Глава 1. Немного о философии истории, геополитике и главных угрозах общерусской цивилизации
Философия истории – отрасль человеческих знаний, или наука, которая изучает наиболее общие закономерности исторического развития народов, стран, возникновения, расцвета и гибели цивилизаций. Культурологическая школа философии истории оперирует прежде всего такими понятиями, как «цивилизация» и «культура». Существует множество трактовок этих понятий и сотни подходов к пониманию взаимосвязи культуры и цивилизации, роли и места цивилизаций в истории человечества вообще и отдельных народов, наций в частности. Из этих трактовок и подходов нам нужно выбрать лишь самое главное, суть, чтобы в дальнейшем развить логику осознания идеологии Союзного государства.
«Цивилизация» (от латинского civis – гражданин, civilis – гражданский, государственный) – понятие, известное еще со времен античного мира. Это понятие приобрело широкий социально-философский смысл в XVIII. Французские философы-просветители называли цивилизованным общество, основанное на началах разума и культуры.
В XIX и XX веках этот термин приобрел многозначную трактовку, как бы смысловой «плюрализм». Мы будем понимать под «цивилизацией» длительно существующие, самодостаточные сообщества стран и народов, своеобразие которых обусловлено социокультурными причинами, а также особенностями исторического развития. Цивилизацией может являться также и отдельно взятая страна, ее народы и культура (например, Индия, Китай).
Под культурой мы понимаем смысловой и материальный мир человека, включая науки, религию, искусство, традиции и обычаи, уровень производственно-технологического развития (его иногда называют еще «технологическим укладом» общества) и так далее.
С точки зрения системного подхода, любую цивилизацию можно представить как очень сложную устойчивую систему, которая является единым целым таких взаимосвязанных основных частей или блоков, как государство (несколько государств), народ (народы) или нацию (нации)[1], культура, территория, технологический уклад. Такой подход, – назовем его цивилизационно-системным, с точки зрения выявления всего комплекса основных угроз Союзному государству и общерусской цивилизации – просто необходим. Ведь обычно политологи либо военные аналитики, экономисты, демографы рассматривают возможные угрозы применительно к отдельным или нескольким частям рассматриваемой системы (например, государству, народу), но не к цивилизации в целом.
Разумеется, более полная и осмысленная картина угроз может быть получена, если ее рассматривать, во-первых, применительно ко всей системе как к целостному организму, во-вторых, ко всем основным блокам нашей цивилизации, и, в-третьих, применительно к связям между ее блоками (или частями).
Известно, что любую сложную систему наиболее легко разрушить, если будет разрушен хотя бы один ее основной блок или же будут разрушены либо существенно ослаблены связи между частями системы.
Проблематика угроз применительно, например, к современной России как стране, государству с его институтами – разработана достаточно подробно рядом отечественных политологов, экономистов, демографов и ученых-специалистов в других областях человеческих знаний. Однако, применительно к Союзному государству и общерусской цивилизации необходимых исследований практически нет. В качестве примера системного, но все же ограниченного подхода можно привести глубокую по содержанию, но не исчерпывающую суть проблемы книгу российского политолога С. Г. Кара-Мурзы «Кто такие русские?» [33]. В этой книге дан перечень угроз России по состоянию на 2012 год, разработанный в результате обсуждений группой ученых-профессионалов.
С.Г. Кара-Мурза справедливо отмечает, что современная Россия переживает системный кризис, а самые уязвимые части любой очень сложной системы, какой и является Россия – связи между отдельными частями системы. Подчеркнем еще раз, что разрыв или сильное повреждение таких связей может разрушить всю систему. Факторы или процессы, которые могут привести к разрушению, распаду или уничтожению России (и как следствие – общерусской цивилизации, – авт.) – это и есть фундаментальные угрозы. Из этих угроз С.Г. Кара-Мурза ключевой в первую очередь считает демонтаж народа:
«1. Демонтаж народа – это разрыв связей, соединяющих людей в народ, а также порча механизмов, которые ткут эти связи, «ремонтируют» и обновляют их. Ядро России – русский народ, который и сам вобрал в себя множество племен. Их «сплавило» Православие, общая историческая судьба с её угрозами и войнами, русское государство, язык и культура. Операция по демонтажу советского народа с конца 80-х годов ударила по его русскому ядру. Эта операция продолжается и порождает главную на сегодня угрозу для России. Народ – субъект истории и держатель страны. Разрыхление его связности лишает его надличностной памяти, разума и воли. Отсюда – кризис всех других систем» [33, с. 136, 137].
Далее С.Г. Кара-Мурза приводит следующие фундаментальные угрозы:
2. Демонтаж общежития народов.
3. Подрыв рациональности (с утратой рациональности мышления людей – авт.).
4. Ухудшение «личного состава» страны.
5. Внедрение системы потребностей, несовместимых с реальностью страны.
6. Деградация системы власти и управления.
7. Кризис легитимности власти и угроза «оранжевых» переворотов.
8. «Раскрытие» России и «высасывание» её ресурсов.
9. Угроза утраты национальной школы и науки.
10. Деградация производственной системы.
11. Деградация систем жизнеобеспечения.
