин глянул на замаячившее неподалеку здание доходного дома Гадеса и тяжело вздохнул: – Может, не стоит все же?
– Почему нет? – ухмыльнулся я.
– Евгений, у тебя сейчас такой вид, будто ты Алика завалить хочешь, – нервно сглотнул Федор. – Ты ведь не собираешься его убивать?
– Вот что я точно делать не собираюсь, так это его убивать. – Я остановился на перекрестке, огляделся по сторонам и пояснил: – Нельзя мне.
– В смысле? – удивился Ямин. – По религиозным убеждениям, что ли?
– Ясновидящие очень хорошо чувствуют окружающий мир, – поморщился я. – И если я сейчас дам тебе по уху…
– Не надо!
– …то вскоре сам ощущу точно такой же удар.
– Ни фига себе! – присвистнул Федор. – А если ты кого убьешь?
– Аналогично.
– У тебя уже было такое?
– Один раз, – нехотя признал я, хоть и стоило промолчать. Но водка развязала язык, и шагать молча было невмоготу. – Случайно получилось.
– Это как?
– Ну на тот момент это казалось неплохой идеей. Знаешь, когда тебе в лоб упирается пистолетное дуло, какие только глупости в голову не придут…
– И как выкрутился?
– Грабитель пистолет с предохранителя не снял. А я ж всеведущий. В общем, повезло просто…
Повезло остаться живым. И умирать едва ли не каждую ночь весь следующий месяц. Умирать взаправду, без дураков. Физическая боль – это не так страшно на самом деле, а вот касание смерти… Ты падаешь, падаешь в бездонный колодец, а потом – хоп! – и нет ничего. Ни тебе батута, ни кучи сухих листьев. Просто ничего. Ты умер, и баста.
Вот тогда-то я всерьез и задумался о необходимости глушить свой дар. Вышел на нужных людей, подобрал таблетки. Ну и не жалею пока в общем-то.
– Звезданись об угол с разворота! – обалдел Федор. – Так ты вообще никому сам ничего сделать не можешь?
– Почему не могу? Если приспичит, накачаю снотворным, вколю новокаин… Ну и, допустим, коленные чашечки раздроблю. Раз жертва ничего не чувствует, то и мне по барабану…
– Прикалываешься, да?
– Само собой, – подтвердил я. К чему такие хлопоты? Зря, что ли, «крыше» деньги плачу? Парни и без анестезии прекрасно обходятся.
Федор надулся, я отвернулся, с трудом сдерживая смех, и начал разглядывать яркие пятна вывесок на фасаде офисной пятиэтажки.
«Обогревательные приборы», «Лунные камни», «Спецодежда», «Магия inc.», «Нотариус», «Лики хаоса», «Чудо-техника», «Траволечение», «Ножи и аксессуары», «Эдельвейс», «Братья по оружию», «Техномагия». И везде скидки и распродажи, скидки и распродажи…
– А шея у тебя не болит, часом? – Ямин вообразил, будто его разыгрывают. – Не болит ведь? А ты тому гаду конкретно что-то повредил.
– Так это ж не я был. А мое альтер – это та еще скотина. Ему все как с гуся вода.
– Да?
– Угу.
– Не туда смотришь. – Федор ткнул рукой в неброскую вывеску ювелирного салона «Аленький цветочек», прикрепленную к стене на высоте второго этажа, и потянул меня за собой. – Нам во двор.
– Веди.
Стена пятиэтажки со двора оказалась обшарпанной и уныло-серой. Ни тебе красочных вывесок, ни завлекательных плакатов. Переполненные мусорные баки, свежие пятна масла и кучи конского дерьма на грязном снегу, обрывки картонных коробок…
– Вон лестница на второй этаж, – указал на сваренную из металлических прутков лесенку Ямин. – Иди.
– Что значит – иди? Ты на всеобщем обозрении торчать собрался? Пошли давай.
– Вот ведь связался с тобой, на свою голову! Я внутрь заходить не буду.
– Черт с тобой, не заходи.
Вламываться к Алику в одиночку не хотелось. Вроде и надо, и водка решимость подогревает – а вот трясутся поджилки, и все тут.
Ладно, мы ведь ничего противозаконного не делаем пока, так ведь? Да и терять уже особо нечего…
Все, ходу!
Я первым поднялся по лестнице к массивной железной двери и с удивлением обнаружил, что она слегка приоткрыта. Насторожившись, достал из-за пояса жезл «свинцовых ос», на миг зажмурился и тут же спрятал его обратно.
– Ты чего? – прошептал у меня за спиной Федор.
– Он один дома, – потирая виски, распахнул я дверь и спокойно прошел внутрь.
И в самом деле, кроме Алика, больше никого в квартире не обнаружилось. А сам он опасности для нас не представлял, как, впрочем, не представлял ровным счетом и никакого интереса. Господин Чемизов в блаженном забытьи валялся на низеньком диване рядом со стоявшим на полу кальяном.
Вот ведь сволочь…
– Стрелять… колотить! – закашлялся Ямин из-за витавших в воздухе клубов дыма. – Пошли отсюда!
– Пошли, – скрепя сердце согласился я.
Обыскивать квартиру без толку, а ждать, пока этот гаврик очнется, можно до посинения. Он явно не травку, а кое-что посерьезней курил. Опиум, скорее всего.
– Ну все, я побежал, – поспешил распрощаться со мной во дворе Федор Ямин. – Машину организую, где встречаемся?
– Давай в два на Торговом углу. Уложишься? Или занят будешь?
– Да не, нормально. – Парень пожал мне на прощание руку. – Сам пока делами займусь. Все, покедова…
– Не опаздывай. – Я глянул на часы и направился в другую сторону, безуспешно пытаясь прогнать из головы непонятно откуда взявшуюся там строчку: «Добрый доктор Айболит по-китайски говорит… добрый…»
Все, хватит! Неужели дымом надышался? Алик, сволочь такая…
Я свернул за угол и тут же почувствовал упершийся в спину взгляд. Но виду не подал и спокойно пошел дальше, потихоньку расстегивая на ходу куртку. Вновь свернул и сразу шагнул к стене, делая вид, будто решил облегчиться.
Заскочивший вслед за мной в переулок невысокий паренек мигом разобрался в ситуации и спокойно зашагал дальше, вот только отпускать его в мои планы не входило. Выхватив из-за пояса трофейный жезл «свинцовых ос», я в два прыжка нагнал незадачливого филера, упер ему в затылок дуло и зашипел:
– Не дергайся, мозги вышибу!
Тот вздрогнул, но моментально взял себя в руки и начал оборачиваться:
– Эй! Че за беспредел?
