Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс. Часть III. Гражданская война (Михаил Корабельников, 2015)

«Через шесть месяцев министры или все будем висеть».

Таков был прогноз Карла Радека в разговоре с Лениным в Швейцарии накануне беспримерного возвращения Ленина из эмиграции в запломбированном вагоне. Тогда только что произошла Февральская революция, и делать какие-либо прогнозы на будущее было опрометчиво. Но Радек угадал. Пока реализовался первый вариант его прогноза, но, чтобы не сбылся второй, всем нужно было ох, как постараться. Однако, кто эти «все»? Кучка революционеров, вся деятельность которых до Октябрьского переворота как раз и была направлена на развал той самой государственной машины, которую теперь в срочном порядке требовалось воссоздать заново. В их рядах тотально отсутствовали специалисты, обученные руководить чем-либо. Нужно было срочно учиться, и делать это приходилось преимущественно на собственных же ошибках.

Новую революцию просвещенное российское общество встретило в штыки. В большинстве своем оно рассчитывало на то, что власть самозванцев рухнет в ближайшие недели. И начался саботаж госслужащих на всех уровнях. Российское офицерство потянулось на Дон к атаману Каледину, не признавшему власть узурпаторов и разогнавшему собственные Советы. На Германском и Австро-Венгерском фронтах у России не оставалось боеспособных частей; армия разваливалась, продолжать войну Россия была не в состоянии.

В таких условиях поздней осенью 1917 года начали править большевики, поддержанные, – пока еще, – левыми эсерами. Льву Троцкому в иерархии новой высшей власти в стране – Совете Народных комиссаров – досталось министерство иностранных дел. От кресла председателя правительства, предложенного Лениным, Троцкий решительно отказался по причине своей принадлежности к непопулярному в России нацменьшинству. Это вызвало протест Ленина, но в качестве альтернативы Ленин предложил Троцкому пост Народного Комиссара по иностранным делам.

Вступив в должность, Троцкий обнародовал документы тайной дипломатии царского и Временного правительств, как и обещали большевики. Опубликованные секретные документы из архива бывшего министерства иностранных дел вскрыли все лицемерие царского правительства, прикрывавшего патриотической фразой своекорыстную политику захвата и раздела чужих территорий. Затем он поборолся, и вполне успешно, с саботажем прежних чиновников своего ведомства, заставил их работать на новую власть. А затем… затем наступил момент истины. Нужно было как-то решать вопрос о прекращении войны. Как мы уже отмечали, этот вопрос был ахиллесовой пятой Временного правительства, и большевики до захвата власти использовали его в своих пропагандистских целях. Теперь же требовалось его решать самим и в несравненно худших условиях.

Брестский мир

В наше время в учебниках отечественной истории все было четко и без дураков. Был вождь всего прогрессивного человечества Владимир Ильич Ленин и продолжатель его дела, возглавивший, организовавший, победивший, сокрушивший. и так далее, – не менее великий вождь Иосиф Виссарионович Сталин. Они возглавили борьбу угнетенных народов России за советскую власть, разбили врагов и отстояли эту власть на фронтах Гражданской войны.

Но где есть ангелы, должен существовать и дьявол. И этим дьяволом был назначен Троцкий. Пробравшийся вместе со своими сторонниками во все органы управления государством, он вредил, как мог, обоим вождям в их самоотверженной борьбе с «гидрой контрреволюции» на фронтах Гражданской войны. А началось это вредительство с подписания мира с немцами. Троцкий, возглавивший советскую делегацию на переговорах, занял странную и никому не понятную позицию «ни мира, ни войны», подписывать мирный договор на предложенных условиях отказался, а армию обещал распустить. Тем самым поставил молодую, неокрепшую советскую республику под удар германского воинства, которое за считанные дни, не встречая сопротивления, захватило огромную территорию от Украины до Прибалтики, угрожая самому Петрограду. И мирный договор с немцами пришлось подписывать на куда более тяжелых условиях.

Позже, на рубеже 90-х годов, когда говорить правду о прошедшем времени, хотя бы вполголоса, стало дозволено, появились и некоторые положительные моменты в оценке деятельности Троцкого: он де, выполняя директивы партии, внес, наряду с другими деятелями советского государства, неоспоримый вклад в дело победы Октябрьской революции и организации Красной армии. Хотя впоследствии все равно перешел на антипартийную линию. Но даже и в те годы, когда деятельность Троцкого в целом была полезна, – в годы Гражданской войны – он проявлял диктаторские замашки, был склонен к излишнему администрированию и самовосхвалению, был нетерпим к критике и т. п. В таком «объективном» ракурсе партийные историки позднесоветского периода трактовали деятельность Троцкого: с одной стороны, он временами был вроде парень ничего, но с другой – все равно сволочь. И не было иного политического деятеля в Советском Союзе, чья деятельность и поведение просматривались бы через такое количество луп и микроскопов, и не было другой вешалки, на которую бы вешали столько промахов и неудач в проводимой политике.

Эта традиция всецело была соблюдена и в трактовке советскими историками роли Троцкого в исходе мирных переговоров с немцами в Брест-Литовске 1918 года. В 1990 г. в издательстве «Политиздат» вышла книга: «Л. Д. Троцкий. К истории русской революции». Составитель – автор биографического очерка и примечаний – доктор исторических наук Н.А.Васецкий. Вот что пишет доктор Васецкий в одном из примечаний этого сборника об итогах Брест-Литовских переговоров. «Дорого стоила деятельность Троцкого и поддерживающих его членов делегации: вместо оговоренных в договоре 150 тыс. квадратных километров Германия оккупировала 1 млн. квадратных километров территории советской страны, установила контрибуцию в 6 млрд. марок». Итак, страшный провал переговоров, грабительские условия мира, – и виновником назначен в единственном числе Троцкий, возглавивший советскую делегацию, – другие члены делегации никому не известны.

А как было на самом деле? О ходе Брест-Литовских переговоров и сопутствующих им обстоятельствах достаточно подробно рассказано в книге М. Веллера и А. Буровского «Гражданская история безумной войны». Согласно этому источнику, события, в кратком изложении, разворачивались следующим образом.

1. Начало переговоров о мире – 12 декабря 1917 года. Советская делегация получает инструкцию затягивать переговоры. Это не было личной инициативой Троцкого, как и все прочие решения. Они согласовывались на высшем партийном и государственном уровне, хотя некоторые из них были инициированы самим Троцким в соответствии с его полномочиями. Тактика затягивания переговоров имела убедительные резоны:

– во-первых, со вступлением Соединенных Штатов в войну положение Германии на Западном фронте было отчаянным. Зачем же отдавать территории, если немцы так или иначе скоро потерпят поражение?

– во-вторых, ожидалась общеевропейская революция, как исход этой войны, которая должна была развалить обе воюющие с нами империи: Германию и Австро-Венгрию. Революция и в самом деле разразилась позже, хотя и не в ожидаемых масштабах.

2. У немцев нет причины опасаться нового русского наступления: армия распущена. С другой стороны, еще до начала переговоров была продекларирована принципиальная позиция большевиков: мир без аннексий и контрибуций. И Троцкий вносит на переговорах предложение: заключаем мир без аннексий, контрибуций и претензий.

3. Немцы вносят ответное предложение: мы заключаем мир без аннексий и контрибуций с вами, если остальные страны тоже на него согласятся. И Совнарком делает такое предложение всем воюющим державам: всеобщий мир без аннексий и контрибуций. Это предложение Антанта отвергла. Они и так уже в двух шагах от победы. Зачем им заключать такой мир?

4. И уже в январе 1918 года Совнарком принимает декрет «Об организации рабоче-крестьянской Красной Армии». С этого момента время и вовсе начинает работать против немцев: преобразованная русская армия скоро вновь станет на защиту рубежей, и таким образом им на Восточном фронте вообще ничего не светит. Однако, все это – в перспективе. Надо сказать, что до этого момента тактику Троцкого на переговорах поддерживало большинство ЦК партии большевиков и весь ЦК левых эсеров.

5. Но вот неожиданный поворот. Украинская Социалистическая Рада объявила Украинскую Народную Республику, не признающую Петроградскую советскую власть. А 24 января Рада объявила независимость Украины. 26 января красные вошли в Киев и стали наводить революционный порядок, что было на данном этапе крупной тактической ошибкой большевиков. Ибо за этим последовало вот что: Рада шлет свою независимую делегацию в Брест; Германия молниеносно признает независимость Украины – и Рада подписывает с немцами мир на их условиях.

6. С этого момента положение заинтересованных сторон резко меняется. 18 февраля, имея в кармане договор с Украиной, немцы и австрийцы переходят в наступление по всему фронту. Не встречая никакого сопротивления, немцы совершают марш, оккупируя обширные территории. После занятия Пскова и Минска они останавливаются.

7. Эти события вызывают раздрай в стане большевиков. Вешают собак на Троцкого: это он убеждал, что у немцев скоро не будет сил и резона наступать; вешают на Ленина: это он толкнул Украину в объятия немцев своей непримиримостью; вешают на Бухарина, который больше всех распространялся про пафос революционной войны.

Ленин в этот критический момент переломил всех. Он грозил выйти в отставку и напрямую обратиться к народу, если не заключим мир. На любых условиях. Нужно сохранить то, что можем. А потом потерянное в этом грабительском мирном договоре постараемся вернуть, когда будут силы и предпосылки к этому, – предпосылки появились через полгода, после капитуляции Германии.

8. И 3 марта 1918 года был заключен мир. Россия отдает немцам Польшу, Литву, Латвию, Эстонию, признает независимость Украины и Финляндии. Были сделаны территориальные уступки Турции в Закавказье. Россия обязуется заплатить Германии крупную контрибуцию, распустить Красную Армию и передать Германии флот. Ближайшее будущее показало, какие из этих обязательств были выполнены, а какие нет. Главный итог: война окончена, советская республика пока еще жива, ряд малых народов и не очень малых получили независимость. А это, между прочим, находится в полном соответствии с провозглашенным большевиками, – и Временным правительством тоже! – лозунгом о праве наций на самоопределение. Такова была последовательность событий, связанных с переговорами о мире с немцами в 1918 году, таковы были итоги этих переговоров, обстоятельства и действующие лица. Однако все эти действующие лица и обстоятельства забыты, и единственным виновником постигшей советскую сторону неудачи на переговорах назван Л. Д. Троцкий.

