1. Российский и советский футбол до Льва Яшина
Лев Яшин всю свою жизнь выступал за клуб «Динамо» (Москва), основанный органами государственной безопасности и вплоть до семидесятых годов бывший одним из ведущих в СССР. Длительное время на развитии советского футбола сказывались Гражданская и Великая Отечественная войны, а также революция. Общесоюзный чемпионат по футболу среди клубных команд был учрежден лишь в 1936 году, до этого футбольная жизнь протекала на уровне городов и союзных республик. Первыми чемпионами страны были клубы «Динамо» и его соперник «Спартак». Стремительное развитие советского футбола многим обязано соперничеству этих двух клубов. Глава НКВД и шеф «Динамо» Лаврентий Берия пытался сместить «Спартак» с пьедестала посредством репрессивных мер.
В конце 1930-х – начале 1940-х годов главный тренер «Динамо» Борис Аркадьев начал реформировать советский футбол. В сентябре 1945 года «Динамо» стало первой советской командой, которая играла на западноевропейском поле[2]. Турне по Великобритании произвело сильное впечатление на западную публику. Звездой клуба «Динамо» стал вратарь Алексей Хомич, впоследствии ставший наставником молодого Льва Яшина.
В России жили англичане, которые и «привезли» футбол в страну. В 1860-е годы английские матросы играли в мяч в порту Одессы. Вскоре центром футбольного движения стал Санкт-Петербург, где устраивались матчи между командой «Санкт-Петербургского кружка любителей спорта», основанного в 1888 году, и британскими экипажами кораблей.
В 1890 году в Москве была создана Лига фабричных союзов[3], но первая настоящая футбольная лига страны принадлежала Санкт-Петербургу. В 1901 году началась история Санкт-Петербургской футбольной лиги, которая сначала состояла из собранных англичанами команд. Только в 1908 году русская команда смогла впервые завоевать титул, а спустя год многие сильные иностранные команды покинули лигу и организовали свое «Русское общество футболистов-любителей». С 1910 года эта лига разыгрывала Кубок под руководством британского посла Алана Николсона. В 1911 году произошло объединение двух лиг, но вскоре многие иностранные игроки разобщились и ушли навсегда из спорта. Таким образом, русско-английская спортивная кооперация, объединившая многих любителей футбола, подошла к концу. В этом же году открылась чисто российская лига, в которой играли лишь организованные городские команды. В 1913 году Москва также получила свою городскую лигу, состоявшую из 25 клубов. В Санкт-Петербургскую лигу на тот момент входило 23 команды.
В 1912 году был основан Российский футбольный союз (РФС) как национальный орган управления футболом. В том же году Российская империя впервые выступила на футбольных соревнованиях в рамках Олимпийских игр в Стокгольме. Результаты стали очевидны: 30 июня 1912 года Российская империя проиграла Финляндии (которая, к слову, входила в состав империи) со счетом 1:2, а на следующий день была разгромлена Германией со счетом 0:16. Рекорд немецкого нападающего Готтфрида Фукса, забившего 10 голов и сорвавшего овации трибун, не побит до сих пор. Сборная Российской империи состояла в основном из легкоатлетов[4] – мяч был не их «конек». Тем более что накануне вечером обе команды вместе выпивали и русские, вероятно, выпили больше.
Впоследствии ситуация немного улучшилась. В июле 1912 года Россия потерпела неудачу от Венгрии в Москве со счетом 0:9 и 0:12. Стоит отметить, что Венгрия в то время была сильнейшей командой континента и уже успела победить сборные Франции, Германии, Италии и Австрии. Сборная Венгрии состояла из настоящих звезд, в том числе Имре Шлоссера и Вильмоша Кертеса, которые забили 13 голов из 21. До Первой мировой войны команда сборной России провела еще четыре матча. После домашнего поражения от команды Швеции в мае 1913 года со счетом 1:4 последовали три ничьи: против команды Норвегии со счетом 1:1 в Москве и Осло, а также против сборной Швеции в Стокгольме со счетом 2:2.
В годы Первой мировой войны, революции и Гражданской войны национальная сборная не собиралась. В феврале 1917 года хлынули волны демонстраций и протестов против правления царя в Российской империи. После Февральской революции последовали инициированная В. И. Лениным Октябрьская революция большевиков и провозглашение Страны Советов. Впоследствии Гражданская война, развязанная большевиками под предводительством В. И. Ленина против консерваторов, реакционеров, демократов, умеренных националистов и Белой армии, затянулась вплоть до 1921 года. Роберт Эдельман, профессор русской истории и истории спорта в Калифорнийском университете в Сан-Диего, рассказывает: «Гражданская война сопровождалась голодом, эпидемией, хаосом и истреблением населения городов. Такая забава, как игра в футбол, плохо вписывалась в требования нового угрожающего режима. Существующие союзы и организации, которые занимались футболом, были фактически заброшены. (…) Общество иностранцев, и в частности британцев, связывающее Россию с родиной футбола, быстро рассеялось».
Гражданская война закончилась победой большевиков. 30 декабря 1922 года большие части разрозненной Российской империи были объединены под флагом Союза Советских Социалистических Республик, сокращенно СССР.
Коммунистическому режиму был свойственен характер «диктатуры для модернизации», направленной на централизацию руководства экономикой в целях индустриализации страны. В течение двадцати лет предполагалось сокрушить средневековые феодальные производственные отношения и превратить отстающую в своем развитии страну в индустриальную державу.
