ПРОКЛЯТАЯ ТЬМОЙ
Далеко за морем раскинулись скалы, словно крылья белого лебедя, но они не были частью живой природы, они дышали и шептались в ночи, никто не смел взойти на них, никто не смел подойти ближе к их раскидистой тени, они стали частью проклятого края и безлюдной красоты мертвого великолепия мрака.
Говорили, что ночью там собираются ведьмы и колдуны, и сам дьявол навещает их, что они бесятся и кричат до утра и убивают любого, кто зайдет в их темные владения. Никто не знал другую, более прекрасную легенду о том, что сам дьявол этих скал и темного моря когда-то был человеком, как и все, но это была тайна его любви.
Ночь была глуха и темна, даже тусклый свет луны в далеких мрачных небесах, не мог развеять темноту. Здесь он был слишком слаб и беспомощен для того, чтобы осветить владения злых сил, а недалеко от скал, стоял прекрасный дворец, но слишком слабой была его красота, чтобы привлечь к себе людей по сравнению с дьявольскими легендами о вечных громадах скал и лебединых озер за границами королевства.
Все знали – легенды говорят правду, и им незачем лгать. Правдой было все: и ведьмы, и демоны, и прекрасные пленницы зла, те самые девушки, превращенные в лебедей черным демоном тьмы, все слышали печальные песни, которые раздавались ночью. Там, далеко за скалами, заложницы тьмы на ночь обретали свой настоящий облик и пели, и танцевали всю ночь, но никто не осмеливался подойти к ним, к красавицам, которые были так неосторожны, что зашли на скалы, и тут месть дьявола нашла их. Никто не знал, за что он мстит этому миру и всем тем девушкам, в которых сохранилась хоть капля обманчивой и очаровывающей красоты.
Пронзающий ветер дул и переносил сухие листья с места на место, как хоровод ночных теней. Одетт сжималась от холода, она не знала, как она попала сюда. Какой призрак завел ее в этот заколдованный мир? Единственное, что она помнила, это сказку своих служанок о ее прекрасной матери и духе зла, который убил ее. Все пытались скрыть эту историю от маленькой принцессы, но все-таки однажды она услышала ее, и она осталась вечным отпечатком ужаса в ее сердце.
Скалы наполняли все вокруг себя сине-голубоватым цветом, он был красив и холоден, как и бесконечный поцелуй ветра, только ветер залетал в эти мрачные владения, до тех пор, пока сама Одетт не ступила сюда.
На ней было легкое светлое платье, но даже оно было роскошно, как наряд принцессы, ее длинные волнистые волосы светлым покровом падали ей на плечи, лицо было прекрасным, она сама была достойной дочерью Дианы. Хоть никто не осмеливался произносить это имя с мига смерти грациозной королевы.
Одетт совсем не хотела искать приключений, но какой – то злой рок увлек ее сюда за собой, какой-то голос звал ее, прорываясь сквозь пелену ее снов.
Внезапно какая-то тень мелькнула за поворотом лабиринта скал, и Одетт замерла на месте, словно призрак указывал ей дорогу. Она думала недолго и решила все-таки пойти на зов.
Как только она двинулась вперед, черная птица пролетела прямо над ее головой, это был мрачный орел, но что он делал здесь, это была первая птица, которая залетела на колдовские скалы и какой она была необычной, каким смелым был взгляд сияющих глаз, словно они были полны человеческой ненавистью и таинственной болью.
Одетт повернула голову, желая проследить полет птицы. Вдруг вдалеке раздался звук, похожий на тихий зловещий смех. В нем было что-то мрачное и торжествующее. Одетт охватил страх, но она медленно двинулась вперед. Ее путь был долгим и опасным. Какое-то неясное жгучее пламя дунуло ей в лицо и обожгло глаза так, что она невольно зажмурилась, а когда раскрыла их, то увидела, что стоит за поворотом скалы.
Скалы были настоящим лабиринтом, невозможно было предугадать, что скрывается за следующим поворотом, а там могла быть любая опасность, хотя даже разбойники не заглядывали сюда, ведь они тоже были людьми, которые боялись призраков, только ведьмы ночью собирались здесь, и Одетт верила в эту легенду, как и все, кто жили в стране.
Она набралась смелости, чтобы наклониться посмотреть, что творится там, за скалой, и увидела горящий костер, огромный котел с каким-то обжигающим варевом и три фигуры, стоявшие вокруг него.