– Заглохни! – Я рывком оттолкнул парня к стене. – Пристрелю, сука!
– Не надо, – судорожно сглотнул он, разглядев, что именно упирается ему в голову. – Ты чего?!
– Кто тебя послал?
– Чего?!
– Отвечай! – Я усилил нажим, и пластиковое дуло до крови рассекло щеку.
– Не понимаю…
– Считаю до трех.
– Но…
– Раз!
– Подожди!
– Два!
– Стой! – взмолился парень. – Не надо!
– Кто тебя послал? – повторил я вопрос.
– Я ничего не знаю!
– Хреново. Для тебя хреново. А мог бы еще пожить…
– Не надо! Просто знакомый из Семёры покрутиться у черного хода «Аленького цветочка» попросил…
– Зачем?
– Фотографию твою дал, велел смотреть.
– С целью?
– Если появишься, проследить, куда пойдешь, и дать знать.
– Кому?
– Тут на проспекте машина стоит…
– Почему именно здесь велели караулить?
– Не знаю, не в теме. Просто сказали, и все.
– Плохо, – вздохнул я и спросил: – Жить хочешь?
– Да! – прохрипел парень, вновь скосивший глаза на упиравшийся ему в лицо жезл «свинцовых ос».
– Что же с тобой делать-то?
Отпускать никак нельзя. Добежит до бандитов – и мне каюк. Вырубить? А если раньше положенного очнется? Да и не выдержит моя голова еще одного отката. И так второй день на таблетках сижу. И ногу по этой же причине не прострелить. К тому же сразу видно – не при делах пацан. Так, «шестерка».
– Отпусти, а! Никому ни словечка…
– Отпущу, – кивнул я. – Только лизни-ка ты для начала ставню. Да-да, именно эту. А точнее, железный уголок.
– Ты чего? – заморгал парень. – Зачем?
– Быстро лизнул!
– Я же примерзну!
– Мне голову тебе прострелить?!
Парень обреченно шмыгнул носом, повернулся и осторожно лизнул укреплявший ставню стальной уголок. Да так и замер, нелепо вывернув шею.
– Ты, главное, не дергайся только, а то без языка останешься. Не дергайся, говорю, отмерзнешь скоро.
Я спрятал жезл и рванул по переулку. Не останавливаясь, проскочил несколько дворов, потом свернул на безлюдную улочку и вышел к Красному проспекту.
Все, оторвался.
Но светиться на людях все равно нельзя, надо в темпе решать, куда дальше податься. Дел никаких на сегодня вроде не запланировано, но…
Стоп!
Это как – никаких дел не запланировано?
Во-первых, надо обязательно в «Ширли-Муры» заскочить, с Гороховским потолковать. А во-вторых, не могу же я просто взять и умотать из Форта! У меня одних денег в обороте тысяч двадцать золотом крутится!
И как быть? Если пропаду хотя бы на месяц, останусь у разбитого корыта. За деньгами постоянный пригляд нужен. Моя «крыша» в этом плане точно не помощник, у них и своих дел хватает, да и не стоит все яйца в одну корзину складывать. Как ни крути, а рычаги воздействия на жуликов отсутствуют.
Ну и куда кинуться? Центральный городской банк под Торговым союзом, там ничего не светит. А под управление какой-нибудь частной лавочки капитал передавать страшно. Если только…
А ведь придется с Георгом Марковым потолковать! Уж сколько он меня вложиться в производство колючей проволоки зазывал, а тут сам приду. То-то удивится.
Несмотря на ранний час, Марков оказался на месте: зарывшись в стопки каких-то чертежей и спецификаций, он сидел в арендованной каморке на втором этаже соседнего офисного здания, пил кофе и беспрестанно курил. Лет новоявленному предпринимателю было далеко за сорок, но уволился из Дружины Георг вовсе не по состоянию здоровья. Нет – увидел шанс начать свое дело и пошел ва-банк. Бывает и такое.
Называлась его контора, кстати, не абы как, а «Змеи Лаокоона».
«Змеи Лаокоона». Колючая проволока, метизы, крепежи…
Метизы?! Крепежи?! Очень интересно.
– О, Евгений Максимович! – удивился Георг. – Какими судьбами?
– Да вот решил узнать, как у вас дела обстоят. – Я уселся на стул и не удержался от подначки: – Не задушил вас еще Торговый союз, как те змеи Лаокоона со товарищи?
– Андрей, иди погуляй пока, – распорядился Марков, и что-то увлеченно чертивший на ватмане молодой парень, отложив карандаш, вышел в коридор. Георг убрал пепельницу на подоконник и прищурился. – Нас так просто не задушишь. А ты с какой целью интересуешься?
– Ты рассказывай, рассказывай, – не стал я объяснять причину своего интереса.
– А чего рассказывать? Производство в стадии запуска. Цех отремонтировали, отопление наладили, пробную партию колючей проволоки выпустили.
– С заказами что?
– Заказов полно, – без особой, впрочем, радости заявил Марков.
– А в чем подвох?
– Дружина промзону обустраивает, мы «егозу» и сопутствующие материалы поставляем. Загрузка оборудования хоть и не полная, зато спрос стабильный.
– Дай угадаю, – задумался я. – Работаете на давальческом сырье, и живых денег вам не платят.
– Так и есть. Но цех в собственность оформили, и на охрану тратиться не приходится. С коммунальщиками опять-таки зачеты проводим.
– А своей оборотки нет…
– Думаешь, от хорошей жизни метизами заняться решили?
– И какие перспективы?
– Как с промзоной закончат, за ремонт городской стены примутся, – вздохнул Георг. – Если хорошо себя зарекомендуем, Торговому союзу придется потесниться. Правда, в этом случае установка для серебрения колючей проволоки понадобится. Но это когда еще будет!
– А оборотка сейчас нужна. Понимаю, – усмехнулся я. – И сколько?
– Тысяч пятнадцать на первое время.
– Вся сумма сразу?
– Нет, зачем? Пару месяцев эти деньги осваивать будем.
– Ясно, – кивнул я. – Допустим, у меня есть пятнадцать тысяч. На какую долю в деле могу рассчитывать?
– Двадцать пять процентов отдам. Устраивает?
– Пожалуй, да.
Устраивает? Скажем так, на безрыбье и рак рыба.
– Когда окончательно определишься? – уточнил Георг.
– А чего тянуть? Есть у вас нотариус где-нибудь поблизости?
– Есть, – несколько растерянно подтвердил Марков.
– Пошли оформляться тогда. Мне из Форта сегодня-завтра придется уехать, я тебя своим представителем по всем незакрытым сделкам назначу. Пятнадцать тысяч за месяц точно набежит, будут излишки – отложи.