21 января 1924 года умер вождь революции В. И. Ленин. Незадолго до смерти он предупреждал: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. (…) Сталин слишком груб». Тем не менее Сталин выиграл борьбу за наследие В. И. Ленина, и вместо диктатуры партии пришла диктатура одного человека. В 1929 году началась принудительная коллективизация сельского хозяйства, которая проводилась без учета ценности человеческой жизни, что привело к 3,5 миллиона человеческих жертв только на территории Украины.
Коммунисты скептически относились к спорту, в том числе к футболу, вплоть до его отвержения[5]. В какой-то мере их аргументы были похожи на консервативную спортивную идеологию в Германии, которая отвергала английское происхождение футбола и его «нарочито» соревновательный характер в контексте капиталистического общества достижений. Но были и существенные различия. Левые рассматривали спортивные упражнения в контексте улучшения социального положения людей, правые видели их в первую очередь с точки зрения обороноспособности народа. Джим Риордан – английский писатель и историк спорта, автор многих научных работ о советском спорте, умерший в 2012 году, пояснял: «Спортивные состязания, как их понимали многие коммунисты, дискредитировали вечные идеалы спортивных упражнений. Вместо того чтобы всесторонне формировать тело, с их точки зрения, соревнование было направлено на нездоровую специализацию, поощряло меркантильный дух, алчность и падение нравственных устоев. Вместо того чтобы призывать население к активному отдыху, что являлось основной целью социализма, оно принуждало его к роли пассивного зрителя».
По словам Роберта Эдельмана, футбол развивался в направлении активного времяпрепровождения, которое в 20-е годы было частью коммерческого культурного досуга. Уже в конце 20-х годов процветал неформальный профессионализм вместе с переходом игроков в другие клубы, а также спортивные представления, приносящие доход в общественную казну.
После провозглашения СССР пришло время ожесточенных споров между ФИФА и новым государством, которое не было членом международного союза. ФИФА запретила членам организации проводить игры против СССР. Единственной страной, которая не поддержала это требование, была Турция. 16 ноября 1924 года советская национальная команда провела первую после войны международную встречу на уровне национальных команд в Москве – против Турции. «Сборная», как назвали советских футболистов, выиграла со счетом 3:0.
Между СССР и Турцией были особенные отношения. В марте 1921 года в Анкаре был подписан договор с национальным турецким правительством о мире и дружбе. Это был первый ратифицированный договор иностранного государства с национально-освободительными силами под руководством Мустафы Кемаль-паши (с 1934 года Мустафа Кемаль Ататюрк), впоследствии провозгласившими республику 29 октября 1923 года.
В мае 1925 года советская команда поехала с ответным визитом в Анкару. Матч закончился со счетом 2:1 в пользу спортсменов СССР. Сборная играла не только против национальной сборной, но и против команд турецких рабочих спортивных союзов. ФИФА заподозрила СССР в развитии организации Красного спортивного интернационала и призыве рабочих спортивных организаций других стран выйти из рядов нейтральных союзов. Несмотря на некоторые исключения, советская сборная играла теперь исключительно с политически близкими командами международного рабочего спортивного движения, как, например, с немецким рабочим гимнастическим союзом в 1927 году. На стадионах в Лейпциге и Гамбурге собралось около 20–30 тысяч болельщиков, которые хотели вживую увидеть советскую сборную. Обе встречи вошли в историю футбола как «русские игры» и закончились уверенной победой советской сборной со счетом 8:2, 4:1 соответственно.
К концу 20-х годов советское правительство поменяло свое мнение о спортивных соревнованиях. Восторг от футбола был колоссальным, а игра привлекала на стадионы до 70 тысяч зрителей. Обязательным условием проведения игр был портрет товарища Сталина у входа на стадион.
Прежде всего поощрялись командные виды спорта. «Существовала общественная субсистема футбольных лиг, стадионов, кубков, чемпионатов, парадов, праздничных шествий и выборов любимых спортсменов, а также культа личности и героя. Все это должно было разбудить чувство единения у советских людей и продемонстрировать заграничным странам, насколько счастливо и беззаботно советский человек живет «под солнцем сталинской Конституции» (таков был «слоган» 1936 года). Важнейшие футбольные соревнования теперь проводились преимущественно в политические праздники (1 Мая, День Конституции, годовщина Октябрьской революции)[6]. Таким образом, общественность должна была наладить гармонию в отношениях с правительством, партией и, безусловно, со Сталиным, чей образ в спорте был возведен до ранга культа» (Джим Риордан).
Футболисты также изменились. «В конце 20-х годов многие спортсмены-любители закончили свою карьеру (…) например, те иностранцы (британцы, французы, немцы и т. д.), которые пережили революцию и впоследствии играли в футбол. Новые спортсмены, напротив, были родом из индустриального рабочего класса» (Риордан).
Фанатичным поклонником футбола был пианист и композитор Дмитрий Шостакович, который был родом из городской семьи с либеральными взглядами. Его предки были близки к движению так называемых народников, которые боролись за доступ крестьян к просвещению. Попытки народников приобщить крестьян к школьному образованию наткнулись на ожесточенный протест со стороны Православной церкви.
Дмитрий Шостакович не пропускал ни одной игры своего клуба «Зенит» из Ленинграда. Публицист, научный сотрудник и писатель Катя Петровская, которая получила в 2013 году премию имени Ингеборг Бахман, сейчас занимается изучением любви Шостаковича к футболу. Она рассказывает: «Имеется целый ряд фотографий, где Шостакович сидит прямо на футбольном поле, и у него сияют глаза, как у ребенка. Действительно, возникает чувство, что он обожал ходить на футбол. Он посещал почти все игры не только в Ленинграде, но и в Москве. Он буквально неистовствовал на стадионе. Пару раз он даже приезжал в Тбилиси, чтобы посмотреть игры своей любимой команды». Когда его жена бывала в отъезде, он сразу же использовал «внезапную» свободу, чтобы пригласить игроков «Зенита» к себе на ужин и наградить их частным концертом».