12. Угроза ликвидации русской армии.
Все эти угрозы применимы и к современной Украине, а угроза «демонтажа общежития народов» в этой братской стране обрела кровавую форму гражданской войны.
Ёмкий анализ содержания угроз в упомянутой книге «Кто такие русские?» не учитывает уроков трагедии украинской нации и не исключает целесообразности уточнения и классификации вызовов и угроз в аспекте философии истории.
Применительно к осмыслению возможного будущего общерусской цивилизации, непреходящий интерес представляют мысли философа А. Дж. Тойнби, которого можно считать наиболее видным среди ученых-представителей культурно-исторической школы философии второй половины XX века.
А. Тойнби обосновал концепцию возникновения, развития и гибели цивилизаций как концепцию "вызовов и ответов". Он по существу, не разделял понятий "цивилизация" и "культура", однако выделял "примитивные общества". Под исследованием истории А. Тойнби понимал сравнительный анализ генезиса, роста, надлома и разложения, возникновения и падения государств, вселенских церквей; контактов между цивилизациями во времени и в пространстве. "Вызовы" той или иной цивилизации, по А. Тойнби, можно разделить на три вида:
а) неблагоприятная природно-географическая среда;
б) нападение соседних народов;
в) разложение цивилизаций;
Причины возникновения, роста и распада цивилизаций А. Тойнби видел в комбинации нескольких факторов.
Суть истории заключается в том, что каждый вызов определенной цивилизации порождает ответ. Вызов, который остается без ответа, может повторяться вновь и вновь. Неспособность цивилизации, вследствие утраты творческого начала ответить на вызов, лишает её жизненных сил и обрекает на исчезновение с исторической арены. По А. Тойнби, "ответы" генерирует "творческое меньшинство", которому подражает и за которым идет "нетворческое большинство".
Каждая цивилизация в процессе своего развития проходит фазы надлома и распада, «надлом» означает «исчезновение с исторической сцены творческого меньшинства, вызывавшего доверие большинства и добровольное желание подражать ему, следовать за ним. Постепенно ему на смену приходит правящее меньшинство, которое пытается узурпировать наследство, ему не принадлежащее. Доверие к себе оно пытается сохранить с помощью силы… Следствием подобной политики становится нравственное отчуждение большинства населения. В результате этого отчуждения начинается процесс возникновения внутреннего и внешнего пролетариата" [71, с. 291]. Под пролетариатом А. Тойнби понимал не класс, а некий слой индивидуумов, постоянно испытывающих чувство неудовлетворенности, чувство, "подогреваемое отсутствием законно унаследованного места в обществе и отторжением от своей общины» [71, с. 284].
За моментом надлома "следует оживление, что совпадает с моментом основания универсального (часто – сильного централизованного, – авт.) государства. Однако и этот процесс завершается в свою очередь надломом, знаменующим начало нового спада, за которым не наступит оживления, но последует окончательный распад" [71, с. 390].
Подтверждением этих мыслей является вся история России-СССР – XIX–XX веков. Действительно, отчуждение большинства населения от правящей верхушки было характерным как для последних десятилетий Российской империи, так и для СССР, особенно конца 1970-х и 80-х годов. Действительно, в СССР к власти в конечном счете пришло "нетворческое меньшинство", которое пыталось силой сохранить существующие порядки, что наряду с другими факторами обусловило распад страны. Эти же процессы, хотя это и не столь очевидно, характерны и для постсоветской России 1990-х – начала 2000-х годов.
Говорить о так называемой элите современного российского, а особенно – украинского общества, как о «творческом меньшинстве» – было бы явной натяжкой.
Нельзя оставить без внимания и следующее. В истории человечества А. Тойнби выделил 21 цивилизацию, в том числе – «русскую православную».
Для целей нашей книги безусловный интерес представляют также теоретические концепции С. Хантингтона и Ф. Фукуямы.
В 1993 году С. Хантингтон опубликовал работу «Столкновение цивилизаций». К «потенциальным цивилизациям» этот западный ученый относил: славяно-православную, конфуцианскую (китайскую), японскую, исламскую, индуистскую, латиноамериканскую и африканскую. С. Хантингтон считал, что в современном мире основной причиной столкновения цивилизаций являются межкультурные различия, а не экономические или политические противоречия. При этом Хантингтон четко противопоставлял «западную цивилизацию» («золотой миллиард» человечества) остальному миру, т. е. «потенциальным цивилизациям» [35, с. 42]
Один из американских идеологов глобализации – Ф. Фукуяма – в статье «Конец истории?» сформулировал свою концепцию следующим образом: «То, чему мы, вероятно, свидетели – не просто конец холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления» [35, с. 40]. Нужно сказать, что в конце жизни Ф. Фукуяма несколько изменил эту точку зрения. И для этого есть основания: в XXI веке центр экономической, следовательно, политической мощи и культурного развития неуклонно перемещается из Северной Атлантики в Азию.