– Лихо ты.
– Да, я такой…
В итоге до «Ширли-Муры» получилось добраться только за час до встречи с Федором. Перебежав через Красный проспект, я поднялся на крыльцо кабака и распахнул тяжелую дверь. Привычно поморщившись из-за разбежавшихся по зеркальным стенам отражений, подошел к узенькому окошку гардероба, сунул скучавшей там тетке куртку и повернулся к уже открывшему рот охраннику:
– Да знаю, что с оружием нельзя, знаю.
– Воспользуйтесь сейфом, будьте добры, – попросил тот.
– Само собой. – Я забрал у гардеробщицы бирку, сунул жезл «свинцовых ос» в один из вмонтированных в стену пистолетных ящичков и спрятал ключ в карман.
– Вы позволите?
И, не дожидаясь ответа, охранник принялся водить рядом со мной жезлом сканера.
– Да на здоровье, – фыркнул я и уставился на свое отражение.
То ли кажется, то ли и в самом деле седины прибавилось. Щетина так и вовсе через одну седая. И физиономия осунулась. А всего-то сутки на осадном положении. Нет, так меня надолго не хватит.
– Проходите, – разрешил закончивший возню со сканером парень.
– Премного благодарен, – съязвил я и направился в зал.
Остановился на пороге, но не углядел ни одной знакомой физиономии и направился к бару.
Вот за что не люблю «Ширли-Муры» помимо собирающегося тут контингента, так это за мозолящую глаза эклектику. На окнах изукрашенные золотыми и красными китайскими драконами занавеси, лампы под потолком изначально предназначались для бильярда, а столы и вовсе все до одного разные. Стулья тоже не в едином стиле выдержаны.
Впрочем, какой еще стиль?
Любые намеки на стиль гарантированно убивались чудовищной позолоченной барной стойкой.
Плюсов у заведения было ровно два: отменное пиво из Ключей и красивые официантки. Вот только я человек непьющий, а связываться с местными девушками себе дороже.
– Привет, Евгений, – выскочил из отгороженного от общего зала кабинета управляющий и убежал на кухню.
– И тебе, Денис, привет, – рассеянно кивнул я вслед светловолосому крепышу и огляделся по сторонам, раздумывая, куда упасть.
– О, какие люди! Евгений Максимович! Заходи.
Заметивший меня в приоткрытую дверь Константин Арабов пригнулся, чтобы не удариться бритой налысо головой о притолоку, и вышел из кабинета в зал.
– Физкульт-привет! – поздоровался я с бессменным чемпионом Форта по боксу. – Я б зашел, да у меня дела здесь…
– Какие могут быть дела в… – боксер посмотрел на серебряные наручные часы, потом перевел взгляд на меня, – в час дня? Заходи.
– Обязательно зайду, – пообещал я. – Освобожусь и зайду.
– Заметано. Мы тебя ждем.
Тут Денис Селин притащил с кухни ведерко со льдом, в котором стояла бутылка шампанского, и передал его боксеру:
– Иди давай. Не пугай людей.
Константин спорить не стал, забрал шампанское и вернулся в кабинет. Оттуда тотчас послышался женский смех, и я с облегчением перевел дух. Все, теперь он про меня точно забудет. А то опять бы напоил. Как в прошлый раз…
Не могу сказать, что мы с Арабовым столь уж великие приятели, но за единственный в своей карьере проигранный матч денег он получил больше, чем за все предыдущие победы, вместе взятые. Ну а поскольку тот черный для букмекеров Форта день не обошелся без моего участия, отношения у нас были очень даже неплохие.
– Как они меня все задрали, – тяжело вздохнул управляющий и кинул полотенце на стойку бара. – Ну скажи, Жень, какого хрена он к нам развлекаться ходит? Шел бы в «Сан-Тропез»!
– Сам-то чего бегаешь? – удивился я.
– Из меня они хоть водку не выбьют, – объяснил Денис, крепостью сложения ничуть не уступавший Арабову, но бывший ниже боксера чуть ли не на три головы. – А то нахрюкотаются в зелюки – и все, привет. Вот и бегаю, как тот кролик.
– Филипп здесь?
– Проходи, он сейчас подойти должен.
– Да я здесь подожду…
– Не, Гамлет велел, если появишься, тебя сразу в заднюю комнату гнать.
– Чего еще придумал? – тяжело вздохнул я, но спорить не стал и отправился за Селиным в служебные помещения.
– Падай, – проводив меня в какую-то изрядно захламленную каморку, указал парень на стоявшие вокруг круглого столика табуретки. – Принести чего?
– Попить если только, – попросил я.
Из-за выпитой в «Пельмене» водки горло пересохло, мысли в голове путались, да и в затылке поселилась раздражающая ломота. Но таблетки глотать не буду – это нормально, это просто отходняк. От шока, от водки…
– Пиво? – предложил Денис.
– Не, водички бы, – отказался я. Мне еще пива не хватало. В самый раз водочку заполировать. – А лучше минералки. Безалкогольного чего-нибудь, короче.
– Посмотрю, что есть, – пообещал Селин и отправился восвояси.
Я снял пиджак и кинул его на соседний табурет – душно. Потом вытянул перед собой правую руку, посмотрел на заметно трясущиеся пальцы и выругался.
Пальцы? Да нет, вся кисть ходуном ходит. Дела, блин…
Вернулся Селин, внимательно глянул на меня, но ничего говорить не стал и выставил на стол небольшую бутылочку с минералкой.
– Стакан?
– Да вот еще!
Я свернул пробку и жадно присосался к горлышку. Сразу полегчало.
– Сушнячок долбит? – подколол меня Денис.
– Да как тебе сказать… скорее от шока отхожу.
– Там Гамлет пришел, сейчас зайдет, – не стал ни о чем расспрашивать Селин, в последнее время занимавшийся исключительно хозяйственными вопросами. Это раньше он в первых рядах на амбразуру лезть готов был, а как папой стал, заметно остепенился.
– Я готов его принять, – усмехнулся я.
Датчанин ждать себя не заставил. Только вот настроение у него было ни к черту. А беседовать со злым, как бес, Гамлетом удовольствие ниже среднего. Никакое удовольствие просто-таки.
– Ты что творишь, Максимыч?! – прямо с порога зарычал он. – Договорились же, сидишь тихо, мы сами ситуацию провентилируем!
– Дверь закрой, – попросил его из коридора Денис. – И не ори так.
Принц обернулся, глянул на невозмутимого здоровяка и с грохотом захлопнул дверь.
– Ну чего молчишь? – вновь обернулся он ко мне.
