Ладья у переправы. Фахмида Рияз (Пакистан) (А. Ф. Ануфриев, 2016)

Свечу печали зажигает ночь,

Когда мечты, стремленья – всё в руинах…

И, кажется, уже не превозмочь

Тоски ночей, невыносимо длинных…

Но пусть ты нынче слаб и одинок,

Печаль пройдёт – надежды нить нетленна…

А если ты других утешить смог,

Знай: нет тебя сильнее во Вселенной!

Преображается всечасно

Наш мир в движенье неизменном…

Какая сила гонит властно

Живую кровь по тесным венам?

Когда мы слышим гул прибоя

И волны пенятся ретиво,

Куда так манят за собою

Нас бурунов седые гривы?

Но снова нас к родимым стенам

Судьба приводит не напрасно:

Ведь мир в движенье неизменном

Преображается всечасно…

Зимняя ночь на исходе.

Близится ясный восход.

Через мгновенье в природе

Таинство произойдёт.

Только плотнее упала

Тьма на холодную твердь…

Кажется, ночь зарыдала,

Чувствуя близкую смерть…

Кажется, в эти минуты

В сердце стучит тишина,

И одиночества путы

Воли лишают и сна…

Солнечный луч разрывает

Мыслей печальных кольцо.

В красках зари проступает

Жизни бессмертной лицо.

И отступает трусливо

Сонно-холодная тень,

А над землей горделиво

Вновь утверждается день.

День безотрадной работы,

Ночи сродни его свет…

Скроет ли блеск позолоты

Лживость вчерашних газет?

Долго ль бессмысленным будет

Тёмный поток бытия?

Верю, что многие люди

Думают так же, как я.

Верю, что в область преданий

Чёрное время уйдёт

И над снегами страданий

Жгучее солнце взойдёт!

Тускнеет взгляд твоих лучистых глаз,

Когда заря нас снова разлучает…

Как грустно расставаться каждый раз!

Меж тем природа новый день встречает.

На травах, на цветах лежит роса,

Но скоро всё вокруг преобразится,

Когда на горизонте полоса

Рассвета золотого загорится.

И вот лучи, пробившись сквозь листву,

Струятся вниз и, обтекая ветки,

Причудливо ложатся на траву,

Как радужные, солнечные сетки!

Под гомон птиц, не ведая преград,

Над обновлённым миром день шагает.

О, как тускнеет твой лучистый взгляд,

Когда заря нас снова разлучает!..

Радуга ярко светила с небес.

Лестницу взял и на небо полез.

Смотрит с верхушки то вверх он, то вниз —

Между землёю и небом повис.

Радуга только что рядом была,

Только что вслед за собой позвала

И, ускользнув от протянутых рук,

В небе лазурном растаяла вдруг.

Вот он стоит и не ведает сам,

Верить ли подслеповатым глазам?

Радуге шлёт он свой горький упрёк,

А на ступеньках – остался мешок…

Всё, что он ценного в жизни добыл, —

Выстроил дом и машину купил…

Любимый! Как сердце от страсти горит…

Смотри, разливаются света потоки.

Мне больно подумать, что жизнь пролетит,

Придвинутся вечности мрачные сроки,

И ночь воцарится для нас на века…

Как странно дрожит огонёк ночника!..

Любимый! От сильных объятий твоих,

От прикосновенья горячего тела,

Мне кажется, солнце взошло для двоих,

И нет у любви ни конца, ни предела —

Лишь жар поцелуя, сплетение рук

И нежных сердец озорной перестук.

А пламя пылает сильней и сильней,

Как яркий румянец стыдливой невесты

Иль радость в глазах шаловливых детей…

И мрак отступает, здесь нет ему места —

Такой от любви разливается жар,

Как будто по лесу гуляет пожар!

Тебя я забыть никогда не смогу,

Повсюду готова идти за тобою,

Так раковин песнь на морском берегу

Слилась с несмолкающим гимном прибоя.

В словах моих пламень любви негасимый:

«Ты мой…я твоя…О, любимый, любимый!..»

Ещё в горах не отгорел

Огонь вечернего заката,

Приговорённых на расстрел

К подножью привели солдаты.