Мировая история начала XXI века выявила ограниченность концепций С. Хантингтона и Ф. Фукуямы, ибо основные угрозы «незападным цивилизациям» явно стали исходить от одной сверхдержавы «золотого миллиарда человечества»: Соединенных Штатов Америки и ее сателлитов. Обусловлены же эти угрозы геополитическими интересами США, точнее, стратегическими интересами определенной части их финансово-политической элиты («ястребов»). Кстати, эта, относительно немногочисленная часть нации США и пытается навязать всему человечеству «демократию по-американски».
Цивилизационно-системный подход подразумевает и более широкий взгляд на рассматриваемую проблему с точки зрения географии. Ведь территория, география общерусской цивилизации больше, шире, чем территории нынешних Беларуси и России. Наша цивилизация включает в себя и большую часть Украины несмотря на прозападный политический вектор, навязанный в 2014 году украинской нации. Есть, наконец, и понятие «русский мир», которое включает в себя и наших бывших соотечественников исторической России и нашу общую культуру в других странах зарубежья. С точки зрения цивилизационно-системного подхода нужно выделить – пусть с долей условности – важнейшие части или подсистемы общерусской цивилизации. Таких укрупненных подсистем можно выделить не менее восьми:
– наши народы, в том числе применительно к России, русский народ как государствообразующий;
– культура народов во всем многообразии и традициях;
– территория Союзного государства России и Беларуси – оконтуренная границами земля предков с ее природными ресурсами;
– технологический уклад, в первую очередь производственно-технологическая база и инфраструктура;
– Союзное государство;
– Россия как государство с его институтами (государственная «сердцевина» общерусской цивилизации);
– Беларусь как государство и его институты;
– «русский мир» в Украине, а также других государствах.
Наиболее важными «подсистемами» нашей цивилизации являются народы (нации) и их культура. Причем, надо сразу сказать, что выделение культуры народов в отдельную «подсистему» является исключительно условным, ведь культура любого живущего ныне на нашей планете народа от него неотделима. Но подобный – пусть условный – подход – позволяет лучше понять задействованные мировой закулисой механизмы разрушения общерусской цивилизации. Кроме того, «цивилизация» и «культура» – понятия взаимосвязанные. Следовательно, и с этой точки зрения «культура народов» может быть выделена в отдельную подсистему.
Народы России и Беларуси живут не в безвоздушном пространстве, а на определенной, исторически сложившейся территории; поэтому территорию Союзного государства нужно выделять в отдельную подсистему общерусской цивилизации. Далее, «русский мир» в Украине и других государствах, по крайней мере на постсоветском пространстве, также можно выделить в отдельную подсистему. Любая цивилизация не может существовать без своей производственно-технологической базы, поэтому последняя – также может рассматриваться как подсистема нашей цивилизации. И, наконец, политическими субъектами, которые – как условные подсистемы – в полной мере относятся к общерусской цивилизации, являются Союзное государство, Россия и Беларусь. Именно эти соображения обусловливают целесообразность рассмотрения общерусской цивилизации (системы) как восьми упомянутых взаимосвязанных подсистем.
Цивилизационно-системный подход предполагает определенные уточнения содержания и перечня угроз, приведенных выше из книги С. Г. Кара-Мурзы.
Ядро нашей цивилизации – породненные народы. Поэтому главной фундаментальной угрозой самому существованию общерусской цивилизации является демонтаж народов. Эта главная угроза имеет комплексный характер, т. е. как бы «вбирает в себя» другие фундаментальные угрозы, связанные с попытками разложения наших традиционных духовных ценностей и традиций, попытками разорвать или существенно ослабить связи народов с другими выделенными подсистемами.
Сегодня, за исключением, пожалуй, Беларуси, частично разрушены и продолжают разрушаться все важнейшие системные связи общерусской цивилизации: народы и их культура, народы и территория, народы и производственно-технологическая база, народы и государство. За постсоветский период наиболее мощные удары средствами и приемами информационно-психологической войны наносились по русской культуре, православным духовным ценностям и традициям.
Содержательную сторону всех этих процессов разрушения мы еще рассмотрим. Пока же зададимся вопросом: что же исторически объединяет народ в единое целое? Конечно же, культура, духовный мир и наших предков, и наших современников-соотечественников. За последнее тысячелетие менялась территория Руси-России, менялись государства – Киевская Русь, Золотая Орда, Московия и Великое княжество литовское, императорская Россия, СССР, современные Беларусь, Россия и Украина. Изменялись технологические уклады общерусской цивилизации. Культура наших народов взаимно обогащалась, но за последние столетия неизменным оставался ее духовный стержень, духовное ядро, вера предков. Вера, прежде всего, православных и мусульман. Поэтому следующей по значимости фундаментальной угрозой является разрушение культуры общерусской цивилизации, медленное «убийство» души, подрыв традиций, самосознания русского народа и других коренных народов России, Беларуси и Украины. Как современно в этом аспекте звучит гениальное пророчество Ф.М. Достоевского из его романа «Бесы», высказанное одним из «бесов» – Верховенским; «…но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, – вот чего надо! А тут еще “свеженькой кровушки”, чтоб попривык».[2]
Не просто цитата, а прямо-таки принятое к безусловному исполнению руководство для сценариев ряда программ некоторых каналов российского и украинского телевидения, дельцов от киноиндустрии и масс-медиа.