– Хватит уже, а? – Я вяло махнул рукой. – Как договаривались, никуда не лез, свои дела делал.
– Какие у тебя сейчас дела могут быть?! Забился бы в нору какую и сидел. Блин, да о перестрелке на Жукова уже половина Форта знает!
– Какая еще перестрелка? Нас чуть не перебили, как мишени в тире!
– А нечего было на улицу соваться, пока умные люди твои проблемы решают!
– Вы быстрее решайте, – перешел я в наступление. – У меня сделка на двадцать килограмм серебра, между прочим, зависает!
– Двадцать килограмм? – Ошарашенный Гамлет замолчал и опустился на табурет. – Про двадцать килограмм ты ничего не говорил. Двадцать килограмм – это тема…
– Двадцать килограмм чего? – поинтересовался заглянувший в комнату Филипп Городовский – высокий, сутулый мужчина лет под сорок с горбатым носом и вечно сонными черными глазами.
– Серебра, – пояснил я. – Технического.
– Двадцать семь тысяч дам, если содержание металла нормальное. – Филипп моментально произвел в уме несложные расчеты и уселся за стол. – Деньги в течение недели.
– Тридцать одну тысячу. И тысячу сразу на руки.
– Двадцать девять…
– Торг неуместен. – Я даже слушать ничего не стал. – У нас ведь взаимовыгодное сотрудничество, так?
– Но для тебя оно более выгодное, – мрачно уставился на меня Городовский.
– Моя комиссия поменьше вашей выйдет!
– Нам тоже делиться придется.
– Хватит уже! – хлопнул по столу Гамлет. – У нас сейчас другая проблема на повестке дня стоит.
– Это какая еще? – прищурился Филипп.
– Ну меня убить пытаются, если что, – фыркнул я. – Сегодня третий раз был. На четвертый, чувствую, моего везения уже не хватит.
– Рассказывай, – потребовал Городовский.
Ну я и рассказал. О налете на квартиру, слежке в «Кишке», Семёре и расстрелянной «газели». Об Алике Чемизове тоже умалчивать не стал. Пусть икнется этому гаду.
– Думаешь, в серебре дело? – Филипп многозначительно глянул на Датчанина и тяжело вздохнул. – Кто тебе эту тему подогнал?
– Не имеющее к делу обстоятельство, – покачал я головой.
Если начну поставщиков сдавать, мигом без штанов останусь.
– Как скажешь, – не стал настаивать на своем Филипп. – Двадцать килограмм – это немало. Грех такую сделку упускать. Как считаешь, Принц?
– Когда сможешь достать серебро? – уточнил Гамлет.
– К обеду, думаю, получится привезти.
– Опять по улицам шляться будешь?
– А куда деваться?
– Давай мы тебе охрану дадим? – оживился Городовский.
– А оно мне поможет? – хохотнул я. – Если выследят, и охрану, и меня вместе с ней положат. Вы лучше узнайте, кто всю эту бучу затеял!
– Узнаем, узнаем, – покивал Гамлет. – Мы уже копаем в этом направлении, не сомневайся.
– Очень на это надеюсь…
– Да не парься, ты нам целым и невредимым нужен. Сам посуди, кто еще кроме тебя нам такую тему подгонит? – рассмеялся Филипп. – Мы из-за этого даже планы кое-какие скорректируем. А, Принц? Ведь скорректируем?
– Придется, – без особой, впрочем, радости в голосе подтвердил Гамлет и посмотрел на часы. – По чаю?
– А давайте, пожалуй, – согласился я. – Мне черный с сахаром.
– Лимон?
– Свежий?
– Обижаешь! – усмехнулся Филипп. – С оранжереи.
– Это на промзоне которая?
– С нее самой.
– Тогда с лимоном.
– Мы тебе на счет запишем, – предупредил Городовский и направился на выход. – Лимоны нынче недешевы. Принц, тебе как?
– Как Евгению.
– Пишите, пишите, – махнул я рукой. – Вот убьют меня…
– Тьфу-тьфу-тьфу, – постучал по столу Гамлет. – Нет, нам без тебя никак.
– Да прям!
– Точно-точно, – подтвердил Датчанин и, хмыкнув, покачал головой: – Ты понимаешь, шустрят многие, а что-то путное у единиц выходит. Либо чутье есть, но хватки недостает, либо напролом в гибляк ломятся.
– Я, блин, прям сейчас загоржусь…
– Ну погордись минут пять. Вот Филипп припрется и опять о комиссионных нудить начнет.
Но вернувшийся с пузатым заварочным чайничком и чашками Городовский разговора о деньгах заводить не стал. Вместо этого он протянул мне небольшой амулет на прочной стальной цепочке.
– Это что еще за ерунда? – удивился я, разглядывая оплетенный витками тонкой проволоки кусочек горного хрусталя.
– Отводящий пули амулет, – пояснил Филипп и принялся разливать чай. – «Щит веры». Не самый навороченный, конечно, но тридцать выстрелов из ПМ держит.
– И зачем он мне?
– Небольшая страховка. На всякий случай. Только особо не обольщайся, от «дырокола» он не поможет, да и заряды «свинцовых ос» через одного взрываться будут. Убить не убьет, но оглушит конкретно.
– Ну спасибо!
– Да не за что.
– А если не из ПМ? – уточнил я. – Если из автомата шмальнут?
– Тут как повезет, – пожал плечами Гамлет. – Если из АК-74 стрелять будут, то все путем: пока три рожка не всадят, не достанут. А вот из АКМ и половины магазина хватит.
– С чего такая разница?
– В калибре дело, – пояснил Датчанин, – точнее, в весе пули. Квадрат которого, как известно, пропорционален расходуемой амулетом энергии.
– Ясно. – Я накинул цепочку на шею и спросил: – А я еще чего-то про спецпули слышал…
– Не, – махнул рукой Филипп, – забудь. Вчерашний день.
– А чего так?
– А теперь во все амулеты пару заклинаний простеньких зашивают. Одно пространство сканирует на предмет состава, из которого эти пули отливают, второе – его детонацию обеспечивает. Там расход энергии настолько мизерный, что на несколько тысяч пуль запаса хватает.
– И у меня амулет с этими заклинаниями?
– Разумеется.
– Понятно. Тоже на счет запишете?
– Обязательно, – усмехнулся Городовский и, поймав вопросительный взгляд Гамлета, кивнул на дверь: – Лимон Денис принесет.
Селин и в самом деле вскоре приволок сахарницу и блюдце с нарезанным тонюсенькими дольками лимоном, и мы принялись пить чай. Посидели, поболтали. Как-то даже отпустило немного. Появилась иллюзия, что не все так плохо. Бред, конечно, но невозможно просто все время бояться…
В очередной раз глянув на часы, я засобирался, накинул пиджак и, распрощавшись с парнями, направился на выход.