Команда вскинула стволы,

Раздался залп, пропели пули,

И птиц испуганных из мглы

Раскаты залпа ввысь взметнули.

В горах легла ночная тень.

А кровь убитых всё сочится…

Но скоро, скоро судный день

Над местом казни воцарится!

Светило знойное взойдёт —

Не знающий пощады пламень…

И всех к ответу призовёт

Омытый кровью красный камень.

Охватит ужас палачей,

Застынут на губах угрозы,

Когда на камне от лучей

Блеснут рубиновые слёзы.

И совесть всем предъявит счёт,

Кто жил, страданиям не внемля…

Ведь это наша кровь течёт

В израненную нашу землю!

Поднявшись мыслью в небо, к земле спешу назад…

Кто разбудил мне душу? Чей тонкий аромат?

Я слушаю с улыбкой напевы ветерка,

И за строкой ложится на чистый лист строка.

Сказал ты, стройность песен я не смогла сберечь.

Видать, от старой формы освободилась речь…

Сначала мне казалось, в разлуке жизнь горька.

Выматывает душу бесцветное житьё…

И день за днём глотаешь, как пресное питьё…

Теперь часы ночные мне больше не страшны:

Когда глаза усталой дремотой сведены,

Я не спешу расстаться с покоем тишины —

Тогда глаза сияньем огней озарены!

А на ночную землю свой свет струит луна

Безудержным потоком лучистого зерна.

И видит с изумленьем: в неведомой дали

Зелёные побеги выходят из земли.

Измученные жаждой, глядят на облака,

Но высохшая почва не даст им молока…

Под беспощадным солнцем лежат луга мертвы.

Жуёт во сне корова пучок сухой травы.

Пустое вымя сохнет, глаза её красны…

Сыны земли бунтуют, на смерть обречены.

Ни лес им не помеха, ни горная гряда.

Завесой пыльной бури покрыты города,

Руины древних торжищ забыты навсегда…

В газетах сообщенья звучат, как приговор:

«Их полчища в долину спустились с диких гор…»

Мы в Синд пришли как чужестранцы,

И, хоть в живых уж многих нет,

Нам светят всполохи багрянца

Тех роковых, кровавых лет.

Уже сменились поколенья,

Мы здесь родились, но подчас

Вдруг чувство злого отчужденья

Нет-нет да всколыхнётся в нас.

И вновь сочатся раны сердца,

И злоба, чуя торжество,

Не даст душе единоверца

К соседу ощутить родство.

Прислушайся, как стонет ветер

В долинах Синда и лесах.

Смотри, как месяц чист и светел,

Как звёзды блещут в небесах!

Вот повседневные заботы

Крестьянку в поле привели.

Слился солёный запах пота

С пьянящим запахом земли.

Довольно дань платить злословью,

Своей гордыней дорожить.

Приди к земле, приди с любовью,

На ней тебе отныне жить.

Пойми, ты здесь не гость случайный,

И Синд не зря в твоей судьбе.

И мир в красе необычайной

Тотчас откроется тебе!

Глухое, чёрное болото

Колышется во власти сна.

И кажется, скрывает что-то

От человека тишина.

А в знойном небе, в бездне синей,

Широко крылья распустив,

Скользит над топкою пустыней,

Высматривая пищу, гриф.

Но тщетно глаз сверкает красный

И ищет жертвы хищный клюв,

Парит над топью гриф напрасно,

Зловеще шею изогнув.

Болото вздулось, словно чрево.

День ото дня в нём зреет плод.

Под звук весеннего напева

На свет прекрасный сын придёт…

О сын могучего болота

И неизбывной тишины!

Ты в мир явился для работы —

Ведь руки нам не зря даны.

Схвати летящее мгновенье,

Воспламенись огнём идей.

Знай: выше нет предназначенья —

Жить в новом мире для людей!

Будто золото сверкает

В этих буквах и словах.

Отражённый свет играет

В пробудившихся глазах.

Этот свет легко и смело

Разбудил живую кровь,

По всему разлился телу,

Сердце чутко бьётся вновь.

Мне без книги в нашем доме

Было пусто и темно.

Как страница в книжном томе,

Открывается окно,

И, прорезав тьму ночную,

Месяц рвётся на простор.

Изумлённая, гляжу я:

Полон света тесный двор!

