6
Тропическая ночь опустилась на пролив, и, словно по мановению полосатого жезла невидимого регулировщика, движение судов в архипелаге, среди путаницы островов и островков, разделенных бесчисленными рукавами и протоками, замерло до утра. Суда всех величин и разновидностей приткнулись поближе к берегам островов и, бросив якоря, потушили на мачтах ходовые огни и зажгли стояночные, почему-то очень напоминая выстроившиеся на обочинах ночных трасс легковушки и могучие трейлеры с выставленными на дороге треугольными знаками аварийной остановки. Чернота ночи, неправдоподобно яркие звезды в необъятном небе, мерный плеск волн о борта кораблей и берега, крики птиц в зарослях на островах и обычная вязкая, влажная духота…
В темной морской глубине осторожно продвигалась, распугивая стаи полусонных рыбок всех цветов и размеров, небольшая подводная лодка класса «Тритон» – судно из семейства мини-субмарин. Самая обычная подлодка, произведенная на судоверфях ФРГ еще в середине восьмидесятых, мерно молотила винтами черную воду и плавно пошевеливала рулями глубины, без спешки и суеты продвигаясь к одной ей ведомой цели. Вот разве что экипаж субмарины как-то очень мало напоминал классических военных моряков-подводников с их формой, дисциплиной и строгим флотским порядком… Наиболее уместным определением для этой команды, состоявшей преимущественно из смуглых и черноволосых людей, обряженных в майки, шорты и прочее самое обычное гражданское тряпье, было бы слово «сброд». С военными весь этот сброд роднили разве что пистолеты, у одних просто засунутые за пояс, у других – покоившиеся в кобурах, да несколько автоматов и пулемет, составленные в неком подобии армейской пирамиды у одной из стальных переборок… Отсутствие настоящей единой формы и некая разболтанность разномастного экипажа объяснялись очень просто: субмарина принадлежала малайзийским пиратам…
Американский обыватель, узнав, что у каких-то там чумазых пиратов есть не только быстроходные катера, но и подводная лодка, сначала удивленно поднял бы брови, а потом категорически заявил бы: «Этого не может быть! Сказки бессовестных репортеров из желтых газетенок!» Обыватель русский, очень хорошо знающий, что на самом обычном рынке вроде какой-нибудь «Лужи» при желании можно купить все, что угодно, от простеньких гранат и пистолета Макарова до автоматов-пулеметов и далее насколько денег и фантазии хватит… русский человек не удивится ничему. «Пираты купили у одного из африканских тоталитарных режимов военную мини-субмарину за очень приличную сумму, уплаченную почти официально, и за солидную взятку, переданную неким чинам из ВМФ без лишнего шума… Ну, купили и купили, и что? Подумаешь, подводная лодка класса «мелочь пузатая»! Вон, наши дядьки с большими звездами и животами в девяностых чуть ли не танковыми дивизиями торговали – вот это размах, вот это по-нашему! Наши братки с автоматами в джипах разъезжали, а пираты в Малайзии на подводных лодках рассекают – все нормально, у них же там вода кругом, моря-океаны…
…Слово «пираты» вызывает у современного читателя довольно расплывчатые ассоциации, в которых герои, выдуманные Стивенсоном и Сабатини, самым причудливым образом смешиваются с реально существовавшими Джоном Морганом и Фрэнсисом Дрейком, где носятся по волнам быстрые парусники, окутанные белым дымом пушечных выстрелов и берущие друг друга на абордаж. Сразу вспоминаются романтические красоты экзотических островов с манящими названиями, Порт-Ройял, ямайский ром, портовые таверны с веселыми и гибкими мулатками и, конечно же, сундуки со звонкими пиастрами и сверкающими драгоценностями… Только вот реальные, настоящие пираты всех времен и народов никак не похожи на благородного и утонченного капитана Блада и ему подобных «джентльменов удачи», придуманных писателями для развлечения скучающего обывателя, всегда с интересом листавшего книжки про благородных разбойников, грабивших богатых. Пираты всегда были и навсегда останутся самым обычным уголовным сбродом, грязной шайкой самых мерзких грабителей и убийц, и нет никакой разницы между флибустьерами, некогда державшими в страхе все страны в районе Карибского моря, и какими-нибудь малайзийскими или сомалийскими пиратами. Пусть одни ходили по морям-океанам на грязных, пропитанных смолой и кровью парусниках и размахивали огромными кремневыми пистолетами и абордажными саблями, а другие носятся по волнам на суперсовременных судах с мощными моторами и палят по своим жертвам из автоматов Калашникова, винтовок «М-16», пулеметов и гранатометов – несмотря на то что их разделяет пара-тройка сотен лет, все они до смешного одинаковы! Они жестоки, как одичавшие бродячие собаки, им абсолютно наплевать на чужую жизнь, и они легко идут на любое, пусть даже самое бессмысленное и кровавое преступление ради очень простой и ясной животной цели: вкусно жрать, пьяно-сладко пить, мягко спать – и все это за чужой счет! И нет там никакой романтики! И нет способа борьбы с этой уголовной сволочью надежнее, чем был придуман во времена Моргана и Дрейка: вор и пират должен быть пойман и повешен! С бешеными волками не ведут переговоров и не платят им отступного – их отстреливают…
– Босс, есть маяк! – Акустик прижал поплотнее левый наушник и ткнул пальцем в монитор навигатора, где среди паутинки координатной сетки мерно пульсировала красная точка.