Далее нужно сформулировать содержание иных фундаментальных угроз и как бы «выстроить их в ряд» по значимости, возможной степени разрушительности и вероятному времени реализации. Причем, не по времени реализации угроз, с точностью, например, до года, но исходя из принципа «раньше или позже». Такое «выстраивание» угроз в ряд (ученые называют подобный подход классификацией по иерархическому принципу или признаку) позволяет лучше осмыслить логику и истинные цели ортодоксально-либеральных реформ на постсоветском пространстве и прежде всего, в России.
Очевидно, что разрушить, например, белорусское или российское государство под видом смены существующего режима с использованием технологии «цветных революций» легче и быстрее, чем разрушить культуру народов или нанести цивилизации непоправимый демографический ущерб. Это уже произошло в результате кровавой «цветной революции» 2014 года на Украине и последовавшей гражданской войной на юго-востоке братской страны. Конечно, существующая в России, местами коррумпированная власть с ее «властной вертикалью» ущербна и примерно до 2014–2015 годов не была способна должным образом отвечать на все фундаментальные угрозы. Но ее «революционно-цветная» замена на более демократическую под патронажем «мирового цивилизационного сообщества» лишь ухудшит положение народов страны и резко усилит все другие угрозы общерусской цивилизации и Союзному государству. Прямое свидетельство тому – трагический «опыт» Украины.
Восприятие руководством России некоторых фундаментальных угроз существенно изменилось к 2014 году, когда воссоединение Крыма с Россией отвечало не только чаяниям подавляющего большинства крымчан, но и было обусловлено складывавшейся геополитической обстановкой, назревавшей денонсацией новой украинской властью договора об аренде Россией военно-морской базы в Севастополе. Изменилось и отношение власти к русской культуре, русскому народу. Если в 1990-х слово «русский» большинство российских СМИ подавалось как синоним какой-то неполноценности, «совковости», то к концу 2014 года слово «русский», за исключением «желтых» СМИ, стало звучать с оттенком гордости за страну, за народ, который в XX веке внес самый значимый вклад в борьбу с нацизмом.
По возможной степени разрушительности следующей можно считать внешнюю военную угрозу Союзному государству, России и Беларуси. Эта угроза может обернуться реальным масштабным военным конфликтом с НАТО в случае недостаточной боеспособности, слабости российской армии.
Частью внешней военной угрозы можно считать и гипотетически возможный вооруженный конфликт с Украиной, в который США и украинские националисты стараются втянуть Россию. Но об этом – ниже.
Угроза подрыва рациональности мышления людей, навязывание большинству через деятельность СМИ системы потребностей, несовместимых с реалиями стран, угроза полной деградации школы и науки в России – фундаментальные, но все же частные по отношению к угрозе разрушения ядра общерусской цивилизации, или внешней военной угрозе. Следующей по значимости угрозой фундаментального характера можно считать разрыв системных связей народ (народы) – территория. Эта угроза является взаимосвязанной с угрозами демонтажа народов и «демонтажа общежития народов», однако, российские аналитики обычно или не рассматривают ее, как таковую, или понимают ее в ключе межнациональных отношений, например, отношений – национальные республики в составе России – федеральный центр («демонтаж общежития народов»). Однако, в России угроза разрушения связей «народ – территория» носит более фундаментальный характер, чем отношения «регионы – центр». За последние четверть века обезлюдели почти двадцать тысяч российских деревень. Примерно треть российских пахотных земель зарастают бурьяном и кустарником. Ползучий, непрерывный рост тарифов на пассажирские и грузовые перевозки железнодорожным и авиатранспортом все больше затрудняет как родственные, культурные связи граждан, так и экономические связи по территории страны. Так, за последние 10–15 лет примерно втрое увеличился экономически целесообразный радиус перевозок металла и зерна автотранспортом в сравнении с железнодорожным. Все больше становится разница в среднедушевых доходах населения между отдельными регионами. Низкий уровень доходов и заоблачные цены на жилье резко ограничивают внутреннюю миграцию, вектор которой направлен, прежде всего, на города – мегаполисы и другие областные центры. Части территории России как бы «окукливаются» вокруг тех крупных городов, где выше доходы и жить легче.
Между тем, рождение в 2015 году Евразийского экономического союза предполагает, в том числе, свободное перемещение рабочей силы между государствами-участниками Союза. В свою очередь, миграция трудоспособного населения между странами ЕВРАЗЭС предполагает, во-первых, наличие свободных рабочих мест с условиями труда, приемлемыми для мигрантов и, во-вторых, возможность проживания трудящихся в более или менее достойных для человека условиях. Углубление экономического кризиса в России, начиная с 2015 года, в большей или меньшей мере затронуло экономику других участников союза и привело к сокращению количества рабочих мест на российской территории.
Проблема строительства арендного жилья или «доходных домов» для мигрантов в 2015 году исполнительной властью России даже не начала ставиться. Коммерческий наем жилья с нормальными бытовыми условиями проживания на российской территории для большинства мигрантов «не по карману». Более того, строительство и эксплуатация арендных или «доходных» домов по типу семейных общежитий, например, местными муниципальными образованиями, по состоянию на 2015 год было по сути запрещено российским законодательством о местном самоуправлении.