– Если все срастется, через пару часов приеду с товаром.
– Ждем, – кивнул Филипп.
– Вы не ждите, вы деньги готовьте.
– Обязательно.
– Да! – Я вдруг вспомнил о просьбе Бориса Шахрина. – Мне тут аммиачную селитру предлагают задешево. Не интересует, случаем?
– А с чего у тебя возникла мысль, что это нас может заинтересовать? – удивился Городовский.
– Ну из селитры взрывчатку вроде как можно изготовить. А там ее вагон.
– У нас с этим делом проблем нет, – рассмеялся Гамлет. – Пластит и тротил рулят.
– Как знаете.
– Тебя, кстати, Маринка спрашивала, – вдруг вспомнил уже пропустивший меня в дверь Денис.
– Когда? – Я замер на месте как вкопанный.
– Да минут пять назад, – улыбнулся Селин и крикнул в обеденный зал: – Марин, посмотри, кого я привел!
– Женя! – обернулась к нам стройная рыжеволосая девушка. – Прекрасно выглядишь!
– Думаешь?
– Щетина с проседью, потертый пиджак, – Марина поправила загнувшийся лацкан, – и вытянутый джемпер придают тебе поистине брутальный вид.
– А еще я ботинки специально не чищу, – улыбнулся я. – Для полноты образа.
– Заметно. Как жизнь?
– Лучше всех, но никто почему-то не завидует.
– Как-то ты к нам дорогу позабыл в последнее время, – многозначительно посмотрела на меня девушка.
– Дорого у вас. Не по моим доходам.
– Ну как разбогатеешь – приходи. А то смотри, угощу.
– Ловлю на слове. – Я глянул на часы, сунул их обратно в карман и чмокнул Марину в щеку: – Все, бежать пора.
– Ремешок почини, – рассмеялась мне в спину девушка. – Часы дорогие, а ходишь как обормот.
– Разбогатею и сразу починю! – Я махнул рукой и поспешил на выход.
Терпеть не могу, когда в памяти провалы появляются. А общение с Маринкой в прошлый раз именно на беспамятство и пришлось. И ведь не рассказывает толком никто, чего учудить умудрился. Ржут только. А все Арабов! Хороший коньяк, говорит, замечательный просто. Еще и на пиво…
Достав из сейфа жезл «свинцовых ос», я забрал в гардеробе куртку и вышел на крыльцо.
– Чего морщишься? – усмехнулся Денис Селин, который отправился покурить на улицу в одном пиджачке.
– Холодно.
– Ну у нас тут типа круглый год не Африка. Или надоело?
– Да по барабану на самом-то деле. – Я натянул перчатки и поправил заткнутый за пояс джинсов жезл. – Пока деньги есть, и в Форте неплохо.
– Тоже верно, – согласился со мной Денис, затянулся и посоветовал: – Ты беги давай, а то варкается уже.
– Чего?
– Не светись на улице, говорю, лишний раз. Огородами, огородами.
– А! Ну пока тогда!
– Не пропадай.
– Постараюсь.
Я сбежал с крыльца и зашагал по направлению к Торговому углу. Дошел до перекрестка Красного и Кривой и выругался, упершись в натянутую поперек тротуара веревку с красными флажками.
– Обходи, обходи давай! – замахал на меня молоденький дружинник. – Не видишь, огорожено!
В это время к обнесенному веревками зданию подъехала «газель» без каких-либо опознавательных знаков, из которой выскочили крепкие парни в белых халатах, надетых прямо поверх теплой одежды.
Врачи? Или спецы Дружины?
Неужто опять кто-то под «озверином» бойню учинил?
– Вали давай! – вновь рявкнул на меня разнервничавшийся дружинник.
Я сплюнул под ноги, перелез через высоченный сугроб и, морщась из-за набившегося в ботинки снега, поплелся по обочине.
Совсем никакого житья не стало. Куда катится мир?
Когда подошел к Торговому углу, Федор Ямин уже болтал с приглядывавшими там за порядком охранниками. Вот только никакого подходящего транспорта поблизости припарковано не было, и это меня, честно говоря, немного напрягло.
Я на миг зажмурился, но не уловил ничего подозрительного и помахал компаньону.
– Пошли! – заметив меня, направился Федя в ближайшую подворотню.
Я поспешил следом, но тут дверь салона «Алхимия & Жизнь» распахнулась, и на улицу вышел Тимур Гориев. И не один, а в сопровождении пары охранников.
Вот ведь как не вовремя!
– Евгений! – удивился Гориев. – А я тебя по всему Форту разыскиваю!
Блин! Не везет так не везет! И ясновидение не помогло: Гориев же сам не ожидал меня здесь встретить! Просто шел себе и шел. Вот если б он специально меня караулил…
– Привет, Тимур, – поздоровался я. – Случилось чего?
– Мне деньги нужны! Срочно!
– Какие деньги, Тимур?
– Которые в товар из Северореченска вложены. Срочно нужны. До зарезу.
– Я тебе чем помочь могу?
Сохранить спокойствие удалось с трудом. Что за люди? Сначала сами в компаньоны набиваются, а потом с пеной у рта вернуть пай требуют.
– Отдай деньги! По-хорошему прошу!
– Деньги где? – спросил я. – Деньги в товаре. Товар где? Товар в Форт едет. Приедет – и все будет.
– Ты не понимаешь! – заорал мне в лицо Гориев, и напрягшиеся телохранители шагнули в разные стороны. – Деньги сейчас нужны!
– Договор был до конца месяца.
– Плевать на договор!
Ну и что делать? Достать жезл «свинцовых ос» и послать этого истерика на три советские буквы? А то еще и пендюлей отвесить, чтобы не вопил, будто его режут. Хорошо бы – но нельзя. Я ведь профессионал. Я могу работать с любыми клиентами.
– Во-первых, заткнись. – Просьба моя деликатностью не отличалась, но иногда по-другому нельзя. С волками жить – по-волчьи выть. – Заткнись, Тимур, и перестань визжать.
– Да я!..
– Ты меня не слышишь, Тимур? Замолчи и послушай.
Гориев набычился, но пересилил себя и лезть в драку не стал. И правильно сделал.
– Успокоился? Адекватно реальность воспринимаешь? – Я посмотрел ему в глаза и попросил: – Рассказывай, что у тебя стряслось.
– Мне нужны деньги…
– С самого начала, Тимур. С самого начала.
– Да неважно! – махнул рукой Гориев. – В общем, меня на счетчик поставили. Не отдам долг – голову отрежут.