«Неизвестный Троцкий»

О деятельности Троцкого в качестве руководителя Красной Армии во время Гражданской войны в отечественной истории не сказано почти ничего. Образовавшийся в отсутствии имени Троцкого вакуум был заполнен именами командиров, успевших отойти в мир иной до сталинских «чисток», а также некоторых сохранившихся после чисток из числа приближенных к телу вождя. Но главным организатором Красной Армии и творцом ее побед на фронтах, наряду с Лениным, был, конечно, сам товарищ Сталин. Не обойден вниманием историков был и М. В. Фрунзе, занявший после Троцкого должность Наркомвоенмора в 1925 году, уже после окончания Гражданской войны. Имя Фрунзе увековечено в названии военной академии в Москве, в названии улиц во многих городах Советского Союза и т. д. И, надо сказать, вполне заслуженно. Фрунзе был удачливым высшим командиром Красной Армии, воевавшим на ряде фронтов Гражданской войны. Он также был видным революционером, чудом избежавшим в свое время смертной казни.

О Троцком в сталинский период нашей истории, да и в последующий тоже, следовало говорить только плохо или не говорить ничего. Совестливые предпочитали вранью умолчание, а «истормейкеры» плели что требовалось. В советское время объективная информация о деятельности Троцкого в период Гражданской войны отсутствовала. Однако в 90-е и нулевые годы у нас все же появилось несколько публикаций на заданную тему, более или менее свободных от идеологических штампов. В частности, в издательстве «Олма-Пресс» в 2000 году вышла книга В. Г. Краснова и В. О. Дайнеса «Неизвестный Троцкий. Красный Бонапарт. Документы, мнения. Размышления». Ценность этого издания в том, что его авторы опираются на архивные материалы, представленные документами рассматриваемого периода времени (с 1918 г. по 1925 г.): письма, телеграммы, депеши, заявления, воззвания, речи, интервью, приказы, решения и т. д. Такой подход затрудняет, – если вовсе не исключает, – какие-либо спекуляции на эту тему, что способствует объективной оценке деятельности Троцкого.

Это вовсе не означает того, что с данного момента Л. Троцкий вдруг стал положительным героем переживаемой нами человеческой трагедии. А даже совсем наоборот: направив свои незаурядные способности и энергию на организацию практически из ничего победоносной Красной Армии, он тем самым несет прямую и непосредственную ответственность перед потомками за победу в России советской власти. Вот если бы Троцкий не справился со своей работой и Советы были бы раздавлены армиями диктаторов России и ее атаманов, а сам он был после этого повешен, то тем самым Троцкий, не желая того, внес бы неоценимый вклад в торжество правого дела, – по нынешним понятиям. Не думаю, чтобы потомки поставили за это Троцкому памятник. Просто он вовремя принял бы мученическую смерть, и Сталину не пришлось суетиться с его ледорубом. Но Троцкий перехитрил всех. Он не захотел висеть на одной виселице вместе с Лениным, поэтому работал и за страх, и за совесть.

Занятие подобными исследованиями раз за разом приводит к неутешительному выводу о том, что Россия – страна с «непредсказуемым прошлым», возможно, единственная в своем роде. Впрочем, это общеизвестно. У нас каждое новое поколение трудящихся идеологического фронта, определяющих очередной формат общественного сознания, не просто опровергает ошибки и заблуждения предшествующих поколений, сошедших с политической арены, а прямо таки пляшет на их костях. Как будто бы отныне именно они владеют истиной в последней инстанции и сами не будут, в свою очередь, сметены следующим поколением трубадуров, обслуживающих новую власть.

Вот последний пример. В августе 1991 года граждане нашей страны сбросили ненавистного «Железного Феликса» с его пьедестала на Лубянской площади. Затем приняли конституцию, провозгласившую демократические права и свободы, равенство всех перед Законом, избрали парламент, который разрабатывал законы, спорил, как это везде принято, с правительством и президентом. Но пришла новая власть, и уже ее трубадуры с проклятиями отвергли деяния поколения девяностых годов и даже сами эти годы окрестили «лихими девяностыми» – временем общего беспорядка в стране и в головах граждан. Права и свободы отныне остались, в основном, на бумаге, а власть построила себе «вертикаль». И, чем выше она поднимается по этой вертикали, тем страшнее падать вниз…

Ознакомившись с упомянутой публикацией Краснова и Дайнеса и некоторыми другими материалами, я счел целесообразным выделить здесь отдельные ключевые, на мой взгляд, моменты деятельности Л.Д.Троцкого в указанный период времени и попытаться ответить на некоторые вопросы.

После капитуляции в Брест-Литовске Троцкий покинул пост Наркома по иностранным делам. 19 марта 1918 года был опубликован приказ о составе Высшего военного совета. Председателем совета был назначен Троцкий. С этого момента начинается его карьера на посту руководителя вооруженными силами республики Советов. Вот какими размышлениями сопровождал сам Троцкий свое назначение на эту должность.

«Был ли я подготовлен для военной работы? Разумеется, нет. Мне не довелось даже служить в свое время в царской армии…

В парламентских государствах во главе военного и морского министерств не раз становились адвокаты и журналисты, наблюдавшие, как и я, армию преимущественно из окна редакции, только более комфортабельной. Но разница была все же очевидной. В капиталистических странах дело идет о поддержании существующей армии, т. е. в сущности лишь о политическом прикрытии самодовлеющей системы милитаризма. У нас дело шло о том, чтобы смести начисто остатки старой армии и на ее месте строить под огнем новую, схемы которой нельзя было пока еще найти ни в одной книге. Это достаточно объясняет, почему к военной работе я подходил с неуверенностью и согласился на нее только потому, что некому было иначе за нее взяться».

Этот монолог, в частности, опровергает утверждение некоторых сторонних наблюдателей об излишней самоуверенности Троцкого. Последующая его деятельность на этой стезе то и дело преподносила такие сюрпризы, что для таковой не оставалось и места.

Строительство новой армии

Необходимо было строить новую армию вместо развалившейся царской. Нельзя сказать, что до прихода Троцкого ничего в этом направлении не делалось. Обстановка начала Гражданской войны заставила новую власть озаботиться организацией Красной Армии из разрозненных отрядов красногвардейцев – с централизованным управлением, обеспечением воинской дисциплины и прочими атрибутами современной армии. Но не было аналогов организации народной армии подобного типа, ни единой концепции в вопросе подбора командного состава, в наделении его полномочиями и распределении ответственности.

Ставка на революционный энтузиазм провалилась с бегством от немцев под Нарвой отряда моряков под руководством П. Дыбенко. Энтузиазм хорош до столкновения с первым серьезным противником. А после этого начинается паника. Для Троцкого, – и не только него, – было очевидно, что командовать в армии должны профессионалы и, следовательно, необходимо привлекать в Красную Армию бывших офицеров царской армии. Но как обеспечить

их лояльность по отношению к советской власти? Для этого при каждом командире сколько-нибудь значимой воинской единицы должен находиться назначенный из Центра комиссар, т. е. идейный товарищ, готовый за родную советскую власть не пощадить ни своей, ни чужой жизни. Политический комиссар должен был следить за действиями командира и имел полномочия его расстрелять в случае измены. Однако, по мнению Троцкого, ни комиссар, ни кто-либо другой не должны вмешиваться в распоряжения командиров, – начиная с самого высокого уровня, – носящие стратегический и военно-технический характер, ибо ни один честный и уважающий себя военспец в таких условиях работать не будет.

Троцкому приходилось преодолевать сопротивление «революционных» товарищей, покушавшихся на принцип единоначалия в армии. После Октябрьского переворота наиболее решительно настроенная против советской власти часть офицерства подалась на юг, чтобы влиться в ряды борцов с нею, а за большевиками с самого начала пошли немногие. Однако в конечном итоге в рядах Красной Армии оказалось приблизительно столько же бывших царских офицеров, что и в Белых армиях. Как Троцкий решил эту проблему? Для этого были задействованы различные механизмы – от убеждения до фактического принуждения. При этом случаи измены среди бывших офицеров были относительно редки. А некоторые из них, попав в плен к белым, отказывались воевать против советской власти. 23 июля в газете «Известия ВЦИК» была опубликована статья Троцкого «Офицерский вопрос», в которой он изложил свою позицию в отношении офицеров, стоявших якобы вне политики, а реально не желающих служить новой власти. В частности, он писал:

«…А как же эти офицеры служили в старой армии? Серьезно думать, будто царская армия стояла вне политики могут только простофили. Старая армия была насквозь пропитана политическим духом византийщины, т. е. прислужничества и раболепства перед монархией. Враги царского самодержавия официально считались врагами армии. Гимн был один: «Боже, царя храни». Идеей этого гимна были пропитаны и воспитание офицерства, и солдатская словесность. Это ли не политика? Где, когда и какая армия стояла вне политики? Пусть нам умники расскажут, мы послушаем… Офицерство царской армии руководило гражданской войной против рабочих и крестьян. Тогда это не называлось, правда, гражданской войной. Но рабочим и крестьянам, которых расстреливали, от этого не легче. С этим положением надо покончить. Офицерский паразитизм нетерпим, как и всякий другой. Принцип принуждения должен быть здесь применен с двойной силой. Офицеры получили свое образование за счет народа. Те, которые служили Николаю Романову, могут и будут служить, когда им прикажет рабочий класс. Бывшие офицеры, стоящие не у дел, весьма склонны проповедовать спасительность дисциплины. Советская власть считает, что наступил момент подчинить суровой дисциплине саботирующее и фрондирующее офицерство».