С точки зрения цивилизационно-системного подхода и геополитики существует еще одна стратегическая фундаментальная угроза: угроза отторжения «периферийных» частей общерусской цивилизации от ее государственной сердцевины: России. Несмотря на то, что на постсоветском пространстве интеграционные процессы набирают силу, речь может идти о возможном разрушении культурных и экономических связей между Россией с одной стороны, и в частности, Беларусью, Казахстаном – с другой. Частично, применительно к Украине, эта угроза стала реальностью. Конечно, слово «периферийный» мы понимаем не буквально, а лишь в целях наших рассуждений. Так, очевидно, что исторически центром русской цивилизации являлась Киевская Русь, теперь – Украина. И трудно сказать, какой из народов сегодня является «старшим братом»: современный русский или украинцы. Видимо, скорее всего, украинцы, которые в средневековье, когда территория Украины входила в состав Польского королевства и Великого княжества Литовского, называли себя «русинами» (от слова «Русь»), а русских – «московитами» [70, с. 70]. Совершенно очевидно, что сегодня и за рубежом, и в самих Беларуси, Казахстане и особенно на Украине есть силы, которые хотели бы максимально ослабить связи этих государств с Россией.
Все это переводит фундаментальные угрозы разрыва системных связей «народы – территория» и «демонтаж общежития народов» как бы в новое качество: если Евразийский экономический союз останется лишь «бумажным» образованием, рано или поздно Россия останется «один на один» со всеми фундаментальными угрозами и – в историческом плане – будет обречена как единое государство. Второго Союзного государства и второго ЕВРАЗЭС не будет. Именно поэтому надо выделять – как фундаментальную – угрозу резкого углубления кризиса российской экономики, хотя, пожалуй, для большинства других государств земного шара глубокий экономический кризис не может рассматриваться как угроза фундаментального характера. Таковы следствия геополитических и внутриполитических реалий бытия России как страны и государства.
Нужно сказать, что последний экономический кризис в России, начавшийся в 2015 году, имеет системный характер и обусловлен ни столько экономическими санкциями Запада и снижением мировых цен на нефть, сколько близорукой либерально-экономической политикой федеральной исполнительной власти.
В настоящее время существует несколько концепций геополитики как особой сферы человеческих знаний: атлантизм, мондиализм, неоевразийство, а также некоторые другие. Для нас, имея в виду будущее России и Союзного государства представляет интерес прежде всего концепция атлантизма. Рождение этой концепции связано с именем X. Маккиндера, который в 1904 году опубликовал статью «Географическая ось истории». X. Маккиндер разделил территорию земного шара в основном на «Римленд» – Западную Европу и Северную Америку и «Хартленд» – Евразию в её срединной и восточной частях. По X. Маккиндеру «географическая ось истории» проходит через «Хартленд». В последующем концепция атлантизма была развита целым рядом западных учёных. В самом общем виде эта концепция выражает следующее кредо и цель геополитики Запада, прежде всего США: тот, кто контролирует «Хартленд», контролирует весь мир.
Геополитический анализ с достаточной степенью достоверности позволяет прогнозировать основные черты стратегии различных стран для обозримой исторической перспективы. Профессиональный военный аналитик Л. Ивашов считает, что США и их сателлиты из НАТО в отношении России последовательно осуществляют геополитическую стратегию «петли анаконды». «Петля анаконды» – теория сдавливания, окружения потенциального противника военной силой, разработанная американским адмиралом А.Мэхэмом в конце XIX – начале XX веков.
Совершенно очевидно, что со времён окончания «холодной войны» военная мощь НАТО и прежде всего США продолжала проецироваться на территории России и Беларуси. Приближение восточных границ НАТО к России, создание по границам нашей страны «санитарного кордона» Грузия – Украина – Молдова – государства Балтии, американские военные базы в Средней Азии и Восточной Европе, непрерывный контроль над любыми передвижениями боевых кораблей Северного и Тихоокеанского флотов России – всё это элементы стратегии «петли анаконды». Но главное, отмечал Л. Ивашов – не в этом. Основная цель скрытой борьбы с Россией – экономическая, социальная и интеллектуальная деградация страны. «Нам навязали матрицу деградирующего развития, по которой мы и идём. Матрица предусматривает создание таких условий, что сдавленная, окружённая извне Россия взорвётся внутри. Возможно, это будет социальный взрывной протест, который сегодня вряд ли удастся обуздать какой-то политической силе. И тогда наступает второй этап – стратегия расчленения России, о которой не устают повторять американские политологи и геополитики» [по материалам интернет-сайта www.utro.ru от 24.12.2004 г.].
В сети интернет в начале 2000-х годов достаточно регулярно появлялись прогнозы о распаде России на 7–8 или 8–9 самостоятельных частей. Указывалась даже примерная дата: 2018 или 2019 годы. Естественно, подобные прогнозы разрабатывались западными аналитическими центрами, ЦРУ США и в их основании лежали долгосрочные тенденции социально-экономического и политического развития нашего отечества, которые, в конечном свете, могли «взорвать» Россию изнутри. На этих тенденциях и породивших их причинах мы остановимся ниже.