В 1929 году Шостакович, уже причисленный к ведущим советским композиторам и остававшийся в этом кругу лучших всю дальнейшую жизнь, получил задание: написать музыку к балету о футболе. Биограф Шостаковича Кшиштоф Мейер рассказывает: «Рассчитывали, что Шостакович найдет в футбольной теме какое-то действие. На самом деле он очень обрадовался такому заказу, но примитивное и наивное либретто быстро охладило его пыл. (…) Сначала Шостакович отказался от такого либретто, но затем его все же уговорили Николай Смолич и Иван Соллертинский, и тогда он поддался на уговоры и наконец-то приступил к работе». Смолич был режиссером, Соллертинский – музыковедом и функционером по делам культуры, принимавшим большое участие в развитии советской музыкальной жизни. Действие балета разворачивалось в непоименованном городе Западной Европы, где проходила промышленная выставка под названием «Золотой век», – балет получил такое же название. В центре событий находились футбольные команды: западная (фашистская) и советская (социалистическая). Для капиталистических игроков Шостакович выбрал музыку и танцы из западной культуры (фокстрот и канкан), а социалистические выходили под народные славянские мотивы. Конечно, советская команда победила. Финал представляет собой танец солидарности советских спортсменов с западными рабочими[7].
Игра получила заметный идеологический подтекст. Профессор истории СССР Томас Хайдбринк добавляет: «В конце 30-х годов советское правительство постаралось воплотить в футболе принципы социализма, особенно при помощи коллективизма, который подразумевал систему игры, превосходящую уровень западных команд из капиталистических стран». Но, учитывая изоляцию и самоизоляцию СССР от западного мира, такой подход был трудноосуществимым.
В 1934 году сборная Москвы отправилась на матч против команд Красного Спортивного Интернационала в Прагу по приглашению Коммунистической партии Чехословакии. У советских спортсменов также были запланированы игры с одной из профессиональных пражских футбольных команд – «Славией» или «Спартой», – и им удалось добиться одобрения со стороны чехословацкого союза. Однако впоследствии их просьба была отклонена, несмотря на предыдущие шесть побед московской сборной. Этот факт объяснялся тем, что СССР не являлся членом ФИФА. На самом деле многие боялись сильной московской команды, поскольку ФИФА предоставила разрешение на эту игру в виде исключения, и советские спортсмены впервые играли в Брно против местной профессиональной команды «Жиденице», одержав победу со счетом 3:2.
В 1922 году Николай Старостин основал Московский кружок спорта Краснопресненского района, сокращенно МКС. Это название команда получила в честь одноименного рабочего квартала[8]. После Гражданской войны Старостин был одним из лучших футболистов Советского Союза, и во многом благодаря ему был достигнут результат игр в Лейпциге и Гамбурге. На следующий год, 18 апреля 1923 года, был основан клуб «Динамо» (Москва), в котором впоследствии прошла вся спортивная карьера Льва Яшина. Предшественником клуба была команда Морозовской текстильной фабрики, возникшая в 1894 году. Генеральным директором клуба был англичанин Гарри Чарнок, родом из города Блэкберна, всемирно известного своей хлопкопрядильной фабрикой. Именно он увидел прекрасную возможность борьбы с пьянством в коллективе путем привлечения мужчин на футбольное поле. Помешанный на футболе англичанин был фанатом родного клуба «Блэкберн Роверс». От «Роверс» команда «Динамо» (Москва) переняла бело-синюю расцветку, которая и стала ее визитной карточкой.
По приказу руководителя ВЧК – первой советской тайной полиции – Феликса Эдмундовича Дзержинского был создан футбольный клуб «Динамо». Это был не заводской футбольный клуб или местная команда. «Динамо» было учреждено по указанию сверху. Тайная полиция также взяла на себя шефство над клубом. Позже клуб был передан в подчинение наркомата внутренних дел. ФК «Динамо» (Москва) являлся частью всесоюзной спортивной организации – добровольного спортивного общества «Динамо», – которая была призвана не только поддерживать развитие футбола, но и создавать условия для укрепления хорошей физической формы сотрудников внутренних дел, что было очень важно. Клубы «Динамо» открывались также и в других городах. «К концу десятилетия «Динамо» должен был стать самым оснащенным спортивным клубом в СССР, так как финансирование происходило на самом высоком уровне». Связь «Динамо» с органами безопасности страны сохранялась на протяжении всего существования Советского Союза[9].
В 1928 году к северо-востоку от центра города, на Ленинградском шоссе – одной из главных магистралей Москвы, был открыт стадион «Динамо». Поводом для этого послужила организованная Красным Спортивным Интернационалом (КСИ) международная Спартакиада-проект, конкурирующая с «буржуазными» Олимпийскими играми, инициатором которых выступил социал-демократический Люцернский Спортивный Интернационал (ЛСИ). Ввиду возрастающего интереса активизировались футбольные игры Спартакиады, которая была одновременно завершением чемпионата СССР и международным турниром. Новая арена способствовала тому, что футбол превратился в Москве в зрелищный вид спорта. Стадион «Динамо» первоначально вмещал 55 тысяч зрителей: 35 тысяч сидячих и 20 тысяч стоячих мест. Со временем пропускная способность была расширена до 90 тысяч мест. Этот стадион стал национальным стадионом СССР, где проходили многие важные международные матчи. В 1940-х и 1950-х годах арена, которая получила свою собственную станцию метро «Динамо», стала постоянным местом проведения матчей по хоккею с шайбой.
