Глава 4. Следствие по делу Димитриева
«Петух красиво лёг на плаху,
допев своё «кукареку».
И каплю крови, на рубаху
Брезгливо бросил мужику.
Вглядываюсь в фотографию арестованного. На ней, судя по дате, сделанной через пару часов после задержания, приятное, открытое, славянское лицо. Отражается спокойствие, даже некая умиротворенность. Взгляд уравновешенного человека, уверенного в осознанных поступках, своих действиях, ни тени признаков того, как в одном из документов указано: «личность с нарушенной психикой, с симптомами шизофрении… пресыщен злобой к окружающим… не способный реально оценивать происходящее… тупой религиозный фанатик».
Так почему же с таким диагнозом он не стал пациентом «психушки», а более года подвергался не лечению, а изощренным издевательствам? Коль «не адекватен», чего проще любую бумажку с «ходу» подписать. Больной, а никого не оговорил и никаких надуманных, выгодных, нужных показаний не дал следствию. «Ненормальный» далеко виден, а этот в сердце столицы два часа «дурака валял». Представьте, вас на расстрел вывели, и два часа вы смерть ожидаете. Это какую же психику крепкую надо иметь.
Нужно также заметить, что даже для самого мерзкого садиста-убийцы юридическим обоснованием назначается защитник. Его же у Савелия Димитриева не было. Я считаю, что весь смысл процесса сведен только к доказательству преступного умысла. Многие причины, побудившие красноармейца открыть огонь на поражение, основаны лишь на домыслах следователя, предположения эти зачастую бездоказательны, ничем не подтверждены.
Скептик возразит: «а показания свидетелей». Да, есть такие, но в них словно под копирку: «Савелий, ненавистник Советской власти …замышлял убийство членов правительства, пытался создать террористическую организацию и вербовал для вступления в неё своих знакомых.» Но все эти обвинения без конкретных фактов, где, когда и с кем, каким образом Димитриев хотел бороться с Советской властью.
Так вот, десять малодушных пошли на сделку с совестью, и только главный организатор до самой смерти стоял за правду, тем самым защитил и оградил от наказания писавших эти признания. Вышестоящее начальство и исполнители были недовольны, что не удалось сколотить группу для громкого, показательного процесса. Прочтём же эти бездоказательные измышления дознавателей:
«Когда в период коллективизации семейство Димитриевых причислили в категорию кулаков, Савелий, с намерением мстить и вредить новой власти, по наущению единоверцев вступил в колхоз… Затаив злобу и не желая работать в сельском хозяйстве, через сообщников выхлопотал нужные документы и уехал в Подмосковье…
Начало войны и успехи фашистов воспринял с надеждой, что власть коммунистов рухнет… Читал немецкие листовки, но ни с кем не делился о содержании, так как хотел скрыть свои намерения сдаться в плен».
В отношении этого вывода достаточно было Савелию честно ответить на вопрос дознавателя: «Не приходилось ли Вам читать, видеть листки Геббельса?» Прямодушный ответ допрашиваемого: «Таковые видел, но не читал, когда по приказу командования привлекался для сбора гитлеровских прокламаций, что сбрасывались с самолёта над городом». И всё, новое обвинение готово!
А далее, дорогой читатель, дозволь представить выписку одного из первых протоколов допроса.
Дознаватель: …все вы, верующие, как вас прижмет, так сразу Богом прикрываетесь, как щитом. Вот вы, старообрядцы, на окраинах государства селились не ради веры, а чтобы, при случае, в соседние государства через дорогу, аль речку перепрыгнуть, от властей бежать.
Димитриев: Вы, гражданин-начальник, такой образованный, а, простите, неверно говорите. Ведь весь Юг Сибири, Востока дальнего и Крайнего Севера, это и есть нынешняя граница моей и вашей страны. А знамо ли вам, что первыми поселенцами, да устроителями пограничных дозоров были люди тогда, гонимые и неугодные мирским и духовным властям. Вот по этим заимкам и поселениям находили свое пристанище первые жители тех мест, староверы. Вот по этим заимкам и поселением находили пристанище местные жители, а староверы их обруссили и оправославили всех поселенцев тех окраин пограничных.
За это Савелий поплатился выбитыми зубами. А ведь верно было суждение простого солдата.
Желание Савелия Тимофеевича ещё до войны устроиться на завод оборонного значения, было представлено, как попытка внедрения на секретный объект, чтобы выведать, выкрасть важные материалы для передачи вражеским агентам, совершить диверсию.
Понятно сие было человеку, даже малосведущему в юриспруденции, очевидно, что дело шито «белыми нитками», а я же хочу выяснить, в чём был стержень стойкости земляка? Также хотелось разобраться в словах Савелия «про каплю царской крови» у вождя всех народов, и почему он, обладая таким грозным, убойным оружием, как зенитная установка, предпочёл русскую винтовку?
Десятки протоколов допроса, но все они предвзяты, политизированы, однообразны: «Кто руководитель шайки бандитов? Кто сообщники? Когда и кем завербован для работы на фашистов?» Все схожи. Отличие лишь в подписях дознавателей от лейтенанта до комиссара Госбезопасности первого-второго рангов.