– Сколько до них? – Командир пиратской субмарины, полноватый мужчина с заплывшими монголоидными глазками, в мешковатых джинсах и не очень свежей, некогда белой майке, сдернул с головы бейсболку с какой-то морской эмблемой, вытер мокрый лоб и навис над плечом акустика, с любопытством вглядываясь в мерцающий сигнал маячка.
– Около пяти кабельтовых… По-моему, они стоят на якоре – как и все, ждут рассвета…
– Отлично, пусть ждут… – Командир включил переговорное устройство и скомандовал невидимым механикам: – Машина, самый малый! Рулевой, подвсплываем на перископную глубину! Сейчас удостоверимся, наши ли это клиенты…
– Да нечего там и рассматривать, Ахмад, – подал голос сидевший в сторонке крепкий мужчина, в котором без труда можно было узнать «рыбака», не так давно беседовавшего с немцем в «академгородке». – Я сам, лично поставил на их посудину маяк! Или ты уже и мне, своему старому другу Фаруку Бамбангу, не веришь?!
– Вообще-то, я никому и никогда не верю, – не отрываясь от перископа, усмехнулся командир субмарины, – может быть, поэтому и жив до сих пор? Не сердись, дружище Фарук, конечно же, я тебе верю. Иначе бы ты уже давно крабов и рыбок кормил своим жилистым старым мясом… Ага, вот они, синдбады-мореходы… Наш «Орион» да еще с десяток всякой мелюзги пузатой… Много народу – много свидетелей. А нам-то они как раз и ни к чему.
Ахмад вернулся к переговорному устройству, скомандовал погружение и малый назад и небрежно поинтересовался у «рыбака»:
– Что там с твоим немцем?
– С немцем все в порядке, – засмеялся Фарук и хлопнул ладонью по колену. – Обожаю предателей! Так забавно наблюдать, как остатки порядочности борются в них с жадностью, завистью и подлостью… И ты знаешь, уважаемый Ахмад, что самое печальное? Почему-то именно порядочность всегда проигрывает! Вот беда-то… В общем, я узнавал. Информацию на флэшке посмотрели знающие люди, и вроде бы все сходится!
– А вдруг немец врет и просто тянет из нас деньги?
– Ахмад, ты, видимо, не расслышал… Специалисты подтвердили, что он не врет. Я дал ему денег, пообещал вторую часть… Он хочет, чтобы мы после всего доставили его в Сингапур.
– Всего-то? – ядовито хмыкнул командир. – А в вольный город Гамбург он подбросить не просил? Или уж прямо в Аргентину? Впрочем, можешь обещать ему даже Аргентину, а там видно будет. Он, видите ли, хочет… свинья продажная…
Ахмад пошелестел атласом морских лоций, что-то там просмотрел и небрежно оттолкнул «путеводитель по опасным водам» на край столика: скорее всего, все удобные фарватеры и все опасные места этих вод командир пиратского судна и без всяких лоций знал наизусть.
– Можно было бы взять их и сегодня. Но мы спешить не станем, подождем, когда они в более малолюдном местечке окажутся! А, Фарук? Что скажешь, советник?
– Это верно. – Фарук чуть насмешливо посмотрел на капитана. – Я где-то читал, что у русских очень много мудрых присказок чуть ли не на все случаи жизни. Так вот, одна из них гласит: «Если будешь торопиться в важном деле – все испортишь и над тобой будут смеяться люди!» Нам не нужно торопиться, нам нужно сделать наше дело…
– Наше дело, не нужно торопиться… – вдруг непонятно отчего разозлился Ахмад и раздраженно посмотрел на собеседника. – Слушай, брат, а к чему вообще такие сложности, а?! Дамба эта, потоп дурацкий, немец-шпион… Почему нельзя было просто выкрасть этого русского умника со всеми его пробирками, а остальным без всяких затей перерезать глотки?!
– Уважаемый господин капитан. – Фарук вспомнил, как немец недавно уже спрашивал его о чем-то подобном, и устало вздохнул – о великий Аллах, ну до каких пор всем этим недоумкам придется объяснять, казалось бы, совершенно очевидные вещи?! – Нам ни к чему ссориться с Красным Крестом, у нашей страны и так не очень-то хорошая международная репутация. Опять же, гуманитарная помощь и прочие вещи…
– Ты… беспокоишься о репутации нашей страны?!! – На круглом лице командира отразилось неподдельное изумление.
– Да плевать я хотел на ее репутацию! Я беспокоюсь прежде всего о наших шкурах! Ну вырезали бы мы это научное гнездо, и что дальше?! Приперлись бы всякие комиссии, войска и, вполне возможно, на этот раз достали бы нас и перестреляли как глупых баранов! А я не хочу быть глупым бараном с пулей в башке – жить мне пока не надоело!
– Ты мудр, Фарук… – немного помолчав, подытожил Ахмад. – Ты прав, уважаемый: мне тоже пока совсем не хочется быть мертвым бараном.