Сделав ставку на использование кадрового офицерства, Троцкий никогда не отступал от этого принципа. Узнав о переходе на сторону противника нескольких офицеров. он предложил разгрузить тюрьмы от арестованных офицеров, против которых нет серьезных обвинений, при условии их согласия служить в Красной Армии. Одновременно их предупреждать, – и отбирать подпись! – что в случае измены и перехода в неприятельский лагерь их семьи будут арестованы. Комиссары должны были владеть информацией о семейном положении своих командиров – не только для принятия репрессивных мер против их семей в случае измены, но и оказания помощи этим семьям со стороны государства при гибели командира.

Позиция Троцкого в отношении использования бывших офицеров и генералов полностью оправдала себя. Это позволило с их помощью создать не только боеспособную армию, но и одержать верх над противником. Однако преодолевать недоверие к военспецам в Красной Армии ему приходилось почти на всем протяжении Гражданской войны. И он своих людей не сдавал. Примером может служить дело первого главкома вооруженных сил Республики И. И. Вацетиса, которого в 1919 году после ряда неудач на фронтах ВЧК пыталась «пристегнуть» к заговору ряда армейских чинов с целью свержения советской власти. Троцкий был против смены главкома. После того, как Вацетис все же был заменен С. С. Каменевым, Троцкий обратился в ЦК РКП(б) с просьбой освободить его от должности члена Политбюро ЦК и председателя Реввоенсовета Республики. Ни от каких должностей Троцкого, разумеется, не освободили, но и по отношению к Вацетису дальнейшие репрессивные меры не предпринимались.

Во время «чисток» Красной Армии в 30-е годы пострадали и многие военспецы. Они виновны были уже тем, что работали вместе с Троцким и под его началом. Кому-то из них ради самосохранения приходилось отрекаться от своего прошлого, идти на сделку с совестью. Тот же бывший главком И. И. Вацетис в 1935 году (!) утверждал по поводу истории с мятежом левых эсеров в июле 1918 года: ««Мятеж» явился завуалированной попыткой Троцкого и его единомышленников спасти Ленина от мести левых эсеров, которые были против заключения Брест-Литовско-го мира». И далее: «…Впоследствии Троцкий, опираясь на своих единомышленников Лашевича, Смилгу, Гусева, генерала Бонч-Бруевича и других, не раз затевал попытки государственного переворота, но все они не удались, так как я (Вацетис – прим. автора) своевременно принимал контрмеры при содействии верных партийцев…». Эта клевета в адрес Троцкого Вацетиса не спасла. В 1937 году он был арестован и через семь месяцев расстрелян.

В сентябре 1918 года в качестве органа высшей военной власти в стране был сформирован Революционный военный Совет РСФСР, короче – «Реввоенсовет Республики», еще короче – «РВСР». По предложению председателя ВЦИК Я.М.Свердлова председателем РВСР был назначен Троцкий. Согласно положению о РВСР, все силы и средства народа предоставлялись в распоряжение РВС для нужд обороны. Всем советским учреждениям предписывалось требования РВСР рассматривать и удовлетворять в первую очередь. Фактически в руках председателя РВСР была сосредоточена почти неограниченная власть, что позволяло ему решать многие вопросы. С момента организации РВСР Троцкий становился вторым по значимости лицом после Ленина в советском государстве.

Как использовал Троцкий возможности почти неограниченной власти в своих честолюбивых планах и личных интересах? Стал ли он и в самом деле вторым Бонапартом, подмявшим под себя в свое время Францию и пол-Европы? Ничего подобного не произошло. В представленных архивных материалах нет ни малейшего свидетельства такого рода поведения Троцкого. Он действовал строго в пределах своих полномочий и, более того, в эти годы пользовался почти неограниченным доверием Ленина.

В июне 1927 года на заседании Центральной контрольной комиссии под председательством Г. К. Орджоникидзе, отвечая на одно из многочисленных обвинений в свой адрес, – это было уже время развернутой травли, – Троцкий предъявил фотокопию бланка, подписанного Лениным, оригинал которого он сдал на хранение в Институт Ленина. Сверху на бланке было написано: «Председатель Совнаркома». А в самом низу страницы рукою Ленина было написано следующее. «Товарищи. Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело. В. Ульянов (Ленин)». Вручая Троцкому этот бланк, Ленин сказал: «Я вам даю такой бланк и могу дать вам их сколько угодно, что я ваши решения одобряю, а на верху страницы вы можете написать любое решение, и на нем будет готовая моя подпись».

А почему, собственно, в вопросе личной власти Троцкий оказался столь непритязателен, чем разительно отличался, например, от Сталина, вся деятельность которого как раз и была направлена на обретение неограниченной власти? Как это ни покажется наивным и неубедительным в глазах умудренного жизнью читателя, однако дело в том, что Троцкий давно сделал выбор и подчинил свою жизнь идее революционного переустройства мира, – а не только России, – для создания нового общественного строя – социализма. Была ли эта идея утопией или содержала рациональное зерно – думаю, что окончательный ответ на этот вопрос не получен и по сей день. Но, так или иначе, по этим идейным соображениям личная карьера для Троцкого, человека, отнюдь не лишенного честолюбия, играла второстепенную роль.

В отличие от Троцкого, Сталин был прагматиком и циником и, если исключить годы юности, никакими идеями озабочен не был. По моему разумению, в революции он был фигурой случайной, и большевики в его лице приобрели лишь своего будущего могильщика. Главным побудительным мотивом у Сталина было стремление к власти, а отсутствие принципов развязывало руки.

РВСР занимался вопросами упорядочения деятельности аппарата управления вооруженными силами Республики, формирования и укомплектования войск, мобилизации и призывов в армию, назначением и перемещением командного, штабного, политического и административно-хозяйственного состава, проблемами, связанными с инспектированием войск и боевой подготовкой, оборонным строительством, переброской войск между фронтами, материально-техническим и медицинским обеспечением, формированием партизанских отрядов и многими другими вопросами обеспечения боеспособности Красной Армии, а в ряде случаев рассматривал вопросы оперативного характера.

По ходатайству Троцкого заместителем председателя РВСР был назначен Эфраим Маркович Склянский. На его долю выпала вся организационная и рутинная работа, входящая в компетенцию РВСР. Фактически он вершил всеми делами в отсутствие председателя: координировал и направлял деятельность других органов, держал связь с ЦК, Совнаркомом и Советом обороны. По свидетельству Троцкого: «…Это была превосходная человеческая машина, работавшая без отказа и перебоев. Это был на редкость даровитый человек, организатор, собиратель, строитель, каких мало». «Электрический Склянский» – так за глаза его называли сотрудники Реввоенсовета Республики.

Э. М. Склянскому повезло не попасть под каток репрессий тридцатых годов, искоренявших «троцкизм» в умах граждан и учреждениях Советского государства. Он умер гораздо раньше и при загадочных обстоятельствах: в 1925 г., находясь в США в служебной командировке, утонул в реке. Это неожиданное происшествие совпало (случайно ли?) с кампанией кадровых перестановок в Красной Армии, связанных с заменой Троцкого на постах высшего военного руководства Михаилом Васильевичем Фрунзе. И таким образом сам собой снялся вопрос, куда девать Склянского вместе с его выдающимися способностями. Впрочем, Склянского от работы в военном ведомстве отстранили еще раньше, направив на административную работу в один из малозначащих наркоматов, из-за чего он и отправился в эту командировку.

Но и не знавший поражений на фронтах Фрунзе руководил Наркоматом обороны всего несколько месяцев. Осенью 1925 года он умирает на хирургическом столе, оперированный без надобности по настоянию партийного руководства и послушного ему медицинского консилиума по поводу язвы желудка.

В этом же году при странных обстоятельствах был застрелен и заместитель Фрунзе легендарный Григорий Котовский. Расследование этого дела было прекращено, так как и его убийца неожиданным образом погиб.

Эта череда смертей в мирное время среди командного состава Красной Армии, совпавшая по времени с большими кадровыми перестановками после ухода Троцкого, вызывает естественное сомнение в случайности этих событий. В таких случаях неизбежен вопрос: кому это было выгодно? И кто, таким образом, может оказаться заказчиком в деле устранения этих руководителей? Более всех заинтересованным, на мой взгляд, может быть лицо, вершащее кадровую политику в партии и государстве, заменяя известных, авторитетных, а потому и более независимых военных руководителей на своих выдвиженцев. Таким человеком в 1925 году уже был Сталин…

Следует к этому добавить, что трагическая судьба после окончания Гражданской войны постигла не только Э.М.Склянского, но и почти всех помощников Троцкого по Наркомату военных и морских дел: Бутова, Глазмана, Семрукса, Познанского, Нечаева, Блюмкина. В конце 20-х годов все они исчезли с политической арены. Глазман покончил собой, Блюмкин был расстрелян, Семрукс и Познанский «пропали без вести», т. е., скорее всего, были ликвидированы без шума и огласки. А во время Гражданской войны каждому из них было чуть больше двадцати лет.

Призывы в Красную Армию, как и в наше время – в Российскую, организовывались военкоматами. Основную массу рядового состава армии, как и в царское время, составляло полуграмотное крестьянство. На территориях, контролируемых советской властью, Троцкий, по мере возможности, вводил всеобщее военное обучение трудящихся. Новобранцы проходили подготовку в запасных частях, прежде чем влиться пополнением в боевые соединения.

Красная Армия по своему составу была интернациональна и включала в себя кроме представителей титульной нации немало «инородцев» – латышей, чехов, мадьяр, финнов, китайцев, евреев и проч. Следует отметить, что в критические моменты первых недель и месяцев после революции республику Советов не единожды спасали несколько латышских полков, которые оказались наиболее боеспособными воинскими частями, перешедшими на сторону большевиков. Привлечению «инородцев» в Красную Армию определенно способствовала национальная политика советской власти, признавшей право наций на самоопределение. Предводители «белых», напротив, в основе своей идеологии были государственниками и выступали за воссоздание Российской Империи в ее дореволюционных границах. В том числе и по этой причине они потеряли и Империю, и самую Россию.