В 1936 году МКС был преобразован в «Спартак» (Москва)[10]. Николай Старостин со своими братьями Александром, Петром и Андреем также играли за клуб, цветами которого были красный и белый. Николай Старостин хотел преобразовать «Спартак» и сделать его конкурентом «Динамо». «Спартаку» оказывала поддержку потребкооперация – организация работников сферы обслуживания и торговли, которая относилась к наркомату торговли. По словам Старостина, 15 % их дохода уходило в «Спартак» (Москва).
Политика «Спартака» была достаточно амбициозной, поэтому команда мерилась силами с иностранными соперниками. В конце 1935 года сборная «Спартака» и «Динамо» поехала в Париж, где они провели игру в 1936 году против известного клуба «Расинг» и проиграли со счетом 1:2. Вернувшись в Москву, Старостин потребовал провести радикальную реорганизацию советского футбола, которая требовала профессионализма: «В последние 2–3 года советский футбол показал, что он стоит на одном уровне с лучшими европейскими футбольными командами. Одновременно стало ясно, что профессиональный футбол имеет множество преимуществ перед любительским спортом. Этот факт доказало знакомство и рабочие отношения с иностранными профессиональными командами, а также то, что лучшие команды Европы состоят из профессиональных футболистов».
Между тем Николай Старостин относился к отцам-основателям клубного чемпионата СССР по футболу, учрежденного в 1936 году. Как писал Томас Хайдбринк: «С позиции спорта и политики советская лига должна еще созреть и стать общенациональным элементом, объединяющим народ внутри страны». Манфред Целлер – научный сотрудник Исследовательского института Восточной Европы Университета Бремена – отмечает, что в футболе были совсем другие правила игры, чем в хоккее, который был вторым по популярности видом спорта в Советском Союзе: «Лишь к 1960–1970-м годам ситуация в футболе значительно изменилась по сравнению с хоккеем с шайбой. В то время как все средства на хоккей были сконцентрированы в Москве, финансирование футбола было децентрализовано. Все республики и их столицы со своими командами должны были быть представлены в высшей советской лиге[11] под эгидой партийных или государственных органов.
Политическая предвзятость по отношению к профессиональному футболу угасала, и основание лиги ознаменовалось изменением политического курса в конце первого пятилетнего плана (1928–1933). «Сталин попрощался с социальной уравниловкой и выравниванием доходов и зарплаты. Он понял, что возможности и способности так называемых спецов с дореволюционным образованием, были необходимы для дальнейшего развития страны. И люди с такими талантами ожидали, что их труд будет соответственно оплачиваться. Цель социальной уравниловки дореволюционных левых была смещена в пользу социальной иерархии. Теперь правительство придерживалось мнения, что лучшая и радостная жизнь требует профессионального времяпрепровождения и профессионально организованного досуга, который должен увлечь всех молодых работников. Футбол, как ни один другой вид спорта, подходил под такие принципы. Он создал единый язык для мужского населения, такого разрозненного советского пролетариата. И футбол представлял новую форму мужской сплоченности, потому что многие молодые крестьяне потянулись в города, отказавшись от традиционного представления о мужественности. А футбол, со своей стороны, стал проявлением настоящей мужской игры нового советского человека» (Роберт Эдельман).
В год основания было сыграно два чемпионата: весенний и осенний. Первым чемпионом стала команда «Динамо» (Москва), а осенью чемпионат выиграл ее противник – команда «Спартак». Затем перешли на систему проведения единого чемпионата – один раз в год.
Официально советские футболисты не были профессионалами, поскольку это бы противоречило официальной спортивной идеологии. Профессиональный футбол был капиталистическим, а любительский футбол, напротив, подчинялся антикапиталистическим принципам. Рабочие спортивные организации на Западе рассматривались так же, как в Германии времен Веймарской республики, некоторые ведущие футболисты перешли в касту городского футбола. Однако де-факто игроки «Спартака», «Динамо» и других клубов были профессиональными футболистами. Старостин и его братья получали в месяц 2000 рублей, что было примерно в 10 раз больше зарплаты среднестатистического рабочего на промышленном предприятии. «Все футбольные команды ассоциировались с предприятиями, руководством или чиновниками страны и противопоставлялись официальной идеологии, которая призывала любительский спорт к антикапиталистическому принципу. Формально они являлись работниками больших предприятий, военными или чиновниками, т. е. профессиональными игроками» (Риордан). Спортсмены клуба «Динамо», такие как Лев Яшин, формально числились сотрудниками МВД и получали соответствующую зарплату.
Новый формат розыгрыша чемпионатов страны спровоцировал огромный интерес среди поклонников футбола. Всего через три года средняя посещаемость матчей составила примерно 19 тысяч зрителей. Москва, Киев, Ленинград, Тбилиси, Одесса стали основными местами их проведения. В середине 30-х годов практически во всех крупных городах СССР были построены стадионы, которые вмещали более 20 тысяч зрителей.
В советской столице были сконцентрированы большие армии поклонников клубов «Спартак» и «Динамо». «Ведущие московские клубы «Спартак» и «Динамо» были на «вершине» этого развития, с помощью которого футбол стал общенациональным феноменом, по популярности с которым могло конкурировать только кино» (Роберт Эдельман). Даже большой стадион «Динамо» часто не мог удовлетворить всех страждущих, когда сражались два московских клуба.