Они были темными, почти неразличимыми, но Одетт увидела их черные грязные одежды и длинные волосы, спадающие чуть ли не до земли, а еще корявые ногти на их костистых руках, едва прикрытых похожей на золу от костра темной кожей.
Одетт прижалась к скале и присмотрелась, их лица освещали блики огня, и в них едва были различимы страшные уродства трех ведьм. Трудно было описать их безобразие, но еще, кроме этого, у каждой из них был свой ужасный недостаток, и Одетт вздрогнула, столкнувшись с ним. Ее глаза метались от одной ведьмы к другой, каждая же из них оказывалась еще неприятнее предыдущей.
У первой на смуглом лице не хватало одного глаза, но не так, как у людей, его словно совсем не должно было быть на лице от природы. Грязная кожа срослась там, как будто с самого рождения, второй глаз был подвижным и злобным, как какой-то зловещий огонек проклятого болота, он сверкал и переливался своим красным, почти кровавым огнем и горел ярче пламени костра.
Ее длинная рука потянулась к своей подруге, следующей ведьме. Та была, куда ужаснее первой. На ее лице не доставало обоих глаз, но они не были выколоты – такова была жуткая природа порождения ночи. Казалось, она видела все и без глаз. Они были не нужны ей, чтобы иметь свою злобную власть над миром и пугать всех людей. Уж слишком много выражало ее лицо. Крупные ноздри чувствовали все вокруг себя и медленно вдыхали гнилой дым костра, алые губы были толще, чем у простого человека, а из-под них выглядывали желтые, огромные и довольно редкие зубы.
Одетт перевела взгляд на третью ведьму, ее лицо было таким же омерзительным, как и ее двух сестер, на ее лице отсутствовал рот, он зарос гладкой и серой кожей, носа тоже не было, лишь два маленьких пятнышка сияли на том месте, где он должен был находиться. Но она говорила, как и все, и ее голос был скрипучим и отвратительным, он был похож на шум течения проточной воды или на звук падающего дерева, хотя не было ясно, как она могла разговаривать без губ, наверное, это была еще одна загадка колдовства.
Волосы ведьм были непомерно длинны, в них застряла тина и грязь, и сами они были какого-то смолянистого цвета и завивались на концах, как змеи, но огонь не трогал их, хотя они развевались рядом с пламенем, словно это было негласное соглашение колдовства и повелителей горчщих костров. Внезапно Одетт показалось, что она знает, как выглядит повелительница всего этого кошмара и что ее волосы красны, как огонь.
Одетт долго следила за тремя ведьмами и даже не заметила, как они начали переговариваться между собой. Их голоса скрипели, раздавачсь в долине между скал. Казалось, сам огонь пламенеет в такт им и сливается с их еще более жгучим пламенем.
– Сегодня та самая ночь, – прошипела одна из них, – священная ночь, и мы должны встретить ее с новой жертвой, надеюсь, сегодня вы заманили кого-нибудь на скалу.
– Да, наша новая жертва скоро придет, мы уже целиком и полностью околдовали ее, – насмешливо заметила вторая.
– Надеюсь, она привлекательна? – проскрипела безротая ведьма, хотя не было ясно, откуда исходит ее голос; из глубин ее мрачной фигуры или самого ада.
– Конечно, – ответила ей вторая, – это такое удовольствие убивать красивых и молодых.
Она вожделенно улыбнулась в предчувствии дьявольского наслаждения, отчего ее лицо стало еще страшнее и противнее. Одетт в ужасе прижалась к скале, не о ней ли они говорили. Они заманили ее на скалу и теперь хотели убить. Она хотела скорее убежать отсюда, но ноги не слушались ее, они совсем онемели, словно во сне, и она не могла ни идти, ни бежать, она, словно приросла к скале.
– Вы помните, что случилось в одну такую же ночь много лет тому назад, – между тем сказала ведьма.
– Да, – отозвалась ее подруга, и огненный глаз сверкнул диким светом, – ровно столько лет назад погибла прекрасная королева, она должна была достаться нам, но этот негодяй отнял у нас ее душу.
– Правильно, что хозяйка убила ее. Диана была всего лишь ангелом раздоров, столько влюбленных страдало из-за нее, она погубила своего любимого короля и сама должна была умереть.
– Она была слишком молода, но бессмертие дарят именно души молодых.