Служба новобранца в любой армии начинается с принятия воинской присяги, каковая, отражая господствующую идеологию государства, является важным элементом воспитания молодого воина. Троцкий сам подготовил проект присяги для Красной Армии. Вот воинская присяга образца 1918 года.

«1. Я, сын трудового народа, гражданин Советской Республики, принимаю на себя звание воина рабочей и крестьянской армии.

2. Перед лицом трудящихся классов России и всего мира я обязуюсь носить это звание с честью, добросовестно изучать военное дело и, как зеницу ока, охранять народное и военное имущество от порчи и расхищения.

3. Я обязуюсь строго и неуклонно соблюдать революционную дисциплину и беспрекословно выполнять все поручения командиров, поставленных властью Рабочего и Крестьянского правительства.

4. Я обязуюсь воздерживаться сам и удерживать товарищей от всяких поступков, порочащих и унижающих достоинство Гражданина Советской Республики, и все свои действия и мысли направлять к великой цели освобождения всех трудящихся.

5. Я обязуюсь по первому зову Рабочего и Крестьянского правительства выступить на защиту Советской Республики от всяких опасностей и покушений со стороны всех ее врагов, и в борьбе за Российскую Советскую Республику, за дело социализма и братство народов не щадить ни своих сил, ни самой жизни.

6. Если по злому умыслу отступлю от этого моего торжественного обещания, то да будет моим уделом всеобщее презрение и да покарает меня суровая рука революционного закона».

Председатель ЦИК Я. Свердлов

Секретарь ЦИК В. Аванесов

25 апреля 1918 г.

Не правда ли, серьезный документ? Если бы нечто подобное по духу было принято в качестве воинской присяги в современной Российской армии, кто знает, может быть поубавились бы в ней и случаи «неуставных взаимоотношений» между военнослужащими, воровства и казнокрадства, и безответственности на всех уровнях, приводящей к гибели людей и военной техники в мирное время, – вспомним, гибель подводного крейсера Курск в августе 2000 года, аварию на субмарине «Нерпа» в 2008 году. И не бежала бы так молодежь от службы в армии?

Вводя жесткими, а порой и жестокими мерами презумпцию воинской дисциплины в армии, Троцкий решительно и методично боролся с «партизанством». Действию по большей части самостийных партизанских отрядов в тылу противника он никогда не придавал серьезного значения, а при соединении с Красной Армией требовал их расформирования и подчинения общему командованию. Такая политика в отношении особенно украинских партизан была выстрадана опытом Гражданской войны на Юго-Западном фронте в 1918 и 1919-х годах. В конце 1919 года им был издан «Приказ Реввоенсовета Республики о преодолении партизанства № 180 от 11 декабря. Вот выдержки из этого приказа.

«Армии Южфронта все больше входят в область украинского партизанства… Необходимо немедленно же принять ряд мер, которые исключили бы возможность повторения тех явлений, которые погубили Советскую Украину в прошлый раз.

1. Необходимо, прежде всего, обезопасить красные полки, продвигающиеся по Украине, от заражения партизанством и махновщиной. С этой целью:

а) Вести широкую агитацию, выясняющую преимущества правильной армии над повстанческими отрядами.

б) Очищать вступающие в Украину части от недисциплинированных и склонных к партизанству комиссаров и командиров и членов комячеек.

в) Принять необходимые меры, чтобы исключить возможность красноармейцам украинского происхождения уходить из частей в свои села, тем более с оружием.

2. Все добровольцы должны отправляться в тыл и включаться в состав запасных частей армии и флота.

4. Принять за твердое правило, что партизанский отряд перестает быть боевой частью после того, как он оказывается по сю сторону линии неприятельского фронта и входит в соприкосновение с нашими частями. С этого времени он становится только материалом для переработки. Отдельным, наиболее боевым отрядам может быть предоставлено право снова проникать в тыл противника.

Ни в коем случае партизанским отрядам, как таковым, не может быть предоставлено право сражаться в рядах Красной Армии.

5. Отношение наших командиров и комиссаров к партизанским отрядам должно сочетать в себе непреклонную твердость с величайшим тактом. Наиболее заслуженные и дисциплинированные партизаны должны быть награждены боевыми подарками, а также орденом Красного Знамени… Негодные элементы должны исключаться из части, переводиться в штрафные роты, в тыловое ополчение или предаваться в руки Военных трибуналов.

6. В случае, когда пришедший с нами в соприкосновение партизанский отряд отказывается подчиниться порядку, проявляет разнузданность и своеволие, грабит местное население или пытается поднять смуту в регулярных частях – этот отряд должен быть подвергнут беспощадной каре. При этом причины расправы должны быть ясны и понятны каждому крестьянину, рабочему и красноармейцу. Разоружение, следствие и расправа должны совершаться в кратчайший срок, по возможности, не более 24 часов.

7…Основным условием борьбы с партизанством является безусловное и поголовное разоружение деревенского населения».

В конце Гражданской войны Красная Армия, в организации и поддержании боеспособности которой РВСР было вложено столько усилий, становилась, наконец, грозной силой, противостоять которой внутренняя контрреволюция оказалась не в состоянии, и была побеждена на всех фронтах. Однако Троцкий не питал иллюзий относительно того, что ее боеспособность отныне может обеспечиваться сама собой. Он сравнивал армию с искусственной организацией, которая, когда давление обстоятельств уменьшается, начинает расползаться, бдительность ослабевает, воля размягчается. При первом серьезном толчке весь механизм начинает разваливаться. Чтобы этого не происходило, нужно все время держать действующую армию в состоянии постоянной напряженности. Эта точка зрения Троцкого, справедливость которой трудно оспорить, нашла свое подтверждение, и при этом самым драматическим образом – в первые месяцы Великой Отечественной войны. В том числе и из-за внутренней расслабленности, Красная Армия, имевшая на начало войны количественное превосходство над противником в вооружении, потерпела тяжелое поражение, откатилась до Москвы и Ленинграда, сдала Киев. Морально и организационно она оказалась не готовой противостоять победоносным на тот период армиям Вермахта. И только колоссальным напряжением ресурсов всей страны удалось переломить ситуацию.

В чем секрет успехов Троцкого?

«Секрет успехов Троцкого во время Гражданской войны – в терроре. Свою популярность он потопил в крови расстрелов» – это выдержка из телевизионных представлений о Троцком, упомянутых во вводной части этого исследования.

Ознакомившись с архивными материалами, представленными в книге Краснова и Дайнеса «Неизвестный Троцкий», я должен признать, что Троцкий отнюдь не был «белым и пушистым». Более того, если бы он вдруг оказался таковым по своей мягкотелости и интеллигентской хлипкости, то был бы немедленно смещен с занимаемых им постов военного руководителя республики. Этого бы потребовала обстановка на фронтах.

Но нужно различать проявления жестокости, вынуждаемые военной обстановкой, и жестокость как патологическое свойство натуры. Проявления индивидуальной жестокости во время войн – особенно в межнациональных конфликтах и гражданских войнах, при так называемом «наведении конституционного порядка» – дело обыденное. Пролитая кровь и беззащитность жертв ожесточает души людей; некоторые готовы крушить все подряд, если их не остановить. А естественный отбор выталкивает на поверхность людей по натуре жестоких, не склонных к милосердию. Понятно, что не о такой жестокости применительно к объекту нашего исследования здесь может идти речь: элементы жесткого принуждения и карательные функции присутствовали в системе управления вооруженными силами Республики, созданной под его руководством.

В своих мемуарах Троцкий отмечал: «Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади». Далее он пишет: «Но армии все же не создаются страхом. Царская армия распалась не из-за недостатка репрессий. Пытаясь спасти ее восстановлением смертной казни, Керенский только добил ее. На пепелище великой войны большевики создали новую армию. Кто хоть немного понимает в истории, для того эти факты не нуждаются в пояснениях. Сильнейшим цементом новой армии были идеи Октябрьской революции».

Итак, идеи Октябрьской революции, а вовсе не репрессии, – по мнению Троцкого, цементировали Красную Армию. Когда молодого крестьянина – бывшего солдата царской армии – ненавязчиво ставят перед выбором: идти к белым или красным, то он предпочтет оставаться дома и наблюдать всю эту свару со стороны. Но если подобный выбор неотвратим, то он, пожалуй, предпочтет красных. В их армии нет ненавистного чинопочитания, отсутствуют «господа» и все друг к другу обращаются словом «товарищ». Но главное: большевики дали землю крестьянам сразу, а «господа» обещали как-то решить этот вопрос после своей победы. А такой нюанс, как решение большевиков оставить землю в собственности государства, в расчет не принимался, – как малозначимый. И никто, включая самих большевиков, тогда не мыслил о грядущей всеобщей коллективизации. Поэтому Троцкий, пожалуй, прав: идеи Октябрьской революции оказались более привлекательными для «низов», нежели отсутствие каких-либо положительных идей для простого народа у Белого движения.

Органы, контролирующие настроение бойцов и командиров Красной Армии, и репрессивный аппарат, как и сами органы управления, создавались постепенно. Ближе к концу Гражданской войны система управления в масштабах армии, функции ее отдельных органов и задачи, стоящие перед руководителями, были представлены Троцким 9 августа 1919 года в виде «Инструкции ответственным работникам 14 армии», которая была направлена и в другие армии Южного фронта. Вот выдержки из этой инструкции.

«– Комиссар дивизии и политотдел ее должны тщательно проверить комиссаров полков, оставить на месте только тех, которые проявили свою твердость и мужество во время неудач. Совместно с проверенными комиссарами – проверить комячейки. Удалить из их среды случайные элементы, ввести в эти ячейки твердых и надежных работников, присланных в армию. Если в каждой роте будет хотя бы только четыре-пять твердых коммунистов в качестве красноармейцев, членов ротной ячейки, тогда, при хорошем комиссаре, можно в короткий срок добиться полного оздоровления полка…

– Необходимо немедленно же приступить к формированию заградительных отрядов, армейских и дивизионных. Заградительные отряды должны формироваться из лучших, наиболее надежных красных солдат со значительным числом коммунистов. Задачи заградительных отрядов – поддерживать порядок в ближайшем тылу, задерживать дезертиров, истреблять на месте преступления бандитов и громить, препятствовать паническому отступлению, показывая, в случае необходимости, расстроенным частям пример твердости и мужества.