– Кто отрежет?
– Бандиты, кто!
– Должен ты кому конкретно?
– Великанову.
– Понятно, – кивнул я. Великанов – это серьезно. Великанов отрежет. Хотя варианты есть. – Слушай, Тимур. Вот были бы у меня деньги, я бы прямо сейчас достал кошелек и тебе вернул. Но деньги в товаре…
– Евгений…
– Подожди и послушай меня. Во-первых, Великанов не отморозок. Ему деньги нужны, а не твоя голова. Скажи, что в понедельник долг отдашь. Тут осталось-то неделю подождать.
– Да он мне не верит уже!
– Тогда пусть у Трофима спросит. Трофим в курсе о твоей доле, он подтвердит.
– Думаешь?
– Ты, самое главное, не паникуй. Поговори с Трофимом, поговори с Великановым. Все решаемо.
– Хорошо, так и сделаю.
– А теперь извини, мне бежать пора.
Я заскочил в подворотню, в которой до того скрылся Федор, и перевел дух.
Достал.
– Чего ты так долго? – окликнул меня парень.
– Гориева встретил. Ты-то куда рванул?
– Зацени! – указал Ямин на припаркованный во дворе внедорожник с наглухо тонированными стеклами. – А? Красава!
– А сюда ее зачем загнал? – По глубокому снегу я пробрался к автомобилю и огляделся по сторонам. – Фиг выедем…
– Не боись, выедем, – самоуверенно заявил парень. – А загнал, чтобы никто нас у нее не срисовал. У меня, знаешь ли, автопарк не резиновый. Не могу себе позволить по две машины в день терять. Сейчас выедем через двор на Красный и помчимся с ветерком.
– Застрянем, – оглядев заметенную снегом подворотню, решил я.
– Да как два пальца об асфальт!
– Ты пил, что ли? – Я вслед за партнером забрался в автомобиль и захлопнул дверцу.
– Исключительно для успокоения нервов. Сто грамм.
– Давай я за руль сяду.
– Да успокойся ты. – Ямин повернул в замке зажигания ключ и принялся что-то неразборчиво напевать себе под нос.
Судя по лихорадочно поблескивавшим глазам, принял на грудь Федя никак не сто грамм, а существенно больше, но внедорожник со двора тем не менее вывел довольно уверенно. Ладно, машин на дороге немного, а в сугроб улетим – ничего страшного. Вытащат.
– Нам не по Жукова разве? – уточнил я, когда автомобиль свернул с Красного на Кривую.
– Не, я по Жукова не поеду, – вздрогнул Ямин. – Ну его. Потом крутанемся.
– Угу, – кивнул я.
Мне и самому проезжать мимо места неудавшегося покушения хотелось меньше всего. И так мороз по коже, как вспомню.
Какое-то время ехали молча, но, как только миновали здание Центрального участка Дружины, Федор сбросил скорость и уставился на недавно протянутый над дорогой трубопровод.
– Это чего еще? – удивился он.
– От ТЭЦ тянут.
– Он же перемерзнет?
– А его вроде по магической линии тянут, – зевнул я. – Ну и автономные обогреватели внутри трубы монтируют. Энергопотери чтобы, значит, снизать.
– Вот людям делать нечего! – фыркнул Ямин и неожиданно перескочил на другую тему: – А хочешь прикол?
– Ну?
– Богданчук машину водки на днях взял по рублю за бутылку.
– И в чем прикол? Паленую подсунули?
– Не-а. Он же коробками брал. Распечатал – а там в каждой бутылке жетон в два грамма серебра. Прикинь, как он поднялся?
– Повезло, – усмехнулся я.
– Мне б так, – вздохнул Федя и пожаловался: – С промзоны съезжать придется.
– Чего так?
Аренда тамошних складских помещений стоила сущие копейки, и более-менее приемлемые предложения придется еще поискать.
– Да дружинники задрали уже! Они со своим технопарком как с писаной торбой носятся, ни ввезти ничего без документов, ни вывезти. Задолбали, ироды.
– И куда думаешь двинуть?
– На Тополиной аллее, ближе к проспекту Терешковой, склады знаешь?
– Угу.
– Вот там неплохое предложение нашел. Дороже, конечно, но куда деваться? Еще немного – и весь бизнес звездой накроется.
– Слушай, а чего Дружина так зверствует? – Машину на колее мотнуло, и я поспешил ухватиться за ручку над головой. – Пропускные пункты, документы какие-то…
– А вот смотри. – Федор, удерживая руль одной рукой, достал из кармана кошель, выудил из него золотой червонец и протянул мне: – Зацени.
– Ты не отвлекайся!
Автомобиль резко рванул вперед, обогнав ползущие по обочине сани, и мне стало не по себе.
– Да расслабься ты! – рассмеялся Ямин. – Доедем, никуда не денемся…
– Ну-ну, – пробурчал я и принялся рассматривать десятирублевку.
Новенькую. Блестящую. Совершенно непотертую. И вместе с тем с едва заметно смазанными мелкими деталями чеканки.
– Сообразил, в чем прикол?
– Новодел? – предположил я.
– Дружина где-то монетный станок раздобыла и штампует червонцы в промышленных масштабах.
– И сколько теперь в них золота…
– Ну да. Понимаешь, к чему такие строгости? Там, где денежку печатают, порядок должен быть. Иначе разворуют все к чертям собачьим. Нет, брат, Дружина за промзону всерьез взялась.
Я вернул десятку и задумался. Новости были не самые приятные. Чем меньше места для частного предпринимательства, тем больше проблем лично у меня.
– Думаешь, Дружина всех под себя подмять хочет?
– Не-а, – мотнул головой Федор и повернул с Кривой на проспект Терешковой.
Справа потянулись серые бетонные коробки цехов – и сразу запахло какой-то химической гадостью. Цеха были самые разные: полуразваленные и отремонтированные, голые скелеты прежних построек и застекленные, с дымящимися трубами. И вот еще что бросилось в глаза – уходившие на промзону дороги оказались перегорожены бетонными блоками, а в некоторых местах даже начали понемногу восстанавливать поваленные заборы.
Выходит, и в самом деле Дружина за дело всерьез взялась. Не преувеличил масштаб ремонтных работ Марков.
– А чего тогда? – оценивая увиденное, поинтересовался я.
– Они себе кусок пирога отрезали и остальным фигу показали. Теперь ни Торговому союзу, ни Братству, ни Лиге сюда уже не влезть.
– Ну Братство так и так в Туманный переезжает, – усмехнулся я. – А Сестры Холода промышленностью никогда особо не интересовались.