Чистым золотом сверкают

Удивлённые глаза,

И любви слеза играет,

Светлой радости слеза.

В ней внезапно отразились

Позабытые мечты,

Те, что в детских снах таились…

В той слезе смеёшься ты.

На праведной земле Востока,

Себе на горе и на стыд,

Свидетель косности жестокой —

Строенье древнее стоит.

Как призрак скорой перемены,

Приметы ветхости во всём:

Зловеще покосились стены,

Вороны гнёзда вьют кругом.

И в этом доме, как в темнице,

Есть девушка. Который год

Силком опутанною птицей,

Печальной пленницей живёт.

Но близок час освобожденья:

Когда раздастся тёмный свод

И, символ зла и угнетенья,

Зловещий замок упадёт.

Развеются проклятья чары.

Огнём невиданным горя,

Поднимется над миром старым

Раскрепощённая заря.

Взяв у зари огонь и краски,

Дыша свободно и любя,

В весёлой, искромётной пляске

Ты сможешь выразить себя.

Отдайся вольному влеченью

И путы рабства разорви!

Ты рождена не для мученья,

А для свободы и любви!

Я люблю смотреть в твои глаза

Вечером и утренней порою.

В них подчас встречается гроза

С солнечно-небесной бирюзою.

То они сверкают, как костёр, —

В них восторг и радость упоенья,

То блестят, как лёд на высях гор,

Нагоняя холод отчужденья.

Им труда не стоит вас увлечь

(Что за этим – радость или пытка?) —

В них то обоюдоострый меч,

То дурман любовного напитка.

Только знай, не скроет от меня

Глаз твоих коварное искусство

Чистоту любовного огня,

Свет всепоглощающего чувства…

О юность, не спеши, повремени…

Зачем так быстротечны жизни дни?

Как сердца стук, как пыль на зеркалах,

Как двор пустой, пред тёмной ночью страх;

Как тусклый день, который прожит зря,

Как солнце на исходе января,

Что шлёт на землю одинокий луч;

Как Индра-громовержец в сонме туч.

Как давит горло спазм от горьких слёз,

Как лотос бьётся трепетно в мороз;

Как недопетый, горестный мотив, —

Так я, в бессилье плечи обхватив,

Хочу вернуть ушедшую любовь…

А губы повторяют вновь и вновь:

«О юность, не спеши, повремени!..

Зачем так быстротечны жизни дни?»

Среди ночи пробудилась

От лихого сна:

Этой ночью мне приснилась

Чёрная стена.

Словно памятник надгробный —

Строки чередой.

В них идёт рассказ подробный

Жизни прожитой.

Будто летний день, промчались

Детские года.

В смутной памяти остались

Голод и нужда.

Благородные стремленья,

Тщетные мечты,

И недолгое цветенье

Юной красоты…

А потом тоска, усталость

От попрёков злых

И, как страшный призрак, – старость…

Как уйти от них?

Верю я, настанет время,

Сгинет зло во мгле.

Новое родится племя

На родной земле.

И когда окрепнут всходы

Добрых перемен,

Сокрушит заря свободы

Тени чёрных стен…

Мы в эту комнату, друзья,

Пришли сегодня не случайно:

Волнует нас необычайно

Вопрос насущный бытия.

Сыны и дочери Пророка!

Послушайте рассказ о том,

Как под солдатским башмаком

Лежит в крови земля Востока;

Как угнетатели и воры

Победу празднуют в стране.

Ликуют с ними наравне

Кровавых генералов своры…

Над обществом больным нависли

Тяжёлый смрад и духота,

И подступает тошнота

От безысходной, горькой мысли…

А где-то молнии блестят,

Доносятся раскаты грома.

О чём-то новом, незнакомом

Угрюмо улицы молчат…

Всё вроде выглядит привычно:

Святоши, будто напоказ,

По пять раз в день творят намаз

И в Мекку ходят, как обычно.

Но под знакомою личиной

Уж нет ни веры, ни добра,

Лишь звон призывный серебра,

Обогащенья дух звериный.

Кому поклон кладёшь, мулла?

Вот твой кумир, твоя изнанка, —

Зловещая фигура танка

Конец ознакомительного фрагмента.