22
<Без адресата>
Прекрасно я все совершил! Готовился прилежно, радовался своей изобретательности, истощил ее досуха, предусмотрел все уловки врага; нет такого, о чем бы я забыл, чем бы пренебрег. Кто же не похвалится, придя с охоты? кто не расскажет о своих деяниях, не выставит добытого на обозрение? Ну же, спроси: успел ли я в моих затеях? открыл ли я? увидел ли, дознался? Подлинно, не без добычи я вернулся, и такой, которую лучше бы мне никогда не встречать. Знаю теперь несомнительно, что этот человек, в ночи бродящий, людей страшащий, с незнаемым обликом, слывущий призраком, – я, я сам, один я, никто, кроме меня! Что это со мною? Подобно как Даниил, премудрый в юности своей, так и я вышел к вечеру сеятелем пепла, и благой плод из него возрос, насытивший меня познанием так, что не хочу больше никакого другого. Подобно как Бел, чтимый идол вавилонян, так имел я на всякий день двенадцать мер муки, то есть множество народа, бывшего во власти моей и приступавшего ко мне с благоговением, и сорок овец, то есть дерзостных движений моей души, о коих я пекся с прилежанием, имею теперь и шесть полных кувшинов вина, то есть праведной казни Божией, пришедшей без промедления. Подобно как Бел, славный идол вавилонян, так и я довольно ел и пил каждый день, чтобы почитаться живым, но от Бога живого зависит избрать человека, да обличит невидимое мое и на кровлях поведает творимое во тьме моей. Подобно как царь, запечатавший двери своим перстнем, так я днем хранил святость своего сана, налагая печать пристойности на уста свои и оттиск воздержности – на все члены свои, но ночью я находил из себя тайную дорогу, дабы рыскать, как зверь, пока не скажу сам себе: «Вот пол, посмотри, чьи следы на нем?» И подобно как храм, вседневно посещаемый несметной толпой народа, так и я буду в почтении, пока не раскроется скверна моя, живущая всякую ночь, а после сего слава моя совершенно отнимется от меня. Кто скажет: «Велик ты, Бел, и нет в тебе никакого лукавства»? Сам себя я поймал, сам себя обнаружил, во тьме странствующего, сам себя уличил, сам привел к своему судилищу! Я Даниил, открывающий идольские таинства в ночи, и я же идол, обличаемый и поругаемый от пророка; я царь негодующий, и я Даниил доказывающий; я царь, говорящий: «вот, он ест и пьет: разве он не живой?», и я царь, предающий Бела во власть Даниилу; я жрец, посмевающийся царской печати на дверях, и я жрец, следами своих стоп выдающий свое лукавство; я идол рукотворный, истребляющий овец, и я тот, кого Бог избрал обличить его ничтожество; я царский гнев, я и царское благочестие, я храм прославленный, и я храм презренный и оставленный, медь у меня снаружи и скудель внутри. Господи, Господи, просвети мои глаза, загляни в мою клеть: чьи там следы? подлинно ли человеческие?