В 1936 году «Спартак» и «Динамо» организовали показательную игру на Красной площади в День физкультурника. Среди зрителей присутствовал диктатор Иосиф Сталин. Сталин не придавал важного значения футболу. Но, возможно, игра могла заинтересовать его. Если диктатор не пришел на игру, игра должна была прийти к диктатору. На Красной площади раскатали зеленый войлочный ковер площадью 9000 кв. м. Но «Динамо» отказалось от игры. Органы опасались, что мяч может попасть в стены Кремля или даже в Сталина. Таким образом, первая команда «Спартака» играла против резерва. Журналист Саймон Купер писал: «Предполагалось, что это будет первая игра, которую увидит главный поклонник спорта, и цель произвести неизгладимое впечатление оправдается. Команды запланировали показать все богатство игры: удары головой, пасы пяткой, голы после углового, с пенальти и так далее. «Спартак I» победил «Спартак II» со счетом 4:3, который, по сути, ничего не решал. Важно было то, что игра товарищу Сталину, очевидно, понравилась. Чтобы не утомлять главнокомандующего, планировалось, что игра продлится только полчаса. Рядом со Сталиным посадили функционера, который должен был помахать командам белым носовым платком, когда Сталину надоест смотреть футбол, но ему настолько понравилось, что матч закончился только на 43-й минуте».
В конце июня 1937 года баскская сборная посетила Советский Союз. Команда Страны Басков «Эускади» ездила по всей Европе, чтобы собрать деньги из солидарности для мобилизации республиканского дела в ходе гражданской войны в Испании. Они приехали в СССР, чтобы поблагодарить Советский Союз за поддержку в гражданской войне. Шесть баскских игроков выступали за испанскую команду на чемпионате мира 1934 года в Италии. Звездой команды был центрфорвард Исидро Лангара, считавшийся в те годы одним из лучших игроков в Европе. В сезонах с 1933/1934-го по 1935/1936 год Лангара становился три раза подряд лучшим бомбардиром испанской лиги. В 12 играх за сборную Испании он забил 17 голов. В Советском Союзе баски должны были выступить шесть раз – два раза в Москве против «Локомотива» и «Динамо» и по одному разу в Ленинграде, Киеве, Тбилиси и Минске. Игры против «Локомотива» в Киеве, Тбилиси и Минске были спокойно выиграны. Против «Динамо» матч оказался непростой. Команда басков выигрывала на глазах 90 тысяч зрителей со счетом 2:1, но ленинградские спортсмены сумели добиться ничьей[12].
Советские спортсмены требовали реванша, поэтому были назначены еще две игры против «Динамо» (Москва) и «Спартака». Команда «Динамо» проиграла и вторую встречу, в то время как «Спартак» одержал победу над уставшими басками с некоторой помощью со стороны судьи со счетом 6:2.
«Спартак» стал первой советской командой, которая сумела выиграть у западноевропейских игроков. Впоследствии популярность клуба возросла.
Матчи против басков в 1937 году открыли глаза советским спортсменам на то, насколько они отстали от развития футбола на континенте. Для СССР догмой оставались по-прежнему слова Вальтера Беньямина, который в 1926 году писал в своем «Московском дневнике»: «Без сомнения, в России о загранице известно гораздо меньше, чем на Западе о русских (за исключением стран романского происхождения). Здесь все заняты тем, что ввиду огромной территории сами устанавливают контакт между рабочими и крестьянами».
Газета «Правда» подвела итоги приезда команды басков: «Очевидно, что необходимо качественное улучшение игры советских команд против серьезных соперников. Матчи против басков были весьма полезны для наших игроков». Советский футбол в тот момент проходил модернизацию. Особенно тактическую. Пионером тактики «дубль-ве» был «Арсенал» Герберта Чепмена, и вскоре она распространилась по всей Европе, включая команду басков. Пионером в применении этой тактики в СССР стал «Спартак». В 1938-м и 1939 годах клуб стал чемпионом. Клуб «Динамо», напротив, проигрывал в те годы – пятое место в 1938 году и только седьмое в 1939 году.
Вскоре футбольные клубы «Спартак» и «Динамо» полностью смешались с политикой. В 1936–1938 годах по стране прокатилась национальная волна террора, которая была направлена против «инакомыслящих» в политике, армии, экономической политике, управлении, науке и культуре. Были проведены показательные процессы и убиты десятки тысяч людей в результате Большого террора. Из 1966 делегатов, присутствовавших на XVII съезде ВКП(б) в начале 1934 года, к XVIII партийному съезду в 1939 году только 30 процентов остались в живых. Большой террор уничтожил почти всю революционную элиту 1917 года. Их заменили верные сталинские аппаратчики.
Дмитрий Шостакович попал под огонь Сталина и его окружения. Хотя в эпоху Сталина он был признан лучшим советским композитором, он не раз опасался за свою свободу и жизнь. Однажды Сталин присутствовал на постановке оперы Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда», которая абсолютно не понравилась лидеру Советского Союза: «Сумбур вместо музыки!» В газете «Правда» сразу же расквитались с произведением: «Левацкое уродство в опере растет из того же источника, что и левацкое уродство в живописи, в поэзии, в педагогике, в науке. Мелкобуржуазное «новаторство» ведет к отрыву от подлинного искусства, от подлинной науки, от подлинной литературы. Автору «Леди Макбет Мценского уезда» пришлось заимствовать у джаза его нервозную, судорожную, припадочную музыку, чтобы придать «страсть» своим героям.
В то время, как наша критика – в том числе и музыкальная – клянется именем социалистического реализма, сцена преподносит нам в творении Шостаковича грубейший натурализм».