Российский ученый И.Ф. Кефели, анализируя геополитику США, конца ХХ – начала ХХ веков, приводил одно из положений «Стратегии национальной безопасности США в следующем столетии», разработанной еще администрацией Б. Клинтона и одобренной конгрессом США: «Преобразования, происходящие на территории России, Украины и других новых независимых государств, носят беспрецедентный характер. Обеспечение нашей вовлеченности в их осуществление отвечает ключевым национальным интересам Соединённых Штатов… Реализация американских стратегий в отношении России и других новых независимых государств делает безопаснее жизнь каждого американца» [35, с. 15].
Весьма похоже, что Соединённые Штаты Америки устраивала и устраивает слабые во всех отношениях Россия и союзная с ней Беларусь. И.Ф. Кефели приводил также основные задачи разработанной в США «Концепции создания и совместной эксплуатации глобальной системы защиты (ГЗС) мирового сообщества» применительно к России.
В соответствии с этой Концепцией, США реализуются следующие военно-стратегические задачи по:
а) снижению военно-политического статуса России;
б) получению объективной информации о ее военном стратегическом потенциале;
в) оказанию негативного влияния на темпы и направленность важнейших российских программ в области обороны» [35, с. 72].
До последнего времени упомянутые задачи США удавалось довольно успешно решать, используя, в том числе, приватизацию ряда предприятий и производств оборонного комплекса России, корыстные интересы некоторых чиновников и армейского командования. Этому способствовали также вопиющая некомпетентность и безответственность руководства военного ведомства России в 2006–2012 годах при проведении реформы армии. Эта реформа дала некоторые положительные результаты. В войска стали поступать новейшие виды вооружений. Военнослужащие больше не чистят картошку. Кардинально решается проблема обеспечения жильём офицеров. Но негативных следствий «реформы», было, пожалуй, больше. По мнению аналитика Центра геополитических проблем К. Сивкова, высказанному публично[3] несколько лет тому назад, негативные результаты реформирования армии на конец 2012 года сводились к следующему:
– разрушена система мобилизационно – тылового обеспечения;
– разрушена единая система управления войсками;
– «добита» военная наука;
– нанесен мощнейший удар по офицерским кадрам, численность офицерского состава сокращена более чем в 2 раза. В этом аспекте, в ином качестве как бы повторяется история уничтожения половины офицерского корпуса Красной Армии в конце 1930-х годов;
– при росте планируемых объёмов финансирования гособоронзаказа в разы, его реальный рост составлял лишь 20–30 %.
Между тем, сами США не забывают кредо древней Римской империи: «Хочешь мира – готовься к войне» – и непрерывно наращивают свою военную мощь.
Значимость внешней военной угрозы в ряду других фундаментальных угроз общерусской цивилизации стала несколько снижаться после 2013 года, когда в разы было увеличено финансирование и реальное выполнение гособоронзаказа. Новому руководству Министерства обороны России удалось практически полностью устранить и негативные последствия «реформы» российской армии образца 2006–2012 годов.
Современной России брошены «вызовы» не только в сфере обороноспособности и экономики, но и в сфере технологического развития. Страны «золотого миллиарда» человечества и наиболее крупные развивающиеся страны в первой четверти XXI века переходят к новейшему технологическому укладу. Его основой является ускоренное развитие технологий, которые применительно к России преимущественно можно отнести к так называемым критическим, т. е. технологиям, имеющим важнейшее социально-экономическое значение или важнейшее значение для обороны и безопасности государства. Перечень критических технологий утверждается нормативным актом распорядительной или исполнительной власти страны. В России к критическим отнесены, например, следующие технологии:
– атомной энергетики, ядерного топливного цикла, безопасного обращения радиоактивными отходами и отработанным ядерным топливом;
– биокаталитические, биосинтетические и биосенсорные технологии;
– нанотехнологии и наноматериалы;
– технологии биоинженерии;
– технологии производства топлива и энергии из органического сырья;
– технологии создания электронной компонентной базы;
– информационные и коммуникационные технологии.
Из последнего перечня критических технологий почему-то были исключены «промышленные технологии», хотя, скажем, производство современных робототехнических комплексов и других средств комплексной автоматизации производственных процессов для большинства российских предприятий реального сектора экономики – задача более чем актуальная. Правда, злободневной является и более прозаическая задача – модернизации экономики и технологий социальной сферы. Но модернизация модернизации рознь. Можно обновлять основные фонды и оборудованием, которое, где-то там, на туманном Западе или на алеющем Востоке, давно уже морально устарело. Можно и иначе – на основе лучших мировых достижений. Но это – уже отдельная проблема научно-технической политики страны. В России до 2015 года такой политики с системной точки зрения просто не было. Даже «рамочный» закон о промышленной политике был принят Государственной Думой только в 2014 году.
К уже реализованным угрозам фундаментального характера нужно отнести привнесенный извне разрыв системной связи «народы – производственно-технологическая база общерусской цивилизации». Исключением стала Беларусь.