– Сегодня ночью ее дочь должна стать королевой, но ведь мы вмешаемся, не так ли?
Они все оглушительно рассмеялись, их смех заполнил собой все пространство между скалами..
– А дочь Ротберта, – между тем говорили они, – она тоже должна быть с нами.
– Он сам посвятит ее, к тому же, с ним лучше не иметь никаких дел, он ведь может уничтожить нас всех, и тогда мы перестанем существовать.
– Нет, – сказала другая, – этого не будет никогда, по крайней мере, до тех пор, пока жива наша хозяйка, мы под ее темным покровительством.
– Одиль настоящая красавица, но ее душа темна, и горе тому, кто влюбится в локоны ее ослепительно черных волос.
– Да, такой человек погиб, ведь она дочь короля тьмы, но когда же она присоединится к нам.
– Я бы хотела убить ее, – с ненавистью и яростью заметила одноглазая ведьма, – девушке такой красоты нечего делать в этом мире, пусть живет с ангелами, а не с людьми.
– Но она… темный ангел, и она дочь Дианы, хотя она забыла свою мать, у нее красота умершей королевы и злобное сердце ее отца, ее волосы вьются, как змеи смерти, вот будет потеха, когда молодой принц достанется нам из-за любви к ней.
Ведьма подошла к огню и кинула в него что-то, похожее на белый порошок, отчего костер вспыхнул черным пламенем, и такой же черный дым пошел от него, вместе со смрадом смерти, от которого Одетт стало тошно.
– Пусть будет так, – сказала ведьма, и все они вместе повторили эту короткую, но смертоносную фразу дьявольского заклинания, а черный огонь отразился на их лицах, и все они казались еще более кошмарными в его отблесках.
– А Одетт, – произнесла одна из них, и маленькая принцесса вздрогнула, – у нее чистое сердце. Как мы сможем заполучить ее?
– Не бойся, – заверила ее одна из ведьм, – наша хозяйка придумала оригинальный способ страшной мести, Одетт пожалеет о том, что вообще появилась на свет, в этом будет ее проклятие.
Одетт чувствовала, что лишается чувств, но все же с усилием сумела взять себя в руки, она не должна была проронить ни слова, иначе ее ждала смерть, и не только смерть, но и вечное проклятие ее души.
Ведьмы засмеялись злобным, гадким смехом, который тут же разлился по всем скалам.
– Пора, – прошептала одна из них, и ее лицо искривилось дьявольской усмешкой, – я знаю, она скоро будет здесь.
И тут в руках одной ведьмы Одетт увидела маленького ребенка, он плакал и кричал, и в тот миг, когда свет костра лег на него, в руке другой ведьмы сверкнул кинжал. Он медленно, но неуклонно приближался к сердцу ребенка, это было страшное завораживающее зрелище, и Одетт не смогла удержаться.
– Нет, – крикнула она, выскакивая из-за скалы, и тут же огонь вспыхнул ярким столбом своего пламени, обжигая им все вокруг себя, но, не касаясь трех дьявольских фигур.
Ведьмы застыли в изумлениии, но тут же их лица исказили зловещие усмешки, а на когтях одной из них уже сияла яркая человеческая кровь. Огонь вздулся с необычайной силой, и вот, как будто тех силуэтов ведьм и не было здесь совсем, они куда-то исчезли и ребенок вместе с ними, но Одетт готова была поклясться, что еще минуту назад видела их и чуть не стала свидетельницей кошмарного ритуала.
Теперь все вокруг было спокойно, но Одетт явно видела, что она стояла на скале, а перед ней в скалистой лощине горел яркий костер, его пламя согревало своими жаркими порывами, это было так приятно в холоде колдовской ночи, но в то же время как-то загадочно и таинственно.
Рядом с костром стоял огромный котел, из него время от времени вырывались маленькие струйки дыма и исчезали в багровой от костра темноте. Что было в нем, какое-нибудь ведьминское варево, а ведь на ее глазах колдовские создания чуть не убили живого ребенка. Одетт не могла поверить в то, что случилось с ней, но это было правдой, еще минуту назад она видела все это и не могла оторвать глаз от колдовского обряда.
Одетт медленно приблизилась к костру, теперь от него исходило приятное тепло и какой-то неведомый здесь уют, его пламя полыхало медленно и жарко, его алые языки ласкали горячий воздух вокруг костра и внезапно в этой темноте какой-то неведомый, но зловещий голос позвал:
– Одетт, Одетт, Одетт!