Композитор начал искать убежища в футболе: «Стадион остался единственным местом в этой стране, где вы можете сказать вслух правду о том, что вы видите». Катя Петровская поясняет: «Такую истину он задокументировал в футбольной статистике. С помощью научных методов и классификации он скрупулезно составил ряд строк и столбцов, которые уместились в целой книге: результаты игр, оценки, разница забитых мячей и даже имена бомбардиров, которые тогда практически не упоминались в газетах под предлогом коллективизма. Страсть Шостаковича к футболу в эпоху Большого террора достигла своего пика. Он скупал все футбольные журналы, которые только мог найти. Всякий раз, когда возникала такая возможность, композитор слушал футбольные отчеты по радио, знал в лицо сотни игроков, а многих знал лично. Шостакович написал 53 длинных письма инженеру и «погасшей звезде» футбола Валентину Когану, которые часто зачитывали вслух в широком кругу, а также писал футбольные репортажи. Его футбольные зарисовки, по-видимому, были настолько профессиональными, что некоторые из них опубликовали в советских газетах».
Самым известным из аппаратчиков Сталина был Лаврентий Берия, который стал главой народного комиссариата внутренних дел (НКВД) 25 ноября 1938 года. Таким образом, ему подчинялись органы безопасности, милиция, тюрьмы, лагеря системы ГУЛАГ – а также «Динамо». «Берия был (…) одной из самых неоднозначных фигур советской истории. Если он не склонял людей к «зачисткам», он либо разъезжал по Москве на своем лимузине и «ловил» молодых девушек или смотрел футбольные матчи» (Саймон Купер). Берия являлся фанатичным футбольным болельщиком. В 1920-х годах он сам играл и встречался с Николаем Старостиным. Позже Старостин вспоминал: «Берия был технически слабым, но достаточно грубым левым полузащитником»[13]. «Появление противостояния между «Спартаком» и «Динамо» ознаменовалось временем, когда Лаврентий Берия заменил бывшего начальника разведки[14] Николая Ежова, в результате чего комсомол под руководством Александра Косарева оказался под давлением, а он был главным покровителем ФК «Спартак» (Москва) в те годы» (Манфред Целлер).
Берии не давали покоя популярность и успех «Спартака». В частности, показательный матч на Красной площади и победа «Спартака» над басками оставили у него осадок. С тех пор он не упускал возможности вернуть «Динамо» доминирующее положение. Казимир Василевский, руководитель кооператива, который поддерживал «Спартак», и Александр Косарев, первый секретарь ЦК ВЛКСМ и один из основателей «Спартака», были задержаны в ходе «чисток». Косареву не помогло даже то, что он был верным приверженцем политики Сталина. Комсомольский вожак был расстрелян 3 февраля 1939 года в Лефортовской тюрьме в Москве. Василевский был повешен[15].
Берия также вмешался непосредственно в игру. В полуфинале Кубка СССР 1939 года «Спартак» победил «Динамо» (Тбилиси), забив спорный гол и выиграв со счетом 1:0. Грузинский клуб протеста не подавал. Затем «Спартак» выиграл финал против команды «Сталинец» (Ленинград) со счетом 3:1. Чаша терпения Берии в тот момент была переполнена окончательно. Через несколько дней Министерство внутренних дел приняло решение, что полуфинал «Спартака» и команды «Динамо» (Тбилиси) нужно повторить. Арбитр первой встречи, бывший игрок «Динамо» Иван Горелкин, был арестован. Тем не менее даже при второй попытке «Спартак» одержал победу 3:2[16]. Томас Урбан, журналист газеты «Süddeutsche Zeitung» и эксперт по Восточной Европе, вспоминает слова Николая Старостина: «Когда я посмотрел на трибуну, увидел, как Берия вскочил с места, сердито оттолкнул всех на своем пути и бросился к выходу».
В марте 1942 года четверо братьев Старостиных были арестованы по указу Берии. Их обвиняли в том, что они пытались привнести «буржуазную мораль в советский спорт». Николай Старостин был приговорен к десяти годам каторги в ГУЛАГе. Его братья также были отправлены в лагерь[17].
Борьба Берии против «Спартака» привела к тому, что «Динамо» стало восприниматься многими любителями футбола, как клуб господствующего порядка и устройства, «Спартак» же, напротив, стал народным клубом. Манфред Целлер писал: «Спартак» был очень популярен, и москвичи ассоциировали себя с такой командой из «соседнего двора», которая была основана в начале 20-х годов и еще не распущена. ФК «Динамо» также был создан в начале 1920-х годов, но в 1923 году стало ясно, что он стал командой тайной полиции и ВЧК».
Вмешательство Берии было не единственной причиной победы «Динамо» в чемпионате СССР 1940 года. Тренер Борис Аркадьев, который полностью модернизировал советский футбол, стал ключом к успеху команды. Аркадьев тренировал «Динамо» вплоть до весны 1944 года, а с 1944-го по 1952 год он руководил клубом ЦДКА и привел его к ряду наград.
Он внес огромный вклад в перестройку стиля советского футбола, укрепив и усовершенствовав тактику «дубль-ве». Как писал позже великий теоретик советского футбола, «динамовцы по воле своего тренера отвергли одеревеневшую схему «дубль-ве» и вдохнули в нее живую душу». «Книга Аркадьева «Тактика футбольной игры» стала в послевоенные годы библией восточноевропейских тренеров» – так отзывался о ней эксперт Джонатан Уилсон.