«Отлучение» подавляющего большинства граждан России и Украины от собственности на средства производства осуществлялось целенаправленно, под прямым контролем спецслужб США, с использованием механизмов «ваучерной» приватизации, залоговых аукционов, а в целом – путем создания максимально благоприятных условий для концентрации собственности в руках узкого круга лиц, приближенных к власти. От грабительской приватизации госсобственности, стоимость которой экспертно оценивалась примерно в один триллион долларов, бюджет России получил лишь несколько десятков миллиардов.
На селе, после ликвидации колхозов и совхозов, российские крестьяне получили – формально в собственность – «земельные доли». Однако, в 1990-е годы в регионах практически не существовало кадастровых планов земель сельскохозяйственного назначения, отсутствовала и оценка их кадастровой стоимости. В результате право собственности на конкретные доли в этом смысле существовало лишь условно. Сегодня, конечно, ситуация медленно, но меняется.
Нужно также отметить, что в процессе приватизации 20 % акций предприятий реального сектора экономики формально передавалось в собственность трудовых коллективов через так называемые фонды акционирования работников предприятий. Однако эти 20 % акций миноритарных акционеров в подавляющем большинстве случаев быстро – в течение нескольких лет – с помощью различных приемов, в том числе и давления на работников – перешло в собственность крупных акционеров и криминальных структур.
В России и на Украине, в отличие от Беларуси, приватизация и её результаты стали питательной средой для криминализации экономики. Резко снизились производительность и качество труда, т. к. простой труженик почти повсеместно был отчужден не только от собственности, но и от результатов деятельности предприятий.
Приватизация, в процессе которой наиболее лакомые куски российской государственной собственности были по существу распределены среди «своих», открыла также и дорогу массовому воровству. Ещё в 2005 году федеральная Счётная палата закончила проверку итогов приватизации и подготовила доклад, с которым председатель палаты должен был выступить на заседании Государственной Думы. Как установила Счётная палата, с нарушениями действовавшего в тот период законодательства проводилась приватизация целого ряда крупных предприятий. Так, вопреки закону, Госкомимущество в 1995 году выставило на инвестиционные конкурсы и залоговые аукционы пакеты акций нефтяных компаний «Юкос», «Лукойл», «Сиданко», «Сургутнефтегаз».
В выводах Счётной палаты отмечалось: «На основании выявленных и доказанных фактов необходимо в судебном порядке обеспечить восстановление нарушенных прав законного собственника – государства. Речь может идти как о безусловном возвращении государству незаконно приватизированного имущества, так и о разного рода компенсационных возмещениях». Слушание доклада Счётной палаты было отложено на неопределенное время, а срок исковой давности по приватизационным сделкам – сокращен до трех лет. Так федеральная законодательная власть охраняла криминальные и полукриминальные интересы крупного бизнеса.
«Верхи» «уводили» собственность по-крупному. «Низы», наблюдая за сказочным обогащением относительно небольшой группки приближенных ко власти, стали воровать все что можно и где можно. «Морковка» воровства разлагала общество.
Но корыстные интересы российского бизнеса, скорее всего, лишь естественный рычаг, своего рода прикрытие, «дымовая завеса», которые использовались определенными кругами для осуществления политики «ползучего» удушения России, ослабления её экономического потенциала. «Отлучить» подавляющую массу трудоспособного населения России от собственности в реальном секторе экономики и конечных результатов своего труда в конкретном производстве оказалось относительно просто. В будущем гораздо сложнее будет найти механизмы и формы обеспечения качества труда и на этой основе – качества продукции и товаров как ключевого фактора их конкурентоспособности.
К фундаментальной может быть отнесена и угроза разрушения связей «народ – государство», т. е. разрушение российской или белорусской государственности, в частности, посредством делегитимизации власти. Такая точка зрения обоснована хотя бы потому, что за последние четверть века власть в России по существу менялась дважды: в 1991 и 1993 годах. События августа – сентября – декабря 1991 года принято называть демократической революцией. По форме это так и есть. Последней из республик бывшего СССР о своей независимости, как известно, в декабре 1991 года объявил Казахстан. Однако, с точки зрения геополитики это была завершающая фаза разгрома СССР в «холодной войне» с Западом. Т. е. по сути это была победа североатлантической цивилизации над общерусской цивилизацией, существовавшей в политической форме СССР.
На трагические события октября 1993 года существует несколько точек зрения. Либеральная интеллигенция и часть политической элиты называют эти события победой демократии. Коммунисты смотрят на октябрь 1993 года как на буржуазно-криминальную контрреволюцию. С точки зрения действовавших на начало октября 1993 года норм Конституции Российской Федерации, расстрел Белого дома и части его защитников можно считать государственным переворотом. Для рассматриваемой нами проблемы различия в этих точках зрения не имеют принципиального значения. Для нас важно, что угроза распада или разрушении российской государственности не является относительно отдаленной во времени: при наличии необходимых предпосылок, ресурсного обеспечения и задействования технологий «цветных революций» эта угроза может обрести реальность уже в ближайшем историческом будущем, возможно примерно к 2020 году.
Нужно сказать, что рассмотренный нами выше перечень и содержание фундаментальных угроз не является исчерпывающим, однако, расширение этого перечня с точки зрения выработки основы идеологии общерусской цивилизации нецелесообразно.