Одетт обернулась, но нигде не было ничего, кроме быстрого биения ее же собственного сердца.
Внезапно костер вспыхнул синим пламенем, и больше от него не исходило ни капли тепла, он стал холодным, как лед или снег, и бледно-синим, словно ночные облака. Одетт не могла понять, что же случилось, еще мгновение назад все здесь было спокойно и тихо, а теперь какой – то зловещий дух прокрался сюда и не давал больше прежнего покоя этому, быть может, проклятому месту.
Что-то говорило ей «Подойди к котлу», какой-то голос подталкивал ее, но страх был сильнее, его могло победить только чрезмерное любопытство, а оно всегда появлялось в душе в самый опасный и неподходящий момент.
Одетт медленно подошла и осторожно заглянула через край котла. В нем кипело и бурлило какое-то странное зеленое варево, смешанное с чем-то темно-алым напоминающим кровь.
Одетт хотела в ужасе отпрянуть, но внезапно там, в зеленом месиве, появилась голова с длинными грязными волосами, и рука уродливой ведьмы схватила Одетт за одежду. Она с криком попыталась вырваться, но ничего не получилось, зеленая рука крепко держала ее за платье и не хотела выпускать ни на миг, казалось, что пришел конец юной принцессе, но ее ожидало нечто ужасное, перед котлом рядом с ней появилось изуродованное шрамами и ожогами лицо рыжеволосой ведьмы.
– Пришло время, красавица, – прошипела она, и ее злобный смех залил все вокруг, не давая ни капле тишины овладеть этим местом, и здесь, в ужасе, принцесса проснулась, сон, был слишком похож на явь.
Полная луна светила над прекрасным королевским дворцом, его стены и готические окна были залиты сверкающим, серебристым светом, как в очаровательной сказке, но это была сказка самой ночи, и она не отпускала никого из своих волшебных объятий.
Дворец был и огромен, и богат, красивее его было не найти во всем свете, но много лет назад была подвергнута проклятию та, которой он теперь принадлежал.
Огромное озеро разливалось пред дворцом, его темные холодные воды блестели в подражание луне, и она с наслаждением отражалась в них, не давая ночной тьме целиком объять себя, здесь не хватало только одного: уснувших на ночь лебедей, но на это у тьмы и мрака были свои планы.
Глубокая ночь охватывала все вокруг, но во дворце не спали. В огромных окнах тронного зала, горел яркий свет и рассеивал темноту вокруг своих владений. Луна отражалась в водах озера, делая их прекрасными и таинственными.
Сказка ночи начиналась здесь, у прозрачного озера, а продолжалась в королевском дворце, и она была магически прекрасна, словно колдовство самой природы.
Дворец был роскошным. Ранее его хозяйкой была Диана, но теперь другая прекрасная принцесса затмила ее сказочную красоту и блистала своим очарованием в ночном замке у лебединых озер, разливавшихся далеко – далеко, за пределы этой объятой темной ночью страны.
Сегодня все кавалеры и знатные дамы собрались в тронном зале. Исполняя последнюю волю своих родителей, юная принцесса должна была выйти замуж и принять венец повелительницы этой страны. Об этом заранее сожалели все знатные вельможи, собравшиеся здесь, маленькая принцесса была так прекрасна, что не влюбиться в нее было просто невозможно.
Она стояла у трона, в пышном бальном платье, его складки шуршали в мрачной тишине. Одетт была лучом света даже в этой ночи и сверкала своей неповторимой красотой. Трудно было бы найти девушку прекраснее, чем она, и Ричард знал это, знал, что его любовь стала его проклятием.
Сколько девушек было в мире, и доступных, и отзывчивых, а он, словно в жутком сне, обрек себя на вечные муки, влюбился в юную принцессу и не мог забыть своей любви. Сегодня все будет потеряно. Она выйдет замуж за другого, и уже никогда у него не будет надежды. Он боялся и не мог признаться ей в своей любви.
Сейчас в нем боролись тревога и страх, если он не наберется смелости, то останется несчастным на всю свою жизнь. Да, к тому же, Одетт и сама не хотела выходить замуж, она не знала своего жениха и была еще совсем ребенком, но он любил ее так сильно, как только может любить тот, кого называли лучшим рыцарем на свете.