Модификация «дубль-ве» по Аркадьеву заключалась в зонной защите и постоянной смене игроками позиций. Стиль «Динамо» основывался на высокой мобильности всех игроков и точнейших элегантных передачах. Типичная длина динамовских пасов поражала, а тактика в целом была дисциплинированной, рациональной и нацеленной на успех. Игра «Спартака», напротив, выглядела более импровизированной и романтичной. По мнению известного детского писателя Льва Абрамовича Кассиля, «Спартак» играл с чувством, в то время как команда «Динамо» больше склонялась к четкой, спланированной игре с мячом.
Перед стартом сезона 1940 года игроки «Динамо» все лучше и лучше осваивали новую тактику игры. Аркадьев придавал большее значение тактическому превосходству, чем индивидуальным качествам игроков. Старт сезона оказался достаточно скромным: после трех игр «Динамо» имело две ничьи и одно поражение. Всех игроков команды обязали письменно составлять критические замечания о своей собственной игре. Это прекрасно помогло игрокам уяснить предъявлявшиеся к ним тактические требования и в конечном счете привело к победе в чемпионате. Превосходство «Динамо» над соперниками подчеркивает разница забитых и пропущенных мячей, которая была равна 44. «Спартак», главный конкурент, был повержен со счетом 5:1 на глазах у 85 тысяч зрителей. Для многих игроков команды «Динамо» эта игра стала лучшей в карьере.
В годы войны, с 1941-го по 1944 год, чемпионаты СССР не разыгрывались (последние матчи чемпионата 1941 года были сыграны 24 июня). 13 мая 1945 года, то есть через четыре дня после немецкой капитуляции, взял старт первый послевоенный чемпионат СССР. Чемпионат проводился по двум группам, старшая (первая) состояла из 12 клубов, шесть из которых приходились на Москву, два на Ленинград, а остальные на Сталинград, Тбилиси, Минск и Киев.
Футбол переживал настоящий бум. Когда ведущие команды «Динамо» и «Спартак», ЦДКА и «Торпедо» играли друг против друга или с лучшими командами из регионов, на стадионе «Динамо» собирались от 70 до 90 тысяч зрителей, средняя посещаемость послевоенных чемпионатов составляла около 45 тысяч.
Первым послевоенным чемпионом в 1945 году стало «Динамо». Но затем чемпионство перенял армейский клуб ЦДКА под руководством Бориса Аркадьева. ЦДКА (Москва) стал чемпионом 1946, 1947 и 1948 годов, т. е. 3 года подряд. До 1961 года, когда титул завоевало киевское «Динамо», чемпионом всегда становился московский клуб. До тех пор команда «Динамо» одержала 9 побед, «Спартак» – 7, ЦДКА (Москва) – 5, ФК «Торпедо» выиграл лишь однажды[18].
После Второй мировой войны СССР демонстрировал готовность приоткрыться Западу, в том числе «буржуазному спорту», и «Динамо» стало первым советским клубом, попавшим в заголовки западноевропейской прессы. В ноябре 1945 года игроки «Динамо» приехали в Великобританию по приглашению британского правительства в ознаменование общей победы над фашизмом и национал-социализмом. 15 ноября 1945 года, то есть за 58 лет до приезда Романа Абрамовича на запад Лондона, на футбольном стадионе клуба «Челси» появились первые советские спортсмены. Перед 85-тысячным стадионом на «Стэмфорд Бридж» играли команды «Челси» и «Динамо» (Москва). Матч завершился со счетом 3:3. Это было первое зарубежное выступление советских спортсменов после Второй мировой войны. Английские зрители были настолько впечатлены игрой, что тысячи болельщиков устремились на поле после финального свистка и пронесли на руках советских спортсменов в раздевалки. В «Manchester Guardian» было написано, что английская команда и гости турнира играли на высочайшем международном уровне. Игра московской команды против «Глазго Рейнджерс» также закончилась ничьей со счетом 2:2 на 92-тысячном стадионе «Инброкс парк». Позднее[19] «Динамо» выиграло со счетом 4:3 у лондонского «Арсенала» на стадионе «Хайбери» при сильном тумане и видимости на грани минимально приемлемой. В любом случае команда так называемых канониров была ослаблена войной, поэтому в матче с «Динамо» «Арсенал» был усилен несколькими игроками других клубов. Игроки команды «Динамо» согласились на эту игру только с условием, что они смогут как гости сами назначать линейных и главных судей[20]. Предложенное советским судьей разделение обязанностей было непривычным для британцев: оба боковых судьи работали на одной и той же бровке, а на противоположной главный судья исполнял также обязанности бокового. «Кардифф» был уничтожен со счетом 10:1. Российский журналист Игорь Иванов писал впоследствии о той поездке: «Строго говоря, речь шла о дружественном жесте, с тем намерением, чтобы поближе познакомиться с футболистами страны союзников в послевоенное время. Британское турне носило больше ярко выраженный политический, нежели футбольный характер. Тем сильнее было удивление, что московская команда в гостях смогла одержать верх в четырех играх против двух ведущих английских клубов первого дивизиона – «Кардиффа»[21] и «Арсенала» (Лондон) со счетом 10:1 и 4:3 соответственно».
Несмотря на то, что к тому моменту тренером «Динамо» стал Михаил Якушин, на игру команды продолжала влиять тактика Бориса Аркадьева. Левый полузащитник «Челси» Альбер Тэнонт был впечатлен игрой советских спортсменов и впоследствии рассказывал: «Ребята были всегда в движении, мы даже не могли за ними угнаться». Бывший капитан «Рейнджерс» Дэви Мэйклиджон также делился воспоминаниями о той игре с газетой «Daily Record»: «Понять действительные позиции динамовцев по их первоначальному расположению на поле было невозможно. Они менялись местами, как им только вздумается – и удивительнее всего, что в собственных перемещениях не запутались ни разу».