– И какой следует из этого вывод? – подмигнул мне Федя и в очередной раз свернул. В этот раз на Жукова.
– Олег Владимирович в серьезных контрах с Яном Карловичем?
– И это тоже, – кивнул Ямин. – Все, добрались почти. Сейчас институт сельхозмашиностроения проедем – и на месте.
Я глянул на огораживавший территорию бывшего НИИ забор и покачал головой. Превратить эти заброшенные здания в приносящий доход производственно-складской комплекс потребовало таких колоссальных капиталовложений, что даже Торговому союзу пришлось привлекать пайщиков со стороны. А поднять всю промзону – затея и вовсе абсолютно нереальная. Даже для Дружины. Нет, дело наверняка исключительно в стремлении нового Воеводы утереть нос свежеиспеченному главе Торгового союза.
Как только ворота НИИ остались позади, и без того кое-как расчищенная дорога превратилась в две тянувшиеся между сугробами колеи. Видно, что люди сюда заглядывают, но пригнать трактор или работяг с лопатами никто не удосужился.
– Там на каком этапе реконструкция-то? – уточнил я у Федора.
– Да ни на каком практически, – ответил тот. – Главное здание пока кое-как в порядок приводят и проект разрабатывают. Торговый союз грозится денег дать, да все как-то не срастается.
Внедорожник крепко цепанул днищем наледь, нас тряхнуло, однако машина хоть и с пробуксовкой, но проехала дальше. Ямин свернул на утоптанную площадку и припарковал автомобиль рядом с полностью занесенным снегом ЗИЛом. Судя по масляным пятнам и следам шин, автотранспорт заворачивал сюда довольно часто. Да и у возвышавшегося сразу за забором пятиэтажного здания валялась целая куча сорванного с крыши рубероида. Еще не запорошило даже. А вот окна застеклить или пленкой затянуть руки не дошли…
– Куда нам? – Я выбрался из машины и с наслаждением размял затекшие ноги.
– Вон тот цех видишь? – Ямин запер автомобиль и указал на приземистое здание, вокруг которого из снега торчали желтые стебли камыша. Никаких тропинок туда не вело.
– Федя, а ты уверен, что серебро еще там? – уточнил я.
Всколыхнувшееся на миг ясновидение уловило чье-то присутствие в главном корпусе, а вот конечная цель нашего путешествия была пуста. И это просто здорово – СЭС наверняка сюда сто лет в обед наведывается, так что в заброшенных зданиях вполне могла завестись какая-нибудь гадость.
Внимательнейшим образом изучив цех, я постарался охватить ясновидением пятиэтажку центрального здания, но виски моментально заломило, а на лбу выступил холодный пот. Перенапрягся, блин. Ясно одно – находившиеся в здании люди преспокойно играли в карты.
Вот ведь бездельники! Поди, на ремонт сюда пригнали, а они воздух пинают.
– Пошли, – заторопился Федор, которого на морозе начало заметно трясти.
– Как скажешь, – поспешил я за ним и только тут обратил внимание на уходящие в глубь территории свежие следы шин. Работают-таки. Стоит поподробнее об этом проекте разузнать, вдруг какая выгода выйдет.
Мы миновали давным-давно разгромленную проходную, обогнули центральное здание и пошли через внутренний дворик, заваленный рваными полосами рубероида, обломками конторской мебели и разбросанными ветром пожелтевшими листами бумаги. Кто-то начал стаскивать весь этот мусор в одну кучу, но так и не довел задуманное до конца.
И как в этом бардаке Федор хоть что-то отыскать умудрился? Чутье, не иначе…
– Федь, – позвал я компаньона, – может, фомку из машины прихватить надо было?
– Э-ге-гей! – вместо ответа завопил вдруг тот и замахал руками: – Мы здесь!
– Ты чего?! – удивился я, но тут меня скрутил жуткий по своей силе приступ.
Скрутил враз, безжалостно запустив в голову щупальца боли. Дар ясновидения принялся выворачивать сознание наизнанку в тщетной попытке найти выход из ситуации, в которую меня еще только угораздит влипнуть. Перед глазами замелькали обрывки видений, а уже мгновение спустя оказавшееся бессильным предвидение сгинуло, оставив после себя странную ломоту во всем теле.
Стиснув зубы, я помотал головой, прогоняя наваждение, и уставился на выбегавших из центрального подъезда пятиэтажки парней. Заметил у них в руках оружие и выругался от осознания собственного бессилия.
Двое, трое, четверо…
Автомат, какой-то словно отлитый из алюминия пистолет – чаромет? – и два «дырокола». Нет, амулет Городовского точно не поможет. А жаль…
Федя, сукин кот, подставил так подставил…
– Оружие кидай! – крикнули мне. – Кидай, кому сказано!
Я горько усмехнулся, бросил выдернутый из-за пояса жезл «свинцовых ос» в снег и полез за таблетками. Взвесил в руке коробочку с пилюлями и сунул ее обратно.
Дар ясновидения молчал, а значит, жить мне осталось совсем недолго.
И какой тогда смысл организм травить?
Сейчас уже отмучаюсь…
Вопреки широко распространенному заблуждению утро добрым не бывает не только и не столько по причине похмельного синдрома. Нет, дело скорее в необходимости, в каком бы состоянии ты ни находился, продрать глаза и отправиться зарабатывать на хлеб насущный. А любая необходимость – это, как ни крути, насилие над личностью. А от насилия над личностью и до рабства недалеко.
По крайней мере, Алекс Шумов считал именно так.
– Чего не в духе? – поинтересовался позевывавший спросонья Виктор Петрович у паренька, когда тот пинком распахнул дверь в комнатушку ликвидаторов.
– Ты вот скажи мне, зачем нас в такую рань подняли? – Алекс уселся за стол, достал из пачки сигарету и, разминая ее, принялся вытряхивать табак на первое попавшееся блюдечко. – Теперь сидеть непонятно сколько. И Антон еще куда-то запропастился…
– Патрульные чего-то суетятся, охрану никак не дают. – Бородулин включил в розетку электрический чайник и вытащил из ящика с инструментами начатую пачку заварки.
– А заранее предупредить? – пробурчал Шумов.
– Когда? Ночью? – резонно возразил Виктор Петрович.
– Алекс, а ты чего это? – заинтересовался манипуляциями парня валявшийся на диване Семен Лымарь. – Никак травой разжился? Пионеру прибиваешь?
– Да прям! – Алекс достал из кармана китайскую петарду и кончиком ножа начал срезать наплыв запала. – Антона, паразита, угощу.
– Он тебе потом знаешь куда петарду засунет? – усмехнулся Семен и уселся на табурет. – Да и глаза может выбить.