– Каждый комиссар должен точно знать семейное положение командного состава вверенной ему части. Это необходимо по двум причинам. Во-первых, чтобы прийти на помощь семье в случае гибели командира в бою; во-вторых – для того, чтобы немедленно арестовать членов семьи в случае измены или предательства командира…

– Особый отдел армии должен привлекать к работе только испытанных и, безусловно, честных, по преимуществу партийных работников. Особый отдел является органом Реввоенсовета Республики, и должен действовать в тесном сотрудничестве с политотделом и трибуналом.

– Все руководящие учреждения армии – Реввоенсовет, политотдел, Особый отдел, Ревтрибунал должны твердо установить и провести в жизнь то правило, что ни одно преступление в армии не остается ненаказанным.

– Необходимо поднять авторитет командного состава. Комиссар должен всячески поддерживать твердого и энергичного командира, не конкурируя с ним, а идти с ним рука об руку во всей работе.

– Важнейшее значение в жизни нашей армии имеют запасные части. Они являются источником пополнения, перевоспитания и оздоровления армии…».

Итак, политотдел, Особый отдел, Ревтрибунал, заградительные отряды – вот армейские учреждения и структуры, ответственные за наведение революционного порядка в армии и ближайшем тылу. Подозреваемого в измене предавали суду Ревтрибунала, по решению которого нередко следовал расстрел. Но могли расстрелять и за другие преступления и даже проступки, порочащие честь. Например – за мародерство.

Борьба с дезертирством в армии, «партизанством», невыполнением приказов командования были постоянной тяжкой заботой Троцкого в годы Гражданской войны до тех пор, пока из аморфной, трудно управляемой, подверженной паническим настроениям массы плохо вооруженных, плохо обученных, полуголодных и полураздетых людей не удалось сцементировать боеспособные части Красной Армии. В этой борьбе приходилось прибегать к жестким и нередко жестоким методам. В частности, подобные методы были применены в 1918 году на Восточном фронте, где после целой череды неудач создалась критическая обстановка. Белые, захватив ряд уральских и волжских городов, включая Казань, получили перспективу для прорыва в центральные области Республики.

Для исправления положения на фронте Троцкий прибыл на железнодорожную станцию Свияжск под Казанью, где были сосредоточены силы красных. Узнав об этом, командование противника послало большой отряд, – 1200 солдат и офицеров, – с целью внезапно напасть на станцию и уничтожить поезд Троцкого. Отряд скрытно подошел к Свияжску и атаковал станцию. При этом недавно сформированный и еще необстрелянный 2-й Петроградский полк бежал с позиций. Более того, самовольно захватив пароход на Волге, они заставили капитана отчалить от пристани. Когда атака белогвардейцев силами бойцов поезда Троцкого и пришедших им на помощь матросов была отбита, трибунал приговорил к расстрелу каждого десятого красноармейца, бежавшего с поля боя полка, а также его комиссара и командира. Троцкий, прибыв в Свияжск, издал приказ, в котором отмечалось: «Солдаты и матросы Рабочей и Крестьянской Красной Армии – не трусы и не негодяи. Если они отступают или худо сражаются, то виноваты командиры и комиссары… Предупреждаю: если какая-нибудь часть отступит самовольно, первым будет расстрелян комиссар, вторым командир. Мужественные и храбрые солдаты будут награждены по заслугам и поставлены на командные посты. Трусы, шкурники, предатели не уйдут от пули».

Репрессии помогали. Страх удерживал разрозненных, пестрых по составу революционных бойцов от бегства к своим семьям. Вскоре на Восточном фронте наступил перелом, Красная Армия перешла в наступление. Однако подобного рода репрессии, практиковавшиеся как крайняя мера на отдельных участках фронтов, в частности – и на Юго-Западном фронте, впоследствии дали немало пищи для журналистов, критиков и сторонних наблюдателей, обвинявших Троцкого в жестокости и применении «человеконенавистнических методов». А был ли у него выбор?

А что, во время Великой Отечественной войны не было у нас расстрелов на месте за трусость, дезертирство и невыполнение приказа, не работали заградительные отряды, не было штрафных батальонов?

– Все эти методы, – скажут нам некоторые умники, – советское командование заимствовало у Троцкого.

– А без Троцкого сами бы не догадались? Еще как бы догадались, иначе следовали развал воинской дисциплины, развал армии и поражение. К этому уже шло осенью 1941 и летом 1942 года.

А разве не мордовали особисты бойцов, вышедших из окружения и бывших в немецком плену, не определяли их: кого в лагерь, кого в «штрафники», а кого – и на «списание»? Разве не были брошены на произвол судьбы и заранее объявлены изменниками Родины 3,5 миллиона бойцов и командиров Красной Армии, попавших в немецкий плен к осени 1941 года из-за стратегических просчетов командования, и другие, попавшие позже, большая часть которых погибла от голода, холода и болезней? А разве не посылали старшие командиры подчиненных им бойцов на верную смерть, выполняя бессмысленный приказ? А разве кто-нибудь считался с потерями солдатских жизней во время этой войны? А разве не потерял Советский Союз в результате подобного отношения руководства страны к собственному народу 27 миллионов человеческих жизней, – это по официальной версии! – против 8 миллионов потерь Германии вместе с ее союзниками?

Странно, но я не слышал, чтобы кого-нибудь из высшего командования Красной – Советской Армии или руководителей государства осудили за это хотя бы в моральном плане. Не был осужден и сам генералиссимус – вдохновитель и организатор всех наших побед, при чьем попустительстве и была развязана эта война. Если представить себе, что Троцкий дожил бы до этой второй войны и принял бы в ней участие в качестве одного из руководителей государства, то все просчеты и неудачи командования, равно как и проявленную жестокость, на него бы и списали. Впрочем, я вообще сомневаюсь в неизбежности этой войны с Германией, будь Троцкий в эти годы у руководства. Прежде всего, он сделал бы все возможное, чтобы не допустить прихода Гитлера к власти в Германии. А если бы это и произошло, не вступал бы ни в какие союзы и договоры с нацистами, подобно руководству нашей страны в 1939 – 1940 годах, и уж во всяком случае – не пил бы шампанское «за здоровье фюрера».

Если сравнивать репрессивные меры, применявшиеся в Красной Армии во время Гражданской войны, с мерами, практикуемыми, например, в современной Российской армии, то первые, несомненно, будут выглядеть «неоправданно жестокими» и даже при желании могут трактоваться как «человеконенавистнические». Но надо различать военную обстановку в ситуации смертельной угрозы, нависшей над советским государством, и мирную обстановку нашего времени при отсутствии какой-либо угрозы. Если бы Троцким на посту руководителя военного ведомства подобные меры не предпринимались, если бы армии не была навязана жесткая дисциплина, то в условиях Гражданской войны это грозило развалом и поражением.

В современной «гуманной» Российской армии даже отсутствует смертная казнь, как таковая, за преступления военнослужащих. Однако без суда и следствия и безо всякой вины ежегодно гибнут молодые военнослужащие в результате так называемых «неуставных отношений», а сотни других становятся физически и морально сломленными на всю оставшуюся жизнь.

А как наказывают у нас за преступления, совершенные против мирного населения некоторых неспокойных автономных образований Российского государства? Чаще всего подобные эпизоды вообще не регистрировались, либо «спускались на тормозах» следствием. Людей похищали «неустановленные лица в камуфляже», и они исчезали. Потом повсюду находили их обезображенные тела. Количество подобных исчезновений исчислялось тысячами.

Но вот, в качестве исключения из правила, которое можно рассматривать как прецедент, в свое время был осужден полковник Буданов, который пытал, садистски изнасиловал, а затем задушил 16-летнюю чеченскую девушку, заподозренную им в «терроризме». И эта история получила огласку. Полковника судили и дали ему десять лет лагерей, из которых восемь он отсидел и был выпущен досрочно «за искреннее раскаяние и хорошее поведение». Одновременно, по совпадению, судью, осудившего Буданова, самого посадили «за взяточничество». Но недолго бывший полковник наслаждался свободой: его настигла пуля неизвестного мстителя.

Любая власть, по моему разумению, взявшаяся где-либо наводить «конституционный порядок», должна действовать жестко, но по закону и справедливости, не чинить насилие над мирным населением, но быть ему надежной защитой от насильников. Для этого требуется немного: сама власть должна осознавать себя народной. Возможно ли это в наше время?

Далеко не одними репрессивными мерами ковались победы в Гражданской войне. Широко использовались меры поощрения. И, хотя из-за недостатка средств республики чаще всего они носили, скорее, символический характер, тем не менее – своей цели достигали. А за выдающиеся заслуги бойцов и командиров награждали орденом Красного Знамени – первым советским орденом, в разработке которого принял участие и сам Троцкий. Широко практиковалось награждение бойцов денежными премиями и ценными подарками. И в этой процедуре нередко, когда представлялась такая возможность, Троцкий принимал участие, так как считал это важной частью агитационной работы в армии. Вот как в книге «Неизвестный Троцкий» описывается процедура награждения бойцов одного из воинских подразделений на Восточном фронте.

«Чтобы подчеркнуть свою значимость, Троцкий постоянно возил с собой мешки с деньгами, предназначавшимися для награждения отличившихся в боях красноармейцев. Во время поездки в расположение войск 4-й армии Восточного фронта он в сентябре 1918 года приказал всему личному составу ряда полков выдавать сверх жалования 250 рублей, – на эти деньги тогда можно было купить, скажем, пачку махорки. Но важна не сумма денег, важен сам факт раздачи их от его имени. Уж это-то он как тонкий психолог понимал лучше других. Деньги розданы. Троцкий тут же спрашивает, – опять принародно, – у командира полка, кто особо отличился, просит назвать фамилии двадцати человек. Фамилии названы.

– Вывести этих людей из строя! – приказывает тогда Троцкий.