А каков человеческий характер арестанта? Каково его психологическое состояние? Или точнее сказать, что он за человек? Как ни странно, но сей пробел, характеризующий обвиняемого, более развёрнуто восполнен донесениями агентов внутрикамерной разработки, что-что, а секретные сотрудники НКВД натасканы, обучены мастерски «вытянуть душу наружу» из любого человека. Почерк, стиль изложения доносчиков желает лучшего, но зато правдиво объективно показаны как отрицательные, так и положительные качества подследственного. Кроме сильных, слабых сторон отражены навыки, сокровенные мысли, ум и привычки «объекта».
Прочитаем некоторые места, писанина «подсадной утки» силового воздействия под псевдонимом «Малюта». Насколько внешне схожи «сексот» с палачом Ивана Грозного, не знаю, но что физически надломить жертву – тот мог, это однозначно.
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ
от 25 декабря 1942 года
принял капитан госбезопасности Жодин.
«Сегодня источник снова хотел разозлить Димитриева… толкнуть в парашу, вроде бы случайно облить водой, … окурок за шиворот засунуть, но он хоть и пораненный да побит на допросах, шибко вёрткий, ловкий, избегает скандала. Источник пайку хлеба отобрать у него попытался, так тот сам отдал, да ещё, сволочуга, с приговором: «Ты ростом да весом велик боле всех, а есть наравне с малыми дают…». Крест сорвать так и не удалось. Худой да тощий, а уцепился, за руку укусил…! Источник тут-то душу отвёл, врезал по полной, кровище, пару зубов выбил и вопрошает: «Где же твой Боженька-заступник? Что же ты щёку правую подставляешь, боженькин наказ не исполняешь…?»
Арестант зубки выплюнул, губки подтёр да шепелявит в ответ: «Господь во мне! Ты, меня ударив, ему боль принёс непростительную, а мне утешение, что силы есть перенести такое унижение. Готов я подставить и другую сторону, да только тому, кто озарён благодатью Творца, осознать вину прегрешения. Ты же пуст внутри! Духа святого, разума праведного Всевышнего, лишён! Суть твоя в грехе погрязла, злом закрыта от Христовой заповеди „возлюбить ближнего“. Потому моё благоразумие не позволяет подставлять себя под удар новый. Нет в противлении моем нарушения наказа Бога моего, не грешен я… А вообще у нас в Сибири на удар подлый достойный отпор дают, приговаривая: „Какой мерой вы мерите, такой вам отмерено будет“ – хошь, верь, хошь, не верь, но так сказал Сын Божий. И вообще ты видел хоть раз икону где „Георгий Победоносец“ поражает зверя? Так что за правое дело кроме щеки надо и мечом поражать насильника, что и делают люди старой веры и никогда они ворогу спину не подставляли и челом не били. Ответил бы я тебе по-мужски, да сил на сегодня не имею. Потому недостоин на унижение идти».
Другой провокатор-агент, «Мазепа» вроде, сочувствуя и сожалея о неудачном покушении, своё мнение на этот счёт изложил: «Я бы с ружья палить не стал, ненадёжно, а влупил бы очередью из зенитки… такая силища у тебя в подчинении, … а потом сбежал бы к немцам… в героях бы у них ходил… или в тайгу сибирскую, там говорят скитов кержацких уйма…». Собеседник рассудительно, понятно отверг эти убеждения агента. «Да зенитка самолёт сбивает, от машины решето оставит, только кара моя одному предназначенная горем для жертв невинных обернётся. Грешно это! В Сибири каждый сельский третий мужского пола стрелок отличный с малолетства к охоте приучен, за сто-двести шагов да с трёхлинейки, любая цель в яблочко поражаема. Бежать я к врагу не собирался. Моё место Всевышнем определено, где народился там и пригодился. Да и к фашистам ненависть жуткая. Суда я хочу открытого, про боль, обиду сказать, наказ власть имущим донести про справедливость, правду людскую. Вера моя старая духом крепка, народу верна, измену любую эта вера не приемлет. Люди в Сибири приветливые. Приют там каждому, кто от суда нечестного скрывается, несправедливо гоним, оскорблён, а кто предательством себя заклеймил, властям будет выдан без сожаления…»
Другой доносчик, агент «Курбский», сообщает, что Димитриев, доверяя слухам касательно династии царской семьи, убеждён, что Сталин – законный наследник престола Российского, поскольку внуком приходится императору Александру II, так вот почему Савелий на первом же допросе заявил, что вождь народов избежал смерти, потому что является наследником царской фамилии. Прошу, дорогой читатель, не воспринимать с иронией данное утверждение. Действительно, по мнению некоторых историков, Иосиф Сталин не был сыном горийского сапожника, а являлся отпрыском выдающегося путешественника Николая Пржевальского. На первый взгляд, предположение абсурдно. Где Смоленск и Гори, и при чём царь Александр II?
Факт известный, неоспоримый: мать Пржевальского – Елена Алексеевна, в девичестве Каретникова, была в любовных связях с Великим князем, который позднее возведён на трон Российский. Родители, узнав о беременности своего чада, своевременно замуж выдали за друга близкого дворянина по фамилии, столь звучной и вошедшей в историю.