Команда «Динамо» показала англичанам свою схему игры: безупречные и быстрые короткие пасы, так называемая пасовочка, моментальное избавление от мяча для всемерного ускорения развития атаки, резкая смена позиций. Московские футболисты нанесли ответный удар по «мейнстриму» английского футбола, который зависел от физического состояния и проходил под девизом «Быстрее, выше, сильнее». Безусловно, производило впечатление то, что игроки «Динамо» практиковали разминку перед началом матчей и что их тренер Якушин использовал специальную доску в виде макета футбольного поля для объяснения тактики[22].
Игру советских спортсменов не оставила без внимания английская пресса: общее единство, боевой настрой, нацеленность на атаку. Но возник вопрос: существует ли связь между игровым стилем «Динамо» и идеологией советского государства? Брайан Глэнвиль, легенда английской футбольной журналистики, видел в игре и задачах «Динамо» триумф социализма над индивидуализмом, потому что мяч не контролировался одной «примой», а передавался по цепочке – от одного футболиста к другому. Джонатан Уилсон: «Можно сравнить тактику «Динамо» с игрой в шахматы и уподобить их стиль розыгрышу давно разученных дебютов». Мнение, согласно которому в коммунистическом футболе команда соотносится с футболистами как отлаженная машина с ее отдельными винтиками и колесами, в то время как британские футболисты пользовались большей свободой на поле, выглядит упрощенным, но потому и верно.
«Тренер «Динамо» Михаил Якушин разделял мнение о социалистическом и коммунистическом футболе и говорил, что советский спорт придерживается принципов коллективной игры. Индивидуальные качества, безусловно, очень важны, но коллективный футбол в СССР стоит над индивидуальным» (Стэнли Мэтьюз).
Похожего мнения придерживался Борис Аркадьев, который спустя несколько лет написал в своем учебнике, что основу советской школы футбола составляет «наука побеждать» и коллективизм[23]. Футболисты «Динамо» были немного слабее технически, чем англичане, но они показывали более продуманную, осознанную, целеустремленную и тактически грамотную игру, чем соперники. Гегемония коллективного футбола над индивидуальным классом была признана ведущими западными командами, особенно английскими и немецкими. Якушин и Аркадьев также вели дебаты о соотношении коллективных и индивидуальных действий. Они подчеркивали, что с самого появления футбола на свет в его основе лежали – и продолжают находиться – те же принципы коллективизма, что и у социалистической или даже коммунистической морали. Едва ли это можно было считать весомым аргументом в пользу того или иного социального строя, однако в условиях советской системы многие тренеры считали необходимым приукрасить стратегическую философию игры соответствующей идеологией.
За команду «Динамо», проводившую матчи в Великобритании и выступавшую почти безупречно, играли настоящие звезды футбола: защитник Михаил Семичастный, нападающие Константин Бесков и Всеволод Бобров – сильные индивидуальные игроки, подходившие, однако, под систему. Нападающий Бобров был приглашен из ЦДКА специально для участия в турне и забил в нем шесть голов. Футбол оставался его главным увлечением. Тем не менее Бобров с успехом выступал не только на газоне, но и на льду. Впоследствии он становился несколько раз чемпионом мира в составе сборной СССР по хоккею. На чемпионате мира в 1954 году в Стокгольме его признали лучшим нападающим.
Главной звездой «Динамо» был вратарь Алексей Хомич, чье амплуа по определению предполагало большой элемент индивидуализма. Английская пресса окрестила его «тигром». Голкипер ростом 1,73 м обладал фантастической прыгучестью. В юности Хомич перепробовал множество спортивных секций, показывая достойные результаты и в плавании, и в прыжках в воду, и в волейболе, и в гимнастике, и в шахматах, что очень поспособствовало его становлению как блестящего вратаря. Джонатан Уилсон писал: «Хомич тренировался неустанно и очень плодотворно, внес в игру вратаря много нового – например, оригинальную технику ввода мяча в игру рукой. По итогам динамовского турне он стал культовой фигурой». Английская пресса сравнивала его с легендарным испанским вратарем Рикардо Заморой.
Игроков «Динамо» на Родине встретили как героев. Правительство страны было в восторге от своих футболистов. Вышла в свет 90-страничная книжка с фотографиями игровых эпизодов, автографами футболистов и даже дружескими шаржами на игроков. Также издание содержало газетные репортажи о матчах и хвалебные комментарии экспертов.
Британское турне подарило «Динамо» новый имидж. В 30-х годах «Динамо» было командой тайной полиции и не пользовалось расположением московских зрителей, болевших в основном за «Спартак». Теперь многое изменилось. Манфред Целлер писал: «Динамо» оставалось командой МВД, но теле- и радиотрансляции, а также иностранные победы футболистов способствовали популяризации клуба у послевоенного поколения. Один из моих собеседников рассказывал, что он является фанатом «Динамо», потому что многие из его сверстников, с которыми он не особо дружил, любили «Спартак». А политическая линия не играла тогда большой роли».
Также собеседники Целлера во многом исходили из того, что симпатии московских болельщиков были одинаково распределены между «Спартаком» и «Динамо». По словам эксперта, такой принцип характерен скорее для послевоенного времени, нежели для довоенного, потому что тогда было непопулярно болеть за клуб «Динамо». После старта чемпионатов СССР в 1936 году вокруг «Спартака» царил настоящий ажиотаж, а поддерживаемое органами «Динамо» было его оппонентом.