Замерли ряды красноармейцев. Троцкий идет к тем, кто вышел из строя, каждому лично вручает серебряный портсигар. Вручает одному, второму, пятому… восемнадцатому… больше нет. А вышли из строя двадцать человек. Не раздумывая, Троцкий снимает свои часы – это девятнадцатому, вынимает из кобуры свой браунинг – это двадцатому. В результате – восторг бойцов, преклонение перед ним и рост авторитета Троцкого как политического вождя и военного лидера».

У каждого лидера есть свои секреты того, как понравиться народу и заработать авторитет. Думаю, что без использования подобных методов лидерство, в широком смысле этого слова, вообще невозможно. Однако эта сцена навела меня на некоторые ассоциативные размышления.

1. Мы время от времени по разным поводам наблюдаем по «голубому экрану» сцены встречи нашего национального лидера с простым народом из какого-нибудь захолустья. Собственно говоря, наше телевидение для того и предназначено, чтобы показывать подобные встречи. Чаще всего контакты национального лидера с вверенными ему подданными сопровождаются немногословной беседой, вопросами лидера типа: «Как вы тут существуете в вашем Пикалево?»; обещанием навести порядок, которое тут же реализуется местными чиновниками; а также встречными вопросами самих подданных: «Как вы, дорогой Владимир Владимирович, успеваете за всем следить, на все реагировать? Самое главное: берегите себя, а мы уж тут как-нибудь…».

Подарки раздаются нечасто и в индивидуальном порядке. Это – не от бедности национального лидера и не из-за его скаредности. Просто на всех все равно не хватит, а нас 140 миллионов. Но что представить совсем уж невозможно, так это чтобы национальный лидер вынул из кармана свое личное именное оружие и наградил им какого-нибудь отличившегося гражданина, например, милиционера за поимку опасного преступника. Ведь оружие по необъяснимым причинам иногда стреляет само собой. Как же не остерегался Наркомвоенмор дарить красноармейцам личное оружие и общаться с вооруженной солдатской массой, не окруженный толпой телохранителей? Противник бы дорого заплатил за ликвидацию этого ненавистного большевистского лидера. Ответ вижу один: видимо, не считал себя Троцкий национальным лидером подобного масштаба…

2. А кто, собственно, считал народные деньги в мешках у Троцкого, пусть даже выданные под расписку в государственном банке, кто и как за них отчитывался? И не присваивал ли Троцкий со своей командой половину этих денег для собственного поощрения? Напрашивается ответ: если бы такое случилось хоть единожды, а «шила в мешке не утаишь», то это событие тут же было бы подхвачено и растиражировано многочисленными противниками Троцкого и представлено всему свету в десятикратно преувеличенном виде. Значит, хищения исключались: таков революционный порядок, а кто его нарушал, долго на свете не жил.

А теперь представим себе раздачу денег особо отличившимся гражданам в нашей стране и в наше время. Для этого не нужно особенно напрягаться, а лишь перечитать роман «Золотой теленок». И даже не весь роман, а только сцену о том, как Паниковский делил деньги, украденные им вместе с Шурой Балагановым у подпольного миллионера Корейко:

«Это мне, – говорил он, – это Остапу Ибрагимовичу, это ему; это мне, это Остапу Ибрагимовичу, это. это опять мне.», и так далее.

Распределение ролей:

– «Я» – это чиновник, распределяющий государственные деньги;

– «Остап Ибрагимович» – это большой, ну очень большой начальник;

– «Он» – это те самые особо отличившиеся граждане, для поощрения которых деньги и были предназначены.

Это отнюдь не клевета на наше отечество и его доблестную армию. В «Новой газете» от 23.06.2010 г. помещена маленькая заметка под заголовком: «Нужды части и частные нужды». Бывшего командира 138-й мотострелковой бригады в Каменке (Выборгский район Ленинградской области) Аслаханова обвиняли в злоупотреблении должностными полномочиями и крупном мошенничестве. Этот армейский чиновник, – назвать его командиром язык не поворачивается, – распределял внушительные денежные суммы: 13 военнослужащих получили премии в размере от 750 тысяч до 2 млн. рублей. Но впоследствии командир потребовал от облагодетельствованных им подчиненных часть денег выплатить ему: якобы эти средства пойдут на нужды части. Так к собственной премии, – около 2 млн. рублей, – полковник добавил собранные 6 млн. 350 тыс. рублей. Поделился ли он с вышестоящим начальством, от которого зависело получение этих премиальных, или не успел поделиться, нам неизвестно. Но я нисколько не опечален судьбой этого полковника. Вероятнее всего, дело «спустили на тормозах», и клиент отделается испугом или маленьким, чисто символическим сроком, скорее всего, условным. А затем он будет продолжать свое дело на новом поприще. Нашему государству такие кадры нужны, они незаменимы. Честный чиновник вызывает только подозрения у людей, как раньше – непьющий товарищ. А такому можно доверить любое деликатное дело. И он вас не подведет…

Гражданская война – это не только артиллерийские дуэли, стрельба из пулемета по цепям наступающего противника или лихие кавалерийские атаки, рейды на тачанке в стан врага, – все то, что мы видели в кино. Это и большая агитационная работа, пропаганда и контрпропаганда с обеих сторон. У противника было достаточно пропагандистского материала против большевиков. И сами большевики регулярно подбрасывали новые темы для пропаганды, как обстоятельствами своего прихода к власти в стране, так и примерами самовластия, хотя бы и вынужденного: террор против «внутреннего врага», «экспроприация экспроприаторов», политика военного коммунизма и т. д. Контрпропаганда белогвардейцев носила и личностную направленность, главным образом, против двух вождей революции – Ленина и Троцкого.

Троцкий, в свою очередь, уделял большое внимание ведению революционной пропаганды как в частях Красной Армии, так и обращенной к противнику. В обязанность политотделов вменялся выпуск армейских газет. Писались и обращения к солдатам и офицерам противника, и их автором нередко был сам Троцкий. Он владел словом, а журналистика была его профессией. По свидетельству современников, Троцкий был едва ли не лучшим оратором у большевиков. Его выступления отличались неординарностью, эмоциональностью и доходчивостью; во время митингов он мог часами держать в напряжении массу народа. Ораторское искусство – один из непременных атрибутов публичного политика.

Это только у нас и в наше время аргументы публичной политики могут с успехом заменяться распределением денежных потоков между своими людьми. Поэтому наши реальные политики в красноречии меж собой не соревнуются, в теледебатах не участвуют, и ораторское искусство им совсем ни к чему. Вся борьба за деньги и власть идет «под ковром».

Существует ряд приемов овладения этим искусством, но наряду с ними должны наличествовать и природные данные, которыми, судя по всему, Троцкий обладал. Однако непременным условием успеха у внемлющей публики является искренность политика и его убежденность. Троцкий верил тому, в чем пытался убедить других, при этом обладал логикой. Он имел уже большой журналистский и митинговый опыт, начиная с 1905 года, и его доводы всегда попадали в цель.

У белых не было политиков такого уровня. Многие их лидеры были профессиональными военными, отважными и искусными воинами, однако в словесных баталиях были не столь убедительны. Возможно, им недоставало опыта и эрудиции. А как политики они вообще не шли ни в какое сравнение с вождями революции и, в частности, по этой причине не преуспели в завоевании на свою сторону колеблющихся солдатских масс и идеологически проиграли советской власти.

В качестве примера контрпропаганды с обеих сторон ниже привожу выдержки из книги «Неизвестный Троцкий», относящиеся к периоду борьбы за Казань в августе 1918 г.

«Еще одной важной задачей, которую приходилось решать Л. Д. Троцкому, была организация контрпропаганды в рядах противника и агитационной работы среди местного населения. Необходимость этого выявилась с особой силой после того, как Наркомвоенмор ознакомился 26 августа с обращением «К войскам советской власти», подписанным чрезвычайным уполномоченным Комитета Всероссийского Учредительного Собрания В. Лебедевым. В обращении утверждалось, что казанские рабочие, крестьяне, студенты, интеллигенция и офицеры, «весь народ восстал против советской власти» и вооружается для борьбы с нею. «Ваши проклятые комиссары с Лениным и Троцким во главе ведут вас против всего народа, против ваших же братьев». Обращение призывало советские войска переходить на сторону Учредительного Собрания, уничтожать комиссаров, так как в противном случае «пощады вам не будет, и память будут проклята всем русским народом навсегда».

Через день газета 5-й армии «Гражданская война» опубликовала воззвание за подписью Троцкого.

«Из-за чего идет борьба?»

26 августа 1918 года.

Рабочие Казани! Честные граждане!

Ваш город сейчас в руках чехословаков и белогвардейцев. Чехословаки – это наемники французской буржуазии. Парижские банкиры и ростовщики желают получить с русского народа десятки миллионов рублей, которые брал взаймы у них царь. Английские хищники хотят захватить северное побережье России. Японцы стремятся отрезать у нас Сибирь. Наконец, французские, английские и американские капиталисты хотят заставить истощенную Россию снова ввязаться в войну с Германией. Вот почему они вступили в борьбу с рабочей и крестьянской Россией. Чужестранцы-капиталисты содержат на жаловании чехословаков и царских офицеров. Французский капитал правит в Казани, в Симбирске, в Самаре. А Фортунатовы и Лебедевы – это только жалкие и преступные дурачки, которые играют роль фальшивой вывески.

Рабочие Казани! Наемники иностранного капитала временно отрезали вас от рабочей и крестьянской России. Вам лгут, вас обманывают в газетах и листках. Вам рассказывают, будто советские войска разбиты и рассеяны. На самом деле, рабочие и крестьянские полки спешат со всех концов России освобождать Поволжье и Урал от чехобелогвардейского засилья. Казань окружена сейчас кольцом революционных войск.

Рабочие и крестьяне! Советские войска не допустят, чтобы русские белогвардейцы продавали вас иноземной буржуазии. Мы не позволим помещикам отнять землю у крестьян. Мы не позволим выродкам романовской династии захватить в свои руки власть. Мы не позволим наемным чехословакам хозяйничать на русской земле.