Не странно ли!? Николай Пржевальский – внебрачный сын царя, будучи мелкопоместным дворянином, получает звание генерал-майора Генерального штаба Российской армии, высокую должность и признание в Географическом обществе, принимаем при дворе царском. К тому же, ещё учась в лицее, великий познаватель далеких стран вольности допускал, за которые другого бы исключили из учебного заведения, а на дальнейшей государственной карьере другому поставили бы крест, а этому всё прощали, за нелюбимые предметы ещё и оценки завышали.
Сталин, учась в семинарии, тоже «шутил», но почему-то был прощён. По некоторым данным Пржевальский по делам службы на Кавказе бывал в семье, где прислужницей была Екатерина Георгиевна Геладзе, мать Сталина. А фото, если сравнить Сталина и Пржевальского? Идентичность профиля, взгляда, осанки, умение Сталина достойно держаться, несмотря на малый рост, в тюрьме среди отъявленных уголовников, а далее в ссылке множество незаурядных событий, которые наверняка знает любознательный читатель.
Есть воспоминания Якова Свердлова: якобы в 1913 году Сталин по случаю 300-летия царского дома Романовых послал в Петербург от себя лично поздравительную телеграмму. Его царственное поведение, осанка, походка на встречах с руководителями таких государств, как США, Англия! И Сталин ведь навязал им свою волю по дальнейшему мироустройству в послевоенный период, не правда ли, достойный претендент на царский трон? Прошу извинить за такие отступления, но думаю, для размышления и понимания происходящих тогда событий, это будет не лишнее.
Вернемся вновь к личности подследственного, чтобы проверить, насколько верны утверждения следователя, что Димитриев якобы «тупой религиозный фанатик». На этот счёт прочтём донесение агента «Искариот», получившего задание от оперативного работника «идеологически разоружить» старообрядца Димитриева. Вот вроде бы простые, но философские вопросы секретного сотрудника:
Для чего человеку дана жизнь?
Зачем попы и староверы носят бороду?
О чём так усердно Бога просишь, подолгу молясь?
В ответах агенту «Искариоту» Савелий немногословен. Однако, видно, что он хорошо знает тексты Библии и умеет на их основе правильно излагать своё понимание жизненных вопросов. Вот они: «Человек- существо, ограниченное в познании Мироздания, и ему всего-навсего нужно найти путь к Богу и жить по заповедям Его, дал время земное, чтобы сотворенный Им, научился любить и прощать окружающих, творить добро не сеять зла, жить по совести, человеком быть в земной жизни, а не подлецом. Но, а смысл бытия нашего земного, чтобы своим разумом понять и осознать, что смерть плоти -это новое рождение, невидимой ипостати, но всё той же сути человеческой для вечного существования в мире ином. Всё ведь просто! Вот душа, где она? Да во всем человеке. Комар укусил, охранник обидел всё одно, во всём естестве твоем боль отзывается. Повсюду она душенька в тебе витает, а потому и слушай не голос желаний мирских, а мысли, что ангел тебе нашёптывает. Про бороду от дедов ведаю… у каждого бугорка ворсинки на теле – это Божье предназначение. Новобранца, арестанта почему бреют на лысо? Чтобы он утратил свою связь с прошлым. Новому такого легче подчинить. Постриг монахов- отдача сути своей в услужение Всевышнему. Локоны девицы окороти – у ней другая жизнь начнется. Да остриги таракану, кошке усы – животное блудить начнёт. Вот и люди, чтобы связь свою с Богом и прошлой жизнью не терять, к своему волосу на теле относятся с почтением. Насчёт молитвы одно скажу: это мой разговор с Всевышним, где я благодарю Создателя за всё, что имею, а не хуже, чем могло бы быть. Молясь, прошу не для себя, а для близких своих благодати Божьей». Не сожалел и не сожалею, что свободы лишен, для меня без Христа и на воле тюрьма, а с Христом и в заточении вольно».
«Служителей фемиды» на Лубянке раздражало «негативное влияние» нового арестанта на сокамерников, и то, что он не в общей упряжке6 страха, безысходности и растерянности, как остальное стадо подневольных ведет себя. Вновь поступивший заключённый молча переносил все издевательства. Тюремные палачи, опытные физиологи, на такой работе изучили, что жизненный ресурс организма человека рассчитан на три-четыре дня. С новичком надеялись управиться за неделю. Тушили сигареты о лоб, затылок, уши, в местах достоинства мужского. Чтобы пальцы рук у Савелия сохранить (авось «вражина» собственноручно напишет признание), на ногах под ногти вонзали острые предметы.
Но этот худосочный, избитый, кровоточащий, сутками лишённый сна арестант свёл на «нет» все старания и усердия мастеров выбить нужные признания. Молча, без жалоб, ползком добираясь до нар, оклемавшись, предавался молитве. Ослабевшему оказывал помощь, нужное слово находил для «павшего духом», хлебом, делился кашей с нуждающимся. Дошли слухи, что арестованные с интересом слушают его проповеди о сущности Божьей.