Он дрался на дуэлях, побеждал в войнах, сражался, как благороднейший из всех, и вот его настигло безумное увлечение той, которая должна была достаться королевскому престолу, а не ему. Ричард смотрел на милое лицо Одетт, как же он любил ее, даже такую холодную и неприступную для человеческих чувств, но только она была его любовью, прекрасная, как белый лебедь и холодная, как само бесстрастие.
Никто не должен был знать, что на сердце у непобедимого рыцаря, что он страдает от преступной любви к той, которая должна в будущем стать его королевой. Он смотрел на ее нежные черты и клялся себе в том, что никогда не уступит ее никакому принцу, ни одному самому могущественному королю на свете, нет, он будет сражаться за свою любовь.
Ричард сжал руку Одетт, и она одарила его печальным взглядом. С тех пор, как умерли ее родители, он был ее единственным и самым верным на свете другом. Она была привязана к нему гораздо больше, чем к какому-то принцу, которого она даже не видела ни разу в своей жизни.
В залу быстрой поступью вошел рыцарь в роскошных одеждах, Одетт узнала его, это был самый знатный и богатый лорд из свиты ее неизвестного ей жениха. Он учтиво поклонился, Но Ричард полным ненависти взглядом окинул его и коварно усмехнулся, он не собирался уступать свое счастье первому встречному, пусть это будет даже принц самой богатой страны.
– Пора начинать, – сухо бросил он, – где же сейчас его высочество, или он забыл про собственную свадьбу, но клянусь, я сделаю все, чтоб она не состоялась, – смело заявил он прямо в лицо своему врагу, который, однако, боялся ему ответить, ведь все королевства знали доблесть и отвагу Ричерда.
– О, я уверен, что он, – протянул лорд, но он сам не знал чего сказать, – я уверен, что его высочество, сейчас задержался из-за того, что слишком долго сидел в окружении своих книг.
Эта ложь удалась, и лорд облегченно вздохнул, но, если честно, он сам не знал, где проводит свое время принц Этьен. Он уже послал своих людей, целый конвой, на розыски своего непутевого и ветреного господина.
В таверне, царили шум и кутерьма, вряд ли можно было найти место шумнее, и, хотя это не подобало его королевской особе и огорчало его мать, Этьен сидел за одним из столов, рядом с вином, конечно, лорд мог назвать любое место библиотекой, но сейчас Этьен сам не понимал, где находится. Какая-то пьяная драка, в которой обе стороны остались покалеченными и в синяках, несколько бутылок вина и кокетство тех, которых называли самыми доступными девушками, и Этьен даже забыл про то, что он принц, куда уж ему помнить про собственную свадьбу.
– Этьен, – подбежал к нему его верный друг Фриц, часто прикрывавший его перед гневом королевы и даже покойного отца, – Этьен, умоляю, пойдем отсюда.
Принц лишь схватился рукой за голову. Выпитое вино давало о себе знать, и он совсем захмелел, а, к тому же, его снова тянуло в драку. Здесь было полно тех, кого он считал своими врагами… Принц доказывал свою храбрость довольно необычным способом, дерясь с пьяницами, играя и выпивая., К несчастью родителей, их красавец-сын только и делал, что таскался по кабакам, пил, ругался и играл. Но стоило заметить, что для этого нужно было больше смелости, чем даже выйти на поле боя.
– Эй, ты, – крикнул Этьеен одному из пьяных, рослому и обладавшему недюжинной силой посетителю кабака. Как Фриц не пытался его удержать, он кинулся в драку и едва не убил своего соперника. Друзья последнего подоспели вовремя. Этьен получил несколько порезов и бесчисленное число ударов прежде, чем его с другом вышвырнули из кабака. Каждый утешался своим способом, и Фриц молил Бога, чтобы никто не узнал, где они были этой ночью. Он протащил принца мимо других пьяниц, с которыми Этьен тут же попытался затеять драку. Ему все-таки удалось вытащить друга из опасности, но даже свежий воздух не мог отрезвить хмельную голову его юного товарища, про которого, однако, можно было сказать, что он самый смелый принц из всех, которые были до него.
Он уж и не помнил ни про какую принцессу и свадьбу. Девушки не волновали его. Их красота не вызывала в нем горячих чувств, которые, однако, просыпались в нем при драках и пьяных стычках. Его мать, королева, множество раз пыталась перевоспитать своего очень красивого и еще более непутевого сына, но все это кончалось полной неудачей, и Этьен возвращался к игре в кости и дракам с незнакомыми людьми.