Казань скоро будет вырвана из рук контрреволюции и чехословацких банд.

Готовьтесь, рабочие и честные граждане Казани! Близок час, когда наши враги будут раздавлены, и трудовая Казань вернется в семью Советской России.

Долой чехословацких, англо-французских, японских и иных бандитов!

Смерть белогвардейцам!

Гибель предательской казанской буржуазии!

Да здравствуют казанские рабочие и крестьяне!

Да здравствует советская рабочая и крестьянская Россия!

Народный комиссар по военным и морским делам, председатель высшего военного совета Л. Троцкий».

Когда Казань была взята в полукольцо советскими войсками, Ленин шлет Троцкому шифрограмму, упрекающую его замедлением операции против Казани. Предлагается не жалеть города, не откладывать дальше. Но «жестокий Троцкий» жалеет население и в специальном «предупреждении трудовому населению Казани» призывает мирное население, женщин и детей покинуть город, чтобы не стать невольными жертвами штурма. Предлагается искать убежища на советской территории. В обращении к солдатам и офицерам белых армий содержались призывы прекратить сопротивление, сложить оружие или переходить на сторону Красной Армии. При этом гарантировалось неприменение каких-либо репрессий по отношению к сложившему оружие противнику. И это были не просто слова.

1 апреля 1919 года в связи с развернувшимся наступлением на Восточном фронте против армий Колчака Троцкий издает приказ о гуманном отношении к перебежчикам и пленным:

«Перебежчиков встречать дружелюбно как освободившихся от колчаковской палки товарищей или как раскаявшихся противников. Это относится не только к солдатам, но и офицерам. Кто пришел к нам, с тем делить хлеб и соль… Сдавшихся или захваченных в плен противников ни в коем случае не расстреливать. Твердо помнить, что в армии Колчака часть обманута, другая часть сражается из-под палки и лишь ничтожная часть состоит из монархистов-колчаковцев… Самовольные расстрелы. будут беспощадно караться по законам военного времени. Пусть палачи Колчака расстреливают пленников. Рабоче-крестьянская армия раскаявшихся врагов превращает в друзей».

В конце октября 1919 года перед решительным наступлением на фронте против Юденича Троцкий обратился к командирам и красноармейцам с призывом щадить пленных и перебежчиков:

«Против белогвардейцев, которые наступают на нас и угрожают Петрограду, мы действуем и будем действовать беспощадно… Но пленных мы щадим. Бессмысленная кровожадность чужда рабоче-крестьянской Красной Армии. Перебежчикам не грозит в нашей среде ни малейшая опасность. Это относится не только к рядовым солдатам, но и к офицерам».

Контрпропаганда Троцкого, обращенная к солдатам и офицерам противника, давала ощутимые результаты, ряды белых армий редели, особенно если она сочеталась с успешными действиями на фронте. Но бывали и сбои, вызванные стратегическими просчетами на уровне высшей партийной и государственной власти, отнюдь не по вине Троцкого. Одним из таких просчетов явилась политика «расказачивания», ставшая одной из причин тяжелых поражений Красной Армии на фронте против Деникина летом и осенью 1919 года.

В ноябре 1918 года в результате укрепления Южного фронта свежими силами, укрепления дисциплины и морального духа войск красные перешли в контрнаступление, которое успешно развивалось. Противостоящая им Донская Армия отступала, боевой дух у казаков падал, многие покидали фронт и расходились по домам. Этим умело воспользовался Троцкий и написал обращение «Слово о казаках и к казакам», в котором, в частности, было сказано:

«…От имени Совета Народных Комиссаров объявляю: казаки, которые сложат оружие и подчинятся советской власти, не понесут никакого наказания. Строжайше запрещено расстреливать пленных рядовых казаков. Виновные в нарушении приказа ответят по всей строгости закона.

Казак, который добровольно сдастся в плен, будет принят как друг.

Казак, который добровольно сдаст нам свою винтовку, получит в обмен обмундирование или 600 рублей денег.

Трудовые казаки! прекратите братоубийство. Арестовывайте ваших офицеров-предателей! Сдавайте оружие! Возвращайтесь мирно к семьям!».

Троцкий обратился и к офицерам:

«…Каждый офицер, который в одиночку или во главе своей части добровольно придет к нам из Красновского стана, будет освобожден от наказания. Если он делом докажет, что готов честно служить народу… он найдет место в наших рядах».

Казаки, а затем офицеры поверили обещаниям председателя Реввоенсовета Республики и постепенно стали складывать оружие. Командование Южфронта, руководствуясь приказами Троцкого, отпускало домой добровольно сдавшихся казаков и офицеров. Армия Краснова таяла, и успех Южного фронта казался очевидным.

Однако Оргбюро ЦК РКП(б) в составе Я. М. Свердлова, Н.Н.Крестинского и М.Ф.Владимирского приняло текст циркуляционного письма ЦК по отношению к казакам:

«Необходимо, учитывая опыт Гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного истребления». Авторы письма требовали провести массовый террор против богатых казаков и «беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавших какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью». Партийные и советские работники Дона, получив циркуляционное письмо ЦК, провокационное по своей сути, начали проводить политику «расказачивания».

Поводов для ненависти к казакам было предостаточно. Это не только неприятие ими в массе своей авторитета советской власти и вооруженная борьба с нею под знаменами атамана Краснова. Можно было припомнить активное использование казачества царским правительством в качестве верного стражника режима для подавления волнений рабочих и студентов в городах, казачьи карательные отряды, казацкую нагайку, вершащую «право и справедливость» направо и налево. Казаки сами по себе часто позиционировались общественностью как стражники прогнившей монархии.

Ненависть к казакам затмила разум у исполнителей воли высшего партийного органа большевиков. И даже когда в марте 1919 года ЦК приостановило принятие мер против казачества, местные партийные и советские власти нередко игнорировали решение ЦК и продолжали политику расказачивания. Производились расстрелы казаков по нескольку десятков человек в сутки; станицы переименовывались в волости, хутора в деревни. На казачьи земли начали селить крестьян из Воронежской губернии. Это привело к взрыву. Восстание охватило почти всю территорию верхнего Дона. В последующем, вплоть до наступления 1920 года казачьи районы Дона и Кубани стали непреодолимым препятствием продвижению Красной Армии на юг и рекрутировали воинов, сражавшихся против советской власти.

В начале этой главы речь зашла о терроре, который, по мнению «истормейкеров», и был основным методом военного руководства Троцкого, благодаря которому были достигнуты успехи в организации Красной Армии и обеспечены победы на фронтах Гражданской войны. Насколько это соответствовало действительности, пусть читатель сам сделает выводы из прочитанного или, возможно, из других документальных свидетельств о деятельности Троцкого в этот период.

Первые столкновения со Сталиным и его «командой»

По своему характеру Троцкий и Сталин во многом были антиподами. Оба они не получили академического образования и, следовательно, по нынешним понятиям были недоучками. Но «недоучки» бывают разные.

Троцкий после окончания реального училища с отличными оценками имел все шансы продолжить образование за рубежом. Он имел склонность к математике и, пойди он по этой стезе, мог бы, возможно, добиться успехов. Но тогда это был бы не Лев Троцкий, а всего лишь Лейба Бронштейн, каких много…

Сталин был отчислен из Тифлисской духовной семинарии за революционную деятельность, и в дальнейшем вопрос о продолжении образования перед ним не стоял. Для этого не было времени, материальных средств, а, возможно, и желания.

Отсутствие формального высшего образования не помешало Троцкому освоить многие академические знания самостоятельно. Он на приличном уровне владел основными иностранными языками и мог изъясняться на них; немецким же он владел в совершенстве: свободно общался, писал в газетах и журналах. Как неоднократно отмечалось выше, Троцкий «владел словом», – как устным, так и печатным. За свои успехи в журналистике, выразительность языка в начале революционной карьеры он получил от товарищей по борьбе кличку «перо».

Тяга к самообразованию, расширению кругозора, обретению гуманитарных знаний, будь то философия, социология, литература, театр, изобразительное искусство, сопровождали его всю жизнь. Его интересовали и технические дисциплины. По своему характеру и эрудиции Троцкий был типичным русским интеллигентом. Однако – не рафинированным, чеховского образца, а именно революционным интеллигентом – «ниспровергателем основ». Но даже в среде революционной интеллигенции он отличался независимостью суждений, решительностью характера и бесстрашием.

Сталин был способным и даже, как считали современники, поэтически одаренным человеком: в молодости сочинял неплохие стихи, некоторые из которых публиковались в журналах. Но поэтом он не стал. На вершине власти начал интересоваться литературой, кинематографом, но весьма специфически, отделяя идеологически полезное от вредного и верша, таким образом, судьбы советской творческой интеллигенции.

Волею судьбы в молодости Сталин примкнул к революционному движению. Организовывал демонстрации рабочих, устраивал вместе со своим товарищем по революционному разбою Тер-Петросяном (Камо) дерзкие ограбления банков, сидел в тюрьмах, выдался, бежал и т. д.

Есть подозрение, что на определенном этапе своей революционной деятельности он был завербован царской охранкой. Однако носители этой крамольной информации погибали насильственной смертью.

Революционер из Сталина получился совершенно иного типа, нежели из Троцкого. Иностранными языками он не владел никакими, и в связи с этим испытывал затруднения при непродолжительном пребывании за границей. Однажды в Лондоне его чуть не побили подвыпившие английские рабочие – спас его М.М.Литвинов, который английским владел в совершенстве. Сталин обладал прекрасной памятью, по характеру был скрытен и «очень не прост», умел подчинить своему влиянию окружающих. Внешне, чаще всего, он выглядел миролюбивым и даже радушным человеком, но это ни в коей мере не соответствовало его внутренним побуждениям.