Далее сформулированные нами фундаментальные угрозы Союзному государству и общерусской цивилизации нужно разделить – по степени значимости – на несколько групп и как бы выстроить их в ряд по времени возможного осуществления. К первой группе нужно отнести ближайшие по возможному времени реализации угрозы: т. е. те, которые станут или могут стать исторической реальностью примерно к 2020 году либо несколькими годами позднее. Став реальностью, именно эта группа угроз резко усилит главные фундаментальные угрозы общерусской цивилизации и Союзному государству (демонтаж народов, общежития народов, полное разрушение культуры и духовных скреп жизни общества). Главные фундаментальные угрозы можно выделить во вторую группу.
К третьей группе стоит отнести более отдаленные во времени фундаментальные угрозы, которые являются, в основном, следствием полностью или частично реализованных угроз первой группы.
И, наконец, к четвертой группе можно отнести фундаментальные угрозы, относительно менее значимые для ядра общерусской цивилизации в сравнении с угрозами первых трех групп. Угрозы четвертой группы являются частными случаями главных фундаментальных угроз.
Исходя из этих четырех классификационных групп, фундаментальные угрозы общерусской цивилизации и Союзному государству можно представить, как последовательность или ряд взаимосвязанных угроз.
Первая группа угроз, наиболее реальных в ближайшем будущем.
1. Резкое углубление экономического кризиса в России (как государственном ядре общерусской цивилизации) с перерастанием в глубочайший системный кризис. Высокая вероятность острейшего экономического кризиса в 2015–2020 годах обусловлена:
– объективно действующими, в том числе внешнеполитическими и внешнеэкономическими факторами;
– концептуально ошибочной финансово-экономической политикой государства, которая ориентировалась на неолиберальную модель развития экономики;
– результатами системной многолетней подрывной деятельности «пятой колонны» внутри страны. Частным следствием глубокого экономического, системного кризиса в России может стать прекращение на практике действия Договора о создании Евразийского экономического союза.
2. «Цветные революции» в России или Беларуси, обусловленные возможным системным, в том числе глубоким социально-экономическим кризисом в России, делегитимизацией власти: разрыв системной связи «народ (народы) – государство». «Цветная революция» гипотетически возможна и в Казахстане.
3. Отторжение «периферийных частей» общерусской цивилизации («периферийных» – конечно же, условно) от ее государственной сердцевины – России. Частично эта угроза реализована в Украине. В перспективе, гипотетически, эта угроза может быть реализована и в Беларуси, и в Казахстане.
4. Ослабление системных связей «народ (народы) – территория», демонтаж общежития народов. Для России это – распад на несколько квазигосударственных образований, обусловленный системным кризисом, делегитимизацией и ослаблением федеральных органов власти.
5. «Втягивание» России в крупномасштабные региональные военные конфликты, чреватые прямым столкновением с военно-политическим блоком НАТО.
6. Реализованная угроза: разрыв системной связи «народ (народы) – производственно-технологическая база» как следствие хищнической приватизации. Исключением является Беларусь.
Вторая группа угроз (главные фундаментальные угрозы).
7. Демонтаж народа (народов), тотальное разрушение всех связей, объединяющих людей в народ.
8. Разрушение культуры общерусской цивилизации, духовных скреп и традиций общества средствами и приемами информационно-психологической войны. Вторая группа является по существу как бы двуединой фундаментальной угрозой.
Третья группа угроз, относительно отдаленных во времени.
9. Потеря конкурентоспособности российской экономики.
10. Усиление научно-технического, технологического отставания России от развитых стран.
11. Превращение России в сырьевой придаток развитых и крупных развивающихся стран.
12. Ослабление обороноспособности России до критического уровня.
13. Депопуляция наиболее крупных народов России как следствие упадка экономики и социальной сферы. Эта угроза еще более значима для Украины.
Четвертая группа угроз.
14. Подрыв рациональности мышления людей. Эта угроза, как следствие многолетней информационно-психологической войны, реализована на Украине, а частично – и в России.
15. Навязывание средствами массовой информации системы потребностей, несовместимых с реалиями жизни большинства. Одни из следствий этой угрозы – утрата мотиваций к производительному труду, рост социальной напряженности.
16. Угроза полной деградации среднего, высшего образования и науки. В России эта угроза частично реализована в сфере высшего, среднего профессионально-технического образования и науки. В постсоветский период большинством негосударственных высших учебных заведений дипломы скорее продавались после формальных процедур обучения, чем выдавались за приобретенные профессиональные знания.
Само существование общерусской цивилизации и Союзного государства в историческом плане зависит от того, насколько своевременно и полно будут нейтрализованы все фундаментальные угрозы. Таким образом, мы подошли к традиционному для России примерно с середины XIX века вопросу: «Что делать?». Ключом для ответа на этот вопрос может и должна стать идеология общерусской цивилизации и Союзного государства. Одновременно придется ответить и на еще один традиционный для нас вопрос: «Кто виноват?».
В поисках ответа, для начала придется провести сжатый экскурс в экономические проблемы СССР и России трех последних десятилетий, понять, как, с использованием каких механизмов подрывалась экономическая мощь общерусской цивилизации. Россия в этом плане наиболее показательна. Поэтому и начнем анализ с российских реформ.