Но сегодня все должно было быть по-другому, еще не пробило полуночи, как в придорожный кабак вломились рыцари из личной охраны короля, стоило ли описывать переполох, который они навели среди пьяниц и дам легкого поведения, хотя они искали только одного человека в этом месте, но его и было найти сложнее всего.
Начальник гвардии про себя нещадно обругивал судьбу, которая завела его в подобное место, но он был решительным человеком и собирался выполнить все до конца, хотя это оказалось еще более трудным, чем он предполагал.
Их задача состояла в том, чтобы вытащить молодого принца из пивной и привести его на собственную свадьбу, при этом не разрешив ему напиться или заснуть, королева давно уже пыталась всеми способами сделать это, но, в конце концов, пришлось вмешать сюда более опытных людей, которые, однако, сами немного боялись. Ведь кто не знал, как хорошо может сражаться за свою жизнь их наследный принц.
Если бы остался жив его отец, который всегда мог привести его в чувство, но, увы, он умер, и некому было следить за его непутевым сыном. Никакая твердая рука не могла больше сдерживать бешеных порывов его молодого сердца. Казалось бы, такой красавец, как он, не мог вести себя подобным образом. Принц был прекрасен, все девушки признавали это, но до них ему не было никакого дела. Он и знать не хотел о какой – то там принцессе Одетт, которую выбрали ему в невесты, ему не было дела до нее. Он не знал еще, что она тоже осталась равнодушна к этому выбору, сделанному другими за нее.
Вскоре в кабаке царил полнейший беспорядок, но ни от кого рыцари не могли допытаться, где же принц Этьен, наконец, они нашли его в одной из комнат в похмелье, он крепко спал, и рядом сидела какая-то девушка. Как всегда, принц был красив, но в таком состоянии, в котором королеве его лучше было не видеть.
Пока рыцари разбирались с тем, что же им делать, их начальник едва смог разбудить принца.
– Поздравляю, ваше высочество, – как можно более вежливо выговорил он.
Но Этьен едва мог понять его слова, он слегка приподнялся, быстро окидывая взглядом все вокруг себя и смутно соображая, где же он оказался.
– С чем? – едва смог выговорить он.
– С тем, что дата королевской свадьбы уже назначена. Вам подыскали достойную невесту.
Ну вот, ему уже не было спасения, его ждала женитьба на нелюбимой девушке и вечная мука, он бы никогда не смог найти той прекрасной принцессы, о которой он мечтал. Ее не существовало в этом мире, и он вечно останется одинок, а теперь, Бог весть, что готовит ему судьба, наверное, кого-то еще более уродливого, чем те, которых он уже видел. Ему рано было жениться, он понимал это, и Фриц, которого тоже уже успели, как можно более вежливо взять под конвой, с сожалением смотрел на него. Он сочувствовал своему лучшему другу, с которым провел столько тревожных ночей в разных тавернах. Этьен едва мог опомниться от горя, но делать было нечего, и он невольно встал с постели, пора было ехать к своей неизменной и горькой судьбе.
А в покоях дворца все ждали полночи, того самого времени, когда их королевой станет Одетт. Почему коронация была назначена именно на полночь, никто не знал, это оставалось тайной даже для Ричарда. Он с унынием смотрел на Одетт, и его взгляд становился с каждой минутой все более печальным, близится время, когда он навсегда потеряет ее, но он решился на безумие.
– Почему, – тихо прошептала Одетт своему другу так, чтобы не слышали другие, – почему я должна губить свою жизнь, Ричард.
И в этот миг он решился.
– Одетт, – тихо произнес он, – послушай меня, Одетт, ты хочешь остаться со мной.
– С тобой, – она посмотрела на него полным горести взглядом. Конечно же, она хотела остаться со своим другом. Лучше он, чем какой – то принц, которого она никогда не видела.
– Тогда беги со мной, – вырвалось у него, – мы убежим вместе, и никто не сможет нас найти, все знают, что на престоле этой страны лежит проклятие, и оно не отпустит тебя, а если ты уйдешь со мной, то я спасу тебя от него.
– Да, – прошептала Одетт в умоляющее лицо Ричарда, – да, я убегу вместе с тобой.
Одетт сжала руку Ричарда в дружеском пожатии, а, быть может, это было пожатие любви внезапно вспыхнувшей ярким огнем во тьме колдовской и холодной ночи над прекрасным, но проклятым королевским дворцом.