Интеллигентов Сталин, мягко говоря, недолюбливал: за их образованность, их знания, их «принципы», их превосходство во всем этом над ним. А так как среди российской революционной интеллигенции было немало евреев, у него, надо полагать, довольно рано сформировалось в целом негативное отношение к этому народу. Однако свой антисемитизм Сталин в публичной политике долгое время не афишировал, и отрежессированные им процессы над «троцкистами» не представлялись с первого взгляда как антиеврейские, хотя, судя по национальному составу жертв репрессий, были направлены против евреев на руководящих постах в первую очередь.

И только в послевоенное время Сталин организованной при его благосклонном попустительстве кампанией против «космополитов», ликвидацией «Еврейского антифашистского комитета» с уничтожением его руководства, истреблением представителей еврейской национальной интеллигенции, известным «делом врачей», делом «о сионистском заговоре в МГБ» стал демонстрировать свой антисемитизм, возведенный в государственную политику.

Троцкий был человеком слова и дела в том смысле, что его слова и дела не расходились между собой. Нередко на посту военного руководителя страны ему приходилось быть жестким, требовательным, бескомпромиссным, возможно, излишне прямолинейным, чем он обрел себе немало врагов. Однако он был искренен и чужд «подковерных» интриг. Троцкий не любил шумные застолья, считая их пустой тратой времени и средоточием всяческого лицемерия, не выносил панибратства. Людей он ценил за их честность и деловые качества, презирал холуйство и некомпетентность, что также не прибавляло ему сторонников. По этим причинам друзей у Троцкого было немного, но они были.

Сталин был человеком дела. Однако слова и дела его нередко расходились, так как истинные свои намерения он хранил про себя. Оратор он был неважный, – так же, как и писатель, – был немногословен, на трибуну не лез. Для достижения своих целей прямым действиям предпочитал обходные маневры с использованием попутчиков и «полезных идиотов». Настоящих друзей у Сталина не было, но были союзники, которыми в любой момент можно было пожертвовать. Человеческие слабости он использовал в своих интересах. В противоположность Троцкому Сталин застолья любил. Во время подобных мероприятий у людей развязываются языки, слабеет самоконтроль, обнажаются инстинкты, и они представляются таковыми, какие есть на самом деле. Кроме того, таким путем проще «спаять коллектив» и направить его действие в нужное русло.

В целом, Сталин – фигура в русской революции столь же закономерная, как и случайная. Если бы не было его у руля государства после Ленина, развитие страны, несомненно, могло бы пойти по более благоприятному пути. То же можно сказать и о Германии 1930-х годов без Гитлера.

Отношения Троцкого и Сталина с самого их знакомства были холодными, а порой неприязненными. Оба ощущали свою взаимную несовместимость. Их недоверие друг к другу проявилось уже в ходе Гражданской войны. Троцкий ощущал Сталина своим личным врагом, никогда не считал его компетентным и достойным того места в партии и государстве, которое занял Сталин после смерти Ленина. Он называл его «выдающейся серостью».

Сталин ненавидел Троцкого и как интеллигента, и как еврея, но в первую очередь – как своего единственного реального соперника у власти, который считался вторым лицом после Ленина в советском государстве, имел колоссальный авторитет и по праву должен был занять место руководителя после его смерти. Даже сам взгляд Троцкого, холодный, пронзительный, для Сталина был непереносим. Он боялся Троцкого всегда и успокоился только после его смерти.

По характеру и воспитанию Троцкий был европейцем, Сталин – азиатом. Троцкий был выдающимся революционером ХХ века. Сталин революционером был в молодости. Однако, обретя власть, он превратился в восточного деспота образца XV–XVI веков – в Ивана, но гораздо более «грозного» по масштабам его деяний.

Но все это произойдет позже. А во время Гражданской войны реальная власть Сталина, как и его положение в иерархии руководителей республики Советов, не позволяли ему в полной мере проявить свои способности. Тем не менее, он все же пытался «рулить» на ограниченном пространстве – районе города Царицына, куда в 1918 году он был направлен в качестве одного из руководителей продовольственного дела на Юге России, – вторым руководителем был назначен А. Г. Шляпников. Сталин не ограничил свои полномочия решением продовольственных вопросов, – что само по себе было очень важно, – но попытался прибрать к рукам и дела военные. В составе созданного по его инициативе военного совета

Северного Кавказа, который позже был преобразован в Военно-революционный Совет Южного фронта, Сталин пытался руководить войсками Южного фронта в обход командования. Он стремился забрать в свои руки военную власть в Царицыне, а командование разношерстной красной «вольницей» в этом районе было возложено на К. Е. Ворошилова, который, благодаря личной храбрости, был в большом авторитете у этой вольницы, не желавшей подчиняться никому другому.

Сталин и Ворошилов фактически вышли из подчинения Центру: приказы и распоряжения ими не исполнялись. Ворошилов на запросы Центра не отвечал, присылаемые Троцким военспецы нередко подвергались аресту. После ряда поражений в июне 1918 года отрядов Красной Армии от казаков Краснова под Царицыным, – что явилось следствием дезорганизации Южного фронта, – виновными по распоряжению Сталина были назначены офицеры артиллерийского управления штаба округа, часть которых была отправлена на «баржу смерти». Преследование офицеров в Царицыне могло иметь далеко идущие последствия с массовым переходом военспецов на сторону противника и развалом армии. Чтобы ограничить этот произвол, в августе 1918 года Троцкий издал приказ, в котором попытался очертить права и обязанности командиров.

В результате дезорганизующей деятельности Сталина, осенью 1918 года на Южном фронте сложилось двоевластие: c одной стороны коллегиальный орган – Военно-революционный Совет Южного фронта под председательством Сталина, но без включения в его состав командующего округом Сытина; с другой – командующий (Сытин) с его штабом. Несогласованность действий обеих групп привела к поражениям на фронте, вину за которые члены РВС возложили на командующего. Это прямое неподчинение РВС фронта высшему военному командованию вызвало острый конфликт. Инициированным

Я. М. Свердловым постановлением ЦК РКП(б) Сталину было указано, что подчинение Реввоенсовету Республики абсолютно необходимо, а в случае несогласия он (Сталин) может обращаться непосредственно в ЦК.

До этого момента Троцкий воздерживался от прямой конфронтации со Сталиным, этим, по выражению Ленина, «чудесным грузином». Однако Сталин, несмотря на указания Центра, продолжал нагнетать напряженность. Он слал Ленину послания, в которых призывал «пока не поздно, унять Троцкого и поставить его в рамки… Ибо, боюсь, что сумасбродные приказы Троцкого, если они будут повторяться, отдавая все дело фронта в руки заслуживающих полного недоверия военных специалистов из буржуазии, внесут разлад между армией и командующим составом и погубят фронт окончательно». И далее: «Наша новая армия строится благодаря тому, что рядом с новыми солдатами рождаются новые революционные командиры, навязывать им заведомых предателей, вроде Сытина или Чернавина – это значит расстраивать весь фронт. Я уже не говорю о том, что Троцкий, вчера только вступивший в партию, старается учить меня партийной дисциплине, забыв, очевидно, что партийная дисциплина выражается не в формальных приказах, но, прежде всего, в классовых интересах пролетариата.» (и далее – в том же духе).

В этом монологе – вся сущность Сталина, его демагогия и лицемерие. Отказ подчиняться воинской дисциплине, – раз он уже взялся за военное руководство местного значения, о чем его никто не просил, – принципу единоначалия, без которого не устоит ни одна армия, и нежелание подчиняться лично Троцкому плохо маскируются рассуждениями о том, что рядом с новыми солдатами сами собой рождаются новые революционные командиры и что партийная дисциплина выражается в классовых интересах пролетариата. В чем они конкретно состоят, эти «классовые интересы»? – в неподчинении командованию вооруженными силами Республики? А чего стоят эти выпады против Троцкого?

Одновременно Сталин в обход командования фронтом начал отдавать приказы о перегруппировке войск. Троцкий все еще пытался наладить взаимопонимание между царицынской группой Сталина и командованием фронтом, а когда это стало невозможно, отправил в ЦИК и Ленину следующее послание: «Категорически настаиваю на отзыве Сталина. На царицынском фронте неблагополучно, несмотря на избыток сил. Ворошилов может командовать полком, но не армией в 50 тыс. человек. Тем не менее, я оставляю его командующим десятой царицынской армией на условии подчинения командарму южной… Для дипломатических переговоров времени нет. Царицын должен либо подчиниться, либо убраться. У нас колоссальное превосходство, но полная анархия на верхах. С этим можно совладать в 24 часа при условии вашей твердой и решительной поддержки».

Центр поддержал Троцкого. Тогда Сталин в качестве демарша запросил Центр о собственной отставке. Возможно, неожиданно для Сталина его просьба была удовлетворена. Приказом РВСР 12 октября он был освобожден от должности члена РВС. А 18 декабря был освобожден от должности командующего 10 армией и Ворошилов. На этом и завершилась царицынская эпопея. Попытка Сталина, используя ситуацию, стать полновластным хозяином, гражданским и военным, на отдельно взятой территории закончилась неудачей. В дальнейшем он стал действовать более осмотрительно и до окончания Гражданской войны прямой конфронтации с Троцким избегал. Устранение двоевластия консолидировало Южный фронт, и Красная Армия начала восстанавливать свои утраченные позиции, тесня войска казачьего атамана Краснова.

В 30-е годы Сталин назначил К. Е. Ворошилова министром обороны СССР, а в мясорубке 1937-40 гг. вычистил из Красной Армии наиболее способных, проявивших себя в Гражданской войне командиров. Он хорошо знал потенциал Ворошилова как военного руководителя и навряд ли оценивал его выше, чем Троцкий. Почему же Сталин доверил Ворошилову такой ответственный пост? – А именно в силу его бездарности как руководителя. Такой человек Сталину абсолютно не опасен, и он в своем ведомстве станет безропотно исполнять все указания Вождя. Примером такого поведения может служить личное, – хоть и не по доброй воле, – участие Ворошилова в сталинских чистках в армии с истреблением ее кадрового состава. Ворошилов сдал всех, даже не пытаясь кого-то спасти. По сути, занимая высший пост в армии, Ворошилов всегда оставался «свадебным генералом».

Особенности этой войны

В кольце фронтов