– Не, – хмыкнул Шумов и сощурился, аккуратно заталкивая петарду в сигарету. – Мы один раз на Новый год так пацану подсунули…
– И чего?
– Ему ничего. Когда запал загорелся, он так удивился, что начал сигарету всем под нос совать: «Чего это такое? Чего это такое?» Такая вот китайская рулетка получилась.
– И? – заинтересовался наливавший себе чаю Лымарь.
– Одному товарищу конкретно табаком глаза запорошило.
– Как дети малые.
– Так нам по сколько было? – стараясь не помять тонкую бумагу, Алекс принялся набивать сигарету табаком. – Лет по восемнадцать, не больше. Да мы тогда и не так еще зажигали.
– Ты знаешь, вот совершенно не сомневаюсь.
– Помню, как-то классе в одиннадцатом пообещал пацанам кокса взять. А сам аспирин в порошке им подсунул.
– И чего, купились? – фыркнул Семен, потом подошел к висевшей на стене мишени для дартса и канцелярской кнопкой прицепил на нее какую-то фотографию.
– А чего не купиться-то? Кокаин тогда экзотикой был, это героин на каждом углу продавали. За травой на другой конец города ездили, а белый – пожалуйста.
– Ну и как твой аспирин?
– Занюхнули, само собой. Глаза красные, сопли текут. Поржали, в общем.
– Тебя не убили потом?
– Как видишь. – Алекс спрятал сигарету с петардой в пачку, сунул ту в нагрудный карман фланелевой рубашки и принялся закатывать рукава. – Может, остограммимся уже?
– Антон убьет, – предупредил Бородулин.
– Слушай, Петрович, а чего ты сегодня какой-то никакой? – удивился ответу Шумов и шмыгнул заложенным носом. – Вчера вон всех выпить подбивал, а сегодня сдулся. Антон успел вставить?
– Или не выспался? – Семен Лымарь тщательно прицелился и один за другим метнул в мишень все три дротика.
– Да сердце чего-то давит, – пожаловался Виктор Петрович. – То ли давление скачет, то ли нервы.
– Расслабься. – Алекс отправил в рот снятый с бутерброда кружок колбасы и вытер пальцы о штанину. – Завтра мы будем богаты.
– Твоими бы устами, – буркнул Семен и поморщился: – Ты б высморкался, сколько уже сопли гонять можно?
– Так у меня же этот, как его… гайморит хронический, – напомнил Алекс. – Да, Виктор Петрович, вы нафтизином не богаты? Мне б сосуды сузить.
– Я тебе на той неделе давал.
– Кончился уже.
– Крепко ты на него подсел.
– Да не, я пытаюсь на галазолин перейти, но его не достать. Так есть нафтизин, нет?
– Ладно, дам.
– Давно бы в Госпиталь сходил уже, – посоветовал Семен, выдергивая дротики из мишени, – раз уж Петрович у нас не ухогорлонос.
– Это ты в кого там? – только тут обратил внимание на пришпиленную к мишени фотографию Бородулин. – В Горбачева, что ли?
– Ага, – усмехнулся Семен. – Я сначала хотел Чубайса из журнала вырезать, но у этого пятно родимое больно удобное. За «десятку» идет.
– Прекрати немедленно! – потребовал возмущенный до глубины души химик.
– С какой стати? Или ты из социал-демократов? А то смотри, у меня еще фотография Зюганова припасена.
– Я из нормальных, – заявил Виктор Петрович, – из тех, которым так над людьми изгаляться совесть не позволяет!
– А меченому можно было над нами эксперименты ставить?
– Убери немедленно!
– Ага, разбежался, – вновь начал примеряться для броска Лымарь.
– Алекс, хоть ты этому паразиту что-нибудь скажи! – окликнул Бородулин парня, цеплявшего ноутбук к зарядке. – А то я за себя не отвечаю!
– Как же вы задрали уже, – горестно вздохнул Шумов, подошел к мишени и чиркнул колесиком зажигалки.
Фотография моментально занялась огнем, и кинувший на стол дротики Лымарь поспешил хлестнуть по ней подхваченным со спинки стула полотенцем.
– Алекс, ты опух совсем? – возмутился он.
– У меня из-за вашего ора голова уже болит. – Шумов невозмутимо вернулся к столу и предложил: – Давайте лучше по соточке вмажем.
В этот момент дверь бендешки распахнулась – и в комнату прошел Антон Василенко. Уловив запах гари, он недоуменно потянул носом воздух:
– Чего это у вас паленым пахнет?
– Да Алекс фотографию Горбачева сжег, – не растерялся Лымарь. – Ненавижу, говорит, гада.
– Совсем обалдел, что ли? – уставился на связиста бригадир.
– Сема, че ты мелешь?! – возмутился Шумов.
– А еще он в сигарету петарду засунул и тебя угостить хотел, – ухмыльнулся Семен.
– От безделья это, – подключился к разговору Виктор Петрович. – Надо бы парней работой загрузить, я так считаю.
– Будет вам работа, – вздохнул Василенко. – Давайте на выход!
– Случилось чего? – уточнил Лымарь. – Или все по плану?
– Да еле отделение патрульных для охраны выбил. Как бы Юра не передумал. У них тут отморозки какие-то залетные объявились.
– Погоди, Антон! – забеспокоился Семен. – Отделение в охрану – это не дело. Нарвемся на бандитов, мало не покажется.
– Какие еще бандиты? – поморщился бригадир. – Мы там всех вчера распугали.
– Распугаешь их, – только и покачал головой Лымарь.
– Да нормально все будет…
На улице оказалось холодно. Ветер привычно срывал с крыш домов снег и швырял его в глаза, заставлял отворачиваться и прятать от леденящих порывов моментально раскрасневшиеся лица. Выделенные ликвидаторам в охрану патрульные набились на пропускной пункт, приглядывая оттуда за стоящим у ворот ЗИЛом, и почем зря костерили решивших отправиться на выезд в такую погоду трудоголиков.
И Алекс служивых прекрасно понимал. Он и сам бы с превеликим удовольствием вернулся в натопленную бендешку и, включив погромче музыку, завалился на диван читать книгу. Или выпил водки. Или поиграл с парнями в карты, покопался в приготовленном к ремонту видеомагнитофоне, а после обеда и вовсе прикорнул на часок-другой.
Да мало ли чем интересным можно заняться, если выпала возможность забить на работу?
Вот только отвертеться от выезда сегодня не было никакой возможности. Более того, вкалывать придется не за страх, а за совесть. Потому как двадцать пять тысяч на дороге не валяются. Таких денег всей бригаде и за полжизни не скопить…
Конец ознакомительного фрагмента.