Время пришло, всего несколько минут осталось до роковой полночи, в полночь юная принцесса должна была стать королевой огромной страны, хотя ее сердце не желало этого, она чувствовала угрозу своей жизни в дальнейшем, и это было странное тревожное чувство.
Ты не забудешь своих слов, Одетт, – с тревогой и волнением спросил ее Ричард.
– Нет, – тихо прошептала она ему в ответ и невольно отвела взгляд.
Корона уже сияла на ее голове, и она готова была сесть на трон, но внезапно алая стрела вонзилась прямо в королевские гербы перед ней. Рыцари схватились за мечи, но они были бессильны против колдовства, кровь капала с ядовитого наконечника смертельного оружия. Диана узнала бы эту стрелу, будь она жива, она видела ее в золотом кубке с отравленной кровью, но Одетт еще не столкнулась с мощью черной магии.
Сильный порыв ветра ворвался в залу, он сметал и сдувал все на своем пути и рвал в разные стороны одежды и волосы присутствующих. Тронный зал весь наполнился глухим воем ветра и шепчущими голосами, но никто не мог уловить ни одного слова в их глухом, однообразном шептании. Они называли на дворец какое-то проклятие. Они шептались, и их голоса срывались на крик, но неясно было, откуда они исходили и чего искали в королевских покоях. Это были странные режущие звуки, они пронзали уши насквозь. Те, кто стояли в зале, словно очутились в мрачном, пылающем синим огнем и пеплом аду.
Но вот дым рассеялся, и все увидели мрачную фигуру женщины, она была одета в синий длинный плащ с капюшоном, почти целиком закрывавшим ее лицо от любопытных взглядов. Она стояла спокойно, словно выжидая тот момент, когда ужас парализует всех, увидевших ее, целиком, но потом длинные руки с черными когтями опустили черный капюшон, и Одетт увидела безобразное лицо рыжеволосой ведьмы.
– Час расплаты пришел, принцесса, – злобно прошипела ведьма, – я пришла за тобой.
Одетт тревожно посмотрела на Ричарда, но все было бесполезно, все рыцари были парализованы ужасом, хотя они были храбры и смелы в сражениях, но взгляд рыжеволосой ведьмы привел в мертвенное оцепенение их всех.
А между тем рыжая ведьма медленно двинулась по направлению к трону и к испуганной принцессе.
– Твоя мать предала и нас, и свою любовь, – процедили обожженные губы, – теперь пробил час твоей смерти, пощады не будет, принцесса Одетт.
Ведьма шла медленно, но, не задерживаясь ни на миг. Ее глаза метали молнии, они убивали с первого взгляда в их кровавую глубину. Они заставляли содрогаться от ужаса сердце простого человека, и Одетт не знала, как ей спастись от них, у кого попросить помощи, да и кто бы смог помочь ей теперь, она оказалась в западне, из которой уже не было выхода.
Когда рука ведьмы уже почти коснулась ее, Ричард, словно очнулся из какого-то оцепенения, внезапно охватившего его, он не мог понять, что с ним, его словно заворожили, но теперь он снова стал прежним. Он выступил вперед, загораживая Одетт от ведьмы, не пропускаю жуткую тварь подойти к принцессе.
Такого поступка ведьма не ожидала. Злобное шипение вырвалось из ее черной груди. Она неистовствовала, но это уже не могло помочь ей, Ричард собирался либо победить, либо умереть.
– Отойди, – прошипела она, – принцесса принадлежит мне, и ты уже ничего не сможешь сделать.
– Нет, – твердо и ясно ответил он, с непоколебимым достоинством смотря в ее кровавые глаза, и ведьма поняла, он скорее умрет, чем уступит ей.
– Храбрый рыцарь, – вырвалось у нее, – темный королевич боев, ты на самом деле всего лишь несчастный влюбленный, ведь так? – спросила она, чтобы все слышали ее слова, но Ричард молчал. Ему было нечего на это сказать или ответить, ведьма говорила правду, и как была горька эта истина.
Одетт стояла за его спиной, но даже на таком расстоянии ее жутко пугали глаза твари, пришедшей из мира тьмы, чтобы забрать ее душу и жизнь, неужели все это было правдой, а не сном. Почему же Ричард молчал, почему он не мог ответить ей ни слова, неужели ее слова были горькой и несомненной правдой.
Конец ознакомительного фрагмента.